Крапива с сюрпризом

Начало лета 18.. выдалось на удивление теплым. Солнце не припекало, а ласково дарило тепло пересыщенным горожанам, улицы и парки играли изумрудной листвой, а прозрачная вода в фонтанах приятно холодила руки. В самый разгар дня Гайд-парк был буквально наводнен людьми: гувернантки с детьми, молодые лорды и леди, гуляющие под присмотром компаньонок, старые перечницы, ворчавшие на влюбленные парочки и непочтительную молодежь, а так же различная челядь, свободная от работы. Лондонцы старались чаще прогуливаться на свежем воздухе, хвастаясь нарядами и делясь сплетнями, но еще больше народу отправлялось за город на различные пикники и вечеринки или попросту скрывалось от порядком надоевшего Лондона в загородных поместьях.
В квартире 221B по Бейкер-стрит начиналось обычное утро. Старые часы на каминной полке показывали без четверти десять. Мы с Холмсом не спеша заканчивали завтракать, когда он закурил, и клочки сизого дыма устремились к потолку.
- Замечательная погода, не правда ли, Холмс? – поинтересовался я, отрывая сыщика от размышлений. Он удобно расположился в своем любимом кресле, которое «видало» много раскрытых преступлений, как блестящих, так и не очень.
- Да, погода действительно хорошая, - не глядя в окно, поспешил согласиться мой друг.
Последнее время в Лондоне текла тихая размеренная жизнь и великий сыщик заскучал. У людей множество различных интересов и поэтому солнечная погода кого-то интересует больше, кого-то меньше, а кто-то ей не интересуется вовсе. Холмс относился как раз к последним. И сколько бы я и миссис Хадсон не тратили сил и времени, пытаясь уговорить скучающего детектива выйти на свет божий, все безрезультатно: или Холмс находил убедительные отговорки или просто не обращал на нас внимания.
Что-то привлекло внимание моего друга, и он повернулся к окну. В отличие от детектива, кроме обычного шума города я ничего необычного не услышал. Холмс встал и подошел к окну. Заложив свободную руку за спину и не выпуская изо рта трубку, он не спеша проговорил:
- Ватсон, к нам, кажется, гости.
И в самом деле: к двери подкатил один из фамильных экипажей, ставших последнее время очень популярными, и из него выпрыгнул человек, постучался и вошел в дом. На дверце экипажа был нарисован герб какой-то семьи, а так как я совсем не разбираюсь в геральдике, то определить, какой именно семье принадлежит данное средство передвижения, я не сумел. Холмс тем временем вернулся на свое место.
Спустя минуту-другую послышались торопливые шаги, и в комнате появился невысокий плотный мужчина.
- Добрый утро, господа! – он вежливо поклонился и снял шляпу.
Его густые темные волосы с проседью были перевязаны кожаным шнурком на затылке, а голубые, почти бесцветные глаза, настороженно разглядывали комнату.
На вид ему было около пятидесяти; прямой нос, высокий лоб и скулы придавали лицу аристократичность, а твердая линия чисто выбритого подбородка говорила об упрямстве и жесткости. Опрятный темный сюртук и брюки, жилет цвета бутылочного стекла и ухоженные руки свидетельствовали о высокой должности, которую занимал наш клиент. А то, что это клиент, сомневаться не приходилось: руки гостя крепко стиснули узкие поля шляпы, выдавая тщательно скрываемой волнение.
- Позвольте представиться – Ангус Коддингтон, секретарь и поверенный ныне покойного графа Уорика.
- Присаживайтесь, мистер Коддингтон, - Холмс указал на кресло напротив. – Я – Шерлок Холмс, а это мой друг и помощник – доктор Джон Ватсон. При нем Вы можете рассказать все, не боясь, что разговор выйдет за пределы данной комнаты. И так, начнем? – поверенный согласно кивнул и уселся в кресло. – Вы по поводу смерти графа Уорика?– Холмс отложил трубку и стал внимательно смотреть на гостя.
- Д-да.… Но как?
- Это же совершенно просто! – Холмс лениво взмахнул рукой. – Стоит внимательно осмотреться и хорошенько подумать! Вот смотрите – к дому подъезжает человек в фамильной карете. На дверце кареты изображен герб семьи Уориков. Но в газетах написано, что граф умер и решается судьба его состояния, поэтому это может быть либо сам будущий наследник, либо стряпчий. Входит человек и представляется поверенным. Сразу возникает вопрос: зачем? На ум приходит две идеи: или часть наследства переходит нам, или… Мистер Коддингтон! Это всего лишь гипотеза! – резко сменил тему Холмс. Я обратил внимание, что Коддингтон был буквально багровый от возмущения. – Дайте мне, пожалуйста, закончить… Спасибо. Или же что-то не чисто с обстоятельствами смерти. Первый вариант отпадает однозначно – наследство и прочее нас ни каким образом не касается и по методу исключения остается последний вариант, пусть он и довольно сомнителен! Я ничего сложного в данной цепочке умозаключений не вижу, вы согласны? – последний вопрос был чисто риторическим.
- Мистер Холмс, я много слышал о Вас, о Вашем дедуктивном методе и том, как много преступлений Вы раскрыли… – замялся Коддингтон, - И в свете того, что было ранее произнесено Вами,  я хотел бы попросить Вас установить справедливость.
- Хорошо, мистер Коддингтон. Но что заставляет Вас думать, что это не несчастный случай, не простое стечение обстоятельств? – поинтересовался Холмс.
- Я уверен, что графа отравили – уверенно ответил Коддингтон.
- У Вас есть подозреваемые? – не скрывая любопытства, спросил Холмс.
- Так и есть. Я считаю виновным ближайшего наследника графа – Стивена Дейвиса.
- У Вас есть какие-либо улики против него?
- К сожалению, нет. Только подозрения.
- Значит, Вы хотите, что бы я доказал его виновность? – удивленно переспросил Холмс.
- Или обратное, - подтвердил поверенный. – В любом случае, от Вас требуется найти убийцу.
- Что ж... При каких обстоятельствах умер граф? И что послужило причиной смерти?
- В еду был добавлен яд, но его остатков найти не удалось, - Коддингтон покачал головой. – В день смерти он чувствовал слабость, тошноту и расстройство желудка. Доктор сделал заключение, что все это – симптомы отравления треметолом, но поскольку сам яд найден только в молоке, которое добавлялось в чай, все было списано на несчастный случай и что только подтвердили газеты, - он вздохнул. – А поскольку никаких других улик нет, то полиция вторит доктору и отказывается заводить уголовное дело.
- Собственно, почему Вы считаете Дейвиса виновным? Он имеет серьезный мотив? Вызывает подозрения? – сыщик покачал головой. – Для убийства нужны серьезные основания.
- Всему городу известно, что Дейвис - мот и кутила, а для такой жизни нужно иметь неплохие средства, - Коддингтон снял с рукава невидимую пылинку. – А последнее время он испытывал некоторые финансовые затруднения… - бывший секретарь выдержал паузу и многозначительно взглянул на внимательно слушавшего детектива. – Вот Вам и мотив – наследство. Граф Уорик – состоятельный человек, не имеющий прямых наследников, а Дейвис – его внучатый племянник и единственный наследник по мужской линии.
- Весьма серьезно… - согласился Холмс. – Людей и не за такое убивали.
Часы на каминной полке показали одиннадцать часов, а под самым окном прогрохотал экипаж.
- Где во время убийства находился подозреваемый? – лицо Холмса приобрело сосредоточенное выражение, и он соединил кончики пальцев.
- В том то и дело, что в это время Дейвис находился в Лондоне, хотя за неделю до смерти графа он уезжал на два дня к своему другу в соседнее графство. Но это, как понимаете, ничего не доказывает, - подвел итог Коддингтон.
- Вы говорите, что Уорика отравили треметолом, - сменил тему Холмс, - но, насколько мне известно, в Америке такие случаи не редкость. А на юге Англии растет похожее растение, хотя с наименьшим содержанием токсина, но тоже зарегистрированы случаи смертельного отравления. Данфорд, если мне не изменяет память, захватывает как раз часть того опасного района, - выгнул брови Холмс.
- Да, да, Вы правы, - Коддингтон энергично закивал, - но ведь предыдущие несчастные имели язву желудка, а покойный граф имел отменное здоровье…
В комнате повисла тишина, нарушаемая только тиканьем каминных часов. Холмс о чем–то задумался, не обращая внимание на нервничающего стряпчего, и я решился спросить:
- Как называется растение? – нарушая затянувшуюся паузу, поинтересовался я.
- Посконник, - ответил Коддингтон, заметно приободрившись.
- Посконник… да, припоминаю,- воспоминания медленно вспыхивали в моем мозге. – Молочко и стебли посконника пронзеннолистного содержат треметол, который вызывает «молочную лихорадку», сопровождаемую ранее перечисленными симптомами. Но это слабый английский «вариант». А в Америке произрастает посконник морщинистый, который имеет более высокую дозу треметола…
В голову мне пришла неожиданная мысль:
- Но тогда его отравили не английским растением!
