Лабиринт

Лабиринт

Пьеса в двух действиях.

Действующие лица:

Саша – 27 лет.

Таня: 26 лет.

Другие.


Первое действие.



Из того лабиринта, который выстроен не руками человека, а выложен временем, обстоятельствами и биохимией безысходности и глупости, нет выхода. Ни один смертный ещё не вышел из него и не выйдет никогда. Если даже кто-то и находил, как ему казалось, выход, то на деле он углублялся всё дальше и дальше, попадал в новый, ещё более запутанный лабиринт, пропадал навсегда…


Обычная квартира в девятиэтажке. На столе стоят песочные часы, которые измеряют время последними крупинками мира. На самом донышке песок собирается в крошечную горстку, которая неизбежно стремится переродиться во что-то новое, более совершенное. Он тонкой струйкой бежит по стеклянному каналу, отражая в себе лучи вечернего солнца и вбирая в себя окружающую действительность.

Из кухни доносятся оглушительные крики и ругань, которые сопровождаются резким звоном битья посуды и глухими ударами в стену. На кухне ссорятся два человека, парень и девушка. Они стоят друг напротив друга. Девушка, не видя ничего вокруг себя от злости, метает в парня тарелки и кружки, которые весело разбиваются о стену, а парень, прикрывая голову руками, в свою очередь, уворачивается, отвешивая в её адрес увесистые обидные словечки, и пытается пробиться к ней, чтобы действиями прекратить эту фарфоровую схватку.

Таня: (громко кричит) Ненавижу! Я тебя ненавижу, слышишь? Каждой клеточкой своего организма я тебя презираю! Предатель!
 
Саша: Да подожди ты! Дай мне хоть объяснить?

Таня: Пошёл вон! И слышать ничего не хочу!

Саша: (тоже кричит) И пойду, дура конченая! Ты чё блажишь то, чё орёшь?

Таня: Вали отсюда! Видеть тебя больше не хочу! Не прикасайся ко мне! Не трогай!

Саша: А можно подумать я хочу тебя видеть! Да больно надо! Найду другую! Это нас мужиков мало, а вас-то полным-полно, как воды в океане!

Таня: Вот и проваливай! Чтобы я тебя больше здесь не видела! Иди к своей, как её там зовут? Маша? Наташа? Вот, иди, иди!

Саша: Дура! Ты чё несёшь то? Дай хоть объяснить?

Таня: Я сказала, вали!

Саша: И пойду! Только как бы тебе потом не пожалеть об этом! Сама же будешь умолять простить тебя и вернуться!

Таня: Что? Слишком много чести! Я говорю, убирайся, козёл!

Саша: Ты за словами то следи!?

Таня: А то что? Побьёшь меня? Ты то можешь, конечно, мужик! Мужичок сраный!

Саша: Заткнись!

Таня: Сам заткнись, урод!

Саша: (хватает со стола нож) Я тебе сейчас зарежу, если не заткнёшься!

Таня: А ты заткни меня! Давай, герой! Только и можешь, что на меня руку поднимать! Давай зарежь! Потом сядешь! Всё равно упекут тебя за решётку рано или поздно! Не сомневайся даже!

Саша: Не вынуждай меня лучше!

Таня: Да пошёл ты, импотент!

Саша: (Вспылив от гнева) Сука, сама напросилась!

Подбегает к ней, хватает её за горло и с силой бросает о стену. Таня ударяется головой и опускается на пол.

Саша: Тупая курица! Всякая мразь ещё будет меня говном поливать! Никому никогда не позволял этого, а тебе подавно! Ясно? Ну, ты поплачь-поплачь - полезно! Может, хоть будешь понимать своей тупой башкой, что можно говорить, а что нет! Я уйду, ты не переживай! Больно надо! (Плюёт под ноги) А, знаешь, да пошла-ка ты сама! (Бросает нож на пол, резко отворачивается и, хлопая дверью, уходит)

Девушка сидит у стены и, закрыв лицо ладонями, плачет навзрыд.

Таня: Ненавижу, ненавижу... Какой же ты козёл....

Саша приходит домой. Заходит в ванную комнату, смотрит в зеркало, умывая лицо.

Саша: Ха, подумайте-ка! Нашлась тут, блин, королева красоты. Ещё будет  всякую чушь нести. (На выдохе) Как мне всё это уже надоело. Достала, дура! Эти скандалы, упрёки бесконечные... А может и правда, послать её? А что? Действительно же много других девчонок на свете, причём нормальных, без всяких сдвигов по фазе и психов. А эта?.. совсем уже берега попутала. Ссоры ссорами, но ведь и меру знать нужно!? (Смотрит на себя в зеркало) Ну, что смотришь? Что скажешь то? Ты действительно такой урод, что ли, что тебя даже девчонка за человека не считает? Поливает тебя помоями, называет ублюдком, а ты всё терпишь... терпишь, да? Ради чего? А, ты говоришь, что любишь её? Ну, тогда всё понятно. (Остывая) Да, я знаю, что и она меня любит. Конечно, любит. У кого не бывает этих ссор? Только у амёб и бесчувственных существ. А мы не такие. Да, я ведь и вправду люблю её. За что мне такое наказание? Не понятно. А ведь из-за чего ссоры то все? Ревность... Но, это же глупо. Увидела меня с Алёнкой в магазине. Но, я же пытался объяснить, что это всего лишь моя бывшая однокурсница, которую я не видел сто лет, и всё. Но ведь меня даже слушать не стали. Увидела, а значит, всё, измена, предательство, урод, козёл! Да, дела. Как же меня всё достало! Ну почему у других то всё нормально? Не ссорятся, живут как люди, а у нас, день да через день чего-нибудь приключается. Ну, вот что я должен бы сделать? Сделать вид, что не заметил, не узнал её? Но это же? по крайней мере, не красиво бы вышло. Человек же без задних мыслей, просто подошёл ко мне и спросил как дела. Ну, поговорили, где работаем, как живём и всё ведь? Делов то? Ан нет! Я ж в резервации живу, как индеец! Мне никуда нельзя. Ни с кем не пообщаться, ни встретиться. А может, ну его нафиг всё это. И жить как нормальный свободный человек? (Воодушевлённо) Да! Чёрт! (Отрицательно мотает головой) Нет! Не могу. И что теперь? Опять идти извиняться? Но, ведь это она же не права! Вон, как поливала меня грязью. Даже если и помиримся, то, что потом? Всё тоже самое? Нет, я так больше не хочу. Зачем мне это? Я хочу нормальных человеческих отношений, а не этого дурдома!

Выходит из ванной и ложится на диван. Долго не может заснуть.

Саша: Господи, я сейчас сойду с ума! (Встаёт, подходит к окну)

За окном столбы фонарей освещают придорожный ларёк, у которого как обычно томится ночная толпа полупьяной молодёжи. Рядом припаркована машина, в которой громко играет музыка. Парни что-то громко обсуждают, бьют выпитые бутылки об асфальт и в шутку толкают друг друга плечами. На их шеях виснут какие то, излишне весёлые девчонки-малолётки, короткими юбками и чулками пытаясь обратить на себя внимание парней. Но им нет до них никакого дела.

Где-то неподалёку слышен резкий скрип тормозов, глухой звук от удара и громкий вскрик. Сначала вдалеке, потом всё ближе и ближе слышится рёв сирены скорой, который заглушает протяжный собачий вой.

Саша: Луна. Странно. Она сегодня такая большая, как никогда ранее. Я давно её такой не видел. Может быть потому, что и не смотрел на небо давненько. Нет, правда. Жутковато даже. (Помолчав) Как там сейчас Таня? Интересно. Наверно, тоже думает обо мне? Я ж её знаю, она быстро отходит. Уже жалеет о случившемся, наверное? (Улыбается) Да. Я тоже. Ведь можно же обходиться без этого? Раньше же обходились как-то, и всё было нормально! Сейчас-то почему так? Что за ревность? Я что, красивее, что ли стал за эти пять лет? А вот, правда, порой за её слова мне её убить хочется! Иногда так обидно. Допускаю, что она это не осознанно, а только на эмоциях, но всё-таки, нельзя же так? (Умилённо) Эх, ну вот, блин, уже заскучал по ней. Сходить что ли? (Смеётся) Ну, блин, как маленькие! Ссоримся-миримся! Смешно ведь. Взрослые вроде люди, а всё в игрушки какие-то играем. Но, её, слова... обидно, блин. Если б не сдерживал себя, то, как бы дал ей... (замахивается) Интересно, я ж её толкнул, вроде не сильно. Не ударилась хоть? (Становится серьёзным) Да даже если и ударилась головой, то это может даже на пользу пойдёт, хоть мозг на место встанет. (Смеется). Чёрт возьми, ладно! Если и не пустит, то хотя бы узнаю, как она там.

Одевается. Выходит. Закуривает. На улице сильный ветер, пробирающий до костей.

Саша: Блин, надо хоть было ветровку одеть. Вот вроде и лето, а дубак такой.

