Весна олигархов. Шахтеры эти. Не так все приватизи

Шахтеры эти…. Не так все приватизировано, менять все нужно!

   Алик как то с шахтерами ругался. Долго они требовали за уголь деньги. А Алик им не платил, потому что, на фуй это нужно? Вот они по этому вопросу все ездили и ездили к нему, толпами целыми. Бумажки какие то раскладывают, пальцами тычут, вот мол, получали уголь то, надо бы заплатить. Про шахтеров-работяг истории жалостливые рассказывают, которые в разрезе угольном, в  яме в этой от голодухи падают уже, про жен ихних с детишками, которые якобы с хлеба на воду только и перебиваются, бедствует, мол, трудовой народ, отдай деньги, мы хоть часть зарплаты им выплатим. Достали уже. Наконец поняли, что ни фига Алик денег им не даст. А тут и их контору вообще реформировали, приватизировали, так что Алик только руками развел, когда шахтеры в очередной раз приехали. Вот, мол, какая незадача случилась, только хотел вашей шахтерской конторе помощь оказать, деньги вернуть, а тут ее как выясняется обанкроченную, какой то иностранный инвестор выкупает. Так что извините господа шахтеры, сами понимаете, вам бы я еще может и отдал бы денежку, потому, что ценю и уважаю нелегкий горняцкий труд, а каким то иностранным дядям –инвесторам хер. Сам такой, знаю все про это дело, не будет поэтому гаду эксплуататору  такого счастья, на шахтерском горбу наживаться! Ишь ты на шахтерские трудовые деньги покушается! Потом политые! От негодования к неизвестному, но сволочному иностранному инвестору, Алик аж затрясся всем своим тучным телом, глазами сурово блещет, зубами скрипит, желваки ходят, усы вздыбились. Страшное дело! Классовый антагонизм!
Шахтеры вздохнули, переглянулись, плечами пожали, мол, что же с тобой  гад поделаешь? Старший и говорит, ладно мол, хер с тобой, подавись этими деньгами. Обиделся наверное?
Алик, как услышал, что с него больше денег требовать не будут, обрадовался, но виду не кажет.
Культурно так шахтерам объясняет, мол, ну что вы, не расстраивайтесь так то, я же не виноват, что Ваша контора обанкротилась вся. Уже почти готов был деньги отдать, но не получилось вот. И все равно нужно позитивно мыслить, о добром, о хорошем, я вот предлагаю, например, дружить предприятиями. Тут Алик вспомнил, какой в Казахстане деликатес цениться и озвучил мыслю, мол, вот есть у нас лошадь, приезжайте к нам, половина ваша! А когда у вас лошадь будет, тут уж мы к вам приедем! В гости так сказать! Хоп майли! Жаль все же что вас ликвидируют, так приятно было с вами работать! Прямо удовольствие одно!
Шахтеры переглянулись опять, мол, что то не в себе человек. Какая такая лошадь? Какие гости?
Нужно ехать побыстрей отсюда, а то это может быть заразное заболевание?
А Алик сразу как дверь за шахтерами закрылась, Сане позвонил. Похвастался. Мол, только что сорок миллионов срубил, как с куста! Саня его похвалил, молодец мол, дальше действуй таким же  макаром! Никаких им денег!
И правильно, вообще то говорил, потому, что как потом выяснилось это он, Саня то есть и был тем иностранным инвестором, который обанкроченных шахтеров, вместе с углем и со всем остальным ихним добром  выкупил. Навешали на него еще и долги по заработной плате, дескать, давай, не обостряй тут социальную напряженность, плати, раз разрез за копейки получил. Он прикинул, что к чему, да и согласился. Как приватизировал разрез так сразу и погасил долги по зарплате. Чтобы понимали шахтеры, что пришла новая, светлая и радостная пора в их жизни на справедливого частного собственника работать!
А Алику пришлось и разрез этот и шахтеров под свой присмотр и руководство брать. Тоже он, конечно, никого никакими лошадьми угощать не стал, а жалобщиков, которые к нему ездили, уволил по быстрому. Потому, что нету им веры, проявили себя уже с очень некрасивой стороны. Стукачи какие то!