- Блестящая мысль, мой дорогой Ватсон! – ухмыльнулся сыщик.
- Извините, но я плохо улавливаю суть… - лицо бывшего секретаря выражало замешательство.
- Мистер Коддингтон, сам Дейвис или его близкие друзья отправлялись в Америку? – стал неожиданно серьезным Холмс. – Или может он получал письма или посылки из американских колоний? – было видно, что Холмсу приходят в голову различные догадки.
- Никто, включая самого Дейвиса, не покидал пределов страны, - Коддингтон задумался, – но на счет его корреспонденции мне ничего неизвестно, - он удрученно покачал головой. – И как мне самому такое в голову не пришло, - пробормотал бывший секретарь.
- Мистер Коддингтон, а штат слуг поднялся новыми работниками?
- Нет, - помотал головой поверенный, - и новых лиц в тот день в доме замечено не было.
- Что ж, значит, содействовал кто-то из своих… - Холмс задумался. – Кто из прислуги, на Ваш взгляд,  мог желать смерти графу?
- Это исключено! – заявил Коддингтон.
- Почему? – равнодушно спросил детектив. – Иногда люди бывают исключительно мелочными.
- Граф всегда уважал труд собственной прислуги, - Коддингтон пропустил замечание Холмса мимо ушей, - и содержал ее очень хорошо, - мужчина пожал плечами. – Что бы пожелать смерти другому человеку нужно получить очень серьезную обиду. А в данном случае граф был человеком предусмотрительным и ради собственной безопасности старался не конфликтовать с прислугой.
- Граф мог один-единственный раз изменить себе и поссориться с кем бы то ни было, не предупредив об этом Вас, - предположил Холмс.
- О настроении среди слуг мне докладывает лично дворецкий.
- Вы полностью уверены в его надежности? – переспросил сыщик.
- Полностью, - подбоченился секретарь. – Ведь он – мой брат!
- Что ж, тогда верность данных неоспорима, - детектив нахмурился. – А какие отношения были между предполагаемым наследником и покойным?
- Сложные. Дейвис редко появлялся в поместье, а граф не часто его приглашал. Все финансовые дела между ними вел я, - бывший секретарь вздохнул. – Между ними родственных отношений не было совершенно, но, ни кто не думал, что дойдет до убийства.
- Ясно. Больше ничего подозрительного Вы не замечали?
- Нет, - мужчина отрицательно покачал головой.
- Ну, тогда, уважаемый мистер Коддингтон, если Вы окончили, давайте договоримся, когда можем приступить к расследованию и ознакомиться с корреспонденцией подозреваемого, - Холмс сделал паузу. – Когда отправляется паровоз до Данфорда?
- Сегодня вечером. Вы успеете?
- Несомненно. У Вас есть, где остановиться?
- Конечно, - кивнул стряпчий. – А теперь позвольте откланяться! – он поклонился и  поспешно вышел из комнаты. Через минуту за ним хлопнула входная дверь.
Холмс снова закурил и погрузился в раздумья. Я же решил пойти проверить расписание поездов, а так же купить билеты.
Надев шляпу, я вышел на улицу и не спеша отправился на вокзал. Через час с лишним, я уже вернулся с двумя билетами на единственный вечерний паровоз до Данфорда.
Увидев у меня в руках билеты, миссис Хадсон решила выяснить, в чем дело.
- Доктор, куда это Вы собрались? Неужели случилось что-то ужасное?
- Нет, - я покачал головой, - обыкновенное убийство в корыстных целях. Только это еще надо доказать. Миссис Хадсон только неодобрительно покачала головой.
Я поднялся наверх. Холмс сидел в кресле с все той же трубкой в зубах и читал газету со злополучной статьей. Когда я вошел в комнату он отложил газету и посмотрел на меня.
- Ватсон, я так понимаю, билеты Вы уже купили? – детектив поднял бровь. – Какое же время отбытия?
Сколько я не знал лондонского детектива, но никогда не переставал удивляться проницательности моего друга.
- Да, - я кивнул, - мы отбываем в двадцать тридцать с третьей платформы, в восьмом вагоне, - прочитал я и спрятал билеты в нагрудный карман.
- Хорошо, время еще есть… присаживайтесь, доктор. Или здесь присутствует стоящая леди? – добродушно усмехнулся известный сыщик и откинулся на спинку кресла.
До отъезда оставалось еще пять часов, поэтому я решил просмотреть свои заметки, а заодно их отредактировать. Так долгие часы в комнате слышался только шелест бумаги и скрип пера.
В половине восьмого мы собрались и отправились на вокзал. Там у платформы мы встретились с Коддингтоном. Он нервно поглядывал на часы, прикрепленные цепочкой к карману жилета.
Заметив нас, он стал привлекать наше внимание, махая нам рукой. Поприветствовав  друг друга, и окончив с формальностями, мы перешли к делу.
- Вам удалось что-нибудь узнать? – потребовал отчетности Холмс.
- Кое-что удалось… - Коддингтон огляделся. – Но все расскажу по дороге.
- Конечно, кто обсуждает детали расследования на вокзале, - хмыкнул Холмс и зарылся глубже в воротник – вечер обещал быть холодным.
Ровно в половине девятого мы заняли места в вагоне. На платформе почти никого не было, поэтому сели мы быстро. Вскоре послышался паровозный гудок, зашипели котлы, и клубы пара окутали платформу. Поезд тронулся.
Через пятнадцать минут паровоз покинул пределы Лондона и начал набирать скорость, унося нас на юг, в сторону Данфорда.
Солнечный диск постепенно скрылся за горизонтом. Наш вагон был почти пустой, не считая пожилой пары, сидящей в другом его конце.
Бывший секретарь и детектив обсуждали что-то несущественное, пока Коддингтон не взглянул на часы:
- Итак, приступим к делу, - он достал из портфеля несколько листов, испещренных строчками печатного текста. Разглядывая текст в угасающих лучах солнца, он начал отчет. – Корреспонденцию Дейвис почти не получает: так пару писем от управляющего и запрос в банк, где находятся его счета, - Коддингтон приблизил листок поближе к глазам (зачем нужно было тянуть до темноты, мне до сих пор не ясно). – Но зимой он получил письмо из колоний, причем без обратного адреса. Зачем  в письме не указывать обратного адреса?
- Хотели скрыть сообщника, - прозвучал из полумрака голос Холмса. – Итак, у нас есть первая зацепка -  письмо без обратного адреса. Второе – письмо не бандероль. Что может поместиться в небольшой конверт, помимо письма, конечно…
- Не совсем Вас понимаю, мистер Холмс – Коддингтон непонимающе уставился на сыщика.
- Ватсон, что думаете Вы?
- Это должно быть что-то небольшое, мелкое… может семена? – предположил я, и тут же поймал нить рассуждений моего друга.
- Правильно, доктор, - кивнул Холмс. – А из этого следует, что растение вырастили уже здесь, в Англии. Внешне посконник очень походит на крапиву, так что кто обратит внимание на кустик «крапивы» у забора? Верно, никто. А значит, - продолжал рассуждать Холмс, - никто и не замет, если эти кустики вдруг исчезнут. Но вот здесь уже возникает вопрос: у чьего забора росла эта «крапива»? у самого Дейвиса или у еще одного сообщника? – детектив обратился к секретарю. – Кстати, к кому наш наследник ездил за неделю до смерти Уорика?
 - К Адаму Милтону, - Коддингтон поморщился. – Кутила похуже Дейвиса будет, тем более поговаривают, что он промышляет контрабандой. Но не дюжего ума парень, надо признать. Они с Дейвисом еще с Итона дружат.
- Что ж, весьма подходящий сообщник – друг-умник, а в придачу и контрабандист! Превосходно! Осмелюсь даже предположить, что и план – заслуга мистера Милтона – Холмс задумался.
Зачем было ехать к Милтону за неделю до смерти? Делать последние приготовления? Забрать яд? Или может Милтон случайно вписался в эту схему? Но, по-видимому, мы узнаем что-либо или от самого Дейвиса, или от этого Милтона. Милтон…
Прошлое сверкнуло передо мной ослепительной вспышкой, и я вспомнил худощавого молодого человека с карими глазами и коротко остриженными волосами. Я видел его мельком, несколько лет назад: мягкие классические черты лица резко выделялись и смотрелись неуместно среди колбочек и медицинских приборов… его окликнули… и он повернулся. Я увидел сосредоточенное лицо, но только на мгновение – в следующую секунду он уже опять навис над столом. Обращался к нему профессор кафедры  химии. Но его фамилия мне почему-то запомнилась. Не знаю, почему именно, но запомнилась – она была Милтон. Его выгнали со второго курса за прогулы и мелкие пакости, устраиваемые декану. Больше о нем я ничего не слышал.
