Подросток не по Д. 2

 



                -2-

Утренняя свежесть  сквозняком  забралась под одеяло, заставила прижать коленки к животу и уткнутся поглубже в подушку, а надоедливый  солнечный луч  щекотал  глаза и пытался приоткрыть веки.
И эти противные мухи! Они, нервно перебирая лапками, ползали  по носу и  щекотали губы.
 
Сенька услышал пронзительный комариный писк, со зла шлепнул ладошкой по уху и проснулся.
- Пойду к бабке, есть охота.

В доме пусто и свежо.
Дверной проём, как дурачок, весело зиял открытым ртом, а  дверь, загорая на солнце, глянула на Сеньку  хитрым глазом  замочной скважины и  улыбнулась старой трещиной .

- Дверь не прикрыть никак, а надо бы, - подумал Сенька.

Позавчера, он вернулся со школы:  дверь в распах, отец спит где-то, а  на кухне мужик незнакомый кастрюли перебирает,- алюминиевые ищет.
Тихо так перебирает, профессионально, видать не первый раз.
Тщедушный, маленький,  Сеньке по плечу будет: его увидел, присел от страха глаза вылупил, молчит.
 А Сенька и сам испугался, попятился, да и бросился наутёк.
До  бабки добежал, рассказал ей о маленьком мужике и попросил поесть.
И никак понять не мог, зачем он сразу не к бабке, а домой приперся.

 Старушка уж вернулась и мужика прогнала, и дверь кое-как прикрыла, а он все держался за ложку и понять не мог, чего его домой понесло.


Пацаны  рассказывали, что в селе шастают  вороватые сборщики кастрюль.
И Лёшка  как-то предложил устроить засаду на этих залетных, отобрать кастрюли и сдать в  скупку,уж им-то, шестнадцатилетним, под силу  разобраться с этим рваньем.
Сенька тоже согласился, но в засаду  не пошел, ему к репетитору нужно было, экзамены скоро.


Он стоял у бабкиной калитки, не заметив, как дошел.
- Да, и черт с ней с дверью, есть охота…..

Бабка обрадовалась, засуетилась. Чаю налила печенье, конфет поставила.
Он любил печенье и частенько вспоминал, как мамка рассказывала смешную историю из его детства.
"Ты, Семушка, как ходить начал, сразу самостоятельным стал.
 Нам-то с папкой утром поспать хочется, а ты потихоньку с кровати слезешь  и к столу, водички в стакан нальешь,  печеньев накрошешь и ложкой ешь.
Я как первый раз увидела, смеялась…"

Самостоятельный. Эт ей, когда надо, я самостоятельный…
 Почему сам воды не принес, почему полы не вымыл, посуду,… почему, почему?  Все сам!
 А как попросишь денег, купить что нужное, уже и не самостоятельный.
Давай подождем, давай попозже, давай вместе подумаем. Ну, давай, подожду.

 У отца он ничего не просил, сперва сомневался, вдруг  откажет, а затемм, когда в седьмом классе вдруг  услышал, что ему двоечнику он ничего больше не купит, и вовсе перестал обращаться.


- Ты,  Сёмушка сходил бы к соседу, бадью забрать нужно, дорожку забетонирую во дворе,- бабка суетливо смахивала  крошки со стола.

Дорожку. Вот, далась ей эта дорожка, второй год тарахтит, а сделать не может.
Папка, когда трезвый, говорит,- старухе  от безделья делать нечего, вот и мается дурью.
То антенна ей на крыше шумит, то провода на кухне заменить, а то труба вдруг не там положена..
Его-то  ничего делать не просила, а жалуется. А чего жаловаться, когда сама все и делает.
Крепкая бабка, горы свернет. Обои у себя переклеила и к мамке бежит, давай тебе тоже.
Че лезет? Сами с усами.
Теперь бадью тащить, да ну её!


Хлопнула дверь, вошла мать  уставшая,  не накрашенная.

- Ты дома был? Отец где?

"Ну, начинается, - подумал Сенька,- сматываться пора."

- Я тебе джинсы купила, в магазине кроссовки оставила, примерить нужно.

-Во как!- обрадовался пацан, вытаскивая пакет со штанами.

- Классно, мои-то   давно менять пора. Пошли коры примерять!

- Че ж менять, - возникла бабка,- ток зимой куплены.

-Ой, мама, ты  не знаешь, как теперь молодежь вещи носит. Завтра сынок в город поедем,  поприличнее  чего купим.

Семка взлетел до небес! Душонка  его затрепетало и  готов теперь расцеловать мать, и даже  бабке бадью приволочь! Но потом, послезавтра.

Любил он  магазины. Здесь в селе они уж надоели, а в городе… Их много, они большие, там всё есть!

Страсть, как   обожал одеваться. И одежду любил. И что бы непременно чистая была.
Сам отглаживал каждую складку, постоянно чистил обувь и менял носки по два раза на день. Не мог в одних носках весь день ходить; ноги-то мыл в бане, раз в неделю. Зато каждое утро в тазу полоскался, а ноги, не любил, не приучили.

Бабка частенько говорила: « Тебе Сёма на модельера нужно идти».
  И бывало вытащит  перед гостями старую куртку, где Сенькиной рукой пришиты два кармана и три блестящие пуговицы, и вот нахваливать внука.

"А я бы стал  модельером, - рассуждал Сёмка. Рисуй, да крои. Во, работа и делать ничего не надо, и деньжища лопатой гребут."

Вечерело.
По селу лениво брело редкое стадо коров, какая подходила к  калитке родного дома, приветствуя угрюмым мычанием,  а иная   стояла  на дороге, отгоняя  хвостом  мошку и, упершись  невидящим взглядом в асфальт, рассуждала о чём-то  своем, коровьем.
Пьяный пастух  катил велосипед, постоянно ронял кнут, всякий раз подбирая его с дороги, падал, поднимался неловко, матерился   и ругал все виденное пьяным глазом. И вот, дошел до палисадника, выпил последнее из бутылки, мудрено швырнул её в траву, крякнул натужно  и медленно сполз по забору каплей,  не выпавшего нынче дождя.
Пробегавшая мимо собачонка, нюхнула его пару раз, чихнула вдруг и побежала, семеня мелкими лапами, сама не зная куда.


Сенька гордо вышагивал в новых джинсах. Обошел грязную корову стороной,   топнул  старым кедом   на пробегающего пса, новую обувку  завтра в город наденет, и брезгливо глянув на деревенского пьяницу, плюнул в его сторону.

 Позади тащилась мамка согнувшись под тяжестью сумок, смотрела на сына и радовалась: вырос и возмужал сынок за эту весну .

"Красивый, Сенька, натуральный  жених, - думалось ей".

- А с дверью что? – оторопела мамка, лишь во двор вошла.

- Висеть устала, - раздался пьяный голос.

Сенька,  пригнувшись за мамкиной спиной, вошел в дом.
Перед отцом на столе, в старом блюде мрачно покачиваясь ребристым телом, лежала зеленая граната…


Продолжение http://www.proza.ru/2014/08/24/1086