Грёзы о Нигдеях

Фантастические и утопические мечтания

«Соблазн фантастический»
Реальный сценарий: если нам помогут инопланетяне.
Фантастический путь: если мы со своим кризисом справимся сами (Анекдот)


В «Красной звезде» А.Богданова уже содержится большинство штампов коммунистической фантастики, многократно потом повторенных. (Дополнительно: про переливание крови, он наверно взял от Р.Штайнера, которого слушал). Но роман 1909 года можно рассматривать и как антиутопию, предупреждение об угрозе казарменного коммунизма. За это врача-«махиста» потом «громил» Эвальд Ильенков – воинствующий диалектик  послевоенного разлива, сумрачный гегельяно-марксист с суицидальными наклонностями.
Насколько же Богданов (далеко не самый умный человек в дореволюционной России!) выше и культурнее совковой культурной элиты, пусть  даже с уклоном в «критичность». Насколько же понизился культурный уровень среди образованного класса в Совке. На целую голову. Которой Россию лишили «марсиане».


Майор-десантник решительно действует в Зазеркалье. Почему-то сочинители фантастическим романов в жанре «альтернативной истории» и т.п. часто отдают предпочтение именно майору ВДВ.


Фантастические миры привлекают еще своей черно-белостью: понятно, что есть варги и свои. Конечно, есть предатели и т.д., но это эпизоды для развития сюжета. В реальности не хватает этой черно-белой фантастики. Врага нельзя называть врагом, чужого чужим. Это напрягает. Но заставляет понять, что мы находимся под властью алиенов, которые контролируют речь, а хотят контролировать и мысль – полностью. Поэтому хочется помечтать об «орках».


Стараемся, стараемся себя найти – хотя бы и на дне океана или в ином времени-пространстве, для которого Атлантида – лучший символ. Нам нужны мифы об атлантах, чтобы удержать самих себя. Да, удержать и найти себя: потерянных, извративших свою природу, использовавших полученные Дары далеко не лучшим образом…


Мы тут, в Р.Ф., живем уже практически в состоянии осуществившейся антиутопии, или даже сразу нескольких. При этом, оптимисты (или пессимисты?) говорят, что может быть ещё хуже, много хуже. И истории на эту тему сочиняют.


Иногда об эпохе лучше говорит не то, что люди делают, а то, о чем они мечтают-фантазируют.
Мечты фантастов эпохи социализма чаще всего были весьма убоги, но многим окружающая действительность казалась столь пресной и недостойной, что  эти фантазии скармливались миллионам читателей. Сейчас фантастика все же стала более «аккуратной в прогнозах» и есть образцы неплохого художественного уровня.
Что до встречающихся утверждений о преобладании фэнтези, то это не основной тренд, а меняющаяся мода. Был ведь и романтизм, а либретто вагнеровских опер – чем не «фэнтези». Все же наверно, временное поражение фантастики,  было определено господствующей  в данном жанровом гетто графоманией.

 
В последнее время у нас на место некогда популярной  «фантастики ближнего прицела» приходит «фантастика ближнего боя». Сюжеты крутятся вокруг оккупации территории РФ войсками НАТО (Китая. Японии и пр.),  и героическому сопротивлению супостатам как простых людей, так и не простых, имеющих спецподготовку. Где же вы были раньше, спрашивается, голуби наши сизокрылые?..


Раньше, в советские годы,  графоманы и не допущенные к серьезной литературе люди,  сочиняли про то, как Вася Пупкин сел в звездолет и полетел в другую галактику помогать решать вопросы инопланетянам. Теперь испытывающие зуд тоже-писатели строчат романы о смелых и умелых попаданцах, которые лихо корректируют прошлое России.
Дабы не допустить безнадеги ее катастрофического настоящего.


Иван Ефремов в своих книгах  много рассказывал о прекрасной любви между людьми… И это писалось в стране, где в результате войн, террора и «строительства новой жизни» десятки миллионов мужчин и женщин на долгие годы были лишены нормального общения друг с другом. Есть ли более сильное доказательство противоЕСТЕСТВЕННОСТИ социализма – это даже страшнее, чем «колхозы». И на фоне этого анти-природного безумия сказочные истории о прекрасных гетерах и апсарах («сказочные» не в смысле вранья, а «как в сказке»). Компенсация?


