Прорва Глава X

Пиджак
Трагедия подводной лодки «Комсомолец» произошла 7 апреля 1989 года в Норвежском море, когда субмарина возвращалась с боевой службы. По неустановленной причине в седьмом отсеке возник пожар. Были разрушены системы цистерн главного балласта, что привело к затоплению лодки.
К месту аварии подоспел корабль «Алексей Хлобыстов» и приступил к спасению людей. Часть моряков погибла от переохлаждения. В результате из шестидесяти девяти человек экипажа выжило только двадцать семь. Причины аварии до конца выявлены не были. В любом случае к трагедии привели главные враги советских подводников: расхлябанность и глупость.
Такая же глупость привела выпускника медицинского института Ивана Казарцева в армию.
- Это какая-то несчастливая карма! - понял он, когда оказался в части.
Не помогло, что ему предстояла интернатура, что родился ребёнок.
- Вы не имеете никакого права! - возмущалась его супруга Марина в военкомате, но у военных было своё мнение.
- Он военную кафедру заканчивал? - спросил пузатый майор.
- Заканчивал…
- Значит теперь офицер, - отрезал он, - а офицеры у нас приказы Родины не осуждают, они их выполняют.
«Портос» снова надел военную форму и стал «пиджаком» - лейтенантом, обязанным отрубить в войсках два года.
- Ну, они у меня поплачут! - пообещал он и отбыл к месту назначения.
- Вид у него, как положено, парадная форма, всё отглажено, рубашка белая, фуражка новая! - невольно подумала «Миледи» и крикнула ему в спину: - Мы будем тебя ждать!
Иван немного схитрил, в последний вечер «гражданской» жизни он поехал к своему товарищу Борису Кравченко.
- Отметим, с ним мой отъезд, - размышлял он, - дома бы бабы не дали…
Дома его не оказалось, матушка объяснила, что бедному интерну приходится подрабатывать - мыть вагоны метро на станции Преображенская.
- Эта станция конечная... - пояснила она напоследок.
Иван с чемоданчиком в руках приехал в депо, нашёл кореша, тот конечно обрадовался, но смотаться с работы не смог и предложил:
- Давай я пока буду мыть, а мы поболтаем.
- Да я хотел выпить… - расстроился Казарцев.
- И выпьем!
Поболтали они хорошо, одна бутылка водки ушла, за ней другая. 
- Ну что, поехали к тебе? - вдруг вспомнил «Портос».
- Куда на хрен, поехали, - махнул рукой Борис, - время уже три утра!
Денег на такси не было, поэтому Кравченко сбегал куда-то и сообщил:
- Вон тот поезд завтра в отстое, пойдём там покемарим, а с утра я тебя
на вокзал провожу.
Пришли они в вагон, он улёгся на диван, а Иван пьяно задумался:
- Если я спать завалюсь, то в каком виде завтра по городу идти буду?
Педантично снял брюки, повесил на поручень, фуражку под голову, кителем накрылся и отрубился. Проснулся он оттого, что в вагоне свет. Глаз приоткрыл, напротив приятель храпел, вдруг кто-то громко объявил:
- Осторожно, двери закрываются, следующая станция Комсомольская...
Никогда в жизни Казарцев так быстро не одевался. Время было семь утра, вагон был набит как банка с селёдками, только около него никого не было. Пассажиры берегли покой молодого советского офицера, который с болтающимися на поручне штанами тихо дрых на неудобном диване.
- Вставай! - растолкал он Кравченко.
Тот не сразу въехал в создавшуюся ситуацию. Только услышав нервное хихиканье какой-то стыдливой дамочки, вскочил на ноги.
- Хотел бы я увидеть того гада, который наш поезд по ошибке из отстоя с утра выгнал... - сказал Борис на прощание.
- А я ту сволочь, что заслала меня в армию! - прошипел Иван.
- Это тебе Иващук отомстил, - уверенно сказал Кравченко, - у него брат в Министерстве обороны.
- Мне аукнулось брошенное когда-то военное училище…
Товарищ проводил его до вокзала и «Портос» уехал в солнечный Крым. Там дипломированному медику предстояло защищать СССР на одном секретном объекте, контролирующем космические спутники.
- Порой бывает удивительно, - удивился Казарцев, когда попал туда, - насколько точно человек и род его деятельности соответствует фамилии.
Вместе с ним прибыл рыжий парень по фамилии Солнышкин, выпускник Ленинградского Гидрометеорологического института.
- Я тоже «пиджак», - честно сказал он, - давай держаться вместе…
Яша имел настолько яркую расцветку головы. Волосы он носил длиной до плеч, что служило предметом зависти со стороны других двухгодичников.
- А зачем нужно стричься?! - отвечал он на справедливые упрёки.
Служить Солнышкин не желал принципиально, а тут это нежелание усилил командир полка. Ну, зачем было кричать на весь строй:
- Уберите этого рыжего клоуна!
Яша был в джинсах, кроссовках и при всей красе своего хаера.
- Но в строй-то он встал! - оправдывал сослуживца Иван.
С первых дней службы, не найдя понимания, тот начал перестраивать правила армейского поведения. Начал он с графика посещений. Устоявшийся режим: сутки на дежурстве, сутки дома, были им изменены.
- Сутки на службе, - решил Солнышкин, - трое свободен.
Кроме дней дежурства, он в части не появлялся принципиально, даже деньги получал не регулярно. Командование не мирилось с пренебрежением к правилам. Уговаривали и пугали его начальники всех рангов, всё без толку.
