Яйца фаберже

Моему другу Виктору Вексельбергу посвящается

Жила-была в одном королевстве Принцесса, хорошо жила, не жаловалась.  Да не одна жила, а с папой, мамой, в смысле: королём, королевой и другими родственниками, придворными, челядью, прислугой и прочая, прочая, прочая. Жить им приходилось в огромном дворце, ибо так много людей в маленьком замке не помещалось. При этом учтите, что кроме людей, приходилось держать лошадей, собак, кошек, крыс, мышей и прочих животных. Крыс и мышей, конечное, не то, чтобы именно приходилось держать, они сами жили во дворце, без всякого разрешения, это кошек приходилось разводить, чтобы мыши и крысы не выжили всех прочих из королевских покоев, но сказка совсем не об этом, не будем отвлекаться.

Жили-были все перечисленные жители королевства, не тужили, а если и тужили, то нам о том не ведомо. И Принцесса росла, росла, пока не достигла того возраста, при котором в голове у всех нормальных принцесс только принцы и остаются, а всё остальное куда-то выветривается. Вот именно до этого возраста она тоже ни о чём не тужила, не жаловалась, как мы уже отметили. Но именно к тому моменту, с которого наша сказка и сказывается, большая беда пришла в королевство. Надо сказать, что беда та в самой Принцессе и заключалась: девушка расцвела всем на зависть, женихам на загляденье! Какая же в том беда, скажете вы? Поначалу и во дворце в том беды никакой не видели – женихов полный двор, вся Европа у ног стелется, в сенях толчётся, такому выбору любая невеста будет рада.

Но редко счастье одно, без беды по свету гуляет, вот и в нашем сказании в одну из душных ночей все обитатели дворца и окрестностей были разбужены ужасными криками и завываниями, мартовские пения котов в сравнении с теми странными звуками церковным хором казались. От страха многие обитатели крепко-накрепко закрыли окна, двери, глаза и уши, но только не помогло это никому, уж больно громко пело невидимое чудище.  Только к утру всё стихло и некоторые, наиболее храбрые из присутствующих смогли уснуть. На следующую ночь всё повторилось точь-в-точь: крики, завывания, скрежет, да пуще прежнего. Стража была удвоена и строго настрого было запрещено даже прислоняться к чему-нибудь, чтобы не уснуть и не пропустить супостата во дворец. Впрочем, это было лишним – уснуть и без строгих наказов не было никакой возможности.

Король с королевой, встревоженные странным развитием событий вокруг дворца обратились к мудрейшим головам королевства, благо все они во дворце и проживали на постоянной основе. Некоторые из мудрецов, начитавшись чего-то очень старого, посоветовали убрать из замка веретёна, и что-либо похожее на них. Слуги обыскали весь дворец, но так ни одного веретена и не нашли; на что другие мудрецы, посмеявшись в усы, заметили, что во дворце искать такую диковинку довольно странно, вееров у каждой дамы и не по одному обнаружить возможно, а веретено – оно в крестьянских избах обитает, зато веера там днём с огнём не сыщешь. Были и другие мысли, но в третью ночь часть придворных явственно расслышали в завываниях имя нашей Принцессы и поползли слухи, что обитатели дворца прокляты и скоро уснут на сто лет, а проснутся тогда, когда спящую Принцессу поцелует какой-то проезжий принц.  Были и другие варианты развития событий, основанные частью на реальных событиях старины, частью на сказках, частью на домыслах особо одарённых фантазией жителей королевства, но через две недели ночных ужасов и страшных догадок всё разрешилось самым нежданным образом.

На имя родителей Принцессы пришло письмо из Тридесятого Царства от тамошнего правителя – Кащея Карловича Бессмертного, который в письменном виде признавался в любви к Принцессе заочно, ибо сам он её не видел, но слышал от немногочисленных проезжих принцев, что второй такой красавицы больше на свете нет. Сам он уже «мильон» лет на свете живёт, и начал задумываться о наследнике, с сего дня будет прилетать к окнам Принцессы и петь серенады в надежде, что красавица услышит его и выйдет на балкон поговорить о чём-нибудь, ему всё равно о чём. А там она поймёт, что за «мильон» лет он ума набрался столько, что любая полюбит его за разумение мироустройства, с тем и раскланялся.

Сопоставив дату отправки письма и первого появления ночных кошмаров в саду под окнами Принцессы, мудрецы пришли к выводу, что крики, завывания, скрежет и все те ужасные звуки, которые не дают всем спать уже две недели и есть серенады Кащея Карловича Бессмертного в адрес потенциальной невесты. На чём уж там Кащей летает каждую ночь из своего Тридесятого Царства так и не было выяснено, а почта сами знаете, как у нас работает.

