5 курс. 2 глава. Практика

Последний обучающий семестр пролетел быстро, сдали какие-то экзамены и умчались на последние зимние каникулы. Перед дипломной работой, нам предстояло еще познакомится с будущей профессией непосредственно в войсках и на военных заводах. И вот,  сразу после февральского отпуска, наш взвод отправился на ремонтную практику во вторую столицу государства -Ленинград. Мне позволили прибыть на вокзал прямо из дома, и действительно не было смысла ехать в Тулу, чтобы оттуда вернуться в Москву на поезд до Питера. Отец меня доставил с комфортом, на новенькой белой «девятке», на крыльце здания вокзала уже собралась вся наша группа, во главе с Саней Игнатовым и капитаном Сошневым. Нам предстояло провести ночь в поезде, зимой, в феврале, и ночка выдалась бурной. Начиналось все спокойно чинно и благородно, ухоженные, после отпуска, курсантики, расселись по плацкартному вагону и стали делиться домашними харчами с товарищами. Сошнев прошелся по местам дислокации, для выявления наличия запрещенных напитков, но осмотр был формальным, так как его в купе ждала чача, которую ему привез Давид Колбая. Как только сутулая спина капитана скрылась в проеме вагона, на столе появились национальные напитки: русская водка, азербайджанский коньяк, грузинское вино, украинская горилка, и самогон из всех уголков великого СССР. Надо признать, что мы не фиговничали и не хулиганили, застолье проходило по доброму, мы же чувствовали себя уже белой костью, а вот мне слегка не повезло…Сашку Игнатова вызвал Сошнев, ну и он прихватил с собой меня, для поддержки что ли? В офицерском купе сидел уже «хорошенький» капитан и учил уму разуму нашего Дато, вот мы с моим командиром тоже попали под раздачу. Полночи  пили чачу и слушали рассказы Сошнева о молодости, о службе в войсках и о том, как из болота вытащить орудие: «Спускаешь  на ЗиЛ-157 колеса и чух-чух-чух, потихонечку, чух-чух-чух…», - эту фразу мы слышали через каждые десять минут… Не подумайте плохого, мы много не пили, было неудобно хоть и перед нетрезвым, но все же командиром, но легли  часа в три, а в шесть уже прибыли на Московский вокзал Ленинграда.  Питер встретил третий взвод очень морозной и влажной погодой, пока мы доплелись до метро, остатки вчерашнего праздника вылетели из головы, стало холодно и сухо в организме. Наш путь лежал на ремонтную базу Ленинградского военного округа, где-то на окраине северной столицы. Группу разместили в казарме, находившейся при базе учебной  батареи. Так мы, уже отвыкшие от общего пространства, опять попали в огромное помещение без перегородок и стен, это было даже интересно. Следующим утром нас повели на завод. Предприятие было довольно большим, там ремонтировали любое вооружение сухопутных войск округа. Взвод распределили по цехам, и мы начали вникать в реальный производственный процесс, мне повезло меньше всего, я работал в цеху по ремонту электронных приборов, где было чисто и скучно, потому что, кроме железных ящиков, я ничего не видел. Наибольшая удача выпала тем, кто попал в цех по ремонту стрелкового оружия. Ребятам выписали спец. пропуска, на, особым образом, огороженную территорию, куда   не пускали даже со спичками и сигаретами, зато внутри можно было увидеть и подержать в руках все виды стрелкового вооружения сухопутчиков. Жили мы в довольно свободном режиме: подъем, завтрак, работа на заводе, обед, работа и после шести свободное время. Гражданская одежда хранилась прямо в расположении и вечером мы вполне могли себе позволить прогуляться по городу. В казарме оставался лишь наряд из двух человек, остальные могли делать все, что угодно, в рамках приличия естественно. Вечерняя поверка и сон, вот и весь распорядок. Первым делом мы рванули, конечно, на Невский, в сердце города. Маленькие кафешки, гуляющая публика, симпатичные девушки, бьющая ключом жизнь мегаполиса! В целом было ощущение продолжения  отпуска, со временем ребята освоились в городе и разбились на маленькие коллективы по интересам. Мне опять повезло, по отбытии в Ленинград родители строго на строго распорядились, чтобы я навестил их хороших друзей, еще со времен обучения в академии, Одинцовых. Я не преминул воспользоваться возможностью попасть в ним, ведь поход в гости – моя стихия. Семья друзей моих родителей жила в спальном районе Питера и вот, в один из зимних вечеров, я отправился к ним. Пожалуй, назову их так, как называл тогда: дядя Юра, тетя Дина и дочь их Наталья. Прекрасный душевные люди, которые встретили меня как сына и так у них было тепло и уютно, что я почувствовал себя почти дома.  