- Хрен с тобой! - сдался начальник метеослужбы капитан Давлетов.
На дежурства Яков приходил исправно, синоптиком оказался весьма
грамотным, сделанные им среднесрочные прогнозы погоды были самыми
точными. Капитан верно рассудил:
- Лучше так, чем никак.
После того, как подчинённый в очередной раз не прибыл по учебной тревоге, начальник штаба собрал суд офицерской чести. 
- Появился, как ясно солнышко! - сказал он, когда тот явил»ся.
Специально подобранные офицеры, шумно возмущались хамским поведением и приняли решение:
- «За действия не совместимые с высоким званием советского офицера, ходатайствовать перед вышестоящим командованием, об увольнении лейтенанта Солнышкина Якова Вениаминовича из рядов ВС СССР».
- Наконец-то! - обрадовался подсудимый.
Из штаба округа документы вернулись через месяц, перечёркнутые надписью сделанную красным карандашом:
- «Воспитывайте!»
Через полгода к ним прибыло большое начальство, с генералом во главе. По странному стечению обстоятельств день полётов совпал с Яшиным
дежурством. Он понимал, что ему абсолютно незачем попадаться
начальству на глаза, а поэтому обустроился на третьем этаже метеовышки, на маленьком уютном балкончике.
- На улице июль, жара... - сказал Солнышкин присутствующему там Казарцеву, будто тот не видел.
Мокрый от жары и волнения капитан Давлетов докладывал о метеообстановке начинающихся полётов, но ошалевший от безделья, генерал зачем-то глянул в окно и впал в кому.
- Это что такое?! - перебил он капитана.
Увиденное повергло его в глубокий нервный шок. На маленьком балкончике, на раскладушке, лежало голое по пояс, рыжее волосатое существо, в чёрных очках и с сигаретой в зубах.
- Форменная фуражка, при этом использована как подушка… - с ужасом отметил генерал.
Командир полка понял смысл событий, выскочил на балкончик и заорал:
- Встать!
Яша медленно сел на раскладушке, сунул ноги в резиновые тапочки-вьетнамки, натянул рваную футболку и вошёл в дежурку. Он оглядел притихшую публику, в поисках старшего по званию, а затем, молодцевато вскинув руку к фуражке, и отчеканил:
- Товарищ генерал-майор, дежурный синоптик, лейтенант Солнышкин, по вашему приказанию прибыл!
Генерал набрал воздуху в лёгкие и, на одном дыхании, произнёс весьма
эмоциональную речь, минут на семь, печатными в которой были только
предлоги и проскальзывали слова:
- Сгною и уволю!
Яша, как человек воспитанный, дал генералу полностью выговориться, затем снял солнечные очки. Взял их за дужку и, используя вторую как указку, начал говорить:
- Товарищ генерал, уволить двухгодичника весьма непросто, ВВСники пробовали, ничего у них не вышло... Поэтому если вы сможете мне помочь, я буду вам, лично сильно признателен.
Сказал, медленно повернулся. и вышел на балкончик. Генерал набрал воздуху в грудь, чтобы достойно ответить, но вдруг резко выдохнул, обречённо махнул рукой и пошёл к выходу.
- Довели армию, - недовольно бурчал он, - как с такими офицерами прикажите с американцами воевать?
Вся свита устремилась за ним, они поехали в профилакторий лётчиков заливать горе спасительной водкой. После этого случая Казарцева перевели в другой отдел.
- Чтобы Солнышкин тебя чему дурному не научил! - сказал Давлетов.
Теперь он служил в подразделении, отвечающем за программное обеспечение разведывательных советских спутников, замаскированных под метеорологические.
- Я ничего не понимаю в компьютерах! - честно признался «Портос» командиру отдела.
- А в них никто ничего не понимает, - отмахнулся тот, - но это не снимает с нас персональной ответственности…
 Прежде всего, Ивана удивило то, что программы на борт передовых космических аппаратов закладывались не так, как это показывали в фантастических фильмах:
- Всё даже более дёшево и сердито… 
В соответствии с планом Центра Управления Полётами на телеграф части приходила программа в трёх экземплярах на телеграфной ленте.
- Тут дырки в пять рядов! - удивился он.
За час до сеанса связи начальник боевого расчета станции управления проверял эти ленты, чтобы все три экземпляра были одинаковыми.
- То есть, попросту говоря, - ввёл подчинённого в курс дела командир, - смотри её на свет.
- Зачем?
- Если все дырки всех трёх лент совпадают, ленты вставляются в специальный аппарат и во время сеанса программа уходит на борт.
- А если нет?
- Тогда приходится запрашивать программу снова, - пояснил он, - а учитывая отвратительное качество связи по ЗАС, дело это малоприятное, трудоёмкое и долгое.
После исчерпывающих инструкций Казарцев приступил к исполнению служебных обязанностей и однажды получил программу, проверил её и заложил в аппарат.
- Внести изменения! - примерно за полчаса до сеанса связи он получил сообщение об изменении программы для борта. 
- Ну, надо - так надо, - согласился Иван.
Они получили другие три ленты, принесли на станцию, лейтенант сверил. И тут он опешил:
- На двух лентах есть дырочка в одном месте, а на третьей дырки нет!
До сеанса оставалось совсем мало времени и сверить программу с Центром, а тем более получить другую он уже не успевал.
- Что же делать? - надолго задумался «Портос».
Нервы уже на пределе.