Написал дополнительно пару ефремовских «апологий» и вот ещё о чем подумал.
Хорошая утопия или антиутопия принципиально отличается от «просто фантастики», то есть развлекательного чтива, с ничем не ограниченным полетом фантазии. Попробуйте, к примеру, перенаправить упреки, которые часто высказываются по поводу ефремовских романов по отношению к какой-нибудь «Дюне».
Столь же глупо судить и детали прогнозов. Каждая эпоха имеет свой образ будущего. С 1960-х годов этот образ неоднократно менялся и частностях, и в основных трендах. Наиболее заметен перенос футурологического центра тяжести с космоса, «звездолетов», на электронные сети, виртуальность, биотехнологии, киборгов и вообще на всяческий «киберпанк». За редким исключением, открывая знаменитых фантастов 40-х – 70-х годов (зачем у нас в последние десятилетие переводили и издавали этот мусор в огромных количествах – совсем своя голова не «варит»!), поражаешься тем диковинным глупостям и несуразностям, которые содержатся в старой фантастике.
А произведения Ивана Ефремова, написанные в то же время, да еще в условиях железного занавеса и угрюмой цензуры, воспринимаются как нечто актуальное и интересное, хотя, конечно, и имеющее привкус времени и какие-то отдельные предрассудки. Ефремов очень сильно не просто опередил свое время, но ПОДНЯЛСЯ над ним. А желающим «постебаться» над ляпами ефремовских текстов лучше бы заткнуться – сошли бы за … не совсем глупых.


В русской «фэнтези» сейчас есть  национальный элемент, в отличие от большинства дебильных произведений советской «научной» интернационал-фантастики. Не потому ли соавтор «Малыша» в своем последнем интервью («Итогам») так нападал на фэнтези, как на якобы чистый эскапизм, который современных проблем «не отражает».


Возможно, сам Иван Антонович Ефремов многое зашифровал и/или не успел определить окончательно. Но, похоже, что никакого быстрого прогресса нам не светит и сторонники «третей программы КПСС или «фантастики ближнего прицела» не правы и в целом, и в частностях.
Очень многое указывает на то, что мир идет к новым Темным векам. Опасности могут оказаться запредельными. И выживет ли кто-нибудь, сохранится ли «отдаленный буддийский монастырь» - кто знает.
В обозримом будущем никакого «Нового Ренессанса» (как назвал свою книгу советский культуролог Бибихин) нам не светит. При оптимистическом сценарии новое Возрождение должно происходить на принципиально новой основе, но как изменить природу человека. История учит тому, что ничему не учит, лишь наказывает за невыученные уроки (как писал В.О.Ключевский).
Для того чтобы мечтать о совершенном обществе, преодолении ЭРМ и рисках «битвы Мары» нужно иметь ум и мужество, которые редко кому даны. При таком взгляде на творчество Ефремова начинаешь еще больше его ценить.


Есть одно очевидное отличие марксистского социализма от других социалистических утопий. Дело не в том, что классики» предлагали социализм не «научный», а в том, что адептов они заманивали более хитроумно. Если Моры и Фурье детально прописывали свои прожекты, то марксизм отделывался общими замечаниями, типа «свободное развитие каждого есть свободное развитие всех». Хочешь верь, а хочешь не верь! Привычный же порядок предлагалось решительно подрывать и разрушать – практически по принципу «жену отдай дяде».
Ф.Энгельс еще и подчеркивал, что «билеты в театр они не распределяют», в детали не вдаются и «люди будущего будут не глупее нас».
Да-да, «люди будущего», например, дети репрессированных или колхозники, подвергающиеся внеэкономическому принуждению, или все те миллионы людей, которые вынуждены были выживать в пространстве тоталитарного ада, и не могут прийти в себя до сих пор.

- Откуда ты явился?
- С планеты одного далёкого солнца, она называется Земля
- Зачем?
- Я устал от пошлости жизни
(Дэвид Линдсней. «Путешествие к Арктуру»)


Шедевр Линдснея, конечно, по недоразумению относят к НФ (добрались до другой планеты на «хрустальной торпеде») или его самого к «предшественникам Толкина». Скорее, Линдсней – это визионер, один из самых чутких сейсмографов эпохи, а его «Путешествие» - это странствие Души, трактат по нравственной философии, кое-как облаченный в форму фантастического романа.
Говорят, Иван Ефремов заимствовал у Линдснея название планеты «Торманс». Но совпадает и другая идея. Обитатели планеты двух солнц у ДЛ похожи на людей, хотя и имеют дополнительные органы для мыслепередачи и более полного эмоционального обмена; писатель объясняет это «уподоблением создателю». Ефремов тоже настаивал на том, что разум неизбежно облекается в антропоморфные формы.


