5 курс. 3 глава. Стажировка

Месяц практики закончился быстро и оба курса прибыли в училище на пару дней, чтобы далее отправится на войсковую стажировку. Если на практику мы ездили в составе взвода, то на стаж отправлялись в составе небольших групп по 3-4 человека, причем абсолютно смешанных и по взводам и по факультетам. Я попал в коллектив, состоявший из трех ребят с первого факультета и меня собственно. Нас направили проходить стажеровку в маленький городок Осиповичи,  находившимся в ста километрах от столицы Белорусской ССР Минска. Назовем отличных ребят произвольно, имен то я не запомнил, пусть будут Боря, Сашка и Олег. Итак, светлым мартовским днем четверо курсантиков прибыли на узловую станцию Осиповичи, представились командованию, по случаю прохождения стажировки и нас направили устраиваться в казарму. Попали мы в огромную артиллерийскую бригаду с собственным хозяйством, военным городком, магазинами «военторга», в целом градообразующее предприятие, и гражданские жители с удовольствием работали в части. Изначально нас поселили в казарму, так как в тот момент мест в офицерском общежитии не было, заканчивали стажировку курсанты Рязанского автомобильного училища. Но нам обещали вскорости переселить в более достойные условия для будущих командиров. Разместились мы в одном помещении с «партизанами», проходившими военные сборы, до общего построения оставалось полчаса, и наша группа решила выйти в город ненадолго. В Осиповичах особых достопримечательностей не наблюдалось , осталось лишь, из любопытства, зайти в местный маленький магазинчик, где нас ожидал так сказать потребительский  шок. На витринах «сельпо» вальяжно развалились колбаса, мясо, ослепительно белело молоко, и блестели боками ряды с настоящей водкой! Для жителей голодной Тулы (а на дворе уже буйствовал 1990 год) зрелище являлось роскошным и полузабытым! Когда долго не евшему человеку предлагают сытный обед, обычно все заканчивается заворотом кишок, мы тоже с непривычки набрали колбасы и водки и, счастливые, побежали в казарму. В нашем временном жилище мы столкнулись с небольшой проблемой, а куда спрятать богатство? То ли ослепленные приобретенным великолепием, то ли убаюканные добротой окружающих людей, но мы не придумали ничего лучшего, чем спрятать снедь и выпивку за полотяным шкафчиком. Построение длилось недолго и четверо предвкушающих серьезный ужин, вернулись в казарму. Естественно за мебелью не обнаружилось ничего, ни за другим гардеробом, ни  за третьим, ни  под кроватями. Каким-то чудом сохранилась лишь  бутылка, в одном из вещевых мешков, вот так мы и ели, по 100 грамм, под хлеб и привезенную тушенку из сухого пайка. Наутро состоялось распределение по должностям внутри бригады. Боря попал в центральный штаб, в распоряжение командира части, по большому счету в секретариат, где служили и работали три молодые женщины, вот зараза, вот же повезло! Меня, Сашку и Олега направили в ремонтную роту, где сразу «обрадовали», через три дня начинались учения в чистом поле. Делать нечего и мы стали готовиться к выезду, под противный гогот Борьки. С учетом того, что мои соратники были с первого факультета и имели очень отдаленное отношение к специальности по ремонту арт.вооружения, все надежды возлагались на меня, я обнадежил друзей, сказав коротко и емко: «Не ссыте!». За день до нашего отъезда, когда мы приспосабливали под себя валенки и ватники, в расположение рем.роты ворвался сухощавый энергичный майор с черными цыганскими глазами и сказал: «Где тут у вас курсантик, специалист по ракетно-артиллерийскому вооружению?». Я не сразу понял, что речь обо мне, когда, наконец, все выяснилось, майор сказал: «Пошли со мной». «Товарищ майор, а как же учения, снаряжение?»,  - растерянно спросил я. «Бросай все, ты никуда не едешь», - прозвучал короткий ответ, который меня полностью устраивал. Стремительный офицер оказался начальником службы РАВ бригады, он меня привел в свое хозяйство и распорядился ждать. Просидев в предбаннике его кабинета до семи вечера, я понял, что сегодня мне его дождаться не судьба и  отправился к ребятам в казарму, где меня ожидал ещё один сюрприз. Командир бригады сказал, что нечего Борьке ошиваться в штабе, и он должен поехать на учения. Ребята смотрели на меня, как на предателя, ещё бы: единственный человек, который имеет хоть какое-то отношение к ремонтным подразделениям, остается в городе, а компьютерщики и РЛС-ники, белая кость, в полном составе едут в поля. Я пытался разрядить обстановку и клятвенно им обещал решить вопрос с общагой к их приезду. Наутро, мои боевые товарищи отправились выполнять сложные военные задачи, а я опять просидел около кабинета майора Ермилина до вечера. Меня, как могли, развлекали его сотрудники и военные и гражданские, поили чаем, подсовывали кроссворды, в целом пытались сделать все, чтобы я не скучал. На третий день появился начальник, и