Глава новая прикиньте О О Смерть

Когда ты уйдешь, сохраняя усталость,
Вопросов любви для себя не решив,
Я все же пойму, почему мы расстались,
Ведь трудно принять, никого не забыв.


Случайным словам придавая окраску,
Ты просто живешь и не любишь терять,
Движеньем ресниц дни меняя, как маски,
Решаешь сама, для кого какой стать.
Хрустальная музыка спящих гармоний
Разрушила хрупкий витраж изо льда,
Я мог потерять, но я буду спокоен,
Когда ты уйдешь, может быть, навсегда.

Когда ты уйдешь, то оставь дверь открытой,
В минутной решимости пряча года,
Когда ты уйдешь в отраженье забытом,
Когда ты уйдешь, может быть навсегда. (с)


Солнце светит. Солнце яркое, а его лучи очень резкие.
Воздух плотный. Много пыли, пахнет травой, цветами, потом собравшихся и старой одеждой.
А еще пахнет кровью.
Очень сильно пахнет кровью.
Листья падают медленно. Одно, два... Еще два вместе, с другой стороны. Упали.
Зашевелилась земля.
Камушки рассыпаются под давлением чужих ног и шуршат.
Отступает невольно, боится. Хочет уйти.
Много страха.
Страх – неизведанное чувство.
Чувства – нечто странное.
Много людей. Все смотрят. Боятся. Смотрят, потому что чувствуют страх.
Подергивается рука. Переминается с ноги на ногу.
Людей много, они все кучкуются и шевелятся. Похожи на червей, копошащихся в грязи.
Люди похожи на червей.
Нет.
Люди похожи на грязь.
Слабые, беспомощные, такие хрупкие.
Очень трусливые.
Их можно легко раздавить.
Их рефлексы медленны, глаза слепы, слух слаб. Их нюх вообще ничего не стоит.
Потянулся к карману.
Хочет вытащить ножик.
Не вытащит – рука дрожит, слишком сильно боится.
С другой стороны человек отступил еще на шаг.
Пахнет мерзко. Люди – это мерзко.
Людей можно уничтожить и их нужно уничтожить.
Переломать, словно сухие веточки.
Такие беспомощные.

-ДАНИИИИИИЛ!!!! – что есть сил закричала Аня. Она бежала по диагонали, через весь двор, беспокоясь прежде всего о том, что Волчонка нужно защитить. Думая о том, что он в сотый раз оказался не в то время, не в том месте, и снова попал в беду.
Но Даниила не нужно было спасать.
По крайней мере хотя бы из-за того факта, что это был вовсе не Даниил.
Та личность, что находилась сейчас  в его теле, не имела с Даниилом ничего общего. Кроме самого тела, пожалуй.
Эта личность, родившаяся в нем с тех самых пор, как его очень сильно обидели в прошлом, жила отдельно от Даниила и была совсем на него не похожа.
Эта личность почти никогда не говорила. Она была намного сильнее и увереннее самого Волчонка и не связывала себя с ним в единое целое.
Она могла защитить Даниила от проблем.
А еще – она могла убить.
У этой личности не было ничего, что бы можно было принять за человеческие черты.
Эта личность не имела ни чувств, ни эмоций. Ее мысли были примитивны и коротки, однако состояние и развитие ее превосходило окружающих людей.
Существо, живущее в одном теле с Даниилом, было необычайно сильным. Сильным, уверенным в себе и хладнокровным настолько, насколько Даниил никогда бы не смог быть, при всем своем желании.
Никто бы не смог быть.
Это не было больным воображением, не было страданием, запрятанным глубоко в сердце: отсутствие эмоций было врожденным ее качеством. С которым эта личность жила совершенно спокойно, без проблем и страданий, потому что она была рождена такой.
Это не как у людей: закрыться, забиться и ничего не ощущать.
Это было совершенно адекватным, врожденным качеством, которое люди понять пока что не в состоянии.
Это делало ее не похожей на других людей, на людей в принципе.
Более того, эта личность вообще  НЕ БЫЛА ДАНИИЛОМ.
Но при всем этом – это был самый, что ни на есть, Даниил.
Другая его составляющая. Его другая жизнь. Другое «я» и другое сердце.
Словно одна душа, но другая душа.
Намного страшнее, чем «расщепление личности» и намного ближе, чем привычная всем шизофрения.
И о себе эта личность знала куда больше, чем знал обо всем Даниил.
Но вот ведь беда: она никогда с Даниилом не говорила.
Она вообще очень не любила разговаривать.

Когда Аня проснулась, она не нашла Волчонка ни в кровати, ни в столовой, ни в коридоре. Ее интуиция сразу заподозрила неладное: поэтому, она, что есть сил, бросилась искать его во дворе.
И довольно быстро нашла.
Прямо в центре двора, на палящем солнце («Бабье лето» в этом году сильно припозднилось) стояла толпа людей. Все они кучковались напротив Даниила, перешептывались, шевелились и что-то выкрикивали. Даниил же стоял напротив. Вид у него был совершенно безучастный.

Один взмах руки – и теплая красная кровь алым цветком распустилась на предплечье очередного ничтожества.
Ему не понадобилось даже прилагать усилие.
Его скорость была выше остальных. Его развитие во много раз превосходило человеческое, несмотря на то, что он был похож на дикое животное: рефлекторно бегающие зрачки, следящие за каждым движением этого падшего мира, его молчаливость, его абсолютно безучастное лицо, на котором не отражалось ни одной человеческой эмоции.
Он был готов напасть в любую секунду – и в ту же секунду был готов отступить. Просто потому что ему было ВСЕ РАВНО.
Несмотря на отсутствие чувств, что-то он все же мог ощутить.
К примеру, это было раздражение.
Легкое, но, тем не менее, очень неприятное.
Возникло оно из-за того, что сейчас Он был заключен в такое гиблое, хрупкое тело.
ОН помнил, что когда-то раньше, у него была совсем другая оболочка.
Другое тело, которое нравилось ему намного больше тела Даниила.
Оно было намного сильнее и больше этого. Оно было абсолютно непрошибаемым, а он сам был бессмертен.
Его сила раньше превосходила нынешнюю в сотни и тысячи раз – это он помнил очень отчетливо.
Он помнил, что когда-то такой взмах руки мог разрушить целый город.
Когда-то давно, от  каждого его шага что-то взрывалось, разрушалось, падало замертво.
Когда-то он был непобедим.
Он и сейчас был необычайно сильным, выносливым, могущественным. Но все это было не то.
Всего этого было куда меньше, чем тогда, когда он родился «по-настоящему».
Вот, что так раздражало его.
А еще этот парень – Даниил.
Он помнил его с самого «того» рождения. Эта слабенькая, глупая, чувствующая личность, была с ним всегда. Сейчас она была особенно слабой.
У нее было другое имя, и теперь эта личность Даниила была намного слабее предыдущей.
Однако, Он не мог знать, почему.
Он вообще появился сравнительно недавно: пробудился лишь после того, как Даниила обидели люди.
Тогда он открыл глаза и проснулся.
И решил больше не бросать Даниила.
Потому что они с ним были единым целым, несмотря на отвращение, которое Он чувствовал к людям и слабость, которую видел в Данииле.
Ведь этот мальчишка совершенно не мог о себе позаботиться!
Не мог себя защитить, не мог сообразить ничего нужного.
И не важно, что в прошлом Даниил был всего лишь маленьким мальчиком: для Него возраст никогда не имел никакого значения.
Все, чего он желал на данный момент: уничтожить НЕИДЕАЛЬНЫХ и слабых людей.
Такие существа, как люди, должны умереть.
Он обязан был всех их уничтожить.
Они были такими низкими, такими мерзкими и слабыми. Намного ниже людей. А все, что ниже, можно легко раздавить.
Они не представляли для Него никакой угрозы и не несли никакой пользы миру. Они не были идеальными, даже близкими к какому-нибудь идеалу. А значит, они должны были умереть.
Сейчас представился этот самый случай: ведь вся эта мелочь посмела обидеть Даниила.
От этого Он и проснулся.
Мелкие, жалкие люди не дали ему поспать.
Если бы он имел хоть какие-нибудь яркие эмоции, он бы был в бешенстве.

-Даниил, господи, остановись!!! Что здесь происходит – совсем отчаянно закричала Аня, подбежав к толпе.

-Да ты больной!!!! – в ужасе закричал парень с порезанной рукой. Даниил полоснул ему по венам, вся рука от этого была залита кровью, кровь капала на землю, медленно впитываясь в нее, а парень становился все бледнее, от ужаса ничего с рукой при этом не делая.
Друзья привычно подгавкивали ему. Окружающие были растеряны и шокированы.
-Ты сам к нему пристал! – закричала девочка из толпы
-Я ничего не делал! – препирался тот.
-Даниил, пошли домой! – перекрикивая всех, просила Аня.

