Глава 55 Книга 2 Мейлах в октябре

                КОРОЧЕ – НЕ ЗНАЧИТ,  БЛИЖЕ
                В жизни много нежданных проблем –
                Хватит до окончания века.
                На пути ещё столько граблей
                Ожидающих лоб человека!

Репетиция проходила в штатном режиме. Шла разминка. Розалия Григорьевна мастерилась, рассыпаясь в нотах, как торговка с одесского привоза в рекламе залежалого товара.

Семён Маркович выдувал на свом теноре  такие низкие и протяжные звуки, что казалось, он передразнивает сакс-баритон или причаливший в порту морской лайнер.

 Тамара создавала на своей скрипке писк злого комарика, назойливо настигающего свою жертву, чтобы насытиться кровью.  Эта троица выражала настроение, царящее в их семье, потерявшей в своём составе что-то значительное, полезное и неприхотливое, как резиновые  сапоги  на ногах простого колхозного труженика – ценность вроде небольшая, но обойтись без неё сложно.

Самым оптимистичным, как говорил одессит Гриша, – «жидоутверждающим», был неизменным дуэт ударника и контрабаса, в лице Гриши и Хлюста. Они и по жизни были точно такими.

 Первый из них, полыхал разносторонней деятельностью, приносившей ему успех, а второй всегда радовался, что пока не поймали, пока не набили морду, пока не посадили и жизнь даёт ему временную возможность весело проводить время дёргая четыре струны контрабаса в приличном ресторане!

 Только Мейлах, отложив маракасы, задумчиво стоял у окна и смотрел на торопливо бегущих прохожих, в большинстве своём не знающих, что такое неожиданное богатство и как тяжело нести груз забот и страхов, связанных с ним.

После ценной находки, он почувствовал какую-то опустошённость. Казалось, всё у него в жизни есть – приличный дом, свобода, богатство, хорошее здоровье, и всё-таки какого-то рожна не хватало!

 Сделавший небольшой перерыв в музицировании, Гриша, подскочил к Мейлаху и голосом, не располагающим к грусти, спросил:
– Мейлах! Что с тобой происходит? Какие проблемы? Ни кола ни двора?
 
– Спасибо за заботу, Гриша. И двор есть и кол, тьфу-тьфу, пока ничего, и остального вроде хватает, а настроения нет…
– Тогда всё понятно – тебе не хватает женщины… Не плачь, Мейлах, найду я тибе новую бабу! Могу выручить.

Если Тамара не оправдала наших надежд, возьми любую из оставшихся моих любовниц. Только не нужно калечить их своим вниманием, которым ты испортил Тамару. Женщины наглеют быстро, если к ним относиться слишком хорошо. На примере Тамары ты подтвердил мои выводы.

 Бери следующую, пока даю, а то они от меня сами скоро разбегутся. Здоровье уже не то. Если честно - ничего не болит, но то, что должно радовать – не радует. Оно как шнурки на ботинках – стоишь, так висят,  а идёшь – болтаются…  В общем Мейлах, мы на эту тему ещё поговорим – сказал Гриша и затарахтел на своих барабанах, согласуя ритм с контрабасом.

Завершив музыкальное сопровождение вечера, Семён Маркович, несмело потоптавшись около Мейлаха, предложил:
– Уважаемый Мейлах! Лично мне очень не хватает вас в нашем доме. Я не уговариваю вас вернуться, это не от меня зависит, но пригласить вас на чашку чая, я имею право.

 Проводите нас до дома. Зайдём, посидим, поговорим. К тому же, мы кое-что должны вам передать. На ваше имя пришло письмо от какого-то Миши Крендельсона. Мы его забыли взять с собой, вот и заберёте заодно послание к вам.

Мейлах был растроган добрым, милым человеком. Он уже не питал к Тамаре пылких чувств, но и не считал эту семью чужой для себя. В общем, после работы они пошли домой все вместе. Каждый шёл, задумавшись о своём, и никто никому не навязывал своих разговоров.

В доме было тепло. Хозяйка задвинула плотные шторы, переставив с подоконника на стол букет цветов. Мейлах обвёл прощальным взглядом уютную комнату, в которой всё было, но не хватало кота, который сразу же,  приходил к Мейлаху и устраивался на коленях.

 Для чаепития достали из холодильника торт, выставили конфеты. Заварили индийский чай высшего качества, ценой в пять рублей - в квадратной жестяной банке с изображением людей танцующих танцы.

 Чай был вручён Семёну Марковичу, как ветерану Великой Отечественной войны, - так было указано в ведомости, и числился он ценным подарком за воинскую доблесть!