Я решил поделиться своими воспоминаниями.
- Скажите, сколько лет этому самому Милтону? – обратился я к поверенному. Солнце уже село, поэтому в вагоне было темно, и я не видел выражение его лица.
- По моим данным двадцать девять-тридцать. Это так важно? – поинтересовался Коддингтон.
- Я вспомнил, что в Бардсе на кафедре химии несколько лет назад учился паренек по фамилии Милтон. Но его выгнали со второго курса. Ничего подобного не проскальзывало в биографии Адама Милтона? – в ответ на мое предположение Холмс хмыкнул, видимо догадавшись, куда я клоню.
 - Да, что-то такое было… - пробормотал Коддингтон задумавшись.
- Мой дорогой Ватсон, если Ваши воспоминания соответствуют действительности, а мы уже убедились что так и есть, то не хотите ли Вы сказать, что яд приготовил Милтон, и возможно, это послужило причиной отъезда Дейвиса?
- Верно, это я и предположил.
- Ну что ж, ваше предположение не лишено смысла и основано на фактах, - Холмс задумался. – Такой расклад приходил и мне в голову, но я отмел его за неимением аргументов. Теперь я считаю эту версию вполне приемлемой – он снова погрузился в раздумье.
На чистом небе появились звезды. Темная масса деревьев четко выделялась на фоне неба. Мерный стук колес и покачивание вагона клонили в сон, а пейзаж за окном притягивал взгляд.
Коддингтон, видимо, поддался действию Морфея, потому что я уже несколько минут слышал его размерное сопение. Холмс не издавал ни звука, казалось, он даже не дышит. Скоро и меня сморил сон.
Прибыли мы в Данфорд глубокой ночью, где нас на платформе поджидал экипаж. Устроившись поудобней, мы отправились в поместье. Почти пятнадцать минут мы тряслись по пыльной грунтовой дороге. Поскольку погода стояла сухая, то дорога была вполне ровная, и мы добрались до места без остановок.
Уорик-Хаус выглядел огромной темной глыбой с черными провалами окон. Ни в одном из окон не горел свет – видимо, сегодня никто гостей не ждал.
Мы остановились около высоких чугунных ворот. Кучер что-то крикнул, и из темноты выскочили двое крепких парней, быстро открывших тяжелые ворота.
Перед нами предстал особняк во всем своем великолепии. Несмотря на темноту, я различил огромный сад, в глубине которого плескался чернильно-черный пруд.
Особняк представлял собой весьма впечатляющее зрелище: отстроенная из красного кирпича центральная часть продолжалась двумя крыльями из того же материала, образовывая полукруг. Южная часть дома (левое крыло) увита диким виноградом до самой крыши. А поскольку дом не маленький – четыре этажа – то и само растение имело впечатляющие размеры.
В общем, картинка процветающего поместья.
По ухоженной подъездной дорожке мы прошли к дому. Она была почти сто футов длинною и по обеим сторонам сплошь усажена кустами роз. До рассвета оставалось не больше трех часов, но в воздухе уже витал упоительной аромат цветов.
Остановившись перед панельной дверью, Коддингтон постучал в дверь медным молотком, и этот стук гулко отозвался от стен пустого холла. Постучав еще раз, Коддингтон покосился на окно справа от нас. Через пару минут в этом окне появился огонек свечи и двинулся к двери. Послышалась возня, звук открывающихся засовов и чье-то не очень лестное ворчание. В двери показалась заспанная и весьма недовольная физиономия лакея. Завидев Коддингтона, а потом разглядев и нас, он что-то недовольно пробормотал, но пропустил нас в особняк.
В темноте было невозможно рассмотреть убранство холла, но размеры поражали: звук шагов разносился оглушительным эхом. Когда со стороны центральной лестницы послышались шаги, я разглядел высокого и худого человека со свечой в руке, очень похожего на бывшего секретаря, но старше. Когда он поприветствовал нас, в разговор вмешался Коддингтон.
- Мистер Холмс, мистер Ватсон, позвольте представить вам моего брата – Чарльза Коддингтона, - дворецкий поклонился. – Чарльз, это – мистер Холмс, а это – доктор Ватсон.
- Добро пожаловать в Уорик-Хаус. Позвольте проводить вас в комнаты, - кивнув лакею, Коддингтон-страший развернулся и мы, молча, проследовали за ним.
Шаги гулко отдавались от стен, создавая жуткое ощущение пустоты. Пламя свечи колебалось, отбрасывая на стены необычные тени, добавляя мрачности сложившейся обстановке.
Наша молчаливая процессия поднялась следом за дворецким на второй этаж. Пройдя мимо нескольких дверей, Чарльз Коддингтон остановился и указал на одну из них, которая аккуратно была пристроена за искусственной колонной.
- Мистер Холмс, мистер Ватсон, прошу. Вот ваши комнаты, если что-нибудь понадобится – дерните за шнурок, - он указал на болтающийся у двери шнур и удалился.
Комната оказалась не большой, но очень уютной. Обои, два пуфика, маленький столик и кресла у камина были прекрасно выполнены. Думаю, за них отдали не одну тысячу фунтов. За еще одной дверью у дальней стены оказалась такая же комната, только цвет обоев был другой.
Я решил поспать хотя бы пару часов, поэтому быстро уснул, но под дверью комнаты Холмса еще колебался свет.
Утром я проснулся от настойчивого стука в дверь. Взглянув на часы, стоящие рядом на столике, я быстро встал, привел себя в порядок и вышел из комнаты. В дверях стоял Холмс.
- Ватсон, раз Вы уже проснулись, давайте начнем заниматься делами, - Холмс лукаво улыбнулся. – А пока мистер Коддингтон приглашает нас на совместный завтрак. Что же Вы, Ватсон, быстрее, а то все остынет, - и, не говоря больше ни слова, мы отправились в столовую.
При свете коридоры дома не казались мрачными. Сквозь большие французские окна солнечные лучи падали на стены, обклеенные светлыми обоями в мелкий узор. Убранство дома не было очень пышным, но у покойного хозяина определенно имелся вкус: красивые пейзажи, настенные канделябры, скромная лепнина на потолке и простые ковровые дорожки прекрасно гармонировали друг с другом.
Сделав очередной поворот, мы вышли на лестницу, ведущую в холл. Лестница была довольно широкой: по ней, не мешая друг другу, могли одновременно спуститься четыре человека. У основания лестницы нас уже ожидал лакей.
- Позвольте проводить вас в столовую. Мистер Коддингтон уже ожидает вас – служащий развернулся на каблуках и направился в соответствующую комнату.
Столовая располагалась на первом этаже левого крыла и поражала своими размерами. В центре просторной комнаты с огромными французскими окнами, выходящими на лужайку около пруда, стоял длинный стол, за которым поместилось бы как минимум человек двадцать. Из прочей мебели были только буфет со спиртным и столик для закусок.
Бывший секретарь уже восседал за столом, жестом приглашая нас присоединится к нему.
- Доброе утро, господа! Прошу, присаживайтесь.
Мы сели напротив Коддингтона и приступили к завтраку. Хоть он и был скромный, но хорошо приготовленный: печеный картофель, тушеная спаржа, прожаренная говядина и чесночный соус не ставили бы равнодушным любого, даже самого разборчивого гурмана. В отличие от разных французских устриц, испанского гаспачо и длинных итальянских макарон – кажется, они называются спагетти – данные блюда подкупали своей английской простотой. По окончанию завтрака, прерываемого редкими и ничего не значащими замечаниями о погоде, слуги стали убирать со стола.
- Я хотел бы еще раз просмотреть отчеты о корреспонденции Дейвиса, - Холм заинтересованно следил за действием слуги. – Можно увидеть документы прямо сейчас? – сыщик перевел взгляд на поверенного.
- Да, конечно, – Коддингтон торопливо поднялся.  – Следуйте за мной, - он кивнул служащему. – Доктор? – бывший секретарь покойного графа обратился ко мне и поднял брови.
- Да, да, уже иду, - я встал и направился вслед за ними.
Мы прошли по широкому коридору в роскошно обставленный кабинет. Свет, проникающий сквозь плотные портьеры, падал на большой письменный стол, почти полностью скрытый под аккуратными стопками бумаг, а на краю стояло гипсовое пресс-папье. Стол располагался на дорогом обюссонком ковре в окружении стульев с жесткой спинкой. В центральную часть стены был вделан большой камин, отделанный мрамором, около которого стояла пара глубоких мягких кресел и столик с полным графином бренди.
Коддингтон направился к столу и нашел нужные документы. Внимательно их изучив, сыщик нахмурился и передал бумаги мне. Отчеты о корреспонденции были довольно скудны, из чего можно сделать вывод, что особой общительностью подозреваемый не отличался. Но об этой детали поверенный упоминал еще по дороге в Данфорд. Найти нужную строку с упоминанием письма из колоний не составило особого труда.