Какие же они шумные.
Не знают, что делать, и копошатся, копошатся вокруг него...
Даниил не двигался. Ему это было не нужно. Он в любой момент мог ударить, ответить, поранить. Его сила и скорость была намного выше Данииловой.
Что делать? Приходится спасать каждый раз этого мальчика.
Он бросил взгляд на рыжую девочку. «Аня» - ее звали.
Он знал, что ее нельзя обижать. Он – не должен ее обижать и трогать.
Он помнил, что это маленькое существо очень нравится Даниилу.
По мыслям Даниила Он знал, что Волчонок любит ее.
Однако Он не знал, что такое любовь.
Он никогда никого не любил. Он не был создан для того, чтобы любить.
Он был создан для того, чтобы быть оружием.
Массовым оружием, не чувствующим ни боли, ни страха...
И, уж тем более, любви.
Но Даниила он уважал. Поэтому, он решил, что ее нельзя обижать.
По крайней мере, не так сильно и не сейчас.
Иногда, он очень хотел это сделать.
Иногда, возможно, делал это.
Потому что Она была столь же несовершенна, как и все прочие люди.
Она, по сути, и была таким же человеком, как и все.
Кроме того, только Он знал Даниила внутри: он знал, как Даниил страдает из-за нее. Знал, сколько слез он из-за нее проливал: не снаружи, внутри. Эти слезы тоже раздражали Его.
Мешали ему Спать.
Он знал, что она достаточно Глупая и еще более Слабая, чем Даниил.
Знал, что она никак не может решиться, с кем ей быть. Кого любить. Кому что делать.
Она хотела быть идеальной для всех.
Какая глупая девочка...
Это абсолютно нерациональное желание.
Глупое и ненужное для Идеала.
Он принюхался.
О да, это была невероятная Его способность.
Он отлично умел распознавать Ложь.
Ложь, обман, подлость. Зло и несовершенство.
Вот, что видели его глаза, устроенные так, чтобы находить недостатки.
Он чуял ложь за версту.
Вот, что вызывало в нем самую крайнюю раздражительность.
А больше всего он злился из-за того, что эти глупые, слабые людишки верили, что МОГУТ ЕГО ОБМАНУТЬ.
Очень жаль, что Даниил не слушал Его.
Жаль, что он Его боялся и подавлял в себе. Не прислушивался к его реакциям. Не считал Его личность чем-то серьезным.
Но Он жил своей жизнью и верил только Себе.
Поэтому, он хорошо принюхался и быстро провел анализ в своих мыслях и ощущениях.
Очень странно, но девочка НЕ ВРАЛА.
Все люди врут – Он это прекрасно понимал и чуял. Его чутье распространялось на любое существо. И опыт подсказывал, что обычно врет большинство. Особенно слабому, глупому и наивному Даниилу.
Он она НЕ ВРАЛА. Он чуял, что она излучает правду. Она страдала.
Она беспокоилась.
Она правда ЛЮБИЛА ДАНИИЛА.
Так, как может любить жалкое, человеческое существо.
Она хотела с ним быть и заботиться о нем. А сейчас – она хотела ему помочь.
«Спасти его». Какая глупая! Слабая девочка...
Нет, он не будет распространять на нее свою силу.
Не будет ее беспокоить и травмировать.
К тому же, Даниил...
Даниил знал, что такое Любовь.
Когда-то, очень давно, когда Он еще имел свое былое могущество, Даниил уже любил.
Поэтому, Даниил подсознательно знал, что точно Любит Аню.
Поэтому, Он ему верил.
Поэтому... Он не смел ее тронуть.
Она – Честная. Она светлая. Она – Любовь его второй личности, которую он обязан уважать.
Все, что ему оставалось – вежливо поклониться Ей, выбранной Даниилом.
И стараться не обижать. До той поры, пока не представится такая возможность...

***
Я не знаю, как жить, если ты уйдёшь.
Я не знаю, как дальше верить в лучшие дни.
Что-то надо решать, между нами лишь ложь.
Мы, как будто вдвоём и как будто одни.

Я себя приучаю быть с тобою не вместе,
Без ненужной печали и без приторной лести!

Мне с тобой тяжело, без тебя тяжело -
Но пора нам расстаться и расставить над "i".
Думала, повезло, вот как-будто назло -
И настала пора от тебя уходить.

Я хочу навсегда позабыть это чувство!
Но, похоже, прощаться - это тоже искусство!

Забирай это небо, забирай и рай.
Забирай это солнце, я умею быть сильной!
Только знай, что когда ты мне скажешь "Прощай..." -
Это небо не будет, как глаза мои - синим!

Это солнце взорвётся, разлетится на стёкла...
И даже птицы замолкнут. И даже птицы замолкнут. (с)

В конце концов, Аня забрала Даниила со двора домой.
Какое-то время Волчонок был молчалив, но потом стал «нормальным», пришел в себя и обнял девочку за руку.
-Ты как?.. – С тревогой в голосе спросила Анна.
-Ничего – тихо ответил Даниил. – Голова болит.
-Сильно?..
-Ага. – Волчонок инстинктивно уткнулся Ане в плечо. – И плохо думается...
-Даниил, а что, вообще, случилось? – Аня выглядела очень обеспокоенно.
-Не знаю. – Так же тихо ответил ей Даниил. – Я не помню...

Сейчас ему было плохо. Даже очень плохо, если честно признаться.
Его тошнило, у него раскалывалась голова и он почти не помнил, что вообще произошло.
Кажется, он шел по двору и кто-то навязчивый сильно к нему приставал.
Он почувствовал страх – внушительный и инстинктивный, какой уже ощущал когда-то в прошлом.
А потом все – темнота. И ничего, что бы освещало эту темноту кругом...
Даниилу было плохо внутри, очень плохо.
Плохо и больно.
Только он никак не мог это выразить. Не мог рассказать, что чувствует и что ему нужно, чтобы стало легче.
Последнее, он, пожалуй, и сам не знал.
Словно снаружи был лед – а внутри была боль. Внутри был он. И он царапал внутреннюю стенку себя, измазанную кровью, и постоянно повторял «мне больно, мне больно, спасите меня».
Почему так было? Он не знал.
Не хотел знать и думать об этом.
Его успокаивала музыка.
Музыка, пение... Танцы иногда.
Он вспомнил, что Аня прекрасно танцует. Танцует и поет, прямо как Бог.
Даниил решил, что это у нее в крови. Как у тех самых людей, которых он видел, когда они с Аней забирали книжки из ее старого дома.
Собственное пение тоже успокаивало его.
Возможно, он хотел бы танцевать и петь.
Но для таких вещей Даниил был слишком тихим, серым, зажатым.
Он мог думать об этом – и никогда, практиковать такое.
Пока что это было «слишком» для него.
Окунувшись в эти чувства, Даниил решил, что, возможно это с чем-то связано.
С волчьим слухом? Волки любят петь.
Очень любят.
Мама-волчица часто пела. Волки пели.
Волчата тоже пытались петь, но у них это плохо получалось...
Мама...
Родная, настоящая мама, которая была человеком.
Она пела ему?
Да, конечно. Она пела ему в детстве.
Его это очень успокаивало, всегда.
Почему людей так успокаивает пение?..
Внезапно разум Даниила «расширился» так, как это бывало в тех случаях, когда он помнил прошлые жизни, помнил будущее или видел что-либо.
Это была холодная ночь, очень холодная.
В ту ночь у него не было разума. Сознания.
Очевидно, он спит.
Даниил закрыл глаза и попытался вникнуть в эти воспоминания.
Он точно спал.
Ему было плохо. Холодно, но вместе с тем жарко.
Ему было трудно дышать и он чувствовал сильную боль в груди.
Ему снились кошмары...
Даниил с силой сжал покрывало и болезненно зажмурился.
Как часто он хмурился так, за всю свою жизнь?
Очень часто... До такой степени часто, что в его возрасте между бровями уже давно залегла морщинка.
Хмурый, тихий и никому не интересный...
Комната была ему знакома.
Точно! Это ведь та самая комната, в которой он недавно ночевал!
Это была комната Ани.
Так вот, где он оказался, когда рухнул без сознания после долгого путешествия по морозу...
Его положили в Анину комнату!
Что-то внутри него говорило, что это была Судьба.
А может, это всего лишь доброжелательность Ани позволила ему лежать в этой комнате той страшной ночью?..
Спустя какое-то время дверь в комнату отворилась и в нее зашла Аня, держа в руках маленькое блюдце со свечей.
Было холодно и сыро. Но в то же время, свет этой свечи, свет теплой и нежной Ани делало это место самым прекрасным местом на свете.
Аня тихонько прошла в комнату, оглядывая Даниила своим привычно обеспокоенным взглядом.
Она подошла к кровати и поставила свечу на тумбочку.
Даниил услышал, как шуршит одежда.
Это Аня сняла свое платье. Оно с тихим шорохом упало на пол, к ее ногам.
Светло-зеленое, почти летнее. Наверно, Аня в нем спала.
Она укрыла Даниила этим платьем и осторожно провела рукой по его волосам.
Потом села на пол, рядом с кроватью Даниила, прилегла на нее и запела.
От этого пения Даниилу стало так хорошо, что лицо его разгладилось и сны перестали его беспокоить.
Кошмары больше не тревожили его. Ему стало гораздо теплее и спокойнее.
В какой-то момент, Аня поднялась с пола и вышла из комнаты.
За дверью ее кто-то ждал.

-Что ты творишь – прошептал чей-то змеиный голос. – Еще и свою комнату отдала! Тебе так нужно с ним возиться?
-О чем ты говоришь? – Ответила голосу Аня.
-О том, что ты снова делаешь глупости! – Голос стал чуть громче и Даниил узнал в нем Алину. – Хочешь проблем?
-Не понимаю, о чем ты – хладнокровно ответила девочка.
-Ты посмотри, он же совсем больной. Ты заразишься, а он в скором времени подохнет!
-Прекрати так говорить! – закричала Аня. – ничего он не умрет. Он выживет и будет здоров, я уверена.
-С чего это ты так решила??
-Он сильный.
-Почему сильный-то! С чего ты взяла?!
-Потому что. – утвердительно ответила Анна. – Я уверена. Я прочла это в его глазах.
-Ты просто маленькая и глупая – саркастично заметила Алина. – Ты вот скажи, неужели ты правда ему веришь? Что он прошел столько километров, что он смог добраться до нас по такому холоду?! А тело его ты видела? Оно же все синее! Этот мальчишка весь изранен до такой степени, что он и два шага бы ступить не смог! Как можно ему верить??
-Я. Ему. Верю. – Мрачно ответила Аня.
-Ладно, веришь. – голос Алины тоже стал мрачным. – Но что скажешь насчет его тела?
-Не знаю. – девушка немного растерялась. – Его кто-то обидел кажется...
-Это называется «обидел»?? А по-моему, его кто-то пытался убить. – Алина была серьезна, как никогда.
-Может и так.
-И ты так спокойно рассуждаешь об этом??? А ты не думала, что тот, кто его обидел, может явиться по его следу за нами?
-Это было очень далеко от нас, он же сказал...
-О Господи, ты опять об этом?! Да он же врет! Не бывает такого, чтобы человек смог пройти такое расстояние по морозу, да еще и полуживой!!!
-Я тебе все сказала, пусти.
-Я беспокоюсь за нас всех. Неужели ты не понимаешь.
-Понимаю, что ты хочешь выставить себя самой умной.
-Слушай! – Голос Алины постепенно превращался в неприятный визг. – Ты совсем дурочка?! Ты рискуешь общей безопасностью ради этого...
-Ребенка? Ты это хотела сказать? – Угрожающе сказала Аня. – С каких это пор ты боишься детей?