Подходит к дому Тани. Набирает в домофон номер её квартиры.

Саша: Да, блин, открывай, давай, холодно же.

По-прежнему длинные гудки вызова. Никто не открывает.

Саша: Таня, ё-моё! Ну, правда, хорош уже, открывай! Спит что ли? Хотя нет, не должна, свет же горел, вроде!?

Набирает номер соседней квартиры.

Заспанный голос мужчины: Кто?

Саша: Откройте, пожалуйста, я ключи дома забыл. Я из семьдесят шестой.

Голос: Голову ты не забыл дома?

Саша: Ну, правда, я не обманываю.

Голос: А мне то чё названивать? Ты время вообще видел, придурок? Первый час! Мне на работу через три часа вставать. Чё других соседей мало что ли?

Саша: Простите, пожалуйста. Я, правда…

Голос: Ладно.

Характерный звук открывающейся двери.

Саша: Ну, наконец-то.

Быстро заходит в подъезд и большими шагами поднимается вверх по ступенькам.

Саша: Щас по любому начнётся опять вынос мозга!? Как обычно. И зачем я вообще сюда иду? Может, ну его, нафиг, вернуться обратно? Блин, ну, чё за?.. Даже смешно как-то.

Подходит к Таниной квартире. Нерешительно стучит в дверь. Тишина. Начинает чуть громче стучать. Тишина. Наконец звонит в дверь. В ответ снова тишина.

Саша: Ну, открывай, давай уже, Тань, ну в самом то деле? Сильно обиделась? Ну, с кем не бывает! Подумаешь. Поссорились да помирились, в чём проблема? Так бывает во всех отношениях, у многих!  Не может же быть ничего идеального?

За его спиной скрипнула дверь. Саша оборачивается. На лестничной площадке появляется сонный сосед в коричневой майке и в семейниках.

Сосед: Ты чё тут устроил?

Саша: Простите, но не открывают…

Сосед: Если не открывают, значит, либо нет дома, либо заняты, либо не желанный гость ты, получается. Давай, короче, вали отсюда. Не трезвонь и не долбись, понял? Давай, давай. Иди.

Саша: Но там…

Сосед: Тебе помочь что ли? Вмиг тебя спущу со ступенек.

Саша: Не надо. Я сам.

Сосед: Как универсам! Ещё раз услышу, пеняй на себя. Я тебя предупредил.

Саша: Хорошо.

Спускается вниз. Замечает боковым зрением на стене надпись. Останавливается, читает. «Таня я тебя люблю».

Саша: Какая Таня? Упырь! Я б тебе написал! (Достаёт из кармана ключи и начинает ими стирать надпись.) Я тебе напишу, козёл, на лбу напишу гвоздём! (Задумчиво) Похоже, недавно писал кто-то, вон, маркер то ещё нисколько не выцвел даже, (принюхивается) Блин, даже пахнет ещё, маркер то! Это чё, вообще что ли на днях было? Узнаю, кто сделал - руки вырву и вместо них ветки вставлю! Подонок! Никому не позволю написывать тут.
 
Выходит из подъезда на улицу. Не спеша идёт обратно домой, по пути всё время оборачиваясь и смотря на свет в окне Таниной квартиры.

Саша: Наверно, просто уснула. Ну ладно, спи.

Заходит в квартиру, раздевается и подходит к окну. У ларька уже никого нет. Улица была пуста, а луна, как ему казалось, стала ещё больше и её жгучий свет сталь более насыщенным. И только Саша начал отводить взгляд от окна, как заметил там что-то белое, едва заметное. Он внимательно всмотрелся в полумрак. По слабоосвещённому тротуару, мимо того самого ларька, шла какая-то девушка. Она будто и не шла вовсе, а словно парила в воздухе над землёй. Она была во всём белом. Рассмотреть её внимательно у него не было никакой возможности, так как это было достаточно далеко от него, да и уличное освещение оставляло желать лучшего. Он увидел лишь то, что на голове у неё был какой-то белый, то ли платок то ли повязка, или это всё было вообще саваном, который полностью покрывал её. Он протёр глаза и снова напряг зрение, но к его удивлению на улице уже никого не было. Желтыми больными глазами редкие фонари освещали лишь одинокий ларёк, да выбоины в асфальте. Он ещё некоторое время пытался найти взглядом ту самую девушку, но так никого и не увидел. Он отошёл от окна и лёг на диван.

Саша: Что ещё за дела? Дожил, уже казаться стало. Ха, довела ты меня, Танюша, до галлюцинаций. Вон всякие сомнительные тётеньки уже мерещатся.

Ворочается на диване.

Саша: Да где ты, сон? Давай приходи уже! Устал что-то я за сегодня. Хочется заснуть и не проснуться, никогда. (С силой зажмуривает глаза) Ааа! Да что ж это такое то? Не заснуть ведь никак. Сколько времени? Блин час уже. Такое чувство неприятное на душе, даже вот не могу объяснить. Да и кому объяснять? И зачем вообще? (Достаёт телефон и набирает номер Тани) Давай, возьми трубку. Ну, пожалуйста, возьми. Мне надо с тобой поговорить. Таня! Ну, бери уже! Нет, я так не могу. (Вскакивает с дивана) Что ты со мной делаешь то? Ненавижу чувство недосказанности и непонимания. Оно просто испепеляет.

Хватает из прихожей ветровку и выбегает на улицу.

Саша: (Косится на ларёк) Снова эти гопники, их же не было. Откуда опять взялись? Придурки. (Обходит их стороной). Ну, их, нафиг.

Подходит к дому Тани.

Саша: Свет по-прежнему горит… Блин, да ты спишь или нет? Можешь просто говорить со мной не хочешь? Так ты скажи, что, да, я не хочу с тобой говорить, и я уйду и успокоюсь, а то молчишь, я и не знаю что думать. (Остановился у двери подъезда) И что теперь? Опять соседям звонить? Время то уже второй час. Если разбужу кого-нибудь, так убьют ведь. А может оно и к лучшему?

Набирает на домофоне номер квартиры Тани. Вызов идёт, но трубку никто не снимает.

Саша: Да, чёрт! Вставай, давай, Танька! Хватит, а?

Набирает номер квартиры этажом выше. Трубку берёт какая-то бабка.

Бабка: Алло!?

Саша: Откройте, пожалуйста, я….

Бабка: Алло? Кто там?

Саша: Я… это…

Бабка: Андрюша, это ты?

Саша: Это… Вообщем…я, я…

Бабка: Андрюша?

Саша: (Замешкавшись) Да, да, это я, Андрюша.

Бабка: А чего так долго?

Саша: Да я это… того…

Бабка: Опять с наркоманами шлялся?

Саша: Да, тоесть нет, ты впусти меня!?

Бабка: А вот возьму и не пущу, иди туда, откуда пришёл.

Саша: Но, как же? Я замёрз. Прости меня!

Бабка: Ладно, а ты меня завтра сводишь в церкву?

Саша: Обязательно свожу.

Бабка: Обещаешь?

Саша: Я тебя когда-нибудь обманывал?

Бабка: Всё время.

Саша: Блин. Да свожу, обещаю!

Бабка: Тогда хорошо, впускаю. Куда тут надо нажимать то?

Саша: Там такая кнопочка на трубке большая, видишь?

Бабка: Кнопка большая?.. Так, так… Нет никакой кнопки тут. Чего делать то?

Саша: (еле сдерживаясь) Ааа, да там по середине, посмотри кнопочка должна быть, ну, видишь?

Бабка: Теперь вижу. И чего?

Саша: Так нажимай ты на неё уже скорее!

Бабка: А точно в церкву сводишь?

Саша: Да точно, точно, ну, сколько можно то, правда?

Дверь открывается.

Саша: Аллилуйя! Капец какой-то…

Влетает на Танин этаж и подходит к двери. Прикладывает к двери ухо, прислушивается.

Саша: (Тихонько постукивая в дверь) Танюш, это я, открой. Ну, открой, поговорить надо.
Ну, что ты, в самом деле? Я же знаю, ты не спишь! (С силой бьёт в дверь) Открой, говорю! Не серди меня! Просто поговорим и всё! Открывай! (отходит от двери) Ну, блин…Таня… Ну, хватит уже обижаться. Взрослые же люди. Если я разбужу весь дом, то это будет только на твоей совести.

Прислоняется спиной к стене и беспомощно скатывается по ней на пол.

Саша: Таня, Таня… Ничего ты не понимаешь, глупышка… Я же люблю тебя, очень сильно люблю. Ну, Тань, не хочешь впускать меня, так выходи тогда сама? Так просто поговорим. Ты же понимаешь, что я так просто уже не уйду? Вот сяду здесь, и буду сидеть, пока не увижу тебя и не поговорю с тобой. Слышишь?

