Золотая клетка

- Котик, сегодня ты должен выглядеть на все сто, - верещала Даша, перебирая рубашки мужа, - все должны вдохнуть и не выдохнуть, увидев тебя. До приличной даты ты дожил, дорогой мой мужчина! Ну, что ты морщишь нос? Тебе не нравится?

- Мне бы понять, на фига всё это? Выряжаюсь, как баба. Для кого? К нам что, президент явится?

- Президент не явится, - Даша покачала головой, - а вот гостей я много позвала. Прости, что тебя не предупредила. Я же знаю, как ты к этому отнёсся бы.

- Зачем, Даш? Посидели бы с друзьями в тёплой компании, и разошлись бы под утро. Зачем нам весь этот карнавал? – Лёха глянул на себя в зеркало.

- Надо, милый, надо. И ещё предупредить тебя хочу, чтобы это не стало для тебя неожиданностью: я позвала на наш праздник Ксюшу с мужем. Они, конечно, не относятся к нашему кругу, но мы так часто к ним обращаемся… Да и люди они, в общем-то, приятные… Ты не сердись, пожалуйста!

От этой новости Лёха застыл, глядя в зеркало и не видя в нём своего отображения. Память перенесла его в далёкую-далёкую юность, последнее время казавшуюся ему чужой.



 Тогда, в те счастливые времена, Лёха был заядлым голубятником, как и его отец. Однажды он познакомился с девчонкой Ксюшей. Она приходила к нему на голубятню и, сидя на скамейке, могла часами наблюдать за жизнью его "пернатой эскадры". И Лёшка вдруг начал понимать, что если случится ему в жизни разойтись с Ксюшкой, то эта самая жизнь потеряет для него смысл. Он никогда не признавался ей в своих чувствах, она и не просила. Сама всё знала и понимала без громких слов. Только однажды, перед тем как ему отправится на службу в армию, случилось у них объяснение. Ксюша тогда наблюдала за парой голубей, сидевших на вишнёвой ветке. Голуби ворковали, совсем не обращая внимания на людей. И тогда Ксюша спросила его:

- Лёшка, а что будет, если одного из этих голубей забрать, посадить в клетку, и увезти далеко-далеко?

- Второй будет ждать! 

- А если первый не сможет вернуться? В жизни ведь по-разному бывает… Думаешь, они смогут прожить друг без друга?

- Эй, ты, что уже грустишь? Я же вернусь быстро. Всё пройдёт словно сон. Ляжешь спать, а когда проснёшься – я уже тут. Ты главное, никуда не улетай с ветки, моя голубка!

И полетел Лёха – голубь сизокрылый – в самое синее небо. А голубка Ксюша осталась на вишнёвой ветке. А потом…



- Ну, чего застыл-то, Алекс? Время идёт, а мы на одном месте топчемся, - в Дашкином голосе уже слышались недовольные нотки.

- А? – Лёха вздрогнул от неожиданного громкого голоса жены, - Что-то мне не нравится эта рубашка. Давай лучше вон ту, она как-то более стильно выглядит.



Гости не заставили себя долго ждать. Спустя полчаса, небольшое уютное кафе, выбранное Дашей для празднования, уже гудело, словно пчелиный рой. Завидев, вошедших в зал, Ксюшу и её мужа, Даша пошла им навстречу. Лёха издалека наблюдал, как женщины улыбаясь, переговаривались друг с другом.  На него снова потоком обрушились недавние воспоминания: он вернулся домой из длительной командировки, и Дашка за ужином стала ему хвастаться:

- Ой, Алекс, у меня такая подружка появилась. Ну, не то, чтобы подружка, но она такая классная! Она – чудо! Давай я вас завтра познакомлю!

Он согласился. Впрочем, у него не было выбора. Даша всё равно, рано или поздно, представила бы их друг другу. Так было каждый раз, когда она заводила с кем-то дружбу. Она непременно должна была похвалиться перед новоиспечённой подругой своими крепкими семейными отношениями. В тот день перед Лёхой предстала Ксюша, и он потерял дар речи. Она, заметив его замешательство, напротив, ничуть не смутившись, протянула ему руку и представилась, как будто бы видела его в первый раз в жизни. Чуть позже, сославшись на головную боль, ушла. С тех пор они случайно сталкивались пару раз. Ксюша была очень сдержанна, не подпускала близко, но и не отталкивала.