Даниилу стало плохо. Он не хотел верить, что это воспоминания, а не разыгравшееся воображение. Ему не хотелось думать о других людях, вроде Леши и Алины, ведь они были его друзьями. Наверно...
Ему стало очень горько.
Почему никто, никогда... Не верил ему?
Почему его никто и никогда не уважал?..
Даже Аня. Считала его ребенком. По своему любила, по-своему заботилась. Но уважала ли?..
Такой маленький, беспомощный мальчик. Чужой и далекий.
Кому он вообще такой сдался?..
Но психовать, ругаться и выражать эмоции он не имел никакого права. Аня защитила его, успокоила и приютила. Ругаться теперь? Психовать, уходить, сбегать, бросать ее...
Какая глупость.
Нет, он должен потерпеть. Должен быть сильным. И сделать вид, что он не знает о том, что говорят за спиной ее друзья.
Как они советуют ей бросить его. не общаться с ним.
Он должен молчать о том, что прекрасно знают, что они ей советуют. Как беспокоятся за нее и боятся его, на самом деле.
Потому и не любят...
Ужасно.
Ужасно и мерзко. Как что-то липкое и гнилое внутри.
Но ему нужно было терпеть.
Если он хотел продолжать с ней общаться...
В тот день, когда Волчонок, наконец, заснул, ему снова снились кошмары.
На этот раз они были очень реалистичными и странными.
В самом конце сна он видел перед собой огромную армию. Все в этой армии были такими же, как он: крылатыми.
Солдаты стояли ровным строем, а напротив стоял их главнокомандующий: он тоже был крылатым. Но он отличался от своих подчиненных – этот крылатый выглядел намного мощнее, больше и сильнее других.
-Каков будет ваш приказ? – строго выкрикнул кто-то из толпы.
-Разрешено применять любое оружие. – Ответил темнокурый крылатый. – Стрелять на поражение.

***


-А-ах.. – Томно выдыхал Даниил, глядя на Аню влюбленными, широко открытыми глазами.
Пока что он мог только смотреть на нее. Смотреть и улыбаться, стараясь не погрузить свое сознание слишком глубоко в несбыточные мечты. Пока – время недолгое, и Даниил рассчитывал, что позже, когда-нибудь, Аня обязательно ответит на его чувства и они заживут вместе. Долго и счастливо.
Таков был, по крайней мере, его план. Тот план, что являлся планом лишь в недолгие проблески крайнего оптимизма, который, по сути Даниила, всегда являлся для него «крайним».
В другое же время Волчонок закрывался в себе и раз за разом прокручивал в голове все те же свои тяжкие мысли.
«Я всегда буду один, я не такой как все, я слабый, я никому не нужен».
Жизнь не имеет смысла, потери - конца, а дети, порой, не имели даже булки хлеба у себя в руках.
Чему же можно было радоваться?
Даниил завидовал тем людям, которые могли сутки напролет смеяться, веселиться, радоваться жизни (и то – непонятно, с чего!). Он тоже хотел быть таким.
Хотел смеяться и радовать этим Аню. Но одно обстоятельство мешало ему исполнить задуманное.
Он таким не был.
Однако, несмотря на всю свою угрюмость и мрачность, Волчонок оставался человеком сильным, и, мало-помалу превращался в молодого Волка, чьи глаза всегда смотрели смело, смотрели вперед.
Может быть, он был недостаточно весел: но зато, он был храбр. Он не был во многом понятен – но зато был необыкновенным. Он был порой предсказуемым – а потому, был надежен. Был спокойным – и решительным. Много молчал – но умел слушать. Вот, как нужно искать свои плюсы.
И Даниил старался – потому что нужно бороться, нужно выживать и нужно идти дальше. Это он внушал себе изо дня в день, а поскольку цель его была пока далека – стараться приходилось как можно больше.
Вот они идут гулять в лес: а Даниил даже не может схватить Аню за руку. Потому что не привык, потому что не приучили. Потому что сам по себе такой: не знает, как это делается. Какие жесты нужны, чтобы сблизиться с человеком.
Но Даниил продолжает идти. Рядом с Аней, той же тропинкой, украдкой вздыхая и краснея от собственных чувств.
Он прекрасно помнил, какие знаки внимания оказывала ему девушка. И помнил, к какому выводу он тогда пришел: да, у него определенно был шанс! Шанс завоевать ее сердце и быть любимым. Любимым тем человеком, кого любит он сам. А что может быть желаннее этого?..
Когда Волчонок смотрел на Аню, он понимал – это любовь всей его жизни. Единственная и неповторимая. И было это не сказкой и не детским максимализмом, а самой, что ни на есть, правдой. Ведь каждый знает, что волк остается со своей одной любовью на всю жизнь? То же было и с Волчонком.
Сейчас, пожалуй, такие девушки, как Аня, встречаются довольно таки редко. Если вообще встречаются.
Все больше девушки становятся похожи на кукол, на бездушные манекены, обмазанные тоннами косметики и впитавшие в себя тонны цинизма и злобы, как и нынешние, впрочем, мужчины.
Но Аня была не такая. Аня была прекрасной. Самой прекрасной девушкой на свете.
Ее внешность была поистине идеальной. Не подходя под все типы стандартов целиком, она оставалась идеально сложенной, такой, какой и должна была быть: гармоничной и теплой, радующей взгляд как туманный рассвет на море.
Аню украшало все: и ее темно-рыжие длинные реснички, и густые рыжие волосы, в какие бы прически она их не заплетала, и светлая мягкая кожа. Веснушки, что особенно были заметны летом, небольшой курносый носик, изумрудные глаза, такие яркие, честные и живые. Ее нежные руки, невысокий рост, чуть пухленькие по-детски щечки – все делало ее прекрасной и необыкновенной. Такой, словно она была богиней, нимфой или цветком. Сияющим солнышком, которого так не доставало  жизни Даниила.
В довершении всего, картину украшал ее голос. Теплый и искренний, не громкий, не визгливый, как это иногда бывает. А очень мелодичный, ровный, совсем как у мамы, когда она пела колыбельные.
Разве можно тут не влюбиться? Ответ очевиден. И мало влюбиться, когда на голову Даниилу обрушилась самая настоящая любовь!
Любовь во всем ее многообразии: с желанием стать к Ане ближе, стать самым для нее важным, значимым человеком. С возможностью открыть все ее тайны, заглянуть в душу, охранять ее и заботиться о ней.
Частенько бывало, что Даниил (в порыве своих мечтаний) задумывался о скором будущем. И когда настроение позволяло, воображение показывало ему необычайно желанные картины.
Это были видения о том, как он – взрослый, мужественный и сильный, будет защищать Аню ото всех, кто бы только мог ей навредить. О том, как он будет сражаться за нее (а сражаться-то он научится!), о том, как она вырастет тоже – и, надо же, тоже будет сильной! Она останется такой же замечательной, такой же прекрасной – и будет с ним. Будет заботиться о Волчонке, а Волчонок будет заботиться об Ане.
А когда они достаточно сблизятся, Даниил сможет побороть себя и все ей обязательно расскажет.
И тогда, когда они будут вместе, они смогут решить эту проблему. Даниил тогда станет совсем идеальным, и жизнь Ани превратит во что-нибудь очень и очень счастливое!
От захватывающих и вместе с тем, незатейливых, мыслей, Даниила отвлек резкий крик ворона, пролетающего мимо. Даниил возмущенно фыркнул, провожая его недовольным взглядом.
-Ты отстаешь! – Прокричала Аня, пройдя уже много вперед по их общей тропинке.

***
Дети бывали здесь не раз. Вообще, их многому учили, и труд их много к чему приспосабливали. То собрать дров, то камней. Пойти за грибами, за травами, за ягодами, набрать чистой воды, постирать вещи, зашить одежду – дело находилось здесь каждому.
Даниил быстро осваивал новые умения. Все, что требовало творчества, давалось ему легко – и казалось простым, как на ладони. Оказалось, что шить – довольно просто и даже увлекательно. Сам не зная того, он оказался талантлив к швейному делу. Пока другие учились ставить заплатки– у него все выходило ровно и красиво, а когда ему надоедало – он тут же брался за другую работу.
Благодаря Ане он не терял уверенность в себе и постепенно, вместе с тем, крепчал его дух.
Ему многое стало интересно, а жизнь больше не казалась такой нудной и ненужно-тоскливой.
Его все больше увлекала резьба по дереву, пение и кулинария, он полюбил прогулки, пробежки и зарядку, и каждый раз у него все получалось быстрее и лучше: потому что Аня не теряла веры в него. Каждый раз она с восхищением рассматривала, как Волчонок работает и честно утверждала, что видит такое впервые: чтобы кто-то так быстро овладевал все новыми и новыми искусствами.
Даниил был вне себя от счастья: по большей части, потому что сам знал, что он на самом деле может. А еще он знал, что может и больше. Может и лучше. К этому и стремился.
Конечно, больше всего ему нравилось изучать науки. Он расспрашивал Аню обо всем, что она знала. А если она не знала, то он ходил по другим людям и спрашивал это у них.
Они вместе читали, и Аня учила его языкам. Даниилу очень легко дались языки. Больше всего понравился латинский. Также, ему нравилось читать, и как-то раз он подумал о том, что сам когда-нибудь, возможно, напишет свою, интересную книгу.
К слову, обучаться Даниилу было гораздо проще, чем другим. Как сказал однажды всем известный лекарь – его болезнь давала проблемы в общении. Но вместе с тем давала еще и дар, ум, который был недосягаем другим.
Очень многое Волчонок попросту запоминал наизусть. Многое схватывал на лету или мог догадаться. Но главной его особенностью было то, как ловко вся информация упорядочивалась у Волчонка в голове.
Его мозг воспринимал намного большее количество информации, чем среднестатистический. И в информации этой копался Волчонок гораздо быстрее, чем это делают обычные люди. Ищешь ответ – просто пробегись по ячейкам, которые обязательно будут заполнены. Выбери последовательность извлечения информации, сопоставь все, переверни для проверки и вот – ответ готов!
Многие удивляются, как люди, имеющие такие способности, решают задачки. А на самом деле все просто. Надо только очень хорошо владеть мыслями в своей голове.
Но как бы то ни было, как бы ни любил Даниил всю эту учебу или работу, ничто не могло сравниться с тем удовольствием, что он испытывал, находясь рядом с Аней.
Именно поэтому они часто сбегали из приюта по какому-нибудь поводу или без повода.
А поскольку многие взрослые за помощь любили Даниила – им все всегда сходило с рук. И взрослые просто верили им. А Волчонок старался не подводить свою стаю – и помогать всем полезным, чем можно.

