Серафима 89. Прошло почти 30 лет

Вот мне уже 80 лет
                Глава  113. Прошло почти 30 лет

В 1978 году умерла Бунькова, вторая жена Игоря. Он женился на Малюте, которая не скрывала, что рассчитывает на квартиру Игоря. Так как она на 13 лет моложе, то будет его опекать и досматривать, а умрёт Игорь, так и похоронит.
Но человек предполагает, а Бог располагает. Наверно, слишком алчной она показалась Богу, слишком торопилась получить наследство, что Бог взял да и прибрал её в 1981 году.
Смерти двух жён в течение короткого времени отразились на здоровье Игоря.
Получаю телеграмму от его брата Ярослава: «Игорь в тяжёлом состоянии. Жена умерла».
В Евпаторию поехал Слава, оттуда он вызвал меня.
Ехала, и не представляла в каком Игорь состоянии. Может, я ехала, чтобы его проводить в последний путь.
Увидев старого беспомощного человека, я поняла, что не смогу его оставить одного. Мы прожили 20 лет, пережили много хорошего, не ссорились по мелочам, да и по крупному тоже.
Его игривость и лёгкость общения с женщинами выходила за рамки приличия и невольно вызывала у меня раздражение. Подчас мне было неудобно, когда он играл роль шута при какой-нибудь накрашенной дуре, что отнюдь его не украшало, но по возможности я старалась быть снисходительной в определённых пределах.
А когда мне было неприятно, я просто замолкала. Больше всего он боялся этого молчания.
А нанесённые мне обиды? Что ж мне их лелеять? Да и кто, кроме меня, ему теперь поможет?
Итак, я остаюсь. Меня благодарит Ярослав (чтобы не путать буду в записках брата Игоря называть Ярослав, а моего сына – Слава).
Со мной побыли один день Ярослав и Слава, потом уехали и я осталась одна. Утром и вечером ходила к Игорю в психиатрическую  больницу, носила передачи, проводила с ним время, ухаживала за ним.
Через неделю ко мне зашёл некто, кого я приняла за врача.
Вошёл, осматривает комнаты:
-Да, квартирка подходящая.
-Извините, с кем имею честь?
-Я врач, заведующий психиатрическим отделением.
-Что-то случилось с Яковлевым? – встревожено вскрикнула я.
-Яковлев, как Яковлев, а вот почему Вы оказались здесь? Кто дал Вам ключи? Оставьте чужое помещение!
-Если Вы врач, то расскажите, как проходит лечение Яковлева. А такие вопросы, какие Вы задаёте мне, мог бы ставит работник милиции, но причём здесь Вы? Странно, странно. 
После этого визита сразу дала телеграмму в Москву Ярославу.
На второй день приехал Ярослав.
Пошёл выяснять отношения к директору больницы, где лежал Игорь. Рассказал ему о странном интересе к квартире, проявленном заведующим психиатрического отделения, и о возникшем подозрении, что при таком подходе больного будут не лечить, а приложат максимум усилий, чтобы отправить его на тот свет.
В кабинет директора был вызван заведующий, разговор между ними происходил наедине, но после этого разговора Ярослав забрал Игоря из больницы.
Дома Игорь почувствовал себя гораздо лучше.
Чтобы я не чувствовала себя в этой квартире посторонней, Ярослав предложил восстановить давно расторгнутый брак.
27 июля пошли с Игорем в сопровождении Ярослава в ЗАГС и подали заявление. 27 августа 1981 года я стала вновь женой Игоря.

Как беспощадно время! Где тот бравый гвардии старший сержант артиллерии («боги войны», как он называл свой род войск), ловкий, подтянутый, в руках которого горела любая работа, для которого не было неразрешимых задач?
Передо мной был старик с шаркающей походкой, иногда он был в абсолютно здравом и ясном уме, и мы вспоминали совместно прожитые годы, другой раз память покидала его, он куда-то стремился, к какой-то невидимой цели и я должна была удерживать, уговаривать его, пичкать пилюлями, укладывать в постель.
Как могла, я старалась втянуть его в реальный мир быта, посылала в магазин за хлебом и молоком, делали совместные променады на рынок, ходили с ним на море купаться. При этом мне приходилось обгонять его и плыть впереди, чтобы он не заплывал, и чтобы я всегда могла завернуть его назад.
Однажды я зазевалась, и он заплыл так далеко, что его завернул патрульный катер. Там его приняли за любителя дальних заплывов: «Куда тебя занесло, старый х…!»
В минуты просветления я рассказывала, как мы уезжали из Харькова, как он из тамбура вагона сделал уютную кабину, как мы жили в Чимбае  и как провожали его в армию, как мы со Славой остались одни.
У него появилась старческая сентиментальность, и из глаз покатились слёзы.
-А где делся наш дом на Халтурина?
-Дом на Халтурина после смерти Марьи Терентьевны ты продал.
-Я не продавал дом, это сделали без моего ведома.  А ты получила хоть что-нибудь из наследства?
-Конечно, нет.
-Тебе тяжело было?
-Да, нелегко.
-И тебе никто не помогал?
-Ты высылал алименты, каждый месяц 200 рублей (конечно речь шла о старых дореформенных рублях. После 1961 года это было 20 рублей).

Я вела ежедневные записи, но не буду приводить их здесь. Тот, кому пришлось ухаживать за престарелым человеком, знает, что это такое, а читать об этом однообразии дней будет скучно.
Трудно, конечно, было. Иногда хотелось поплакать на чьём-нибудь дружеском плече. Мне ведь было уже 80 лет, и я была тут совсем одна.