Цветы на память

Will you swear on your life, that no
One will cry at my funeral?
(Здесь и далее строки из песни
Life Is Beautiful – Sixx: A.M.)

Запахи – ранним утром они особенно ощутимы. И звуки. Ещё окончательно не проснувшись и не встав с кровати, ты отчётливо слышишь, как соседи собираются на работу. Обычно, невидимые и неосязаемые, люди, с которыми ты годами можешь не встречаться на лестничной площадке, и, даже столкнувшись, не всегда удостоишь взглядом, лишь пробубнишь “здравствуйте”, нырнув первым в лифт. Но именно утром ты вдруг узнаёшь, какие телепрограммы они смотрят, какую музыку предпочитают, пьют кофе, жарят ли блинчики или выкуривают сигареты, живут с родителями или одни, а возможно у них есть собака и дети. В такие минуты чувствуешь себя первооткрывателем, неожиданно обнаружившим новый, доселе неведомый мир. Тем не менее, жаль, что мало кто способен на столь тонкие философские рассуждения с утра пораньше. Обычно, всё начинается куда тривиальней, но уже с пресловутой чашкой кофе или пачкой сигарет. Неотъемлемые атрибуты, для многих предвещающие начало утра.

Было около восьми, и под рукой не имелось ни кофе, ни сигарет. А, если честно, она не пила первого и не курила второго. Её утро начиналось с крепкого чая и пары ложек овсяной каши: напоминание о неизменном гастрите. На улице перестало моросить, но солнце не торопилось показываться на небе. Любопытно: тучи будут целый день? Недоверчивые прохожие с опаской выглядывали из-под своих капюшонов, не спеша закрывать зонты. Они старались быстрее укрыться в  стенах всепогодного автобуса. Даже забавно и как-то жалко смотреть на них. Подобно муравьям, они суетились возле остановки, пытались раньше других запрыгнуть в только что распахнувшиеся двери. А что автобус? Он напоминал неизвестное чудовище с завидным аппетитом, проглатывающее своих жертв. Люди не сопротивлялись. Там сухо. Там не застигнет непогода. И главное – не опоздать. Это был уже четвертый автобус. Бежать не имело смысла. Куда она собиралась, обычно не бегут. Она и стояла.

Девушка переступила с ноги на ногу. Хорошо, что прошёл дождь. Прибил пыльцу. Берёза, чтоб её! Какой год. Проклятая аллергия. Сняв очки, она утёрла платком воспалённые глаза. Чудесно – весна.
– Может вам чем-нибудь помочь?
– Убейте меня, – проворчала девушка, надевая обратно очки.
Размытое пятно приобрело очертания продавщицы. Лицо её выражало удивление и непонимание, а также недовольство. Следовало ожидать. Сначала двадцать минут стоять напротив ларька, пялясь в витрину, а затем, ещё десять внутри, изучая валяющийся на полу мусор. «Ненавижу цветы», – с раздражением подумала она. И как так вышло? Такого поворота в жизни она никак не ожидала. Всё было похоже на шутку. Но в этой шутке оказалось больше правды.

По стеклу застучало. Снова пошёл дождь. Быстро со всем покончить, и домой. Закапать в глаза; словно параноик, проверить плотно ли заклеены все щели между окнами. Сесть под кондиционер. Странно, если бы не эти дурацкие цветы, если бы не всё с ними связанное, она бы долго не смогла  позволить его себе. И в квартире было бы куда невыносимей.
– Бред.
– Простите?
– Нет, ничего. Так, дайте мне, пожалуйста, эм, сейчас подумаю, – девушка развернулась на каблуках, – вот, эти… эм, лилии. Восемь штук.
– Восемь?
– Угу, и да, упаковывать не нужно. Не дождётся.

От запаха лилий начинала болеть голова. Ну, что за назойливые цветы. Быстрей бы избавиться. Вонючие и липкие – мерзость. В наушниках играла музыка. Нескончаемый уличный шум и поток мыслей мешали сосредоточиться и уловить хоть одну песню от начала до конца. Звучали японские исполнители. И это было неплохо. Позволяло фантазии лететь, куда ей вздумается. Поначалу она читала переводы, но они её лишь разочаровывали. Свои догадки почему-то всегда оказывались интересней. Как и планы, мечты. Смешно. Почему реальность на деле такая неинтересная штука? Она не знала. И не была уверена, хотела ли знать. Правый висок холодило. Лилии всё так же нестерпимо пахли. Укачало. Вот она реальность. Остановка – приехали. Соскочив на тротуар, девушка быстрым шагом направилась к переходу. Мучиться оставалось недолго.

Мокрый асфальт блестел в слабых лучах солнца, неохотно пробивающихся сквозь завесу облаков. Дождевые черви, спасавшиеся от воды, теперь корчились на дорогах. Некоторые были уже раздавлены невнимательными прохожими, а может и вовсе безразличными. Помнится, в детстве она старалась обойти всех червяков. Перепрыгивала с ноги на ногу, боясь наступить даже на самого мелкого. Собирала их и относила подальше с дороги в траву. Сейчас она всё также старательно обходила разбросанных, будто ленты конфетти, червей. Но уже не из жалости. Её давно заменила усталость и современная версия равнодушия, называемая пофигизмом. Осталась только брезгливость. Кому охота пачкать раздавленными кишками любимые туфли?

