Глава XX Старица

        Старица речки, убежавшей в море. Шершавая гладь от зацветшей тины и ветерка, с лёгким свистом разгоняющего волну. Пузыри разбежались от ила и тихо схлопнулись на поверхности. Всплески неторопливого линя. Испуганно-быстрые шлепки малька, врассыпную разбежавшегося от окунёвой стаи. Лягушки одного берега затянули перекличку, отозвались подруги другого, нарастили кваканье до гула в ушах. Густая урёма с рыбацкими проходами шелестела листьями в такт дуновениям, похрустывала сдающимися старости стеблями. Изредка под ногами скрежетал пластик бутылок минеральной, жамкали опустошенные пакеты прикормки, с раздирающим хрустом сминались разбросанные упаковки из-под червей. Кострища, кое-где с обугленными кирпичами, разносили по округе тлетворный запашок гнилого похмелья.

        Несколько милицейских машин и «Скорая помощь» устало развалились на буграх.
Егоров стоял рядом с начальником, задумчиво поглаживая шрам. Деркач допрашивал мужчину лет шестидесяти пяти с вечно-озабоченным лицом в камуфлированной куртке. Александраки держался рядом навытяжку, с прибором.

        - …Я тогда еще их заприметил… - излагал мужик.
        - Кого «их»? – подгонял Пётр Степанович, нервно помахивая руками, как будто хотел вытрясти всю информацию из грузного тела свидетеля.
        - Откуда я знаю кто «они»?
        - Сколько «их» было?
        - Двое.
        - Как выглядели?
        - Да разве ж в потёмках разберёшь? – пожал плечами рыбак.
        - Когда это было?
        - Пару дней назад…
        - Точнее.
        - …В воскресенье. Да, точно! Как раз к вечеру на рыбалку поехал. По своим местам.
        - Во сколько вечером?
        - Да разве ж я поминутно на часы смотрю? Стемнело уже. Мало рыбаков в тот день было, и с ночевкой никто не оставался - в понедельник на работу.
        - Дальше.

        - Ну вот значит, еду я на моторке. Смотрю, они что-то тащат. Возятся, но особых всплесков нет. Обычно, если щуку тащишь, она такие свечки выделывает, у-у… закачаешься. А тут по всему видно - рыба уже согласилась. Я ещё глянул. Думаю, неплохого сомика зацепили. Он, обычно, в дно давит, бывает, упрётся рогом и ни с места. Иной раз решишь - зацеп. Думаешь, надо снасть рвать или как-то выпутываться. А он возьми, да и двинься в коряжник, и тут-то ты понимаешь…
        - Ближе к теме, - перебил Деркач.

        Пенсионер слегка обиделся за прерывание рыбацкого опыта, но приблизился:
        - «Они» такие напряжённые оба и вдвоём орудуют. В общем, заприметил я себе это местечко. Думаю, как-нибудь сам опробую, попытаю счастья. И вот сегодня бросил якорь и достал… этого сома, - мужик поник, растерянно огляделся.
        - Как достал?
        - Думал зацеп. Тащу, а он, как мешок висит. Ну думаю, либо коряга, либо сом давит. Подтащил. Мать честная! И правда, мешок. Развернул и ахнул!.. У меня снасти крепкие, я в прошлом годе здесь сома на шестьдесят кило вытянул.
        Рыбак забегал глазками по сторонам, на щёки выпал румянец.

        - Вангелис, записал?
        - Так точно, товарищ полковник! На диктофон. Сейчас в машине распечатаем, обработаем и дадим на подпись.
        Лейтенант убежал к патрульным авто. Деркач с Егоровым отошли в сторону.

        - Что думаешь, Сергей Тихонович?
        - Похоже, всё-таки маньяк. Не удивлюсь, если пацан изнасилован.
        - Типун тебе на язык, - цыкнул командир, - накаркаешь ещё.
        - Других повреждений визуально не обнаружено. Тело свежее, разложение только началось. По-моему всё ясно.
        - По-твоему… - бурчал полковник. – Если так, то давай, Тихоныч, рой землю, но добудь мне этого гада. Живым или мертвым. Лучше мертвым…
        - Стараемся…

        - Плохо стараетесь! Если б, как следует, давно б нашли, – взорвался начальник, но смягчился, понимая. – Всех проверяете?
        - Всех. Надеемся, если не маньяка, то шулера зацепим…
        - Кстати, как в этом направлении движется?
        - Ищем. Хитрый тип. По фотороботам вроде один человек, а судя по словесным описаниям – несколько. Один – бородатый заика, другой – усатый пермяк… Никаких зацепок. Второй раз на том же месте не показывается. Прочёсываем пляжи. Без агентуры другого способа нет.

        - Плохо жить без бандитов на привязи? – подмигнул Деркач.
        - Ещё как. Всё-таки нельзя преступность добивать до нуля. Чуть что, кинешься и узнать не у кого, и спросить не с кого.
        - Проверяй, проверяй всех. Мало ли, и профилактика, опять же… Какие пожелания?
        - Если подтвердятся подозрения, может, объявить по местному телевидению, чтобы поостереглись?
        - Отпугнём туристов, инвесторов… Да и чёрт с ними! Может, правда поберегутся. Дети живее будут. Дожили. Не было ни гроша, а тут такой, твою душу, алтын!.. Ты это ещё… С органам опеки и попечительства поработай, пусть внимательно присмотрятся к неблагополучным семья.

        - Где их взять «неблагополучных»? У нас же не отбирают детей по первому чиху, как в Финляндии…
        - Тоже верно. Но нужно, что-то делать. И делать срочно!
        - Делаем, Пётр Степанович, делаем.

