I. 4. Философия эпохи возрождения - Полный текст

I.4. Философия эпохи Возрождения (XIV–XVII вв.) - Полный текст

Это раздел из книги, на которую получены авторские права:
Говсиевич Е.Р. "ФИЛОСОФОВЕДЕНИЕ (краткий курс)".
УДК 1(091)
ББК 87.3
Г 57
ISBN 978-5-91146-663-3
© Говсиевич Е. Р., 2011

СОДЕРЖАНИЕ

I.4.1. Роттердамский

I.4.2. Макиавелли

I.4.3. Мор

I.4.4. Монтень

Возрождение – это этап в развитии культуры Западной и Центральной Европы XIV-XVI вв. Термин ввел Вазари. Философия этой эпохи – это философия переходного периода от Средневековья до Нового времени, для которой характерно отсутствие догматических принципов схоластического мышления Средневековья. Нет идей божественного Абсолюта. Утверждается независимость Государства от Церкви. Развиваются светские знания. В раннем итальянском Возрождении искусство и литература имели Всемирное значение. Искусство сближается с наукой (наука живописи Леонардо включает в себя не только анатомию, но и математику, астрономию и др. знания). В основе мировоззрения – Пантеизм (см. Введение). Из философских воззрений наибольшее распространение получил Неоплатонизм (см. Введение). Вырабатывается ренессансное мировоззрение – Гуманизм (Петрарка, Бокаччо, Э. Роттердамский,    Т. Мор, Рабле, Монтень). Гуманистами называли образованных людей, хорошо знавших гуманитарные науки.
Древнегреческие и латинские писатели стали считаться Учителями человечества. Был в ходу такой тезис: «Признаю только двух господ: Христа и Литературу». Особенно высок авторитет был у Вергилия и Цицерона. В центре внимания гуманистов был Человек. Провозглашается новая свобода, в которой человек желает быть уже не столько для Бога, сколько, прежде всего, для Самого Себя. Одна из важнейших идей гуманизма состояла в том, что оценивать человека надо не по его знатности или богатству, не по заслугам его предков, а только потому, чего достиг он сам.
Первым гуманистом считается Петрарка (1304-1374 гг.).  К крупнейшим гуманистам относится Лоренцо Валло (1407-1459 гг.), который был учителем Роттердамского. В философских воззрениях был близок к Эпикуреизму.
Однако между гуманистами (даже такими как Мор) и народными движениями лежала целая пропасть. Гуманисты возлагали надежды на реформы сверху. Поэтому ограниченность их позиций сказывалась в момент подъёма революционной борьбы.
«Похвала глупости» Роттердамского, «Утопия» Мора и «Гаргантюа и Пантагрюэль» Рабле являются тремя вершинами мысли европейского  гуманизма  эпохи  Возрождения.
Поскольку схоластика XIII-XIV вв. в основном развивалась в русле перипатетизма – аристотелизма (в первую очередь томизма), то платонизм в эпоху Возрождения стал знаменем борьбы со схоластикой.
Для теологии встала проблема теодицеи (оправдания Бога): если Христос приходил на землю, чтобы спасти всех, то почему большинство народов не только не «спасены» спустя 1500 лет после прихода Христа, но даже ничего о нём не знают? Географические открытия привели к значительному расширению «христианского мира».

I.4.1. Роттердамский

Роттердамский Эразм (Герхард Герхардс, сам себя называл Дезидерий) (Нидерланды, 1469-1536 гг.) обладал в Европе исключительными влиянием и авторитетом, которые иногда сравнивают с влиянием Вольтера в XVIII в.