«… Адресат неизвестен. Письмо доставлено 12 февраля сего года почтовым посыльным без каких-либо особых указаний. На конверте печать и марка американских колоний. Простой прямоугольный конверт из промышленной бумаги, адресованный Стивену Дейвису, проживающему в доме номер сто семнадцать по Риджент-стрит. Мальчик-посыльный утверждает, что был доставлен простой конверт, без каких-либо других предметов и не вызывающий подозрений…»

- Из этих сведений можно сделать вывод, что подозреваемый получил письмо от сообщника из-за океана, в котором, возможно, находились семена. Это достаточно удобный способ: семена посконника очень маленькие и, к тому же, еще и плоские, - Холмс постукивал пальцем по подлокотнику кресла.
- Значит, нужно искать сообщника? – Коддингтон поник. – Но ведь это может занять несколько месяцев…
  - Думаю, это не обязательно, - махнул рукой детектив, - но если вам будет спокойнее, - он пожал плечами.
- Что же делать? Какие Ваши дальнейшие действия?
- Мы заставим их понервничать, - Холмс с удовольствием потер ладони.
- И как же Вам это удастся? – спросил я. – Ведь у нас не никаких прямых доказательств, только мотив и подозрения. А эти сведения о письме и мои давние воспоминания вряд ли кого-нибудь убедят!
- Ватсон, не спешите так! Признайте, что и эти сведения, и Ваши воспоминания нам здорово помогли, - Холмс улыбнулся. – К тому же, убийца допустил одну непростительную ошибку и его неосторожность нам поможет, - детектив хмыкнул.
- Какую ошибку? – бывший секретарь непонимающе уставился на Холмса. – Я ничего не понимаю!
- Мистер Коддингтон, мог бы я опросить слуг? – не обращая внимание на возмущение поверенного, спросил сыщик. – И желательно сегодня, если это никого не затруднит?
- Я сейчас спрошу у Чарльза, но сначала Вы ответите, что за ошибку совершил убийца.
- Нет, мистер Коддингтон, - Холмс покачал головой. – Пока преступление не будет раскрыто, я ничего объяснять не обязан. Неужели Вы ничего подобного не слышали?
- Слышал, но не верил… Ладно, отыщу Чарльза, - Коддингтон вышел.
- Холмс, какую ошибку вы имели в виду, когда говорили об убийце? – попытался выяснить я, но моя попытка потерпела поражение.
- Это была одна маленькая, но непростительная ошибка, Ватсон, - ответил он. – Обычно на такие вещи не обращают внимания, а стоило бы. И это привело к крушению хорошо продуманного плана.
Расспросить об этом подробней я не успел, потому что в кабинет вошли оба Коддингтона.
- Вы спрашивали меня. Мистер Холмс? – дворецкий стоял в дверях, поэтому Холмс поднялся.
- Да, - сыщик сцепил руки за спиной. – Я хотел бы опросить всех слуг, - Холмс принялся медленно прохаживаться по кабинету.
- Всех? Но им нужно работать, всех сразу не получится – запротестовал старший Коддингтон.
- Всех сразу не надо. Поскольку слуг в доме не много, то я хотел бы, чтоб в кабинет заводили по одному слуге, а после короткого допроса сразу же отправляли работать.
- Это зачем? И почему по одному, а не по два? Так гораздо быстрее – прокомментировал бывший секретарь. – Хотя мы можем допрашивать сразу четверых!
- Мистер Коддингтон, - частный детектив досадливо поморщился, - Вы можете, но я буду опрашивать по одному. И к тому же не очень желательно, что бы слуг рассказывали свои показания друг другу и преступник мог просто пересказать чью-то историю, - Холмс поставил напротив кресла стул. – А рассказывая свою он обязательно ошибется! Ведь положение загнанного зверя очень сильно давит на нервы, - он уселся в кресло. – Первыми я хотел бы опросить слуг, которые заняты или собираются заняться неотложными делами – потом им будет не до рассказов.
- Хорошо, - дворецкий кивнул и вышел.
Мы с Коддингтоном утроились на прежних местах и стали ждать опрашиваемых. Через полтора часа допроса к нам в кабинет привели парнишку из лакеев. Ему было не больше двадцати лет, но о нем говорили как о добросовестном работнике, так что и амбиции у парня были.
Зайдя в кабинет и усевшись на стул, он занервничал, что было совсем не удивительно, ведь вид серьезного Холмса и угрюмого Коддингтона может и не пугал бы, но выводил и равновесия точно.
Юношу звали Вилли, отвечал он коротко и ясно, бросая нервные взгляды то на сыщика, то на  поверенного.
- Вилли, где ты был в день смерти графа? – это, в сущности, был единственный вопрос, который задавал Холмс.
- В тот день я был на конюшне... – он потупился. – Спал, - парень покраснел. – Так что в тот день меня в особняке не было и молоко милорду подавал не я… - он нервно теребил пуговицу на жилете, - Это все, что я могу Вам рассказать.
- Что ж, Вилли, ты можешь быть свободен, - распорядился Холмс.
Парнишка вскочил со стула и быстро покинул  комнату.
Следующей допрашиваемой была кухарка. Это крупная, дородная женщина с глуповатой улыбкой щебетала так, что ее, наверное, было слышна далеко за пределами кабинета. И во время всего монолога она широко размахивала руками, будто считая, что словами мы плохо ее поймем. Как это ни по-джентельменски, но я представил ее на кухне с половником в ее большущих руках, как она размахивает им и капли соуса летят во все стороны… Бррр! А вот без половника и жестикуляций она очень сильно походила на курицу-наседку, кудахчущую вокруг своих маленьких цыплят. Так же было известно, что она подворовывает, но поскольку кражи были мелкие, то ей делали очередной выговор и забывали провинность.
За ней допрашивали хмурого Барти, одного из старших конюхов. Ему было уже около сорока, но работал он у Уорика не очень долго – почти четыре года. К Уорику, как и к остальным аристократом, у Барти было предвзятое отношение и это было известно всем. Но поскольку работал он добросовестно, вслух не возмущался и не сыпал оскорблениями, то на это закрывали глаза.
Зайдя в кабинет, Барти не растерялся, а лишь окинул его спокойным взглядом и остановил свое внимание на детективе. Разговор с самого начала принял довольно необычный оборот.
- Я не тот, кто Вам нужен и вы это знаете. Вы зря теряете время – с порога заявил он.
- Неужели? – удивился Холмс. – И кто же нам нужен?
- Я не знаю, но пока Вы будете допрашивать остальных, он сбежит.
- Не сбежит, - Холмс улыбнулся. – Ловушка уже приведена в действие. Я его не упущу.
- Надеюсь на это, мистер Холмс, - Барти поклонился. – Могу ли я чем-нибудь помочь в поимке преступника?
- Пока нет, Барти, - сыщик покачал головой, - но проследи, что бы никто не выскользнул из дома.
- Будет сделано, - конюх покинул кабинет.
Складывалось впечатление, что Барти и Холмс были знакомы и раньше. Один вопрос: когда?
- Вы были знакомы? – поинтересовался поверенный. – Мне показалось, что так и есть.
- Да, так оно и было, - мой друг поднял ладонь, пресекая мучившие меня вопросы. – И предупреждая Ваши дальнейшие вопросы, Ватсон, познакомился я с ним за несколько лет до нашего знакомства с Вами, – он откинулся на спинку кресла. – Это была интересная история и, зная Вашу тягу к писательству, я когда-нибудь Вам ее расскажу.
На этом обсуждение странного знакомства закончилось, и мы продолжили допрос. На очереди был лакей довольно подозрительного вида. Такого сколько не корми, все равно что-нибудь, да прикарманит. Либо внешность настолько обманчива, либо за ним пристально наблюдают. Ведь Коддингтон – дворецкий высшего класса.
Выяснилось, что этого человека зовут Курт и он работает у Уорика уже семь лет. Может Уорик заметил, как Курт что-то ворует? Может вот она, крыса?
- Я говорю Вам, что в тот день я чистил столовое серебро в задней части дома. Как утром мне дали поручение, так до самого обеда я чистил серебро и  стеклянную посуду, - он пожал плечами.
- Значит, Вы утверждаете, что никуда не выходили? – поинтересовался частный детектив.
- Невозможно все время сидеть в одной комнате, даже за работой, - он прищурился. – Поэтому выходил… по личным делам.
- Может, расскажите нам? В интересах следствия – поднял брови Холмс.
- Это мое личное дело! - огрызнулся Курт. – И мне не нравится, что какие-то ищейки вмешиваются в мои дела! – он сложил руки на груди и презрительно сморщился.
Сыщик спокойно встал, подошел к наглому лакею и что-то тихо сказал ему на ухо. Тот побледнел и замотал головой, потом что-то сказал и выскочил из кабинета. Что же можно было сказать незнакомому человеку, что бы тот так перепугался? Угрозами такого не возьмешь, так что я не знаю, о чем они говорили, тем более Холмс отказался отвечать на вопросы, и наше любопытство не было удовлетворено.
