Гл. 4. - Ты не обижайся на меня, ради Бога!

Гл. 4. - Ты не обижайся на меня, ради Бога!...

     -  Меня поразило, какие вы в том сне красивые и радостные были! – восхищённо призналась соседка. -  Особенно Гришенька твой. Голос у него такой звонкий, как у певца… Ну, этого, как его?! Вот память на старости лет стала, как решето прохудившееся!...
Она протянула руку к хозяйке, как бы обращаясь к ней за помощью, а вслед за этим радостно проговорила:
- А, вспомнила, как у Витаса голос! Точно! Помнишь, высокий и стройный такой? По телевизору его часто показывают. Как поёт он песню про маму, все бабы плачут. Мать у него, говорят, умерла, когда он ещё малым пацаном был. Вспомнила?!...
Макаровна вдруг замолчала, растерянно и виновато шмыгнула носом.
- Фу-ты, прости меня бестолковую! Забыла, что у тебя и телевизора-то нету… Ну, прости ты меня, глупую старуху! Хотела, как лучше, а получилось, как у Черномырдина… Не знаешь, кто такой Черномырдин?! Ну, ты даёшь! Его все знают: и дети, и старики. Ну, это дядька такой, политик – дядька-Черномор. У него поговорка такая знаменитая есть: «Хотелось, как лучше, а получилось - как всегда»…
Она опять замолчала, печально вздохнула и начала тяжело подниматься с табурета:
- Ладно, пойду я домой, Ивановна. Ты не обижайся на меня, ради Бога, если что-то не так я сказала! Хорошо?...
Задумчиво пробормотала:
- Адам и Ева!... И привидится же такая сказка! Чаю надо не пить на ночь, особенно крепкого.
На вопросительный взгляд хозяйки она пояснила:
- Это я себе говорю. Когда чаю на ночь не пью, - тогда никаких снов мне, обычно, не снится. Сплю, как младенец… Хотя, вроде, не пила вчера совсем никакого чаю перед сном… Или всё-таки пила?... Тоже не помню! И что за память стала такая дырявая, как старое решето!
В прихожей протекала крыша. Вода капала в большую миску.
Мария Ивановна перелила воду из миски в ведро и поставила миску опять под капёж.
Соседка спросила:
-  Что, пропал Юрка, которому ты деньги дала на покупку шифера?...

Продолжение следует.