Ты думаешь, я такой плохой? Урод, да, моральный? Но ведь Тань, я всегда был таким и ты это знаешь! Почему то раньше тебя это никак не смущало, и всё было нормально. А теперь ты считаешь меня самым ужасным и мерзким человеком, который то и дело строит всякие козни, обижает тебя и делает больно. Но ведь это не правда. Я не такой. Конечно, не идеал и допускаю, что где-то я излишне грубоват и чёрств, но всё же есть во мне и хорошие черты. Раньше ведь ты мне часто сама говорила, что я самый лучший, самый умный, самый честный и так далее, а теперь ублюдок, козёл и идиот. Это, по-твоему, нормально? Что изменилось? Где логика? Хотя да… о чем это я? Женская логика! Её никому не постичь! Думаешь, ты идеальна и по-ангельски чиста? Если ты так действительно считаешь, то спешу тебя заверить в обратном. Это не так. Все мы не без греха. Только я, почему-то, грешен и повинен в твоих глазах больше всех остальных на свете. Почему? Лично я не понимаю. От того, что не оправдываю твоих ожиданий? От того, что не достаточно внимателен к тебе? От того, что не отличаюсь особым умом? Или что ещё? Ну, я просто не понимаю. Если да, так ты скажи! Прямо возьми и скажи! Я ж не обижусь, а просто приму к сведению и буду работать над этим. А так, ты молчишь, я же не экстрасенс, чтобы самому разобраться во всем и угадать, почему и отчего ты так ведёшь себя, что тебя во мне не устраивает и что в твоей голове. Я же один не справлюсь. Ты помоги мне. Вдвоем-то легче будет справиться! Может быть, тебя что-то конкретное задело? Какое-то моё слово? Так я вроде бы ничего такого обидного и не говорил тебе. Ну, ты всё равно прости меня. В любом случае говорил или нет, а ты всё равно прости. Мне очень плохо без тебя. Вот ещё и дня не прошло, а я уже безумно скучаю. А ты? Ведь если разобраться, я же хороший, нет, ну, правда? Я же тебе ничего плохого никогда не делал. Всегда и всё для тебя. А то, что уже ты считаешь, так это только твои домыслы и необоснованные претензии. Конечно, для тебя я сейчас враг номер один. Всё против меня. Но ведь ты даже не дала мне шанса, чтобы хоть что-то тебе пояснить. Наверно для тебя это самый подходящий вариант, тот, что ты выдумала для себя. Мне кажется, что тебе даже удобно так считать, только вот не понятно, почему и зачем? Ну, ответь мне что-нибудь? Молчишь? Нечего сказать? Вот именно. Потому что я ни в чём не виноват.

Открывается дверь соседней квартиры. Появляется тот самый сосед, который чуть раньше ругался на него, также в майке и семейниках, но уже с красными, полными злости глазами.

Сосед: Я смотрю, ты вообще ничего не понимаешь, да? Или ты у нас герой? Герой, значит? Ну, что ж герой, придётся тебе геройски скатиться вниз башкой по ступенькам.

Саша: Не трогай меня.

Сосед: А что это, вдруг? Сидишь тут белугой орёшь на весь подъезд, а люди, между прочим, спать хотят, людям через два часа на работу, а всякое мурло, вроде тебя, горланит, сидит.

Саша: Сам ты мурло.

Сосед: Я не ослышался? У тебя голос прорезался что ли? Или ты и впрямь супергерой и обладаешь какими то сверх способностями? Ну что ж. И с такими имели дело.

Подходит к Саше, хватает его за шиворот, поднимает с пола и бьёт в живот. Саша сгибается от боли.

Саша: Ты чё творишь?

Сосед: Я же тебя предупреждал, придурок. Вали отсюда, урод, пока я тебе руки в одно место не засунул!

Саша: Никуда я отсюда не уйду.

Сосед: А что это так? Почему?

Саша: Я не к тебе пришёл.

Сосед: Спасибо на этом, конечно, но спать то ты мне мешаешь, а не я тебе.

Саша: Я вроде тихо говорил.

Сосед: А в дверь кто долбашил? Я что ли? Говоришь тихо?.. конечно! Да я всё у себя в квартире отчётливо слышал. Вот тебе завтра то никак не поговорить? Надо именно сейчас, да, когда все спят?

Саша: Да.

Сосед: Ладно. Вообщем я тебя в последний раз предупреждаю. Если  я ещё тебя хоть раз услышу… я за себя не отвечаю. Понял?

Саша молчит.

Сосед: Понял, я спрашиваю?

Саша: Да понял, понял.

Сосед: (успокаиваясь) Холодно там на улице?

Саша: Да.

Сосед: Ветер?

Саша: Да, сильный.

Сосед: Ну, блин, достала уже эта погода. (Помолчав) Ладно, если будешь вести себя тихо, сиди. Хорошо?

Саша: Хорошо.

Сосед: Надеюсь, ты меня понял.

Саша: Угу.

Сосед уходит. Саша снова опускается на пол.

Саша: Эх, напиться что ли? Тань, хочешь, я напьюсь? Хочешь, да? Молчание знак согласия! Непременно напьюсь! Мне терять нечего. Ну, и что, что ночь? Там, в ларьке,  Людка работает, она продаст мне, не в первый раз же.

Встаёт с пола, отряхивает штаны и спускается вниз по ступенькам. Выходит на улицу.
У ларька толпа гопников громко хохочет.

Саша: Блин. Ща ещё докопаются. Чё делать то, а? По близости никакого другого магазина нет. Чёрт! Ладно. Выбирать не приходится. Может, обойдётся. Они ж там все мелкие так-то, максимум лет по восемнадцать, а то и меньше.

Молча подходит к ларьку. Гопники оживляются и внимательно рассматривают его, при этом смеясь над чем-то.

1: Дарова, дядя!

Саша: (оборачиваясь) Привет, молодёжь.

 Гопники смеются.

1: Ты чё так поздно гуляешь?

Саша: (весь напряжён) Да так воздухом подышать захотелось.

1: А, ну ясно. Дай закурить?

Саша: (запрятав поглубже в карман пачку сигарет) Я не курю.

1: Спортсмен?

Саша: (Пытается улыбаться) Ну да.

1: Кёрлингист? (Смеются)

Саша: Почти.

1: Боксёр что ли?

Саша: Нет, раньше каратэ занимался.

1: Ну, уважуха, чё! Молодец! Так, чё… курить то нету, да?

Саша: Нет, нету, простите парни.

1: (Широко улыбаясь) А если найдём?

Саша: Нет, нету. Я не обманываю.

1: Ну, ладно. А чё пришёл то сюда?

Саша: Так купить надо.

1: Чё купить?

Саша: Выпить.

1: Так ты же спортсмен!

Саша: Бывший.

1: А, ну, да, ну, да. Тогда конечно. Так в одного что ли бухать собрался? Ты, давай, нам купи, мы с тобой попьём, так сказать компанию составим.

Саша: Нет, парни, я бы с радостью, да меня девушка дома ждёт, я ж не для себя.

1: А чё твоя девушка алкашка что ли? (все смеются)

Саша: Не надо так говорить!

1: (игриво) Ой, простите, простите, что оскорбил даму вашего сердца.

Саша покупает бутылку водки.

1: А чё без запивона что ли?

Саша: Дома компот.

1: Ха, капец, с тёлкой водку бухать! Ну, ты ваще красава!

Саша: (Деланно смеётся) Мне как бы пора…

1: Ну, ладно, чё. Так, курить то нету, да?

Саша: Не, ребят, нету. Ладно удачи вам, мне пора идти. Меня дома ждут.

1: Кто?

Саша: Так подруга.

1: Точно. Ну, давай, иди, и тебе удачи, она тебе не помешает.

Саша: Ага.

Идёт, пытаясь не оборачиваться, слышит за спиной какие-то шутки в свой адрес.

Саша: (Сам с собой. На выдохе) Фу, блин, слава богу, что без эксцессов обошлось, без проблем. Ха, а если бы реально в карман залезли сигареты искать и нашли, то чтобы потом? Ну, так-то, я же не лох какой-нибудь, пускай их и больше, но за себя-то бы всяко постоял. (Сжимает кулаки)

Подходя к дому, он, вдруг, резко остановился и остолбенел от страха. На скамейке возле подъезда сидела та самая девушка в белом саване, которую он недавно видел из окна своей квартиры. Её лицо, хоть и видно было только сбоку, но всё же было различимо, что оно прикрыто вуалью. Убедившись, что она его не заметила, он встал чуть поодаль за куст и стал наблюдать за ней.

Девушка молча сидела и смотрела куда-то в одну точку. Её белый саван развивался по воздуху, хотя ветра не было. В голове у Саши складывалось такое таинственное неприятное ощущение, что она кого-то ждёт и этим «кем-то» был именно он. От волнения он стал быстро шарить по карманам, выронил пачку сигарет, поднял её, достал сигарету и закурил, осторожно, но глубоко вдыхая густой белый дым. Ему очень не хотелось того, чтобы девушка увидела его. Вдруг, сзади он услышал голос.

