После Полтавской баталии

     "Уведомляю вас, что я со всею армиею
без всякой вины и неосмотрительности
с нашей стороны, единственно по полученным
ложным известиям, окружен со всех сторон
турецким войском, которое вчетверо наших
сильнее, и лишен всех способов к получению
провианта, так что без особенной Божьей
помощи ничего иного предвидеть не могу,
так что со всеми нашими людьми погибну либо
буду взят в плен. В последнем случае
не почитайте меня царем и государем своим
и не исполняйте никаких приказаний, какие
тогда, может быть, от меня к вам были бы
писаны, пока я сам не возвращусь к вам.
Если же я погибну и вы получите верное
известие о моей смерти, то изберите
достойнейшего из вас моим преемником.
                Петр"

                Из записок Якова Штелина.


     Это общее мнение, что Его Величество
(Карл XII) предпринял осаду, чтобы принудить
московитов к сражению в случае, если им
придет в голову прийти на помощь Полтаве; 
мы очень надеялись, что в этот раз приманка
сработает.
     Московиты переправились через реку Ворксла
и приблизились к нам, и мы в ходе сражения
несколько раз были близки к тому, чтобы
отбросить их, но они или уступали нам дорогу,
или же так глубоко закапывались в землю, что
мы были просто не в состоянии атаковать их,
чтобы не лишиться своей пехоты.

                Джеймс Джефферис,
           английский наёмник в армии шведов.


     Милостью Божией сражение под Полтавой закончилось в пользу русских. Уставшие воины бродили по полю битвы, подбирая раненых и оружие, хороня убитых товарищей, брезгливо сбрасывая в ямы тела недавних врагов.
     Между солдатами ходили священники, помахивая паникадилами, творя заупокойные молитвы и крестя опускаемых в могилы соотечественников, принявших смерть на поле боя.
     Посланные вперёд конные доложили Петру, что шведы уходят на юг, унося на носилках своего доселе непобедимого императора.
     - Коли так, значит, они двигаются медленно, - начал рассуждать вслух Петр. - Можно догнать и захватить Карлу.
     - Государь, наши солдаты устали, едва на ногах держатся, - возразил князь Шереметев. - У нас более трех тысяч раненых, боле трех тысяч пленных. Это словно путы на ногах.
     - Надо бы дать хотя бы небольшой отдых войскам, - поддержал его Александр Меньшиков. - Далеко шведы не уйдут - у них ранен не только император, но и раненых не мене, чем у нас. Они тоже устали и солдаты требуют отдыха. Ползут, небойсь, словно черепахи...
     Подумав, Петр согласился.
     - Разумно, - заключил он. - Отдых три дня. Пусть и лошади отдохнут, а потом с Божьей помощью двинем на них кавалерию и пеших с пушками. А сейчас соберите всех военачальников ко мне в шатер - надо отпраздновать столь великую баталию. Карл побил нас крепко под Нарвой, а мы, почитай, под Полтавой окончательно разбили его. Отныне опасаться нам шведов не можно - обессилела ныне Швеция!
     По распоряжению государя солдатам было выдано по чарке водки.
     В шатре же самого императора шел дым коромыслом - вино лилось рекой, присутствующие живо обсуждали итоги недавнего сражения.
     - А надо бы этого Карла добить окончательно, - рассуждал князь Шереметев. - Кабы он к туркам не умыкнул...
     - Да куда он денется? - легкомысленно произнес Меньшиков. - Червём земляным ползёт, нагоним и схватим.
     - Ой ли, - возразил ему князь Репнин. - Хитер Карла, зело хитер. Сговорится с господарем Валахии Константином Брынковяну, тот и приютит его у себя...
     - Да Константин-то тоже соображает - вон какая сила-то Карла преследует, - махнул рукой Меньшиков. - Пошто ему рисковать? Пригреет, а тут и мы заявимся. И как ему ответствовать нам?
     - Ты, Алексашка, отправь-ка кого посмышленей к Константину. Он под турками ходит и знает, что мы их побили и взяли Азов. Пусть даст нам войско и обеспечит продовольствием. Думаю, после Полтавской баталии ое будет посговорчивее, - распорядился Петр.
     - Все исполню, государь, - ответил мил-друг. Завтра же к нему поскачет посланник.
