Когда боги бессильны

  Майкл Уайтсмит задумчиво пожевал кончик карандаша, переводя взгляд то на монитор, то на на записи в блокноте. Он уже трижды перепроверил все расчеты, так что сомнения быть не могло. Но полученному результату почему-то совсем не хотелось верить. После минутного колебания Майкл, наконец, принял решение и пробарабанил пальцами по клавиатуре интеркома.
  Ждать ответа пришлось недолго. На экране возникло заспанное лицо старшего помощника Педерсена.
  - Привет, Олаф. Извини, что поздно.
  Уайтсмит и Педерсен были давними приятелями, ходили уже не в один рейс и во вневахтенное время предпочитали обходится без всякой субординации.
  - Привет, Майк. Я тебя слушаю. Но имей в виду, если то, что ты мне хочешь сообщить - не дело первостепенной важности, не терпящее отлагательств, то... Я тебе не завидую, в общем! Ты хоть знаешь, который час?
  - Тебе по какому времени? Местному, галактическому или по Гринвичу, может быть? Впрочем, довольно. Я ведь действительно позвонил не просто поболтать. А теперь приготовься не упасть со стула, после того, что я тебе сообщу. Начинается!
  - Иди ж ты! Это точно? - последние остатки сна слетели со старпома, как сухая листва с осеннего клена.
  - Ну, мне еще остается уточнить сроки. Но то, что процесс начинается - тут вероятность 95%. Да, и еще одно... Я был бы не прочь, если бы капитану сообщил кто-нибудь другой.
  - О-кей, док. До связи.

  Капитан Ванда Дуглас поднималась по узкой горной тропе, стараясь не остать от Прайма. Сила тяжести на планете была немного ниже, чем на Земле, но громоздкий скафандр сводил на нет все возникающие от этого преимущества. Тем не менее, восхождение доставляло ей ни с чем не сравнимое удовольствие. Мышцы приятно ныли от усталости, и даже струйка пота, скатившаяся по лбу, совсем не раздражала, а скорее наоборот.
  Прайм остановился, чтобы подождать ее, и просигналил:
  "Почему Небесная богиня не воспользуется своей летающей колесницей, ведь она может достичь самой высокой вершины всего за несколько мгновений?"
  Ванда усмехнулась. Как объяснить этому наивному, бесхитростному существу то, что не всегда объяснишь собственным высокообразованным соплеменникам? Наверное, только астролетчик, месяцами запертый в железную бочку звездолета, может по-настоящему оценить, какое это счастье - пройтись на собственных ногах по твердой почве, видя над собой сияющий купол неба! Не бездонную ледяную черноту космического пространства, а настоящее небо с настоящими облаками! И пускай даже оно имеет не голубой или синий, а темно-фиолетовый цвет.
  Сегодня для подъема на пик Армстронга, как его назвали земляне - местное название никто из них, конечно, не смог бы выговорить - была отдельная причина. Предстояло редкое и очень зрелищное явление - Парад солнц, когда все три солнца планеты поочередно всходили и выстраивались в одну линию. Нужно было спешить, восход начинался с минуты на минуту.
  Последние несколько метров тропинки выдались по-настоящему трудными. Наконец, показался выщербленый край скальной площадки, находящейся под самой вершиной горы. Ухватившись за него руками, Ванда чуть подтянулась, одновременно отталкиваясь от камня рубчатыми подошвами скафандра, и оказалась в ложбине под сенью утеса. Прайм был уже здесь.
  "Смотри, Небесная богиня!" - передал он, - "Восход начался, Дневное светило уже в пути!". 
  С вершины открывался отличный вид на лагуну. Ее воды опалесцировали в звездном свете, накатывая на желтый песчаный серп берега. Несколько поодаль виднелись конические хижины деревни, освещенные колеблящимся пламенем костров. Парад Солнц считался большим праздником, и местные жители готовились встречать его. За окружавшей деревню цепочкой низких холмов таился в тени лес. Океан тоже пока был черен, на его темном фоне выделялись только седые барашки волн.