С приватизацией этого разреза тоже неприятное происшествие случилось. Шахтерская контора вообще большая была, ну и угольный разрез тоже, получается, был большой, вернее так: контора была большая, потому что разрез был большой, ну и когда пришла пора  приватизировать  это угольное хозяйство выяснилось, что ни одна инвесторская группировка целиком и полностью все угольное хозяйство под себя подмять не сможет. Оно конечно и аппетит есть, и менеджеры водятся, а вот не получится. Как говорится: «Съест то он съест, да кто ж ему даст»? Одним словом несколько группок  потенциальных приватизаторов образовывались, ну конечно все они друг друга « в мордочки» знали и уж тем более знали,  что кому из имущества отойдет. Аликовской компашке - самый молодой разрез, с самой лучшей техникой, иностранной, туда чтобы поменьше вкладывать нужно было, другой группировке, более уважаемой, потому что американцами назвались, отошел  самый большой разрез, с самым большим в мире экскаватором, что бы черпать уголек б-а-а-льшой лопатой! А третий разрезик, такой, паршивенький, уже соответственно третьей группе  достался. Говорят, соседи северные выпросили, они тогда внезапно стали непопулярными, но по старой памяти, решили и их не обижать. Конечно, как при любой дележке мелочь всякая носилась, путалась под ногами, урвать что ни будь, хотела. Дело то это понятное, такая приватизация один раз бывает, кто не успеет, то опоздает, это уж точнее некуда. К разрезам  эта мелочь пузатая подступиться уж конечно не могла, не по размеру кусок, вот и хватала, что давали, кто заводик ремонтный, кто депо железнодорожное, кто просто, особенно не мудрствуя, тупо приватизировал паровозы, ну или что там вагоны толкает по железнодорожным путям, вот это и брали. С такими не спорили, понимали, что через некоторое время, потрепыхаются и все равно на четвереньках приползут, вообще за копейки отдадут то, что хапнули. А ведь  любому «лоху» известно, что когда ранее купленное перекупает, кто ни будь у первого хозяина, то такой гражданин становиться «добросовестным приобретателем» и ему уже не особенно то страшно, как эта вещь оказалась у продавца, да пусть он хоть вообще ее украл! А «добросовестного покупателя» это не касается! Какие к нему претензии могут быть? Вот то-то  и оно, что нету и не может быть никаких претензий, что особенно ценно в случае с имуществом приватизированного государственного горного комплекса. Нет, ну конечно даже подумать страшно, что кто то может всю приватизацию развернуть взад пятками, но все же страховку нужно иметь и на этот хотя и слабо, но все же вероятный случай. И поэтому умные люди снисходительно наблюдали за тем, как мелочь шустрит, куски друг у друга вырывает, иногда даже и с кровью. Но оказывается не все  там, в приватизированном «Объединении» были недальновидные такие. Вот снабженцем там работал один мужичок такой, неказистый сам из себя, не особенно и в глаза бросался, так, скромником ходил. Так вот этот мужичок тоже решил приватизировать, то на чем работал, то есть базу снабженческую и пару станций железнодорожных, ну там было то, километров десять путей. Все рукой махнули, неинтересно мол, пусть приватизирует, раз нравиться.  Он и приватизировал. Все права собственности быстренько оформил и хозяйновать начал, впрочем, как и все вокруг. Там тоже много неразберихи было, дело то новое, инвесторы по большей части совсем никакого опыта в шахтерских делах не имели, так что пока осваивали это дело: «методом научного тыка» так сказать, много себе шишек набили. Ну, потом конечно стало все устаканиваться, инвесторы как огляделись вокруг, так и себя даже сами зауважали. Мать их, инвесторов, женщина! Это же надо такое приватизировать! Город, честное благородное слово, город! С железными и автомобильными дорогами, с мостами, с трубопроводами. Все на электрической тяге, все освещено! Экскаваторы, размером с многоэтажный дом, каждый, уголь добывают на дне «ямы», а «яма» эта, ну сам разрез то есть глубины настолько невероятной, что инвесторам страшно было даже представить себе, что кто то мог вообще просто осмелиться начать его рыть! Но это все в прошлом, а сейчас, они, инвесторы все купили, за копейки причем. Так что сейчас они законные хозяева! А поскольку инвесторы, люди восточные и понимают толк в традициях гостеприимства, они в одном невероятно живописном месте, на самом краю разреза очень быстро павильон построили, прозрачный весь, что бы из него было видно самый большой в мире угольный разрез. Эстетика  индустриальной мощи, вот как! Рядом мангалы поставили, шашлык-машлык жарить, казаны прикатили, плов делать, вкусно потому что на свежем воздухе кушать, ой бой, пальчики оближешь! Поваров-узбеков привезли и официанток длинногих запустили, чтобы гостей ублажали, принести-поднести там, нужно ведь все. А когда гости приезжали им разрез показывали, хвалились, вот, дескать, какой большой разрез мы сумели приватизировать, а потом заставляли кого  рюмку, а кого и целый стакан водки выпить после чего, этот же стакан, только уже