«Торманс» ИЕ заимствовал у Линдснея, а «Темное пламя» - у Скрябина. Если верить Сабанееву, то композитор был творцом музыкально-мистериальной утопи, писал пьесы по схеме «напряжение - экстаз» с перспективой выхода за пределы нынешней человеческой природы (был поклонником теософии. Но и в антропософии такое тоже есть). Что значит - «Темное Пламя»?  (Тайный огонь эзотерического знания посвященных).



Неужели, для подтверждения существования Гипербореи требуется непременно груда камней, выдаваемая за остатки древнего космодрома, построенного то ли ведическими русичами, то ли украми-этрусками. А потом наши предки непременно летели в космическое тридевятое царство, махать лазерными мечами-кладенцами?
Неужели, без этой «археологии» мы не сможем сохранить Гиперборею в своей душе? Ведь более чем, к примеру, раскопки Аркаима (которые, конечно, тщательно охаиваются известно кем, ведь алиены не хотят допустить конкуренцию своим сказкам про «подвиги» моисеев, сар соломонов, иосифов и прочие ветхозаветный беспредел), но – неужели недостаточно сознания, что мы еще живы. Несмотря на то, что враг нашего Рода и враги рода человеческого захватили, казалось бы, все: деньги, власть, контроль над идеями и инстинктами, мы живем, думаем, боремся и продолжаем свой Род. И надо, чтобы это продолжалось. Никакой древний артефакт сам по себе не поможет (хотя, возможно, они и нужны многим сомневающимся) без восторга и ненависти в душах, в которых мы должны носить Свою Гиперборею.



Мне совсем не хочется на Остров (даже на Палу, описанную в последней полноразмерной утопии Хаксли). Я хочу, чтобы на Материке стало хоть немного лучше. Но господствующая мерзость вновь пробуждает утопическое сознание.


Знакомясь с содержанием многочисленных утопий, ловишь себя на мысли, что жить в этих счастливых «инониях» совсем бы не хотел. Порой, от описания очередного ирия-офира волосы дыбом встают. Неужели даже в фантазиях, когда, казалось бы, можно конструировать мечту как душа пожелает, люди остаются настолько НЕСВОБОДНЫМИ! 

У Хаксли «мокша» победила «сому».

Хаксли меня интересует все больше. Последний его роман «Остров» - такая классическая утопия, где он утверждает многое из того, что критиковал в «Бравом мире»: свободную любовь, психоделическую революцию, коммунитаризм. Это не прямолинейное отрицание, конечно, но, скорее манифест того, что стало реализовываться западной молодежью через несколько лет.



Пограничье двух эпох, как фронтир реального и виртуального миров. (Популярность Пелевина). Люди считают истинной реальностью «совок» и усиленно воссоздают его вокруг. Но, что если и то,  другое вызывает отторжение? Тогда приходится бежать в дальние дали, вроде «города Словенска»…



Что такое фантастика? Фантастический мир (само)довлеет, а не так как в басне про говорящих животных является приемом для других целей. Фантаст держит дистанцию (в отличие от уфологов и пр.) и отделяет себя от мифологии, синкретизма, в т.ч. и современного. Фантазия опирается в своих гипотезах не на магию или волшебство, а на предполагаемое развитие науки.



В монархической (и бездарно-консервативной!) утопии С.Шарапова («Диктатор») есть один очень интересный момент – проект «республики сумасшедших», куда бы направлялись все нигилисты-революционеры, марксисты-народники и т.д., и где они бы устроили бы жизнь согласно своим идеологиям. Вот бедлам бы вышел! Сейчас бы такая «республика» в отдаленных местах не помешала бы, но, скорее, это мечта о спасении для немногих остающихся нормальными, людей. Увы – нереализуемая!


(Анти)утопия К.Мережковского (брата того самого Дмитрия – Гипипиус-приложения) обещает некие открытия. Уже то, что автора анти-рекламируют как педофила-черносотенца, заставляет повернуть голову.


Самые захватывающие дореволюционные (анти) утопии сочинили фраггелант Сологуб и педофил Мережковский (Не Дмитрий, а Константин). Но мне почему-то кажется, что понравится «Праздник весны» Николая Олигера. (Похоже ли на «Свысока»?). Мы, несчастные, всё мечтаем.


