Слабак

Разговор оборвался на полуслове. И было от чего. Вдоль по улице  какой-то заморский гражданин, судя по обличию, катил мотоцикл. Это двухколесное средство передвижения было не чета отечественным  «ИЖам» и, даже, «Уралу». Облепленный пучеглазыми фарами, зеркалами заднего обзора, габаритными плафонами, он был великолепен. Его изготовители не поскупились на хром и яркие краски, поэтому,  несмотря на то что «иностранец» сильно запылился, солнце играло на его поверхности. Все это (от чего и смолкли), успели рассмотреть и оценить стоящие у крыльца конторы бывшего совхоза, а ныне товарищества «Урожай»,   бригадир  полеводческой бригады, водитель директорской «Волги» и механизатор Михаил Потемкин. Между тем незнакомец подкатил  к ним свою заглохшую технику, поставил ее на откидные ножки, поздоровался и спросил: где можно отремонтировать мотоцикл? Фраза была произнесена с сильным акцентом и с неверными окончаниями слов, но, тем не менее, позволяла разобрать, что говорит этот человек. Ответить ему сельчане не успели. На крыльцо вышел директор товарищества – бывший руководитель совхоза – и взял инициативу в свои руки. Через минуту присутствующие знали, что прибывшего зовут  Майкл Шериф. Он – англичанин, родом из города Стаффорд, где работает учителем истории. Во время летних каникул  решил проехать из Великобритании до Китая, через Европу и Россию. Он уже миновал Урал, север Казахстана и Байкал. Далее, через Читу и Борзя, планировал про-следовать до Пекина. Но вот  на подступах к Чите, возле их села, у него сломался мотоцикл. В подтверждение своих слов англичанин достал маршрутную карту, с отмеченным фломастером пройденным путем. А так же путевую книгу, в которой представители власти тех городов и крупных поселков, где проезжал турист, ставили печати и указывали даты и время его проезда.
Это читинцы поняли сравнительно легко. А вот то, что качается поломки мотоцикла, то здесь до сути пришлось добираться методом предположений и своего механизаторского опыта. В итоге, с помощью обоюдной жестикуляции, подбора технических терминов и умоляющей мимики британца – сделали вывод, что у того что-то случилось со сцеплением и мотор плохо держит обороты.
Меду тем «диалог на пальцах» вывел директора из равновесия. Глядя куда-то в сторону, он, сквозь зубы, поинтересовался у своих молодых  работников: может  ли кто-нибудь из них, хотя бы немного, говорить по-английски? Получив отрицательный ответ, директор, так же, не разжимая зубов, спросил: чему их, пеньков, учили в совхозной школе, если они даже не могут пообщаться  с представителем другой державы? И далее глава товарищества пообещал составить обстоятельную беседу с директором школы на предмет знания его учениками иностранных языков.
Это глава «Урожая», улыбаясь, говорил быстро и так, чтобы англичанин не понял сути. А потом, став серьезным, (и тоже с помощью слов, пальцев и мимики)  объяснил туристу, что извиняется перед ним за то, что вынужден уехать в Читу, в администрацию губернатора на важное совещание. Но он, мистер Шериф, может не беспокоиться. Взгляд директора уперся в тощего, с копной кучерявых волос, Михаила Потемкина. Неделю назад тот ремонтировал комбайн и «ухитрился» сломать два пальца на левой руке. Оглядев его, с перевязанной кистью, руководитель товарищества разъяснил Майклу, что этот человек, Миша, (Майкл по-английски) сделает все, чтобы гость спокойно мог ехать дальше. Сказав это и дав Потемкину еще несколько наказов – директор укатил. А Михаил приступил к выполнению своих опекунских обязанностей.
Вдвоем с Майклом они докатили мотоцикл до мастерской и там Потем-кин (именем директора и   в целях укрепления международных отношений и поддержания престижа села) потребовал отремонтировать мотоцикл англий-ского учителя. Заведующий мастерской, слесари и те, кто сам  ремонтировал  свою технику, – пропустили мимо ушей и наказ директора, и международное значение ремонта мотоцикла, то есть все, о чем говорил Потемкин. Возможность вживую не только увидеть заморскую технику, но и «поковыряться» в ней – затмевали у ремонтников все иные аспекты. Но, чтобы не показать свою робость перед таким «навороченным» механизмом, а так же, хотя и профессиональное, но все же  любопытство провинциалов, мастерская неспешно закурила. Затем дождалась, когда англичанин снимет с заднего сиденья мотоцикла объемный рюкзак и сумку, и лишь затем оценивающе стала осматривать «иностранца». При этом, почти, как в больнице, слесари и механик озабоченно и глубокомысленно интересовались у господина учителя: на что он жалуется в своем мотоцикле? Получив, такие же, как у крыльца конторы, разъяснения от Майкла, с комментариями  Михаила, мастерская подымила сигаретами и папиросами, а затем  вынесла вердикт: завтра утром пусть господин турист приходит за своим «японцем», а пока народ будет думать.
…То, что англичанин был первым иностранцем, с которым Михаил об-щался накоротке, комбайнера нисколько не смущало. Он привел его в дом, шикнул на детей, которые, поздоровавшись, бесцеремонно разглядывали незнакомца, и препроводил в зал. Пока Майкл переодевался и мыл руки, его российский тезка, быстро выставил на стол зелень с огорода, вареную картошку, сметану и яичницу на сале. Само собой появилась бутылка. Все это Михаил, извиняясь за простоту еды, предложил отведать гостю, объяснив, что они сейчас немножко «перекусят», а когда с работы придет жена, то подкрепятся основательно и по высшей программе. От спиртного гость отказался, но долго выспрашивал у хозяина, что такое «перекусить», чем оно отличается от «кушать» и как понимать слова «высшая программа». При этом ел с охотой, подчеркивая, что предложенные хозяином продукты – экологически чистые и в Англии стоят дорого.