     - Заодно вышли разумного человека к господарю Молдовы Дмитрию Кантемиру - пусть и он поспособствует нам войсками и продовольствием. И они от турок пострадали, - добавил Петр.
     - Сделаю, государь, - поклонился Меньшиков.
     - Вот и ладно, - Петр поднялся с бокалом в руке. - Ну, славные мои помощнички, выпьем за то, чтобы у нас получилось и с Карлом, да и с турками такоже.
     - Что он задумал? - прошептал Шереметев сидящему рядом Гольцу.
     - Никак с турками сызнова задумал воевать, - предположил тот. - С него станется...
     - Но у турок огромная армия, а у нас осталось только полтора десятка тыщ - с ними Карла бы хватило взять. Куда уж тут с басурманами тягаться?
     - Ох, боюсь, наворочает он дел, - вздохнул Гольц.
     - С него станется - дури-то немеряно. Не приведи, Господи, - перекрестился Шереметев.
     - Ладно, чего там. Давай-ка выпьем за нас с тобой, что целы остались и викторию одержали.
     - Давай, - согласился сосед.
     Через три дня русские выступили в поход. Ехавший верхом Петр приказал адъютанту позвать к нему Меньшикова. А когда тот прискакал, спросил своего верного друга:
     - Как думаешь, Алексашка, сможем мы одолеть турок и дойти до Стамбула?
     Тот удивленно посмотрел на царя и спросил:
     - А надо ли нам это?
     - Полагаю, что ситуация складывается в нашу пользу, - задумчиво проговорил Петр. - Да и подмога к нам идёт из России - я приказал прислать войско в тридцать тысяч.
     - Поэтому ты и задержался под Полтавой? - хитро улыбнулся Меньшиков. - Ну, если у нас будет сорок пять тысяч, да господари Молдавии и Валахии добавят тыщ тридцать-тридцать пять, то, пожалуй, дело может выгореть.
     - Вот и я о том же. И турки после Азова на нас глядят с опаской.
     - Надо сказать, что янычары - неплохие воины, ну да и мы не лыком шиты - вон как Карлу потрепали!
     - Да, победа под Полтавой заставила задуматься многих, - в задумчивости проговорил Петр. - И всё пока складывается в нашу пользу. Об этом до времени никому ни слова!
     - Ты же знаешь, я нем, как рыба, - заверил царя Меньшиков. - Не враг же я себе! Характер твой знаю...


     Сорокапятитысячный отряд русских воинов бесконечной лентой тянулся на юг
     Во время одной из стоянок на бивак прискакал гонец из Молдавии, сообщивший, что Кантемир выделяет русским 6-тысячный корпус, но вот с продовольствием у молдаван не густо. Нет, они, конечно, поделятся с русскими, но кормить всю армию просто не способны. Этот же гонец сообщил, что в Бендерах появились квартирьеры шведов.
     Еще через пару дней на взмыленной лошади прискакал гонец из Валахии, рассказавший, что Константин Брынковяну встретил послов Петра не очень приветливо но, когда ему пригрозили, что русские заглянут в его вотчину, согласился поддержать русских 30-тысячной армией и обеспечить продовольствием. Но, по мнению Петровского посланника, верить ему нельзя - господарь Валахии является вассалом Османской империи и явно благоволит к ним.
     - Хитрая лиса, - проворчал Петр, услышав это известие. - Ну, ничего, пусть только попробует не прислать. Придет время, одолею турок и доберусь до него!
     Гонец из Молдавии рассказал, что уходя от наших войск, Карл с остатками армии подошел к Днепру у Переволочны, но переправы войск здесь не было. А сам король с небольшим конвоем в 300 человек переправился на другой берег, оставив на произвол судьбы своих солдат во главе с генералом Левенгауптом.
     И действительно, преследующий шведов русский отряд взял здесь в плен 9 000 кавалеристов и 3 200 пехотинцев, которых, при дефиците продовольствия, нужно было еще и кормить.
     На подходе к реке Прут Петру доложили, что навстречу его армии движутся 120-тысячная турецкая армия во главе с великим визирем Балтаджи Мехмед-пашой, а на подмогу им - 70-тысячная армия крымского хана Девлет-Гирея II.
     Петр растерялся: численность противника многократно превосходила численность его войска. Мало того, русские находились в практически безводной местности и с ограниченным запасом продовольствия и фуража.