пустой конечно, полагалось в разрез кинуть, мол, такая  вот у нас, у шахтеров, совершенно особая, исконная шахтерская традиция. Очень хорошо потом деловые переговоры шли, на таком грандиозном фоне, и особенно с соблюдением таких полезных, исконно шахтерских традиций. Одним словом много дел, за всем и не уследишь сразу. Но когда первоначальная эйфория от удачной приватизации прошла стали инвесторы денежки считать, и выяснилось, что не все так гладко. Например, уголь, он только кажется дармовым, а на самом деле его добыть нужно, пустую породу взрывать, потом эту взорванную породу «вскрышу» по-шахтерски, вывозить нужно. А ее много, бля! Вот на вагоны ее, и по местной разрезовой железной дороге, на «отвалы». А на  все на это денежка, копеечка, своя инвесторская идет, между прочим. Потом уголь, его тоже нужно сначала экскаваторами добыть, причем желательно, чтобы экскаваторы работали в разных местах разреза, на разных «угольных полях» как местные технари говорят, потому что оказывается в разных местах уголь разный бывает, ну «зольность», еще там какие то заморочки. Аллах лучше про все это знает, но местные технари еще объясняют, что нужно обязательно весь добытый уголь через «усреднитель» пропускать, ну чтобы очень уж большие глыбы разбивать, а мелкие перемешивать. И только потом, уголь на вагоны грузят и вывозят продавать. И тут инвесторов неприятно поразило еще одно обстоятельство, оказывается уголь то с разрезов  о-го-го как дорого стоит вывезти! Основная часть затрат-транспортировка! Одним словом покумекали и решили с железнодорожниками встретиться, ну уболтать их, чтобы цены на транспортировку угля не задирали. Созвонились, встречу назначили в своем любимом павильоне: «на берегу разреза» так сказать. Выпили, закусили и путейцев на откровенность вывели, а те пьяненькие, себя в грудь бьют, божатся, что не они это цены задирают. У них тарифы существуют, которые изменять нельзя ни в коем случае, не частная лавочка это потому что, а железная дорога, организация, свято чтящая заветы товарища Кагановича. Так что  в месте, где им передают уголь, начинают  их тарифы капать, а вот что до этого момента происходит, они не знают, потому что их пути начинаются только на станции «Товарная», а что там, за ее пределами твориться они сказать не могут, так как железнодорожниками рождены, железнодорожниками воспитаны, с младенчества грудь железнодорожной матери сосали и потому твердо уверены, что: «За пределами железной дороги жизни нет»! Но поскольку есть и среди них объемно думающие инженеры, то они два плюс два однажды сложили, и вышло у них очень интересное обстоятельство, что по своей железной дороге они перевезли на разрезы много рельсов и шпал, и хотя общеизвестно, что из этих вещей однозначно, делают железные дороги, в их железнодорожном хозяйстве ничего не прибавилось! Значит где то в глубине разрезов, есть самостоятельная железная дорога, которой тарифы на перевозку не указ, и даже САМ начальник станции: «Товарная", там никому, о ужас, ничего приказать не может! И потом, несколько неуместно, но очень сплоченно, грянули: "На железной, на дороге, хорошо работаем, денег много получаем, а картошку лопаем!"
Послушали инвесторы пьяных железнодорожников, и уловив нежелательные "Политические Нотки, а также, будучи "широко мыслящими людьми", поняв что зря на них водку переводили, по быстрому вечер закончили. И уже освободившись от представителей параллельной железнодорожной цивилизации и проветрив помещение, сели разгадывать загадку, где же у них могут расти цены на перевозку? Ну не сами же  с себя они, деньги лупят! И получилось у инвесторов очень интересная схема. Оказывается, все части разреза были связаны железнодорожными ветками, по которым возили  «вскрышу» на отвалы, разные  другие грузы, там же грузились товарным углем, одним словом получался такой большой замкнутый железнодорожный круг и из него, на станцию «Товарная», откуда добытый уголь должен был развозиться по нетерпеливым покупателям, вела только одна-одинехонькая, тоненькая-претоненькая, километров семь, не больше, железнодорожная веточка, этакая «линия жизни», которая к моменту «разбора полетов» была уже приватизирована! Стала частной, ****ь собственностью! Где тарифы не действуют, а действуют цены: «сколь пожелаю, столь и требую, а вы там, ндраву моему не перечьте»! И что самое неприятное, хозяина этой железнодорожной веточки, «дороги жизни» они знают прекрасно и даже сами ему «добро», на приватизацию дали, отмахнулись от мелочи, этот «скромник», снабженец,опытный гандон, *****! Всех на.бал! Да как крупно! Весь сбыт угля держит в своих маленьких, липких ручках, одной ручкой сбыт держит, а другой за горло ухватил «Гигантов-Приватизаторов, хозяев жизни, получит денежку, даст «отмашку» и  протиснется очередной эшелон с товарным углем через это «игольное ушко», а не будет денег, не будет и «отмашки» и не попадет эшелон на станцию «Товарная». А это ведь  дело не простое, там везде договора, сроки, штрафные санкции, ужас просто! Так что приходиться платить.