Фактически Роттердамский оказался писателем одной книги «Похвала глупости»,  где высмеиваются различные пороки людей (в т. ч. духовенства) и, прежде всего, невежество. В своё время было выпущено 10 томов его сочинений, однако в настоящее время интерес к ним потерян. Книга посвящена его другу Т. Мору, т. к. Мория – это Глупость (греч.). Боролся за «чистоту» первоначального христианства: против обрядов, поклонения святым и др., что составляло могущество католической церкви. Считал чуждым христианству отказ от жизненных благ и изуверский аскетизм. Отвергал авторитеты средневековой схоластики и ратовал за учения Отцов церкви. Популярная пословица гласила: «Кто говорит дурное про Эразма – тот  либо монах, либо осёл».
Своей книгой способствовал реформации и возникновению протестантизма, но позднее разошёлся с Лютером, заняв в религиозных распрях нейтральную позицию. Говорили, что «Эразм снёс яйцо, которое высидел Лютер».  Впоследствии  Эразм заметил, что он отрекается от «цыплят подобной породы».  Отметим, что его друг – Мор за свои убеждения сложил голову на эшафоте. Существенное влияние на гуманистов оказали книги  древнегреческого сатирика Лукиана. 
В своей книге Эразм доказывает, что:
– Христос не любил мудрость и мудрецов. В Евангелие Христос  повсюду обличает фарисеев и книжников, но заботится о невежественной толпе. Он любил проводить время с детьми, женщинами и рыбаками. Да и среди животных по душе ему были далёкие от лисьей хитрости: «воссел он на осла», дух святой явился не в виде орла, а «в виде голубя». Своих верных он называет «овцами». А ведь, по Аристотелю, нет на свете глупее этого животного. Однако  Христос провозгласил себя пастухом этого стада и радовался, когда его самого называли агнцем. Указывая на него, Иоанн сказал: «Вот агнец божий»;               
– христианская вера сродни глупости и с мудростью несовместна. Больше всех обряды любят дети, женщины, старики и юродивые. Кто были основатели христианства? Люди простодушные, жестокие враги всякой учёности. Блаженство, которого христиане стараются достигнуть ценою стольких мучений и трудов, есть некая разновидность безумия. Поэтому «полагаю, что название безумца больше подобает праведникам, а не толпе»;               
– глупость ценнее мудрости. Мы скрываем вещи редкие, драгоценные, прячем их в сундуках, а дешёвые выставляем напоказ – «глиняный кувшин и у порога можно оставить» (золото на пороге никто оставлять не будет). Но если драгоценные вещи надлежит прятать, а дешёвые выставлять напоказ, то не явствует ли отсюда, что Мудрость, которую Писание запрещает скрывать, дешевле Глупости, которую оно приказывает укрывать во мраке? А вот и свидетельство: «Лучше человек, скрывающий свою глупость, чем человек,  скрывающий свою мудрость».
Эразм Роттердамский критиковал схоластику, но своего учения не предложил, хотя его влияние обнаруживается и в скептицизме «Опытов» Монтеня и в творчестве Шекспира, Сервантеса и Просветителей XVIII в.   Рабле называл его своим «отцом».

I.4.2. Макиавелли

Макиавелли (Италия, 1469-1527 гг.) родился во Флоренции, был другом Леонардо и Микеланджело, один из самых известных идеологов Ренессанса. Его основной труд – «Государь» – относится к Великим книгам.

