Аналитическая история как жанр и научная дисциплин

     (эпистемологическая зарисовка)




Словоупотребление «историческая аналитика» в последние несколько лет стало больше употребляться в смысле псевдоисторических наработок (адептов  «новой хронологии» Морозова и Фоменко-Носовского), поэтому во избежания путаницы и дистанцированности, пока обозначу новый жанр и дисциплину «аналитической историей»: в каком жанре выражается конечный продукт исследования. В данной теме объект и предмет аналитической истории пока рано ставить (хотя у любой научной дисциплины должен быть предмет и объект исследования). Я пока не готов точно и однозначно сформулировать  краеугольные камни этой новой парадигмы. Аналитика по своему значению и приближенности к научному знанию превосходит философию и более подходит для современного состояния науки. Поэтому, на мой взгляд, она должна вытеснить историософию и вообще любую философию из исторической науки. Новая дисциплина, очерчивая рамки, базируется на стыке историографии, методологии исторической науки (придерживаясь, если это возможно, в идеале, полидисциплинарности), археологии и антропологии.


Аналитическая история не может существовать в отрыве от профессионального исторического сообщества и знания, в отрыве от самой научной мысли, но оно в перспективе открывает новые горизонты в понимании прошлого и настоящего человека, общества (в исторической науке понятие настоящего с методологической позиции выпадает, а соединение прошлого и настоящего, ибо без настоящего никакой исторической науки и никакого историка не существует, могло бы способствовать более глубокому пониманию того чем и историк занимается – как для себя, так и для общества). В идеале, в каждой научной работе должна содержаться порция фактологического и аналитического материала. Но это больше подходит для больших работ (диссертация, монография). Что же делать в случае с увеличением работ статейного плана, где обсуждаются  узкоспециальные вопросы или частности в то время, когда зачастую  возникает нехватка обобщающего материала? Думается, именно в таких случаях аналитическая история может взять на себя роль «пробника»,  может подтолкнуть исследователей к каким-то обобщающим работам... И сама она, аналитическая история, не должна считаться чем-то низким или недостойным внимания (ее можно сблизить с жанром эссе).


На современном этапе развития науки (и вообще общества), система научного знания, ее ретрансляция, находятся в новых условиях, причем не только в парадигмальных, методологических, но и в условиях «сотрудничества» с обществом (здесь речь о жанре). Современные электронные носители, медиаресурсы и медиавозможности позволяют очень быстро и массово распространять научную историческую информацию. Степень вовлеченности масс и общества в целом как никогда высока. Данное обстоятельство не значит, что историческое знание должно идти на поводу у публики и власти, но высокая степень взаимодействия с обществом, властями, дает исторической науке шанс более благотворно в информационном плане влиять на социум, на его развитие, участвовать в каких-то культурных и общественных процессах. Взаимообмен между обществом и исторической наукой может быть качественно выгодным в информационном плане. И здесь на «стыке», видимо, место аналитической истории. В аналитической истории позволительно решать концептуальные и методологические проблемы (именно в связке с каким-нибудь конкретным материалом). Труд Ф. Броделя «Материальная цивилизация, экономика и капитализм» может служить примером объемной и обширной такой исторической аналитики. В книге много аналитических размышлений (именно на конкретике, с чем не стоит путать философские размышления обо все и ни о чем одновременно) и отвлеченностей, которые не приобретали часто законченного характера (объем используемого материала в какой-то мере оправдывает исследователя). В целом, труд несет в себе, помимо конкретных исторических исследований, концепт выстраиваемых теоретических конструкций, ряд методологических ключей, целый пласт сурового, выхолощенного аналитического историописания.


Аналитическая история, на мой взгляд, может взять на себя функцию обобщения фактологического материала, функцию познания. Как писал, М.Блок в «Апологии истории», изучение истории ценно само по себе как интеллектуальное знание. Так вот, интеллектуальное знание может находиться не только в плоскости постижения прошлого, но и прошлого-настоящего, современности. Добавлю, аналитическая история может ставить перед исторической наукой новые вопросы, формулировать новые проблемы, в конечном счете, отвечать на них и искать пути решения. Например, разрешение проблем современной Сибири, отчасти, кроется не только в политике и сугубо экономических расчетах, но  в прошлом и историческом знании, с помощью чего оно, прошлое познается. Аналитическая история помогла бы сформулировать вызовы эпохи, учитывать региональные специфику и условия - культуру и религию народов, их верования; способствовала бы нахождению ответов на те самые «вызовы».


Аналитическая история как эпистемологическое направление исторической науки и некий научный поджанр, по моему мнению, несет в себе аспект познания прошлого, и как знание исторического прошлого, преломляясь в массовой культуре, массовом сознании, оказывает воздействие на настоящее. В задачу аналитической истории, помимо всего прочего, входит осознание этого процесса и его осмысление, то есть, рефлексия, а в отношении исторического сообщества и историков, еще саморефлексия.
 

            12 августа 2014 (11.12.2015)