За четыре с лишним часа мы допросили более двадцати служащих особняка. Это были лакеи, горничные, судомойки, помощники повара и даже трое садовников. Был опрошен каждый, работавший в тот день в особняке или замеченный рядом. Мы слышали много однообразных историй, поэтому для нас они ни чем не отличались. Нам с Коддингтоном так и осталось не ясно, кто же был неизвестным сообщником Дейвиса. А вот мой друг, по-видимому, смог разобраться.
Холмс велел позвать Барти. Когда он появился, то детектив дал ему поручение. Мне, к сожалению, не удалось его расслышать, потому что Холмс поднялся с кресла и направился к конюху, едва тот успел переступить порог кабинета. Приказ или просьба были переданы тихим голосом, так что до нас долетело только неразборчивое бормотание. Совершенно не ясно и очень досадно, что Холмс проявил такую скрытность в отношении простого указания. Но если кому и жаловаться, то определенно не мне: эта маленькая скрытность в дальнейшем окупится в конце нашего расследования.
Было очевидно, что Коддингтона тоже терзают любопытство и противоречивые чувства, но вскоре он сдался и задал вопрос:
- Вы нашли отравителя? – бывший секретарь явно нервничал.
- Да, сейчас его задержат, - Холмс погрузился в размышления. – Но дело еще не закончено.
- Мы уже поймали предателя! Зачем нам лишние действия? Он просто выдаст нам имя и мы скрутим Дейвиса…
- Это Вам кажется, что все просто! – оборвал его раздраженный сыщик. -  Неужели Вы уверены, что всех убедят слова насмерть перепуганного мальчишки? Да нас просто вышвырнут из зала суда, если не с порога Скотланд-Ярда! План составлял контрабандист! Нужны веские доказательства, - уже спокойнее продолжил Холмс. – То, что явно укажет на Дейвиса. И если я все рассчитал правильно, то не пройдет и часа, как эти доказательства окажутся у меня в руках. Но у них наверняка есть запасной план… - последнюю фразу Холмс уже пробормотал, впадая в задумчивость.
В комнате воцарилась тишина. Я откинулся на спинку стула и стал внимательно наблюдать за своими собеседниками. Коддингтон постукивал носком туфли по полу и мелкими глотками пил бренди. Он был недоволен сложившейся обстановкой и всем видом показывал это. На мой взгляд, с его стороны было довольно неосмотрительно поглощать спиртное во время расследования: если преступник будет яростно сопротивляться, то выпив лишнего, бывший секретарь покойного графа Уорика просто не сможет удержать свое тело в вертикальном положении, да и на ногах будет держаться далеко не идеально. В таком случае толка от него будет мало и он будет просто мешаться под ногами.
Гений сыскного дела и мой старый друг занял свое излюбленное положение и прибывал в состоянии крайней задумчивости: на лбу пролегла складка, брови сведены вместе, глаза закрыты, а соединенные пальцы упираются в подбородок.
- Ну конечно! – Холмс вскочил с кресла. – Нужно найти пузырек! Не в руках же он его нес! Вызовите Барти. Срочно! – детектив беспокойно метался по комнате.
- Что нес? О чем Вы говорите? – удивился поверенный.
- Яд, что же еще? – Холмс остановился. – Неужели Вы до сих пор ничего не поняли? Все же очевидно!
- Нет, - замотал Коддингтон. – Я в этой истории пока ничего не могу понять.
- Коддингтон, Вы – идиот! – Холмс поморщился. Он привык, что люди часто не успевают за полетом его мысли, но Коддингтона он считал умным и, видимо, понятливым. До этого момента. – Если мы найдем пузырек, то выйдем на производителя, а там – и на заказчика.
Дверь открылась, оборвав повествование Холмса. В кабинете появился молчаливый Барти, хмурый Чарльз Коддингтон и связанный Вилли. Связанный – это громко сказано. Связаны у него были только руки, голова понуро опущено и никакого сопротивления.
- Присаживайтесь, господа, - сыщик вернулся в кресло. – Вилли, куда ты дел пузырек из-под яда?
- Ничего я не знаю ни о каком пузырьке, - насупившись, буркнул парень.
- А если хорошо, очень хорошо подумать? – Холмс медленно подходил к стулу, на который усадили лакея.
- Вы от меня ничего не узнаете! – паренек выпрямился и начал сопротивляться, но Барти крепко держал преступника.
Вилли, позволь мне кое-что рассказать, - детектив стал напротив Вилли. – Ни Адам Милтон, ни сам Дейвис не имеют влияния ни над тобой, ни над Кларой…
Вили побледнел, его молодое лицо выражало боль и страх. Мы все недоумевали, только Барти, казалось, ничуть не изменился в лице. Будто это все ему уже было известно.
- Это ложь! – закричал Вилли и задергался на стуле. - Вы лжете! Ведь граф говорил, что он, что он… - парень замолк, поняв, что сказал слишком много.
Умение Холмса понимать, какое именно слово в разговоре лишнее всегда меня восхищало не меньше, чем сам дедуктивный метод. Только он умел уцепиться за одну-единственную фразу, прийти к правильному выводу и, задав всего один вопрос, блестяще завершить дело. А его осведомленность, как в данном случае вселяла просто суеверный страх.
Холмс говорил обычным уверенным тоном.
- Твоя сестра живет у самой окраины, около границы Сорфордшира и Гемпшира. Но та часть границы, где она проживает, является частью Гемпшира. Хозяйствует там старый знакомый Майкрофта, который давно отошел от правительственных дел и поселился на этой земле, входя в новую роль преуспевающего фермера, - Холмс сделал паузу. – И, насколько мне известно, он не очень жалует как Милтона, так и Дейвиса.
Вилли поднял полные надежды глаза на Холмса. В кабинете царила тишина: Барти сложил руки за спиной, Коддингтон-дворецкий, словно изваяние, стоял у двери, а Коддингтон-секретарь задумчиво постукивал пальцем по подбородку.
- В-вы не врете? – тоненький голос лакея гулко раздавался в кабинете.
- Но зачем мне это? – спросил сыщик. – Ведь мне известно, что преступник – ты.
Лакей внезапно задергался, пытаясь освободиться от пут. Видимо, слова Холмса о его сестре дали ему надежду выкрутиться и теперь Вилли трепыхался, как выброшенная на берег рыба.
- Докажите мою виновность! – восклицал он, высоко подняв подбородок. Неужели бедняга был так уверен, что перед ним какой-то сельский болван, а не великий лондонский детектив?
- Мы опросили слуг и нашли спрятанный пузырек, а поскольку остальные детали известны, то не сложно связать два и два… - Холмс выдержал паузу.
- Но я был уверен, что у конюшни в тот момент никого не было?! – выдал себя с головой юный преступник.
- Конечно, никого там не было, - пожал плечами сыщик, - но теперь мы знаем, где спрятан пузырек. А раз тебе известно местно нахождение пузырька, то это – неоспоримое доказательство виновности! – Холмс посмотрел в окно.
- А может меня попросили его спрятать? – вызывающе выпятил подбородок юноша.
- Значит, был соучастником преступления. Тебя наверняка предупреждали, что об этом лучше никому не говорить, - детектив перевел на него серьезный взгляд. – Дай мне свою руку.
Парень уставился на Холмса и, повинуясь требовательным ноткам в голосе сыщика, послушно протянул связанные руки. Холмс достал лупу и стал внимательно осматривать пальцы Вилли. На длинных тонких пальцах лакея я не заметил ничего необычного, кроме пары мелких порезов, которые мне удалось разглядеть со своего места. А вот Холмс обнаружил что-то интересное, так как приблизил лупу и стал более тщательно рассматривать ногти лакея и кожу под ними. Осмотр занял не более трех-четырех минут. Сыщик выпрямился, отпустил руку Вилли и перешел к озвучиванию полученных сведений.
- Кожа на пальцах повреждена, некоторые ссадины кровоточили. Судя по давности, повреждения получены недавно -  приблизительно три-четыре дня назад. Под ногтями – следы земли и, кажется, навоза. Они почти вымылись, но частицы все-таки остались. А теперь, Вилли, прошу объяснить мне, почему у тебя под ногтями следы земли и навоза? Зачем тебе понадобилось рыть яму около конюшни, да еще и голыми  руками?
Парень пожал плечами, признавая разумность доводов Холмса.
- А я расскажу, что ты делал, Вилли. Как только у тебя появилась возможность подобраться к конюшне (а она у тебя появилась, когда все поспешили на помощь умирающему графу), ты сразу же бросился прятать улики. Но исчезновения инвентаря могли заметить, поэтому тебе пришлось копать голыми руками. Времени мало и неизвестно, как скоро отмучается граф, да и раны жутко саднили и поэтому ты закопал пузырек на небольшой глубине в месте, где наиболее рыхлая почва – наверняка под каким-нибудь кустом. А закончив, конечно же, тщательно вымыл руки, ведь в пузырьке был яд и грязные руки лакея могли бы вызвать ненужные вопросы. Но, даже тщательно вымыв руки, ты не полностью избавился от остатков земли и уж тем более от ссадин. Так что, только взглянув на твои руки, я уже понял, где зарыт пузырек.
