она была необыкновенная

Она была необыкновенная. Точнее – она была с а м а я обыкновенная. Но это для тех, других, кто её не знал. А я умела проникать сквозь всё эти оболочки и видеть её настоящей – какой она была в действительности.

С чего всё началось?.. Началось со скуки, помноженной на неизвестность, отсутствие интереса, начало второй учебной четверти и зиму… Достаточно странные компоненты для фундамента любви… Не хватало одной детали, чтобы взорвать этой смесью действительность. И она появилась…
Она. Моя Богиня. Тоненькая и простая. А внутри – сила, огонь, идея.
Вошла неслышно, поздоровалась. Без лишних словопрений начала лекцию. А я отметила, что она напоминает мою старую знакомую. И поглядывала изредка на неё, чтобы убедиться в этом. А под конец решила, что она достаточно милая. 

Самое точное определение, которое можно было ей дать – странная. Действительно, странная. Непонятная. Неразговорчивая. Она выдавала положенный материал, не позволяла себя разговоров на посторонние темы, могла сделать несколько замечаний. И всё. На её лице всегда было написано одно и то же: равнодушие. Ко всем, ко всему. Никаких чувств. Точно ей было невыносимо скучно жить в этом мире, где все так просто и обыденно.   

Еженедельно она дарила мне три часа своего времени и пропадала. Это были редкие и невыносимо долгожданные вспышки, свет от которых не резал глаза, а согревал всё вокруг. А потом – томительное ожидание следующей встречи…

Она очень редко улыбалась, и оттого её улыбка была невероятно красивой.
Когда наши глаза встречались, улыбка сходила с её лица, как нечто непрошенное. Она становилась серьёзной, точно стыдясь этой неуместной улыбки. И смотреть переставала. И вставала ко мне вполоборота, отвернувшись. Я видела, что ей было тяжело от этого…
Но я не могла прекратить – не могла, не хотела…
Глаза у неё были пустые и равнодушные (ничего не понимавшие), когда она на меня смотрела. Но я видела в них крючок. Маленькую зацепочку, зацепочку на мне. Я это видела. И она видела, что я вижу. И понимала, что я понимаю.


Я боялась разрушить её ореол Богини, не хотела снимать её с пьедестала. Если бы она повела себя резко, грубо со мной – очарование бы исчезло. Потому и не думала никогда о том, чтобы по-настоящему познакомится с ней.

Это была моя последняя светлая, ничем не запятнанная любовь. Почти что святая. Такой она и останется.

А однажды я увидела, что она всё-таки женщина. Настоящая женщина.

Это была маленькая игра. Она смотрела на меня, а потом резко отводила взгляд. Это была её женская игра. Мне казалось, что в моём взгляде не хватает страсти, тех слов, которые надо сказать. Но она всё поняла, без моей помощи. Только женщина могла бы всё это понять, и продолжать вести себя, как ни в чем не бывало.
Сладкое тепло разливалось по моему телу, затопляя разум, когда она оставляла мне  «сигналы». Я могла долго-долго их смаковать, дни и ночи, веря, что это для меня.
Когда она слегка теребила своё ушко, у меня уходила земля из-под ног. Когда подпирала щеку рукой, так, что пальцы касались губ, этих сладких, бесподобных губ…
Я всегда садилась прямо перед ней, на первую парту, на одной линии с ней.
Она вытягивала руки вперед, мне «навстречу», теребила футляр от очков, терла руку об руку.


Я привлекала к себе её внимание, когда становилось совсем невмоготу. К тому же, мне нравилось её смущать. А она смущалась.
Я хотела поглотить её глазами, сказать ей всё. Но мне не хватало смелости выдерживать её взгляд до конца, до победного. Я первая отводила глаза. А потом вновь ловила её взгляд.


За всё то время, что я её знала, мы обменялись шестью-семью фразами.