     Обещанный господарем Валахии продовольствие и фураж так и не пришли. Турецкий вассал обманул, прекрасно понимая, что сила в данном случае не на стороне Петра.
     19 июля, в самое пекло, главные силы русских были окружены противником. Отступать было некуда.
     А на следующий день турки с криками бросились в атаку...
     Находясь в окружении, на выжженной солнцем равнине, полуголодные русские сражались с отчаянием обреченных.
     Рубка была ослеплена ненавистью к врагу. Грохот пушек, крики сражающихся, стоны раненых, которые, едва упав, тут же растаптывались. Кто-то спотыкался о тела упавших, падал и тут же погибал под ногами своих и врагов. Смерть едва успевала собирать кровавую жатву...
     В вечеру выдохлись и те, и другие и отступили.
     Во время сражения Петр постоянно метался между своими офицерами и командующими. И только убедившись в том, что сражение сегодня не возобновится, ушел в свой шатер.
     - Тяжело тебе, Петруша? - спросила сопровождавшая его в походе Марта Скавронская.
     Присевший на сундук Петр отдышался, выпил чарку вина и только тогда смог ответить:
     - Мы пропали. Выхода нет, еды нет, воды нет, солдаты измотаны и не способны сражаться. Еще один такой бой и конец...
     - А где же помощь, которую тебе обещали господари? - спросила она.
     - Молдавский Кантемир сдержал свое слово, а вот господарь Валахии Константин предал: не только не прислал обещанные войско и продовольствие, но и перешел на сторону турок. Польский король Август II тоже обещал 30-тысячное войско. Обманул и он...
     - А твоя страна разве не может прислать подмогу?
     - А как дать им знать? Мы окружены несколькими рядами врагов. Их во много раз больше наших. У нас практически кончились порох и ядра для пушек. Солдаты измождены и голодны. Лекарств для раненых нет и они мрут сотнями...
     - Неужели нет выхода?
     - Не знаю, не вижу его...


     А тем временем в соседнем шатре собрались главные полководцы Петра.
     - Вот к чему привело легкомыслие государя, - начал разговор Репнин. - И на кой ляд он надумал воевать с турками? Еще толком не оправились от баталии со шведами, и нате вам - поход на турок!
     - Конечно, захватить Стамбул соблазнительно, но надо же рассчитывать свои возможности, - поддержал его Шереметев. - Вот уж вправду говорят в народе: дурная голова ногам покоя не дает.
     - Что можно сделать в таких условиях? - спросил Гольц. - Неужели нет никакого выхода?
     - А где вы его видите? - вскинул брови Шереметев. - Завел нас в ловушку, словно в капкан.
     - Выходы есть: сдаваться или погибнуть, - заметил Репнин.
     - Нас-то родные выкупят из плена, а вот солдат угонят в рабство, - грустно произнес Гольц.
     - Хорошо, если так, - хмыкнул Репнин. - Турки вона как озлоблены после сегодняшнего сражения - положили их немало. И нас могут порубить в капусту.
     Собеседники замолчали.
     Через некоторое время в шатер заглянул Александр Меньшиков.
     - Что головы повесили? - спросил он. - Идемте, государь зовет на совет.
     - А о чем тут совещаться-то? - пробурчал Репнин.
     - Сам нас затащил в ловушку и от нас же требует совета, как выйти из этого положения, - в тон ему проворчал Шереметев.
     - Не ворчи, князь, - хлопнул его по плечу Меньшиков. - Где наша не пропадала!
     - Твоими бы устами да мёд пить, - огрызнулся тот.
     - Ладно, пошли, - уже серьёзно проговорил Меньшиков. - Сами знаете: государь промедления не терпит.
     - Да уж, торопыга известный, - бросил на ходу Гольц.
     Увидев входящих, Марта Скавронская вышла из шатра.
     - Садитесь, господа советники, - предложил Петр. - Как выбираться будем? Что посоветуете?
     Присутствующие молчали, упершись взглядами в пол. Тогда Петр раскурил трубку и коротко бросил:
     - Подумайте. Когда надумаете, позовете...
     С этими словами он вышел из шатра и отправился к сидящим возле костра солдатам.
     - Растерян государь, - проговорил Гольц. - Первый раз его таким вижу.