В этот день Даниил с Аней пошли вместе в лес. Они взяли с собой вещи, чтобы постирать их в речке, щелок, чтобы искупаться хорошенько и несколько удобных покрывал, чтобы провести здесь ночь.
-Как здесь приятно пахнет! – Расправив плечи сказала Аня, - И вообще хорошо...
-И никто не орет – Скептично кивнул Даниил. – Голова отдыхает.
-Сильно не любишь шум?
-Ага
На этот раз они остановились на поляне возле речушки, струящейся между деревьев. Рядом, на их берегу слева находился небольшой земляной уступ, пригорок, в котором кто-то из зверей давным-давно построил норку. Хозяева покинули это место уже очень давно судя по засыпанному входу. В центре, прямо напротив речки, была поляна. Справа земля тоже оказалась весьма неровной: подъем в виде небольшой плоской горы с травой и несколькими деревьями. Одно, как раз на руку Ане и Даниилу, вросло прямо в гору, даруя странникам ствол для укрытия под почти навесистым склоном.
Именно здесь они и решили заночевать. Для начала, пока не стемнело, дети разбрелись в поисках дров. Даниил любил собирать ветки – его почему-то это очень увлекало. Искать, брать, снова искать, вот уже как много набралось! Особенно было радостно, если попадались довольно большие бревна, ветки или куски коры.
-Что это ты делаешь? Что-то нашел? – Спросила Аня, подходя к полянке и бросая древесную ношу на землю.
-Ага. Ягоды – Даниил с довольным видом поедал найденную добычу. – Хочешь?
-И как ты только умудряешься все находить – Удивленно улыбнулась девушка, протягивая Волчонку раскрытую ладошку.

Через какое-то время, отдохнув, ребята развели костер. Волчонок, совместно с Аней, сварил на костре куриный бульон с овощами, пожарил хлеб, испек пару яблок и достал из тряпичного мешочка сухие фрукты, которые они взяли с собой. Пока готовилась еда, он с удовольствием поедал сушеные на солнце абрикосы и другие соблазнительные вещи, на что Аня очень удивилась, поскольку Даниил не питал слабости к овощам и фруктам. Однако, это касалось только сырых продуктов: сушеные фрукты Волчонок ел с удовольствием и довольно жевал их, словно мясо.
Волчонку безумно нравилось есть вот так, на природе. И готовить вот так, самому, на костре, с Аней, что захочется... Что удастся урвать. На этот раз урвать вышло просто дохрена и больше.
-Э-эх – Протянул Даниил, развалившись на мягкой, прохладной траве. – Как же все-таки хорошо и спокойно...
-Сильно устал дома, да? – Аня смущенно улыбнулась.
-Ага.
Девочка прилегла рядом.
-Скажи, Даниил, а ты больше ни с кем не пробовал подружиться?..
Тема людей и общества так нервировала Даниила, что он тут же напрягся и сел.
-Не пробовал. Не знаю, что делать, чтобы дружить. – Даниил потрогал свои колени.
-Ммм...Очень трудно?
-Не трудно. Просто никак.
-А.. – Аня немного растерялась и погрустнела. – А ты сам бы хотел с кем-нибудь подружиться?..
-Не знаю – Ответил Даниил, глядя в землю.
-Не знаешь? – удивилась Аня – Нет, ну ты бы хотел, чтобы другие общались с тобой?
-Не знаю – Повторил Даниил.
-А что именно у тебя не получается – тоже не знаешь?..
-Не знаю – Даниилу уже становилось неловко от постоянного повторения этой фразы
-Но ведь ты же не хочешь быть один? было бы здорово, если бы ты мог с кем-то еще подружиться, кроме меня.
-Ммм.. Наверно. – Промямлил Волчонок, не желая повторять одно и то же, чтобы не разозлить Аню. – Не знаю – Упрямая фраза снова повторилась, не желая слушать его. – Я хочу быть с Аней. С остальными не так важно.
Девушка снова смущенно улыбнулась.
-Я понимаю..Но все же.. Может, я смогу тебе помочь? Что, если... Ты будешь учиться у меня?
-Как это?
-Ну... Смотреть, как я делаю. И повторять за мной? Как тебе?
-Я тоже должен буду любить Лешу?
От удивления Аня невольно потупила глаза, покраснела и запуталась в словах.
-Тфу ты... Да нет, ты что. Я же совсем не это имела в виду...
Даниил дернул рукой и плечом. Когда он нервничал – ему всегда хотелось чем-нибудь двигать. К примеру, раскачиваться. Или немного потрясти рукой. А еще чаще то, что он делал итак: сунуть в рот палец или тереть ноги друг о друга, обводя их круговыми движениями. Такие вещи успокаивали его, особенно в моменты общения. Но в последнее время, особенно, заобщавшись с Аней, Волчонок старался быть как все. Или хотя бы приблизительно «как все». Чтобы слишком сильно не выделяться. Чтобы не доставлять проблем и не провоцировать людей обратить на себя внимание, от чего Волчонок конечно же начнет нервничать в сто раз больше. Поэтому, случалось так, что в разговоре он начинал неприятно подергиваться. Он надеялся только, что Аня этого не видит и ее это не раздражает, если что.
Закончив разговор, дети на какое-то время замолчали, наслаждаясь тишиной и приятными звуками леса. Потом они постирали вещи, поели немного еще и снова устроились отдыхать. Аня присматривала более удачное место для постройки шалаша на ночь.
Глубоко вдохнув теплый осенний воздух, Даниил поднял глаза в небо.
Как же все-таки здесь было хорошо: в лесу, в покое, вместе с Аней...
Рядом уютно трещал костер, живот был набит, времени еще много...
Несмотря на кажущееся спокойствие, Даниилу отчего-то стало очень тревожно.
Он больше вгляделся в чистое, голубое небо, в проплывающие мимо перистые облака, и большая печаль тяжелым камнем упала ему на сердце.
Ему стало так тоскливо и печально, как не бывало обычно в жизни. Ведь в жизни нас всякое отвлекает: и боль и суматоха и разные беспокойные вещи. А эта печаль была чистой, чистейшей. Как будто и не было ничего на свете, кроме нее.
Ему казалось, что в душе его залегла печать – печать, которая томилась в нем много веков. В которой сплелось одиночество с болью и страшная, серая тоска, какая бывает у тех, кто тоскует по дому.
 -Ань – Тихо окликнул девушку Даниил. – Скажи, ты чувствуешь что-нибудь, глядя на небо?..
-На небо? – Аня задумчиво вскинула голову и посмотрела в глубину небосвода. – Не знаю даже. Почему ты спросил? Ты что-то чувствуешь?
-Да.. – Неуверенно ответил Волчонок – Наверно..
-И что же?
-Не знаю – Даниил удрученно опустил голову, уставившись в землю. – Мне становится так грустно...

Желая избавить Даниила от тревожных мыслей, Аня подняла его и попросила собрать еще дров – побольше, для ночлега. Пока Даниил собирал их, настроение постепенно поднялось, и тревожные мысли улетучились. Даниил теперь начал думать о том, как он все-таки скажет Ане о том, что любит ее. Ведь это было так волнительно, так серьезно, так интимно... Такие вещи Даниил не мог себе позволить. А в присутствии такого факта, как Леша...

Когда начало темнеть Даниил высказал желание искупаться. Аня немного удивилась, поскольку думала, что купаться они будут уже завтра, с утра, но против ничего не имела.
-Ты сам сможешь? И голову помоешь??
-Помою – Недовольно буркнул Даниил. Он развязал пояс и покосился на Аню: та сидела, как ни в чем не бывало, напротив него, и незатейливо его разглядывала. – Отвернись.
-А! – Аня словно вспомнила об этом ненужном действии, улыбнулась и закрыла ладонями глаза.  – Все, я ничего не вижу!
А потом, не сдержавшись, тихо захихикала.
-Чего ты смеешься – Возмущенно продолжил Волчонок, стягивая с себя рубашку.
-Просто ты такой миленький, прямо как девочка!
Лицо Даниила тут же запылало.
-Сама ты как девочка! – очень недовольно ответил он. – То есть... – Волчонок засмущался еще больше.
-Ахаха, все, я молчу – Девушка прикрыла ладонью еще и рот. Потом не сдержалась и снова засмеялась.
Даниил иронично закатил глаза.
-Я переоденусь, ладно?
-Ладно-ладно, я спокойна!  Милашечка~
Стараясь не обращать внимания на обнаглевшую на природе Анну, Даниил быстро стянул одежду и полез в воду. К тому времени было совсем темно и вода походила на жидкую нефть: черная и блестящая. Сливающаяся с небом и темнотой леса на другом берегу.