Макиавелли был государственным деятелем: с 1498 г. после изгнания Медичи из Флоренции и восстановления республики состоял секретарем Совета десяти, ведавшего военными и иностранными делами Флоренции. В 1512 г. после реставрации Медичи Макиавелли был арестован и выслан в свое имение        Сен-Кешано, где и провел остаток жизни.
Новацией Макиавелли стало рассмотрение политики как самостоятельной сферы исследования, независимо от религиозных, философских и этических учений. У него нет ссылок на «волю Божью». В религии он видел тормоз для проявления активной деятельности, не оставлял места Церкви в теории государства, но признавал необходимость религии для народа. Осуждал христианство за то, что оно учит смирению и, концентрируя интересы человека на небе, отвлекает от земных дел, а также за то, что в борьбе с язычеством Церковь с ожесточением преследовала все воспоминания древности, сочинения поэтов и историков, поощряла разрушение статуй и др.
Учение Макиавелли можно назвать Политическим Реализмом. Управление людьми должно основываться на знании реальной человеческой природы. Человек является ни хорошим, ни плохим, но плохого в нём больше. Следовательно, умелый политик должен больше принимать в расчёт слабости и недостатки людей, чем их положительные качества.
Говоря о природе человека, Макиавелли утверждал, что люди «скорее забудут смерть отца, нежели потерю имущества», поэтому особый накал борьбы между людьми возникает там, где речь идёт об обладании собственностью.   
В основе государства лежит сила, не связанная ни с какими моральными нормами, поэтому оно нуждается в аппарате принуждения, прежде всего в армии, формируемой на основе всеобщей воинской повинности (а не наёмной армии).
Идеальный правитель – это «лисица и лев», который является обожаемым народом и внушающим страх. В связи с тем, что сочетать и то, и другое сложно, проще всего держать подданных в страхе. Сочетание этих качеств позволяет справиться с любым врагом и провести самого изощренного хитреца. Такой образ действий вошел в историю под названием «Макиавеллизм».
В случае необходимости монарх должен применять крайне жесткие меры, например, переселить целые народы, разрушить старые города и построить новые, сделать богатых бедными, а бедных – богатыми. Все меры (подкуп, предательство, убийство, любое насилие) оправданы, когда речь идёт о сохранении стабильности в государстве. Так, если есть хотя бы возможность бунта, то лучше заранее казнить несколько десятков ни в чём не повинных людей, которые могли бы возглавить бунт, чем допустить сам бунт, в котором наверняка погибнут тысячи: «Цель оправдывает средства!» При управлении людьми надо или ласкать, или угнетать – мстят люди только за лёгкие обиды, сильный же гнёт лишает их возможности мести.
Таким образом, создаётся впечатление, что согласно Макиавелли, любое насилие можно оправдать во имя государственного блага. Но Макиавелли не проповедовал только насилие и вероломство. На его теорию просто влияла политическая ситуация той эпохи. Он считал, что «глас народа – глас Божий» и насилие – не цель. Все средства хороши только тогда, когда этого требуют высшие государственные интересы.               
Люди,  которые полагают, что государь, кажущийся мудрым, не обладает на самом деле этой мудростью, т. к. вся его мудрость якобы является результатом хороших советов окружающих его людей – ошибаются. Ведь  хорошие советы может получать только такой государь, который сам достаточно мудр (исключение – когда слабый правитель находится в руках ловкого человека, искусно управляющего им). Итак, хорошие советы, откуда бы они ни происходили, всегда плод мудрости государя.
Должен ли  государь быть щедрым? Из своей казны (богатство своего народа) надо тратить расчётливо: лучше прослыть скупым и заслужить презрение без ненависти, чем, из желания считаться великодушно щедрым, сделаться грабителем, что навлечёт и ненависть, и презрение народа. При распределении же сокровищ, которые приобретены как военный трофей, надо быть щедрым без всяких ограничений. 
Всех людей в зависимости от их умственных способностей Макиавелли разделил на три группы:
1) великие умы – всё понимают, до всего доходят сами,
2) умные люди – в состоянии понять всё, что им объясняют,
3) ничтожные в умственном отношении – не могут понять ничего, как бы усердно другие им не объясняли.
Особый интерес представляет мнение Макиавелли о причинах окончания гегемонии города-государства Спарта над греческими городами: «Дерево, обременённое ветвями, которые толще самого ствола, едва выдерживает их бремя и падает при первом порыве ветра. Так получилось и со Спартой, овладевшей всеми греческими городами. При одновременном восстании Фив и других городов ствол (Спарта) не выдержал, оказался обнажён и без ветвей (греческих городов)».
Учение Макиавелли оказало громадное влияние на развитие всей социальной философии вплоть до сегодняшнего дня, но если ранее «макиавеллизм» связывали, прежде всего, с беспринципностью и аморализмом в политике, то сегодня исследователей больше интересует проведенный им анализ технологии власти.

I.4.3. Мор

Мор Томас (Англия, 1478-1535 гг.), государственный деятель – канцлер Англии при дворе Генриха VIII, друг Эразма Роттердамского и других гуманистов своего времени, решительный противник Реформации. Его главный труд – «Утопия»  – относится  к Великим книгам.