Вкусный ужин, веселые рассказы, как они веселились в молодости с моими родителями, знаменитая малиновая наливочка тети Дины, музицирование  Натальи на пианино…Тот редкий случай, когда вечер запоминается на всю оставшуюся жизнь…Более того, Наташа, по поручению родителей, и, надеюсь, по собственной инициативе, взяла надо мной шефство, в плане показать Ленинград настоящий, каким его любят горожане. И я его увидел, в отличие от парней. В выходные мы с девушкой, бродили по городу, зашли в Эрмитаж, в усадьбу Юсуповых, где был убит Григорий Распутин. Она рассказывала мне о Невском, о городе и его жителях. В общем, справилась на «отлично» и я влюбился в Ленинград. А Наталья прекрасная привлекательная и умная девушка, но как-то так получилось, что я изначально воспринял её как друга, как замечательного и надежного друга. Ведь бывает же дружба между мужчиной и женщиной? Хотя наши предки в тайне рассчитывали на большее. У ребят досуг проистекал, быть может, внешне и авантюрнее, зато у меня культурнее и познавательнее, о чем я ни капли не жалею. Пока были деньги, привезенные из дома, мои соратники посещали многочисленные кафе, где  кое-кто нарвался на приключения, и этим человеком стал естественно Генка Прохоров.  Гена знал все про рестораны и о поведении в них, когда у ребят закончились деньги, он ничуть не смутился и сказал что знает, как без наличности выйти из заведения сытым и пьяным. В один из вечеров Генка отдыхал, взяв себе сто грамм, в одном из больших ресторанов, а в отдельном зале проходило свадебное многолюдное торжество, и тогда наш «пешеход» решил показать мастер-класс. Спустя некоторое время, когда гости на свадьбе дошли до определенных кондиций, Генка вошел в зал и присел к столу. Друзья и родственники невесты подумали, что он со стороны жениха, и наоборот, близкие мужа приняли его за  гостя новоиспеченной жены. Таким образом, Прохоров и выпил хорошо и поел от души и даже познакомился с какой-то девицей, из числа гостей и все абсолютно без денег. Вечеринка закончилась тем, что Генка вызвался провожать новую знакомую в спальный район Ленинграда «Автово». Вечер был чудесным, и даже романтичным, но ночевать его не оставили и захлопнули перед носом дверь. Делать нечего и Прохоров пошел искать какой-нибудь способ выбраться из района. Для дальнейшего повествования необходимо напомнить, что Генка был «рукастым» парнем и изготовил для себя красивый аксессуар, он надфилем выточил из советской копейки герб советского союза и вмонтировал изящную медную картинку в зажигалку, чем по праву гордился,  получилось и впрямь мастерски, как будто заводская работа. Так вот Прохоров двигался, по какой то длинной заснеженной пустыни с произведением искусств в кармане. По пути его нагнали  двое ребят, у которых он спросил, как добраться до центра города. Пацаны оказались добрыми горожанами и с удовольствием обещали показать дорогу, тем более им тоже нужно было в центр. Разговорились в пути, похохотали и тут, один из провожатых попросил Генку прикурить. Прошка, добрая душа, вытащил зажигалку и запалил огонь. Увидев инкрустацию, ребята резко поменяли настрой и зловеще вынесли приговор: «Да ты мент!», дело в том, что в то время охранники порядка носили кокарды и пуговицы с гербом государства, а так как сопровождающие тоже были слегка навеселе, что-то в их головах перемкнуло, на несчастье нашего товарища и тут началось…Генку мутузили, приговаривая: «Будешь знать, мент, как в чужие районы ходить!», все его уверения, что он военный, положительного действия не возымели. Наконец бойцы устали и сказали: «Ладно, мы тебя выведем, только ты такси оплачиваешь». Нашему «мастеровому» ничего не оставалось делать, как согласится на кабальные условия спасения. Пока компания добралась до вменяемой трассы, попутчики еще несколько раз били Генку и до такси он дошел уже с совершенно измененным лицом и боками. Наконец спасительная машина подъехала к забору нашей «учебки», настал час расплаты за проезд, Генка сказал: «Надо деньги вытащить, выпустите, они в заднем кармане», и тут, «борцы с режимом» допустили роковую ошибку, выпустив Генку в сопровождении лишь одного из бойцов. Прохоров, как истинный курсант, тут же двинул парню в челюсть, ещё добавил, и сиганул через забор. Так и остались «добрые горожане» несолоно хлебавши, да ещё с разбитым лицом, одним на двоих.  А в казарме уже переживали, особенно Сашка Игнатов, по праву командира. Прохоров явился в темную казарму, лег в кровать и накрылся одеялом с головой. Игнат включил свет, и мы подошли к Генке: «Что случилось-то?», - возник законный вопрос.