спросил: «Ты кто?», вопрос несколько смутил и, пока я соображал что же ответить, Ермилин сам вспомнил и коротко приказал: «Пошли». Мы добрались до территории службы РАВ и тут он мне пояснил, чего же от меня хочет: «Тебя как звать то? Костя? Так вот, Константин, у меня в хозяйстве много электропогрузчиков, а подзаряжать их особо негде, поэтому выделю я тебе материал, пару бойцов и будешь строить в этом углу большую современную аккумуляторную, понял?». Сказать, что я был убит, значит не сказать ничего, во-первых я довольно смутно себе представлял, как должна выглядеть «аккумуляторная», во-вторых бойцов же нужно было заставить работать, а, имея теперь уже большой опыт управленца, смело могу сказать, что заставить людей вкалывать гораздо сложнее, чем самому работать. Я живо представил картину, как сам строю « зарядную», при этом, не зная как, ужас… «Приходи завтра, тогда и начнем, а сейчас мне некогда, дела в Минске», - произнес майор и быстренько удалился, кажется, мой позор немного откладывался. Кроме забот по службе РАВ, мне ещё предстоял переезд из казармы в общагу. Нам выделили отдельную комнату на троих и ещё одно место в большом помещении для командировочных. Проявив солидарность и порядочность я перенес вещи ребят в отдельное жилье, а сам разместился в общем зале. Офицерское общежитие представляло собой новенькое четырехэтажное здание, недалеко от бригады. В комнатах были и душ и туалет, кухни  находились на этаже с целым рядом газовых плит. В общаге жили в основном несемейные молодые офицеры и прапорщики и…незамужние военнослужащие женского пола. А служило их достаточно, начиная от секретарей и заканчивая взводом связисток. Все имели чины от ефрейтора до старшего сержанта.  Частенько, особенно в канун выходных, на втором этаже, как раз в зале для командировочных, устраивались вечеринки с небольшим количеством вина и музыкой, все было довольно прилично и мило. На субботу и воскресенье основная масса девушек разъезжалась по домам, так как жили они в ближайших городах. На первых порах, до прибытия ребят, я держался особняком, общался с временными соседями и особо не выходил «в свет», трусил.  Жизнь в общежитии холостых и незамужних военнослужащих  сама по себе любопытна. В девичьих комнатках было по-домашнему уютно, всякие рюшки, кружева, приличная посуда, покрывала не казенные, статуэточки, картинки, и прочие предметы эрзац-домашнего дизайна. В мужских комнатах обстановочка была аскетичная, максимум пара крючков на дверях, для формы, постельное белье казенное, обязательные магнитофоны, минимум кухонной утвари. Вечером девчонки тщательно готовили на общих кухнях ужин, а молодые офицеры предпочитали ходить в офицерскую столовую, как впрочем, и я, благо отец дал с собой денег, так что голодным не оставался. Среди обитателей общего дома было несколько своеобразных экземпляров, в основном молодежь, но обитали и зрелые военные. Один из них, капитан лет сорока. Когда то у него была семья и карьера, но водка жизнь испортила. В результате, когда его ровесники уже носили большие звезды, он жил в общаге, дослуживал до пенсии и бухал по-черному. Вместо кастрюли он использовал жестяную банку из-под сельди. Однажды, с пьяных глаз, он поставил варить картошку в пустой банке и чуть не спалил весь этаж. В один из выходных, товарищ капитан меня выловил в коридоре и дал ответственное задание: сгонять за бутылкой. Ослушаться я не посмел и выступил в роли гонца. В его комнате ждал меня он сам и ещё какой-то гражданский алкаш. Майор пожарил отвратительную яицницу и открыл банку каких-то консервированных расползшихся помидор и, так по-отечески, предложил разделить с ними скромный завтрак, у меня хватило ума и брезгливости смотаться под благовидным предлогом, на этом наша «дружба»  закончилась. Что касается стажировки, то служба моя в бригаде наконец обрела стройность и порядок, я приходил с утра в кабинет к сотрудникам Ермилова и нескучно проводил время за разговорами и кроссвордами, в ожидании начальника. Он, как правило, не появлялся особо, все у него были какие-то дела в Минске, а если и появлялся, то на мои вопросы отвечал коротко: «Подожди». Меня даже отвели на экскурсию в отдел связи, вытянутый вдоль кабинет, где, за коммутаторами сидели двадцать молодых девиц в погонах и возглавлял этот цветник пожилой добрый майор. Пока девчонки хихикали и строили глазки зелененькому курсантику, их руководитель периодически подходил к сейфу, открывал дверку, откуда торчала лишь  его лысеющая голова, потом делал резкое движение, отчего лысина сначала выныривала, а потом скрывалась, тихо крякал и продолжал нести службу. Потом девчонки сказали, что у него там находится заветная фляжка с коньяком. После процедуры старый вояка краснел, добрел и начинал шутить, а потом надолго уходил на обед. На пункте я провел целый день, весело общаясь с принцессами армейской связи.