- Сеанс связи длится не более десяти минут, и решение нужно принимать быстро… - он понимал, что два больше одного, поэтому шариковой ручкой проколол дырку в третьей ленте.
После чего программа благополучно отправилась на борт.
- Да что от одной дырки плохого будет? - успокоился Казарцев.
Аппарат, которым он управлял, таким образом, был спутник-фотограф, у
которого один из режимов полёта - нырок, когда аппарат втягивает в себя
антенны, солнечные батареи, выдвигает большой глаз - объектив и «нырял» в атмосферу километров до сорока.
- Чтобы получше рассмотреть объекты супостатов... - пояснили ему.
В такой незапланированный нырок и увела безумно дорогую технику дырочка, проколотая обычной шариковой ручкой. Беглеца долго искали, вычисляя его предполагаемую орбиту после нырка.
- Не мог спутник уйти на такую траекторию! - ломали головы в ЦУПе.
Пришлось Ивана признаться во вредительстве и спутник нашли. Командованию части досталось изрядно, после чего и «Портос» имел довольно кислый вид.
- Он же «пиджак» - попробовал заступиться за него замполит, - отдаёт священный долг нашей Родине! 
- Только вот нахрена ей такие должники? - едко заметил командир полка. - Мало нам Солнышкина…
Казарцев обиделся на несправедливые обвинения, ему мучительно захотелось на «гражданку». Он написал рапорт с просьбой об увольнении, но тот возвратился обратно с разнообразными витиеватыми резолюциями, смысл которых можно было передать фразой:
- Хрен тебе на всё лицо!
Не сработали попытки уволиться по здоровью, уйти в монахи и
многократные злостные нарушения воинскую дисциплину. Ивана с унылой периодичностью таскали на разные партийные комиссии, где мордатые политработники вдохновенно втирали ему про «почётную обязанность».
- Служить всё равно не буду! - категорично предупредил он.
- Не можешь, научим, не хочешь, заставим! - заверили его.
Тогда «Портос» запил. Командир части сделал сильный ответный ход, отправив неумелого алкоголика в наркологическое отделение военного госпиталя. У него под фуражкой что-то щёлкнуло:
- Сами уволите, как миленькие…
При встрече с сослуживцами он, не здороваясь, он стал вытаскивать из воображаемой кобуры пистолет, спускал предохранитель, наводил ствол на обалдевшего коллегу и произносил:
- Пиф-паф.
Иван убирал тихое оружие и, не попрощавшись, уходил. На лице его поселилась тихая улыбка, а глаза смотрели, в основном, в глубины собственного подсознания. После виртуального отстрела большей части офицеров, включая командира полка, народ стал задумываться:
- А ну как дураку в руки попадёт что-нибудь более осязаемое...
Командир вызвал к себе начальника штаба и, пряча глаза, сказал:
- Ты придурка Казарцева, в наряды не планируй, в караул тоже...
- Почему?
- Перестреляет полштаба и ему ничего не будет, псих же явный!
Уже у дверей командир добавил:
- И на испытания тоже не ставь - от греха!.. Чтоб ноги его там не было!
Для Ивана началась фантастическая вольготная жизнь. О его существовании напоминали только звуки:
- Пиф-паф!
Они раздавались то из курилки, то из столовой. За зарплатой он, правда, аккуратно приходил, не забывая «пристрелить» начальника финансовой части. Через два месяца стрелка вызвал к себе командир части.
- Хрен с вами, товарищ лейтенант, - миролюбиво начал беседу
полковник, - командующий удовлетворил ваш рапорт об увольнении.
На лице «Портоса» мелькнула ироническая усмешка. Внезапно в правой руке у него возник воображаемый пистолет. Натренированным движением он вложил его в кобуру и чётко по-военному доложил:
- Товарищ полковник, лейтенант Казарцев стрельбу окончил!

Гипноз
В 1989 году в Советском Союзе вошли в моду психотерапевты. Первым был украинский врач Кашпировский получивший известность благодаря телепередачам «Сеансы здоровья врача-психотерапевта Анатолия Кашпировского», транслировавшихся на канале Центральном телевидения СССР. Вся необъятная страна буквально прилипала к экранам телевизоров во время этих трансляций.
Следующим был Алан Чумак, дистанционно заряжавший воду, крема и даже батарейки. Люди верили им, хотя советские врачи скептически относились к данным методам лечения больных. Не была исключением Марина Казарцева, которая после академического отпуска снова вернулась на учёбу в медицинский институт. 
- Я за мальцом присмотрю, - пообещала её квартирная хозяйка Тамара Семёновна. - Ты не сумневайся!
После непредсказуемого призыва Ивана в армию Марина продолжила жить в панельном девятиэтажном доме на окраине столицы.
- А жить мы на что будем? - спросила огорчённая Казарцева.
- Ты бери ночные дежурства в больнице, - посоветовала баба Тамара, - а я с Максимкой справлюсь…
Примерно через месяц Марина вышла на очередное дежурство. Вместе с ней работала молоденькая сокурсница Ирка Куркина.
- А я замуж выхожу! - поделилась она новостью, когда медсёстры коротали ночь дежурными по отделению.
- За это надо выпить! - обрадовалась напарница.
Скуку развеял плескавшийся в мензурках тёплый, разведённый водой медицинский спирт. Слегка беспокоил раковый больной, но и он пока вёл себя тихо.
- Пойду, проверю Гирша, - сказала «Миледи» после пары часов праздника. - Жив ли?