 - Меня побили, - раздался мрачный голос из-под одеяла
 - Ну, покажи, - пытался выяснить подробности Санек
 - Не покажу, вы смеяться будете...
Ребята заголосили одновременно: «Ген, да ладно, покажи, мы же не идиоты, все понимаем». После некоторых уговоров Прохоров медленно стянул одеяло в лица. Постепенно перед изумленными зрителями, появилось нечто опухшее, с кровоподтеками, шишками и синяками. Один глаз полностью заплыл, вместо рта образовалась лишь маленькая дырочка в уголке, остальное просто не открывалось…И тут, несмотря на заверения, раздался сначала один случайный смешок, а потом уже вся казарма тряслась от хохота, причем громче всех, своим тоненьким смехом, обхохатывался сам Генка, приговаривая: «Сволочи, хи-хи-хи, мне смеяться больно, ха-ха-ха!». Наверное, после пережитого стресса, именно такая реакция ему и была необходима, опять товарища выручили, получается. Неделю друзья кормили Генку кефиром и раскрошенным печеньем, потому что больше он есть ничего не мог, конечно, на завод он не ходил, в таком то виде. Пришлось доложить о происшествии Сошневу, который тоже похихикал от вида Прохоровского личика, но, понимая, что это для него урок на всю жизнь и действуя по принципу: «Своих не сдаем», начальству докладывать не стал. И тут, как гром средь ясного неба, пришла весть о том, что к нам едет ревизор. На проверку прибывал начальник факультета полковник Зверев. Это было уже опасно, на счастье Сошнев и Игнатов нашли изящный выход из положения: переговорили с руководителем базы, Генку оформили в цех стрелкового оружия и загнали его туда. Зверев приехал в хорошем расположении духа, много шутил, по-отечески интересовался, как живут его «сынки», ознакомился с работой курсантов непосредственно в цехах. Сунулся было и в стрелковое подразделение, но в доступе ему отказали на том основании, что порядок такой и оформлять пропуск надо несколько дней, таким образом, нашего товарища в который раз спасли.
Кроме работы на заводе, нас ещё обязали провести несколько занятий с солдатами, по ремонту артиллерийского вооружения.  В компанию «преподавателей» попал и я, мне досталась тема: «Ремонт гаубицы Д-30 в полевых условиях». Конспект написан, бойцы собраны, и курсант Петров предстал перед молодыми солдатиками, со слегка трясущимися поджилками, все-таки публично выступать перед незнакомой аудиторией приходилось нечасто. Но, в глазах 18-летних парней, я увидел доверие и любопытство, поэтому теоретическая часть прошла, как по маслу, знаний, приобретенных за пять лет, вполне хватало, чтобы донести элементарные вещи по ремонту, в классе стоял макет Д-30 в разрезе и поэтому объяснять можно было на живых примерах. К середине урока я уже совершенно освоился и даже обнаглел, по сценарию не предполагалось работа руками с гаубицей, но мне показалось необходимым продемонстрировать на практике, как ликвидировать хотя бы небольшую неисправность.  Субтильного вида курсантик, вдохновенно вещал, одновременно работая руками: «Товарищи солдаты, а вот ещё какая неисправность может возникнуть, например боёк может заклинить затвор, если вовремя не нажать кнопочку». После этого, я нажимаю рычаг, предварительно забыв нажать кнопочку и затвор немедленно ломается…На удивление я не растерялся и сказал: «Вот такие бывают неисправности». И все бы хорошо, но для того, чтобы отремонтировать орудие с данной неисправностью, нужно чуть ли ни пол механизма разобрать, да ещё и клин снять, который весит 60 килограмм! Закончил я занятие и доложил Сашке о происшествии, на что он ответил: «Забей». История имела продолжение, после выпуска Юра Дудко попал служить на эту базу, узнав, что он из Тулы, командир части сказал: «Ааа…это из вашего училища к нам зимой приезжали? Один из ваших м..ков так нам Д-30 сломал, что мы потом всем офицерским составом пол года её ремонтировали!». Вот такой выдающийся след я оставил в Ленинграде…