-Ну как, холодно? – Аня чуть повысила голос, словно закрыла она не глаза, а уши.
-Немного – Соврал Волчонок.
На самом деле, холодно было достаточно. Сама вода уже не успевала хорошо нагреться под осенним солнцем, да и воздух в лесу был довольно прохладный.
Но несмотря на это, Даниил очень быстро привык. Речушка была небольшая, поэтому, дойдя до середины он пару раз окунулся с головой, зажав нос рукой.
-Аааа, как классно, вода! – Неожиданно и, как обычно, странновато закричал вдруг Даниил.
- Правда?? – Аня убрала с лица ладони и радостно заулыбалась. – Нравится купаться?
-Да, очень!!!
-А плавать ты умеешь?
-Не знаю.. – Даниил растерялся. – Я никогда этого не делал.
Почему-то Даниил знал, что умеет. К сожалению, в речке у него не выходило нормально поплавать – глубина ее доходила ему чуть выше пояса, речка была узкой, а на дне было много ила и острых камушков. В некоторых местах земля была такой же неровной, как и на суше, так, что иногда она выступала над поверхностью реки даже в самом ее центре, поэтому проплыть достаточно тоже бы Волчонку не удалось.
-Я хочу как-нибудь попробовать поплавать! И хочу побывать на море. Я так давно мечтаю о море.
-Ооо, было бы здорово – Аня мечтательно склонила голову к плечу, наслаждаясь просмотром.
Волчонок перестал нырять и бултыхаться, и сейчас стоял к ней спиной, в воде по пояс, отмывая руки. Почувствовав на себе чужой взгляд, Даниил быстро повернулся и застал Аню за очередным непристойным поступком.
-Я же просил тебя отвернуться!! Отвернись! – Он почти инстинктивно подогнул колени и плюхнулся по горло в холодную воду.
-Ладно-ладно, я не смотрю.. – Аня перекрутилась к реке боком и уставилась в дерево. – Что ты там так усердно прячешь? Ничего ведь нет тут страшного!
Даниил поднялся из воды и снова принялся медленно отмывать себе руки. Он невольно повел лопаткой, физически ощущая мерзкие толстые шрамы на спине. Такие были и на руках.
Вообще везде.
Ему не нравились эти шрамы. Ему вообще не нравились шрамы и он хотел бы от них избавиться.
В воде ему становилось легче. Она словно одновременно и защищала и очищала его.
Даниил с силой потер предплечье. Потом еще и еще раз.
Что бы он ни делал – он все равно останется грязным. Ужасно грязным. И это никак не смывается. Даже если он нырнет с головой в тридцатый, в сороковой раз – все равно он будет грязным и отвратительным.
Вода делала легче. Когда Волчонок окунался – казалось, грязь и кровь сходит с него. Медленно расплывается темным облаком, растворяется в чистой воде.
Но вскоре ощущения возвращались снова. И так, думая о них и цепляясь за них снова и снова, мысли Даниила постепенно уплывали из реальности.
Они снова были заражены – его мысли. И без должного контроля начинали страшную лихорадку, которая с каждой минутой заводила его разум в мир сплошного безумия и тюрьмы.
-Даниил, ты что так долго?
-А?..
-Я говорю, ты долго уже, что ты там делаешь? Ты же замерзнешь совсем!
Голос Ани, в этот раз звонкий и настойчивый, быстро отвлек Волчонка и мысли постепенно рассеялись.
-Да, я сейчас.. – Волчонок вылез из воды и снова забрался поглубже, взяв с берега вещи для стирки.
Ночь стала совсем темной и глубокой. Даниилу вдруг стало хорошо и спокойно. Просто прекрасно. Нет, даже счастливо.
Спокойный тихий лес, со своим собственным голосом – зверей, деревьев и насекомых. Темная, звездная ночь, чернота кругом везде, кроме костра – и воды, в которой расплывающимися бликами горел этот костер.
Его глаза словно окунулись во что-то лечебное, мягкое, невероятное. Он сам словно бы попал в невозможно теплое и хорошее место. Хотя так, наверно, и было.
Даниил решил, что навсегда запомнит этот момент. Очень ярко запомнит. Ощущения, запахи: водорослей, тлеющих углей и прохладной травы. Эти резкие очертания цветов: яркие языки пламени, блики на воде, мерцающие звезды, ослепляющая темнота кругом и острые тени...
И конечно же самое главное. С ним все это время была его Аня.

Даниил вышел из воды и теперь сидел в полотенцах и покрывалах, обняв колени и греясь у костра.
Аня сидела неподалеку, кидая, время от времени, дрова в костер.
Всем было тихо и спокойно. Спокойно, как никогда.
Как бы Даниил хотел остаться в этом мгновении навсегда... Но, увы, это было невозможно.
Через какое-то время Волчонок подсох и согрелся. Его внимание снова привлекло бездонное небо.
-Тебе снова печально сделалось? – Аня расстроено поймала его взгляд.
-Не знаю – Виновато погрустнел Даниил. – Наверно.. Это небо, ночью... оно ведь... Такое обширное, да?
-Да, точно.. хотя порою кажется, что до звезд можно рукой дотянуться.
-А когда ты смотришь на звезды... Тебе разве не становится грустно?
-Не знаю, звереныш.. я как-то не думала об этом...
-Кажется, что там что-то есть, далеко. То, что я знаю. Очень многое, что я знаю про небо. Как будто знаю... Но забыл. Может я видел где-то.. во сне..
-Тебя сильно это беспокоит..
-Мне кажется иногда, что там кто-то есть.
-На небе??
-Да..
-Бог?.. – Неуверенно предположила девушка.
-Не знаю.. – Даниил вздохнул и опустил голову обратно. – Просто порой мне кажется, что я чувствую чей-то взгляд оттуда так же, как сегодня чувствовал твой, у себя на спине. Будто там есть что-то. И оно следит за мной. Знает, что я здесь. И знает, что я знаю о нем...
Аня не особо находила, что ответить. Хотя ей очень хотелось поддержать Волчонка. Она не лезла излишне навязчиво к нему: сохраняла дистанцию. Наверно, потому что инстинктивно чувствовала, что лишние прикосновения пугают и отталкивают его.
Но Даниилу не легчало. Ему хотелось знать, откуда берется такое тревожное, печальное чувство в душе. И почему он не понимает это чувство, не помнит, откуда оно.
Вскоре, он почувствовал неприятную слабость во всем теле – такую, от которой перестаешь хорошо соображать, а мысли затормаживаются и путаются. Даниил знал, что именно в таком состоянии есть шанс что-то «вспомнить». Но слабость была больше, ничего не вспоминалось, а мысли только неприятным образом терялись у него в голове.
Уйдя в это малоприятное состояние, Даниил даже не заметил, как пошел слепой прохладный дождь.
-Ну вот, еще этого нам не хватало – Возмутилась Аня.
Вместе, дети собрали еду, хорошенько ее запаковали и принялись быстро сооружать шалаш возле уже облюбленного дерева.
Волчонок прислонил по бокам, на выступающие вперед ветки дерева – большие, ветвящиеся ветки, собранные еще вместе с дровами, а затем набросал размашистые сосновые, сверху. Соорудив этот каркас, ребята накрыли его несколькими покрывалами, а оставшиеся постелили внутри шалаша, на землю.
Костер вскоре погас. Но холодно не было. Волчонок и Аня кутались в одеяла и одежду и достаточно грели друг дружку.
-Смотри, печеное яблоко. Хочешь?
-Спасибо – Улыбнулась Аня. – А ты ведь их не ешь!
-Сырые – не ем. А печеные яблоки я обожаю...

Дождь тихой размеренной поступью шептался с лесом. Было тихо, спокойно и очень уютно. Даниил невольно прижался к Ане бочком и, согревшись, окунулся в здоровый, глубокий сон.



***
-Как ты думаешь, почему люди не хотят с тобой подружиться? – В который раз продолжила разговор Аня.
-Не знаю – привычно ответил Даниил.
-Это из-за того, что ты не улыбчивый? Или потому что излишне прямой?.. Знаешь, просто многим людям тяжело такое воспринимать. Они учатся всяким... общественным порядкам, обязанностям...
-Не знаю. – Повторил Даниил. – Честно.. Порой мне кажется, что они просто знают..
-Знают что?
-Что я не отсюда. Как бы... Чужой – Даниил неуверенно развел руками.
-Чужой, это в каком плане? Даниил, ты совсем не чужой нам... Ты имеешь в виду, что ты волк?
-Ну..
-Почему чужой?
-Я не знаю – Ответил Волчонок совсем расстроено. – Просто как будто.. Я не отсюда. Люди знают это и поэтому отталкивают меня. Не могут принять за своего.
-Чужой кому? Даниил...
-Не знаю – Смущенно повторил Волчонок.
-А кому ты был бы родным? Лесу? Или?..
-Не знаю... – еще более смущенно и растерянно.
-Не знаешь?.. – Аня ласково улыбнулась и погладила Волчонка по волосам.
-Не знаю. – Повторил Волчонок.
-Ммм, ну ладно. Главное, что мы вместе, правда?
-Правда. – Подтвердил Даниил.
Он немного призадумался.
Аня была права – а кому, в таком случае, он был бы не чужой? Семьи у него не было, стаи тоже... Кто знает, как бы все обернулось там, в лесу?
Да и в принципе... Разве была хоть одна жизнь на его памяти, где ему бы нормально жилось среди своих?
Была хоть одна, где кто-нибудь хотел общаться с ним, дружить?
По крайней мере, это было не общество, которое почему-то так рьяно его избегало...
Может, они просто чувствуют, какой он грязный?..
-Мне в любом случае не так уж важно с ними общаться. – Продолжил Даниил, выпрямляя ноги. Сейчас он сидел на траве, в их излюбленном месте, и тянулся руками к носкам. – Просто иногда кажется обидным, что я – не такой.
-Не такой, как все? Так это же здорово! – Аня радостно потрепала его по волосам.
-Мне почему-то так не кажется – Мрачно заметил Даниил. Вот если бы я выделялся чем-то более.. Выгодным.
-Так вот ты какой на самом деле – Девочка состроила хитрую гримасу. – Хочешь быть крутым!
-Да! – Совершенно искренне согласился Волчонок.

Дни, прожитые с Аней, проходили быстро. Время, которое они проводили вместе, было легким и скоротечным, словно лесной ручеек. Верно говорят – хорошее пролетает мимо нас, а плохое задерживается подолгу.
Встречи с Аней Волчонок запоминал навсегда. Они были необыкновенными и теплыми, а главное – очень и очень спокойными. А ведь покой – это то, чего так ему не хватало!
День за днем пролетали мимо, словно призрак, и так к Даниилу совсем незаметно начал подкрадываться один знаменательный день – день его рождения.