  Край неба посветлел, приобретая сначала нежный фиалковый оттенок, затем - блекло-розовый. Резко обозначилась линия раздела между небом и морем. Первый луч вспыхнул посреди этой границы кусочком раскаленного докрасна металла, на секунду задержался как бы в раздумьи. И вдруг - словно щелкнули выключателем - брызнули в разные стороны потоки света, вспыхнули, засияли обрывки тонких слоистых облаков вдали. Отлитая из чистого золота дорожка прочертила морскую гладь, и хлопья пены тоже сразу окрасились в золотистые цвета. Новорожденный Гелиос поднимался из волнующихся вод. Показалась сначала треть его диска, потом - половина и, наконец, весь он завис над сияющим горизонтом, будто соединенный с ним тонким огнистым перешейком. Перешеек лопнул, светило начало взбираться по небесному скату. Планета вращалась быстрее Земли, поэтому и солнце двигалось заметно быстрее.
  Но это была только прелюдия. Когда Гелиос прошел примерно четверть своего пути по небу, горизонт снова начал разгораться. За его линией как будто бы полыхал колоссальный пожар, и косматые языки пламени вырывались вверх. Стена огня беззвучно и величественно росла, заливая все вокруг багровым сиянием. Гелиос заметно померк в этом сиянии, а от хижин в долине протянулись странные двойные тени. Пышущей жаром и светом печью, чудовищным огненным шаром, покрытым густой неправильной сетью пятен супергрануляции, вставал Гиперион - красный гигант, кажущийся настоящим владыкой здешних небес. Отсюда его видимый размер был всего в несколько раз больше земного Солнца, хотя в действительности диаметр этого монстра, находящегося на последней стадии своего развития, превышал солнечный в сотни раз.
  Завершающим актом грандиозной космической драмы стало появление Феба. Маленький, намного меньше и Гелиоса, и, тем более, Гипериона, он выглядел непомерно яркой бело-голубой звездой, окруженной широким диском зеленоватого газа. Диск терялся в совокупном свете трех солнц, но, присмотревшись, можно было разглядеть клубящиеся струи материи, тянущиеся к нему от исполинского соседа. Соединенные вместе, как сиамские близнецы, Гиперион и Феб величаво поднимались над океаном. Последний стал удивительно разноцветным, у подножия волн царил густой сиреневый сумрак, тогда как их вершины сияли кроваво-красным с зелено-голубой каймой. Все предметы на берегу - хижины, деревья, скалы, дюны - теперь отбрасывали целых три тени, голубоватого, коричневого и серого оттенка...
  Поглощенная созерцанием, Ванда не сразу заметила мигающий огонек вызова.
  - Капитан Дуглас слушает!
  Сквозь адский треск помех - когда все три местных солнца поднимались над горизонтом, связь становилась просто ни к черту - капитан услышала просьбу немедленно вернуться на корабль. "Катер прибудет в 8:30 по корабельному времени," - пропищал в шлемофоне сильно искаженный голос старпома Педерсена, и затерялся в гуле статических разрядов.
  - Прайм, нам, к сожалению, пора возвращаться. Спасибо, что составил компанию! Восход накануне Парада солнц - это действительно великолепное зрелище. Ничего подобного мне еще не приходилось видеть!
  "Каждый житель деревни почтет за счастье быть в чем-то полезным Небесным богам. Странно, что Небесную богиню удивил восход. Небесные боги всемогущи, и видели множество еще более чудесных вещей". - Ванде показалось, что в сигналах аборигена прозвучала легкая ирония.
  - Не будем спорить, дорогой мой умник. У нас для этого совсем нет времени. Спускаемся!
 
  "Кетцалькоатль" прибыл в мир трех солнц два года назад. Целью полета являлось исследование тесной двойной системы, состоящей из двух умирающих звезд - маленького, но очень горячего белого карлика и раздувшегося остывающего красного гиганта. Звезды находились настолько близко друг к другу, что потоки вещества вырывались из разреженных внешних слоев гиганта под действием притяжения его крошечного соседа, и по спирали падали на последний, закручиваясь в виде так называемого аккреционного диска. Разумеется, подобная перекачка не могла происходить бесконечно. Как только масса захваченной белым карликом материи достигала определенного критического значения, происходил колоссальный взрыв, подобный взрыву миллионов водородных бомб. Земным астрономам это явление уже давно известно как вспышка Новой звезды. Так что астронавтам выпала возможность воочию увидеть рождение одного из самых страшных катаклизмов во Вселенной.