Тут уже другую думу стали мудрецы в головах вынашивать: как незваного жениха выпроводить без ущерба для королевства и его обитателей, ибо желающих сражаться с гражданином, который не может быть убит в честном бою не нашлось. Каким-то чудом удалось уговорить Принцессу выйти ночью на балкон и попытаться объяснить чужестранному правителю, что для королевства он гость нежеланный.  В сопровождении дюжины охранников Принцесса вышла на несколько секунд в темноту ночи и дрожащим голосом прочитала заготовленный лучшими дипломатами королевства текст. Завывания прекратились ровно на то время, что принцесса говорила, а потом возобновились с удвоенной силой, а утром на балконе нашли записку, в которой было сказано, что Кащей не первый день живёт на этом свете и понимает, что сразу понравиться невесте очень сложно, но он очень упорный, время у него есть, петь он теперь будет погромче, и не отступится, пока своего не добьётся.

Через месяц еженощных серенад Принцесса уже была готова сдаться, обитатели дворца, кто не сумел обосновать, зачем им срочно в глушь, в Гренобль, по делам нужно, всячески поддерживали её в этой слабости. Мудрецы давно уже признали своё бессилие, и только родители бедной девочки не сдавались, они решили прибегнуть к старому королевскому средству, испытанному не раз и описанному во множественных легендах и сказах про разные царства и королевства и описанному в руководстве по управлению королевством самым подробным образом. Правда, нашли этот лист не сразу, Король любил книжицу эту перед сном почитывать, да чаёк с медком попивать, вот странички и слиплись.

По всем государствам, куда только позволяла почта, были разосланы послания с описанием бед, обрушившихся на небольшое мирное королевство, провинившееся перед Богом лишь тем, что в его границах суждено было родиться принцессе такой красоты, какой до того белый свет не видывал. Предлагали Король и Королева тому, кто отвратит их от беды лютой не половину королевства, а всё королевство целиком, и не когда они предстанут перед Всевышним, а сразу, как только герой избавит обитателей того королевства, что получит в награду, от чудища поганого, иностранного. Принцесса прилагалась к королевству по умолчанию. Строго настрого запрещено было посылать такие письма в Тридесятое Царство, чтобы не разозлить Кащея Бессмертного до крайней степени неистовости.

Но вы же знаете, как работает наша почта! Кащей Иванович целых три таких письма получил, но не разозлился, а рассмеялся и следующее своё послание прямо поверх тех трёх писем и написал, заодно и бумагу сэкономил. Вот в чём, в чём, а в любви к природе он первый был, недаром в его государстве леса непроходимые от края до края никогда и не слыхивали стука топора. Впрочем, может лесорубы там не водились по другой причине, но всё равно, дети, берите хоть в этом пример С Кащея Карловича Бессмертного: берегите Природу, мать вашу!

А написал Кащей в новом письме, что он только один и может избавить невезучее королевство от себя самого, а для этого ему нужна самая малость – Принцесса такой красоты, какой до того и свет не видывал, да и королевство лишнее ему не нужно, у него своё есть.

По причине ли ужасной работы почты, али по какой другой причине (есть у меня подозрение, что соседи у Короля с Королевой были не самые храбрые), но кроме самого Кащея на призыв о помощи только один человек и откликнулся – Иван Царевич. Как раз в это время он был занят тем, что искал себе невесту, да такую, чтобы всех на свете красивей была, а тут такое письмо с предложением, от которого никак нельзя отказаться. Иван Царевич незамедлительно отправился во дворец самой прекрасной на свете невесты, опасаясь опоздать, ибо думал, что из ближних королевств понаедут женихи раньше его, загубят чудище и женятся на прекраснейшей из прекрасных ещё до того как он доберётся до заветного королевства.
Но, как уже говорилось выше, опасался он зря, желающих повоевать с Кащеем из рода Бессмертных не нашлось.

 Прибыл Иван Царевич во дворец ранним утром, не отдохнув с дороги предстал пред очами венценосных особ, выслушал от Короля и Королевы условия сделки, глянул одним глазком на Принцессу и сразу отправился на поиски Тридесятого царства, даже чаю не попил. Только и успел платок Принцессою обронённый поднять да на левом запястье повязать, и одного полувзгляда Ивану Царевичу хватило, чтобы понять, что не зря он в дальний путь отправился, и что молва народная не обманула: Принцесса и вправду красы невиданной, за такую и погибнуть в бою с идолищем не страшно. Да и Принцессе гость глянулся, не просто так платок из её рук выпал, впрочем выбор у неё был небольшой.

