поэтическое лицемерие

«Поэтическое лицемерие» - это то, без чего не может существовать ни один Поэт.


Как представитель данной касты имею необоримое желание развенчать миф о тонкой душевной организации поэтов и иже с ними, чьи чувства непременно сильнее чувств рядовых обывателей вместе взятых, страдания – самые изнуряющие, а счастье – самая желанная и  несбыточная в их жизни редкость.


И равно как отдельно взятый человек пытается казаться лучше, чем он есть, Поэт старается казаться глубже, чем он есть.

Мы – поэты. Мы лелеем иллюзию. Ею восхищаемся и ей служим.
На самом деле, мы не любим. Мы не страдаем. Мы не умираем от любви и не режем вены. Вместо этого мы пишем шедевры, полные боли и отчаяния, где выставляем себя самыми святыми людьми на земле. В лучшем случае, после нескольких таких шедевров завоюем популярность у потомков, в худшем – нас от души пожалеют: «Вот ведь бедолага, как мучился!».

И мы начинаем врать. Берём какой-нибудь симпатичный объект и доводим нашу симпатию (заметьте, симпатию, а не любовь!) к нему до уровня драмы.
И в корне не верно мнение, что поэт адресует свои творения определенному человеку.
На самом деле, свое творчество он адресует Вечности. Ей служит он, как никогда не сможет служить ни одному живому существу.
Мы пишем не человеку, а Вечности. А тот, кому мы посвящаем произведение формально, - есть мостик между нами и Вечностью, вспомогательное средство, прослойка, как бы грубо это ни звучало. Нам нужен не сам человек, как личность, персона, а то, чего у нас с ним не было и никогда будет. А когда это что-то случится, человек будет потерян для нас как поэтический материал. Мы используем людей, чтобы снискать популярность. Нам не нужны эти люди, большинство из которых являются выдумкой «от и до». Они – наша разменная монета.
Муза – это голос Вечности. Сначала она – Вечность – намечает себе жертву, наделяет её поэтическим даром… Затем наделяет внешне обычную жизнь этого человека неземными чувствами. Иллюзией, иными словами. И вот уже Поэт готов! Но разве можно отличить его в толпе? Нет, он выглядит так же, как любой другой человек, нет у него отметин на челе. А, значит, и чувства у него точно такие же, как и у всех людей. Ничего потрясающего!

Поэт не имеет права быть счастливым, иначе он перестаёт быть Поэтом.
Читателям не нужны счастливые поэты, им нужны страдающие. Насколько интереснее слушать/читать о чужом счастье, которое, как известно, всегда «маленькое, серенькое и незаметное», чем смаковать чужие страдания и думать: «Не мне одному плохо!».

«Хочешь быть признанным поэтом – будь несчастным» - диктует обывательская мораль.
Кто-то выгодно этим пользуется. А кто-то вживается в этот образ и уже не может отличить себя-человека от себя-поэта, выбирая полное – осознанное! – слияние этих двух (различных изначально) сущностей. После чего искренне недоумевает, почему он несчастлив, не смотря на отсутствие видимых предпосылок к этому!

В идеале, поэт – сильный человек, который на время становится слабым, чтобы творить. Слаб его лирический герой, но не он. Если же поэт-человек слаб, то каким бы ни был его лирический герой – это проигрышный поэт. Ему лучше не творить, а страдать; а если он решил творить, ему лучше не ждать признания. 


Поэт не должен верить всему, о чем он пишет.

Отсюда – поэт должен быть достаточно стойким индивидом, чтобы не поддаться искушению слиться со своим лирическим героем. Поэт – стоик.
Он выбирает свой путь и идёт по нему, взвалив свой крест на плечи. Идёт, не прося о помощи, никому не усложняя жизнь.


Поэт не имеет права быть слабым. Это не профессия, это образ жизни.


Поэт – это сознательный лицемер, выдающий за непреложное то, чего на самом деле нет, или быть не должно.





Идеалом изображения поэта я считаю стихотворение М. Цветаевой из цикла «Поэты».
Вот та модель, та схема, по которой должен развиваться настоящий Поэт. Если ты не таков – ты ненастоящий. Немногие играли по этим правилам, потому немногие остались в истории. А те, кто слился со своим поэтическим образом, шли на всевозможные жертвы ради того, чтобы оказать, что они истинны, исключительны. Но больше нет таких поэтов.