Как жили на Руси...

Путешествие мальчика Андрейки и газетёнка Тиши по Всероссийскому музею декоративно-прикладного и народного искусства с экскурсоводом Еленой Ивановной Быковой

- Эх, пропадай жизнь молодая!  - услышал   Тиша за Андрейкиной дверью.
Тиша приоткрыл дверь. О, ужас… на полу посреди комнаты лежала огромная гора из подушек,  одеял,  меховых игрушек и даже настенного ковра, а на вершине восседал сам  Андрейка и налаживал пылесос.
- Это что это у вас, ремонт что ли? – Тиша не решался входить.
Андрейка вместо приветствия мрачно бросил взгляд на друга.
- Хуже, Тишечка, стихийное бедствие!
Тиша не на шутку испугался:
- Бедствие?! Спасайся, кто может, бежим Андрейка! Тюпа где? А мама?
- Ну, ты, Тишечка, даёшь! Успокойся, уборка у меня!
- А-а, так бы сразу и сказал. А то -  бедствие. Нашёл, что бедствием называть.
- Не бедствие что ли? У меня дел полно, а тут мама сказала – не уберёшь, сама уберёт, а  значит,  просто  выбросит все мои драгоценности! Представляешь?! Так это ещё не всё! Мне и постирать надо, и посуду помыть! Ой-ой-ой! Пропала моя головушка!
  Андрейка уткнулся в подушечно-ковровую гору, а потом вдруг вскочил и начал отчаянно работать кулаками, отправляя в нокаут все подушки и ковры, а заодно и меховых  своих друзей.
- Твоему отчаянию нет объяснения! –  Тише пришлось кричать, чтобы быть услышанным. - И причём тут твои звери? Они же не виноваты. Их просто надо про-пы-ле-со-си-ть.
Андрейка наконец обессилел и, тяжело дыша,  завалился на разбросанные по всей комнате подушки.
- Тебе бы  лет двести  назад поубираться. Вот бы я на тебя посмотрел.
- А что двести лет назад как-то по-другому убирались? –  Андрейка ещё никак не мог отдышаться.
- Конечно, по-другому! Всё вручную делали. И никаких пылесосов!
Андрейка резко вскочил:
- Как это пылесосов не было? Ты ещё скажи, что и стиральной машины не было!
- Андрейка, какая стиральная машина! Люди на речку, а зимой на прорубь ходили стирать. И порошка не было, и мыла. И ткани сами изготавливали, и воду из колодца носили. Ты что книги исторические совсем не читаешь?
Андрейка озадаченно тряхнул головой.
- Конечно, читаю. Но когда это в книге написано, прошлое  кажется таким  далеким, словно всё это в сказке было. А  когда сам столкнёшься… в холодной проруби… У меня от нескольких секунд в холодной воде руки сводит, а они стирали. Бр-р-р. Ладно, - Андрейка тяжело вздохнул, - давай убираться. Ты же мне поможешь?
- Конечно, помогу. Друг я или нет?! А потом мы с тобой в музей отправимся. Смотреть старинные орудия труда. И не просто смотреть, а любоваться.
- Любоваться?! Ты что, Тишечка, как можно любоваться корытами и палками?
- Глупый ты у меня ещё, Андрейка, несмышлёный. Орудия труда раньше изготавливали с такой любовью, что украшали как произведения искусства, вкладывали в них весь свой талант и любовь к окружающему миру -  к солнцу, небу, деревьям, цветам, животным. Понимаешь?  Сейчас увидишь. Закрой-ка глаза! Закрой, закрой! Раз – два – три!
Тиша хлопнул в ладоши так громко, что Андрейке пришлось зажать уши руками. Потом он почувствовал, как его приподняло и понесло… понесло…
- Тиша-а-а… - Андрейка почему-то не мог кричать, а только шептал. И вдруг что-то опять хлопнуло.  Андрейка почувствовал, что его мягко приземлили. Что это? Вокруг Андрейки были такие красивые вещи… металлические, кованные,  деревянные расписные  и  выточенные из дерева, сотканные и расшитые диковинными узорами…  Вот это да! А в  луче солнца, льющемся из старинного деревянного окна, увидел…  «Фея! – пронеслось у Андрейки в голове, - Б-р-р, какие феи на Руси?  - успел подумать Андрейка, но  солнечный свет стал настолько ярким, что Андрейка уже ничего не мог рассмотреть.  -  Кто это?..» 