Князь Одоевский? Был чудак, «большой оригинал». Его бы «обтесать – отшлифовать» и из «Русских ночей» (по замыслу) вышел бы великолепный образец художественно-философской прозы. А так – только «литературный памятник» с некоторыми удачными фрагментами.



Прочел какую-то «недохудожественную» фантастическую ерунду по мотивам «мира И.Ефремова». Подумал о том, что миры Ефремова вырастают из эпохи, в которую были написаны его книги. Вне этого контекста они плохо смотрятся и непонятны, что еще раз показывает убогая апологетика подражателей.


Возможно, для того, чтобы России прийти к подлинной демократии, нужно не только сочинять авторитарные антиутопии, а потом критиковать их, но и больше фантазировать о свободе, в том числе, о свободе национальной. Ведь фантастика не только следует за социальной ситуацией, отражая её, но и подчас опережает. Так, в переломные эпохи, например, в первой трети прошлого века,  фантасты вовсю разрабатывали сюжеты, связанные с классовым конфликтом. Или, после «культурной революции» 1960-70-х годов, в мировой НФ и фэнтези стала выделяться течения, связаннее с подъемом женского и экологического движений. В русской фантастической литературе последнего времени все более настойчиво дает о себе знать национальная проблематика, убеждения о том, что русские заслуживают более достойной жизни в прошлом, настоящем и будущем.
Пока же в реальности идеологические альтернативы превращаются в тупики, и сознание бесплодного утопизма по-прежнему  цветёт махровым цветом. Ясно, что очень многие силы и в самой России, и в мире не хотят ее возрождения, и при нашей попытке по-настоящему стать на ноги будут ожесточенно этому сопротивляться. Если у нас проснется воля к выживанию, то придется   отстаивать свою свободу и независимость, драться за свой образ жизни, культуру и возможность распоряжаться своими ресурсами в собственных интересах.

*
Галатея задушила Пигмалиона (во сне)


Сейчас романы об «альтернативной истории» России идут просто косяком и исчисляются уже, наверно, сотнями, если не тысячами. Так, с большим опозданием до массового человека доходит искаженность и испорченность недругами отечественной истории. На примитивных схемах «попаданец» в теле императора, простому читателю (и авторы – самим себе), объясняют и показывают, как могло бы быть иначе. Не без проблем, но по-человечески. Без ГУЛАГа и голодомора, по крайней мере.
Советские «трещотки» правда, тоже сочиняют альтернативки. Те все норовят доставить секреты и оружие джугашвилям. Гражданская война продолжается даже при пониженной витальности. Анекдот.


В поветрии «альтернативных историй» есть что-то для нас жалкое.


Попаданцы-прогрессоры в 19 и другие столетия российской истории развивают производство оружия, строят железные дороги, организуют спецслужбы и реформируют армию, дабы прижать европейцев. При этом они не брезгуют самыми жестокими и коварными приемами. Брутальная дурость авторов альтернативое?
Но проблема в том, что с Россией «цивилизованные европейцы» не в фантазиях, а в реальности ТАК поступили и поступают именно подобным образом. «Красная Смута» и «катастройка» - детали, которых враги и предатели хотят скрыть – это блестяще продемонстрировали.
А что делать с олигархами, спекулянтами, агентами влияния,  коррупционерами и пр. Автор предлагает их стрелять без суда или отправлять «на опыты». Верно. Но если не брать эту плохую фантастику, то делать это было НЕКОМУ, что в прошлом, что в настоящем.
Патриотические альтернативщики фантазируют о том, как мы всех замочили, главное – подлую Британию и еевы****ка – САСШ. Но в реальности это был бы не глобально-космический триумф России, а всеобщий  апокалипсис и гибель цивилизации. Тяга к мировой гегемонии обычно этим и заканчивается.


Повлияло ли на Ивана Ефремова происхождение из старообрядческой семьи? Он же так рано лишился родителей. То его к эзотерике хотят пристегнуть, то к древнеправославию…


«Если копнуть поглубже, то утопия – это не мечта об Эдеме, а защита нормы от реальности» (Майкл Дэвис. Из сб. «22 идеи о том, как устроить мир». С.160).