Холмс рассказал все так, как будто сам совершал это преступление. Его логическая цепочка была проста и точна: только он подкинул нам элементы этой цепи и мы сразу поняли принцип совершения преступления. В его версию поверили все без исключение, а реакция связанного подтверждала её: недоумение сменяло удивление, шок, страх и, в конце концов, безысходность.
Парень повесил голову и удрученно спросил:
- И каково будет наказание?
- Повешение, - парень побледнел, - или ссылка в Новый Уэльс. Будет все так, как решит суд, - произнес Коддингтон и встал с кресла. – Чарльз, прикажи закладывать карету.
- Хорошо, - кивнул дворецкий и повернулся к двери.
- Постойте, мистер Коддингтон, - остановил дворецкого Холмс. – Ваш брат поторопился с выездом – ведь нужно еще найти пузырек, - сыщик многозначительно выгнул бровь.
Секретарь хмуро взглянул на притихшего преступника.
- И где же эта чертова баночка? – бросил он. Холмс покачал головой и обратился к Вилли.
- Ты сейчас покажешь нам, куда ты закопал пузырек из-под яда, который тебе дал Дейвис? Ведь тебе его дал именно Дейвис? – парень усердно закивал головой.
- Я Вам п-покажу… только лорды ведь не причинят зла Кларе? – заволновался он.
- Конечно, - серьезно кивнул детектив, - никто не будет угрожать твоей сестре.
Парень кивнул и в сопровождении Барти направился прочь из кабинета. За ним следом вышли мы с Холмсом, а оба Коддингтона остались о чем-то переговорить.
Мы прошли по лестнице для слуг в заднюю часть особняка и, выйдя через заднюю дверь, направились к пристройке рядок с конюшней. Обойдя пристройку, мы наткнулись на небольшой куст терновника. Вилли бросился копать под кустом и уже через минуту Холмс держал в руках предмет, завернутый в тряпочку. Развернув ткань, мы обнаружили красивый стеклянный пузырек с остатками белого вещества на дне и стенках.
- Умно, – хмыкнул  сыщик, поворачивая пузырек. Во избежание отравления он лишь немного отодвинул края материи, разглядывая содержимое. Неяркие лучи английского солнца рассыпались множеством бликов на граненых боках флакончика. Такая прекрасная вещь оказалась смертоносным оружием в руках алчных и жестоких людей.
К нам подошел бывший секретарь и стал с подозрение рассматривать пузырек.
- Это он? – спросил Коддингтон.
- Да, - ответил я. – Видите, на дне и стенках следы яда.
- Что дальше? – последовал вопрос.
- Мы отправимся на стеклодувный завод Джонатана Свитта и спросим, кому продавали такие флаконы. Скорее всего, они предназначались для духов, поэтому стоит обращать внимание на парфюмерные магазины, - детектив взглянул на донышко, осмотрел пробку и спрятал улику в карман. – Я хотел бы написать письмо. Где я могу взять перо и чернила?
- Конечно, конечно. Вернемся в кабинет, - поверенный обернулся. – Готовить экипаж?
- Думаю да, пусть посыльный будет готов в любой момент отправиться.
Мы вернулись в кабинет и Холмс начал делать какие-то записи на листе. Я понял, что это письмо. Даже не письмо, а записка.

«Стивен Дейвис, прошу Вас явиться на процесс оглашения, заверения и передачи имущества согласно завещанию ныне покойного  Николаса Пейтона, пятого графа Уорика. Оглашение состоится через два дня в моей конторе, расположенной в доме №47 по Боу-стрит.
Секретарь и поверенный покойного графа Ангус Коддингтон»

- Какое заверение? Какое еще завещание? – возмущенно завопил Коддингтон. Именно завопил. Думаю, его крики было слышно во всем доме.
- Успокойтесь, мистер Коддингтон, - отмахнулся Холмс.
- Если нет никакого завещания, значит это ловушка? – Холмс лишь согласно кивнул.
- Ловушка? И в чем же заключается роль данной записки в дальнейшем расследовании? – не понял поверенный.
- Поставьте свою подпись, пожалуйста – сыщик подвинул записку Коддингтону и протянул перо. Бывший секретарь быстро оставил на записке свою размашистую подпись.
- Смысл заключается в том, что бы заставить преступника волноваться и допустить волноваться, - объяснил я совершенно очевидную вещь.
- Письмо передайте посыльному, а мы отправляемся к Свитту, - детектив направился прочь из кабинета. Я тоже быстро последовал за другом, пока бывший секретарь раздавал дальнейшие указания.
У порога нас уже ожидал экипаж, в котором нас доставили в особняк со станции. Правил каретой тот же кучер.
- Куда изволите, мистер Холмс? – крикнул он.
- К заводу Свитта. – ответил Холмс. – Сможем добраться до утра?
- Конечно! – сплюнул кучер и тронул поводья. Лошади бодро понеслись по дороге, оставляя за собой облака пыли.
Был уже поздний вечер и на Данфорд опускались сумерки. Мы ехали уже почти пять часов и, по моим подсчетам ехать нам оставалось еще часов восемь-десять. К сведению хочу сказать, что завод Свитта находится в ста милях к западу от Данфорда и более чем в семидесяти двух милях от Лондона.
- Почему мы уехали без Коддингтона? – поинтересовался я.
- Он будет только мешать, – Холмс закрыл глаза, - и задавать много глупых вопросов. А еще от него будет жутко разить бренди.
Ночь прошла быстро. И когда солнце полностью поднялось над горизонтом до завода оставалось около двух миль. На горизонте уже виднелись огромные трубы и невысокие – по сравнению с трубами – постройки цехов. Думаю, что трубы возвышались над землей почти на двести пятьдесят футов, а высота зданий не превышала их трети. Из дали завод очень напоминал коробку из кирпича и железа с двумя выступающими столбами. Из труб, как из движущегося на всей скорости паровоза, валил серый дым и довольно быстро исчезал в небе. Помимо основного здания, на территории близ завода располагались множества мелких построек: различные склады, сарайчики и домики для жилья.
На подходе к заводу, Холмс первым делом поймал какого-то мелкого служащего и попросил его проводить  нас к самому промышленнику. Наше счастье, что он оказался на месте и мог нас принять. Войдя на территорию завода, сыщик осматривал помещения завода, не задерживая ни на чем взгляда.
Зевы доменных печей полыхали жаром красных углей, крепкого вида мужчины сновали по цеху; от мастера к мастеру кочевали еще не готовые изделия, приносили воду и уголь, раздувались кожаный мехи, аккуратными партиями увозилась продукция.
Кабинет Свитта располагался на втором этаже в основном здании. Пройти к нему можно было только по узкому железному мосту-балкону, с которого открывался прекрасный вид всех цехов завода.
Как только закрылась дверь кабинета звуки работы сразу стихли. Нас встретил молодой мужчина, который оказался Свиттом.
- Чем могу быть полезен? – после короткого знакомства вежливо поинтересовался промышленник. Холмс протянул предпринимателю завернутый пузырек.
- Осторожно, в пузырьке содержался яд – от этих слов, сказанных ровным голосом, Свитт чуть не выронил пузырек и взял его как можно аккуратней.
- Но что требуется от меня? – подозрительно спросил он.
- Мы хотели бы знать, кому Вы в последнее время поставляли данную продукцию.
Свитт еще раз внимательно осмотрел флакон, поставил его на стол и открыл ящик с документами. Достав тонкую папочку с изображением нашего пузырька на обложке, он начал просматривать ее содержимое.
- Посмотрим… Так-с… - он извлек первый лист. – Ага! Эта партия была доставлена в магазин мадам Ла Рош, - свит указал не строчку в нижней части листа. – Лондон, Бонд-стрит.
- Спасибо за информацию – поблагодарил Холмс, схватил пузырек и молча вышел из кабинета.
- До свидания!
Я закрыл за собой дверь, оставив в кабинете ничего непонимающего Свитта, и поспешил за умчавшимся вниз детективом. Едва я успел забраться в  карету, как она тронулась, отбросив меня на сидение. Кучер подгонял лошадей, но рассчитывая на то, чтоб они не сильно устали. На всех парах карета неслась в сторону Лондона. Не обращая внимания на подскакивающую на ухабах карету, Холмс закурил.
- Мы направляемся к мадам Ла Рош? – уточил я, крепко держась за лямку.  Кучер успел на заводе сменить лошадей и поэтому они резво неслись па дороге, а карету тем временем подбрасывало на каждой кочке. Думаю, если бы не крыша, карету можно было смело считать легкой коляской.