Выехал Иван Царевич из ворот стольного града в направлении Тридесятого царства и призадумался: «Судя по указателям до Кащеева пристанища никак не меньше пяти дней скакать, может лучше здесь поганца подождать да в саду под окнами Принцессы сразиться? С одной стороны и перед невестой будущей можно во всей красе предстать, с другой стороны, битва может и затянуться, да, не дай Бог, половину Королевства разнесём по ходу сражения? Нет, уж лучше будем громить врага на его территории!»

С этими мыслями Иван Царевич очнулся и увидел, как вдоль дороги ковыляет старушка с вязанкой хвороста за спиной:

- Здравствуйте, бабушка! – был Царевич воспитания хорошего и не мог проехать мимо старого человека не поздоровавшись и не предложив помощи.

- Здравствуй, внучек! -  откликнулась старушка, перекидывая вязанку с одного плеча на другое и вытирая пот с лица.

- Давайте помогу, тем более нам по пути, - Иван Царевич попридержал коня.

- Ой, спасибо тебе, мил человек, от помощи не откажусь, хоть и недалече мне осталось – до ближнего леса, и там вглубь чуток, спина совсем не слушается, стара я уже для таких дел, - старуха с облегчением остановилась и скинула вязанку со спины.

Иван Царевич не слезая с коня нагнулся и в один приём закинул старушку и её хворост себе за спину. Ехать и вправду оказалось недалеко, и всю дорогу попутчица причитала благодарности, в перерывах указывая дорогу до своего дома. А жила она в самом глухом месте леса, прямо у болота, но больше всего Ивана Царевича удивило, что изба у бабушки стоит на опушке передней частью в самую глушь непролазную, а задней -  слепой на опушку смотрит.

Спрыгнул Иван Царевич с коня и аккуратно снял старушку и её вязанку:

- Как же ты бабушка в дом- то войдёшь?

- Да очень даже просто, мил человек, - старушка подмигнула царевичу и громко прокричала, - избушка, избушка, повернись ко мне передом, к лесу задом!

Тут же в округе скрип поднялся страшный, шум ужасный, птицы в разные стороны в испуге полетели, истошно вопя и отчаянно хлопая крыльями. Иван Царевич от испуга присел и за меч богатырский схватился, никогда он не видел, чтобы дом сам собою лицом к человеку поворачивался:

- Испугала ты меня, бабушка, я хоть и царских кровей, а сам вокруг своего терема хожу, а ты, судя по одёжке, из простолюдинов, а твоя избушка к тебе лицом послушно поворачивается.

- Да неужто ты, внучок, царских кровей? – всплеснула руками старушка, - и не побрезговал меня, простую женщину, на своём царском коне прокатить?

- Так меня матушка с батюшкой учили: неважно, какой у человека кошелёк, важно, какая душа, - простой приём бабушки сработал и царевич отвлёкся от непростого дома.

- Заходи, внучёк, попотчую, чем Бог послал, - старушка низко поклонилась гостю, приглашая к порогу.

- Не откажусь, со вчерашнего вечера ничего во рту не было, - и царевич вспомнил, что сам отказался от угощения в королевском замке.

Иван ступил за порог и обомлел: внутри дом оказался гораздо больше, чем могло показаться снаружи, чист, светел, иной дворец, или замок мог позавидовать убранству бабушкиной избушки. И посередине стол накрытый, как раз на двоих стоял, как будто бабушка не за хворостом ходила, а всё утро у печи простояла. Не стал Иван Царевич допытываться об этом чуде у старушки, понял, что старушка не простая, а, скорее всего, волшебница местная, или колдунья. Да и голодный он был, есть хотелось гораздо больше, чем говорить.

Вскоре Иван Царевич насытился и завёл разговор с хозяйкой о том, о сём, начал, как и полагается, с погоды:

- А что, всегда ли у вас так тепло и солнечно?

- Нет, ну почему же, зимой холодно и вполне себе сумрачно, - вежливо поддержала разговор старушка.

- Понятно, прямо как у нас в царстве, - Иван Царевич подумывал, как бы ему не обидев хозяйку дома скорым отъездом, поблагодарить за угощение и продолжить начатое.

- А куда, милок, путь держишь? – решила помочь ему понятливая бабушка.

- Да в Тридесятое царство! – улыбнувшись, с охотой поддержал разговор об отъезде Иван.

- Неблизкий путь, - слегка насторожилась старушка, - это к Кащею в гости, что-ль?

- Да не совсем в гости, - снова заулыбался Иван Царевич, не заметив тревоги в глазах хозяйки, - еду сражаться с ним в битве неравной за дело правое!
- Вот уж точно, что неравная, - снова беспокойно откликнулась бабушка, - а чем Кащей помешал такому видному молодцу?