1: Дядя! (Саша обернулся) Не хорошо обманывать!

Саша снова посмотрел на скамейку с девушкой. Она, вдруг, резко повернула голову в его сторону и, откинув с лица вуаль, пристально посмотрела прямо ему в глаза, при этом громко засмеявшись. Он подался назад и, тут же, сзади, резкая боль пронзила его голову, и он потерял сознание. Последним, что отчётливо видел он, это были два красных зловещих огонька в пустых глазницах той девушки, и жуткий, пробирающий до костей смех. Он всё стоял и стоял в его голове… о, этот зловещий неистовый смех…

Саша открыл глаза и огляделся по сторонам. Он сидел на холодном бетонном полу. Непонятно, но каким-то образом он оказался в Танином подъезде, как раз напротив её двери. Память постепенно стала возвращаться к нему, и он начал припоминать последние минуты сознания перед темнотой. Он пошарил по карманам куртки и не обнаружил там ни сигарет, ни телефона, ни кошелька. Зато вот бутылка водки по-прежнему грелась у него за пазухой.

Саша: Капец. Здорово вообще. Вляпался всё-таки. Ну, ладно, хоть водку не отжали. Блин, башка-то как гудит (прикладывает руку к затылку). Ё-моё! Вот это шишка. Ладно, хоть не пробили и на том спасибо. Уроды малолетние! Но, ничего, я вас запомнил, всех запомнил, твари! (Смотрит на дверь Таниной квартиры, подсаживается ближе) Танюш, ты ещё здесь? Слышишь меня? Знаю, что слышишь.

Открывает бутылку водки и пьёт из горла.

Саша: Ну, прими бог как лекарство! (Морщится) Что за гадость?

Ставит бутылку на пол.

Саша: Если ты не хочешь говорить со мной, тогда я буду говорить с тобой. (Помолчав, сделал ещё глоток из бутылки).
А, помнишь, как мы с тобой на природу ездили? Ну, в первый раз, когда купались и ты ещё тонуть начала? А я лежу такой на берегу загораю, слышу какие-то всплески воды и крики. Я тогда, помню, вскочил на ноги, смотрю, а ты тонуть начала. Как же я тогда испугался за тебя. Ну, как почему? Потому что любил тебя, да и люблю чего уж там  говорить. Так испугался, что могу тебя потерять. Не раздумывая, как разбежался и нырнул за тобой. Вынес тебя на руках на берег, ты не шевелишься. У меня сердце чуть из груди не выпрыгнуло от страха, а ты открыла глаза и засмеялась. Ха! Проверить меня решила, кинусь ли за тобой в воду или нет? Сейчас смешно, конечно, но тогда было совсем не весело. Я даже обиделся сначала. Думал, что несу на руках тебя как герой, спас, а вон оно как вышло. Не дала мне почувствовать себя твоим спасителем. (Пауза) Ты сейчас улыбаешься? Смейся, смейся (Смеётся). (Пауза) А, помнишь, как любили просто сидеть у дома на лавочке и смотреть на звёзды? Просто, молча сидели и смотрели. Я всё не мог понять, почему этот ковшик на небе называют медведицей? Ха. Ты мне объясняла чего-то, но, надо признаться, я и сейчас не понимаю. Вот вроде бы ничего особенного, а так хорошо было. Правда? Правда. Ещё на рыбалку ездили, помнишь, на мотоцикле моём? Я забуксовал там, ну, дождь прошёл, слякоть. Ты говоришь, мол, давай ты за руль сядешь и вырулишь, а я подтолкну. Ведь я сразу почувствовал внутри,  что-то не так, и не надо бы было этого делать. Ты села такая, деловая, даже каску одела. Сейчас вот вспоминаю, смешно так. Я только подтолкнул, говорю, не газуй сильно. А ты как надавила ручку газа и в кювет ушла, вместе с мотоциклом и с рыбой. И тогда я перепугался за тебя, а ты лежишь внизу, в канаве, рядом с мотоциклом и смеёшься. Помнишь? Я тоже тогда долго смеялся. Ещё, как катались по ночному городу? От ментов угоняли? Я уж, было, хотел остановиться, а тут ты говоришь: «Гони!» Меня это так взбодрило и завело! Я педаль в пол! И полетели! Только след простыл. Потом в машине сидели у речки, пиво пили. Ну, здорово, ведь, правда? И даже тогда, когда я у тебя на дне рождения случайно напился, ну с работы пришёл уставший, выпил, накрыло и давай брэйк крутить. Пока крутился, разбил ногой любимую вазу твоей бабушки и магнитофон сломал. Ну, весело же? Зато есть что вспомнить! Ты смеялась громче всех, а мне на утро так стыдно было. После этого я долго боялся у вас дома показываться.
Эх, были же времена, всё так хорошо было, безоблачно. А теперь… Но и сейчас ведь тоже всё ещё можно наладить. Как думаешь, можно?

Таня: Вряд ли, Саш…

Саша: (Оживляясь, прижимается щекой вплотную к двери) Таня…Танюш… Ты слышишь меня?

Таня: Конечно, слышу.

Саша: Всё что я говорил, ты всё это слышала?

Таня: Да, слышала.

Саша: А почему ты тогда не открыла мне?

Таня: Зачем?

Саша: Ну, как, зачем? Я тут уже столько времени сижу. Хочу с тобой поговорить.

Таня: Так говори.

Саша: Говори… Знаешь, как страшно остаться одному. Вот представь, ты абсолютно один и никому не нужен… вообще никому. Такого и врагу не пожелаешь. Это страшнее тяжелой болезни. Я так не хочу. Это же можно запросто сойти с ума. А я совсем один. Так и есть. Думаешь, в детдоме было лучше? Попробуй чью-нибудь игрушку взять, так сразу получишь по морде. Да старшие постоянно били и гоняли в магазин за сигаретами и пивом. Знали ведь, что откуда у нас деньги, а всё равно. Если возвращались ни с чем, то очень сильно били. Приходилось воровать у воспитательницы. Стыдно, а что делать? Да, конечно, много народа, весело, но… всё не то. Всегда безумно хотелось домой, хоть я и понимал, что дома, как такового у меня уже нет. Есть квартира, но в ней никого, она пуста, а когда квартира пуста, то это уже не дом, а так, помещение. Я ведь толком то уже и не помню мать с отцом. Помню лишь, как мама читала мне перед сном сказки, а отец в кресле смотрел телевизор. Потом, словно ластиком стёрли память, ничего не помню. Говорили, что отец сгорел на даче, в бане, а мать, вскоре не выдержав этого спилась, и…  повесилась. А я ещё долго прятался в шкафу, когда приходили меня забирать. Думал, никогда не найдут. Но, потом, когда кушать очень захотелось, я вылез из шкафа и стал специально ждать их, чтобы пришли, накормили, да и забрали бы совсем. Мне уже было всё равно. Но, самое страшное было впереди. Ещё целую неделю за мной никто не приходил. Я выходил на улицу и просил милостыню. Конечно, глупо было сидеть возле своего же подъезда, но, тем не менее, за мной вскоре после этого пришли и забрали в детдом. Весело, да? Ты не представляешь, каково это, быть одному посреди города, посреди мира. Слышишь, я не хочу так? Танюш, прости меня.

Таня: (всхлипнув) За что?

Саша: Ну, как?..

Таня: Вот именно, что не за что.

Саша: Так ты не обиделась?

Таня: Нет.

Саша: А что тогда?

Таня: Что ты имеешь в виду?

Саша: Ну почему не открываешь и не выходишь ко мне?

Таня: Я, Саш, не вижу в этом смысла.

Саша: Значит, ещё обижаешься?

Таня: Я же говорю, что нет.

Саша: А почему ты говоришь, что, вряд ли у нас получится что-то?

Таня: А ты сам как думаешь?

Саша: Так я не знаю, я уже ничего не понимаю, поэтому и спрашиваю. Ты меня больше не любишь?

Таня молчит.

Саша: Тань, скажи, если не любишь меня и я не нужен тебе, так я уйду, правда, обещаю! Тогда, конечно, нет смысла, вообще ни в чём.

Таня молчит.

Саша: (Сквозь слёзы) Тань, ответь мне?

Таня: Уходи!

Саша: Что ты такое говоришь? (Поднимает с пола бутылку и пьёт из горла) Мы ведь с тобой завтра в кино хотели пойти, там такой классный фильм с Брюсом Уиллисом показывают.

Таня: Никуда я с тобой не пойду. Так будет лучше, просто уйди.

Саша: Кому лучше? Для кого лучше? Для тебя?

Таня: Для нас.

Саша: А ты не решай за нас! Ты не можешь решать за меня, что мне лучше, а что нет. Мне кажется, ты сейчас и за себя ничего не можешь решить, это только эмоции. Эмоции, правда?

Таня молчит.

Саша: (бьётся головой в дверь) Впусти меня. Давай всё обсудим. (Кричит) Впусти, сказал! (пинает в дверь) Я кому говорю, сука, открывай!