- Здравствуйте, гости дорогие! – пропели  нежным женским голосом.
- Здравствуйте, дорогая хозяюшка! – ответили тоненьким Тишиным  голоском.
«Хозяюшка!» - Андрейка сильно зажмурился и резко открыл глаза. Высокая, стройная  незнакомка с пышными,  аккуратно уложенными волосами, в темном синем платье с белым воротничком стояла прямо перед ним. «Учительница! Вернее, классная дама, как раньше! – догадался Андрейка, вспомнив книги, которые читала ему мама о гимназистах. -  Ну вот, допрыгался. От уборки точно не увернёшься»
- Меня зовут Елена Ивановна, – строго произнесла «Хозяюшка».
- Вы здесь живёте что ли? – Андрейка ошарашено оглядывался по сторонам.
- Вообще-то люди при встрече здороваются, - ещё строже произнесла «Хозяюшка».
- Да… конечно… здравствуйте, - пролепетал Андрейка, почему-то  протянул Елене Ивановне руку, и тут же услышал возмущённый шепот Тиши, который, как всегда в путешествиях, устроился на его плече: «С ума сошел! Мужчина первым никогда не протягивает руку даме! Учил тебя, учил…»  Андрейка отдёрнул руку, словно его ошпарили, и быстро взглянул на Елену Ивановну: «Ну, всё, сейчас воспитывать будет» - уныло подумал он.
Но Елена Ивановна  настолько приветливо улыбнулась, что вновь  солнечный свет залил комнату.  Это был   очень тёплый и нежный свет.
«Нет, скорее фея…» - Андрейке на душе вдруг стало легко и радостно.
- Посмотрите, дорогие мои гости, всё вокруг моё родное, близкое. Каждый день я рассказываю об этих предметах искусства.
- Это всё искусство? – Андрейка был поражён. Многие предметы он знал по книгам и мама рассказывала. Вот сани, на них зимой ездили, машин-то раньше не было.  Сани эти весёлым, ярким, узором украшенные. Праздничные сани, значит! В сани тройку лошадей впрягали, потому что дороги на Руси тяжелые, плохие, и три лошадки прекрасно справлялись. Да и тройка лошадей очень красивая. У Андрейки на полке стоит такая тройка, дедушкой художником сделанная. Мчатся три лошадки, а из-под полозьев расписных саней  снег так и  летит, летит, словно разлетаются снежинки во все стороны. Андрейка, когда долго засматривался,  ладони начинал подставлять, чтобы поймать хотя бы одну.  Он даже   слышал звон колокольчиков, которые на дугу для лошадей вешали. Сколько помнит себя Андрейка, столько  тройка эта дедова на полочке стоит и красотой своей поражает. А здесь, у Елены Ивановны в музее   дуга настоящая  на стене висит.
- Знаете ли вы, из какого дерева дугу для лошадей гнули? – Елена Ивановна  взглянула на Андрейку, но Тиша и теперь не растерялся.
- Конечно, из гибкого, - громко шептал он в самое Андрейкино ухо.
Андрейка было отшатнулся, оглушённый Тишиным шёпотом, но    сразу вспомнил иву на берегу озера на даче…  согнулась, веточки свои тянет к воде, словно слёзы льёт. Конечно, только иву и можно так согнуть.  Андрейка перевёл взгляд правее… ой, окно, а  наличник-то  какой  большой, и удивительной резьбой  украшен! Андрейка  не мог налюбоваться…  диковинные птицы наверху… «в небе, значит…» - догадался Андрейка. «А драконы со змеями борются внизу,  под  землёй, значит…»
-  Видите эти витые тонкие палочки, соединяющие верх и низ наличника?      Это нити дождя. А можно  ли потрогать небо, дорогие мои?
Андрейка недоумённо пожал плечами.
- Дождь, Андрейка, дождь! – Тиша вновь оглушил Андрейку. На этот раз  Андрейка сердито  зыркнул на Тишу и только хотел пригрозить ему, что  снимет  с плеча, как  вдруг догадался.