Ренессансный утопизм связан с именем Т. Мора, который при этом не был пионером утопической мысли. До и после него таких проектов было множество. Но всем им присвоили название, изобретённое Мором. Уже одно это делает его имя бессмертным.
«Утопия» – остров, названный по имени его завоевателя Утопа (слово «утопия» – место, которого нет (греч.). «Утопийцы рассказывают, что когда-то эту землю не окружало море, и народ тут жил такой же как у всех. Однако, откуда не возьмись, прибыл хитрый и умный завоеватель. Звали его Утоп. Он покорил остров, и привел скопище грубого и дикого народа к такому образу жизни и к такой просвещенности, что ныне они превосходят почти всех смертных». 
В «Утопии» изображено идеальное общество, где все люди равны, нет частной и даже личной собственности. Трудовой день длится 6 часов. Самую тяжёлую работу выполняют преступники, имеющие статус рабов. Предметы потребления распределяются по «потребности». В «Утопии» нет денег. В этом обществе царит изобилие (но остаётся не ясным за счёт чего оно достигается). Допускается любое вероисповедание, кроме атеизма. По мнению утопийцев, «нельзя никого считать врагом, если он не сделал нам никакой обиды», «лучше взаимно объединять людей расположением, а не договорными соглашениями, сердцем, а не словами».
Отношение утопийцев к золоту и драгоценностям: «Золоту и серебру природа не дала никакого применения, как железу, например. Вся их ценность в редкости. Из золота и серебра они делают ночные горшки и подобную посуду для самых грязных надобностей. Из тех же металлов они вырабатывают цепи и кандалы для рабов. У преступников в ушах висят кольца, на пальцах – перстни, на шее – цепи, на голове – обруч. Этим они показывают, что золото и серебро – у них в позоре! Жемчугом и алмазами они украшают малолеток. Когда они вырастают, они обращают внимание на то, что этими безделушками пользуются только дети, и бросают их также как наши дети бросают куклы, игрушки и т. д. Не видят разницы между фальшивым и настоящим камнем. Ведь разницы глаз не ощущает, а взгляду искусственный камень доставляет не меньшее наслаждение».
Отношение утопийцев к излишнему богатству: считают, что те, кто прячут богатства, обманывают себя, приводят такой пример: «Допустим, что кто-нибудь украдёт это богатство и ты, не зная об этой краже, через 10 лет умрёшь. В течение 10 лет, которые ты прожил после воровства, какое тебе было дело до того, похищено ли твоё золото или цело? И в том и в другом случае тебе от него была одинаковая польза».
Отношение к античным народам: у латинян, кроме истории и поэзии нет ничего, а у греков – и литература, и наука, поэтому они изучали труды греков (Аристотеля, Платона, Гомера, Софокла, Еврипида, Аристофана, Плутарха, Лукиана, Геродота, Гиппократа и др.).
Тацит считал, что: «В наиболее испорченном государстве – наибольшее количество законов». У утопийцев всё было наоборот.
Однако Мор всё же не очень верил в реальное воплощение своего государственного устройства, заканчивая книгу словами о том, что он мог скорее пожелать осуществления своих идей, чем надеяться, что это реально произойдёт.
Интересно также отметить, что Мор с уважением относился к астрономии и издевался над астрологией: «Астролог всё может отгадать по звёздам, кроме тех случаев, когда жена наставляет ему рога». Вопреки христианской точке зрения, Мор считал сожжение трупа гораздо более почётным, чем зарывание его в землю.
Мор отказался признать короля Генриха VIII в качестве главы английской церкви, независимой от Папы Римского, за что был обвинён в государственной измене, посажен в тюрьму и казнён. В 1886 г. католическая церковь причислила его к лику блаженных, а в 1935 г. (через 400 лет после его смерти) – канонизировала.

I.4.4. Монтень

Монтень (Франция, 1533-1592 гг.) – 5-й Гений.