  Третья компонента системы - оранжево-красная карликовая звезда, значительно уступающая в светимости нашему Солнцу и вращающаяся по удаленной орбите - изначально для изучения не планировалась. Похожих объектов было немало и в близких окрестностях Солнечной системы, в отличие от потенциальных Новых.
  По прибытии к пункту назначения земляне открыли у красного карлика несколько планет и с удивлением обнаружили, что одна из них обитаема. Поскольку связь с Землей была невозможна на таких расстояниях, экипажу пришлось самостоятельно принимать решение об изменении программы полета. Несмотря на то, что среди них не было ни специалистов по контактам с внеземными цивилизациями, ни даже просто астробиологов, все единодушно проголосовали за изучение новооткрытого мира и его жителей.
  Аборигены оказались дикарями, соответствующеми по уровню приблизительно началу новокаменного века. Они не знали металла, но достаточно искусно изготавливали различные орудия труда из твердых пород камня. Владели огнем и жили в постоянных поселениях по берегам единственного океана, где собирали дары моря. В защищенных от ветра бухтах и лагунах строили конические хижины, представляющие собой деревянные каркасы, обтянутые шкурами крупных морских животных. Охота на этих больших зверей, напоминающих земных моржей или тюленей, являлась важным, но опасным видом промысла. Не раз земляне, сидя у экранов, поражались смелости туземцев, которые выходили в открытое море в утлых лодчонках, вооруженные лишь хрупкими на вид копьями с кремневыми наконечниками. В некоторых из поселений наблюдались зачатки земледелия, но это было скорее исключением из правила.
  Выяснив все, что можно, дистанционными методами с орбиты, астронавты решились на прямой контакт. Была выбрана небольшая деревня у подножия горы, по случаю названной пиком Армстронга - в честь Нила Армстронга, первого землянина, побывавшего на другой планете. В назначенный час посадочный катер с "Кетцалькоатля" приземлился на побережьи в нескольких километрах от стойбища, затем астронавты пешком двинулись к деревне. К сожалению, условия планеты были таковы, что человек мог находится на ее поверхности только в скафандре, так что прогулка получилась весьма нелегкая. Первым местным жителем, повстречавшимся с земной делегацией, стал Прайм.

  У развилки тропы Прайм остановился как бы в нерешительности. Поворот налево вел в поселение, направо - к посадочной площадке катеров. С тех пор как аборигены стали меньше бояться летающих машин землян, ее перенесли поближе.
  - В чем дело? - спросила Ванда, догнав его.
  "Небесная богиня, Прайму следует вернуться в деревню".
  - Разве ты не хочешь посмотреть на летающую колесницу?
  "Летающую колесницу Прайм уже видел много раз, а в деревне идет подготовка к празднеству. Все обязаны присутствовать на ритуале. Прайм спокоен за небесную богиню, ведь ни один враг или хищник не устоит перед ее смертельным лучом!"
  - Извини, я забыла. Конечно, ступай! Если увидишь Ремингтона - передай, что катер ждать не будет, пускай не опаздывает к вечернему рейсу.
  Дождавшись, пока Прайм скроется за ближайшим холмом, капитан зашагала своей дорогой. Тропинка углубилась в лес, и ее обступили странные местные деревья. Больше всего они напоминали гигантские кактусы, на вершинах которых устроились свернувшиеся в шар ежи. Ванда знала, что в мясистых стеблях эти растения запасают влагу, а длинные иглы "ежей" отлично усваивают как слабое излучение Гелиоса, так и яркий свет Гипериона. Но все равно лес всегда казался ей каким-то карикатурно смешным.
  Чаща поредела, открылась каменистая проплешина, куда и садились катера. Чуть поодаль был сооружен импровизированный склад - решетчатый навес, под которым лежало несколько металлических ящиков. Ванда устало опустилась на один из них. Прикрыла глаза, слушая свозь дремоту писк радиомаяка приближающейся ракеты. Подъем на пик Армстронга утомил ее.   