     - Будешь растерянным, - проворчал Шереметев. - Этот торопыга вон сколь дел натворил. Под Нарвой нас побили. Полтавой гордиться не след - ишь, разбили измотанную и голодную 24-тысячную армию Карла, а у нас было свежее 50-тысячное войско. Да и пушек у нас было много боле...
     - А и как не растеряться, - вмешался в разговор Меньшиков. - Кругом предательство. Гетман Мазепа, которому Петр доверял, как самому себе, предал и переметнулся на сторону Карла. Государь Валахии обманул. Да и польский король Август, как и господарь Валахии не сдержал своего слова. Кругом обман.
     - А тут еще и нелады с сыном, - вздохнул Шереметев.
     - И Турция объявила войну, - добавил Гольц.
     - А нечего было давить на Ахмеда и строго требовать от него выдачи Карла. Османы слишком сильны, чтобы так грубо обращаться с ними. Вот они и не стерпели, - добавил Шереметев.
     - Чего уж тут теперь, - прервал разговор Меньшиков. - Надо думать, как отсюда выбираться...
     - А чего тут думать? - пожал плечами Репнин. - Надо идти на переговоры, пока нас не уничтожили со всеми потрохами. Другого выхода нет.
     Гольц встал и вскоре вернулся с Петром.
     - Ну, что надумали? - устало спросил Петр.
     - Надо идти на переговоры, выслушать, что они намереваются с нами делать, если мы сдадимся, - добавил Шереметев.
     - К султану на поклон идти? - взметнулся государь.
     - Султан далеко, а здесь все вопросы решает великий визирь, - коротко бросил Гольц.
     - Я слышал, что он жадный и падкий на подарки, - сказал Репнин. - Надо воспользоваться этим и подкупить его.
     - Сначала надо прощупать его намерения, - предложил Шереметев.
     - Борис Петрович, - обратился государь к нему. - Продумай свой разговор с визирем, поедешь к нему. А сейчас, господа командующие, готовьтесь к завтрашней баталии. Будет жарко... Может быть, последний наш день...
     Едва начало светать, русские приготовились к последней для себя битве. То тут, то там священники обходили воинов, благословляя их и окропляя святой водой. Кто-то надевал на себя чистое бельё, кто-то проверял оружие. Пушкари суетились возле пушек, орудуя банниками и сетуя на недостаток пороха и ядер.
     Но время шло, а турки, казалось, не собирались идти в атаку. Солдаты недоумевали:
     - Чего это они?
     - Задумали чего?
     - Ох, не к добру это...
     Взяв стяг с белым полотнищем, князь Шереметев с небольшим числом приближенных направился в сторону турецких позиций. Толмач, шагавший впереди князя, постоянно махал белым платком над головой.
     Турки не стреляли. Русские, высунувшись из-за опрокинутых телег, поставленных вокруг лагеря, увидели, как послов окружила толпа турок и повела их куда-то в сторону от шатров их командиров.
     Солдаты, крестясь, приговаривали:
     - Коли послы пошли, стало быть, сегодня сражения не будет.
     - Дай-то, Бог, - еще денёк проживём!
     - А может быть, замиримся?
     - Хорошо бы, хватит кровушку-то лить...
     - Пожевать бы чего...
     - Тут не знаешь, выживем ли, а он о брюхе думает...
     - Я-то знаю, а вот брюхо к этому глухо!
     Весь день прошел в тревожном ожидании. И только у вечеру, когда солнце перестало нещадно палить и начало склоняться к горизонту, русские заметили, как со стороны турок к ним направляется делегация наших посланников. Издали было видно, что кого-то несут на носилках.
     - Никак кого-то убили, басурмане, - вслух произнес кто-то из стоящих на посту.
     Несколько солдат бросилось навстречу, чтобы помочь. О возвращении послов тут же донесли государю и он пошел им навстречу.
     На носилках лежал князь Шереметев.
     - Живой? Что с ним? - вскричал Петр.
     - Живой, да только солнечный удар хватил вместе с волнением, - пояснил Петр Шафиров, второй по значимости человек в депутации.
     - Несите его в шатер, я пришлю своего лекаря, - распорядился государь.
     Посмотрев, как уносят его верного слугу, он обратился к Шафирову.
     - Пойдешь ко мне, доложишь.