Первооткрыватель жанра Эссе (Эссе – это попытка, проба, очерк, прозаическое сочинение небольшого объема и свободной композиции, выражающее индивидуальные впечатления и соображения по конкретному поводу или вопросу и заведомо не претендующее на определяющую или исчерпывающую трактовку предмета).
Монтень имел богатейший жизненный опыт: участвовал в военных походах, 12 лет был советником парламента города Бордо, четыре года был мэром Бордо, часто посещал Париж и бывал при королевском дворе, испытал превратности далёких путешествий, был ограблен, обманут, пережил пожар, чуму, смерть детей, а на склоне лет даже попал (в качестве заложника) в Бастилию. Последние 20 лет его терзала каменно-почечная болезнь, которая и явилась причиной его смерти.               
Основное внимание Монтень уделяет проблеме поведения человека. Главной причиной человеческих действий он называет эгоизм, а основной чертой морали человека – стремление к счастью. Также как Эпикур, Сенека и Плутарх Монтень убеждён, что человек существует не для того, чтобы создавать себе нравственные идеалы и стараться к ним приблизиться, а для того, чтобы быть счастливым.
Воспитание должно способствовать развитию всех сторон личности. Цель воспитания не в том, чтобы сделать из ребёнка специалиста – юриста, доктора и пр., а прежде всего человека вообще, с развитым умом, твёрдой волей и благородным характером.
Исходный пункт мировоззрения – скептицизм. Монтень считал, что философствовать – значит сомневаться. Подвергал сомнению средневековую схоластику, догматы католической церкви. В борьбе против Отцов церкви Августина, Аквинского и др. провозглашал право человека на сомнение. Постоянный вопрос Монтеня: «Что я знаю?» Его отношение к познанию: «В начале всяческой философии лежит удивление, её развитием является исследование, её концом – незнание».
Счастье и смысл жизни Монтень находил в поисках истины. Отвергал учение о бессмертии души и выступал за антирелигиозную мораль Эпикура. Воззрение Монтеня оказало огромное влияние на Вольтера и энциклопедистов. Разоблачал суетность людей и бесполезность человеческого разума, опираясь в этих вопросах на стоицизм.
Основное сочинение Монтеня – «Опыты» (1580 г.), которое он создавал более 20 лет, состоит из трёх книг, включающих 107 глав (в некоторых изданиях представлено всего лишь 24 главы).               
В XVII в. влияние его идей было таким, что Людовик XIV в 1670 г.  запретил печатание «Опытов», а Папа в 1676 г. проклял их.
Предметом своих писаний он избрал самого себя. Книга поражает хаотичностью, смысловой разбросанностью, количеством цитат. Монтень никогда не исправлял написанного ранее, не вводил в текст позже появившиеся мысли. Ему было легче заново написать какой-либо раздел.
Идеи Монтеня, изложенные им в «Опытах», являются крайне интересными и не утратили свою актуальность и по сей день.
Книга I. Глава «О педантизме»: «Надо стараться выяснить – не  кто знает больше (вширь), а кто знает лучше (вглубь). Наша учёность состоит только в том, что мы знаем в это мгновение, наши прошлые знания, а тем более будущие, тут не причём. Мы берём на хранение чужие мысли и знания, и наша задача состоит в том, чтобы сделать их собственными».
Книга I. Глава «О воспитании детей»: «Учитель должен спрашивать с ученика смысл, самую суть урока. Знать наизусть ещё вовсе не значит знать: это – только держать в памяти то, что ей дали на хранение. А тем, что знаешь по-настоящему, ты вправе распорядиться, не оглядываясь на хозяина, не заглядывая в книгу. Учёность чисто книжного происхождения – жалкая ученость! Она украшение, но не фундамент».
Книга I. Глава «Об уединении»: «Сократ говорил, что юношам подобает учиться, взрослым – упражняться в добрых делах, старикам отстраняться от всяких дел и жить по своему усмотрению».
