Раскольников и Разумихин

                Раскольников и Разумихин

размышления о героях романа Достоевского «Преступление и наказание»

Противопоставление двух бедных студентов, оказавшихся в одинаковом положении в большом городе, лишенных связей, возможности достойного заработка, по сути одиноких, но по-разному воспринявших эту ситуацию, не навело меня на мысль, что Разумихина надо приводить в пример Раскольникову. Один озлобился и решился на преступление, а другой – нет. Но все не так просто.

В романе показано, как здоровый и крепкий физически и психически человек может вынести многое, а изначально хрупкий болезненный нервный сломаться. Сойти с ума, покончить с собой, зациклиться на навязчивой идее и перейти черту. Реакции Раскольникова на все, что с ним происходит,  – это реакции человека больного. Он не помешанный. Но в результате испытаний бедностью и несправедливостью нервная система его приходит в состояние повышенной болезненной раздражительности на все и всех, а как следствие – опять же, болезненное озлобление. Достоевский, не будучи медиком, употребляет такие слова как «горячка», «бред», «лихорадка», а главное – «мономания». 

Казалось бы, не такое уж и важное с точки зрения такого «богатыря», как Разумихин, обстоятельство – маленькая неудобная комнатка, в которой приходится жить Раскольникову. Для человека здорового это «испытание» - как с гуся вода. Для Раскольникова оно становится одной из причин развития и прогрессирования болезненного состояния. Он чувствует себя в этой комнатке как в гробу, как будто он уже умер. За некой чертой  естественности и нормальности. И в душе у него еще ДО преступления уже поселился холод, он внутренне омертвел.

Дни, ночи, недели, месяцы одинокого прозябания в этой комнате с невозможностью даже нормально поесть. И поговорить с кем-то.

Если о каторге в романе говорится так, что она не сильно отличалась от его обычной жизни студента, то можно представить, КАКОВА была эта жизнь длиной в целых три года, а для психики это огромный срок. Только в тюрьме не надо тратить столько денег и влезать в долги, мучаясь невозможностью заработать, теперь этот убогий жизненный минимум – за счет государства. А в бытность студентом у него и минимума иной раз не было.

Мономания, о которой говорят в романе, - зацикленность на одной мысли, идее, невозможность отвлечься, задуматься о чем-нибудь другом. Мономан ищет подтверждение или опровержение своей идее во всем, что видит и слышит. Ему подсознательно кажется, что весь мир только того от него и ждет, чтобы он перешел от теории к практике, решился на что-то. Доказал, что он не слабак.

А для людей от природы хилых, болезненных это весьма характерно. Они самолюбивы и не любят чувствовать себя ни на что не способными. По-настоящему сильному, могучему человеку таким нелепым образом доказывать ничего не надо. Больной с психологией Раскольникова не хочет ощущать себя никчемным существом, зависящим от милости других.

Поэтому на добродушного Разумихина с его желанием помочь он только злится. Лужина с его откровенным желанием выглядеть благодетелем семьи заранее ненавидит (хотя впоследствии и выяснилось, что в отношении него Раскольников оказался интуитивно прав). Сестра и мать с их желанием всем пожертвовать ради своего «Роденьки» его бесят. Он сам себя презирает за то, что не может, подобно Разумихину, легко относиться к временным неудобствам, недостатку средств, унизительности своего положения, и впадает в такое отчаяние, которое тому и не снилось, и заболевает по-настоящему.

Будь Раскольников крепче, здоровее и выносливее, и высокомерия у него было бы меньше. Подсознательная злость на свое бессилие порождает раздражение на желающих помочь окружающих, желание их принизить. Он хочет быть сильным, но одного желания мало. Ему «не повезло» - даже сестра, будучи женщиной, здоровее, выносливее, уравновешеннее его самого. Человек не может выбрать свою психофизику, сила и уравновешенность ему либо даны от рождения, либо не даны.  Желание быть сильным и невозможность им стать – это и есть истинная трагедия Раскольникова. Смелость, которую он демонстрирует в иных ситуациях, тоже граничит с болезненностью, как будто таким образом он бросает вызов всем, желая опять-таки ДОКАЗАТЬ что-то.