 ПРИЛОЖЕНИЕ
ТРИ ЭПИГРАФА К ТРЕМ ЧАСТЯМ КНИГИ:

1.
Мир строится по новому масштабу.
В крови, в пыли, под пушки и набат
Возводим мы, отталкивая слабых,
Утопий град - заветных мыслей град.
Мы не должны, не можем и не смеем
Оставить труд, заплакать и устать:
Мы призваны великим чародеем
Печальный век грядущим обновлять.
Забыли петь, плясать и веселиться,-
О нас потом и спляшут и споют,
О нас потом научатся молиться,
Благословят в крови начатый труд.
Забыть нельзя - враги стеною сжали,
Ты, пахарь, встань с оружием к полям,
Рабочий, встань сильнее всякой стали,
Все, кто за нас,- к зовущим знаменам.
И впереди мы видим град утопий,
Позор и смерть мы видим позади,
В изверившейся, немощной Европе
Мы - первые строители-вожди.
Мы - первые апостолы дерзанья,
И с нами все: начало и конец.
Не бросим недостроенного зданья
И не дадим сгореть ему в огне.
Здесь перекресток - веруйте, поймите,
Решенье нам одним принадлежит,
И гений бурь начертит на граните -
Свобода или рабство победит.
Утопия - светило мирозданья,
Поэт-мудрец, безумствуй и пророчь,-
Иль новый день в невиданном сиянье,
Иль новая, невиданная ночь!
(Николай Тихонов. Перекресток утопий)


2.

Книжечки беленькие, книжечки красненькие
В детстве стояли на полочке,
«Библиотека современной фантастики»…
Все угробили, сволочи.
Думал ночами бессонными,
Как буду сквозь волны эфира
Вести звездолет фотонный,
Облетая черные дыры.
Вырасту, думал, буду Мвен Масс
Или Дар Ветер.
Вырос. Вокруг одни пидарасы,
Да эти…
Вырасту, ждал, отобью Низу Крит
У Эрга Ноoра.
Вырос. Вокруг наркомания, СПИД,
Да эти, которые…
Выучусь, в детстве мечтал, на прогрессора,
Служить буду доном Руматой.
Вырос. Вокруг сплошь бычье в Мерседесах,
И все ругаются матом.
В Руматы меня не брали,
Иди, говорят, не треба.
В результате, во всю в Арканаре
Жирует орел наш дон Рэба.
В книжках один был мерзавец – Пур Хисс
(Еще бы с такой-то фамилией).
А теперь оказалось – Пур Хиссов, как крыс,
И всех они зачморили.
Навеки улыбка сползла с лица,
Я стал обладателем бледного вида.
Вместо эры Великого Кольца
Настал нескончаемый День Трифидов.
Вот тебе и Роберт Шекли,
Вот тебе и Гарри Гаррисон,
В мире, где правят шекели
Пойду утоплюсь в Солярисе.
Оказался чужой я на этом пиру
Пришельцев пиковой масти.
Тщетно шарит рука по бедру,
Ищет мой верный бластер.
Гляну сквозь стеклопакет
И, как всегда, офигею –
Вместо звезд и планет
Горит реклама «ИКЕИ».
Грустно сижу на жопе
На их табуретке фанерной.
Нынче не время утопий
Об покорении Вселенной.
Я все понимаю: Сталин,
Репрессии, пятилетки…
Но зачем мы Космос сменяли
На фанерные табуретки?
(Всеволод Емелин «Космос как воспоминание»
 

3.

Я вижу гибель мира.
Вижу громадные машины в чреве Земли.
И вижу, горы рушатся.
И вижу, молния укрощена и создает раба людей.
И вижу унижение великой Природы.
И слышу, небо кричит голосом железа.
И вижу, из Земли прорастает смертоносный смердящий сад из десятков и сотен огромных распускающихся цветов огня.
И слышу, электричество говорит миллионом голосов.
И вижу, люди возводят города, не нуждающиеся ни в солнце, ни в луне.
И вижу, люди отворачиваются от прекрасного лика земли, ища новые миры в пустоте. Вижу, они поднимаются в пустоту.
И вижу, пожирает пустота сердца людей.
И чувствую, смертельный холод опускается на землю.
И вижу, люди воплощают свои фантазии в плененную материю.
И вижу, люди создают существ, зародившихся в их воображении.
И вижу, люди плодятся без помощи женщин.
И вижу чудовищ, пресмыкающихся пред своими создателями и восстающих против них.
(Теодор Рошак. «Воспоминания Элизабет Франкенштейн»).