- Дождь…  Дождь!!!  Дождь с неба на землю, и если это нити, то они-то и  соединяют небо и землю! 
 Елена Ивановна вновь солнечно  улыбнулась. 
- Именно дождевые нити  соединяют небо, где птицы летают и землю, вернее, подземное царство, а посередине место для мира людей оставлено.  И окно  большое, чтобы в комнате светло было. Комната эта так и называлась светёлкою. В ней женщины рукоделием занимались.
Андрейка ещё раз обвёл взглядом чудо-наличник и принялся рассматривать другие предметы в витринах. О, что это были за прекрасные вещи! Из металла, а  словно кружевные.
- Это, мои дорогие гости,  обычные кухонные принадлежности. Вот эта сечка капусту рубить. А сделана она в виде берёзоньки кудрявой, а вот это кресало, огниво,  значит, чтобы  огонь добывать. А вот это светец, куда лучину вставляли для освещения комнаты. Светец тоже не простой,  сделан в виде цветка.
 Андрейка   был потрясён. 
 -  Это ж только дворцы украшать!
- Да, Андрейка, кузнец в деревне всегда был завидным женихом. Ведь  металл дорогой, а металлические вещи были очень-очень нужны в деревне: коням  - подковы, плотникам  - топоры, столярам - замки. Да и кузница-то  одна несколько деревень! Трудная профессия, а какая удивительная! Кузнец, создавший эти вещи, настоящий художник с золотыми руками. И впрямь «ни  в сказке сказать, ни пером описать» его мастерство. И люди не прятали эти вещи в ящики и сундуки, а по стенам развешивали, любовались и радовались, радовались…
Андрейка вновь почувствовал, как его подхватили и понесли. Голос Елены Ивановны удалялся, а ему очень хотелось спросить, но он никак не мог вспомнить её имя. Наконец,  собрался с духом и крикнул:
- Фея Ивановна… бр… то есть… Елена... то есть…
- Е-ле-на И-ва-нов-на, - вдруг услышал Андрейка дружный хор тоненьких голосов  и открыл глаза. Андрейка оглянулся и понял, что он оказался в другом зале. В огромных стеклянных  витринах стояли маленькие деревянные фигурки. Их было множество на разных полках. Андрейка и не знал, куда смотреть.
- Нашу хозяюшку зовут Елена Ивановна!
- Кто это говорит? – Андрейка оглядывался.
- Это мы!
- Кто мы? – Андрейка успел заметить, что ни Елены Ивановны, ни Тиши рядом не было.
- Мы, солдатики!
- Ух ты, какие хорошенькие, - Андрейка в изумлении уставился на выточенных из дерева одинаковых солдатиков, - Откуда вы такие?
- Из села Богородское, что близ Сергиева Посада. Деревянные игрушки многие оттуда родом, нас возами везли детям на забаву.
  - Ой, какие яркие… это свистульки?
- Да, свистульки! Дымковские, их из глины делали. Праздник такой был  «Свистопляска»! На всю деревню этих свистулек накупали, так свист стоял  три дня и три ночи!
Андрейке очень захотелось такую же свистулечку в виде птички, всю беленькую, разноцветными красками украшенную. Такую в руку возьмёшь, и сердце согреется. А уж свистнешь…  А это кто такой?   Зверь невиданный, диковинный -  с длинной шеей, зелёной головой в ярко-розовую полоску.
- Это медведь из деревни Филимоново! – пояснили солдатики.
- Какой же это медведь? – Андрейка засмеялся.
-  Забавный, - солдатики тоже засмеялись. – Чтобы ребёнок взял игрушку в руки и заулыбался. Игрушка тёплая, из глины, словно в ней   доброе сердце мастерицы бьётся.
- Понятно…  - Андрейка вдруг задумался. В эти  игрушки   давным-давно настоящие дети, такие же как он,  играли  и,  может быть, его пра-пра-дедушка катался  вот на этой деревянной лошадке на колёсиках. Андрейка хорошо помнил, что отец вырезал в подарок такого конька, когда  мальчику исполнялось три года.  А в  этой  люлечке, давным-давно настоящий младенчик спал, может быть, его  пра-пра-бабушка. И, может быть, она на этой маленькой нарядной прялочке работала. Такие  прялочки девочкам  дарили, когда им   пять лет исполнялось. И почему он всё это помнит?!  Андрейка  закрыл глаза, но  не успел опомниться, как ясно услышал голос Елены Ивановны.