Конечно, инвесторы, когда в этой схеме разобрались, пригласили к себе этого «снабженца», культурно разговаривать пытались, так, мол, и так, что же ты, кусок общенародной собственности хапнул-приватизирвал и теперь пользуешься, ничего не вкладывая просто за проезд по рельсам деньжищи  огромные отгребаешь, у тебя, дескать, совести то совсем нету? Губишь ведь отечественного производителя!  Но тот, несмотря на простецкий вид, вовсе не простаком оказался, на все  вопросы отмалчивался в основном, или отговаривался, дескать, таковы законы рынка, господа, сами, мол, знаете, нужна вам услуга, пользуйтесь,  пожалуйста, только деньги платите, а свое мнение насчет нравиться не нравится, для бесед с секретаршами оставьте. Не деловой это разговор! Пить в прозрачном вестибюле, на фоне разреза и бутылками в него бросаться тоже отказывался, потому, что по его словам, за все предыдущую шахтерскую жизнь уже столько выпил и перебросал, что сейчас нету у него к этому интереса, тем более что это грубейшее нарушение правил техники безопасности, а насчет: «губишь  отечественного производителя», так это зря, тот, кто такое говорит пусть сначала в зеркало посмотрит. Может там увидит этого самого «Отечественного производителя»? Инвесторы обиделись конечно и решили каждый свою ветку к манящей станции «Товарная» построить, дело то плевое! Но не тут то было, оказалось, что и это предусмотрел крохобор проклятый, он оказывается под шумок  никчемную ни к чему, кроме строительства дополнительных железнодорожных веток землю выкупил, и любое строительство там возможно только с его согласия. А больше, удобных земель в этом районе не осталось, потому что все на многие километры вокруг перерыто старыми выработками, загромождено отвалами. Типичные образцы советской бесхозяйственности! И  отменить приватизацию этого участка тоже оказалось невозможным, потому что как только Инвесторы с таким вопросов к важным людям сунулись, те сразу на них руками замахали, мол, да вы что несете такое! И так еле-еле приватизацию протянули, ну не было для нее причин, столько противников побороли, столько недовольных осталось, а тут снова становиться вопрос о ее легитимности, вопрос об отмене ее результатов!? И думать не могите такого! Идите, платите, сами виноваты, что так лоханулись. Ну, развернулись инвесторы, и пошли  себе в прозрачный вестибюль водку с горя пить и бутылками бросаться. Опять понимания не нашли, косность везде!

Алик после этого неудачного собрания расстроенный был. Не получилось этот железнодорожный путь, ничтожный прямо сказать участочек, по новой приватизировать. Хотя, строго говоря, не получилось то, как бы у Сани, но Алик сопереживая общему делу тоже расстроился, о чем Сане прямо там и сказал, мол, крепись Саня, мы с тобой! Саня правда с удивлением на него посмотрел и рукой махнул, езжай, дескать, не мешайся тут. Алик и поехал себе. С разреза выехал и погнал по прямой дороге на станцию. Дорога и правда, прямая, есть конечно небольшие выбоинки, но ехать можно, даже с определенным удобством, хотя иногда вдоль дороги памятники какие то встречаются, поставили их, ни к селу, ни к городу, тревожно как то на них смотреть, настроение понижается, памятники явно тематические, то со звездочкой, но с полумесяцем, то просто с рулем водительским. Алик сначала их считал, потом бросил это дело, потому что со счета сбился. И пересилив себя, опустился до разговора с водителем, вообще то он был против того, чтобы панибратствовать с обслуживающим персоналом, но тут, не то расстройство дало себя знать, не то водка продолжала булькать, а может просто растрясло в пути, однако же заговорил Алик. Водитель при первых же словах обычно сурово молчащего босса, почему то перепугался, даже машина вильнула, но потом взял себя в руки и стал Алика слушать. А выяснилось, что Алик спрашивал, мол, почему так много памятников на обочинах, здесь, что, что то типа кладбища около дороги? Ну, водитель,  с облегчением ему стал отвечать, потому что знал ответ на такой вопрос, да и не только он, но и все водители в этом районе. Дескать, нету здесь кладбища, а памятники стоят на местах, где шофера в ДТП разбились. Вот этот, например, установили в месте, где один тип в гололед с управлением не справился и перевернулся. Насмерть. А