- Попрошу всех за стол, - раздался голос тамады. Лёха двинулся к своему месту во главе стола. Там уже ждала его улыбающаяся, сияющая Даша. Тамада, натянув на лицо дежурную улыбку, начал говорить поздравительную речь, гости радостно аплодировали после каждой громогласной фразы. Лёхе же вдруг очень захотелось прямо сейчас остановить весь этот балаган, подойти к Ксюше, взять её за руку и уйти вместе с ней подальше отсюда. Он взял себя в руки, когда услышал обрывок фразы «…за здоровье именинника», первым осушил свой бокал до дна и сел под недоуменный взгляд жены.

- С тобой всё нормально, Алекс? – зашептала ему в самое ухо Даша.

- Всё зашибись, - он как-то зло улыбнулся ей в ответ и налил себе ещё. Не дожидаясь следующего тоста, выпил, - Так будет лучше, дорогая!



Взгляд Лёхин уткнулся в зажигалку, лежащую перед ним на столе. Эта была традиция, пришедшая издалека. Зажигалка была подарена Лёхе его лучшим другом, как раз в тот год, когда Мишка добровольно ушёл из жизни. Мишка не любил красивых открыток с поздравлениями, но, чтобы не обижать Дашку, повёрнутую на разных феничках и бирюльках, он взял обычный тетрадный лист в клеточку, коряво написал на нём по диагонали «Поздравляю», завернул в него эту самую зажигалку, и вручил её Лёхе со словами: «Братан, если когда-нибудь я не явлюсь к тебе на день рождение, то это не значит, что я забыл, просто не смог!» С тех пор, зажигалка получила прописку на каждом праздничном столе.



С налитым до краёв фужером, Лёха встал из-за стола, обвёл взглядом собравшихся, и мрачно произнёс:

- За Миху! Он был настоящим мужиком! Он сделал свой выбор!

Со всех сторон полетели одобрительные слова в адрес покойного Мишки, но Лёха продолжил, - Он всегда с теми, кто его знал. Он так решил. Будем уважать его выбор!

- Остановись, Алекс! – Дашка погладила мужа по плечу, - Давай лучше веселиться, сегодня хороший повод! Да и твоего друга детства здесь никто не знал. Ты среди других людей, опомнись!

- Наверно, ты права! – Лёха огляделся вокруг. На его празднике гуляла городская элита. Люди самодостаточные, самодовольные, не просящие никого о пощаде и не щадящие никого. Лёха посмотрел в сторону Ксюши, чтобы оценить насколько она чужая для этих людей. Она действительно казалась другой. Лёха даже сравнил её со школьницей, случайно попавшей в бордель. Толпа вокруг неё гоготала, шумела, жила своей жизнью. И никому из них не было, в сущности, дела ни до Ксюши, ни до самого Лёхи. Они собрались сюда для того, чтобы повеселиться, похвастаться достижениями, пощеголять друг перед другом в новых нарядах. Перед Лёхой снова возник образ Мишки, их доверительный разговор накануне Лёхиной свадьбы.



- Дурак ты, Лёха! И поступки твои дурацкие! - недовольно произнёс бывший под хмельком Мишка.

- Объясни, не понял, - удивился Лёха.

- Помнишь, как отец купил мне вяхиря? Где он его взял - не знаю, знаю только, что он на него всю получку потратил. Мать долго ругалась, она хотела меня на эти деньги в лагерь отправить. А я радовался. Зачем мне лагерь, если у меня теперь есть не просто голубь, а вяхирь? Мы с отцом ему клетку большущую сделали и определили её на балкон. Очень хотелось нам его в небо поднять, да боялись, что улетит и не вернётся. Вяхирь - голубь дикий, а в наших краях ещё и редкий. Прошло несколько дней, стала к нему с Каравановских голубятен голубка прилетать. Сядет, бывало, рядом с клеткой и приглушённо ему напевает "ху-ху-ху". А он ей в ответ громко так, гулко: "хкууу-хуу-ху-хууу". А после сцепятся клювами и сидят. Так и летала к нему недели две, а потом пропала. Вяхирь наш заскучал. Сидел в клетке окаменело, ни на что не реагировал. Я ему  пшеницу отборную таскал. Голубь отказывался. Отец шишек в лесу набрал, вышелушил их, семена ему ссыпал. А он - хоть бы хны. Только дверцу клювом долбил, думал, что открыть сможет.

- Ну и что было дальше?