И тут Иван Царевич рассказал всё, что только знал, да приукрасил слегка, да придумал немного. А старушка по ходу его рассказа всё бледнела лицом, да руками всплёскивала, а как Иван свой рассказ закончил, так и запричитала:

- Ах он поганец, идолище проклятое, изверг лесной!

- Что, и здесь он люд честной своими песнопениями пугает? – изумился Иван Царевич.

- Да какой там пугает? Жениться он на дочке моей обещал, да вон куда его потянуло! – лицо у старушки из белого перетекло в серый цвет и Иван побежал в сени за водицей колодезной.

Когда Иван Царевич вернулся в светлицу, лицо у хозяйки уже стало красным и она со злостью и решимостью приказала:

- Садись!

У Ивана Царевича и мысли не возникло ослушаться.

- Знаю я этого ирода уже почитай триста лет и последние пятьдесят лет он дочке моей мозги морочит – жениться обещает, - в голове у старушки явно зрел какой-то план и лицо её выражало крайнюю решимость.

- Это сколько же тебе лет, бабушка? – изумился Иван царевич.

- Триста семьдесят третий пошёл, - в голове хозяйки дома что-то продолжало созревать.

- Поди-ка! – ещё больше удивился царевич, - А Кащею сколько? Правда, что «мильон»?

- Этого точно никто не знает, - царевичу даже показалось, что в голове у старушки что-то забулькало.

- А где дочка твоя, бабушка? – Иван Царевич огляделся по сторонам и никаких следов проживания в избушке ещё кого то, кроме чёрного кота, не обнаружил.

- В соседнем лесу уже почитай лет 200 живёт, как повзрослела, так и отделилась от матери со своим хозяйством, но это сейчас не важно.

- А что важно, бабушка? – Иван Царевич совсем растерялся.

- Важно нам сейчас этого ирода одолеть да на путь истинный наставить, - выражение лица старушки выражало глубокую мыслительную деятельность и Иван Царевич замолчал.

- Проснись, богатырь! Проснись! – Иван открыл глаза и отпрянул поначалу, уж больно его лицо женщины в возрасте трёхсот семидесяти двух лет с близкого расстояния без макияжа испугало, но он тут же вспомнил, где он и кто его толкает в плечо и успокоился.

- Кажись, прикорнул немного, - слегка виновато произнёс он, потянулся и глянул в окошко, - однако, стемнело уже, - растерянно добавил он.

- Оно, конечное, богатырский сон крепок, - справедливо заметила старушка, - но ты в другое окошко погляди, просто это окно я с поза-поза прошлой осени и не мыла ни разу.

- Слава тебе, Господи, я уж испужался, что день целый проспал, - облегчённо вздохнул Иван, увидев яркое солнце в другом окне, - оно, сутки терять в таком важном и срочном деле не хотелось бы.

- Твоя правда, царевич, а пока ты спал я за тебя всё уже придумала, осталось тебе только туда-сюда съездить и дела наши непростые порешать, - старушка устроилась рядышком, - ты ложись поудобнее на скамье, да рубаху скидовай, я тебе план рассказывать буду да и косточки между делом поразомну, тебе перед двумя битвами не лишнее будет.

- Это какими такими двумя битвами? – Иван царевич скинул рубаху и подставил бабушке спину, массаж он любил, - неужто у Кащея брат есть?

- Брата у него нет, только смерть его в надёжном месте хранится, а охраняет её Змей Горыныч о трёх головах, его одолеешь, а с Кащеем уже проще будет.

- Смерть? Значит не бессмертный он? – радостно воскликнул Иван Царевич.

- Не бессмертный, не бессмертный, да лежи ты спокойно, руки вдоль тела, голову с подушки свесь, расслабься и слушай, - старушка оседлала богатыря и профессионально прошлась вдоль позвоночника сухими костяшками необычайно крепких для её возраста рук, Иван Царевич от удовольствия аж крякнул, - так вот, есть в Тридесятом царстве гора, одна она там и с любой точки царства видна. Подле той горы и день и ночь Змей Горыныч о трёх головах службу несёт, а служба его в том и состоит, чтобы таких как ты до вершины горы не допустить.

 Так вот, Горыныч силой обладает необычайной, просто так его не осилить, его обмануть нужно. А обмануть его не сложно, если присмотришься, то увидишь, что около его трёх голов ещё два пенька болтаются: он до встречи с Кащеем о пяти головах был, а Кащей его чуток подстриг по тамошней моде. Змей Горыныч Кащея боится пуще смерти и готов за него биться с кем угодно, лишь бы Кащей ему оставшиеся головы не посшибал, но есть у него слабое место – как раз те самые оставшиеся головы, в них мозжечок на три части разделённый размещён, а всё серое вещество в отрубленных головах было. Потому, Иван Царевич, ты с ходу в бой не бросайся, попробуй своими полушариями его мозжечок обмануть.