Этого ждали со дня на день. Ни для кого не стало удивительным, что в два часа ночи он тихонько отошёл в мир иной.
- Рак - это не насморк… - веско заметила Ира.
Накрыв несчастного простыней и переложив на носилки, слегка захмелевшие барышни, встали перед небольшой, но вполне разрешимой проблемой.
- Что делать с покойным? - спросила подругу Куркина.
Правила требовали доставить беднягу прямиком в морг.
- Прямо сейчас? - они вопросительно посмотрели друг на
друга.
- Как бы ни так… - капризно отмахнулась Казарцева. - Ведь нигде не сказано «немедленно».
- Отфутболим! - такая мысль посетила одновременно их светлые головы.
В отделении царила беспросветная темнота. Все остальные подопытные поведением не отличались от отмучившегося мужика, вставшего на пути ночного спокойствия медсестёр.
- Утром придут врачи, - рассуждала практичная Ирка, - будет не до нас, а мы, сделав праведно усталый вид, торжественно удалимся по домам...
- Пускай сами его в морг катят! - согласилась Марина.
- Мы и так всю ночь на ногах и на руках бегали с утками и градусниками.
Легенда создана и обмыта, но оставалась нерешённая проблема с мёртвым мужиком.
- А давай мы его в туалет на время закатим! - осенило Куркину.
- Ты что? А вдруг кто из больных сунется туда?
- Не-е... Они все этажом ниже бегают оправляться, там туалеты всегда
чище, ремонт какой никакой недавно замутили и курилка там. 
- Идея! А на всякий случай, мы дверь эту трухлявую шкафом
задвинем, хоть вонять меньше будет. Допивай и пошли.
Носилки закатили, шкаф подвинули как надо. Вокруг тишина, покой.
- Просто замечательная ночь! - радовались они отдыху.
Через час тишину в клочья разорвал душераздирающий крик. Кричала Марина, затем рухнула в обморок. Прибежавшая на крик бывалая Ирка остолбенела:
- Шкаф двигается!
И двигало его нечто с другой стороны. Видавшая виды медсестра враз побледнела.
- Туалет то проверяли, как и пульс с сердцебиением усопшего! - ахнула она. - Но покойнику этого мало…
Производя эффект явления жуткого Вия в Центральную городскую больницу, наглый труп махал синей рукой из щели и пытаясь достать стенку шкафа, чтобы, подвинув его, расширить не дававшую ему вырваться щель и уйти в ночь кусать и превращать в чудовищ мирно спящих горожан.
- Вот что значит пить спирт на рабочем месте! - покаялась она и закричала как резаная.
На крик прибежали санитары из другого отделения. Куркина ничего не могла объяснить, только показывала трясущейся рукой на дверь туалета.
- Там кто-то есть? - спросили встревоженные мужики.
Медсестра кивнула. Дежурившие интерны отодвинули шкаф и из туалета вывалился местный пьяница, вечно синий от выпитой водки и уголовных наколок бродяга по кличке «Синяк».
- Он днём пришёл в больницу, - догадались довольные медработники, - выпил свою норму и заснул в кабинке. Когда вы завезли туда труп, он проснулся и попытался сбежать, ему помешал шкаф…
Казарцева посмеялась вместе со всеми над необычным случаем, но в дальнейшем на ночные дежурства выходить отказалась наотрез.
- Так и вижу синие руки, которые тянутся ко мне, - призналась она Семёновне, - чтобы вырвать из груди сердце…
- Матерь Божья! - перекрестилась старуха.
По пятницам у подруг был выходной в больнице, «Миледи» с подругой пошли на кафедру к научному руководителю. Сидели в лаборатории, вдруг залетела жена грозного профессора, членкора, академика их кафедры и кинулась к ним.
- О! Нам как раз нужны две девочки в брюках! - выдала она фразу.
Они недоуменно осмотрели друг друга.
- Да, действительно мы в брюках…
- Хотите участвовать в телепередаче?
- Конечно, они хотят! - ответила за них другая преподавательница.
Пришлось соглашаться, так как портить отношения с профессором не
хотелось. Студенток снабдили подробной инструкцией куда, к кому идти.
- Зачем?
- Вы нужны для массовки, - заверили их.
Их профессор действительно вёл одну передачу о природе, то они особо и не волновались. Пришли на телестудию, нашли нужного им человека.
- А, девочки, пришли в передаче против алкоголизма сниматься?! -
изрёк он с улыбкой и исчез из кабинета, оставив их недоумевать.
В кабинете на стенах были развешаны красочные плакаты пьяниц с синими физиономиями…
- Неужели же, - недоумевали молодые женщины, - во всём институте не нашлось более подходящих кандидатур?!
Дверь открылась и в кабинет вошла женщина, увидев их, она расплылась в улыбке:
- Аааа, девочки, хотите артистками стать?!
Они попросили объяснить, что здесь происходит.
- Вас немножко погипнотизируют! - радостно сообщила она и тоже скрылась из виду.
- Мы влипли серьёзно... - прошептала Казарцева.
- Но и уйти не можем?
Девушки смирились и стали ждать дальнейших событий. Дверь вновь отворилась, вошла знакомая женщина в сопровождении мужчины.
- Вы знаете этого человека? - спросила она первым делом.
Они искренне признались, что видят впервые. Мужчина оказался
известным врачом-психотерапевтом по фамилии Кашпировский. Он сел и начал читать длинную заумную лекцию о гипнозе:
- Вот вы сейчас сидите и слышите только меня…
Марина слышала шум в коридоре, а не его бормотание. Затем от слов перешли к делу.
