Way to Hell. часть1. 21

Дорога в Ад. психология. часть первая "альма-матер"
--------------------

Пусть все его установки, отчасти и бред и фантазии, но мужские, и он к такому повороту дел не готов. Значит, если Ханни и догадывалась об этом, не давала ему знать, чтобы не отвадить его от себя как мужчину, чтобы он смог снова стать мужчиной и поверил бы в свою сущность и силы. Тогда Ханни во стократ мудрее Моники, а Моника возможно просто агент АКА и выполняет с ним свою «работу». И тогда он воскресив из призраков Сэми, может воскресить ещё ни такого монстра в юбке. Но это всё потом, всё станет видно потом, а сейчас ничего нельзя загадывать наперёд, а действовать только по конкретной обстановке. Но Моника же, -
– «Ральф!? Я бы не хотела потерять тебя и даже желаю возобновить наши отношения. Я не принимаю психотропных препаратов, что могут повлиять на мою матку. Я обладаю чувствительностью на то, что мне может навредить. Я не хочу никакого партеногенеза, я нормальная женщина и хочу иметь возле себя нормального мужчину, потому я решала тебе сразу сказать всю правду о положении вещей. Последнее время перед аномалией, мужская хромосома сильно деградировала и об этом знали и писали определённые научные круги, и то, что мы сейчас пришли к состоянию матриархата, это не действие аномалии, а как следствие того, к чему уже катилась наша раса. Сейчас будет главное – продолжение рода человеческого, а ни деньги, слава или иные стимулы. А мы самки, нам рожать новое поколение землян, понимаешь? Потому в такой критической ситуации, эволюция всё равно станет делать упор на женщину. Я не посягаю на мужское превосходство, пойми меня правильно...»;
– «Ни сейчас Моника... Сейчас мне надо вернуть себя и это мои проблемы. И коль я хоть каков муж, то должен всё и сам решить и сделать. Одна подруга верно сказала, мужчина выражен в деле, а дева – в амурах. И мне сейчас дело важнее всего, даже если ты посчитаешь, что я неправ. Когда я более конкретно определюсь, тогда пожалуйста, ибо и мне хочется держаться хоть каковых нормальных людей. И ещё, вопреки твоему мнению, мне желательно увидеть всех тех немногих, с кем я был рядом в прошлом мире, и в том числе, по возможности с Луи...», - более решительно высказался Ральф, поняв, что сейчас нельзя давать перед девицами никакой слабинки – мир перевернулся вверх тормашками. Моника пристально поглядела в его глаза и развела руками – никто ему сейчас не указ. Но всё-таки Луи её чем-то задевала, может это какое женское соперничество, отчего например подружки молодости не могут стать ныне и первыми врагами? Ни ему лезть в эти женские разборки или ещё тут выбирать между Луи и Моникой. Как только Ральф решил уйти, Моника хоть и была против одиночных походов, напросилась чтобы он её проводил до её дома. Тем как бы доказывая – насколько она ему доверяет и доверяется...