- Что-то я, бабушка, не пойму, мозжечок он маленький, он для равновесия, и почему это у Горыныча в двух головах всё серое вещество поместилось, а в трёх мозжечок разросся?

- Это у тебя  он маленький, а Змею от природы мозгов много не надобно было, а сам он большой, как увидишь и медвежьей болезнью не заболеешь, уже храбрецом себя считай, - старушка развела руками в разные стороны, чтобы показать размер глаза змеева, да только потом сообразила, что Иван спиной к ней лежит и с новой силой взялась месить спину мускулистую, - потому и нужен ему мозжечок пуще прежних частей мозга, чтобы не ронять на каждом углу своё большое тело. Да мы не о том толкуем, не отвлекай меня на мелочи. Так вот, по причине отсутствия серого вещества в его головах, точнее говоря, по причине отсутствия у него голов с серым веществом, обмануть его не сложнее, чем дитя двухлетнее вокруг пальца обвести. Вот уж как его обмануть, это ты на месте разберёшься. Как Змея обхитришь, ступай на вершину горы, там увидишь дуб старый в три охвата, заберись на самую вершину его, там меж ветвей на цепях сундук висит, сними тот сундук да открой его внизу под дубом. Смотри, не зевай, из сундука заяц выскочит – самый быстрый на земле, сразу не поймаешь, всё, пиши пропало. Как зайца схватишь, снова не зевай, из него утка вылетит, тоже самая быстрая из всего, что только в воздухе летает. Сразу хватай её да снова не зевай, из утки яйцо выпадет, возьми его и прибереги в месте надёжном. В том яйце иголка, а, если ту иглу сломать, то и смерть Кащея наступит. Ты сразу-то Кащея не убивай, если он на одно дело согласится, он мне живой нужен.

- Это какое такое дело?

-  Поедешь к его замку да спросишь, согласен ли он на дочке моей жениться. Если скажет, что нет, можешь иголочку-то и сломать, а согласится, тогда, богатырь, прошу тебя по-человечески, спрячь яичко пуще прежнего, зятем он мне тогда станет, сыночком почти родненьким, не хотелось бы по небрежности родного человека потерять! – старуха закончила сеанс и спрыгнула со спину богатырской.

- Так мне и сражаться не придётся ни разу? И там и там только поговорить? – недоумённо развёл плечами Иван Царевич, одновременно вдевая руки в рукава, - а массаж тогда зачем делала?

- Ой, Иванушка, так в молодости я этому ремеслу обучилась, а приложить умения и не пришлось ни разу, вот я на тебе и попрактиковалась, а насчёт битвы ты не зарекайся, не факт, что твоё серое вещество умнее мозжечка Горыныча окажется.

- Ну, спасибо тебе на слове добром, - обиженно произнёс Иван Царевич и меч свой к поясу приладил, - пора мне в дорогу дальнюю, засиделся я здесь, а путь неблизкий.

- Да ты Иванушка не торопись, дам я тебе свою ступу, она тебя вмиг до места домчит.

- А конь? Я без коня никуда не поеду, - решительно махнул рукой Иван царевич.

- И коня к ступе привяжем, это подольше будет, к утру только к горе доберётесь, так мы насчёт Кащея, зятя моего дорогого договорились? – старушка взяла Ивана своими обеими руками за его сильную ладонь и вся обида у царевича куда-то прошла мигом.

- Договорились, договорились, давай в дорогу собираться.

Собрались они быстро, коня к ступе приторочили, да остатки со стола бабушка собрала в узелок. Вскочил Иван Царевич в ступу да засомневался в последний момент:

- А потянет она нас двоих, да дорогу знает ли до Тридесятого царства?

- Она хоть и не новая, но запас моторесурса у неё большой, да и из ремонта я её недавно забрала, вроде всё, что не так было, исправили. А дорогу она хорошо знает, не волнуйся, в ней навигатор новёхонький, отечественный.

- Ещё хотел спросить у тебя, бабушка, зачем ты в дальний лес ходила за хворостом, у тебя и вокруг дома его полно, а, уж если надобность такая возникла, то почему ступой не воспользовалась?

- Да врачи мне прописали ходить побольше да нагрузки физические, вот я и полезное с полезным совмещаю. Да лети уж, сокол ясный, удачи тебе в деле нелёгком, возвращайся с победой! Поехали! - добавила она уже ступе.

Ступа тяжело приподнялась над деревьями и полетела в сторону Тридесятого царства, уворачиваясь от верхушек тех деревьев, выше которых подняться она не могла. Укачало и царевича, и коня его, да и уснуть в такой болтанке не удалось.