дальше памятник установлен в том месте, где целая семья погибла. Тоже по-глупому, лоб в лоб их «жигуленок» с грузовиком столкнулся, груженым углем. Всмятку само-собой. Алик удивился, дескать, как у них так получается, дорога то прямая? А водитель ему объясняет, дорога то прямая, да все равно, ведь дорога, вещь опасная сама по себе. А памятников должно быть еще больше, поскольку бьются часто, только не всем памятники ставят, дорого это. Алик задумался и стал даже приглядываться к дороге, поскольку вот она какая оказывается! Но через некоторое время ему смотреть на дорогу надоело, скучно, он снова по сторонам стал озираться, правда, старался  на памятниках взглядом не останавливаться. А вокруг честно сказать и смотреть то не на что. Степь кругом. Только вдали, какой то поезд едет. Тут Алик встрепенулся, стоп, поезд! А откуда здесь поезд может взяться, в степи то? А нет ли там случайно, какой ни будь железной дороги? Ну, опять к водителю полез с расспросами, дескать, что там за поезд такой виднеется. Водитель голову повернул, взглянул мельком и рассказал, что там есть железная дорога, параллельно автомобильной проложена и активно эксплуатируется. Алик почувствовал приступ интуиции и еще один вопрос задал, а что, мол, за железная дорога, откуда, куда. Ну, водитель ему и объяснил, что железная дорога, а конкретно этот участок, ведет от станции «Товарная» к более крупной станции, везут по ней уголь, кстати, и к Алику на станцию по ней эшелоны угля идут. Ну и дальше, потребителям везут, которым этот уголь очень нужен. Алик почувствовал сильное возбуждение но, не желая выдавать свои стратегические планы какому то водителю, резко замолчал. Так, в гордом молчании он доехал до своей электростанции, и даже не обратил внимания на то, что охранник на воротах, по новой моде, введенной Замом и Главным охранником, неумело отдал честь его машине. Настолько был увлечен внезапно озарившей его идеей. Ну, быстро в кабинет забежал, и сразу к телефону бросился. Набрал Санин номер, тот быстро ответил, мол, что тебе, доехал? Алик запыхаясь от волнения, объяснил ему суть звонка, дескать, Саня, я тут кое в какой документации покопался, справки навел и вот что придумал, а может нам уголь прямо с разреза грузовиками возить, ну чтобы миновать этот приватизированный участок. Бойкот объявить крохобору! Там есть дорога то! А Саня устало так спрашивает, ну и что будет? Алик волнуясь и досадуя на Санину непонятливость, затараторил, мол, а на станции, на этой, на «Товарной» можно уголь с грузовиков перегружать в вагоны, и везти потом, куда захотим! Но Саня его энтузиазм опять не оценил, дескать, и что? Вот заладил, как попугай! Алик опять стал ему втолковывать, ну так же дешевле будет! А часть, которая в вагоны не войдет можно так же грузовиками по автомобильной дороге отправлять, я специально  посмотрел. Дорога там ровная прямая, одно удовольствие, а не дорога. Саня устало вздохнул и спросил, а в чем дешевизна то? На бензин траться, на зарплату водителей траться, да и за перевозку по железной дороге все равно нужно тариф платить. Фигню ты опять, какую то придумал, Алик. Но Алик и к такому повороту был готов, и выдал основную свою идею, дескать, а чтобы железнодорожникам тарифы не платить, просто нужно этот участок купить, ну приватизировать нафиг, вместе со станцией "Товарная". И будет хорошо, и будет красиво и разрез свой и железная дорога своя и электрическая станция, тут Алик ввернул заинтриговавшее его выражение, которое он на совещании у Сани подслушал, дескать «замкнутый цикл» получиться, ни копейки посторонним! Ну, как идея? Алик просто бурлил энтузиазмом. Но оказалось, что Саня его энтузиазм не разделял, потому что, опять устало вздохнув, произнес в трубку, дескать, дурак ты Алик и идеи у тебя дурацкие. Тут всего то семь километров дороги купить не дают, хотя она кроме как уголь с разрезов вывозить, ни для чего больше не нужна. А ты, действующий участок железной дороги хочешь приватизировать, да кто же тебе даст? Даже мне это не под силу. Так что не звони больше с подобными глупостями, не надоедай, устал я, отдыхать буду, да и ты, иди, проспись. Перепил, что ли? И телефон отключился. Алик некоторое время смотрел на молчащую трубку, а потом выругался и тоже пошел отдыхать.