- А теперь пройдёмте с вами в избу, гости дорогие. В переднем углу, который красным назывался, всегда Божница висела с иконой. И люди, войдя в избу, шапку снимали, крестились и кланялись до земли. А потом уже с хозяевами здоровались. И стол всегда в красном углу ставили. Знаете, как его называли… Божья ладонь!
- Вот так-так! Слышишь, Андрейка? - Тиша теперь удобно устроился на плече у Елены Ивановны. - Божья ладонь! Раз так называли, значит, на столе ничего лишнего нельзя было ставить. И на стол уж точно не садились.
- А я на кухне на столе и не сижу, я только на своём письменном, когда мы вместе с Тюпой в окно смотрим, -  Андрейка возмущённо засопел.
- Что ты, мой дорогой, сидеть на столе никак нельзя, даже кулаком стучать,  - Елена Ивановна ласково погладила Андрейку по голове, - а уж кошке ни в коем случае  не разрешалось на стол залезать. За столом только трапезничали, а сначала молитву читали. Во главе стола отец садился, по правую и левую руку – сыновья, а уж потом дочери и жена. За столом и не разговаривали громко.
Андрейка с удивлением  и радостью рассматривал всё вокруг. Как же всё было премудро устроено! Вот сундуки кованные, там вещи хранили. Их ведь легко было вынести в случае пожара. Конечно, в такой ужасный момент сначала спасали иконы, детей и стариков, а потом уж сундуки выносили. Но таким образом погорельцам было с чего начать новую жизнь. Им ещё и вся деревня потом дом помогала строить. Так  дружно жили. А  вот  посуда глиняная красуется в шкафах-поставцах. Шкафы эти   на подставках стояли, а не полу. И посуда чудесным образом  расписанна, и шкафы ярко украшены, чтобы в тёмной избе празднично и нарядно всегда было.  А вот и туесок из берестяной коры. В берёзовой коре смола, которая микробы убивает. Если в два слоя туесок сделать, то он мог термосом служить. В нём щи не остывали, когда их на целый день в  поле брали, и молоко в жару не прокисало. А вот и солоница в виде трона! Такое уважение к соли проявляли неспроста. Соль  из заморских стран привозили. Поэтому соль дорогая была, не все могли себе её позволить. Гостя чем обычно встречали? Хлебом и солью!  А вот скобкарь, ковш для праздничных дорогих напитков в виде утицы. Утица не просто так. Утица и конь – любимые образы в русском народном искусстве. Чаще всего они обозначали солнце. Днём солнце  конь везёт по небу, а ночью утица по подземной реке. Так  представляли наши предки себе день и ночь.
Андрейка наслаждался мягким, ласкающим  голосом Елены Ивановны. И вдруг его осенило:
- Как же люди стирали без стиральных машинок?
  - И не только без стиральных машинок, но и без водопровода! – добавил Тиша.
Андрейка, буквально по-лягушачьи выпучил глаза  и уставился на Елену Ивановну.
- Это правда, Андрейка. Женщины стирали в речной воде.
- А зимой они воду грели, да? – Андрейка с такой надеждой посмотрел на Елену Ивановну, что та невольно улыбнулась, решительно взяла его за руку и повела  в соседний зал, совершенно не обращая внимания на Тишин хохот.
- Ну, ты даёшь, Андрейка, - Тиша не мог остановиться, - рыбы  кипятильником воду в реке разогревали, чтоб женщины руки не застудили.
- Чтобы руки не застудили, - Елена Ивановна очень строго посмотрела на Тишу, чуть не свалившегося от смеха  с её плеча, - мужчина  своей жёнушке любимой мастерил валёк,  которым лупили бельё.
- Вот этот? – Андрейка, нахмурившись,  рассматривал странную палку с рукояткой и лопастью, украшенную разными изображениями. – Русалка! А это лев что ли? А зачем  валёк этот  такой красивый? И как он воду-то нагревал, я что-то не понял…
Елена Ивановна счастливо улыбнулась и…  солнечные лучи вновь залили всё вокруг.