  Посадочный модуль "Кетцалькоатля" вынырнул из неизвестно откуда появившихся клочковатых облаков, сделал круг над лесом и начал опускаться на площадку, поливая ее струями дымного огня из дюз. Зависнув на этих клубящихся, словно сделанных из ваты колоннах, он медленно скользил вниз. Рев и свист двигателей не долетали в скафандр с отключенными внешними микрофонами, но сотрясение почвы отчетливо ощущалось. Наконец, аппарат замер, уперевшись в грунт своими посадочными лапами, а налетевший из-за леса порыв ветра унес прочь дым и поднятую реактивными струями пыль. Пилот открыл люк и помог Ванде подняться по короткому трапу.
  Позже, уже сидя в кресле и глядя на убегающую вниз равнину океана, капитан поинтересовалась у пилота катера, отчего вдруг такая срочность.
  - Не могу знать, мэм, все, что мне сообщил старпом - приказ срочно доставить вас на корабль.
  - Ох уж эти мне игры в секретность!
  Планета за иллюминаторами модуля превратилась сначала в глубокую круглую чашу, до краев наполненную облаками, потом - в туманную полусферу в радужной кайме, занимающую большую часть обзора. Небо привычно почернело и провалилось в бесконечность. Прямо по курсу мигала рубиновая звездочка, указывающая положение звездолета. По мере приближения она распалась на пять отдельных - самая яркая по-прежнему вспыхивала по центру, вокруг нее крестом располагались еще четыре немигающих меньшего размера. Стыковочный маневр прошел безупречно - Миллз являлся одним из лучших пилотов Космофлота. С шипением открылся люк переходного отсека. Отстегнув ремни, капитан Дуглас оттолкнулась от кресла и влетела в воздушный шлюз. Освободившись от скафандра, она спрятала ставшую ненужной тяжелую защитную оболочку в шкаф и поспешила к интеркому.
  - Старший помощник Педерсен слушает. О, мэм! Рад видеть вас снова на борту.
  - К делу, старпом. Какого черта вы выдернули меня с планеты как раз во время Парада Солнц? Мы ведь ждали этого события целый год!
  - Мэм, думаю, об этом вам лучше расскажет научный руководитель экспедиции доктор Уайтсмит. Сбор в кают-компании через 30 минут.

  Уайтсмит неприязненно посмотрел на Педерсена. Тоже мне друг! Старпом, по своему обыкновению расположившийся в кресле справа от входа, ободряюще улыбнулся и кивнул головой.
  - Таким образом, последние результаты наблюдений позволяют утверждать, что в аккреционном диске начались процессы, предшествующие взрыву.
  - И каковы вероятные сроки? - подал голос инженер-ядерщик Ли Сунь-Чао.
  - Расчеты еще не закончены... - ответил Майкл, - Но предварительные оценки могу озвучить. От нескольких часов до месяца. Фактически, вспышка может произойти в любую минуту.
  В отсеке воцарилась тишина. Земляне были буквально оглушены прозвучавшей новостью. Конечно, каждый из присутствующих знал, что рано или поздно это должно было случиться - ведь для наблюдения за взрывом их и послали сюда. Но с тех пор произошло много всего: исследование новой планеты, встреча и общение с ее обитателями... Мысль о грядущей катастрофе отошла куда-то на задний план, и даже наблюдения за белым карликом и процессом перекачки вещества выполнялись скорее автоматически, "для галочки". Но теперь суровая реальность вернула всех с небес на грешную землю.
  Первым затянувшееся молчание прервал пилот посадочного модуля Миллз. Он задал вопрос, который вертелся у всех на языке, но никто из астронавтов никак не решался его озвучить.
  - И что же будет с планетой?
  Майкл немного помялся, прежде чем ответить.
  - Попросту говоря, планета получит чудовищную дозу радиации. Океаны испарятся, все живое погибнет - не уцелеет никто. Возможно, даже атмосфера будет сорвана. Полное уничтожение.
  - То есть мы получим абсолютно стерильный, хорошо прожаренный каменный шар? - спросил кто-то из задних рядов, кто именно - Уайтсмит не разглядел.
  - Именно так.