- Да. Всего несколько доказательств и ловушка захлопнется – сыщик удовлетворенно хмыкнул. Холмс редко недооценивал противника, поэтому такое поведение мне показалось странным.
- Все потому, - пояснил Холмс, - что Милтон и Дейвис не предусмотрели действий Коддингтона. Тем более, что сам Дейвис рискнул дать Вилли яд! – он покачал головой. – Какая непозволительная самоуверенность.
- А как Вы узнали, что Вилли является отравителем? Я бы, допустим, никогда не подумал. Он ведь такой молодой…
- Меня насторожила одна деталь. Ватсон, вы же сами слышали, что «молоко милорду подавал не я», так? – мне пришлось только кивнуть в ответ. – Но откуда он мог знать, что хозяину в этот день подавали молоко и что именно в нем был яд? Он же спал на конюшне! Тем более, что для установления причины отравления изъяли весь обед Уорика. Неужели уже и служащих дома посвящают в детали расследования? Нет, слуги, конечно, знают о произрастании в Данфорде посконника, знают, какую опасность он несет, но ведь никто не упомянул ничего за подаваемое на обед молоко! А вот Вилли сказал, и сразу же последовало почти убедительное уверение в своей невиновности. Сразу возникает вопрос: почему он упомянул молоко, когда все упорно молчали? Тут две только версии – или все слуги состоят в заговоре, или виноват сам лакей. Первая версия неубедительна, потому что такое большое количество людей может самозабвенно и искусно лгать только в том случае, если они все хорошие актеры. А с помощью дворецкого я утром ознакомился с характеристиками большинства служащих и узнал, что никто и близко не был знаком со сценой. Даже тот самый Вилли. Остается только вторая версия. Далее нужно понять, почему он пошел на это преступление? И Барти предоставляет мне прямую причину – у Вилли есть младшая сестра Клара, проживающая близ границы Сорфордшира и Гемпшира. Она младше его всего на год, но уже тот факт, что она меньше налагает на Вилли обязанность о ее заботе. А это является прекрасным рычагом давления! Это, конечно, был выстрел наугад, но в точку.
- Блестяще! – восхитился я и вспомнил о ловушке. – А на какие действия должен толкнуть Дейвиса трюк с завещанием?
- Вот представьте себя на его месте: основные пункты плана выполнены и остается только ждать передачи титула и наследства, Вы уверены, что Ваш добрый дядюшка уходить в мир иной не собирался и поэтому вероятность того, что он оставит завещание, да еще и не в Вашу пользу, крайне мало. Думаю, весь план и рассчитан только на это не маловажное обстоятельство. И тут выясняется, что требуется заверение неожиданно появившегося документа. Это же крушение всех планов и надежд! Столько труда и все в пустую! Но и игнорировать данный факт тоже не следует. Каковы бы были Ваши дальнейшие действия?
- Задумался бы и отнесся к данной новости с большой долей подозрения.
- Правильно. Но проверить эту неприятную новость стоит, не так ли? – я согласно кивнул. Логика детектива была безупречна. – А если у Вас есть сообщник, - продолжал Холмс, - Вы же должны его предупредить, верно? Так если Дейвис в этом замешан, а Милтон ему помогал, то после нашей записки Дейвис сам помчится к сообщнику с неприятным известием, и уже вместе они будут разрабатывать план дальнейших действий. А поскольку мы даем ему полтора суток форы, то Дейвису кажется, что все складывается идеально для него и особо беспокоиться не стоит.
Все предельно просто! Этой запиской Холмс просто создал обстоятельства, при которых виновность имела однозначный ответ «да» или «нет». Третьего не дано. Ну а дополнительным временем он усыпил бдительность преступников, дав им повод быть уверенными в своих действиях.
- Но как мы узнаем, был ли Дейвис у Милтона? – удивился я. – Ведь пока мы колесим по Англии, он уже, возможно, выезжает из поместья Милтона!
- Не волнуйтесь, мой дорогой друг, - засмеялся Холмс, - за Дейвисом следят, а встреча с Коддингтоном состоится в Лондоне. Там и разыграется конец этой нелицеприятной истории.
- Что ж, план хорош, но как мы докажем причастность Милтона к убийству?
- Очень просто. Я отправил человека, разбирающегося в травах и ядах, в Сорфордшир, снабдил его нужной информацией и предоставил лошадь. Остальное дело за ним.
- А кто этот человек? И когда же, Холмс, вы успели его найти?– поинтересовался я. Последний вопрос вызывал наибольшее недоумение: когда и где он успел нанять человека и объяснить ему суть дела. Если только этот человек уже не был знаком с этим делом…
- Я отправил с этим поручением Барти. Услуга за услугу, так сказать – пожал плечами Холмс. Сыщик закурил, давая понять, что может ответить на пару интересующих меня вопросов. И я решил не упускать эту возможность.
- Холмс, а в связи с каким делом вы помогали этому Барти?  Я думал над этим, но ничего вспомнить не смог.
- Скажите, Ватсон, вы помните нашумевшее лет пятнадцать назад дело об отравлении лондонского судьи Нортропа? Тогда еще обвинили одного коллекционера ядов Лестера Лоуренса. Вспомнили?
- Да, мне рассказывали эту историю. Тогда я впервые узнал о гениальном лондонском сыщике Шерлоке Холмсе, - усмехнулся я. – Но какое отношение к этому делу имеет Барти?
- Потому что это сын Лестера – Бартоломью Лоуренс. Я тогда помог его отцу избежать виселицы, но расплатиться со мной он не имел возможности. Лестер и его тогда еще двадцатилетний сын Барти сильно досадовали на этот факт, но мне удалось их убедить, что заплатить за мои услуги они смогут потом. И когда спустя столько лет такая возможность представилась, Барти с радостью откликнулся на просьбу помочь в расследовании, тем самым расплачиваясь со старым долгом. Его знания ядов и трав, доставшихся ему от отца, сослужило ему хорошую службу, хотя эти знания подвергли его отца опасности.
За разговором я не заметил, что за окном уже вечереет. Значит, скоро прибудем в Лондон. Ближе к ночи кучер остановил уставшую пару лошадей у дома 221В по Бейкер-стрит. Получив плату, он скрылся за ближайшим поворотом.
На следующее утро мы с Холмсом отправились на Бонд-стрит. Эта улица в пяти минутах езды от Мейфэра, самого элитного района Лондонского Сити. Бонд-стрит была буквально «завалена» дешевыми лавчонками и дорогими магазинами. В них можно было купить все – от дорогих дамских туалетов до булавок для галстука. Сейчас стояло лето и светское общество отдыхает за городом, поэтому посетителей в это время было немного. Но продавцы не закрывали своих магазинов, надеясь на какой-нибудь срочный заказ.
Парфюмерный магазин мадам Ла Рош не был исключением. Это было небольшое двухэтажное здание, стоящее между ателье и бакалейной лавкой. Как и множество зданий на этой улице, магазинчик был выстроен из красного кирпича без каких-либо балкончиков, карнизов с лепниной и прочим. Парочка окошек на втором этаже прикрыты белыми занавесями, которые на данный момент были отдернуты. Сам магазин приветливо блестел большой стеклянной витриной с красивой размашистой надписью «Парфюмерный магазин мадам Ла Рош».
Мы вошли в прохладное, хорошо освещенное помещение и колокольчик над дверью возвестил о нашем приходе переливчатой трелью. Из-за прилавка к нам неторопливо направилась высокая, затянутая в корсет женщина с высокой прической из белокурых локонов. Легкое светло-зеленое платье с короткими рукавами подчеркивало достоинство прелестной фигуры, но не более того. Конечно, джентльменам не принято называть или спрашивать возраст женщины, но на вид ей можно было дать лет тридцать.
- Чем могу помочь, мсье? – спросила мадам с легким французским акцентом. Хотя светлые локоны, голубые глаза, прямой нос и точеные черты лица женщины были типичны для коренных жительниц Англии.
- Вы могли бы нам очень помочь, – самым учтивым тоном начал Холмс. – Мы хотели бы узнать, покупал ли у Вас кто-нибудь вот такие духи – он показал ей флакончик. Мадам мило улыбнулась.
- Конечно, мсье! Этими покупателями были два очень уважаемых джентльмена: маркиз Ротгар и Стивен Дейвис. Что-нибудь случилось? – заволновалась о своем магазинчике мадам. И видимо, очень сильно, так как последняя фраза была произнесена на правильном английском.
- Нет, нет, мадам, что Вы! -  стал успокаивать ее Холмс. – Просто я хотел бы тоже приобрести такие духи, - он доверительно улыбнулся. – А мистер Дейвис не сказал, кому он их покупал? Поверьте, это очень важно для меня! – он со смиренном видом приложил ладонь к груди. В любезном тоне ни намека на ложь, а лицо выражает искреннюю озабоченность. Королевский театр был бы самым посещаемым местом, если бы в его труппе работал Холмс! Какой талант потеряла сцена! И мадам Ла Рош его оценила.