Книга I. Глава «О Демокрите и Гераклите»: «Демокрит и Гераклит – два философа, из коих первый, считая судьбу человека ничтожной и смешной, появлялся на людях не иначе как с насмешливым и смеющимся лицом. Напротив, Гераклит, у которого тот же удел человеческий вызывал жалость и сострадание, постоянно ходил с печальным лицом и полными слёз глазами. Настроение первого мне нравится больше не потому, что смеяться приятнее, чем плакать, а потому, что в нём больше презрения к людям, и оно сильнее осуждает нас, чем настроение второго, а мне кажется, что нет такого презрения, которого бы мы не заслуживали. Жалость и сострадание всегда связаны с некоторым уважением к тому, что вызывает их. К тому же, над чем смеются, не придают никакой цены. Диоген также не ставил нас ни во что, презирал общество, считая нас не способными ни к добру, ни ко злу».
Книга I. Глава «О возрасте»: «К двадцати годам душа человека созревает и раскрывает все свои возможности. Если до этого возраста душа человеческая не выказала своих сил, то она никогда этого не сделает. Гораздо больше прекрасных деяний человечества совершалось до тридцатилетнего возраста, чем позднее».
Книга II. Глава «О пьянстве»: «В состязании на то, кто больше выпьет, пальма первенства досталась Сократу. Платон запрещал детям пить вино до восемнадцатилетнего возраста и запрещал напиваться ранее сорока лет. Тем, кому исполнилось сорок лет, он предписывал наслаждаться вином вволю, т. к. это возвращает старцам юность и веселье».
Книга II. Глава «Об упражнении»: «Нет описания более трудного, чем описание самого себя, но в то же время нет описания более полезного. Надо быть точным в показаниях о себе. Говорить о себе хуже, чем ты есть на деле, – не скромность, а глупость и малодушие. Истина никогда не покоится на лжи. Говорить о себе лучше, чем ты есть на деле, – тщеславие, глупость, самодовольство и себялюбие».
Книга II. Глава «О родительской любви»: «Обратная любовь детей не так сильна. Кто делает добро, совершает прекрасный и благородный поступок, а тот, кто принимает добро, делает только нечто полезное, полезное же гораздо менее достойно любви, чем благородное. Мы больше ценим те вещи, которые достались нам дорогой ценой, и давать труднее, чем брать. Любовь к детям должна появляться и расти по мере того, как мы узнаём их и тогда, если они этого заслуживают, развивается настоящая родительская любовь. Если же они не заслуживают этого, то мы должны судить о них, всегда обращаясь к разуму и подавлять естественное влечение.
Мы должны урезывать наши блага в их пользу, ибо для этого мы породили их на свет. Но жалок отец, если любовь детей к нему зависит, лишь от того, что они нуждаются в его помощи. Следует внушать уважение своими добродетелями и рассудительностью. А любовь – добротой и мягкостью. Если мы хотим, чтобы наши дети нас любили, то нам надо сделать для них всё, что в нашей власти. Поэтому не следует рано жениться, дабы не получилось, что наш возраст близок к возрасту наших детей. Платон требует, чтобы женились не ранее тридцати лет.
Считаю, что если дети дадут повод, то можно взять назад уступленные детям права. Я предоставил бы детям пользоваться моим домом и поместьями, но с правом отказать им в этом, если они дадут повод.
Я бы попытался в сердечных беседах внушить моим детям искреннюю дружбу и неподдельную любовь к себе, чего не трудно добиться, когда имеешь дело с добрым существом, если же они подобны диким зверям, их надо ненавидеть и бежать от них. Я скорее предпочёл бы, чтобы меня любили, чем боялись».
Книга II. Глава «О книгах»: «Если при чтении я натыкаюсь на какие-нибудь трудности, я не бьюсь над разрешением их, а, попытавшись разок-другой с ними справиться, прохожу мимо. Если какая-нибудь книга меня раздражает, я выбираю другую. К числу книг просто занимательных я отношу «Декамерон» Бокаччо и Рабле. В поэзии на первых местах Вергилий, Лукреций, Катулл и Гораций. Теренций выше Плавта. Среди прозаиков выделю Плутарха и Сенеку. Плутарх более единообразен и постоянен. Сенека более изменчив и гибок. Первый придерживается взглядов Платона, терпимых и подходящих для гражданского общества. Второй – сторонник стоических и эпикурейских воззрений, значительно менее удобных для общества, но более пригодных для отдельного человека. Писания Сенеки пленяют живостью и остроумием, писания Плутарха – содержательностью. И если мои склонности влекут меня к воспроизведению стиля Сенеки, то это не препятствует мне гораздо выше ценить стиль Плутарха. Что касается Цицерона, то я держусь мнения, что, кроме учёности, в нём не было ничего особенно выдающегося. Нет большой беды в том, чтобы писать плохие стихи, но то, что он не понимал, насколько они недостойны славы его имени, свидетельствует о недостатке ума».