Людей было немного. Говорили вполголоса или просто молчали. Будто тени проплывали мимо. Сколько раз она сюда приходила, а так и не смогла привыкнуть. Стук каблуков вдребезги разбивал застывшую тишину. Чувство неловкости. Она старалась ступать тише. Слишком медленно. Глаза безучастно скользили по верхушкам надгробий. Цветы. Здесь они всегда. В любое время года. Каплями краски на снегу, побелкой на земле. В подъезде никак не кончится ремонт. Красят и белят. Разгромили весь дом. Еще одна из “прелестей” весны. Эти вечные цветы. Вечная память. Только они не помнят. Цветы не способны помнить. Очередная глупость. Наивная. Глупость людей, таких, как ты. Ты же знаешь?

Девушка остановилась. Новое, простое надгробие. Без портрета или скорбящих пожеланий. К чему они? Всё, что было сказано, теперь навечно зарыто под землю, всё, что не сказали, так и останется несказанным. Легче не станет. Ни ему. Ни ей. Никому. Тогда откуда такое упрямство? Зачем? Девушка опустилась на колени.
– Ну, – кивнула она головой словно обращаясь к кому-то, – Довольны? У Вас никакой совести. Но её отсутствие неплохо оплачивается, а?
Тишина. Как просто. Куда делись те пламенные речи? Наверное, остались в том дне. Теперь всё в нем.

Свитер неприятно колол кожу. Девушка раздраженно почесалась. Куда она провалилась? Полчаса, как вышла с работы и с концами. К телефону, разумеется, не подходит. Не слышит. И это хорошо, если просто не слышит. Могла и на работе оставить. Такое случалось. Бесит. Голова болела несколько дней. Что спогодой? На улице гололёд. Она чуть не угодила под машину. Повезло. Сумка перевесила в обратную сторону, приземлилась на спину. Теперь больно нагибаться. А утром в метро она схватила одного мужика за ухо. Случайно, конечно. Было стыдно, особенно когда начала дико смеяться после. Где её черти носят! Чай давно остыл.
Постоянно открывающаяся и закрывающаяся дверь вместе с людьми впускала уличный холод. Девушка поежилась. Может ещё чего заказать? В задумчивости она постучала ногтём по чашке. Хотелось о чём-то подумать, и, в тоже время, совершенно не думалось. Накатила скопившаяся за день усталость. Клонило в сон. «Если скоро не появится, иду домой», – твердо решила она.
– Простите, могу я присесть?
Девушка вздрогнула, точно от упавшего в воду камушка, разбудившего задремавшего на берегу рыбака. Рыба, как и сон, уловив момент, соскочили с крючка, оставив круги на воде и усилившуюся головную боль. Девушка подняла глаза и мрачно посмотрела на присевшего напротив мужчину. Мужчине, навскидку, было около шестидесяти, выглядел он довольно бодро и беззаботно улыбался. От столь радостной улыбки и наглого поведения ей стало лишь тошно. Человеческая натура во всей красе – нам плохо, когда другим хорошо.
– По-моему, здесь достаточно свободных столов, – вежливо, но сухо заметила она.
– Вы правы. Но не за каждым из них сидит такая приятная молодая девушка, – лукаво подмигнул он.
От взгляда приятной молодой девушки могло скиснуть молоко.
 – Я жду подругу, – бросила она.
– Я смотрю, пока не пришла. Значит, я могу составить вам компанию, вы не против?
– Против!
Но мужчина пропустил её слова мимо ушей, делая заказ. Девушка закипала. Откинувшись на спинку стула, она сняла очки и утомлённо потёрла глаза. Может уйти? Связываться со стариками себе дороже. О чём он там болтает? О суставах? Давлении? Да, она сама может прочитать ему свою двухтомную медкарту! Врачей она не любила с детства. Равнодушные, безучастные люди в белых халатах. Люди с других планет. Иногда складывалось впечатление, будто они понятия не имеют, как выглядит нормальная жизнь. Для них она существует в стандартах. Но такого не бывает. Хм, о чём это он теперь болтает? Пошла излюбленная тема. Да-да, раньше трава была зеленее, конфеты вкуснее, а пробок меньше. Тут и она могла попричитать о своей загубленной молодости. Двадцать четыре, а она устала от жизни. Нет, это просто усталость. Скорее домой.
– Вы молчите. Наверное, я Вас совсем заболтал, – виновато произнёс мужчина.
– Нет, что вы. Было очень интереснооо, – прозевала девушка, скучающе изучая чашку. О, тут пошла трещинка.
– Даже так, – пожилой человек печально вздохнул, – Как много вас стало. Страх берёт. Такие молодые, способные. Казалось бы, столько всего впереди. Но нет. Вы устали. Да, вы уставшие и одинокие. Без целей в жизни. Прямо, как я. Но я старик. Мне можно. Теперь можно. А как же Вы? – мужчина вызывающе взглянул на девушку. Она удивлённо оторвалась от чашки. Столь резкая смена темы застала её врасплох.
– Я? – левый уголок рта насмешливо поднялся вверх, – С чего вы взяли, что я “усталая и одинокая”?
– А разве нет? – вопросом на вопрос ответил собеседник, – Знаете, вспоминая прошлое, я вижу, сколько всего со мной было, и одновременно понимаю, что ничего и не было. Уж, простите за такое противоречие. Понимаете, ничего. А сейчас уже и никого. Никого нет. Я оказался тем стойким оловянным солдатиком, – мужчина усмехнулся, – другие сгорели раньше. Но им было за что гореть. Да, было. А может, и нет. Пожалуй, это должен судить каждый сам. Понимаете, никто не придёт ко мне на могилу. Никто, – последнее слово он произнёс с невыносимой горечью.
Чашка со стуком опустилась на стол. Теперь вздрогнул собеседник. Девушка положила голову на руку и оценивающе посмотрела на него. Взгляд резал насквозь.
– Да, люди боятся не столько смерти, сколько быть навечно забытым после неё. Правда, при жизни мы только и мечтаем, чтоб нас оставили в покое. Человеку не угодить – пожала она плечами.
– В самом деле. Вы хорошо разбираетесь в людских чувствах?
– В людских мозгах, – уточнила она, – Это моя профессия.
– Вы, должно быть, психолог?
– По образованию – да.
– А по работе?
– Все мы, так или иначе, психологи. По-другому нельзя, – уклончиво ответила девушка.
Два года назад она окончила институт. Получила диплом. Рекомендации. Было тридцать человек. По специальности стало работать пять. Статистика убивала. Думала ли она о ней, когда поступала? Нет. Тогда она мало о чем думала. Она боялась упустить время. Ей нужно было поступать. Неважно куда. Теперь она платила.
– Почему так выходит? – задумчиво спросил мужчина.
– Не знаю, – чашка опасно подвинулась к краю стола, – Вы не ответили.
– А?
– Уставшая и одинокая.
– Точно. Я и запамятовал. С чего начать? Уже поздний час, вы сидите здесь одна…
– Я жду подругу, – перебила девушка.
– Да, – кивнул он, – И она опаздывает. Должно быть, сильно. Но вы даже не смотрите на часы. Не достаёте телефон. К вам неожиданно пристал надоедливый старик, вы бы ушли домой, но зачем-то остались. Выходит дома вас никто не ждет. Не к кому спешить. Ну, а насчёт усталости, достаточно посмотреть на синяки под глазами, которые не закрывает даже такая оправа. Сейчас вы на свидании со своим одиночеством. Не отрицайте.
Чашка упала. Разбилась ровно по трещине. Первый раз в жизни ей так сильно захотелось ударить кого-нибудь. Но она была умна. Хорошо, что под рукой оказалась чашка. Хорошо.