Наконец прибыли из полей мои товарищи, грязные, чумазые, с ввалившимися глазами голодные и холодные. Предполагаю, что в этот момент им хотелось меня окончательно придушить, как будто бы это я распорядился отправить друзей на учения. Но, увидев, куда я их поселил, и как устроился сам, ребята оттаяли, и даже похвалили. По очереди они приняли ванну, я первый раз в жизни видел такое, после их мытья купель была практически черная! Оказывается, жили они в армейской палатке, с «буржуйкой» посередине. Из всего похода ребята помнили только то, что было все время холодно. Вечером мы конечно посидели немного, благо я успел кое-как познакомиться с представительницами прекрасной половины общежития и они помогли мне организовать ужин. Надо учитывать ещё и то обстоятельство, что рязанские курсанты уже уехали, а с ними общагу покинуло и веселье, а тут мы, и девушки вновь обрели надежду на нескучные вечера. Стажировка шла своим чередом, а так как мы были все же молодыми людьми, окруженными большим количеством одиноких женщин, то имела место и романтика.  Борис познакомился в штабе с дочерью командира, служившую в секретариате сержантом, и частенько бегал к ней на свидания. Наверняка ему было в кайф покомандовать в быту настоящим сержантом. Сашка и Олег тоже не теряли времени и вовсю флиртовали с местными обитательницами, мне же приглянулся командир отделения связи старший сержант Алла. Впрочем, местные молодые офицеры сразу сказали, что там без вариантов, Алла кремень и мне романтики не светит. Собственно я и не стремился завоевать сердце местной красавицы, стеснялся, мы просто болтали иногда, ну, может быть, я смотрел на нее по-особому, во все юношеские глаза, более ничего. В один из выходных Борька предложил поехать к своим родственникам, в настоящую белорусскую глубинку, благо было недалеко, и мы с удовольствием рванули. Нас отвели в баню по-черному, где напарили от души, а потом состоялось уютное застолье, с настоящими деревенскими драниками. После баньки, да сытного ужина четверо курсантиков сладко засопели на огромной печке.
В службе ничего не менялось, я ждал распоряжений Ермолина, Борис выполнял мелкие распоряжения командира, а Олег с Сашкой вкалывали командирами ремонтных взводов. Деньги заканчивались, и наши кулинарные предпочтения сильно изменились. В один из вечеров, в пятницу перед выходными, из всех запасов у нас осталась банка сгущенки и бутылка водки, а ужинать как-то надо. Не подумайте, что мы там постоянно пили, насмотревшись на некоторых офицеров, которые потихоньку спивались, в целом образ жизни наш был довольно трезвым, но не в этот вечер. Итак, задачка была не простая, как быть сытыми и немного под шафе? Ну, с едой мы определились быстро, жалостливо попросили у девчонок муки и молока и Сашка сварганил оладьев, а вот как напоить четырех жлобов одной бутылкой непонятно. Тогда мы вспомнили легенду о том, что если пить наперстками, то вроде как можно захмелеть от совсем небольшого количества. Сказано-сделано, опять поход по девичьим комнатам и четыре наперстка у нас на столе. Раз выпили, два, три, никакого эффекта, в конце концов допили всё и не чувствовали совсем ничего, в общем врет легенда, проверено лично! Через некоторое время к нам стали заглядывать обитатели общежития, что это там происходит, и что они делают с наперстками и мукой? Получилось, как в той сказке про кашу из топора. Через некоторое время комната еле вмещала желающих и ребят и девчат, а стол ломился от яств и прочего. Появился магнитофон, гитара и наш скудный ужин превратился в хорошие посиделки молодежи. В те времена и в столицах не было ночных клубов и прочих заведений для активного досуга молодежи, а в провинции тем более. В разгар веселья, когда я хихикал в глубине комнаты с какой-то девушкой, дверь открылась и в проеме появилась Алла. Она нашла взглядом меня, поманила пальчиком и я пошел за ней, как кролик за удавом. Всю дорогу она молчала и пыхтела, у своей комнаты устроила мне допрос в пристрастием, что это я там делал с девушкой. В конечном итоге мы быстро помирились, как это обычно бывает у молодых симпатичных людей. Остаток стажировки был у меня красивым, я служил, приходил в общежитие, где меня ждал домашний ужин и большие глаза. После стажировки мы долгое время обменивались письмами, а потом она пропала, не судьба значит.
По окончанию службы в бригаде мне написали шикарную характеристику, и инициативен и трудолюбив, и обладает серьезными знаниями, в общем полный пакет. Борис тоже получил блестящие рекомендации, думаю, что не без помощи любимой дочери командира, а вот ребятам повезло меньше, командир рем. батальона им попался противный и припомнил  учения, как они там не смогли разобраться с вооружением (да и не должны были, они ведь не специалисты), поэтому характеристики получились средней паршивости. Вот и закончилось мое обучение в родном ВУЗе, впереди оставался лишь диплом и звезды на золотые погоны.