- Да ничего не было, сдох вяхирь в неволе...

- Так чего же вы его не выпустили?

- То-то, - вздохнул Мишка, - проклятие денег повисло над нами. Вяхирь-то купленный был, а не прибившийся. А ты сейчас сам в клетку лезешь. Смотри, потом не выпустят.



Алкоголь притупил бдительность и раскрепостил собравшихся. Лёха, опрокинув ещё стопочку, решительно направился в сторону Ксюши.

- Привет! – он пытливо посмотрел в её большие, чуть раскосые глаза, - Скучаешь?

- Нет. Дашка расстаралась, чтобы никому не было скучно. Она молодец! – после этих слов молчание повисло в воздухе. Лёха первым прервал его:

- Ксюшка, неужели после стольких лет, нам даже не о чем поговорить?

- А о чём говорить, Лёшечка? – она подняла на него взгляд и улыбнулась, - Всё уже давно сказано. А то, что не сказано, то не сказано так давно, что уже и не вспомнить о чём недоговорили. Да и поздно уже, Лёша. Разлетелись голуби, кто куда.

- Э, нет! Ты первая в чужое небо улетела. И тебе было абсолютно наплевать и на меня, и на тех, кто в тебя верил, кто принимал тебя как родную. Я когда вернулся на нашу ветку, такого наслушался…

- Вороны всегда каркают, часто попусту. Призвание у них такое. А тебе и разбираться-то не больно хотелось, оттого и ринулся в противоположную сторону. Нашёл кормушку другую, где зёрна крупнее и их количество больше. Летаешь теперь высоко, всё небо перед тобой распахнуто. Что же тебя к земле так тянет? Или грачам завидовать начал?

- Обидеть хочешь? Или любишь до сих пор? – вспылил Лёха, - Раз так говоришь, значит злишься, значит не безразличен я тебе…

Ксюша молчала, глядя мимо Лёхи, ему за спину. Оттуда внезапно раздался Дашкин голос:

- Алекс, я чего-то не знаю? Ты не хочешь мне ничего рассказать? Только правду…Вы давно знакомы?

Даша вопросительно смотрела на мужа, а он молчал, словно онемел в одночасье. Тогда она расплакалась и, прошипев сквозь слёзы «предатель», убежала из кафе. За ней ушла Ксюша, а потом и остальные гости. Праздник был окончательно испорчен, но Лёха испытывал необъяснимую радость от этого. Он сел за стол, плеснул себе немного «горячительного» в стакан, сделал пару глотков и запел:

Что сказано, то сказано
Что сделано, то сделано
Теперь понятно каждому, кто прав, кто виноват.
Бессмысленно надеяться, что что-то переменится
Что мы отыщем нужные слова.***

Домой Лёха не пошёл, не хотелось. Он бесцельно шлялся по ночному городу, перемигивался с луной, тупо пялился на звёзды. В полночь позвонила его родная сестра Верка. Заорала в трубку: «Ты где шатаешься, идиот? От тебя жена уходит! Дашка уже чемоданы собирает» Лёха не стал ей ничего объяснять, оправдываться, только нажал на «отбой» и улыбнулся встречной влюблённой парочке: «Ну и чёрт с ней, с женой! Правильно я говорю, ребята?»



А в это самое время на другом конце города Верка рассказывала Дашке, которая рвала и метала, самую что ни на есть правдивую историю о прошлой Лёхиной жизни.

- Сядь, не мельтеши, - успокаивала она шмыгающую носом, золовку, и послушай, что я тебе сейчас расскажу. Ты, прежде чем горячку пороть, десять раз подумай. Собрать чемоданы легко, уйти тоже не сложно, понять близкого человека сложнее. Да и что случилось-то собственно? Ничего. Ну, встретил мужик, на старости лет, свою первую любовь. И что с того?

- Обидно, что все знали, что они когда-то были близки, и молчали. Одна я, как дура, была в полном неведении. Всё в рот ей заглядывала: «Ах, Ксюшечка, Ксюша – юбочка из плюша», - Даша снова заревела.

- У них любовь была настоящая. Я тогда сопливым подростком была, знаешь, как Ксюшке завидовала. Ещё бы, уж я-то видела, что он в неё втюрился по самые уши. Она с него тоже взгляд не сводила. Хорошая пара была. Все были уверены, что они поженятся. Мишка даже место свидетеля застолбил себе на их свадьбе. А потом Лёху в армию забрали. Вот тут и начались все неприятности.