  Казалось бы, человек более рациональный, понимая свою природу, осознает еще до совершения преступления, что последствия этого ему не по плечу. С его-то болезненной чувствительностью выносить подозрения, допросы, шутки, намеки… и это еще не говоря об угрызениях совести. Раскольников, сравнивая себя с Наполеоном и прочими, легко, не задумываясь, лишающими других жизни, не мог ЗАРАНЕЕ не понимать, что ему при всем желании сравняться с ними все это не по силам. Но он мужчина. До крайности самолюбивый, как это и свойственно натурам одаренным, но лишенным мощи. Одна мысль о своей слабости должна была бы приводить его в отчаяние и озлоблять еще больше. Психологически это очень достоверно. 

Я далека от того, чтобы осуждать Раскольникова и превозносить Разумихина. Если бы последний был главным героем романа, читать его было бы скучно. Натуры болезненные, изломанные, противоречивые интереснее для изучения. И именно таких Достоевский делал основными объектами исследования не случайно. Разумихину «повезло» родиться с устойчивой психикой и здоровым организмом. В нем, помимо природной доброты, есть «здоровая» толстокожесть – способность беспечно, легко, шутя воспринимать жизненные тяготы. 

Соня – моя любимая из всех женских героинь Достоевского, потому что в ней есть абсолютно покоряющая и убеждающая простота и ясность. И отсутствие театральности. И только рядом с такой кроткой, смиренной, покорной и нежной, лишенной острых углов, женщиной мог смягчиться и почувствовать себя сильным Раскольников. Но понимание силы и смелости для религиозного человека – это не бунт, а публичное признание. И поняв, что если решится на это, будет выглядеть в глазах Сони героем, Раскольников уже не воспринимает такой шаг так, как будто он «сдался» и «струсил», напротив, это мученичество. При всем высказываемом публично презрении к общественному мнению Раскольникову важно, как он выглядит, и как воспринимают его поступки. Ему нужно удивление и восхищение, как, впрочем, и многим мужчинам.

Но признаться – это одно, а раскаяться от души – совершенно другое. Раскольников признался, но раскаялся ли? Это очень сложный вопрос. Раскаяние отвергается им как проявление СЛАБОСТИ. Признание того, что он «тварь дрожащая». И, может быть, потому что убил он не только старуху, но и кроткую сестру ее Лизавету, чувство вины было непосредственным, не умозрительным, он действительно ощущал ужас содеянного.

Вплоть до последних страниц романа Раскольников высокомерен, раздражителен, зол, и в этом Достоевский не погрешил против психологической правды. И как бы сам автор ни хотел привести его к евангельской истине, он мог чувствовать, что это уже будет не Раскольников, а какой-то другой человек. О полнейшем раскаянии говорится так, как будто это, возможно, когда-нибудь будет.

На каторге Раскольников видит сон: появились микроскопические существа, вселявшиеся в тела людей, и люди, принявшие их в себя, становились одержимыми. Достоевский употребляет слова «бесноватые» и «сумасшедшие».  «Но никогда, никогда люди не считали себя так умными и непоколебимыми в истине, как считали зараженные. Никогда не считали непоколебимее своих приговоров, своих научных выводов, своих нравственных убеждений и верований», -  пишет автор. Опять-таки медицина бы это подтвердила – люди, одержимые манией, находят опору в своей навязчивой идее и чувствуют себя высшими существами со сверхвозможностями. Так люди слабые обретают уверенность в себе, которой недоставало им в обычном состоянии.

Раскольникову при всей его невероятной заносчивости, который, по словам Достоевского, заболел от гордости, труднее и мучительнее всего принять себя таким, какой он есть, - не сильным ни телом, ни духом. Нуждающимся в помощи и благодеяниях окружающих. И не способным выстоять, выжить, возвыситься в одиночку. Но все-таки, как это ни унизительно для главного героя, - лучше, наверное, все-таки быть слабым и зависимым, чем преступником.

Хотя для людей его типа простить себе преступление не так тяжело, как простить себе слабость.  Но в ней нет его вины, это – природная данность.

Свидригайлов, возможно, выражает мнение автора, когда говорит: «Это город полусумасшедших.  Если б у нас были науки, то медики, юристы и философы могли бы сделать над Петербургом драгоценнейшие исследования, каждый по своей специальности. Редко где найдется столько мрачных, резких и странных влияний на душу человека, как в Петербурге. Чего стоят одни климатические влияния! Между тем это административный центр всей России, и характер его должен отражаться на всем».