Когда он это понял, до дня рождения, к счастью, оставалось всего несколько недель.
Большая и всепоглощающая тяжесть постепенно ложилась ему на плечи.
В теле от этой тяжести растекалась неприятная слабость, руки потели и дрожали как от очень низкого давления, а на голову словно надели тугую шапку и крепко ее натянули.
Тревожность, мало по малу, но заполняла его сердце. Это был плохой день.
Плохой день.
Это был ужасный день.
С одной стороны, у Даниила было оправдание так себя чувствовать: он действительно считал, что этот день какой-то очень неудачный.
Начиная с того, что он в принципе не считал свое рождение удачей (а кроме того, его рождение, как он считал, принесло за собою смерть), в этот день всегда случались неприятности.
Сначала он родился – и их семья разрушилась. Потом умерла его мама (как казалось Даниилу – тоже на его день рождения). Потом – его предала Катя.
На данный момент это было самым явным, ярким и запоминающимся событием.
Но Даниил, как раз, почти не думал об этом. Точнее, он не думал об этом круглосуточно.
Однако, тревога нарастала и постепенно превращалась в тягучий, всеобволакивающий страх, заполняющий Волчонка до самых кончиков пальцев.
Он бледнел и кусал губы, ходил из угла в угол и не мог спать.
А все потому что скоро должен был прийти день, когда он родился –день его рождения.
Даниил не был таким ребенком, что радуется этому дню, называет его праздником и сидит в ожидании подарков.
Однако, цель у таких детей и у Даниила была одна – чтобы этот день скорее настал.
«Скорее настал и прошел» - думал Даниил.
А также, была и другая цель для этого дня, схожая у Даниила с желаниями обычных, нынешних детей: чтобы на день рождения все было хорошо. Чтобы в этот день он был с кем-то, чтобы его окружало много людей.
Можно даже – веселых и шумных людей.
Чтобы они пели песни, веселились, говорили и находились все это время рядом с Даниилом.
И не потому что ему так хотелось веселья, а потому что ему очень не хотелось боли.
Он не хотел вспоминать, не хотел бояться – без памяти, почти что инстинктивно.
Ему просто хотелось побыть с кем-то рядом и почувствовать, что он все еще живой.
Что его – тоже любят.
Но каждый раз, к сожалению, Волчонок в этот день оставался один. Или случалась новая беда. Каждый чертов раз.
Мысли об этом дне постепенно отравляли его жизнь. А ведь жизнь была на редкость прекрасна! Это все очень сильно огорчало Даниила.
Он вроде бы и старался уговорить себя – но все, раз за разом, было напрасно.
Он не хотел, чтобы этот день наставал, когда понял – все его надежды всегда будут напрасны.
Никто не защитит его в этот день. Он никогда не заменит плохие ассоциации на хорошие, потому что хороших попросту НЕ БУДЕТ.
И тревога только усиливалась от инстинктивной мысли, что есть еще время, можно что-то исправить, пусть Земля подождет! Пусть не вертится так быстро...
Но время утекало, как песок сквозь пальцы. И никакого «шанса» на любовь не появлялось.
И вот, через несколько дней, Даниил, к радости своей, узнал, что Аня все эти дни пробудет с ним!
Ах, какая все-таки радость! Как гора с плеч упала.
А с другой стороны – нависла. Ведь это значит, что день его рождения может навредить Ане?..
Волчонок нехотя вспомнил тот страшный сон (а читатели вспомнили, как называлась новая глава)) ). Нет, не может такого быть.
Может быть, в этот день, в этом году (он думал так каждый год) будет шанс все исправить! Может, на этот раз все пойдет по другому сценарию...
-Ты чем-то обеспокоен? – Спросила однажды Аня, пока Даниил разглядывал траву, на которой сидел.
Нехотя, Даниил рассказал ей, о чем он тревожился. Аня только мягко обняла его и попросила ни о чем не беспокоиться: ее удачи определенно хватит, чтобы уберечь от напастей и себя и Даниила. И вообще: день рождения Даниила – праздник! Особенно для нее.
И к тому же – чего бояться, если она будет рядом? Если они будут вместе...
Даниил на мгновение мысленно перенесся в ожидаемый день.
В ту же секунду, внутри его живота все неприятно сжалось и заболело – так бывает, если вдруг осознаешь, что неправильно ответил на задачу, тетрадь с которой ты только что сдал, или когда смотришь с высоты, или, не дай бог, когда по телефону тебе сообщают, что твой друг или родственник только что погиб в автокатастрофе.
-Да-а, отлично... – Тихо согласился Даниил. Лицо его при этом приобрело совсем несчастное выражение.
-Ну звереныш – Аня взяла мальчишку за руку и крепко ее сжала. – Я же сказала, я буду с тобой. Все будет в порядке.
-Ладно... – Волчонок немного успокоился. – Хорошо...
-Даниил, ты так и не расскажешь, что с тобой случилось?
-Я...не могу пока.
-И я никогда об этом не узнаю? Если бы я знала, мне легче бы было думать. И я могла бы больше тебе помочь...
-Я понимаю, но...
-Мы ведь друзья.. Ты мне не доверяешь, да?..
-Доверяю! Просто... Не сейчас. Если для тебя это так важно, я расскажу тебе, обещаю. Только... Немного позже..


-Скажи, Даниил, а ты никогда не думал о том, чтобы выбрать себе какое-нибудь имя? Чтобы оно было твоим, настоящим. И принадлежало только тебе, а не кому-то другому...
-Думал  - Вздохнул Даниил, прижавшись спиной к широкому стволу дерева, растущему недалеко от их с Аней поляны.
Был солнечный день, а трава и деревья кругом казались посвежевшими, яркими, словно бы только-только началось лето, и впереди нет угнетающей осени.
-И что же ты надумал? – Аня с  размахом кидала кусочки приманки на веревочках в речку, надеясь поймать хотя бы небольшой улов.
-Пока еще не знаю – Погромче ответил Волчонок, заглушая плеск. Потом закрыл глаза и вдохнул спокойный, свежий воздух.
-Как тебе имя Антон?
-Ужасное!
-А Петр?
-Совсем не мое...
-Павел?
-Брррр! Нет и еще раз нет!
-Алексей?
-Ты шутишь?! – Волчонок недовольно вскинул бровь.
-Ммм... – Аня призадумалась и остановилась. Приманка размякла в ее руке, поскольку, задумавшись, Аня сильно ее сжала. – Дай-ка подумать. А если Иван?
-Иван ничего – Волчонок немного смутился.
-Ванечка! – Аня радостно улыбнулась.
Волчонок покраснел.
-А как тебе Александр?
Даниил ненадолго замер. Затем тихо повторил за Аней.
-Александр... Какое красивое имя...
-Александр означает «защитник». Тебе нравится? Нравится это имя?
-Нравится – Тихо и почти заворожено ответил Даниил. – Очень красивое имя...
-Хотелось бы мне знать, как на самом деле тебя звали.. – Аня связала другую приманку и с силой закинула ее в воду.

***

И кто любовь эту выдумал?!
Ты не знаешь о ней, пока ты мал!
Ты не знаешь, зачем она так нужна!
А вдруг завтра горе или война?!
Почему же так тяжело дышать?
Почему так рвется твоя душа?
Словно стрелы отравленные мысли –
Твои неотправленные письма... (с)

В этот день было солнечно. Дул прохладный, легкий ветерок, деревья по-летнему шумели, перешептываясь друг с другом, речушка с веселым плеском обтекала камушки, а цветы, не признав осень в лицо, радостно раскрывались и терпко пахли, привлекая насекомых.
Даниил, чье внимание было сконцентрировано в последнее время исключительно на Ане, продолжал продумывать план по захвату чужого сердца.
Иногда, в подростковом возрасте, чувства и желания захватывают нас так сильно, что мы совершенно не знаем, как с ними бороться. И не можем.
И не хотим.
С другой стороны – мудрость приходит позже, и возможно, даже без участия чувств, наши поступки все равно в результате оказывались бы в результате глупыми или непрактичными.
Так или иначе, противостоять чувствам, пока ты еще молод, достаточно трудно.
А Даниилу, разбирающемуся в чувствах так же, как и.. даже сравнить не с чем, в общем-то, плохо это давалось.
Он в принципе не понимал – с чем нужно разбираться? Что он чувствует не так и в результате делает неправильно? Что чувствуют другие люди? Почему нужно поступать так, а иначе нельзя, почему люди вообще с этим связаны? Почему нужно помнить их реакции и стараться предугадать их?
Если бы по этим наукам тогда писали учебники, Даниил, несомненно, читал бы их. И, возможно, его жизнь тогда сложилась бы куда лучше...
Одним из неконтролируемых желаний Даниила была Аня.
А еще одним безумным желанием был поцелуй.
Сначала, Даниилу просто хотелось поцеловаться с кем-нибудь. Просто потому что это означает, что тебя тоже любят. Что тебе хотят подарить ласку и тепло – и хотят принять ее от тебя.
Потому что однажды Катя невольно напугала Даниила рассказами об одиночестве.
Как бы он ни жил и сколько бы ни сидел в своей унылой депрессии, ему не хотелось умереть проклятому, среди снега и забыться в вечном холоде.
По крайней мере, пока не хотелось.
Раз на раз – и в его голове появилась весьма простая схема.
Схема, которая отлично упрощала сразу все его эти проблемы.
Все, что ему нужно – Анин поцелуй.
Если Аня его поцелует – он будет просто счастлив.
Ведь, во-первых, это сделает любимый ему человек. А этого ему хотелось ой как сильно!
Во-вторых, это была бы отличная приятная ассоциация, которая бы вытолкнула страх дня рождения к чертям собачьим.
В третьих, он бы больше не чувствовал себя изгоем – и понял бы, что его тоже любят и что он не противен для поцелуев.
В четвертых, он бы перестал бояться страшного ледяного пророчества.
В пятых... Что тоже возможно – Аня проникнется к нему! Поймет, какие чувства испытывает Даниил. Поймет, что он серьезен. Легче примет его признание... И... Чем черт не шутит! Возможно, сама влюбится в Даниила!
Вот видите, как все было просто – и главное, практично!
И сколько бы проблем решилось, если бы только Аня разрешила ему один – всего один! поцелуй.
А от мысли, что Анин поцелуй убережет его от страшного проклятия, у Даниила тут же запылали щеки. Какие сильные бывают иногда эти чувства!
И какими сложными частенько бывают люди – сделалось заключение в его голове.
Вот почему нельзя так просто взять и сказать все это. Даниилу хотелось подойти и сообщить обычным тоном, что у него есть идея насчет поцелуя, что он считает, это будет хорошо тем-то и тем-то, но он не знает, как все это преподнести и поэтому надеется, что Аня на него, чуть что, не обидится.
Но Даниил знал, что так делать нельзя. Он запомнил, что многие люди почему-то требуют другого, более сложного подхода. Например, если ты чего-то хочешь от человека – нужно пошагово следовать к этой теме, а не обрушить ее сразу ему на голову. А некоторые вещи вообще говорить не следовало бы, хотя это была бы всего лишь информация. И ладно, если бы человек сказал «вот это не говори при мне, пожалуйста, меня это раздражает». Но люди почему-то и этого не говорят! Однако требуют.
Какие они все-таки сложные, эти люди...
Так или иначе, они были таковыми, и Даниилу приходилось с этим мириться.
Поэтому, он все думал и думал – но никак не мог придумать, как бы так к Ане подступиться. Сначала с поцелуем, а потом уже и с признанием...
Но сегодня ему было так весело, так хорошо, что он почти и забыл – и про этот разговор и про свой, сегодняшний день рождения...
Его безумно осчастливило то, что Аня осталась не с кем-то, а с ним самим, оставив не кого-то, а самого Лешу. Ведь обычно, по закону его неудачливости, все происходит совсем наоборот.
И вот теперь его переполняла такая радость, словно бы весна расцвела в нем самом.
Ему хотелось петь, танцевать, улыбаться и дарить Ане подарки. Любоваться ею и рассказывать о том, какая она замечательная.
Наверно, это и есть счастье? Быть рядом с любимым человеком.
Сегодня, с самого утра, они снова отправились в лес, на поляну у речки. Картину Даниилова счастья довершала ярко-салатовое покрывало из травы, чистое, лазурное небо и уютные, по-летнему шумящие деревья.
На душе было спокойно.
Все утро дети провели вместе, вместе возились, готовили кушать и много болтали. Потом, какое-то время молчали, но такое молчание не было в тягость обоим.
Ведь Даниил и Аня были, прежде всего, самыми хорошими друзьями.
Вдыхая ароматный воздух и ловя на себе прикосновения ласкового ветерка, перебирающего волосы, ребята решили поваляться на траве. Даниил предупредил Аню, что хочет с ней кое о чем поговорить, но это будет не сейчас, потому что пока он еще не знает, как.
 Волчонок и Аня легли рядом друг с другом, вальтом, но так, что их лица находились на уровне друг друга.
Они непринужденно и тихо болтали, пока Даниил совсем не забылся в этих светлых ощущениях, которые за всю его жизнь ему давала только эта девушка.
Замолчав, Даниил посмотрел Ане в глаза, и в который раз убедился в том, какая она прекрасная, светлая и чистая. Какие чистые и прозрачные у нее глаза, чистые, как она сама.
Какая она родная ему и близкая, и как приятно вот так любоваться ею.
От чувств, у Даниила очень сильно забилось сердце и перехватило дыхание. Чтобы прийти в себя, он смущенно отвернулся от девушки и увидел напротив себя несколько белых цветочков, похожих на ромашки.
Не раздумывая, он сорвал их, и в руках у него очутился очень скромный букетик.
В другой раз он бы никогда не стал этого делать – цветы были живыми, как люди и животные, а потому – рвать их значило «убивать» их. Но Волчонок знал, что так делали люди. Для того, кого они любят, кто им очень нравится. Это было для Ани – вот, почему он это сделал.
Даниил крепко сжал хрупкие и реденькие стебельки и повернулся к Ане. Затем, протянул ей цветы, зажатые в левой руке, к слову сказать, довольно неуклюже, и сказал смущенно:
-Это тебе.
-Спасибо.. – Смущенно ответила Аня, улыбнувшись. Даниил тоже улыбался – светло и очень искренне. Впрочем, он все и всегда делал искренне.
-Ты такая красивая... – Так же тихо продолжил Даниил, влюблено разглядывая Аню.
-Смотри, не влюбись в меня – Радостно и легко пошутила девочка.
Улыбка быстро сползла с лица Даниила, и вид его стал скорее растерянным.
-А если я.. уже?.. – Робко поинтересовался Волчонок, считая, что никакая правда, даже самая неуместная, не должна скрываться  от человека.
-То есть?? – Аня тоже внезапно прекратила улыбаться и стала серьезной.
-Ну... – Еще больше потерялся Даниил. – Что, если я уже.. влюбился в тебя?..