Книга II. Глава «О жестокости»: «Эпикур питался только чёрным хлебом с водой и просил прислать немного сыра на случай, если он захочет устроить роскошный обед».
Книга II. Глава «О самомнении»: «Я немного ниже среднего роста. Этот недостаток не только вредит красоте человека, но и создаёт неудобства для тех, кому суждено быть военачальниками и вообще занимать высокие должности. Аристотель считал, что люди низкого роста могут быть очень миловидными, но красивыми они никогда не бывают, в человеке большого роста мы видим большую душу, как в большом, рослом теле – настоящую красоту».               
Книга II. Глава «Об изобличении во лжи»: «Отцовская одежда и кольцо тем дороже детям, чем сильнее они любили своего отца (Августин)».
Книга II. Глава «В защиту Сенеки и Плутарха»: «Согласно понятиям спартанцев, ничто не могло затронуть их честь в большей степени, чем воровство. Плутарх рассказывает об одном спартанском мальчике, который,  спрятав у себя под платьем украденную лисичку, предпочёл, чтобы она прогрызла ему живот, лишь бы не сознаться в краже».            
Французский историк Боден считал, что Плутарх добросовестен, когда сравнивает греков с греками, а римлян с римлянами. При сравнении греков с римлянами он симпатизирует грекам. Монтень отрицал этот упрёк.
Книга II. Глава «О трёх истинно хороших женщинах»:
«1. У Плиния-мл. был сосед, который страдал от гнойных язв. Его жена поняла, что надежды на выздоровление нет и лучшее средство – покончить с собой. У мужа не хватало духу, и жена сказала, что она уйдёт из жизни вместе с ним. Она решила, что они выбросятся в море из окна своего дома. Она захотела, чтобы он умер в её объятьях. Однако боясь, чтобы руки его не ослабели и не разомкнулись, она привязала себя к нему и рассталась с жизнью ради того, чтобы положить конец страданиям своего мужа.
2. Мужа Аррии – римского консула Цецина Пета – император Клавдий за участие в заговоре приговорил к смерти. Он должен был лишить сам себя жизни, но ему не хватало мужества. Аррия выхватила кинжал, который носил при себе муж, и сказала: «Сделай вот так». В тот же миг она нанесла себе смертельный удар в живот и, выдернув кинжал из раны, подала его мужу со словами: «Пет, это вовсе не больно, и я страдаю не от этой раны, а от той, которую ты нанесёшь себе». Пет, не раздумывая, убил себя тем же кинжалом.               
3. Император Нерон приговорил своего учителя Сенеку к смерти. Помпея Паулина, принадлежавшая к знатному римскому роду, вышла замуж за Сенеку, когда он был уже очень стар. Она очень его любила и решила окончить жизнь вместе с мужем. Они одновременно вскрыли вены на руках, но у Сенеки они были сужены из-за возраста и он приказал, чтобы ему перерезали вены на ногах. Так как это тоже не принесло ему немедленной смерти, он попросил своего врача дать ему яд. Однако тело его до такой степени окоченело, что яд не подействовал. Его погрузили в горячую ванну, где он почувствовал, что конец близок. Нерон, опасаясь гибели Паулины, приказал срочно перевязать ей раны. Она в это время была наполовину мертва и вопреки своему намерению она осталась жива и в дальнейшем вела жизнь, достойную её добродетели».
Книга II. Глава «О трёх самых выдающихся людях»: Тремя самыми выдающимися людьми Монтень считал: Гомера, А.Македонского и Эпаминонда (418-362 гг. до н. э., фиванского полководца, государственного деятеля и освободителя Фив от спартанского владычества (принадлежал к пифагорейской  школе).
Книга II. Глава «О сходстве детей с родителями»: «В Египте существовал закон, по которому врач брался за лечение больного с условием, что в течение первых трёх дней болезни сам больной отвечал за всё, что могло с ним приключиться, по происшествии же трёх дней за всё отвечал уже врач».