- Он сказал, что покупает их для своей возлюбленной, - она бросила на Холмса многозначительный взгляд и захлопала насурьмленными ресницами. – Но никто о ней ничего не знает. Вдруг ему просто не удалось завоевать ее благосклонность? – она сочувственно вздохнула и покачала головой.
За прилавком раздалось тихое хихиканье, и мадам Ла Рош бросила на служанок свирепый взгляд, совсем не вязавшийся с образом жеманной леди. Они тут же притихли, и склонив головы вернулись к работе.
- Но если ему не удалось угодить даме, не мог ли он возвратить покупку? – заметил Холмс.
- Мог, - пожала плечами мадам, - но не возвратил. Больше ничем не могу Вам помочь.
- Благодарю, мадам! – детектив галантно склонился над тонкой ладошкой улыбающейся мадам, коснулся шляпы и вышел из магазина. Я тоже поклонился и последовал за ним. Мадам вернулась к своей работе, так что проводил нас только мелодичный звон колокольчика.
- Куда теперь? – спросил я, подстраиваясь под размашистый шаг детектива.
- В контору Коддингтона. Надо поймать кэб, - бросил Холмс, оглядывая улицу.
Минут через двадцать мы уже поднимались в личный кабинет поверенного. Там нас ожидал Барти.
- Какие новости? – приступил к делу Холмс.
- Дейвис прибудет через час – объявил Коддингтон, взглянув на часы. Было уже начало первого.
- Виши новости? – сыщик перевел взгляд на сына парфюмера.
- Я нашел куст, о котором Вы говорили, мистер Холмс, - начал он отчет. – Расспросил слуг – они очень удивились, когда Милтон запретил близко подходить к странной  крапиве, которую растил для своих новых опытов. Обычно растения и прочие вещи для опытов им приходиться завозить, но когда выяснилось, что растения будет выращиваться в пределах поместья, то это вызвало толоки. Но Вы же знаете, слугам запрещено судачить о своих хозяевах, - он хмыкнул. – По всей видимости и после исключения Милтон продолжает заниматься химией, но к ядам это отношения не имеет. Так же я перехватил вашего человека, следившего за Дейвисом. Он просил передать, что после получения записки он отправился в Сорфордшир, как Вы и предполагали. Кстати, - он полез в карман и извлек из него мешочек, - вот немного листьев с того куста. Сорвал, пока никто не видел.
Холмс внимательно изучил содержимое мешочка. Это оказались порядком подвянувшие листочки, очень напоминавшие крапиву. От жалящего растения посконник отличался формой листьев – они имели более продолговатую форму и гладкую листовую поверхность.
- Ведь на юге страны растет такое же растение, верно? – спросил Холмс.
Барти кивнул и пояснил:
- Растет, но оно либо слабо ядовито, либо не ядовито вовсе. Так же английский посконник не имеет темной полосы по зубчатому краю листа, - он достал один листочек и указал на коричневую линию, окаймлявшую весь лист.
Холмс кивнул, продолжая изучать растение.
- А сколько смертельных случаев отравления зарегистрировано в Англии?
- Всего три за последние лет двадцать. Выяснилось, что у всех троих была язва желудка.
- Что ж, - заключил детектив, - отправляйте человека за инспектором и парой констеблей.
Барти кивнул и вышел из кабинета.
– Дело можно считать закрытым? – осведомился молчавший до этого времени Коддингтон.
- Нет, ведь преступник еще не пойман, - Холмс взглянул на часы. – Через пятнадцать минут прибудет полиция, и мы будем ожидать Дейвиса.
Когда прибыли полицейские во главе с Лейстредом, им объяснили ситуацию и что от них требуется. В итоге пара констеблей стояла у двери, а инспектор, секретарь, детектив и я уселись вокруг стола.
Ровно в час распахнулась дверь и в кабинет буквально влетел Дейвис. Он с подозрением оглядел собравшихся, а когда два констебля закрыли дверь за его спиной, подозрения переросли во что-то более неприятное.
- Коддингтон, я требую объяснений! Что здесь происходит? – Дейвис, по-видимому, решил не ждать, пока ему предъявят обвинение, а сразу перешел в наступление.
- Стивен, позвольте Вам представить инспектора Лейстреда, частного детектива Шерлока Холмса, его помощника – доктора Джона Ватсона и слугу Вашего покойного дядя – Бартоломью Лоуренса.
- Но какого черта они здесь делают?! – воскликнул Дейвис.
- Коддингтон кивнул, предоставляя слово инспектору.
- Стивен Дейвис, Вы обвиняетесь в убийстве Николаса Пейтона, пятого графа Уорика. Так же вместе с Вами обвинение получают соучастники преступления Адам Милтон и Вилли Перкинс.
Глаза Дейвиса были полны ужаса. И единственный выход из этого положение было категорическое отрицание.
- Это ложь! Клевета! Я требую адвоката! – вскричал Дейвис.
- На данный момент Вашим адвокатом в этом деле являюсь я, - хмуро заявил Ангус Коддингтон, - но я отказываюсь от возложенной на меня обязанности, поскольку согласен с обвинением.
- Это ложь! У Вас нет никаких доказательств! – с триумфальным видом закончил Дейвис. – Я невиновен!
- Это мы еще посмотрим, - хмыкнул Лейстред и обратился к сидящему рядом сыщику. – Предоставляю Вам слово, Холмс.
Детектив киснул и спокойно объяснил убийство всем присутствующим.
- Я могу представить доказательство Вашей виновности, Дейвис, - преступник бросил на сыщика полный злобы взгляд. – А так же рассказать, как все приблизительно происходило.
Однажды, совершая очередную дорогостоящую покупку, Вы узнали, что вскоре окажитесь без пенса в кармане. Вы начали думать, как пополнить свой кошелек и вспомнили старого Николаса Пейтона, который буквально сидел на деньгах. Ведь Уорик-Хаус представляет собой необычайную ценность – его владелец получает около десяти тысяч фунтов годового дохода. Плюс немалые сбережения покойного и крупный счет в банке. И как можно было бы жить на такое богатство! Только Уорик в долг давать отказывался. Думаю, он установил какой-то ультиматум глубоко, возмутивший Вас. Тогда же идея об убийстве Коддингтона и пришла Вам в голову…
С яростным рыком Дейвис бросился на Холмса, но тот, предугадав действие противника успел уйти от удара. Полицейские скрутили преступника, заломив ему руки за спину, и Холмс продолжил рассказ.
- Вы обратились за помощью к своему старому другу – Адаму Милтону. Вы знали, что он промышляет контрабандой, а для выполнения такой работы требуются ум и изворотливость. Составив план, вы начали приводить его в исполнение. Для начала Вы восстановили связи в колониях. Да, господа, Стивен Дейвис три года из своей юности провел в Америке, - ответил сыщик на недоуменные взгляды. - И оттуда, в феврале ему приходит ничем не примечательное письмо без обратного адреса. В этом конверте, через весь Атлантический океан, совершили путешествие семена токсичного растения посконника морщинистого…
Дейвис снова дернулся, но только причинил себе боль: полицейские держали его крепко.
- Выбор пал на это растение, потому что оно подходило просто идеально: во-первых, с виду это обычная крапива – можете сами убедиться, - он протянул мешочек инспектору. – А во-вторых, такое растение растет на юге Англии. Последний факт мог бы навести  на мысль о том, что убийца имеет там связи или поместье, что отводило подозрения от Дейвиса. Но они с Милтоном не учли, что в английских растениях доза треметола в несколько раз ниже, чем в американских. Да и действовал яд только на тех, кто имел язву желудка. А вот желудок графа совершенно здоров, - Дейвис прожигал сыщика ненавистным взглядом, но Холмс этого не замечал. – А дальше все просто: семена садят, выращивают и готовят яд. Но его нужно в чем-то транспортировать, поэтому Дейвис отправляется в парфюмерный магазин мадам Ла Рош и покупает духи. Почтенная дама подтвердит мои слова. Вот в этом пузырьке и содержался яд, - Холм достал флакончик и передал его инспектору.
При виде пузырька Дейвис было дернулся, но вспомнив прошлую попытку только злобно выругался.
- Содержимое пузырька в молоко добавил выше упомянутый Вилли Перкинс. Вот и все, что я могу сказать, инспектор – закончил свое повествование Холмс.
- Что ж, большое спасибо, мистер Холмс.
- Пожалуйста, - ответил сыщик, пожимая руку инспектору.
- А как же Милтон? – спросил Коддингтон.
- На его арест уже отправили людей, - успокоил его Холмс.
Мы с Холмсом вышли из здания и направились искать кэб.
- Если поторопимся, успеем на чай к миссис Хадсон, - пробормотал Холмс, глядя на часы. – Вы со мной, доктор?
- Конечно! – без раздумий согласился я.
А как может быть иначе?...