Анино лицо вдруг сделалось мрачнее тучи.
-О нееет, только не это. Только не снова.
Голос Ани становился все более резким и раздраженным, и Даниил от него еще больше терялся.
-Но.. – Растерянно продолжил он. – Аня.. Почему это так уж страшно? Разве я не могу просто влюбиться в тебя? Что тут такого...
-Что такого?! – Аня села. В довершение всего, она неприятно нахмурилась и обвиняюще уставилась на Даниила. – Господи, мы же сто раз уже это обсуждали!
-Н-неправда, совсем даже и не сто. И не обсуждали...
-Нет, обсуждали! – Девушка заметно нервничала. Она устало-напыщенно вздохнула и приложила ладонь ко лбу. – О Господи, дай мне сил...
-Н-но Аня...
-Так. – Девушка глубоко вдохнула и сделала вид, что старается сохранить хрупкое спокойствие. – Это именно то, о чем ты собирался со мной поговорить?!
В желудке у Волчонка стало совсем холодно.
Он тоже подскочил и немного попятился назад. Затем расстроено уставился в землю и побледнел.
-Э-э-э, вообще-то нет...
-Как, нет? А что же ты тогда хотел сказать?
Волчонок молчал.
Все рухнуло.
Весь план провалился к чертям собачьим.
-Даниил, отвечай!
Голос Ани стал резким и раздраженным, и совсем-совсем не успокаивающим.
-Н-ну, я... хотел...
-Что?!
-Х-хотел, чтобы ты поцеловала меня! – Неуклюже выпалил Даниил.
Ну вот. И готовиться ни к чему не пришлось.
-Божеееее – Утомленно- раздраженно протянула Анна, закатив глаза. – Отлично. Господи. Нет, это просто ни в какие рамки. – Она гневно взмахнула руками.
-Аня, я... я просто... – Даниилу стало так неловко и совестно, что он встал.
Другая личность Даниила пришла в ярость: кто эта девушка такая, чтобы ТАК с ним разговаривать?!
-Слушай, ты что, вообще ничего не понимаешь?? Или тебя ничего не интересует, кроме себя?! Ты прекрасно знаешь, что у меня есть Леша. Что я... – Девушка запнулась. – Не могу. Господи. Нет, это просто какое-то издевательство.
-Я же не говорил, что ты обязана... И не прошу любить меня в ответ, я просто сказал...
-О да, не просит он. Не могу, это чертово давление, оно меня достало. То твоя бешеная ревность, теперь это. А я – заметь, постоянно с тобой кручусь! И это несмотря на то, что Леша вообще-то мой парень. И тоже умеет ревновать. А я получается, что...
-Вообще-то, я тебя не заставляю. – Голос Даниила тоже стал мрачным. Его очень разозлило, что Аня теперь тыкает всеми своими действиями Даниилу в нос. – Могла бы и с ним остаться.
-Могла бы, ха! Это ты мне сейчас говоришь?! А я, получается, еще и виноватой осталась, раз тут рядом со мной мальчик страдает, да еще и хочет целоваться!
Даниилу сделалось совсем холодно.
-Я не это имел в виду! – Закричал Даниил, отойдя на шаг. Подсознательно ему еще и стало очень страшно. – Я тебя не обвинял!! Я просто хотел сказать, что люблю тебя!
Последнее было произнесено с особым отчаянием.
-Да откуда ты вообще знаешь, что такое любовь?! Ты же совсем ребенок! Просто я единственный человек, который проявил к тебе тепло, вот, в чем твоя ПРОБЛЕМА! А ты всего лишь привязался ко мне из-за этого. И думаешь, что это любовь?! Ты просто еще не вырос!
Все внутренности Даниила, казалось бы, пронзила острая боль.
Вспышка боли была настолько ослепительной, что он на какое-то время даже потерял дар речи.
Сердце сжималось так, будто чей-то грубый кулак сдавливал его и выжимал из жалкого комка все соки.
Волчонок растерянно смотрел на Аню, не в состоянии отвести от нее взгляд.
Ну вот, он опять и ошибся. Ну вот, он и доказал себе, что совсем не разбирается в людях.
А ведь поначалу ему казалось, что такого – вот именно такого – в Ане нет.
Но сейчас он видел совсем другую Аню. Эту Аню он, пожалуй, не знал.
От мыслей и молчания Волчонка оторвали пара капель, упавших ему на руку.
Вечерело. Ребята и не заметили, как к ним постепенно подкрадывалась темнота.
Но сейчас этот процесс внезапно ускорился – над их головами быстро собирались свинцовые тучи.
Через мгновение начался дождь.
-Отлично! – Первой отреагировала Аня. – Теперь еще и это. Ну, спасибо. – Она посмотрела на промокающую в дождевых каплях юбку. – Твоих рук дело?!
-Почему ты сразу меня обвиняешь!
-А кого еще?! – Аня раздраженно взглянула на мальчишку, не в состоянии уследить за языком. – Вообще-то, это тебе сейчас грустно и плохо! А виноват кто в этом? Ах, неужели я?!
-Я здесь не при чем!! – Еще громче повторил Даниил.
-А, так значит, погодой я нынче управляю??
Волчонок аж задохнулся от негодования.
Боль разрасталась в нем черным, убивающим цветком.
Отчаяние так сильно вцепилось в его сознание, что сдерживаться больше не было сил.
-Я НИ В ЧЕМ НЕ ВИНОВАТ!!! – Что было сил, закричал Волчонок.
И это высказывание оказалось до невозможности отчаянным и искренним.
Настолько искренним потому – что всю свою жизнь, после того, как его столько раз предали люди, гниющая душа Даниила кричала ему именно это.
Даниил закричал это с такой силой, что после ему потребовалось еще несколько секунд, чтобы отдышаться.
Этих секунд Ане как раз хватило на то, чтобы принять в своей жизни самое радикальное в их отношениях решение.
-Ты просто невозможный человек. – Охладев, рациональным тоном и чужим голосом внезапно заявила она. – Я тебя ненавижу.

Земля ушла у Даниила из под ног.
Казалось, что мир внезапно стал безумно вращаться – и через секунду-другую его просто выбросит за борт.
Кулак, сжимающий сердце Даниила, раздавил жалкий орган в кровавое месиво.
Колесо Судьбы, с огромной скоростью катящееся к обрыву, подскочило на кочке, замедлило свой ход и остановилось.
Ноги у Волчонка подкосились. Если бы не его огромная сила воли и желание оставаться неприступным и сильным в любой ситуации, он бы тут же рухнул на колени. Но он очень постарался и этого не сделал.
В глазах у Даниила потемнело, и на землю обрушился ливень.
Где-то неподалеку загремел гром.
Если бы Волчонок был поэтом, и был знаком с поэтическими аллегориями, то он описал бы вам это все так: словно чьи-то огромные холодные руки опустились вглубь него и вырвали из него душу.
Да. В тот самый момент Даниил умер.
Знаете, существует много разных понятий и мнений.
Кто-то считает, что ненависть придает остроту отношениям, кто-то говорит о том, что ненависть куда лучше безразличия, а некоторые и вовсе считают, что в ненависти куда больше свободы, чем в, например, любви.
Так или иначе, Даниил не был человеком. Более того, в его душе теплилось нечто абсолютно «нечеловекоподобное». То, что он принес с собой из далекого-далекого прошлого, в котором, возможно, у него были крылья.
Именно эта частичка делала его «нечеловеком» в таком роде, что многое в нем очень сильно отличалось от черт и характеров обычных людей.
Поэтому, Даниил совсем не принимал ненависть. Ненависть, нелюбовь – все темные чувства отторгались в нем. И воспринимались очень, очень по-темному.