     Следом за Петром и Шафировым в шатер хотел было зайти и Меньшиков, но государь так ожег взглядом фаворита, что тот потупился и отступил.
     - Рассказывай, - коротко бросил Петр. - В подробностях, но напраслину не возводи...
     - Визирь отказался с нами разговаривать, как мы не уговаривали. Подкупали его слуг, но ничего не вышло. Даже к его шатру не подпустили.
     - А как турки вели себя по отношению к вам? - поинтересовался Петр.
     - За несколько золотых вещиц смогли разговорить одного из офицеров.  Так он тайно сообщил, что рядовые янычары категорически отказываются идти в атаку - так напугала их ярость наших воинов. Говорят, зачем рисковать жизнями, если русские в степи на жаре без воды и продовольствия и так перемрут? А сейчас вокруг наших позиций возводят полевые укрепления на случай попытки нашего прорыва.
     - Карл у турков?
     - Нет, он сидит в Бендерах, а вот его представители там, - ответил Шафиров. - Науськивают турок супротив нас.
     - А ты чего хотел от них? Вон мы их как умыли под Полтавой, - усмехнулся государь.
     Петр молча походил по шатру, а потом дал отмашку Шафирову уходить, бросив вдогонку:
     - Меньшикова позови ко мне.
     Ближний друг, видимо, ждал у входа и потому явился незамедлительно.
     - Плохо дело, Алексашка, - поделился с ним Петр. - Попали мы как кур в ощип. Не хочет разговаривать с нами визирь и к султану в Стамбул не допускает наших переговорщиков.    
     - Мин херц, может быть, подмазать его так, чтобы он отказаться не смог? - после небольшой паузы неуверенно произнес тот. - Перед грудой драгоценностей едва ли он устоит!
     - Да где их взять-то? - спросил государь.
     - Как где? - изумился Меньшиков. - Отобрать у жен генералов и офицеров - они в поход, словно на бал собрались. Хоть здесь-то их присутствиме пойдет на пользу.
     Петр с восхищением посмотрел на друга.
     - Займись этим, - приказал Петр и, поймав вопросительный взгляд собеседника, добавил: - Со своей я сам разберусь - несколько шкатулок с собой везла.
     Государь вышел наружу вместе с Меньшиковым и оглядел лагерь. Солдаты трудились возле поставленных в козлы ружей и негромко переговаривались, неодобрительно глядя на своих командиров.
     - Представляю, сколько визга будет, когда драгоценности станем отбирать, - усмехнулся Меньшиков.
     - Объясни, что если хотят жить, а не попасть в гаремы турок или проданы в рабство, то...
     - Понятное дело, - не дал договорить ему друг. - А что еще можно сказать в таком случае? Так и будет...
     Ночь и следующий день прошли спокойно, турки не предпринимали никаких действий.
     Собрав своих генералов и фельдмаршалов, Петр сказал:
     - Турки вознамерились взять нас измором. Продовольствия у нас почти нет. Как и воды. Или помрем голодной смертью или надо искать выход. Прошлый рах визирь не захотел говорить с нашими посланниками. Надо подкупить его людишек, чтобы они шепнули своему властителю, что мы готовы заплатить большой выкуп золотом и драгоценными камнями. Другого выхода не вижу. Как думаете?
     - А что тут думать? - негромко сказал Репнин. - Не отдадим добро на подкуп, они все равно заберут все, когда мы тут...
     - Это точно, - поддержал его Гольц. - Надо написать ему льстивое письмо с предложением драгоценностей. Послов-то может и не принять, как вчера, а письмо возьмет - чего его не взять-то, это ни к чему его не обязывает.
     - Да, надо просить, чтобы он выпустил нас живыми и посулить все, что он затребует, - снова заговорил Репнин. - Иного выхода нет...
     - Быть по сему, - заключил Петр, видя, что это общее мнение присутствующих. - Сегодня же напишем, а завтра ты, князь - кивнул он Шафирову, - повезешь его. И сделай все возможное, чтобы встретиться с Мехмет-пашой.
     Отпустив командующих, Петр сказал задержавшемуся Меньшикову:
     - Письмо ты напиши - это у тебя ловко получается. Кстати, как там Шереметев?
     - Приходит в себя, токмо слаб еще...
     - Кабы не помер - жаль терять таких разумных помощников.
