Слеза счастья. Часть I. Приют мертвецов. Глава 2

Глава 2. Решение

– Гриппа, а кто ещё здесь живёт? – Илья снова семенил за хозяйкой, пытаясь по пути заглянуть ей в лицо.
– Никто, – мрачно отозвалась она, не останавливаясь ни на минуту.
– Значит, приснилось, – вздохнул он, вспоминая дивный аромат.
Как собака он с раннего утра принюхивался к запахам в доме, во дворе, даже незаметно шмыгнул носом рядом с Гриппой. Ничего похожего на ночной аромат не ощущалось, а ведь он был таким явственным, что до сих пор стоял в носу, вызывая приятные мысли.
– Твоя резиденция, – сказала Гриппа и открыла дверь большой кирпичной постройки. Железная махина не проронила ни звука. – Осматривайся. Если что-нибудь понадобится, телефоном пользоваться ты уже научился.
Она махнула рукой в сторону трубки, мигавшей красным огоньком, и оставила гостя в одиночестве. Сегодня Гриппа выглядела хмуро и неприветливо, отчего-то спешила оставить Илью одного подальше от дома, и парню это показалось подозрительным. Но, решив отложить выяснение причин уныния на вечер, он огляделся и присвистнул от восторга. Мастерская была внушительных размеров, с большими, занимавшими половину стены окнами. Станки, инструмент, верстаки гостеприимно ждали, когда ими займутся.
– Ни пылинки, – вздохнул Илья, проведя пальцем по верстаку. – Когда она успевает? Даже не верится, что она здесь одна.
До обеда он изучал содержимое мастерской, пробуя, как работает тот или иной инструмент. Идеально, самое подходящее слово, какое пришло на ум сразу же. Звуки, такие живые и поющие, бальзамом ложились на сердце. Руки медленно вспоминали, как надо работать. Время пролетело незаметно до звонка на обед. Воспоминания о ночи отступили…
Дни потянулись, похожие друг на друга. Илье казалось, что он ходит по кругу: мастерская – дом, дом – мастерская. По ночам он ждал возвращения аромата, но так и не уловил его. Неделя подошла к концу. Молодому человеку даже понравилось заточение вдали от мира. Работа больше походила на отдых. Гриппа кормила на убой. Свежий воздух пьянил. Чего ещё желать?
– Ты решил? – Гриппа вопросительно посмотрела на него за ужином. Прошло шесть дней с того момента, как парень обосновался в её владениях. – Завтра прилетит вертолёт. Мне нужно знать твоё решение уже сегодня.
– Я не видел объект, – упрямо протянул Илья, ковыряясь вилкой в картошке. Уезжать не хотелось. Там, в большом и шумном городе, опять придётся искать работу, платить за квартиру.
– Если я покажу его тебе, то придётся остаться.
– Значит, выбора у меня нет. Либо остаюсь, либо исчезаю, – задумчиво произнёс он, разделив картошку в тарелке на две половины. На цвет и вкус еда выглядела одинаково, а вот жизнь – нет. Иногда лучше не иметь выбора, чем делать его.
– Послушай моего совета, – Гриппа вдруг вздрогнула и перешла на шёпот. Она не поднимала глаз и цедила слова сквозь зубы. – Собирай рюкзак и уезжай. Ты отличный парень, нечего здесь делать.
– Но… – начал, было, Илья и тут же осёкся под пронзающим взглядом.
– Уезжай, – она схватила его за ворот рубашки и притянула к себе. – Хочешь жить? Уезжай!
Гриппа резко ударила рукой, и от силы толчка Илья откинулся на спинку стула, удивляясь, что не упал на пол. У этой женщины оказались железные мускулы, под стать мужской фигуре, и взгляд, пронзающий насквозь, от которого душа уходила в пятки.
– Но почему? – спросил он. На молодого человека напало упрямство. Стоило только приказать, как рефлексы брали своё.
Она промолчала, подавляя вспышку жаркого всплеска эмоций, и встала из-за стола, давая понять, что ужин закончен.
– Я остаюсь, – прошептал он вопреки здравому смыслу и вздрогнул от того, как грохнули тарелки в раковине. – Покажи мне мою работу.
