Макаревич

     Первая жена Горбатова Дюлёня пригласила нас на пивную пирушку в «Зеленую гадину». Это происходило весной 1974 года.

     Пиво для молодых людей того времени  было событием. Особенно бутылочное, про баночное лично я тогда не слыхал. Существовало два основных его вида: «Жигулевское», которое причисляли к безалкогольным напиткам и которое стоило 37 копеек за бутылку, и  «Рижское» (крепкое) с содержанием спирта около пяти градусов и по цене 41 копейка.

     «Зеленой гадиной» студенты Архитектурного института называли полуподвальное кафе на Рождественском бульваре. Оно находилось справа, если идти наверх от «Трубы». С утра пронесся слух, что туда завезут пиво, и к полудню все столики были забронированы, сдвинуты в ряд, выстроившийся от стойки до окон. Окна выходили на бульвар, но сам он практически не просматривался. Я это хорошо запомнил, потому что любил, сидя в питейном заведении, глазеть на улицу. Сосед сказал мне:

     – Подвинься. Надо оставить место для Макаревича.

     – Какого Макаревича?

     – Увидишь,–  туманно пояснил он.

     Постепенно плоскость прокуренного помещения стала накреняться. Под крики и хохот мы незаметным образом перекочевали на трапецию. Однако наклон ее пока не слишком сильно беспокоил нас.

     Момент появления Макаревича я пропустил. Когда он сел рядом, то оказался мне по плечо. Я обратил внимание на его длинные, как у Пушкина, ногти. Он принялся уплетать чипсы, хотя такое слово в русском языке еще отсутствовало. Надпись на пакете за 10 копеек гласила: «Хрустящий картофель».

     – Отчего не пьешь? – поинтересовался я, чтобы поддержать разговор.

     – Бросил институт,–  последовал неожиданный ответ.

     – Зачем? – удивился я. По моим пионерским понятиям, этого делать было не надо.

     – Решил заработать миллион рублей...

     Удивления с моей стороны не последовало. В СССР одному человеку истратить подобную сумму не представлялось возможным. Она была бессмысленной, но обижать нового соседа мне  не хотелось.