 За столом всё было прилично, доброжелательно и вкусно, особенно чай, пожертвованный государством за военную доблесть, но разговор не получался.  Тогда Семён Маркович для связки слов неожиданно достал бутылку водки, и весёлое оживление присутствующих после первой стопки начало нащупывать тему разговора.

 Хозяин дома собрался налить по второй, но в этот момент почему-то погас свет. Все, остались на своих местах за столом, только Семён Маркович, захватив спички, пошёл в коридор разобраться - может пробку из счётчика выбило.

 Мейлах, вспомнив, что в кладовке должен быть фонарик. Он вошёл в кладовку и в то же время услышал, что в коридоре происходит какая - то борьба. Звук рухнувшего тела, крик женщин и топот каких-то людей, ворвавшихся в дом.

Один из незнакомцев, освещая лицо хозяина фонарём, грубо спросил:
– Где прячете ценности?
- Быстро говори, а то прикончу!  – сказал второй бандит с капроновым чулком на лице и стукнул Семёна Марковича чем-то по голове.

 Травмированный хозяин застонал и обессилевшей рукой показал, что под ними крышка подвала в котором они найдут то, что ищут. Бандит оттащил Семёна Марковича в сторону и всем приказал молчать.

Двое других подельников быстро заткнули рты женщинам, связали их, отвели в смежную комнату, повалили на пол. Затем двое  подошли к открытому подвалу, куда полез первый бандит, не забыв перед этим связать хозяина.

Подвал был большой, и где начинать поиск ценностей бандиту было не понятно.
– Где именно искать? Говори быстрее!
– Там, за сундуком с закатками. Его нужно освободить от банок и отодвинуть, – тихим голосом еле вымолвил бедный Семён Маркович и потерял сознание.

На помощь первому бандиту забрался второй, но тяжёлый сундук не сдвинулся с места. Тогда разъярённый один из грабителей крикнул третьему:
– Чего ждёшь, иди, помогай, белоручка!

«Белоручка» немедленно спустился в подвал, и только они напряглись, чтобы подвинуть сундук, как над их головой захлопнулся люк погреба и замок, валявшийся тут же, в мгновение ока был вставлен в запорные петли.

 Это всё успел сделать Мейлах, вовремя затаившийся за распахнутой дверью кладовки и наблюдавший через щель за происходившими событиями. Из подвала послышались крики, брань, угрозы, от которых Семён Маркович очнулся и сразу догадался о благополучном исходе борьбы с жуликами.

 Мейлах, не пострадавший в борьбе, взял на себя инициативу по завершению «операции». Он зажёг свечу, развязал всех, усадил на стулья и, возвратившись на главный пост – охраны выхода из подвала,  заменив пробку в электро щитке, включил освещение в доме.

Все вместе они затянули на крышку погреба одёжный шкаф.
– Сидите, гады, до приезда милиции! – сказал Мейлах, подошёл к столу, налил две рюмочки водки и, чокнувшись, с хозяином дома, одновременно выпили не закусывая.

Крики бандитов стали звучать менее выразительно. Видимо, они в страхе за содеянное,  постепенно теряли словарный запас. Пока перепуганные женщины приходили в себя, а бдительный Мейлах охранял бандитов, окончательно очухавшийся Семён Маркович позвонив от соседей, вызвал милицию.

Оперативная группа на «подготовленное» задержание приехала быстро. Сдвинули шкаф, открыли люк и под дулами пистолетов с поднятыми руками стали выгонять из подвала трёх негодяев, так легко попавших в неожиданную ловушку.

 Когда со злоумышленников были сорваны маски, то один из троих оказался известной личностью. Да, это был Георгий, как называла его Розалия Григорьевна, или секретный агент из высших государственных кругов, как называл себя он сам, или просто – Жорик, как звали его такие же, как он,  «коллеги».

Георгий пристально смотрел в глаза Тамаре. Когда его взгляд  прошёлся по всей её фигуре, он заметил, что Тамара беременна. Он ещё раз посмотрел ей в глаза и чуть слышно произнёс:
- Мы на задании. Работа такая. Я ещё вернусь и все объясню, мы будем вместе!

В это время рослый милиционер, подталкивая Георгия к выходу, прервал  разговор.
Семён Маркович, обращаясь к дочери, с сожалением и сочувствием к ней заметил:
– Да, доченька, ты была права, что верила в то, что он вернётся. Он вернулся! Ни дна бы ему, ни покрышки!

Тамара не ответила. Она, вытирая слёзы, вышла в свою комнату.

                Конец второй книги