- Закройте глаза, вытяните руку вперёд, - приказал нервный гипнотизёр, - не сгибайте её, напрягите все мышцы тела, обхватите себя руками.
Сначала он экспериментировал на Ирине, но ему не понравилось, как она прогибалась назад. Они были не под гипнозом, а просто выполняли физические упражнения.
- Странный он какой-то! - злилась Казарцева.
Всех пригласили на прямой эфир. Войдя в студию и заметив стулья, повернутые друг к другу спинками, она заподозрила неладное.
- Легенда такая, - настраивала их ассистентка, - врач беседует с ведущим, а мы якобы отвечаем на телефонные звонки, потом как бы случайно врач соглашается продемонстрировать гипноз на одной из вас.
Так и произошло. Врач говорил, что делать, «Миледи» всё исполняла:
- А теперь закройте глаза, обхватите себя руками и напрягите все мышцы тела…
Что она и сделала, а он тут же подхватил девушки и уложил на подготовленные стулья, то есть на их спинки.
- Я ни под каким гипнозом, - откровенно злилась Казарцева, - держусь только на напряжённых до предела мышцах, и предел этот уже близко...
- Так человек может лежать бесконечно долгое время, часа два… - вещал гипнотизёр.
- Какие два часа! - хотелось крикнуть Марине. - Да я сейчас свалюсь, сломаю себе позвоночник и испорчу прямой эфир!
- Человек в этом состоянии ничего не чувствует и не помнит, что с ним
было… - продолжал врач.
Наконец, он одумался и поставил студентку на землю, она достойно сыграла свою роль, сообщив в конце:
- Я действительно ничего не помню!
Эфир удался на славу, но подруги поняли, как это делается и почему они должны были быть в брюках.
- А вдруг мы действительно грохнулись бы на пол, - хихикали студентки, - юбки оказались бы на голове…
Утром они вернулись в институт, заглянули в аудиторию, там серьёзная дама в годах, два студента, все в белых халатах. Один сидел на стуле, второй вокруг него кругами ходил и совершал загадочные пассы руками.
- Чего это они? - опешила Куркина. - Передач насмотрелись…
Преподавательница периодически поправляла его хаотичные действия:
- Вот здесь неправильно, надо рукой по-другому повести.
Студентки остолбенели:
- Надо же, в государственном институте экстрасенсорику преподают!
- Может и нас научат… - иронично усмехнулась «Миледи».
Они подождали пока эти парни вышли и поинтересовались:
- Ребята, а чего вы там делали, биополе лечили?
Они засмеялись:
- Какое биополе, перевязки без бинта сдавали!
Вместо ночных дежурств Казарцева стала подрабатывать на «скорой помощи». Однажды они приехали на вызов в соседний с временным жильём Марины, многоквартирный дом.
- В этой квартире живёт пара супругов, - сказала она врачу, - она высокая, «в теле», он невысокий щупленький «подкаблучник».
По свидетельствам соседей, жена часто третировала мужа, периодически раздавая звонкие обидные оплеухи. Выяснилось, что в это утро муж стоял у окна и, никого не трогая, гладил бельё.
- Гладь быстрее! - проходившая мимо жена в профилактических целях выдала ему очередную зуботычину.
Почти сломленная мужская гордость взыграла, и супруг со всей силы прижал раскалённый утюг к филейной части супруги.
- Урод! - взревевшая, как раненый буйвол, женщина с разворота дала такой «крюк справа», от которого Майк Тайсон умер бы на месте.
С печальным стоном в состоянии глубокого нокдауна муж вылетел в
окно третьего этажа. Раздосадованная таким развитием событий женщина
вызвала «скорую помощь» для ликвидации последствий ожога. Приехавшие
врачи недоуменно разглядывали треугольную непонятную отметину на филейной части потерпевшей.
- Это кто же вас так? - поинтересовались эскулапы.
- Да муж, будь он неладен!.. Я его в окно выкинула! - не моргнув глазом, ответила женщина.
Среди врачей началось смятение, они кинулись искать разбившегося мужа. Однако улица была пуста, а на асфальте под окнами никаких кровавых следов падения не наблюдалось.
- Где же он?! - оглянулась вокруг Казарцева.
Высоко подняв головы, медики увидели мужчину в трусах, одиноко висящего на фонарном столбе. Пациент пребывал в состоянии глубочайшего шока, и снять его со столба удалось пожарникам вместе с милиционерами.
- Зацепился трусами за держатель проводов! - с удивлением поняли они.
- Крепкие трусы шьёт наша лёгкая промышленность… - пошутила «Миледи».
Стражи правопорядка в протоколе зафиксировали, что мужчина среднего возраста после падения из окна третьего этажа на фонарный столб из-за нервного стресса временно потерял дар речи и старался привлечь внимание прохожих одиночными точными плевками…
- Ему теперь только Кашпировский поможет! - уверено сказал милиционер с арбузным брюшком.
Вера в целительную силу психотерапевта была почти стопроцентная, а на редких скептиков смотрели как на врагов народа.
- Глупости! - заявила Казарцева, но даже её подруга поддалась массовому психозу.
Она была на втором месяце беременности и решила ощутить целительную силу телевизионного сеанса уже знакомого Кашпировского вместе с будущим ребёнком.
- Ведь никакие сериалы не собирают такие толпы страждущих на халяву поправить своё здоровье, сидя у телевизора… - справедливо рассудила Куркина. - Значит, в этом что-то есть…
Она закрылась в комнате, разделась догола, разложила диван, легла напротив телевизора, широко расставив ноги. Причём максимально близко расположив промежность к экрану.