Книга III. Глава «О трёх видах общения»: «Существует три вида общения: с другом, женщиной и книгой. Последнее уступает двум первым видам общения в ряде преимуществ, но за него говорит его постоянство и лёгкость, с которой можно его поддерживать. Я общаюсь с ними всегда и везде. Они утешают меня в мои старые годы и в моём уединённом существовании, дают возможность избавляться от неприятного общества, смягчают приступы физической боли. Я наслаждаюсь книгами, как скупцы своими сокровищами. Я никогда не пускаюсь в путь, не захватив с собою книг. Нет слов, чтобы высказать, насколько я отдыхаю и успокаиваюсь при мысли о том, что книги всегда со мной, чтобы доставить мне удовольствие и сознавать насколько они помогают мне жить. В моей библиотеке расставлены пятиярусные книжные полки и куда бы я ни взглянул, отовсюду смотрят на меня мои книги. Это моё пристанище. Но не бывает добра без худа – у книг есть свои недостатки: читая, мы упражняем душу, но не тело, которое во время чтения пребывает в бездействии, расслабляется и поникает».
Книга III. Глава «О стихах Вергилия»: «Удачный брак, если он вообще существует, отвергает любовь и всё ей сопутствующее, он старается возместить её дружбой. Это – не что иное, как приятное совместное проживание в течение всей жизни, полное устойчивости, доверия, взаимных услуг и обязанностей. Ни одна женщина, которой брак пришёлся по вкусу, не пожелала бы поменяться с любовницей или подругою своего мужа. Если он привязан к ней как к жене, то чувство это гораздо почётнее и гораздо прочнее.
Платон говорил, что, если женщины сдаются с лёгкостью и поспешностью, не оказывая сопротивления, – это свидетельствует об их жадности к наслаждению. Распределяя свои дары умеренно и последовательно, они гораздо успешнее распаляют наши желания и прячут свои.
Самое большое уродство – это красота поддельная и достигнутая насилием над природой. Откровенное уродство не так уродливо и откровенная старость не так стара, как они же, нарумяненные и молодящиеся».
Книга III. Глава «О суетности»: «Узнав, до чего я ленив и своенравен, всякий легко поверит, что я охотнее продиктую ещё столько же опытов, лишь бы не закабалять себя пересмотром этих ради внесения в них мелочных исправлений.               
Постоянное пребывание вместе не доставляет того удовольствия, какое испытываешь, то разлучаясь, то снова встречаясь. Эти перерывы наполняют меня обновлённой любовью».
Книга III. Глава «Об опыте»: «Нет стремления более естественного, чем стремление к знанию. Когда нам недостаёт способности мыслить, мы используем жизненный Опыт. Пытливости нашей нет конца: конец на том свете. Удовлетворённость ума – признак его ограниченности или усталости. Пища его – изумление перед миром, погоня за неизвестным.
Платон считал, что злоупотребление сном более пагубно, чем злоупотребление вином, а также что звать на пиры певцов и музыкантов – обычай простонародья, не способного вести занимательной беседы.
Эпикур считал, что важно не столько то, какую пищу ты вкушаешь, сколько то, с кем ты её вкушаешь.
Один из семи мудрецов Хилон не обещал, что придёт на пир, пока ему не становилось известно, кто будут другие сотрапезники.
Считалось, что подлинный пир предполагает общество людей привлекательной внешности, умеющих приятно побеседовать, не молчаливых, но и не болтливых, отменно приготовленную вкусную пищу, красивое убранство помещения, погожее время.
Древние не обедали среди дня и тем не прерывали его, а основательно принимали пищу под вечер, когда наступало время отдыха.
Аристипп (ученик Сократа, основатель киренской школы) выступал лишь  в защиту плоти, словно у нас нет души, Зенон (основатель школы стоиков) считался только с душой, словно мы бестелесны.  И оба ошиблись.
Говорят, что Пифагор предавался лишь созерцательной философии, Сократ учил только о нравственности и поведении человека, Платон нашёл некий средний путь между этими крайностями. Истинный путь обрёл Сократ, Платон же в гораздо большей степени последователь Сократа, чем Пифагора».               
Монтень признавал авторитет следующих деятелей:

Плутарх Писатель, историк 45-122 гг. Др. Греция

Лукреций Поэт 99-55 гг. до н. э. Др. Рим

Вергилий Поэт 70-19 гг. до н. э. Др. Рим

Сократ Идеал мудреца 470-399 гг. до н. э. Др. Греция

Сенека Философ-стоик 4 г. до н. э. – 65 г. н. э. Др. Рим

Секст-Эмпирик Философ-скептик конец II – начало III вв. Др. Греция

Ла Боэси Юрист, поэт, стоик, друг 1530-1563 гг. Франция












ФОТО ИЗ ИНТЕРНЕТА

,