После той встречи прошло много времени. Она обо всём забыла. И не вспомнила бы, но ей позвонили. Разговор был кратким. Она стала наследницей. Наследницей кого? Нет, она не знает таких. Ах, вот оно что. Ну-ну. Но как? Впрочем, это не сложно. Больше нет претендентов? Вот как. Сколько? Ежемесячно? Откуда столько?! А, нет. Не важно. Условие? Какое? Что?! – тишина на одном конце провода, и сбившиеся извинения адвоката на другом. Улыбка, которую никто не мог увидеть. – Он сошёл с ума.

Она поднялась с колен. Поправила плащ. Занятно, в каком отчаянье он тогда находился, раз привязал к себе первую встречную? Она часто думала. Думала об их негласном договоре. Каждый месяц она может снимать с его счёта определённую сумму, если каждый месяц будет приносить на могилу цветы. Ненавижу цветы – теперь точно.
– Здравствуйте, вы пришли с проверкой?
Адвокат виновато улыбнулся.
– И да, и нет. На самом деле, я надеялся, что смогу повстречать Вас. Я хотел поговорить о…
– Нет.
– А?
– Говорить буду я. Знаете, мне надоело быть на побегушках у капризного старика, закопанного в землю. Хватит. И я не хочу такого конца. Я хочу прожить свою жизнь так, чтобы на моей могиле всегда лежали цветы. Я добьюсь этого без подкупов.
«You can't breathe until you choke
You gotta laugh when you're the joke
There's nothing like a funeral
To make you feel alive.» – напела она, – До свидания.

Мужчина остался стоять. Он не знал, что сказать. В ту минуту он позабыл обо всём. Запах лилий. Странно ощущать его утром после дождя, стоя на кладбище. Лилии. Этот сорт был дорогой. Она никогда не приносила дешевые цветы. Мужчина очнулся. Он вспомнил, о чём хотел поговорить. Пять месяцев она не снимала денег со счёта. Но свежие цветы неизменно лежали на могиле. Он хотел узнать почему. Но теперь это, кажется, неважно. Одна мысль промелькнула у него в голове. От этой мысли пасмурное утро показалось светлым. С этой мыслью, он мог спокойно вернуться к работе, продолжая жить дальше.