- Чтобы чудесные волны гипноза быстрей достигли будущего ребенка... - решила доверчивая Ира.
Кашпировский был в ударе. В результате сеанса она крепко заснула. Её муж пришёл домой, разделся, зашёл в комнату и увидел страшную картину. В зашторенной комнате зловеще мерцал экран телевизора, неподвижная голая жена, раскинув в стороны руки и ноги, лежала на диване.
- Убили! - от страха он завыл утробным голосом и вжался в стену.
Сколько стоял неподвижно, не помнил, а жёнушка проснулась, сладко потянулась. Увидев остолбеневшего мужа, улыбнулась и спросила:
- Милый, а что случилось?
Когда он пришёл в себя и услышал, что решила сделать Ирка, то не выдержал:
- Ты бы, дура, ещё приёмник с Чумаком в рот засунула!.. Сам от страха чуть не родил.
- Но ведь же другим людям помогают… - оправдывалась супруга.
- Почему нашим бабам приходят в голову вещи, до которых нормальный человек никогда в жизни не додумается? - схватился за голову молодой муж.
Вскоре они отмечали очередной праздник в тесной компании. К ним пришли друзья и Казарцева. Выпивали, поели и начали общаться. Куркин рассказал про этот случай под хохот гостей. Но был один человек, который не смеялся. Марина нахмурилась и выдала непонятную фразу, которая повергла всех мужчин в шок:
- Вот дура Ирка - плод же мог рассосаться…

Сватовство
В 1989 году по странам Центральной и Юго-Восточной Европы прошла волна народных революций, ликвидировавших монопольную власть правивших коммунистических партий. Революции разворачивались почти одновременно - во второй половине года, но происходили в различных формах. В большинстве стран смена власти произошла мирным путём (Польша, Венгрия, ГДР, Чехословакия, Болгария), в Румынии в результате вооружённого восстания.
9 ноября в ГДР были отменены формальные разрешения, без которых прежде восточные немцы не могли пересечь границу, отделяющую Восточный Берлин от Западного. Тысячи берлинцев проходят через контрольные пункты, повсюду атмосфера праздника и огромные автомобильные пробки. Люди начинают стихийно разбирать стену - символ длившегося сорок лет раздела города, немецкой нации и целого континента. 
Сергей Тарасенко даже не догадывался, как эти эпохальные события отразятся на его судьбе. В этот год он оканчивал военное училище и готовился стать офицером.
- Лишь бы не заслали куда-нибудь в тундру! - оправдано мучился он.
В качестве тренировки будущих лейтенантов иногда ставили начальником караула роты охраны училища. В одно из таких дежурств его неожиданно вызвали из караульного помещения на пост часового в автомобильном парке части.
- Стоит куча ментов, - увидал он издали странную картину, - позеленелый солдат сверлит взглядом землю под ногами...
Тарасенко быстро подошёл к месту происшествия и грозно спросил сопливого часового:
- Почему посторонние на секретном объекте?
- Не шуми курсант! - посоветовал ему тяжело дышащий милицейский капитан. - Твой солдатик зарезал штык-ножом особо важного преступника.
- Как?!
- Молча!
После необходимых формальностей и смены часового они с героем вернулись в караулку. Сергею пришлось долго выпытывать из солдатика реальный ход событий. 
- Устал я от хождения по своему участку, - наконец рассказал «дух», - решил присесть. Присел. Опёрся на свой «калаш» и уснул…
Дело было поздней ночью. В это время, вне пределов важного объекта менты догоняли сбежавшего «зэка». Маньяк, на чьём счету было не одно убийство, разыскивая которого сбилась с ног вся милиция, бегал явно быстрее не совсем атлетичных стражей порядка.
- Но случилось непредвиденное, - понял догадливый «Арамис», - у одного из ментов открылось второе дыхание, и он начал стремительно настигать беглеца.
Тот прибавил скорости, но это мало помогло. Маньяк на глазах изумлённых ментов перемахнул огромнейшей высоты забор, ограждавший важный объект. Только приземлился он неудачно. Прямо на штык-нож автомата, опершись на который досматривал десятый сон доблестный часовой.
- Рана того места, которым приземлился преступник, не давала продолжить гонку, - засмеялся воспрявший солдатик, - поэтому дяденьки милиционеры, услышав нечеловеческий вопль, просто повязали особо опасного преступника...
За участие в поимке им была объявлена благодарность от командования.
- После выпуска поедешь в ГДР! - сообщил ему начальник курса.
- Вот повезло! - Тарасенко сильно обрадовался.
Обычно туда распределяли по большому «блату», и он даже не мог мечтать о подобном. Однако его пока больше тревожили другие вопросы, подходило время выпускных экзаменов. А билеты экзаменационные не дали.
- Готовьтесь по тем лекциям, что посещали и соответственно записывали, - сказал им куратор выпуска, скотина редкостная, который всегда подлянки строил.
Он билеты сам составлял, а печатали их в типографии, расположенной на территории училища. Поэтому сидели в казарме товарищи по оружию унылые и пытались хоть что-то вспомнить из смутно усвоенного курса.
- Хорошо, солнышко весеннее припекает, птички поют! - расслабленно думал «Арамис». - Щас бы стакан водки и на танцы...
Поэтому мысли курсантов больше касались не учёбы, а были о желанных девушках.