К утру, как и обещала старушка, ступа была у горы в Тридесятом царстве. Иван Царевич с радостью выскочил из тесного чрева летучего средства и отвязал своего коня. Ступа радостно взмыла ввысь и на глазах у царевича исчезла за горизонтом в пару мгновений. Конь же морской походкой дошёл до ближайшего дерева и уснул, прислонившись к нему спиной.

- Ладно, с тебя сейчас пользы как с козла молока, - Иван Царевич потрепал своего верного спящего друга за холку и поспешил к подножию горы.

Идти пришлось недолго, бабушка не обманула, ступа доставила практически к месту. И получаса не прошло, как Иван Царевич столкнулся со Змеем Горынычем, практически нос к носу. Ну, это говорится так, что нос к носу, а на самом деле поначалу царевич повстречался с хвостом змеевым. Взобравшись на очередной пригорок, Иван почувствовал, что земля уходит из-под ног и отпрыгнул обратно. Пригорок же весело поднимая пыль побежал вправо от царевича, а слева уже показались три головы Горыныча. Иван Царевич сообразил, что змей окольцевал гору своим телом, что для змей такого размера вполне нормально.

- А, попался воришка, готовься к смерти! – завопили все три головы хором, изрыгая пламень и прочую гадость.

- Получается так здесь гостей встречают, ну, ну, - нисколько не испугавшись Иван Царевич присел на ближайший пенёк.

- Здесь гостей отродясь не было, - снова хором, но уже гораздо тише, прокричали головы.

- Одни воришки? – поинтересовался царевич, заинтересованно оглядывая округу.

- Да и воришек здесь ни разу не встречалось, - уже почти совсем спокойно, но всё так же хором проговорили три головы.

- С чего же вы тогда взяли, что я воришка? - Иван Царевич выжидательно переводил взгляд с одной головы на другую.

- Нас предупредили! – снова повышая голос хором прогудели головы, - а иначе зачем тебе здесь появляться?

- С лёгкими у меня проблемы, врач прописал свежий воздух, а в здешних краях самые большие и нетронутые топором смешанные леса, - спокойно проговорил Иван заранее припасённую версию визита в такую глушь, - десять дней скакал до вас, чего не сделаешь ради здоровья.

- Это точно, - несколько успокоено и почти шёпотом проговорили головы, даже два пенька от недостающих голов закивали, - леса у нас девственные, лесорубы здесь не водятся.

- А что вы здесь сторожите, неужто есть что в этих лесах украсть? – как бы невзначай спросил Иван Царевич и огляделся вокруг, как бы прицениваясь, что бы унести с собой.

- Нет! – крикнула первая голова и тоже начала оглядываться, не видать-ли чего такого, чего постороннему видать не положено, завершив обзор дубом на вершине горы.

- Да! – неожиданно вырвалось из другой пасти и взгляд сразу устремился на дуб.

- Не знаю! – соврала третья голова, покраснела, уставилась на свои обгрызанные в три рта когти, но, не удержавшись, тоже уставилась на дуб.

- А что там? – поинтересовался Иван Царевич, как бы невзначай глянув на гору.

- Ничего! – снова хором прокричали головы.

- Ну и хорошо, пройдусь до вершины и обратно, врач особенно советовал высокогорный хвойный воздух, - царевич встал, отряхнулся и уж совсем собрался было идти наверх.

- Там дуб! – проговорила одна из голов.

- Ну да, а вокруг сосны, - согласился Иван.

- Не надо туда ходить, опасно это, - не теряла надежды отговорить человека от необдуманного поступка другая голова, - лёгкие вылечишь, а голову свернёшь.

- Ничего, я к такому рельефу привычный, с детства по крышам да по деревьям больше лазал, чем по земле ходил, - поблагодарил царевич Горыныча за заботу, - может вам ягодки какие принести?

- Не надо нам ничего нести, - снова хором прокричали головы, - и тебе там нечего делать, проваливай отсюда подобру-поздорову, лечи свои лёгкие в другом лесу.

- Так значит, всё-таки, там что-то у дуба есть!

- Нет! – снова крикнула первая голова.

- Да! – опять прокричала другая.

- Там на дубу сундук, в сундуке заяц, в зайце утка, в утке яйцо, в яйце иголка, если ту иголку сломать, то Кащей сразу умрёт! – скороговоркой произнесла третья голова и облегчённо вздохнула. Две другие головы удивлённо уставились на третью.

- Ну, теперь нам конец! – хором произнесли первая и вторая голова.

- Это почему? – поинтересовался Иван Царевич.

- Кащей про нашу болтливость узнает и остальные головы снесёт! – печально произнесла первая и остальные согласно закивали.

- Так откуда же он узнает? – снова спросил Иван.

- А ты нас не выдашь? – с надеждой протянули головы хором.

- А дадите воздухом горным подышать?