     - Так возле него твой лекарь все время обретается.
     - Дай Бог, дай Бог, - вздохнул государь. - Ну, иди, а я прилягу - у самого голова трещит, как полковой барабан.
     - Ты уж, мин херц, сам-то не заболей. Этого нам только не хватало!
     - Ладно, иди, заботник, - подтолкнул его к выходу государь.
     Увидев, что государь остался один, к нему из-за занавеса вышла Марта.
     - Тяжко тебе, Петруша? - спросила она.
     - Страшно, - признался он. - Так же страшно, как в детстве, когда по наущению сестрицы Софьи меня едва не растерзали стрельцы.
     - Но ты же тогда выжил, - начала она успокаивать царственного любовника. - Обойдётся и сейчас...
     - Как знать, - вздохнул он. - Хорошо бы, чтобы все обошлось. А если не сумеем договориться с Мехмед-пашой? Тогда что?
     - Ты приляг - тебе надо отдохнуть. А если хочешь, и я прилягу.
     - Утешительница ты моя, - Петр обнял ее. - Пожалуй, и впрямь надо прилечь. А ты рядышком посиди...


     Помолившись и получив последние наставления от государя, Петр Шафиров с депутацией направился в сторону турецких укреплений. Турки, судя по всему, уже ждали русских и не удивились их приходу.
     Вышедшему навстречу к ним начальнику стражи визиря Ахмед-бею Шафиров незаметно сунул кисет с драгоценностями. Тот взвесил кисет на руке, ощупал его шелковую персидскую ткань и, удовлетворенно улыбнувшись, сунул его за пазуху.  Потом взял свиток с письмом Петра и что-то крикнул стоящим рядом офицерам. Кивнув русским посланникам, он направился в шатер великого визиря.
     - Чего он сказал? - спросил Шафиров у толмача..
     - Распорядился накормить нас, - ответил тот.
     Посланцев отвели в один из шатров, где каждому подали по чашке горячего плова.
     - Неплохо они питаются, - проворчал кто-то из делегатов.
     - Даже есть стыдно, - согласился с ним второй. - Наши и мечтать об этом не могут.
     Через пару часов к ним пришел Ахмед-бей.
     - Пошли, - позвал он. - Мехмед-паша дозволил допустить вас до себя.
     В шатер визиря впустили только Шафирова, толмача и двух офицеров, которые несли подарки для паши.
     Тот сидел на подушках, скрестив ноги, по бокам стояли янычары - охрана, никогда не оставлявшая господина одного. Пол был выслан цветистыми коврами. По краям шатра сидело несколько офицеров в форме шведской армии.
     "Господи, этих только не хватало", - мелькнуло в голове у Шафирова. Ничего хорошего русским это не сулило.
     Остановившись в некотором отдалении, посланцы низко поклонились и долго не разгибались, выказывая тем самым паше свою покорность.
     Потом офицеры, не поднимая голов, разложили на ковре свои подношения. Краем глаза Шафиров заметил, как хищно блеснули глаза паши.
     Паша молчал. Наконец, его толмач, стоявший рядом с господином, проговорил:
     - Величайший и благороднейший великий визирь, да продлятся его годы на века, прочитал послание вашего пса-государя. Он согласен выпустить гяуров в человеческом обличии при условии, что вы возвращаете коварно занятый вами Азов и уничтожаете крепости, которые там построили - Таганрог и Каменный Затон. Кроме того, вы оставляете все орудия и боеприпасы и, главное, выдаете нам предателя Господаря Молдавии Кантемира со всем его сбродом.
     На это Петр Шафиров, склонив в почтении голову и приложив руки к груди, ответил:
     - Позволь, великий визирь, донести ваше высокое требование до нашего государя!
     Один из шведов, видимо, старший среди них, вскочил и почти закричал:
     - И пусть они возвратят нам завоеванную ими Карелию и прибалтийские земли, включая Ингерманландию, на которой сейчас Петр собирается построить свою новую столицу.
     Но паша, кажется, не обратил на шведа никакого внимания, даже не удостоив того взглядом.
     - Мы дадим свой ответ, если позволите, завтра, - спокойно сказал Шафиров, хотя это требование старых врагов удручающе подействовало на русских.
     В ответ паша едва заметно кивнул головой, давая понять, что аудиенция закончена.