Когда «перекус» завершился, Михаил повел учителя смотривать свое подворье. Чем вызвал у гостя неподдельный интерес, так как тот с детства, помогая отцу, тоже был знаком с фермерским трудом. В итоге два Майкла  нашли благодатную тему о привесах и надоях, кормах и трудностях сельского труда.
Но тут их беседу прервала жена Михаила. К ней на работу, в поселковый медпункт, прибежали возбужденные дети, наперебой тараторя   об американце, которого привел папа. Сбитая с толку этим рассказом, Татьяна отпросилась и заспешила домой. С приходом женщины – все закрутилось. Михаилу было поручено изловить двух кур (надо же марку держать) и отрубить им головы. Затем накопать в огороде  молодой картошки и собрать овощи. А так же приготовить гостю баню. Об этом Татьяна могла бы и не говорить, так как Михаил, пока гость о чем-то разговаривал с детьми, уже успел натаскать в баню воды и готовился растапливать печку. И когда банька набрала жару, а по двору поплыл не-повторимый запах распаренных веников и нагретого дерева, хозяин дома показал гостю, как парятся сибиряки.
Потом Майкл, прогретый насквозь двумя березовыми вениками и не единожды охлажденный из ведра ледяной колодезной водой, обессилено сидел за столом вместе с михаиловым семейством. На лице англичанина то и дело выступала испарина. Он вытирал ее краем большого махрового полотенца, которое Татьяна набросила ему на шею, и смущался.  Видя такое состояние гостя, Михаил, по-братски хлопнул его по плечу. 
- Ты, тезка, не комплексуй. Пот, после бани и когда  плотненько поешь, – это  первый указатель того, что и банька, и еда пошли тебе на пользу. Да, ты – не  стесняйся (Татьяна у меня знатно готовит), и давай выпьем немного для аппетита.
 Сказав это, Михаил налил в объемистые стопки, выставленные женой «для культуры», прозрачный и охлажденный самогон, который, по его убеждению, запахом должен был походить на английское виски.
…Утром Майкл встал с трудом. От похмелья он отказался. После чего Михаил, сопроводив его на речку «отмокнуть» в прохладной воде, затем со знанием дела принялся восстанавливать огуречным рассолом и горячей куриной лапшой кислотно-щелочной баланс англичанина. А когда тот к полудню  оклемался,  повел его в ремонтные мастерские.
Учителя там уже ждали и торжественно выкатили к нему мотоцикл, предлагая проехать по кругу. Ремонтом англичанин остался доволен: мотор  «шептал», сцепление было плавным, а тормоза держали – «мертво». Удивленный таким мастерством сельских механизаторов, Майкл разразился бурной благодарной речью и достал пачку рублей, чтобы отблагодарить тех, кто занимался его мотоциклом. На похвальные слова мастерская сдержанно ответила, что мотоцикл, дескать, – не блоха. В былые времена тульские мастеровые такую английскую штучку без микроскопа подковали, а они всего-навсего перебрали «японца», кое-что выточили, из того, что сломалось, а где и по-своему сделали, для надежности. Всего-то и дел! Что касается  финансового расчета, то Митрофанович, самый старый ремонтник, отсчитал несколько бумажек (пять бутылок водки), а остальные вернул туристу. Мол, тебе еще вон, сколько ехать, а за то, что не жадный, – спасибо! На том и расстались с обоюдным уважением.
…Ночевать у Михаила англичанин отказался, сославшись на то, что торопится и не укладывается в график. Хоть Михаил клялся и божился, что они больше не будут пить самогон, но гость остался непреклонным. Проводили его по-родственному, с наказом, чтобы написал письмо, когда вернется домой, в Англию, так как за него будут волноваться. Татьяна напекла в дорогу пирожков, положила в корзину сметану, масло, вареные яйца, кусок курицы и зелень с огорода. А Михаил – домашнего  «виски». Все это в таком количестве, что Майкл мог до самого Пекина не ходить в кафе и столовые.
Вечером, перед ужином, к Михаилу пришел его друг, тракторист и комбайнер, Валера Мохов. Англичанина он не застал, так как был занят на заготовке лугового сена. Приехав по делам в село, прослышал про заморского туриста, ну и, снедаемый любопытством, заспешил к Михаилу. Не дожидаясь пока тот разольет «по маленькой», Валера принялся тормошить товарища вопросами: как они там, в Англии, живут? Какой у простых людей заработок? (Наверное, большой, раз учитель смог купить такой мотоцикл и проехать пол мира). Сколько надо рублей накопить, чтобы приехать туристом в Англию?
Михаил молча пододвинул другу полстакана самогонки и столько же налил себе. Когда выпили и закусили хлебом и солеными огурцами, Потемкин со вздохом ответил, что не знает, как  в Великобритании живут простые люди.
- Понимаешь, Майкл (Миша по-нашему) – хороший  парень и по-русски говорит, но – слабак! Баню кое-как выдержал, а когда мы с ним за ужином всего пару стопок первача «на грудь» приняли – он и «поплыл». Пришлось отнести его на диван. Утром, только привел  в чувство, он, поставив в нашей конторе печать, засобирался в дорогу.  Так толком и не поговорили. Кто  же знал, что они, англичане, такие! А хорохорятся:  виски, виски!
…Сказав это, Михаил еще раз вздохнул и вновь разлил по стаканам самогон.

Сергей Горбунов