Таня (плачет) Саша, ты ненормальный! Понимаешь? Ты псих!

Саша: (мгновенно успокаиваясь. Шёпотом. ) Я нормальный, слышишь? Я нормальный! С чего ты взяла, что я псих? (Опять кричит) С чего ты взяла? (снова пинает в дверь) Открывай, сказал! Мы просто поговорим и всё! Открой ты уже эту проклятую дверь! Ааа!!!

Таня: (дрожащим голосом) Уходи домой, Саша, пожалуйста, уходи домой, прошу тебя!

Саша: Ты никогда меня не понимала! Всегда только упрёки, а последнее время какая-то надменность, и даже чёрствость по отношению ко мне стала проявляться. За что ты меня так не любишь, Таня, за что?

Таня: Саш, я вообще не понимаю о чём ты говоришь? Тебе это только кажется, ты всё это придумал! Никогда такого не было! Я всегда с тобой была нежна, и искренности мне не занимать. Я всегда любила тебя, терпела и прощала очень многое, до тех пор, пока ты не стал совершенно неуправляемым, стал много пить. Откуда в тебе появилось столько агрессии, злобы, ненависти? Из-за чего? Раньше же ты был нормальным!? И мы с тобой очень хорошо ладили. Ты был ласков ко мне, и я отвечала тебе тем же. А сейчас моя ласка разбивается о каменную стену твоей злости. И, не говори, пожалуйста, таких слов, как надменность и черствость. Они очень меня обижают.

Саша: (Хохочет) Это во мне то агрессия и злоба? Это я то ненормальный? Да ты чё несёшь? Меня твои нервы, ревность и догадки тупые довели до такого состояния! Да мне плевать на то, что обижает тебя, а что нет! Я же ничего тебе не сделаю, ты только открой мне эту чёртову дверь, иначе, я её выломаю! Просто поговорим, и я уйду. Это ведь ты довела меня до ручки, вот даже сейчас продолжаешь гнуть свою линию!

Таня: Я всё помню, о чем ты говорил, да, было хорошо. Но потом что-то изменилось в тебе. Синяки я сама стала себе ставить? А тот случай про раскалённый  утюг ты забыл? Когда ты меня ударил им по спине, лишь за то, что я не успела погладить тебе рубашку. Как только стоит мне тебе сказать хоть слово против, ты хватаешься за нож и начинаешь мне угрожать. Это нормально, по-твоему?

Саша: (Взревев от негодования) Ты врёшь! Зачем ты всё врешь? Я же не сумасшедший! Не было такого ни разу! Ты всё придумала, чтобы заставить меня нервничать ещё больше, чтобы в край разозлить меня! Да? Зачем тебе это? А, ну, открывай! (пинает в дверь) Открывай, сказал!

Сзади него открывается дверь. Слышится лай собаки. Появляется сосед.

Сосед: Нет, видит бог, я крови не хотел. Ты реально деревянный что ли, урод? А я тебя ещё пожалел, на улицу не выгнал, видимо зря. Иди сюда!

Саша: (оборачивается) Пошёл в жопу!

Сосед: (опешив) Это кто сейчас пикнул? Ты это мне сказал, ублюдок? 

Саша: (снова обернувшись) Да тебе.

Сосед: Повтори?

Саша: Пошёл в жопу, козёл старый!

Сосед: (рванувшись к нему вперёд) Да ты чё, сволочь, охренел? Всё, держись! (Хватает Сашу сзади за куртку и разворачивает к себе. Саша резко отталкивает его к стене.) Вот так да? Мышонок то у нас в огромную крысу превратился! Это что у тебя в руке? Нож? Ты чё, придурок? Чё ваще ненормальный что ли? А, ну, убери! Убери, я сказал!

Саша: Иди, куда шёл!

Сосед: Я сейчас собаку на тебя натравлю, она тебе ноги откусит, далеко на руках то убежишь?

Саша отворачивается. Сосед осторожно подходит к нему сзади и сильно бьёт кулаком ему по затылку. (Нож падает на пол) Саша хватается за голову рукой, оборачивается и снова получает удар, теперь уже в лицо.

Сосед: Я научу тебя, выродок, старших уважать! Ещё какое-то говно будет тут вякать и руки распускать на майора полиции. Скажи спасибо, что своих коллег не вызвал, а то бы сидел сейчас кукарекал пятнадцать суток.

Саша наклонился вперёд, одной рукой закрыв лицо, а другой голову. Сквозь пальцы на пол капает кровь.

Сосед: Ну, чё, упырь, ещё хочешь?

Саша: Всё, хватит.

Сосед: Да неужели? А я только в кураж вошёл!  Ладно, я сейчас пойду гулять с собакой, минут десять-пятнадцать у тебя есть, чтобы убраться. Когда я приду, чтоб тебя здесь не было. Понял?

Саша: Да понял…

Сосед: (Саше) Прижми пока свои булки к стене. (В дверь) Рэкс, ко мне! Гулять, гулять, мальчик!

Из-за двери на лестничной площадке появляется собака, которую на поводке ведёт сосед. Собака злобно скалится и рычит, глядя на Сашу.

Сосед: Породистым овчаркам нельзя есть дерьмо. Я сколько раз тебе говорил. Пошли!

Сбегают по ступенькам вниз и выходят на улицу.

Саша стоит, навалившись спиной на Танину дверь.

Саша: Это всё из-за тебя. Сегодня, за одну только ночь я уже два раза получил. Эх ты, блин. Я же люблю тебя. Ты ещё здесь?

Таня: (зарёванным голосом) Иди домой. Пожалуйста, уходи.

Саша: А вот возьму и не уйду.

Таня: Он же убьёт тебя, или в тюрьму посадит.

Саша: А мне уже всё равно! Ты же меня не любишь больше, да?

Таня молчит.

Саша: (повышая голос) Ну, скажи уже.

Таня: Саша ты меня пугаешь, я тебя боюсь.

Саша: Это я тебя пугаю? Чем же? Поведением? Так это ты меня таким сделала! Понимаешь? Ты! Ты! И только ты! Ладно, я уйду, и больше не потревожу тебя. Просто безумно обидно и горько, что всё так бесславно закончилось. Ведь это, как я правильно понимаю, конец? Да, Тань, конец?

Таня молчит.

Саша: Да пошла ты! (берёт с пола бутылку водки, пьёт из горла, давится, кашляет)

Выходит на улицу. Неподалеку сосед выгуливает собаку.

Саша: Козёл, чтоб вы сдохли со своей собакой, сгорели в аду!



Конец первого действия.





Второе действие.


Приходит домой. Умывает лицо от крови.

Саша: (Смеётся) Давненько такого не было, сначала Таня опустила, потом малолетки телефон с деньгами отжали, ща ещё этот козёл нос разбил. Молодцы, чё! (Подходит к окну) Быстрее бы уже утро. Где же вы, товарищи гопнички? Денежки мои тратите, небось, да? Ну, конечно, там хоть было и не много, но на нормальную пьянку то хватит. Гады! Как же я вас всех ненавижу! Весь этот город! Весь этот мир!
(Смотрит по сторонам)

4 часа утра. Улица пуста. По-прежнему темно. Только тусклый свет фонарей, да ещё свет в редких нерешительных окнах домов освещают отдельные участки улицы. Туман. Вдруг с правой стороны от ларька Саша заметил что-то. Он сконцентрировал своё зрение, пробиваясь сквозь туман, и отпрянул от окна. Там, возле ночного ларька стояла и смотрела прямо на него та самая девушка в белом, которую он уже встречал раньше. Как показалось ему, она что-то шептала и манила его к себе. Он резко задёрнул шторы и отошёл в сторону. Постояв молча несколько минут, он снова осторожно подошёл к окну и отодвинул одну занавеску. Громко вскрикнул и упал на пол. Прямо напротив окна, на уровне четвертого этажа в воздухе парила та самая девушка. Она раздвинула руки в стороны и жестами звала его к себе, в свои объятия. Её лицо было бледно-синим с запёкшимися на нём каплями крови, а из чёрных пустых глазниц на него смотрели два раскалённых рубиновых уголька, которые просто испепеляли его душу. Её саван был в больших бордовых пятнах крови, которая всё ещё сочилась из ран.

Саша: (Закрываясь рукой) Что тебе от меня нужно? Уйди! Сгинь, прочь!

Он лежал на полу, закрыв руками голову, не в силах пошевелиться и ещё раз взглянуть за окно.

В открытую форточку отчётливо потянулся запах дыма. Саша привстал, принюхался.

Саша: Дым? Откуда? У меня что-то горит? Но ведь я же и дома то не был? Чайник? Нет, я не ставил его.