  Плотина молчания была прорвана, и в кают-компании начался жуткий галдеж. Как будто говорить начал каждый, не слушая других. Капитану стоило немалого труда призвать всех к молчанию.
  - Коллеги, я прекрасно понимаю ваше волнение и обеспокоенность. Тем не менее, я жду вопросов по существу и конкретных предложений! Доктор Уайтсмит, думаю, тоже. - Ванда повернулась к Уайтсмиту. - Док, продолжайте.
  - Да?.. Простите... Я отвлекся. - Майкл кашлянул, прочистив неожиданно пересохшее горло. - Собственно, у меня все. Подробный отчет с цифровыми выкладками в центральном компьютере, можете ознакомиться.
   - Хорошо. Садитесь, док. - капитан оглядела кают-компанию, и от ее взгляда у всех присутствующих пробежал по спине легкий холодок. - Итак, если следовать первоначальной программе нашей экспедиции, то она вступает в финальную фазу. Мы должны провести последний ряд наблюдений за Фебом и Гиперионом, после чего совершить серию гиперпрыжков, постепенно удаляясь от системы на расстояние до нескольких световых месяцев и производя дополнительный мониторинг на расстоянии. Судя по данным, полученным доктором Уйатсмитом, нам следует немедленно свернуть все наземные работы и готовиться к отлету. Сколько времени у нас будет после начала взрывного процесса, док?
   За Майкла ответил планетолог Томпсон.
   - При нынешнем орбитальном положении Гелиоса фронт излучения будет здесь примерно через восемь часов.
   - Однако, как вы помните, определенные обстоятельства вынудили нас изменить исходным планам. Полагаю, все понимают о чем я. - продолжала Ванда. - О туземцах. Я считаю, что мы не можем просто так улететь, оставив их на произвол судьбы перед лицом надвигающейся катастрофы. Поэтому я задаю вопрос научной секции. Что мы можем для них сделать в сложившейся ситуации?
  Уайтсмит глубоко вздохнул. Слова почему-то давались ему очень тяжело, но в конце концов он заставил себя подняться и заговорить.
  - Боюсь, что ничего, мэм. Взрыв Новой - процесс неимоверной разрушительной силы. Здесь речь идет об энергиях, с которыми человечество доселе никогда не имело дела непосредственно...
  - Не надо, док. Курс общей астрофизики я изучала. - прервала его капитан. - Итак, точку зрения руководителя научной службы мы услышали. Может быть, у кого-то будут альтернативные мнения?
  В отсеке снова поднялся шум. Наперебой предлагались различные утопические варианты спасения жителей планеты. В основном они исходили от членов корабельной команды. Ученые, скрепя сердце, были вынуждены разрушать эти радужные мечты.
  - Взять хотя бы часть жителей пусть даже одного-единственного поселения на борт?
  - Невозможно! На "Кетцалькоатле" их негде разместить, да и вряд ли удастся создать им здесь условия, соответствующие условиям их родной планеты...
  - Вырыть подземные убежища или найти естественные глубокие пещеры, где аборигены смогут переждать катастрофу?
  - На это могут уйти недели и месяцы, тогда как взрыв, возможно, уже начался. Опять-таки, маловероятно, что после вспышки Новой планета вообще останется пригодна для жизни...
  И так далее.
  Споры затянулись. Но постепенно энтузиазм спадал, верх брало осознание собственного бессилия перед неизбежным. Голоса затихали, пока не воцарилась гнетущая, почти осязаемая тишина. Тогда капитан объявила окончание совещания, и отдала распоряжения о сворачивании планетарной базы и подготовке к старту в ускоренном режиме. Люди потянулись к выходу. Кто-то отправлялся в свои каюты, кто-то - принимать вахту. Всеми владело одинаковое ощущение подавленности.

  Последний катер улетал с планеты поздно вечером. До этого оставалась еще пара часов, и Ванда Дуглас решила потратить их на прогулку в окрестностях деревни. Остальные члены экипажа были заняты спешной подготовкой к отлету, но капитанское звание давало некоторые привилегии. Все необходимые приказы отданы, теперь слаженная машина полетных инструкций неплохо справлялась и без ее участия.