Его сердце было разбито. Весь его мир – хрустальный и хрупкий, склеенный по маленьким, острым осколкам, им самим и, как ни странно, Аней, в миг разлетелся вдребезги.
За секунду в его голове прокрутилось сотня мыслей, а в душе завертелся бешеный водоворот неконтролируемых чувств и эмоций.
Все то доверие, что он выстраивал после своего «падения» - оказалось глупой сказкой. Смешной и нелепой ошибкой, историей наивного неудачника.
Его историей.
Не было никакого полного доверия, защиты, тепла и любви. Не было искренности и дружбы, не было той «особенности» их отношений, в которой Даниил чувствовал, будто с ним всегда будет Аня.
Нет. Все это было неправдой.
Вот он, стоит посреди рушащегося мира, и земля исчезает у него под ногами, но где же Аня?
Она не с ним.
Она не рядом.
От чувства беззащитности, брошенности и одиночества, сердце выскакивало у Даниила из груди. В пальцах покалывал неприятный холодок, и все тело пронизывала судорожная, давящая слабость.
Ему казалось, будто только что его закололи кинжалом, в спину. В наше время ему бы, скорее, почудилось, что его расстреляли из дробовика.
Но тогда это был кинжал.
И тогда все сходилось: вот он стоит, все еще в шоке, все еще смотрит вперед. Смотрит и думает «ты?.. нет.. не может быть.. я же не могу сейчас взять – и умереть? Скажи, это ведь не ты сейчас сделала...».
И кажется, будто все и есть в порядке. Спереди ты чист и здоров.
Но ноги держат тебя с трудом. Ты дрожишь от дикой слабости, которой становится все больше с количеством крови, что льется у тебя из спины.
Кажется, что кровь сейчас потечет изо рта – ты вытрешь губы рукой и увидишь в темноте черную липкую дрянь, покрывающую толстым слоем всю твою дрожащую ладонь.
А затем, рухнешь на землю, словно тряпичная кукла.
Но Даниил стоял. Стоял и свыкался с новой, уничтожающей болью.
И когда он хотя бы немного смог свыкнуться с ней, разум потихоньку вернулся и тревожно постукивал – нужно что-то делать, Даниил.
Думаю, всем вам известно, какая это неприятная ситуация: когда на раздумья вам отводятся секунды или минуты.
Когда вы сначала чем-то шокируетесь, а потом вам внезапно и обязательно приходится что-нибудь решать.
Давящим холодом сжимаются ваши мозги, тугая лента обтягивает череп, по внутренностям ползут мурашки, и дыхание несколько раз перехватывает от происходящего ужаса.
«Что же делать, что же делать?!» - крутится у вас в голове.
И знаете, что может быть самым страшным в такой ситуации?
Самым страшным может быть только, если вы не знаете, ЧТО нужно делать.
И Даниил в это мгновение попал в такую вот страшную ситуацию.
Потому что он АБСОЛЮТНО не представлял, что ему сейчас делать.
А делать надо было. Стремительно и быстро. И сию же секунду.
Делать, делать... Но что?!
Мысли лихорадочно метались и толкались у него в голове, словно взволнованный пчелиный рой. Даниил путался в этих мыслях и никак не мог их разобрать.
Может быть, в другой ситуации, он бы что-то и сообразил. Может, если бы у него было время подумать – он бы и понял, что можно что-то сделать. Может, тогда бы у него появилось какое-нибудь решение.
Даниил вообще был из тех, кому нужно очень много времени, чтобы что-то решить. Не предпринять, вроде спасения людей от пожара и прочее, а именно решить. По крайней мере, для того, чтобы сделать это правильно и точно.
А сейчас, в экстремальной ситуации и за считанные секунды... Тут уж не до решений.
Но, как бы то ни было, решить что-то было необходимо.
И тогда, среди ливня и беспорядочных мыслей, бурлящих в голове, Даниил принял единственно возможное на тот момент, а потому и единственно верное, решение.
Он сделал то, что умел, пожалуй, лучше всего остального.
Убежал.


***
Не прячь пули, стреляй смело.
Пускай стрелы в мое тело.
Я не ангел, и ты тоже.
Я так делал, и ты сможешь.
Молчать... Гораздо больнее молчать.
Лучше голос сорвать. Кричать!

В самое сердце, на пораженье
Что же ты медлишь с этой мишенью?
Я все растратил, карты открыты.
Бей что есть силы, и будем квиты (с)

Ливень не прекращался. Когда Даниил зашел в дом, он был мокрый до нитки.
Чисто по инерции, он забрел в свою комнату и слабыми дрожащими руками стянул с себя одежду и надел сухую. Просто потому что краем мозга понимал – заболеть ко всему прочему сейчас будет точно некстати.
Если когда-то вас будет раздирать немыслимая боль – кричите.
Кричите, плачьте, швыряйте мебель. Делайте, что вашей душе угодно, а именно – выражайте как-нибудь свои негативные эмоции.
Так они выходят из вас, из вашего сердца, души. И тем самым, вам становится чуточку легче.
Даниил же, к своему горю, не обладал возможностью выливать чувства вовне – и почти не умел плакать.
Это действительно страшно, не на словах, а по правде – до такой степени, что Волчонок сам смог почувствовать этот страх.
Ему было страшно от того количества эмоций, которые в нем увеличивались из минуты в минуту.
Даниил точно не знал, чего именно, плюс ко всему, боялся – возможно, это походило на взрыв бомбы, запрятанной у него в теле, а может, он просто боялся перегрузки.
Чувства не выходили и этим сводили с ума.
Молчать – в сотни раз больнее, чем выражать то, что чувствуешь.
Только от этого факта, вне зависимости от того, что с тобой происходит, становится невыносимо больно.
Словно вы немой – и вас заставили проглотить целую тонну иголок.
Вам больно, вам страшно – вы умираете и чувствуете, как внутри, от каждого неловкого движения, клубки тонких острых булавок пронзают все ваши органы. Кишки распарываются в клочья, кровь постепенно заполняет внутренности, а вы стоите и мычите что-то нечленораздельное. Вас бросает в холодный пот от страха и ужаса, и при этом скручивает от немыслимой боли. Проходящие мимо люди не понимают, что вам нужна помощь, что вам больно – ведь снаружи-то пока ничего не заметно.
А потом?
А потом уже будет поздно.
Не думая ни о чем, в беспамятстве, Даниил сел на пол, прислонившись спиной к кровати.
Обхватив колени, он нервно трясся, смотря, не моргая, в одну точку.
«Как больно» - крутилось у него в голове – «Как же больно, Господи, как мне больно...»
Это все, что он на тот момент мог.
Волчонок не плакал и не говорил, он не кричал и не психовал, не бился в истерике и не хныкал.
Ему, возможно, хотелось плакать, но из себя он не мог выдавить и слезинки.
Поэтому, он просто сидел и подрагивал от жгучей боли, словно бы выпив серной кислоты на ночь.
Боль была настолько сильной, что сама ситуация с трудом доходила до его уставшего мозга.
Он еще целиком не осознал, что произошло. Зато одно знал наверняка: сегодня ночью Даниила не стало. Он умер.
Из него вытащили душу.
Потому что без Ани – нет жизни.
Уже в который раз Даниил испытал на своей шкуре это омерзительное, горькое чувство – когда тебе не верят.
Ты еще слишком маленький, ты не умеешь любить – вот, что она сказала на его искреннее признание.
Все это время она смеялась над ним? Считала, что он дурачится..
Не верила, что такой «мелкий» ребенок может серьезно полюбить кого-нибудь. Ее.
Но он правда любил. Он это ЗНАЛ.
Вот, что было ужасней всего.
Чем больше проходило времени, тем хуже Волчонку становилось.
От немыслимой боли мозги начали давать сбой. Вскоре, мальчишка вообще начал уплывать от реальности.
Его самоощущение постепенно пропадало или путалось, картина мира затуманилась, он переставал понимать, где находится и что происходит вокруг.
Постепенно, в смутное небытие стали вклиниваться какие-то обрывки разговоров и чужие, незнакомые ему голоса.

-Ты говорил, нас невозможно любить!!! – Вопил один из них, вероятно, принадлежавший ему самому. – Говорил, мы созданы не для этого!!! Как я могу теперь тебе верить?!!!!
Голос был преисполнен отчаяния. В нем было столько боли и столько обиды, что он резал Даниилу перепонки. Однако, несмотря на это, голос все равно оставался приятным и нежным. Как будто шел из самого сердца.
Нет, не шел, лился. Он был идеален.
-Я предупреждаю последний раз. Прекрати свое безумие. – Отвечал ему другой голос. Он был гораздо ниже и намного спокойнее предыдущего. Хладнокровнее.
-Я не собираюсь тебя больше слушать! Все твои слова были ЛОЖЬЮ. – Последнее слово было произнесено как плевок. – А он любит меня. Он полюбил меня!!!
-В тебе говорит безумие. Не будь ребенком, тебе уже не сойдет это с рук.
-Ты же знаешь, я не вернусь!
-Хочешь ты или нет, нам придется последовать плану.
-Ты не посмеешь. – Голос, несмотря на нежность, стал хищно-рычащим. – Я не дам тебе его тронуть. Трогать... Всё здесь.

Диалог оборвался.

За ним пришел следующий. В уши Даниила ворвались отчаянные рыдания.

-Прошу тебя, послушай... – Снова этот же мягкий тембр.
-Нет уж, это ты послушай. – Новый голос, немного необычный, приятный, но резкий. И очень уверенный в том, что он произносит. – То есть, по твоему, это нормально? И когда же я должен был все это узнать?!
-Я с-собирался сказать тебе, пойми, мне было нельзя – Сквозь громкие всхлипывания
-Что тебе было нельзя?? Говорить о том, что ты... Как его... Это... «Поломанный»?! и что  в любую секунду ты можешь ночью встать и угрохать меня?!
-Все совсем не так! – Закричал рыдающий голос. – Я не хочу тебя убивать! - заявил он очень утвердительно, и вновь погрузился в рыдания.
 
От всех этих неясных диалогов чувства Даниила ослабли, и его медленно повлекло в сон.

Уже на грани сна и яви он снова услышал чьи-то тихие голоса.
-И что же ты делаешь?.. – все тот же необычный приятный голос, уставший, тихий и чуть печальный.
-Очевидно, спасаю тебе душу – Ответил другой. Все так же нежно, немного по-детски, совсем не грустно и очень, очень самоотверженно.

А потом Даниил заснул.
Это был последний день, когда они с Аней были вместе.
После этого дня они уже больше никогда не дружили.
Не верите?
Честно-честно!