Невероятные ура-балбески. Ч. 1. Гл. 1-5

Вдруг у меня в голове раздался голос Сандры:

- Владимир Юрьевич, вы что, совсем ошалели? Выбросьте из головы дурацкие мысли! Ничего страшного в вами не происходит! Эти мгновения — отнюдь не последние в вашей жизни!  Вы спокойно сидите в салоне самолёта — и даже сознания не потеряли!

По логике вещей услышанное не имело ровно никакого значения.  Если происходящее в салоне самолёта мне вполне могло привидеться, то голос Сандры с таким же успехом мог бы почудиться.

Но не всегда нами управляет логика. Ведь события в самолёте уже стали воспоминаниями. А голос в голове — вот он, звучал ещё мгновение назад!

Нельзя сказать, чтобы я совершенно успокоился, - но безумная надежда на то, что ничего страшного не произошло, вдруг зажглась в моём сердце.

И тут в голове снова возник голос феи сознания:

- Да уймитесь вы, в конце концов! Всё в порядке! Никакие мы не галлюцинации! Лучше посмотрите вокруг — вам ведь представился такой шанс!

В её голосе звучала прямо-таки железная убедительность!

И случилось маленькое чудо: моё сознание с лёгкостью сбросило пелену панических мыслей.

В следующее мгновение я впился глазами в раскинувшийся передо мной сказочный вид...

Много раз после этого я пытался изложить мои тогдашние впечатления. Несколько раз пробовал. Бесполезно...

Любой текст оказывался слишком бледным и невыразительным. И лишь в очень малой степени отражал те немыслимо яркие впечатления, которые я тогда получил.

А потом я прекратил эти попытки. И решил, что даже бледная тень лучше, чем ничего.

Конец этой главы — и есть эта бледная тень. Но тут уж я бессилен. Увы!

С чего начать? Ну, во первых, моему взгляду ничего не мешало. Самолёт существовал — но я его не видел.

Нет, не совсем так. Когда я поворачивался боком к самолёту и начинал о нём усиленно думать, на границе моего зрения появлялся его бледный силуэт. Который,  естественно, мне ни капельки не мешал, потому что смотрел я совсем в другую сторону.

Откуда я знал, где именно находится самолёт? Откуда-то знал... Сам понять не могу...

Самое интересное, что не мешали и облака. Лёгким усилием воли я делал их полупрозрачными. Чуть более сильным усилием — абсолютно прозрачными!

Откуда-то у меня была железная уверенность, что, если бы сейчас была ночь, то и она бы мне особенно не помешала.
 
Посмотреть я мог в любую сторону: и вниз, и по бокам, и вверх! Последнее было особенно интересно, потому что  с пассажирского места самолёта вверх никак не посмотришь!

Вид неба меня поразил. Оно было густо-синего цвета — и притом гораздо темнее, чем то, что я привык видеть. Выглядело это очень тревожно. Почему — я так и не мог понял...

И несмотря на на что, небо было прекрасно. Странной, необычной, пугающей красотой...

Вид во все другие стороны тоже был необычен...

Сначала я посмотрел прямо вниз. Место было для меня незнакомое (самолёт находился где-то на полпути между Петербургом и Архангельском).

Правда, было очень высоко. Все объекты на поверхности земли были очень мелкими. Я что-то видел — но не очень хорошо понимал, что именно.

Я всмотрелся, пытаясь понять, что именно я вижу. И тут произошло очередное чудо.

Поверхность земли стала как бы гораздо ближе. Настолько, что я сразу же понял, что передо мной находится: небольшой посёлок, а рядом поля. Возле полей  — лесная опушка.

Да, теперь всё было видно гораздо лучше!

Но тут возникла достаточно предсказуемая проблема...

Самолёт летел слишком быстро — и я просто не успевал всё рассмотреть...

Чисто машинально я сделал лёгкое усилие, чтобы замедлить эту немыслимую скорость.

И вдруг... Земля подо мной стала передвигаться буквально с черепашьей скоростью. Теперь времени на то, чтобы всё рассмотреть, было более чем достаточно.

И я стал смотреть...

Посёлок и поля кончились. Теперь внизу был лес — и довольно глухой.

Казалось бы, довольно скучное зрелище? Ничего подобного!

Даже в глухом лесу были маленькие озёра, поляны, ручейки,  болота. Иногда попадались просеки и лесные дороги... А иногда просто лес рос менее редко — и можно посмотреть, что находится между деревьями.

Где-то минут двадцать я смотрел вниз, не отрываясь.

Кто-то может спросить: и на что там смотреть? Унылая картина, унылые подробности...

Но я родился в Петербурге. Поэтому северные леса  затрагивают какие-то особо тонкие струны моей души. И смотреть я на них готов очень долго.

Но всему приходит конец. Где-то минут через сорок смотреть вниз мне надоело — и я решил оглядеться по сторонам.

В первую очередь я решил прикинуть, какую часть земной поверхности я вижу перед собой.

Высота среднего человека — меньше двух метров. И то он видит на четыре километра вокруг себя.

А самолёт летит на высоте десять километров. На сколько же километров видно  c него?

Я попытался прикинуть это в уме. Так... Диаметр Земли — двенадцать тысяч километров. Даже чуть побольше. Проводим перпендикуляр к поверхности, отсчитываем десять километров вверх...  Из получившейся точки проводим касательную к поверхности Земли. Насколько далеко она будет находиться от исходной точки?

Я попытался вычислить — и запутался. Говоря честно, вычисления «в уме» никогда не были моей сильной стороной. В конце концов я оставил бесполезные попытки — и просто стал смотреть по сторонам.

С ориентированием на местности у меня проблем не было. Я знал, что в первом  приближении самолёт летит на северо-восток. Реальное направление движения было хорошо видно — детали земной поверхности «ползли» в обратную сторону.

Сначала я посмотрел вперёд, надеясь увидеть цель нашего полёта - Архангельск, расположившийся в дельте Северной Двины.

Но никакого Архангельска я не увидел — судя по всему, мы были  от него ещё далеко.

Зато я увидел вдали Белое море. Оно, правда, было не прямо по ходу нашего движения, а существенно левее.

Так, с этим понятно... А что сейчас можно увидеть сзади? На юго-западе?

Я «повернулся» на сто восемьдесят градусов и обомлел!

Передо мной было Онежское озеро. Сколько раз я видел его на картах...  Поэтому сразу и узнал.

Но сейчас оно выглядело совершенно потрясающе...

Во-первых, озеро было большое. Очень большое. И справа, и слева его края  уходили за границу моего зрения.

Во-вторых, сильно вытянуто поперёк направления моего взгляда. Настолько сильно, что противоположный берег, казалось, находится совсем недалеко. Ну это-то как раз понятно — я ведь смотрел на эту часть земной поверхности сбоку.

В-третьих, очертания озера были сильно искажены. Например, длинный и узких залив в северной части озера казался непропорционально большим, потому что был ко мне ближе всего.  Я даже мог разглядеть город, которым он заканчивался (даже название вспомнил -  Медвежьегорск).

Большую часть суши занимала суровая северная тайга, придающая общей картине строгий и торжественный колорит.

Ещё дальше, где-то у самого горизонта, я обнаружил Ладожское Озеро. Но оно выглядело не так эффектно, потому что было гораздо дальше.

А вот Петербурга я не увидел — как ни всматривался. Значит, мы отлетели от него достаточно далеко.

И опять мой взгляд приковало к себе исполинское Онего. Озеро было невероятно, неправдоподобно, немыслимо прекрасно!