- Как будем эти треклятые экзамены сдавать? - плюнул он и решил выйти на улицу.
Дверь в типографию, которая почти всегда была закрыта после окончания занятий, почему-то оказалась открыта.
- То ли закрыть забыли, - догадался Тарасенко, - а может ещё что удумали…
Сергей всегда был любопытным, поэтому и решил пойти поглядеть, что там к чему. Зашёл внутрь, а на столе лежали восемь готовых клише. Он пригляделся и ахнул:
- Мать моя, так это ж наши билеты, которые для выпускного экзамена уже набраны и готовы к печати!
Он не понял, как в казарме оказался, так быстро бежал обратно. 
- Мужики, - натужно сказал «Арамис», - там типография открыта, и клише с нашими билетами лежат, тока как их незаметно взять, не знаю.
Четверо друзей долго сидели, думали и тут его осенило:
- Пошли все туда, может, чего придумаем!
Прибежали туда. Текст есть, но набран в зеркальном отображении. Читать неудобно. Внезапно Сергей велел им:
- Снимайте штаны и каждый половинкой задницы на одно клише садитесь.
Товарищи глаза вытаращили, он им объяснил:
- Что уставились, садитесь, потом, когда встанете, все вопросы в билетах будут нормально видны.
Они, наконец, смекнули и каждый сел на свои два мягких клише. Возвратились они в казарму, там уже народ к экзаменам готовился. Тарасенко закричал с порога:
- Мужики, мы билеты экзаменационные надыбали!
Они не поверили:
- Врёшь!
- Бля буду.
- Ну, показывай...
Четыре молодых парня повернулись спиной к толпе, сняли штаны и наклонились, говоря при этом:
- Давайте быстрее переписывайте!
Какое было удивление куратора и всех преподавателей, когда выпуск сдал экзамены на «хорошо» и «отлично». Через неделю все курсанты получили долгожданные лейтенантские погоны и отправились по домам в месячный отпуск.
- Съезжу в родной городок, - прикинул он, - разузнаю, где живёт Марина…
В дороге возникли трудности, железнодорожные билеты были только до белорусского Гомеля.
- Доберусь оттуда на попутках! - решил «Арамис» и сел в скорый поезд.
Дальше пришлось ехать на грузовом «суперМАЗе». Водитель попался весёлый, всю дорогу рассказывал шофёрские байки, но, не доезжая двух километров до заправки, он неожиданно остановился.
- Топливо кончилось... - недовольно выругался шофёр.
Он побежал с ведром к ближайшему колодцу, возле которого сидел местный мужичок и спросил:
- Водицы набрать у вас можно?
- Конечно!.. Нам не жалко!
Набрал он ведро воды, подошёл к «МАЗу» и залил воду в объёмный топливный бак. Местный мужичок немного офигел от такого варварского обращения с машиной.
- Слушай, а ты чё, на воде собрался ехать? - ехидно улыбнулся он.
- Естественно! - водитель завёл машину и уехал.
Сергей не поверил глазам и едва решился поинтересоваться, как машина может ехать на воде и в чём прикол.
- Разгадка проста, - засмеялся кривоногий шофёр, - в этих машинах топливозаборник немного не касается дна, поэтому, когда машина глохнет от отсутствия дизельного топлива, в баке на донышке ещё плещется немного горючего.
- А вода причём?!
- Нефтепродукты, как известно легче воды, вот я и залил воду в бак - топливо плавает по поверхности и засасывается заборником. До заправки этого хватит...
Воду он на заправке слил, открутив сливную затычку в днище бака, и благополучно довёз попутчика до родного города.
- Спасибо за всё! - поблагодарил Тарасенко и поспешил к матери.
Однако та встретила его со слезами на глазах, у её брата умерла жена.
- Бедный мой братик! - причитала София Андреевна. - Никого у него не осталось, даже деток не было…
Сергей вместо заслуженного отдыха включился в подготовку к поминкам. Для этого было необходимо немереное количество алкоголя.
- Не тебе объяснять механизм проведения поминок в деревнях… - сказал ему расстроенный дядя.
Всю ночь они усиленно изготавливали самогон. Спрятать от милиции неприкосновенный стратегический запас он решил в необычном месте, закопал в огороде.
- В день похорон откопаем и разольём по чайникам! - уточнил безутешный вдовец.
Это видел его сосед, по совместительству местный стукач, который недолго думая сообщил куда следует. Однако у вдовца оказались знакомые кое-где и заранее предупредили о предстоящей проверке:
- Завтра к тебе придут!
Аппарат был перепрятан где-то у друзей. А десятилитровые бутыли были тайно выкопаны и содержимое перелито в другую тару. Далее в бутыли залилась вода, подкрашенная молоком.
- Зачем? - не понял Сергей.
- Для придания самогонного оттенка…
После проделанной процедуры бутыли были закопаны обратно. В день проверки граждане начальники приступили к поиску улик. Аппарат они, конечно же, не нашли. Решили на этом не останавливаться. Взяли лопаты, пошли в огород на указанное стукачом место.
- Нашли! - заверещал один из них.
Милиционеры начали радостно стращать вдовца, а он заявил:
- Ничего не знаю. Это вода.
- Как вода? - удивились граждане начальники.
Начали осторожно пробовать.
- Точно вода, - скривился недовольный милиционер. - Непонятки сплошные…
Обратились к вдовцу с вопросом, по какому поводу он закопал воду. Дядя ответил:
- Да это я решил сохранить воду, в которой мёртвую жену накануне обмывал...