Поднявшись с пола, он осмотрел всё в квартире и, убедившись, что запах идёт с улицы, нерешительно подошёл к окну. Из-за штор маячили какие-то таинственные блики, которые-то становились больше, то были едва заметны. Наконец, прищурившись от страха и в надежде больше не встретиться с той девушкой, он не выдержал и открыл шторы. Девушки не было. Внизу что-то горело. Было такое ощущение, что факелоносец проносит олимпийский огонь мимо его дома. Заинтригованно Саша забрался на подоконник и посмотрел вниз. Он чуть не упал навзничь от увиденного. Прямо под его окнами тот самый сосед, с которым он имел неприятное знакомство этой ночью, выгуливал свою собаку. И сосед и его собака были полностью объяты огнём, с ног до головы. Причём складывалось такое ощущение, что им это не доставляет никаких неудобств. Собака нюхала траву у дома, а сосед, держа её за поводок, не спеша курил.
Затем, они, как ни в чём ни бывало, пошли в сторону своего дома и скрылись за углом.

Саша: Это что за бесовщина такая творится? Ничего не понимаю. Короче, надо ложиться спать. (Ложится, но даже не в состоянии закрыть глаза, вскакивает) Таня, Танечка, ну прости ты меня, умоляю. Нет! Я так не могу. Либо пока ты меня не простишь, либо пока не пошлёшь  и скажешь, что не нужен, я не уйду. Так, так, так, думай, Шурик, думай. Не могу же я в третий раз так просто придти и снова ту же пластинку поставить… (Радостно хлопает в ладоши) О, точно! И как же я раньше не додумался? Фотик! У неё же остался мой фотоаппарат! Приду и потребую его назад. Она ведь не может мне его не отдать! Это же моя вещь! Вот, отдаст. Выйдет и тут уж я без разговора с глазу на глаз, её не отпущу.

Воодушевленно выбегает на улицу. Идёт к Таниному дому. Её дом, к слову, находился в минуте ходьбы от его дома. На этот раз он даже не пытался набирать в домофон номер её квартиры, а снова набрал номер квартиры этажом выше.

Бабка: Кто?

Саша: Почта, откройте!

Бабка: Какая почта? Время то сколько?

Саша: Срочная почта.

Бабка: А кому?

Саша: Всем, бабушка, всем!

Бабка: А пенсию принесли?

Саша: Всё принесли, бабушка, открывайте, холодно на улице.

Бабка: Вы только Галке из восемьдесят второй не давайте пенсию, она снова на неделю в запой уйдёт, и я заснуть не смогу от шума.

Саша: Как скажете.

Бабка: Ладно, открываю, только смотрите, не отдавайте ей ничего.

Саша: Договорились.

Дверь открывается. Саша вбегает на нужный этаж и тихонечко стучится в дверь.

Саша: Тань, ты прости, что надоедаю, но, это снова я. Я чё пришёл то?.. Это… Я у тебя фотик свой забыл, можешь мне его отдать? Он мне очень нужен…прямо сейчас.

Тишина.

Звонит в дверь.

Саша: Таня, ну, правда, отдай, и я сразу уйду. Ну, проснись ты уже, наконец. Мне без него нет отсюда хода! Правда, очень нужен, отдай!

Тишина. Вдруг за дверью послышались какие-то звуки, движения и даже разговор. Один голос был точно мужской.

Саша: Это чё за нафиг? Таня! (Начинает кричать) Таня! Ты с кем? Кто там у тебя? Твой новый парень? Быстро же ты меня забыла, что уж и говорить! Лучше открой! Я дверь вынесу и прирежу обоих! (Пинает дверь).

Опускается на пол возле двери.

Саша: Теперь мне всё ясно. И про надпись в подъезде, и про то, почему ты так вела себя последнее время и… короче теперь всё сошлось. Сейчас мне всё понятно. Сука, ненавижу тебя! Можешь оставить себе мой фотик и снимать на него себя и любимого своего! (Плюёт на пол)
Господи, ну что за наказание то такое мне, а? Почему у всех всё нормально, а только у меня всё через заднее место? Я уже и в правду не знаю, что мне делать? Куда идти? К кому? И главное, зачем? Ха, смешно, ей-богу, словно лабиринт какой-то, из которого нет выхода. Я вновь и вновь, зачем то возвращаюсь сюда. Сейчас бы волшебный клубок, как в сказке, которую мне мама в детстве читала, может, хоть он бы вывел меня из этого сумасшедшего дома? Нет, ну правда, всё смыкается на одном и том же, все дороги ведут туда, откуда пришёл. Всё время проходишь мимо одних и тех же  домов, витрин, людей, даже собак и кошек. Завернёшь за угол, а там тоже самое, там ты уже был!  Поворот налево - и тут всё до боли знакомо. Направо – и с тобой здороваются те же самые люди. Приходишь домой, хотя нет, не домой, в свою кирпичную коробку, делаешь каждый день одно и то же, одно и то же. После, идёшь по каким-то всё таким же одинаковым делам, решаешь те же самые проблемы. И, в конце, концов, возвращаешься на исходное положение. Сумасшествие какое-то получается. Ведь даже если медведица твоя, слышишь, Тань, всё время над головой, куда бы ты не пошёл, куда бы не отправился, то выводы сами напрашиваются, да? Это место никогда и никуда никого не отпустит. Оно проклято! Вот оно решение! Хотя от этого решения возникает ещё больше вопросов. Или я схожу с ума или это весь мир съехал с катушек! Третьего варианта быть не может. Только нужно определить, кому именно из нас сорвало крышу? А, всё равно. Без разницы! Риторический вопрос. Кому от ответа легче станет? Да, и, это уже ясно, что найдя ответ, ты вновь вернёшься к изначальному вопросу, потому что останешься не удовлетворён ответом, ибо, если уж серьёзно разбирать эту тему, его нет. Нет ответа! И никогда не было. Был только город, люди и мы с тобой. А теперь только город и люди, эти ненавистные озверевшие люди! Нас с тобой больше нет. Больно, очень больно. (Плачет)
А ты, конечно, будь счастлива, любите друг друга и не ссорьтесь. Для меня самое важное чтобы ты была счастлива. Со мной? А что со мной? Со мной всё будет нормально, да, нормально. Сейчас вот схожу ещё за одной бутылкой и станет вообще хорошо. Господи, мне так хочется тебя увидеть. Просто увидеть, можешь даже ничего не говорить мне. Хотя бы последний раз, просто сказать, глядя на тебя - привет, Таня и услышать в ответ – Привет, Саш. Мне больше ничего уже не надо. Эх… ладно, я всё понимаю. Позволь мне тогда просто посидеть ещё немного под твоей дверью. Я не знаю зачем, просто так. Совсем не хочется домой идти. Там пусто и серо. Твой подъезд за эту ночь стал мне родней дома, правда, я не шучу. Не гони меня, пожалуйста, скоро я сам уйду, навсегда уйду из твоей жизни.
Просто знай, что, не смотря ни на что, я всё равно тебя люблю, и всегда буду любить. Знаю, что тебе я уже противен и омерзителен, но в моих глазах ты по-прежнему также красива. Прости, это выше моих сил, вычеркнуть тебя из жизни. Я могу быть некрасивым, толстым, тонким, безруким, безногим, да и вообще овощем, но пока у меня есть глаза, это ничего не изменит, в них ты всегда будешь моим идеалом. Они видят тебя именно такой.

Где-то сверху скрипнула дверь, и по ступенькам зацокали каблуки.

Женщина: Ты чего тут сидишь?

Саша: Ну вот, сел и сижу. А вам то чё?

Женщина: А ты не груби мне.

Саша: Я и не грублю.

Женщина: Дерзкий какой. Чего уселся тут, народ пугаешь? Давай иди отсюда.

Саша: Я же не к вам пришёл.

Женщина: А к кому?

Саша: Вам-то какая разница?

Женщина: Сейчас милицию вызову и сразу будет тебе разница. Смотрите-ка, совсем уже распустились наркоманы, на лестничных площадках, возле дверей колются!

Саша: Тётя, идите куда шли.

Женщина: (сильно возмутившись) Что?

Саша: (Привстав с пола. Грубо) Вали, говорю, отсюда, тётя!

Женщина: Ты это…

Саша: По-хорошему, иди, куда шла.

Женщина: (Испугавшись, быстро сбегает вниз по ступенькам) Я этого так просто не оставлю, я милицию сейчас вызову!

Саша: Вызывай. Дура. (Тане) Тань, у вас все в подъезде такие сдвинутые? Ну, да, ну, да, ты же скажешь, что это я двинулся. Точно, я и забыл.

По ступенькам вверх поднимается маленький мальчик, который громыхает игрушечным «Камазом», таща его за собой на верёвочке. Увидев Сашу, мальчик остановился, молча посмотрел на него и протянул ему руку, зажатую в кулачок. Саша выставил ладонь. Мальчик, мило улыбнувшись, пошёл выше.

Саша: (Раскрывая ладонь) Пять рублей. Спасибо, чё уж там. Вот уже даже дети за бомжа принимают.

Сверху, стуча клюкой по стене и прихрамывая на правую ногу, спускается бабка.

