Педик, который всегда с тобой

Есть такие лица, однажды увидев которые, не забудешь никогда. Они пленяют навсегда.
Это был август 2009 года. Завершение летнего сезона, окончание первого десятилетия двадцать первого века и закат моих отношений.
Там, в Греции, с мягким солнцем и бунтующим морем, я наслаждалась последними моментами безмятежности и покоя. Я смотрела на своего спутника и понимала – это начало. Начало конца. Я в последний раз смеялась его шуткам, делила постель, позволяла прикасаться к себе и ревновать.
Напоследок мы решили посетить Кносский дворец. Мой спутник прятался от жары под тенью развалин, пока я бродила по дворцу, воссоздавая в воображении его величие и первоначальный вид. Я спускалась по лестницам, прикасаясь к перилам и колоннам, как это делали императоры; блуждала по лабиринту, пытаясь отыскать следы минотавра или нити Ариадны. Я трогала стены и камни, переносясь на тысячелетия назад, во времена, давно ставшие мифами и легендами. Я была впечатлена, что захотела увезти с собой нечто прекрасное, сопоставимое тому, что я прочувствовала во дворце.
Мы зашли в сувенирную лавку, и там я увидела его.
Он был фаворитом императора Адриана и имел косвенное отношение к Кносскому дворцу. Адриан так боготворил своего любовника, что обставил дворец множеством его статуй и бюстов.
Везти в Москву копию скульптуры было бы глупостью, поэтому я купила огромный плакат с его изображением.
Фаворит смотрел в сторону, слегка наклонив голову. Его брови были сдвинуты к переносице, что придавало лицу решимости и мужественности. Черты и линии были исполнены с такой точностью и натурализмом, что, не смотря на однотонность и одноцветность, было ощущение, что это лицо живого человека. Еще немного и он отвернется, или вздохнет, или поднимет взгляд.
Уже прошло несколько минут, а я все еще смотрела на императорского любовника не в силах оторвать глаз. Я вдруг поняла, что если не увезу его с собой, его прекрасное лицо будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь. И я решилась: он будет моим!
В Москве я облачила своего нового друга в достойные одежды: рамку из широкой черной оправы, что еще больше подчеркивало его красоту.
 
А мои отношения стремительно приближались к своему завершению: логическому, неизбежному, необратимому. Просто настает момент, когда надежда еще теплится, но экран гаснет и перед тобой огромными буквами висит приговор: The End. My Sad End…
Эти последние месяцы я доигрывала свою роль и продолжала улучшать наш дом. В прихожей была большая пустая стена. Я долго думала, чем бы ее заполнить. И благоприятный момент настал. Мой грек отлично бы смотрелся здесь!
За этой примеркой меня и застал мой спутник.
- Надеюсь, ты не собираешься вешать его здесь? – возмутился он, и, не дав мне ответить, добавил, - И нигде в этом доме!
- Чем он тебе не нравится? – удивилась я, - Зачем ты тогда купил мне его?
Он не ответил. Только повысил голос:
- Этот педик не будет висеть здесь! И все!
Я попыталась убедить его:
- Эта стена смотрится голой. Так и просится какая-нибудь картина. Только не ярких цветов. Надо что-то одного тона, или классических цветов…
Он не дал договорить:
- Ты что не поняла? Я сказал нет! Считаешь себя дизайнером? Да с твоим идиотским вкусом тебе только коровники украшать!
На этом мы разругались в пух и в прах и не разговаривали до следующего утра.
Он добился своего: стена осталась нетронутой, а «педик» разместился в углу и, слегка отвернувшись, следил за нашей жизнью. На выходных я доставала его и бережно вытирала пыль с его прекрасного лица.
- Все своим жалким педиком любуешься? – проходя мимо меня, насмешливо говорил мой сосед.
После той ссоры он перестал быть даже спутником. А через месяц стал Никем.
Я ничего не ответила, и только он скрылся в кухне, как я прошептала: «Это ты – жалкий педик! А он – красавчик!»
А еще спустя два месяца мы расстались.
Я сразу переехала в родительский дом, только без родителей. И первое, что я сделала, повесила портрет своего античного друга над своей кроватью. Прямо у изголовья.
Он отлично смотрелся на своем новом месте. Этот дом, эта комната и стена были созданы только для него! Мне даже стало казаться, что черты его смягчились и просветлели. Он стал еще прекрасней!..
 
Время шло.
И как-то раз меня навестила моя родственница, страстно увлекающаяся фэн-шуйем. Разузнав подробности моей личной жизни и сопоставив их со слухами, она решила осмотреть мое жилище. Она обходила комнату за комнатой, придирчиво рассматривая расстановку мебели. Как врач, осматривающий больного, она качала головой в безнадежности моего положения. И тут ее взгляд обратился к портрету фаворита. Она какое-то время всматривалась в его черты. Я наивно полагала, что она также поражена его красотой и ее запечатлением в камне, а после и в фотографии.
Я рассказала ей все, что знала о жизни моего красавчика-грека, не скрывая его любовной связи с императором.
- Вот поэтому у тебя ничего не складывается с мужчинами, - «врач озвучил диагноз», - Какой-то педик над кроватью, всякие пидоры в твоей жизни!
 
Ну, знаете ли!..
 
Спустя пару дней, то ли поддавшись суеверию, то ли желанию улучшить свою комнату, я все-таки перевесила прекрасного грека на стену напротив. Теперь, просыпаясь, первое, что я видела: его совершенные черты, навек застывшие в полуобороте. Я могла часами разглядывать его: О чем он думал в тот момент? О чем молчит сейчас? Какое решение застыло в его взгляде?
 
Время шло.
И случилось так, что обстоятельства, державшие меня в Москве пали, подобно оковам, и, превратившись в невиданную силу, перенесли меня в лучший город Земли – Барселону.
Переезд не доставил больших хлопот. Мои вещи караваном из случайных знакомых потянулись в Испанию.
Незадолго до моего отъезда у меня одолжили чемодан, пообещав вернуть его через пару месяцев, а именно, доставить в место моего нового обитания.
Собирая вещи, я была уверенна, что Адреанов любовник был отправлен международной посылкой, как самый важный груз, и уже давно ждет меня. И каково было мое удивление, когда его не оказалось ни в посылке, ни в чемодане, нигде!
Я позвонила домой с просьбой перерыть все в квартире и найти портрет. Через два дня я получила ответ: портрета нигде нет.
Нет. Я не была в отчаянии. Я была охвачена сожалением от потери. Невосполнимой и безвозвратной.
Я потеряла его. Среди бесчисленных сумок и безликих рук.
 
Время шло.
Как и было обещано, через некоторое время мне вернули мой бесполезный чемодан.
- Спасибо, Юля, тебе огромное! Ты очень меня выручила с чемоданом. Знаешь, я, когда его открыла, обнаружила какие-то вещи. Да, да… Картину! Точнее портрет какого-то педика. Я решила сохранить, вдруг это что-то важное?..
 
У каждого своя судьба. Это применимо и к вещам. Мой друг проделал большой путь: от магазина сувениров на греческом Крите до угла московской хрущевки и стены подмосковной панельки, от путешествия поездом до Ростова и до нашей встречи во влажной и солнечной Барселоне.
И сейчас я крашу стену хоть и во временном, но в своем доме, и первое, чем я украшу ее, будет красавчик-грек, фаворит императора, Адреанов любовник, «педик», который всегда со мной!