- Полчаса, не больше! – как отрезала первая голова, она, по всему видно за старшую была и умнее остальных.

- Мне хватит, - весело закричал Иван и побежал к вершине.

- Не шали там, - затянул вслед хор.

Ровно за полчаса Иван царевич управился с заданием: залез на дуб, снял сундук, вытащил зайца, из зайца утку, из утки яйцо, яйцо за пазухой спрятал, сложнее всего было всё обратно засунуть, уж больно утка в зайца не хотела, а заяц в сундук, почуяли звери вольный воздух. Но и с этим удалось сладить, сундук на месте повис, как и не трогал его никто.

Через полчаса Иван Царевич снова вышел к трём головам попрощаться:

- Ну, спасибо вам за помощь, вовек не забуду вашу доброту, - Иван каждой голове поклонился отдельно и зашагал в ту сторону, где оставил своего коня.

- Ты уж нас не подведи! – с надеждой прокричала ему вслед первая голова.

- Кремень! – крикнул в ответ Иван Царевич и хотел себя в грудь ладонью стукнуть, да вовремя вспомнил про смерть кащееву и просто сжав крепко кулак, потряс им над головой, а затем скрылся в лесной чаще.

Вскоре он нашёл своего коня, вполне от полёта оправившегося и щиплющего травку на той опушке, где приземлилась этим утром ступа. Тут и Иван Царевич вспомнил, что неплохо бы подкрепиться, развернул то, что старушка дала с собой в дорогу, и в один присест все съел, даже крошки аккуратно собрал и закинул в рот.

- Ну, мой верный друг, в путь! – царевич вскочил на коня и направил его прямо к замку Кащея Бессмертного.

Ехали они недолго и ещё засветло были у стен замка. Иван Царевич ожидал увидеть мрачные стены и нечто ужасное, а замок оказался вполне себе весёленьким, разноцветным, с разноцветными резными башенками, с садами, каскадами фонтанов, статуями и другими модными украшениями.

- А у хозяина этого великолепия есть вкус! – не удержался от восхищённого возгласа Иван.

- Старался, как мог, - раздался из-за спины у Ивана довольный скрипучий голос, царевич аж вздрогнул от неожиданности, - гости у меня нечасто бывают, ещё недавно здесь было чёрт знает, что, да вот жениться собрался, лучших мастеров из Италии выписал, они мне здесь красоту и навели.

- Наверное, больших денег стоило? – немного оправившись от неожиданности спросил Иван Царевич.

- Ради этого никаких денег не жалко, скоро это великолепие дополнит само женское совершенство! – мечтательно произнёс Кащей, а это был именно он, как Вы наверное уже догадались. Иван-то догадался сразу.

- Что занесло в наши края? – продолжал Кащей, - путники в наших краях нечасто бывают.

- Воздух у вас тут потрясающий, - Иван Царевич раскинул руки, как бы пытаясь охватить весь этот воздух своим богатырским охватом.

- Так значит ты и есть тот самый богатырь, который взялся избавить от меня прекрасную Принцессу? – Кащей только теперь заметил повязанный на левом запястье платок.

- Я и есть, - бесстрашно перехватил взгляд Кащея Иван.

- Прогуляемся? – гостеприимно пригласил хозяин.

- Отчего же не прогуляться? Со всем удовольствием!  - Ивану и правда хотелось размять ноги после долгой конной прогулки.

- Видишь там, внизу, сад камней? – показал рукой Кащей Иванович Бессмертный, - мне его мастер из далёкой Японии два месяца мастерил.
- Как не видеть, вижу, красиво не по-нашему, - спокойно ответил царевич.

- Так вот, под каждым камнем покоится прах таких же смельчаков, как и ты, не хочется нарушать гармонию сада и класть лишний камень в устоявшийся ансамбль безмолвия, - Кащей усмехнулся одними только кончиками губ.

- Не говори гоп, идолище поганое, - Иван Царевич одной рукой взялся за меч.

- Многих я здесь повидал, иные и посильнее тебя были, да все давно улеглись в сырую землю, не торопись и ты, я к тебе по-хорошему, от беды пытаюсь уберечь, а ты обзываешься последними словами, - Кащей был самим спокойствием.

- Это ещё не последние слова, я и не такие знаю, - Иван явно пытался вывести Кащея из равновесия.

- Третий, последний раз предупреждаю тебя, добрый молодец, уезжай, пока цел, не хочу на себя ещё один грех брать, душу невинную из-за девицы красной губить, - голос Кащея опустился до угрожающего шёпота, но скрипучести своей не потерял.

- Даже не думай, не посрамлю землю родную отступлением.