     Посольство возвращалось в лагерь с тяжелым чувством и было немедленно принято государем в присутствии его ближних соратников. Здесь же был и Шереметев, еще не до конца оправившийся от болезни.
     - Жестоко, - только и смог проговорить Репнин после доклада посланника.
     - А что бы ты хотел? - возразил ему Гольц. - Слава богу, что они соглашаются не только сохранить жизнь нам всем, но и выпустить.
     - Что думаете, господа? Соглашаться или нет? - государь оглядел присутствующих.
     - А что тут думать, - ответил за всех Шереметев. - Иного выхода у нас нет. Надо соглашаться.
     - Но Кантемира я им не отдам, - твердо заявил Петр. - Иначе никто из соседних правителей нам верить не станет. Этак мы лишимся всех союзников. Так и порешим.
     Когда все командующие вышли из шатра, к Петру приблизилась верная Марта. Молча она положила ему руку на плечо и прижалась.
     - Все, что завоевали у турок за прошлые годы, за что положили множество жизней, все приходится отдавать, - с ноткой отчаяния проговорил он.
     - Ну, это еще не конец, - погладила она его. - Возвернемся, наберем сил, отберем все назад. Ты, главное, не отчаивайся - отчаяние губит человека. А ты - сильный, ты справишься. Я же знаю тебя...
     - Что бы я делал без тебя? - только и сказал государь.
     - Ты выпей да приляг, вот новые мысли и придут, - продолжала ворковать любовница.
     На следующий день посольство во главе с Шафировым снова отправилось к туркам. Встретивший их Ахмед-бей сразу провел их в шатер паши. Посольство было приятно удивлено, что шведов здесь не было.
     - Великий и премудрый великий визирь, - проговорил посланник. - Наш государь принял решение согласиться со всеми твоими требованиями, кроме одного - Кантемира мы тебе не выдадим.
     Видя, что Мехмед-паша в удивлении вскинул брови, добавил:
     - Государь просил передать, что твоя мудрость и дальновидность помогут тебе понять его - негоже выдавать друзей, попавших вместе с ним в беду и готов всей мощью своей армии встать на его защиту.
     Возникла небольшая пауза. И вдруг Мехмед-паша улыбнулся и что-то коротко бросил толмачу. А тот перевел:
     - Великий визирь считает, что ему предатели тоже не нужны. Можете забирать его себе, мы найдем более надежного господаря Молдавии. Но Азов вернуть, Таганрог и Каменный Затон уничтожить, пушки и припасы к ним оставить
     "Слава Всевышнему, что он ни слова не проронил о требованиях шведов", - взликовал посланник. Сдержавшись, он поклонился и, твердо заявил:
     - От имени государя российского мы принимаем ваши требования, достопочтенный паша. Все будет исполнено незамедлительно и в полном объеме. Мы же желаем счастья светлейшему и мудрейшему из мудрых султану Ахмеду и процветанию его империи. В равной степени мы благодарим достойнейшего и величайшего из великих визирей за милость, проявленную к нам. Остается пожелать, чтобы наши государства оставались добрыми соседями и друзьями.
     Легким взмахом руки паша отпустил посланников. У выхода из шатра их ждал Ахмед-бей. Он передал Шафирову достаточно объемный узел, завернутый в легкий ковер.
     - Что это? - спросил Шафиров.
     - Великий визирь приказал передать, что он не может принять такого подношения, - ответил тот. - Здесь все ваши драгоценности, что вы принесли ему.
     - Но в чем дело? - недоумевал посланник.
     Помявшись, Ахмед-бей ответил:
     - Наш султан не приветствует такие вещи. За это можно поплатиться головой.
     Шафиров несколько растерялся, а потом тихо, чтобы его не слышали другие, сказал:
     - Нам бы вашего султана или великого визиря в государи. А я благодарю вас, досточтимый Амед-бей за все, что вы для нас сделали. Убежден, что удачное для нас разрешение ситуации не прошло без вашего участия. В знак признательности примите от меня вот этот подарок.
     Он снял с пальца золотой перстень с большим аметистом и передал турку.
     - И я благодарю судьбу и Аллаха, что дали мне возможность встретить вас. Я бы хотел иметь такого друга и хочу также, чтобы и вы помнили обо мне.
     С этими словами он снял с себя кинжал, богато украшенный драгоценными камнями и позолотой, и передал Шафирову.