- Ты сам ответил на этот вопрос. Он должен быть красивым, понимаешь? И русалка и лев – это обереги, они берегут, оберегают то есть, от ледяной воды. Мужчина,  с любовью украшая этот валёк, изображая на нём обереги, спасает жёнушку свою   от простуды, понимаешь? Так рождается искусство… Истинное искусство  всегда с Любовью, всегда о Любви…
Андрейка долго молчал, рассматривая диковинные узоры на вальках и думая о силе Любви, нет… о силе Искусства.
- А стирали-то как? Порошка, наверное, тоже не было?
- О, это очень просто. Брали золу…
- Золу? Она же черная! Всё бельё черным будет! И Золушка вся чумазая была от золы.
- Андрейка, ты неугомонный у меня! – Тиша уже сердился,  -  Учись слушать. Даже я знаю, что  из золы мыльная вода получается, если её кипятком залить и на три дня оставить.
- Именно так, - обрадовано сказала Елена Ивановна, - этой мыльной водой и заливали бельё.
- А гладили… Где утюг-то?
- Ты бы ещё про электрические розетки в избе спросил! - Тиша опять начал хихикать.
- Да знаю я, Тишечка, что в избе никакого электричества не было. И избу лучиной освещали, а люди побогаче -  свечами. Вот! Вредина ты,  я  утюги в старом фильме видел, огромные, тяжёлые с паром.
- Такие утюги с отделением для горячих углей появились гораздо позже, - Елена Ивановна вновь строго посмотрела на Тишу, - Ну и друг у тебя, Андрейка! Насмешник! И как ты его терпишь?
- Тиша мой… мой… Он самый лучший! -  Андрейка  тяжело вздохнул, - Так чем же гладили или в мятом ходили?
Елена Ивановна вновь улыбнулась и подмигнула Тише. Тиша заговорчески   хмыкнул.
- Гладили рубелем, видишь палка толстая, тяжёлая. Это скалка. На неё наматывали холст, смоченный водой, и рубелем вот этим прокатывали по холсту.
- И  погладить  получалось?!
- Ещё как получалось! Ведь рубель украшен резьбой. Посмотрите…  солнышком с лучами.
- И, правда, солнышко с лучами! Да-а, когда солнышко, тогда обязательно должно получиться. -   Андрейка обернулся...
За стеклянными витринами расположилась одежда на специальных подставках.  Одежда наших предков  необычная и от этого  привлекательная. Андрейка опять задумался, а Елена Ивановна продолжала.
В каждой области на Руси одевались по своему.  В Воронежской области считалось так: чёрный - цвет земли-кормилицы, красный - цвет плодородия, крови, белый -  цвет мудрости, чистоты. и покоя. Расшивали одежду  яркими цветами, это значит,  сил у природы просили.  На севере по-другому…  Женщины носили рубахи длинные вышитые и сарафаны. Сарафан – восточное слово, значит, одета с головы до ног. И фартук расшитый. Сарафан девушка носила до свадьбы, а после – юбку длинную, понёвой называется. А вот на севере в Архангельской области поверх сарафана девушки душегрею одевали, чтобы она душу грела. Шили из фабричного дорогого бархата и серебряной и золотой нитью вышивали.
А вот  головные уборы. Открытые кокошники для  девушек, а замужние женщины закрывали голову полностью, чтобы волос не было видно. Девушка одну косу носила. Почему? Потому что одна была. А когда замуж выходила две косы заплетала, а потом в одну вплетала и на всю жизнь под головной убор. Под кичку, например, - Елена Ивановна вновь изящно взмахнула рукой, - Видите, какая красивая, расшитая вся. Сами понимаете, какая строгость.
«Словно у неё руке  волшебная палочка», - пронеслось у Андрейки в голове.  – Именно   такими жестами пользуются настоящие феи, чтобы порадовать добрых героев своим  волшебством».