Бабка: Чего сидим?

Саша: Да вот, устал что-то я.

Бабка: Иди, иди, давай отсюда. Опять потом после вас шприцы собирать. А у меня спина болит. Гробите себя, так гробьте, только убирайте за собой.

Саша: Я не наркоман, бабушка.

Бабка: А кто ты, апостол Пётр что ли?

Саша: Я Саша.

Бабка: И что? А я Марфа Григорьевна. Уходи, давай Саша.

Саша: Да я уже итак собирался.

Бабка: Вот и иди. Ты кстати не знаешь, почтальон не проходила? А то ещё ночью звонили в домофон, вроде как почта, пенсию, говорят, принесли. Так я и не сплю с ночи, всё жду. Подъезд конечно большой и пенсионеров много, но, ведь давно уже должна была принести. Так ведь?

Саша: (Улыбнувшись) Наверно.

Бабка: Так ты не видел? Не было?

Саша: Нет, я не видел.

Бабка: Пойду на улице посмотрю, может, забыли про меня, в другой подъезд ушли. Ух, я им щас задам, если и правда, забыли про меня! Про меня, про героя социалистического труда. Разве так можно? Вот ответь мне?

Саша: Нет, так нельзя.

Бабка: Вот и я о том же, а они, вон что творят. Ладно, ты это, давай уже, иди.

Саша: Всё, всё, иду. Ещё пять минут, бабушка.

Бабка: Ладно, только давай, не больше пяти минут. А то сейчас если мне пенсию не отдадут, я участкового вызову, чтобы разбирался, а он тебя увидит и вместе с почтальоном заберёт к себе.

Саша: (смеётся) Хорошо.

Снизу поднимаются два подвыпивших парня.

1: Эй, ты чё тут делаешь, браток?

2: Да чё не видишь, обжабался, наркоша, вон взгляд какой! Давай его обшмонаем?

1: А чё, давай!

Наклоняются к нему.

Саша (Хватает одного за грудки и подставляет к его шее нож) Я тебя сейчас зарежу, как свинью!

2: Эй, эй, перестань, ты чё? Мы же пошутили! Отпусти его!

Саша с силой отталкивает первого от себя.

1: Придурок конченый! (второму) Пошли нафиг отсюда. У него, по ходу отходняки начинаются.

2: Дебил! Мы тебя запомнили, понял?

Саша: Валите отсюда.

Прислоняется щекой к Таниной двери.

Саша: Прости меня за всё, я тебя очень люблю. Будь счастлива. И главное, не держи на меня зла. Ладно? Ладно, я пойду. Прощай, Таня. (Плачет.)

Внизу резко хлопает входная дверь в подъезд  и слышно, как кто-то, тяжело дыша, вбегает вверх по ступенькам. Появляются двое полицейских.

1: (Второму) Какая там квартира?

2: Семьдесят шестая.

1: (Саше) Эй, друг, чего тут сидишь? Это какая квартира? А то не указателей, ничего нет.

Саша: Ну, вот, сижу. Семьдесят шестая это.

1: (Второму) Что за день то сегодня с самого утра? Что за дом такой проклятый? Сначала этот обгоревший жмурик с собакой, сейчас ещё это. (Стучит в дверь). Откройте, полиция!

Саша: Вам не откроют.

2: Открывайте, полиция, мы дверь ломать будем!

Саша: Да не откроет она вам.

1: Ты откуда знаешь?

Саша: Знаю. Там девушка моя… ну, бывшая тоесть, с парнем своим. Мы поссорились, и вот… не открывает мне.

2: Поссорились, говоришь?

1: (Второму) Звони Лёхе.

Второй звонит. Появляется спасатель.

Спасатель: Чё, глухо?

2: Как в танке.

1: Пили, давай.

Спасатель достаёт инструмент, возится с дверью.

Саша: Вы чего делаете то? Если человек не хочет ни с кем разговаривать, это ещё не значит, что надо ему дверь ломать.

2: Заткнись, грамотей.

Саша: (Поднимаясь с пола) Я вам не позволю!

Он встаёт с пола и пытается помещать полицейским. Первый бьёт его в живот и бросает на пол.

1: Если будешь мешать, то на пятнадцать суток поедешь.

Саша: (Схватившись за живот) Гады…

Спасатель: А чё такое тут случилось?

2: Да бабка её позвонила, говорит, что внучка на телефон не отвечает, и обещала к ней прийти вечером, да так и не пришла.

Спасатель: И чё? Это значит, дверь надо ломать? Может, дела какие-нибудь срочные появились. Вы хоть понимаете, что нам может быть за это, если сейчас дома никого не окажется? Да нас же с вами по прокуратурам затаскают и уволят к чертям.

1: Ты не ссы. Бабка там такая у неё взбалмошная, говорит, что раньше, никогда такого с внучкой не было, всегда созванивались, и каждый вечер она к ней приходила проведать. Это гораздо хуже будет, если сейчас там трупак, а мы так просто возьмём и уйдём. У нас вон в отделе случай был. Парни тоже как-то приехали на вызов и побоялись двери ломать, а потом, когда по всему подъезду завоняло, так их уволили, за неисполнение чего-то там, не помню точно, должностных обязанностей, вроде.

Саша: Вы чё такое несёте то?

2: Тебе сказано, заткнись! Сиди и помалкивай. Ты говоришь, друг её, да?

Саша: Да и что?

2: Поссорились, значит?

Саша: Ну, да, с кем не бывает?

2: Ну да, ну да. Ты это посиди пока здесь, никуда не уходи.

Спасатель: А ты говорил, чем завоняло то?

1: Ты дебил, Лёша? Труп там был в квартире и разложился, вот и завонял.

Спасатель: Тьфу ты, господи. Ладно.

Дверь слетает с петель. Первый полицейский со спасателем заходят внутрь, второй стоит у входа.

Саша сидит на полу, закрыв голову руками, и что-то шепчет себе под нос.
Совсем рядом слышится глухой звук шагов. Он поднимает глаза и видит, как снизу вверх по ступенькам поднимается девушка в белом саване, запятнанном кровью. Она молча, не глядя на него заходит в Танину квартиру и исчезает в ней. Саша только попытался окликнуть её, как увидел, что вслед за этой девушкой поднимается объятый пламенем сосед. Чуть впереди него, на поводке, весело виляя хвостом, бежит его собака. Он также молча заходит в свою квартиру и закрывает за собой дверь.

Полицейский ничего этого не видит, а продолжает засовывать свою голову в квартиру, всё пытаясь там что-то разглядеть.
 
Саша сидит на полу и пытается собраться с мыслями. Его мозг готов взорваться в любую секунду. Губы дрожат, руки трясутся, а глаза покрыла пелена слёз.

1: (Кричит) Матерь божья! Саня!

Второй полицейский вбегает в квартиру, заходит на кухню и останавливается как вкопанный.

2: Это чё за нахрен то?

Спасатель: Меня ща вырвет!

Посреди кухни, на полу, в огромной луже крови лежит Таня, в её широко раскрытых глазах застыла гримаса ужаса и боли.

2: Господи… (снимет фуражку)

1: Кто её так?..

Возле дома слышится вой сирены скорой.

Первый полицейский со спасателем выносят на руках труп Тани, завёрнутый с головой в белую простыню, сквозь которую на пол сочится кровь, осуждающе смотрят на Сашу и уносят труп вниз по ступенькам.

Появляется второй полицейский. Он выходит из квартиры, одевая фуражку, вытирает пот со лба.

Саша: (в истерике) Что с ней? Это Таня? Скажите, это она? Нет, нет, не может быть!

2: (Наклоняясь спиной на дверь) За что ты так её, парень?

Саша: (в крайней степени изумления) Я? Да вы что такое говорите? Это не я! Я же говорю, она была с другом, может это он её?

2: Там, в квартире никакого друга не было.

Саша: Может, спрятался?

2: За что? Такая молодая…

Саша: Это не я! Я могу доказать!

2: Криминалисты разберутся. Это ж только надо представить… тридцать пять ножевых ранений… (Хватает Сашу за грудки) Ты, понимаешь, что тебе пожизненное светит, псих?

Саша: (Рыдает) Это не я, это не я, я не мог, я ведь люблю её!!!

2: Не ты говоришь? Ладно, разберёмся. А этот нож, твой? (Указывает на нож на полу)

Саша: Нет, тоесть, да, мой…

2: Ты бы хоть избавился от него что ли, не знаю… Очевидно, что это и есть орудие убийства, не так ли? Вон, весь кровью испачкан, сомневаюсь, что твоей. (Поднимает нож, убирает его в полиэтиленовый пакет) Мда… А чё от тебя так бензином пахнет?

Саша: Бензином? Каким бензином?

2: Обыкновенным. Вон вся куртка бензином залита. Это не ты ли, случаем, соседа из семьдесят восьмой спалил?

Саша: Я? Нет! Не я! Я даже не знал его.

