1. Наградной список к 10-летию СОАН

НА СНИМКЕ: Анатолий Илларионович Ширшов (1921-1981), член-корреспондент (1964), заместитель дтректора Института математики по научной работе. Мы оставались с ним друзьями до самой его кончины.


В 1967 году было намечено отпраздновать 10-летие создания СО АН. ЦК КПСС согласилось наградить ученых и строителей орденами и медалями. Начали готовить списки, которые должен был подписать треугольник. О том, кто какой орден получил, я еще скажу впоследствии. А сейчас при подписании списка я обратил внимание на нескольких человек, которым, как мне тогда казалось, выдвигали на более высокие награды, чем они заслужили. С перечнем этих лиц и своими предложениями я обратился к Анатолию Илларионовичу Ширшову, который от райкома КПСС, видимо, по старой памяти, курировал Объединённый комитет профсоюза.

Он согласился со всеми моими предложениями, которые я обосновал. Среди представленных на орден Ленина был главный инженер УКСа Анатолий Сергеевич Ладинский, которого ОКП чуть не снял с работы «по требованию профсоюза» за крупные ошибки и просчеты в проектировании Академгородка. Заслуги у него все равно были, – я только предложил снизить уровень до ордена Трудового Красного Знамени. Меня, кстати, в этом списке кто-то представил к ордену Знак почета, который, к слову сказать, я в конечном итоге не получил.

Мы с Ширшовым пришли к Михаилу Алексеевичу. Я объяснил ему свою позицию, Ширшов ее поддержал. Лаврентьев мерял шагами кабинет в Институте гидродинамики и молчал. Сначала он шел от стола к доске, потом поворачивался и шел снова к столу, где стояли мы с Ширшовым, молча наблюдая эту картину. Приближаясь к нам, Лаврентьев вглядывался в наши лица, как-будто рассчитывая прочитать на них больше, чем мы сказали. Совершив эту прогулку несколько раз, он принял решение. Это мы сразу увидели по его прояснившемуся лицу.

– Хорошо, – сказал он, – мы подумаем. Оставьте списки.

Списки были никем не подписаны, хотя на одном из напечатанных экземпляров стояли визы служб СО АН и заместителей председателя.

Через три часа нас позвали к Лаврентьеву опять в тот же кабинет. Он был серьезен и спокоен.

– Мы тут посоветовались, – сказал он. Все Ваши предложения приняты, кроме одного. Можете подписывать.

Лаврентьев сел за стол, взял ручку, поднял очки на лоб и подписал.

Я понимал, с кем он посоветовался. С Верой Евгеньевной, конечно. Понимал это и Ширшов. После этого спорить дальше или предлагать что-либо иное было бессмысленно.

Ширшов взял ручку и, не читая, завизировал список на последней странице. Я заметил, что у него дрожит перо в руках.

Я все же сразу перелистнул страницы до буквы Л. Да, это был тот же самый лист, где против фамилии Ладинского значился орден Ленина. Я посмотрел еще одну фамилию из нашего списка. Здесь награда была изменена. Лист был перепечатан. Больше я смотреть ничего не стал и тоже подписал.

Ширшов вышел из кабинета бледный. У него все еще тряслись руки. Я понял, что он не предполагал, что будут какие-либо возражения со стороны Лаврентьева по поводу Ладинского, хотя перед тем, как пойти к Лаврентьеву я говорил ему, что Ладинский – друг семьи Лаврентьева, и особенно дружит с Верой Евгеньевной. Придворные сплетни я знал лучше Ширшова.

Этот эпизод показал мне, насколько Ширшов послушен Лаврентьеву и насколько он неспособен отстаивать свои взгляды.

Продолжение следует: http://www.proza.ru/2014/05/07/2411