        Лязгнули тормоза, такси застыло на месте. Следом прорычало второе, почти упёрлось в зад первого. Выпорхнули две женщины в шортах, майках и мужчина в потёртой ветровке.
        - Пресса пожаловала. Сам разбирайся, - буркнул полковник и скрылся в служебном авто.

        Первой до Егорова добежала Гольц, успев запыхаться, сквозь одышку выплюнула:
        - Новый труп?! Кто на сей раз?
        - Опять мальчик? Изнасилован? – тараторила Галка, расчехляя блокнот.
        - Кто обнаружил? Можно с ним поговорить? – степенно подошёл Вшивков.
        - Дамы и господа журналисты, у меня к вам предложение, - выдавил улыбку Егоров. – Всё расскажу, получите исчерпывающую информацию, но… если подтвердятся наши худшие опасения. Пока мы этого утверждать не можем. Вам обязательно позвонят в течение дня, сообщат, ждите.
        Подполковник заспешил к начальству.

        Отшитая четвёртая власть кучковалась на месте.
        - И что теперь делать? – отдышалась Вера. – Все попрятались по норам. Труп наверняка уже в «Скорой». Такси развернулись, сейчас уедут. Зря летели. Может, всё-таки наехать на Егорова? Пусть выдаёт, что знает.
        - Да ладно, оставь его, у него сейчас хватает забот, - вошёл в положение органов журналист, - я записал мобильный таксиста – быстро вернём.

        Щёлкнула зажигалка - Гольц нервно закурила, Галка присоединилась. Вшивков недовольно хмыкал носом, ноздри щекотал едкий дымок.
        - Вы ещё не бросили?
        - Мы так, по нервяку, - оправдалась Вера и решила подтрунить над коллегой, - Кеша, не сопрел в куртке? Снял бы, а то век проживёшь бобылем.
        - Я б не отказался прожить сотню лет. Пусть, мне и не везёт с женщинами так, как тебе с мужчинами.

        - Вот о чём сейчас писать? – проигнорировала «шпильку» Гольц. – Опять засидишься до ночи, позвонят, и всю ночь не спи!
        - Выходи на глобальный уровень, - перехватил инициативу Иннокентий, - ты ж давно хотела. Напиши о поляках и прибалтах, которые так неистово нас ненавидят, что разожгли в тебе ответную ненависть. Или – культуру пития нам уже привили, пора прививать культуру проституции. И репортаж о гейшах!

        Вера хихикнула, Галина грузилась думками, пуская колечки дыма.

        - Или пойди против сложившихся стереотипов. Например, ты против амнистии! В принципе. Зачем? Есть же УДО, условно-досрочное освобождение. Индивидуальный подход к каждому «клиенту», заслужил хорошим поведением – свободен. Нет – сиди дальше. А то, для того чтобы выпустить парочку своих, отпускают всех скопом. А они наводнят Калтыг, и сегодняшние трупы нам покажутся цветочками. Или зачем списывать советские долги? Во всём мире их дают, чтобы не смогли отдать, чтобы диктовать политическую волю. Дабы это понять, совсем не обязательно читать «исповеди экономических убийц». Вон, французы до сих пор держат облигации царской России. А мы всё списываем и списываем. И нас после этого сразу же посылают на заветные буквы. Можно ведь грамотно обставить. Например, Куба. Договариваемся на уровне правительств, что наши туристы будут отдыхать в Варадеро бесплатно, в счёт долга. И все счастливы! Россия грамотно возвращает долг, попутно заботясь о гражданах не на словах, а на деле. Наши люди довольны – достаточно оплатить лишь трансферт. Наши турфирмы счастливы – растёт поток, а деньги из надежного источника – государства. Счастливы и авиакомпании – растёт пассажиропоток, можно приобретать новые самолёты, развиваться. Довольны и кубинские отельеры – увеличение потока российских туристов с компенсацией от местных властей. Довольны и власти – долг списывается, раскупаются сувениры, вещи – увеличивается товарооборот… Что, Галка, не складывается пазл в черепной коробке?

        Галина вышла из прострации.
        - Ты мою черепную коробку не трогай, а то настучу по твоей, - и вновь ушла в задумчивость сигаретного тумана.
        - Тогда все потянутся на Кубу, упадёт турпоток в Калтыг, - сложилось у Гольц.
        - Переживём, если упадём, то не критично. У нас всё-таки сервис, да и медики рекомендуют отдыхать рядом с домом. Зато начнём реально получать свои деньги обратно.
        - Ты просто фонтанируешь идеями. Тебя место преступления так заводит? Маньяк! – со смешком Гольц бросила недокуренную сигарету. Раздавленная палочка зашуршала под подошвой.

        - Кто же это может быть? – Галка спросила сквозь колечко дыма, как будто знала каждого горожанина.
        - Явно неместный, - вернулась к грустному Вера.
        - Откуда вы знаете? – удивился Кеша. – Маньяки могут тихариться годами, быть примерными семьянинами, водить детей в садик… Потом раз! Переклинило. И выходят на тропу убийств.

        - Может, оно и так… - выдохнула Галина.
        - А еще, говорят, преступники часто возвращаются на место преступления. Так что все под подозрением, - хмыкнул Вшивков.

        Гольц прыснула:
        - Ты и нас подозреваешь или только себя?

        Послышался шум мотора, подъехал чёрный внедорожник. Вера разглядела номера:
        - О! Вспомнили о Кубе, и Фидель пожаловал.

        Продолжение - http://www.proza.ru/2014/08/14/700