2: Да? А соседи говорят, что вы сегодня с ним скандалили всю ночь и ты обещал убить его.

Саша: Я не говорил такого.

2: (Помолчав) У тебя зажигалка есть?

Саша: (Шарит по карманам) Нет, где-то нету, была, потерял, значит.

2: (Достаёт из кармана зажигалку) Твоя? (Протягивает Саше)

Саша: Моя. Спасибо, где вы её нашли?

2: (Убирает зажигалку обратно в карман) Да, вон, рядом с трупом соседа нашли. Странное сходство, да? Хорошо, что не сгорела вместе с ним, улика, ведь, как-никак!  (Достаёт рацию) Первый, я второй, срочно наряд полиции на ул. Мира 66.

Саша: (Снова опускается на пол. Рыдает) Танечка, Танюша, это не я! Ты же знаешь? Я ведь люблю тебя, ты же моё всё. Нет, это не со мной! Не со мной!

Быстро взбегая по ступенькам, появляется наряд полиции.

2: Вяжите его. Да, попал ты парниша, по самое не хочу!

И только полицейские достали наручники и наклонились к Саше, чтобы поднять его и скрутить, как, вдруг, время остановилось и полицейские, словно все враз поражённые параличом, замерли на месте, как статуи.

Саша: (Хватаясь за голову) Что вам всем от меня нужно? Оставьте меня в покое! Я никого не убивал! Я никого даже не трогал!  Я хочу домой! Я устал! Я хочу спать! Я не хочу, я не хочу, мама! (Закрывает ладонями лицо.)

Вдруг, слышится приглушённый стук, словно с верхнего этажа вниз катится что-то.
Саша открывает глаза и видит, что прямо у его ног лежит красный клубок шерсти. Он попытался поднять его, но клубок покатился вниз. Саша привстал и остановился. Клубок тоже остановился. Саша сделал к нему шаг, клубок вновь покатился.

Саша: Куда ты меня ведёшь? Ты знаешь отсюда выход? Ты хочешь мне помочь?

Наконец, он уверенными шагами пошёл вслед за ним. Клубок вывел его из подъезда. Он петлял мимо ларька, мимо бурлящих красных сточных вод химического завода, мимо свалки, которая поглотила практически весь город, мимо разрушенного детского дома в  разбитых окнах которого был виден обгоревший потолок и исписанные матом стены,  мимо всё тех же одинаковых людей и домов. Наконец, клубок привел его к подъезду собственного дома. Саша открыл дверь, и клубок покатился вверх по ступенькам и остановился на четвёртом этаже, напротив его двери.

Саша: И ты хочешь сказать, что это и есть выход? Глупый, это, как-раз только отправная точка лабиринта.

Клубок, откатываясь назад, снова и снова ударяется о дверь.

Саша: Думаешь, стоит идти туда?

Клубок продолжает биться о дверь.

Саша: Эх, а я уж, было, и вправду подумал, что ты знаешь путь…

Он зашёл в квартиру, молча лёг на диван. И тут его взгляд привлекла икона, которой он раньше никогда здесь не видел. Икона с изображением Николая Чудотворца стояла наверху на книжной полке, прямо над диваном, и как ему казалось, человек с иконы смотрел прямо ему в глаза.

Саша: и чего ты смотришь, старче? Винишь меня во всём? Это понятно. Правильно. Я тоже себя виню. Но винить то легко, это не дело даже, а ты помог бы мне, вот это было бы поступком. Правда, я ни одной молитвы даже не знаю.

Поднялся с дивана и встал на колени, перекрестившись.

Саша: Прости меня, господи, за всё прости, помоги мне, спаси мою заблудшую душу, умоляю тебя. Вот я весь пред тобой на коленях. Разбит, сломлен, подавлен… я жить не хочу уже… этот лабиринт засосал меня, понимаешь? Я всегда пытался что-то изменить, искал пути решения, но на каждом повороте своего пути я натыкался и натыкаюсь на эти каменные ледяные стены лабиринта, и он вновь и вновь возвращает меня обратно и подавляет мои эмоции и волю. Я так больше не могу. Я уже не хочу ничего… Прости меня…

Ложится на диван.

Саша: Ну, вот, даже легче стало как-то. (Смотрит на книжную полку) Так, стоп, а где икона? Она же только что была здесь? Ничего не понимаю. Так, а который час?

Подходит к окну. И только он хотел открыть шторы, как вспомнил про случай с девушкой в белом, как она была в его окне. По спине тут же пробежали мурашки, и он отбросил эту затею. Снова лёг на диван. Замечает на столе песочные часы.

Саша: А это откуда здесь? Интересно. Ладно. (Берёт в руки песочные часы и переворачивает их).

Саша: Ладно, надо спать. Пора уже, наконец-то, выспаться.

Вдруг, раздаётся громкий хруст. Стены трескаются. Комната переворачивается кверху дном и начинает быстро заполняться мелким пустынным песком. Саша вскакивает с дивана и начинает в ужасе бегать по комнате, кричать и искать выход.

Саша: Спасите! На помощь! Кто-нибудь!

Бросается к двери, но двери заклинило, бьёт табуреткой по окнам, но стёкла словно пуленепробиваемые, не поддаются. Комната заполнилась песком под самый потолок.

Темнота.

Саша осторожно открывает глаза и осматривает комнату. Все на своих местах. Словно и не было ничего.

Саша: Сон? (Успокаиваясь) Уф… сон. Ну, и приснится же такое. (На зубах хрустит песок) Это ещё что за?.. (Плюётся)

Вдруг в его голову проникли ужасные воспоминания вчерашнего вечера и ночи. Он от страха съёжился, и по его щеке прокатилась горячая слеза.

Саша: Что же теперь будет? Почему полиция не идёт за мной? Почему сразу не повязали на месте, не пристрелили, в конце концов, а? И что сейчас делать? Идти сдаваться самому или ждать когда придут? Это хуже всего на свете, ждать неизбежного.

Звонок в дверь.

Саша: (Вздрогнув) А, ну, вот и пожаловали, гости дорогие.

Снова звонок.

Саша: Да сейчас я, сейчас, оденусь только.

Звонок не смолкает.

Саша: Да подождите же чуть-чуть, никуда я не убегу.

Подходит к двери.

Саша: (осторожно) Кто там?

Голос: (смешливо) А ты кого-то ещё ждёшь?

Саша: Я не понимаю, кто это?

Голос: Ну, ты вообще, Саш, это я, открывай.

Саша: Таня?

Таня: Нет, блин, Моника Белуччи!

Саша: (Зарыдав, уткнулся головой в дверь) Таня, Танечка… зачем ты пришла?

Таня: Вот так новость! Сам же говорил, что в кино идём сегодня на фильм с этим твоим любимым лысым орешком!

Саша: (смеётся сквозь слёзы, открывает дверь). Привет!

Таня: (Проходит в квартиру) Ты плачешь? Почему? Случилось что-нибудь?

Саша: (Крепко обнимает её) Таня, Танюша, я так тебя люблю! Мы всегда будем вместе, правда? Правда, скажи?

Таня: (Тоже обнимает его) Конечно, любимый, всегда.

Саша стоит, положив голову Тане на плечо и плачет.

Таня: Успокойся, ты чего это? Давай перестань (целует его).

Вдруг свет в комнате быстро тускнеет и становится темно. Саша чувствует, как Таня в его объятиях становится всё слабее и слабее.

Саша: Тань, что с тобой? Что случилось? Танюш, тебе плохо? Скорую? Помогите! Человеку плохо!

Стены вдруг задрожали, и по полу пробежала кривая узкая трещина. С потолка на пол полетела штукатурка, доски на полу стали трещать и ломаться. Таня всем телом навалилась на него и, вдруг, рассыпалась песочной пылью. Вмиг воцарилась кромешная темнота, из которой доносились лишь истошные крики Саши.

Саша: Нет! Таня! На помощь! Помогите!

Всё вокруг рушится, падают стены, окна разлетаются вдребезги.

Темнота.

Открыв глаза, Саша медленно оглядывается по сторонам. Всё ему было знакомо. Он сидел на полу в Танином подъезде, у её двери. Рядом с ним стояла наполовину пустая бутылка водки, а на полу лежал окровавленный нож. Вся его одежда и все волосы были в песке.

Саша: (Посмотрев на Танину дверь) Таня!?


Темнота.


Песочные часы падают со стола и разбиваются.








Не угадаешь, что светит тебе
Рай или ад - не суть
Главное в этой чёрной реке
Быстро не потонуть!
Что ждёт за углом? Или во снах
Радость? Жестокость? Смерть?
Лишь бы в этих  слепых кострах
Берестой не сгореть.
Хватит того, что вернувшись домой
Не узнаешь себя
Кто это в зеркале? Что за чужой?
Это совсем не я.
Те же дороги, те же пути,
Тот же унылый вид
Бег в безысходности, жизнь взаперти
Каменный лабиринт.



Конец



Нижний Тагил. Май 2014 г.