– «Явился не запылился... И где тебя столько черти носили? Не мог уже давно как приехать ко мне... Всё тебя дурня учить надо было, но разве ты хоть что-то слушал, что тебе говорила мать!? А вот теперь, кто ты таков?», - это было как, от ворот – поворот. Словно матушку его подменили, и это уже была ни его матушка, а какая-то чужая старая ворчливая карга. Насколько это были знакомые нотки и с тем, как привечала Ральфа, Сэми... Но одно дело временная любовница, другое родная мамаша... Ранчо его детства пришло в кошмарную полуразвалившуюся лачугу, как и мать постарела лет на десять-двадцать, но это уже что-то было постороннее или чужое. Даже ранчо деда Артура и Ханни, было ему намного роднее и ближе. И тут Ральф понял, что он пришёл в свой ад, ибо детство – это самое святое у человека. В самый настоящий ад. Где казалось всё смердило прокажением и заразой. Так можно представить и Святой Дом, который вдруг превратился в обитель преисподни и Сатаны. Вот оно, самое главное его начало, потерянное начало всего его жизненного пути. И Ральф понял, что теперь придётся всё как-то вспоминать о детстве, чтобы хоть как-то вернуть, хотя бы одну изначальную точку его жизни и судьбы. И он ушёл от матери и стал лазать по округе в поисках хоть одного «нормального» аборигена. И вскоре нашёл старого кузнеца Бранди. Теперь всё перевернулось вверх тормашками, ибо когда-то в раннем детстве он был для всей ребятни страшилкой и они тогда подкрадывались к его имению, и что-либо шкодничали по мелочи. И когда во двор выскакивал грозно вопя, изрядно набравшийся виски, бородатый и косматый громила с кузнечной кочергой – они с воплями и визгом пускались врассыпную. И этот адреналин страха перед кузнецом, был для них и как рейтинг, показать себя потом не трусишкой.
– «Ральф... Надо же, узнаю. Наших мальчишек уже никого не осталось. Эдвин и Барни подались в солдаты. Эдвин в Ираке вроде погиб, а Барни в Ливии пропал безвести, наверное дикари-повстанцы в плен взяли... Хорошие были ребята. А кто тут хотел на селе жить? Никто... Проклятое это село. Выпьешь немного виски?», - приветил старик Бранди у порога кузницы Ральфа и повода для отказа не было. Старик видать делал виски по своему рецепту и казалось должен был спиться на такую бурную жизнь, а словно не постарел ни на год, с тех пор как помнил его Ральф, разве что волосы покрылись сединою. И Ральф пройдя к грубому столу у домны, устроился на табурете, -
– «И с чего же проклятое село это? Мне вот тоже детство приспичило вспомнить, а ничего в голову не идёт...»;
И Ральф приложился к стакану с виски, предложенным Бранди. Ему показалось, что и имя у кузница, - не имя, а прозвище от названия такого пойла как – бренди. По мнению Ральфа, эти виски были куда более «здоровым» антидепрессантом, чем та фармакология, которой пичкали горожан. Бранди не спешил с ответом, кряхтел, сопел, пил, закусывал и потом осмотрел Ральфа, типа, стоит ли ему что-либо рассказывать, или не стоит, и наконец разошёлся, -
– «Вы же меня шпаной не зря драконили и если это тебе не досуг, то кое-кто из ваших предков на селе старый зуб на меня имел. В общем, ладно, в восемнадцатом веке легенда тут бытовала, что род один знатный жил, типа как вроде из графьёв испанских или португальских. Но жадные были, склочные, всем короче жизни спокойной не давали. И... в общем, короче, разворошили они могилу одного своего предка, вроде как тот в могилу, с собой, клад каков забрал из родового достояния, чтоб никому не достался... злой он был на всю свою родню. И вот как разрыли могилу, типа нечистая сила с того света по селению гулять начала. Ну одни ни верили, считали что это специально страхов слухами и сплетнями нагоняют, другие с началом потёмок все двери и ставни в домах запирали, кресты мелом на стенах чертили... И вот пошли, то болезни, то мор каков, то кто вдруг в трясине окраинной утопнет... То крики страшные вдруг по ночам... А род тот почти весь и иссяк, но кто хитрее, те съехали отсюда. И вот как говорят – мол, как все тараканы сразу из селения пропали, ну то есть и полтергейст весь, и болезни с мором и непонятные смерти некоторых селян. Потом уже новое поколение народилось, подзабыли про все эти страшные сказки, только кой-какие ритуалы и предметы от нечисти в моде остались с тех времён. А потом, прошло с полвека может и парочка из того рода обратно в село вернулась. Ну их типа сначала не узнали, да они под другим именем заселились. Короче наследнички. И сдаётся опять тот клад искать стали или другой каков. А потом, кто ещё старожилы оставались, что помнили про ту легенду – помирать стали один за одним. Но дело в том, что ту легенду решили так замять для потомков, чтобы они ни сном ни духом, а то мало ли опять нечистую силу воскресят. Но с того какая политика сего таинства пошла, словно ту же нечисть по-своему воскрешать стали, в обход потомков. Ну кто чем спасался, кто уезжал, кто опять открещивался. Мой предок – всякие обереги от нечисти на кузнице ковал. Кто и травами лечился. По всякому, было. Ну а я вот из тех потомков, кто вместо того чтобы сию дурную политику на тайнах таких делать, правду всем селянам в лицо и потомки тоже про это прознали. Но потомки из новых поколений, они в сей бред ни верили про нечистую силу, а вот клад поискать... тут да, желающих много бы нашлось. И предки мои и я всегда говорил, что нет никакого клада, а если и был, то его родня уже сама давно нашла, а слухами только вам сельским дурням головы морочат. Так вот с чего-то решили, что ещё предок мой, сам этот клад нашёл и от всех утаил. Типа разбогател он вдруг, зазнаваться начал. Но дело было скорее в том, что он правдой стал селян укорять, что из сего больную политику развели...»;
Старик прервался в своей исповеди под виски и отмахнулся рукой, мол ерунда всё это и обсуждения не стоит. Словно сказки всё это для дураков, но не для такого как Ральф. Но Ральф странно как-то смотрел на Бранди и тот, -
– «Вот вижу не зря глазеешь на меня, и чего это мол я тут сию байку тебе травить начал... А это к твоему роду по деду матери тоже отношение имеет. Да и кто тут на этом роде помешан только не был. Сдаётся мне, ты не сын своей матери, вот что. И всё из-за этой политики в роду. Род деда твоей матушки тоже богатый был и знатный, но... Короче, родилась двойня, девчушки-близняшки, капля в каплю друг в дружку похожи. Но на общем нашем дворе как-будто обеих вместе никогда не видели. Скажем одну гулять пускали, другую дома держали и так по очереди. А может одну всё время дома держали, поди теперь разбери? И типа одну решили сделать наследницей, ибо не было в роду пацанов. А вторая двойняжка из-за схожести, могла всегда подстраховать основную...