Вода моментально прекратила шуметь. Немного постояв, опершись о раковину руками, Гриппа потёрла шею и покрутила головой из стороны в сторону, будто разминаясь перед схваткой. Но вместо того, чтобы вступить в бой, она, молча, вышла из кухни. Повинуясь непонятному чувству, Илья выскочил следом, стараясь не отставать. Он не понимал, что заставляет его так поступать. Неважно, упрямство это или любопытство, значение имел сам факт – Гриппа согласилась снять табу на второй этаж.
– Через полчаса у лестницы в холле, – послышался её голос, когда они остановились у кладовки. Женщина выглядела озабоченно и старательно отводила взгляд в сторону. Зазвенели ключи. – А сейчас вали отсюда подобру-поздорову.
Илья кивнул и поспешно удалился в свою комнату, не дожидаясь, когда она рассвирепеет. Захлопнув дверь, он привалился к ней спиной, стараясь унять бешено бьющееся сердце. Молодой человек корил себя за необдуманный поступок, но никогда не брал своих слов назад. В висках стучали молоточки в такт пульсу, руки дрожали. Внезапно его внимание привлёк листок на кровати. Предчувствие твердило, что надо бежать и чем быстрее, тем лучше.
«Гриппа врёт. Если мы одни в этом захолустье, кто его положил? Гриппа была рядом. Что же скрывает дом? Нет, я не уеду. Перебьётся старуха», – подумал Илья, упрямо сжимая пальцы в кулаки.
Он подошёл ближе к кровати, не решаясь взять бумагу в руки. Собственно, в этом не было никакой необходимости. Крупными корявыми буквами на вырванном неизвестно откуда листе оказалось нацарапано всего одно слово: «БЕГИ». Заворожено глядя на чёрные кривые полоски, Илья мысленно перебирал известные ему ругательства. В конце концов, он бросил подушку на лист и вернулся в холл. Гриппа уже ждала его, обречённо глядя себе под ноги.
– Уверен?
Илья пожал плечами, решив умолчать о находке. Теперь он точно никуда не уедет, пока не выяснить подробности.
– Следуй за мной, – вздохнула она и направилась к лестнице, указывая путь.
Деревянные ступени ни разу не скрипнули под тяжестью шагов. Они блестели матовым светом, отражая огоньки ночных светильников. Лестница раздваивалась в пролёте точно крылья огромной птицы. Гриппа на мгновение задержалась, давая шанс вернуться, но, не дождавшись ответа, продолжила путь, свернув направо по тёмному коридору. Стало как-то зябко и промозгло. Пахло сыростью. Было очевидно, что в этом крыле никто не живёт. Гриппа щёлкнула выключателем и в мрачном коридоре зажглась подсветка, точно на взлётной полосе. Коридор уткнулся в дверь, старую, обшарпанную, видавшую виды и совершенно неподходящую царскому дому. Она тихо скрипнула от неожиданности. Похоже, её не открывали давным давно.
– Здесь три маленькие проходные комнаты. Надо сделать одну большую комнату, не затрагивая несущие стены, – сказала Гриппа, входя в мрачное помещение.
– Для кого? Какая функция у комнаты: гостиная, спальня, столовая?
– Спальня, должна получиться спальня. Гардеробная есть в дальней комнате. Там же находится ванная с туалетом.
– Значит, спальня? – медленно растягивая слова, прошептал Илья. Он побрёл в глубину жуткого полумрака. В отличие от всего, что он видел в доме и дворе, здесь пахло пылью и грязью. Под ногами валялся старый мусор, смятые газеты. На окнах болтались занавески, больше похожие на ветошь, да и стёкла едва пропускали лунный свет.
Гриппа настороженно шла следом и дышала гостю в затылок.
– Для кого спальня, Гриппа? – Илья резко развернулся и упёрся взглядом в бледное лицо. Оно выделялось из общей темноты и пугало. Её губы дрогнули, и молодому человеку показалось, что сейчас блеснут острые клыки.
– Не имеет значения, – произнесли губы на мёртвом застывшем лице. Лишь глаза зло прищурились. – Ты сам решил остаться, так что не задавай лишних вопросов.