  Солнца давно зашли, только розовеющий краешек неба напоминал о том, где они скрылись за горизонтом. Пейзаж тонул в густых сиреневых сумерках. Ванда смотрела на синие песчаные холмы, на причудливые деревья, еще недавно казавшиеся ей такими смешными, и тяжелое чувство потери все больше овладевало ей. Как будто ее собирались лишить чего-то невыразимо близкого, родного. Кто-то, сидящий в самой глубине души, нашептывал, убеждал, что все, сейчас окружающее ее, не способно вот так запросто взять, и исчезнуть. В самом деле, что может случиться с прочными скалами, тысячелетиями стоявшими под этим чужим небом? С необъятным океаном, совсем по-земному накатывающим на пляж и откатывающимся обратно, оставляя на песке хлопья пены? С упирающимися в небосвод острыми вершинами, на которых лежат вечные снега и ледники? Но этот спасительный внутренний голос становился все тише и тише.
  Издревле человек не желал оставаться марионеткой в безжалостных руках природы. Наоборот, он стремился к власти над ней. Победить стихию, поставить на службу себе - этот девиз объединяет и первобытного охотника, выхватившего пылающую ветку из пекла лесного пожара, чтобы принести свет и тепло в свою пещеру, и ученого, штурмующего тайны Мироздания с помощью новейшей аппаратуры. Поднимаясь выше и выше по ступенькам знания, люди становились все менее беззащитными перед лицом слепых сил - и вот они, действительно уподобившись "небесным богам" прошлого, способны стирать в порошок горы, испарять моря и летать меж звезд. Но природа хитра, у нее всегда есть чем удивить, она всегда имеет свой туз в рукаве, призванный поставить на место ее слишком много возомнившие о себе творения. Теперь мнимые "боги" с болезненной  отчетливостью осознавали границы своего бессилия, вновь ощущая себя жалкими букашками в необъятной и жестокой Вселенной.
  Поток размышлений прервал внезапный шорох, раздавшийся со стороны леса. Ванда машинально положила руку на рукоять бластера. Крупных хищников астронавтам не удалось здесь обнаружить, но чем черт не шутит - ведь планету исследовали, в общем-то, бегло, на большее времени и возможностей экспедиции не хватало. Могли что-то и пропустить. Но это оказался всего лишь Прайм.
  "Приветствую небесную богиню!" - просигналил абориген.
  - Здравствуй, Прайм... - на очередном совещании, посвященном ходу подготовки к старту, земляне пришли к непростому решению не сообщать жителям деревни о том, что их ждет, раз уж помочь им ничем нельзя. Поэтому встреча с Праймом совершенно не входила в планы капитана, и, признаться, совсем выбила ее из колеи. Она молчала, не зная, что сказать. В душе Ванды шла молчаливая борьба. Вдруг пришло осознание того, насколько дорог ей этот инопланетный дикарь - без преувеличения он стал для нее за краткий, но насыщенный период общения настоящим другом. И теперь ей предстояло либо обмануть друга, либо сообщить, что он, все его соплеменники и даже весь их мир обречены на гибель в самом скором времени. И Ванда Дуглас, астронавтка Космофлота Земли в третьем поколении, командир звездолета "Кетцалькоатль" и начальник девятнадцатой Сверхдальней звездной экспедиции, молчала, ощущая предательское покалывание в уголках глаз.
   "Прайм видит, что небесная богиня чем-то обеспокоена. Прайм считает, что это зря. Не нужно беспокоится о том, что все равно не можешь изменить".
   "Неужели он знает? - подумала Ванда - Но откуда? Ведь был строжайший приказ не разглашать, а на свой экипаж я вполне могу положиться. Да и в деревне с момента начала эвакуации был только Ремингтон. Непонятно..."
   "Небесные боги покидают деревню. Прайм видел как летающая колесница несколько раз подряд падала из-за облаков. Прайм решил сделать подарок Небесным богам, чтобы они не забывали Прайма и деревню у себя в Небесных владениях".
   Инопланетянин развязал мешок из шкуры морского животного, который он всегда носил с собой, и достал оттуда небольшой плоский кусок камня или кости.