Одному милиционеру пришлось «скорую» вызывать, его рвало желчью. Поэтому на похоронах никто не проверял, чем поминали покойную. На поминки приехало много народа, тётка Тарасенко всю жизнь проработала учительницей.
- Рад тебя видеть! - признался «Арамис» Ольге Сапего, когда она подошла выразить соболезнование.
- Повод не радостный…
- Давай поговорим! - попросил Сергей.
Они присели за поминальный стол и проговорили до самой ночи. Хотя они никогда не были особенно близки, но в этот раз рассказали друг другу как провели годы после школы.
- Ты не знаешь адреса Марины! - спросил он напоследок.
- Зачем тебе?
- Я буду ехать на службу в Германию через Москву, - без особых эмоций сказал он, - хотел бы заехать в гости…
- Я с ней не общаюсь! - сухо ответила «Констанция», но адрес дала.
Казарцева ничего не знала об этих событиях, в последнее время она почти потеряла с ними связь. Помимо «скорой» Марина подрабатывала днём в регистратуре больницы.
- Больные все нервы за смену вытреплют! - часто жаловалась она квартирной хозяйке Тамаре Семёновне.
Посетители попадались на редкость непонятливые. У них работал врач - рентгенолог по фамилии Дураков. Подошла бабушка божий одуванчик к окошечку в регистратуры и спросила:
- Доченька, а когда рентгенолог принимает?
- Дураков принимает после обеда.
- А когда умных?
В один из августовских дней Казарцева буквально без сил вернулась домой, но там её ждали новые неприятности. Она вышла на лестничную площадку, чтобы мусор выбросить, а мусор подло застрял в трубе. Марина заплакала, и тут из лифта вышел одетый в новенький офицерский мундир лейтенант Тарасенко.
- Привет! - заулыбался он, но при виде её слёз, улыбка сползла с его лица. - Что случилось?
- Помоги мусор пропихнуть... - слёзно попросила она.
- Нужна палка! - сообразил Сергей.
«Миледи» принесла хоккейную клюшку. Стали тыкать ею в дупло мусоропровода.
- Не достаёт до застрявшего мусора… - огорчённо понял он.
Стали думать что делать. Тут она вспомнила, что у Семёновны на балконе валялась заржавевшая пудовая гиря.
- Давай скинем её сверху на мусор, - предложила она, - должна протолкнуть.
- А гиря?
- Она всё равно ей уже ни к чему...
«Арамис» согласился, но развил идею:
- Отсюда явно не протолкнёт, слишком мало лететь ей до мусора. Вместе с ним застрянет. Я поднимусь на девятый этаж и кину оттуда в трубу.
Поднялся он на лифте на последний этаж, положил гирю в черпак мусоропровода и лихо захлопнул его. Последующий звук его сильно напугал.
- Я думал, что звук будет относительно глухой и монотонный. - «Арамис» опешил. - Всё-таки в закрытую трубу гирю засунул, а не гранату.
Звук был громкий, с диким лязгом и скрежетанием. Тарасенко стремительно вернулся к Марине, она встретила его на лестнице. Лицо более растерянное и какое-то такое испуганное. Как у нашкодившего школьника.
- Что?.. Пробило? - тихо спросил он, предчувствуя недоброе.
- Пробить-то пробило, но как-то не так... Вот посмотри...
Они завернули в закуток с мусоропроводом и застыли в изумлении. Им сразу бросился в глаза выбитый железный черпак, закрывающий мусороприёмник.
- Он валяется далеко от зияющей в трубе дыры... - прикинул Сергей.
«Арамис» увидел железный кронштейн, которым этот черпак крепился к трубе и на котором поворачивался.
- Он изогнут, чуть ли не узлом… - ахнул потрясённый военный.
Сергей испугался, но его посетила мысль о том, что это не самое страшное. На негнущихся ногах он спустился на этаж ниже.
- Та же картина! - заметил гость. 
Они с Мариной, оба красные, как варёные раки, сбежали в спасительную квартиру. На следующее утро в подъезде висела грозное объявление от конторы ЖЭКа:
- «Позор хулиганам и дебоширам!»
Из текста на бумажкн следовало, что после диверсии черпаки мусоропровода посшибало на всех этажах подъезда. Мусоропровод ремонтировали несколько дней. Этот случай неожиданно сблизил их. Все дни пока Тарасенко гостил у них, «Миледи» не работала, они гуляли по городу с Максимом.
- Мальчонку, зачем таскаете с собой по жаре! - бурчала ревнивая баба Тамара.
- Сергей наш с Ваней школьный товарищ, - успокоила её Марина. - Он уезжает служить за границу, пусть порадуется…
- Знаю я таких старых знакомых! - не успокаивалась Семёновна.
- Я ему просто показываю Москву.
- А чё глазки светятся?!
Марине были необыкновенно приятны настойчивые ухаживания Сергея. Она не забыла его признания на свадьбе Николая, но по-прежнему смотрела на него лишь, как на друга. Поэтому, когда он, уезжая, снова предложил выйти за него замуж, «Миледи» твёрдо ответила:
- Нет! У меня есть муж Иван Казарцев.
- Он не достоин тебя!
- Я сама буду решать! - отрезала молодая женщина.
После его отъезда Марина явно загрустила, и мстительная баба Тамара написала обо всём Ивану, который как раз проходил медицинскую комиссию для досрочного комиссования из армии.

продолжение http://www.proza.ru/2014/08/23/10