- Ну ладно, я тебя предупреждал, ты меня слушать не захотел, теперь пеняй на себя, - Кащей был так же спокоен, как и в начале разговора, - тебе, богатырь, как гостю, выбирать оружие, хочешь шпаги, хочешь сабли, хочешь - на мечах подерёмся.

- Тогда на иголках сражаться будем! – и Иван Царевич выхватил из-за пазухи яйцо со смертью кащеевой.

- Что это? – побледнев, спросил Кащей.

- А ты угадай с трёх раз, подскажу тебе, что внутри как раз та иголка, которой я  и собираюсь сражаться.

- Ой, не губи добрый молодец, я же только с виду злой, а душа у меня добрая! – повалился на колени Кащей Бессмертный и пополз к Ивану Царевичу.

- Да я не смерти твоей хочу, Карлыч, иначе давно бы уже иголочку- то поломал, - Иван Царевич снова спрятал яйцо за пазуху, подошел к Кащею, помог ему подняться и дойти до ближайшей лавочки у фонтана, - есть у меня три условия, выполнишь – спрячу я смерть твою так, что никто и никогда не разыщет.

- Проси, что хочешь, на всё согласен, - голос Кащея дрожал, а скрип сменился старческим дребезжанием.

- Во-первых, отпусти на волю Змея Горыныча, он давно уже своё отслужил, пора ему на пенсию, да и пострадал он от рук твоих, инвалид аж на две головы, - Иван загнул первый палец.

- Считай, что уже исполнено, - радостно согласился Кащей, - если и остальные желания будут такими же «сложными», то мог бы и не приезжать сюда, письмо бы прислал, я бы всё и так сделал.

- Во-вторых, перестань прекрасную Принцессу по ночам мучить своими песнопениями.

- И это желание ожидаемо и справедливо, хотя сердце моё разрывается от любви, - Кащей приложил руки к груди, - но жизнь дороже. А третье условие?

- Обещал ты одной даме пятьдесят лет назад жениться, настало время исполнить обещание, - Иван царевич кивнул на дворец, - гнёздышко уютное ты уже свил…

- Только не это! – вскричал Кащей, - Ни за что!

- Ну что же, ты хозяин своей судьбы, так тому и быть, - Иван Царевич потянулся за яйцом.

- Подожди, подожди, неужто двумя условиями обойтись нельзя? – Кащей заискивающе заглянул в Глаза Ивана.

- Это не моё условие, я обещал одной старой женщине, что устрою свадьбу её дочери и я сдержу это обещание, - царевич снова потянулся за пазуху.

- Подожди, Иванушка, ты пойми меня, как мужчина мужчину, ты эту мою невесту видел?

- Если она на мать похожа, то считай, что видел, но сути дела это не меняет, обещал – женись!

- Ох, и злой же ты, ну, да ладно, Иван Царевич, твоя взяла, и на это условие я согласен, только она об этом горько пожалеет! – и Кащей в бессильной злобе погрозил в небо.

- А вот это не моё дело, не в каждой семье лад да порядок, этим ты, Кащей Карлович, никого не удивишь, - Иван Царевич поклонился, - прощай Карлыч, не поминай лихом.

- Да уж, только добром и буду тебя поминать, - со злобой пробурчал Кащей в ответ, - а ты смерть мою ненароком не поломаешь?

- Насчёт этого не волнуйся, за пазухой у меня тепло, если бы цыплёнок внутри был, то он, наверное, и вылупился бы, пока с невестой домой добираться будем. А дома я для яйца футляр закажу, есть у меня при дворе мастер заграничный – Фаберже. Он не Левша, блоху не подкуёт, но футлярчик для смерти твоей вполне приличный смастерит – глаз не оторвёшь.

С теми словами Иван Царевич и откланялся. И с прекрасной Принцессой они вскоре поженились, только от королевства Иван отказался, пожалел старых родителей молодой жёнушки, да и своё у него было, куда он вместе с Принцессой и уехал. Пир был по этому поводу знатный, только я там не был, так как не родился ещё, а, если бы был, то мёд да пиво бы пил, и всё бы в рот попало, усов- то у меня нет. Прожили Иван Царевич с Принцессой жизнь долгую и счастливую, и детишек у них был полный дом, впрочем об этом в учебнике истории можно прочитать.

Кащей взял в жёны дочку Бабы Яги (некоторые сразу догадались, что это была она), а куда потом они делись, мне не ведомо.
Змей Горыныч улетел куда-то в Шотландию и поселился в каком-то озере, а в каком точно, я не знаю. Говорят, до сих пор его иногда видят люди в том озере, но я в это не очень- то и верю.

Давно уж многих царств и королевств нет на карте нашей Земли, только кто-то упорно продолжает скупать по всему миру яйца работы мастера ювелирных дел Фаберже. На что надеется?