   "Прайм очень спешил, Прайм не знал, сколько еще времени Небесные боги пробудут здесь. Поэтому подарок получился не очень красивый. Прайм извиняется" - передал он, протягивая извлеченный из мешка предмет Ванде.
   Она взяла подарок, повертела его в руках, стараясь получше рассмотреть в надвигающейся темноте. Судя по весу, все-таки кость. На плоской поверхности чем-то острым был выцарапан грубый рисунок. В левой части изображен, надо полагать, абориген. За его спиной угадывалась полулунный изгиб берега лагуны, на нем - конические хижины деревни и острый клык пика Армстронга. Справа несколькими штрихами намечался силуэт землянина в скафандре, в нарисованом рядом с ним треугольнике можно было узнать посадочный катер. Дальше располагался лес. Туземец и астронавт протягивали друг другу руки по чисто земному обычаю. Над ними три неправильных овала различного размера, выстроившиеся в одну линию, символизировали Гелиос, Гиперион и Феб в день Парада солнц.
   Когда Ванда подняла взгляд от костяной пластинки, чтобы поблагодарить Прайма, то увидела только его удаляющуюся спину уже на приличном расстоянии. Аборигены умели при необходимости передвигаться очень быстро и бесшумно. Окликнуть его у нее не хватило духа.

   "Кетцалькоатль" готовился уйти в гиперпространство. Девятнадцатая Сверхдальняя подходила к концу. Позади была серия коротких прыжков, разделенных утомительной чередой наблюдений, и теперь оставался один, последний - к Солнечной системе. Вид пылающей за кормой Новой уже примелькался, и не вызывал прежней острой горечи. Астронавты несколько раз видели процесс ее зарождения во всех подробностях, по мере того как свет этого космического погребального костра достигал все новых точек дислокации звездолета. Купол визуального обзора кормовой обсерватории, в котором еще несколько дней назад толпились и спорили астрономы, теперь был тих и безлюден.
   Ванда открыла ведущий в купол люк и вплыла внутрь. Развернувшись в невесомости, она выбрала подходящее кресло, опустилась в него и защелкнула ремни, задумчиво глядя в черноту космоса. Всюду - на спинках и подлокотниках кресел, на молчаливых погашенных экранах мониторов горел мертвенно-белый отсвет Новой. Приоткрыв дверь в таинство жизни и смерти звезд, она в уплату за это отняла вековую мечту человечества о встрече с братьями по разуму. Погруженная в свои мысли, капитан не сразу заметила, что в обсерватории не одна.
   - Ремингтон, это вы?
   - Да, мэм.
   - Не ожидала встретить здесь кого-либо после окончания программы исследований. Теперь все уже спят и видят себя где-нибудь на Гавайях. Но если бы я и предположила, что застану кого-то в обсерватории, то не сомневаюсь, что подумала бы именно о вас. Выходит, интуиция меня не подвела.
   - Ну... Это вполне объяснимо. Все-таки я не меньше вашего бывал в деревне и общался с ее жителями.
   - Кстати, Ремингтон, честно признайтесь, это ведь вы рассказали туземцам о грядущей катастрофе? Не беспокойтесь, наказывать вас за нарушение приказа я не собираюсь, и в бортовой журнал это не пойдет. Все останется между нами.
   - Нет, мэм, я им ничего не говорил. Конечно, был большой соблазн это сделать, но нет, не говорил. 
   - Я вам верю, Ремингтон. Но вот что странно. Во время последнего разговора с Праймом у меня сложилось впечатление, будто он откуда-то знает, что их ждет! Он сказал: "Не нужно беспокоится о том, что все равно не можешь изменить".
   - Философ! Мэм, это ведь была очень странная раса, о который мы узнали исчезающе мало. Толком не успели изучить ни физиологию, ни способ мышления, - ничего. А место их обитания еще более удивительно. Лет триста назад любого астробиолога, осмелившегося заявить, что возможна жизнь в системе потенциальной Новой, определенно посчитали бы еретиком. Боюсь, что даже если аборигены действительно знали о приближающемся взрыве их солнца, источник, откуда они получили эти сведения, для нас навсегда останется неразрешимой загадкой.

Воронеж, 2014.