Пока брат в армии служил, я подросла. У меня появился интерес к сильному полу. И приглянулся мне один парень по кличке Кент. Кент этот был обычным бабником. Только я этого не видела. Мне моя девичья любовь так взор затуманила, что я ничего и никого вокруг себя не замечала. Я на всё ради Кента была готова. Мать, когда пронюхала об этом, к Ксюшке побежала за советом. Они друг другу тайны всегда доверяли. И вот однажды я гулять с подружками отправилась. Только в парке на скамеечку присели, гляжу – Кент с Ксюшкой идут. Она его под руку держит, а он ей улыбается во все свои двадцать восемь зубов. К нам подошли, поздоровались и дальше отправились.

Я на Ксюшку тогда злобу такую затаила, представить себе невозможно. У меня ведь сразу несколько поводов её ненавидеть было. За себя, за брата, за хорошее материно отношение. Я же тогда ещё не знала, что они всё это ради меня делали. Вот тогда я и придумала коварный план. Лёха уже в письмах сообщал, что дембель у него скоро случится. Надо было мне торопится, чтобы Лёху с Ксюхой разлучить, чтобы эта коварная предательница моего братца на себе не женила. Поехала я к Лёхе в часть и такого ему наплела, что Лёха, когда слушал – зубами скрипел. Я радовалась, что он мне поверил. А когда брат из армии домой вернулся, я способствовала его скорой женитьбе на своей подружке. Прыгала от счастья, когда всё закончилось. А как иначе, я же смогла ненавистной Ксюшке за всех отомстить.

Глаза у меня позже открылись, после похорон Кента. Он в Чечню подался воевать, оттуда не вернулся живым. Попал в плен к боевикам. Так что, на родину его вернули как груз № 200, в закрытом гробу. Мне про него мать рассказала, а заодно поведала о том, как когда-то они с Ксюшкой сговорились отвадить меня от него. Ксюшка сразу согласилась. Она Кенту как сестра была. Они, как оказалось, с детства в одном дворе жили, дружили очень.

Что дальше было? Да, ничего не было. Может быть, надо было покаяться мне перед братом, попробовать свести их обратно? Только, как-то стыдно было признаваться в грехах. Потом вроде успокоились все сами по себе. А сейчас, что старое бередить, давно уже всё отболело.

- А мне-то что делать? – вдруг спросила, притихшая, обалдевшая от такой правды, Даша.

- Тебе? – Верка вздохнула, - Спать ложись. И забудь обо всём, что я тебе тут наговорила. Про всё забудь, сделай вид, что ничего не было. Кофе свари к утру покрепче. Явится твой ненаглядный Алекс, только протрезвеет. И ещё: перестань называть его этим гламурным именем. Лёха он, или Лёшка, на крайний случай. 

- Спасибо тебе, Верусенька! – замурлыкала Даша.

- Не за что, - скупо ответила Верка, - не для тебя стараюсь, для брата. Один раз я ему уже все планы попутала. Может, хоть сейчас помогу семью сберечь. 

 

Утро полоснуло зарёй по окнам домов, разорвало ночную тишину голосами ранних птиц. Лёха возвращался домой. Немного продрогший, думал о том, что первым делом примет душ, потом сварит крепкий кофе, и… попробует позвонить Ксюше. Долго возился с замком, и когда дверь, наконец-то распахнулась, вздох разочарования вырвался из Лёхиной груди. Одежда жены была на своих местах. В таинственно подсвеченной прихожей по фен-шую располагались множественные жабы, восседающие на золотых монетах. Из ванной шлейфом стелился аромат любимого Дашкиного сандала. «Ты уже вернулся, котик? - Дашкин слащавый вопрос заставил Лёху вздрогнуть, - Я ждала тебя, не ложилась. Сейчас сделаю звоночек, завтрак из ресторана принесут. Чего тебе заказать?" Он опёрся спиной на дверную  притолоку, крепко-крепко зажмурил глаза, поколебался немного, потом сделал шаг внутрь квартиры. Щёлкнул за Лёхиной спиной замок, и снова захлопнулась "золотая клетка". Видно прав был Мишка: "Проклятие денег висит над всеми нами". И казалось Лёхе в тот миг, что слышит он голос тётки Ани, Мишкиной матери: "Отпусти голубочка, Мишенька! Бог с ней, с папкиной получкой!"