     - Я видел, как сражаются русские, - добавил он. - Если бы у нас были все такие солдаты.
     Шафиров поцеловал подарок, они поклонились друг другу. Русское посольство направилось в свой лагерь, а Ахмед-бей еще долго смотрел им вслед.
     В лагере посланцев ждали с нетерпением.
     - Ну? - первым делом спросил Петр. - О чем договорились? Шведы настояли на своем?
     - Шведов на переговорах не было, а паша даже не упомянул об их требованиях.
     - Ну, ну, не молчи, рассказывай, - государь обнял Шафирова.
     Заметив у посланника дорогой кинжал, спросил:
     - А это откуда у тебя?
     - Начальник охраны подарил. Друзьями расстались. Думаю, он шепнул доброе словечко за нас.
     - А что с отступными? Как и было договорено, отдаем туркам все азовские завоевания? Оставляем им и пушки? А Кантемир? С ним-то что?
     - Сказали, если вам нужен Кантемир, забирайте, - засмеялся Шафиров.
     - Ну, удружил, так удружил! - государь обнял и поцеловал посланника. - Вот спасибо тебе от всего отечества!
     - Государь, он вернул все драгоценности, что мы приготовили для него, - добавил Шафиров.
     - Что так? - посерьёзнел Петр. - Ай, мало?
     Присутствующие загомонили:
     - Как это не взял?
     - Разве можно от такого добра отказываться?
     - Может, задумал что-то неладное?
     - Да нет, он султана испугался, - засмеялся Шафиров. - Тот не любит, чтобы слуги богатели без его ведома.
     - Вот, Алексашка, мотай на ус, - Петр погрозил Меньшикову пальцем. - Ужо мне, доберусь я до вас, воров...
     - А я что, я ничего, - виновато смутился тот. - Чуть что - Алексашка, Алексашка...
     - Ты поворчи, поворчи у меня, - прикрикнул на него государь. - Ну, давайте отметим наше освобождение и с завтрешнего утра, не мешкая и пока паша не передумал, начнем собираться в поход.
     - Может быть, пушки взорвем? - осторожно спросил Гольц.
     - Я тебе взорву, - прикрикнул на него Петр. - Посажу на бочку с порохом и... Ишь, что удумал! А если турки передумают нас выпускать?
     Через два дня жидкие остатки русского войска, выстроившись колонной и со свернутыми знаменами, двинулись в проход, проделанный в турецком укреплении. Вчерашние враги стояли рядом, провожая уходящих кто боязливым, а кто злобным взглядом.
     На небольшом взгорке впереди на конях была замечена богато разодетая группа турецких всадников.
     - Сам визирь приехал провожать, - шепнул Шафиров государю. - Вон тот, в самом пышном тюрбане с пером.
     А потом, вглядевшись, испуганно воскликнул:
     - Боже молостливый, да рядом с ним сам Карл!
     Это был действительно шведский король, спешно прибывший, чтобы  помешать русским уйти. Уже потом толмач доложил государю подслушанные слова, брошенные Карлу пашой:
     - Ты их уже испытал, и мы их знаем. Коли хочешь, нападай на них со своими людьми, а мы заключенного мира не нарушим.
     Но шведов здесь было не более двух сотен. И Карлу не оставалось ничего иного, как смириться. Он долго с ненавистью смотрел вслед удаляющемуся Петру.
     Только на расстоянии дневного перехода солдаты осознали, что они действительно вырвались из турецкой мышеловки. Подкормившись в украинских и русских селах, они значительно повеселели - еще бы, вырвались, выжили и возвращались домой.
     На подходе к строящемуся Санкт-Петербургу их встретили высокопоставленные чиновники. Но на восторженные поздравления прихлебателей в связи с "успешным завершением похода" Петр неизменно отвечал:
     - Я чувствую себя как человек, который должен был получить сотню палок, а получил только полсотни...
     В 1713 году в Андрианополе между Россией и Турцией был подписан окончательный мирный договор, полностью повторивший условия Прутского договора.  Послы, подписывающие этот документ со стороны России, по прибытию на родину рассказали, что султан снял с должности Мехмед-пашу и отправил в ссылку на остров Лемнос. Где его благополучно и удавили...
     А что бы вы хотели - мусульмане!