- Одежда наших предков была похожа на книгу…
- На книгу… –  словно  эхо  повторил Андрейка,  - «Точно фея…»
- Не буквально, конечно. По одежде женщины можно было узнать многое из её жизни – замужем ли она, сколько у неё детей, как богато живёт, талантлива ли. По вышивке, по головному убору…
- По цвету… – отозвался Андрейка и вдруг почувствовал аромат травы. «Так на лугу пахнет»,  - догадался он и увидел вокруг себя множество  нежно-голубых цветочков с крохотной солнечной серединкой. Они росли повсюду.  Андрейка потянул носом и вдруг  ясно увидел… как  девушки нарядные да  красивые  эти цветочки голубые с солнечной серединкой  собирают, как молотят палками, потом  прочёсывают специальными деревянными гребнями, мочат прямо в озере, сушат сначала на лугу, потом на специальных приспособлениях ригах, потом треплют трепальницами и разминают мяльницами, потом готовые волокна собирают в пушистые куделя и  на прялки распределяют.  И прядут… прядут  ниточки тонкие и крепкие, прядут с песнями, с поговорками, со смехом и играми. Чтобы потом наткать полотна волшебного, удобного да ноского  в жару и в холод. Ведь льняную одежду даже по наследству передавали, вот до чего она крепкой была.  «И откуда я всё это знаю?» -  вновь удивился Андрейка и ясно  услышал ласкающий голос Елены Ивановны.
- Нашим предкам часто приходилось наряжаться. Потому что одна треть года были праздники, а, значит, повод для радости!  Первый день сбора урожая, именины, свадьбы…
- Вот везёт! Почему же у нас  не так?  - Андрейка был поражён.
- В этом мы сами виноваты. Забываем традиции, не чтим Великие православные праздники, воскресные дни. А ты знаешь, Андрейка, что в православном календаре каждый день – праздник, каждый день прославление какого-нибудь Святого. И люди православные каждый день поздравляют друг друга с праздником!
- И в наши дни?!
- Да и в наши дни. Да каждый день разве не праздник? И солнышко, и дождь радует! И дом у тебя свой  тёплый и уютный! И мама тебя любит!  И котёнок есть!
- И Тиша! – радостно воскликнул Андрейка.
- И даже Тиша. Вот видишь, какой ты счастливый! Не у каждого столько всего есть. Но кто умеет быть благодарным, тому всего всегда достаточно. Наши предки умели благодарить, поэтому и жили так благочестиво,  мудро, в радости и благоговении.
- Да-да,  вы правы… - подхватил Андрейка, - А где Тиша?
 Андрейка оглянулся, посмотрел на плечо Елены Ивановны, Тиши нигде не было. Вдруг он увидел, что Елена Ивановна взмахнула рукой… «Опять!» - успел подумать Андрейка. И вдруг он почувствовал как вновь яркий, тёплый-тёплый   солнечный свет залил всё вокруг… Андрейку оглушили птичьи голоса… подул сильный ветер… запахло лугом… послышались звонкие удары молота о наковальню… «Это у кузнеца», - мелькнуло у Андрейки. Потом он услышал мерный стук колеса прялки и…  сильный девичий голос, свободно звучащий в бесконечном небесном пространстве: «В низенькой светёлке огонёк гори-и-ит, молодая пряха у окна сиди-и-ит…»
«Тиша-а-а!» - закричал Андрейка и открыл глаза...
В комнате всё было прибрано. Подушки аккуратно покоились на диване, ковёр висел, где ему и полагалось -  не стене, бельё на балконе  развевалось на ветру, словно парус старинного судна. Вычищенные меховые звери мирно почивали  на полках.  Всё  пахло чистотой и свежестью. И даже дедова тройка мчалась вперёд на  абсолютно чистой полочке без единой   пылинки. «Приснилось всё!» -  подумал Андрейка. Вдруг внезапный порыв ветра открыл форточку, и в комнату влетела...  фотография. Андрейка поймал её на лету и буквально впился глазами. Вот это да!  Фотография была будто старинная, в коричневатых тонах, чуть помятая, чуть выцвевшая…  Елена Ивановна ласково обнимала за плечи  хохочущего Андрейку,  на плече у неё важно восседал Тиша,  все они махали рукой в объектив на фоне старинного наличника, в который нескончаемым потоком лились  солнечные лучи и    нити дождя, благодаря которым можно дотронуться до   неба…