– Имеет значение, – упрямо повторил он и вскрикнул.
Непонятным образом его ноги резко оторвались от пола и подлетели, тело распласталось на куче грязных тряпок, из которых с писком выскользнула крыса.
– Тебе дали выбор, – прошипела Гриппа, прижимая парня к полу. Её жёсткая мозолистая ладонь придавила пульсирующую шею, не давая вздохнуть. – Ты отказался. А ведь я тебя просила.
– Чья спальня, Гриппа? – слова упрямо вылетали с хрипом и свистом.
Тело внезапно приняло вертикальное положение. Гриппа продолжала держать за шею и смотреть прямо в глаза, пытаясь просверлить дыру в мозг, чтобы объяснить непонятливому гостю истину. А потом вдруг развернула Илью на сто восемьдесят градусов, выкрутив безвольную руку. Его лицо упёрлось в шершавую деревянную стену.
– Запомни, мальчик, – горячее дыхание обожгло ухо. – Чем меньше ты знаешь, тем больше шансов выжить.
Через минуту хватка ослабла. Илья потёр шею и оглянулся, Гриппа исчезла. Он стоял один, прижавшись к стене в полном мраке. Щека горела, словно по ней провели наждачной бумагой.
– Чья же это спальня? – прошептал он, медленно сползая по стене на пол. Очередная крыса пробежала, громко топая маленькими когтистыми лапками.
Илья опустил голову и обхватил её дрожащими руками. Больше всего его поразила Гриппа. Она обладала невероятной для женщины силой и реакцией. Он пропустил подсечку и, даже, не понял, как оказался на полу. Лишь чувствовал мёртвую хватку совсем не женской ладони. А потом она легко подняла его на ноги, точно он был пушинкой, а не мужиком с нехилым набором мускулов и костей. Эта женщина – просто сам дьявол в юбке.
– И все же, чья это спальня? – непонятная тайна раздражала, точно назойливый комар, который невидимо вьётся возле уха и противно пищит. Можно сто раз хлопнуть себя по лицу, а он так и будет продолжать пищать, вызывая неконтролируемую злобу.
С трудом поднявшись на ноги, молодой человек сделал два шага и получил увесистый удар по голове. Сознание отключилось вместе с падающим телом. Тонкая игла вонзилась в мышцу, впрыскивая снотворное. Парня легко подняли, перекинув через плечо. Безвольное тело покачивалось в такт движения.
– Дурак, – вздохнула Гриппа, сбрасывая его на кровать. – Глупый мальчишка. Говорят тебе, молчи.
Она скинула с его ног пыльные кроссовки, ощупала гематому, выросшую после удара на голове, накрыла покрывалом и исчезла из комнаты. Ей предстоял трудный день, в котором гостю не было места…
Ночь прошла незаметно. Илья застонал, переворачиваясь в постели. Голова раскалывалась на сотни мелких осколков. Тело не слушалось, его скручивало и ломало, кости ныли и умоляли о помощи. Он ничего не мог сообразить, кроме того, что лежит в кровати потный и грязный. Первая попытка встать окончилась полным провалом. Плечи не смогли оторваться от подушки.
С трудом разлепив склеенные ресницы, он поморщился от яркого света. Глаза защипало, и слёзы потекли по щекам. Илья решил встать по-другому. Превозмогая жуткую слабость, он перевернулся на живот. Это получилось не сразу. Сначала удалось заложить одну ногу за другую, а уж потом по инерции поднять плечо. Лицо уткнулось в мягкую подушку, дышать стало нечем. Илья медленно подтянул под себя колени, чувствуя дикую ломящую боль. Постоянно останавливаясь на передышку, он продолжал пытку, пока лицо не оторвалось от подушки, и голова не уткнулась макушкой в спинку кровати, а плечи не поднялись над согнутыми в локтях руками.
– Чёрт, – ругнулся он и услышал свой голос со стороны. Шум в голове усилился, кровать начала вращаться, едва он оторвался от подушки. Тошнота подкатила к горлу, норовя вырваться на постель фонтаном брызг вчерашнего ужина. – Что ж так колбасит…
Ещё добрых полчаса Илья боролся с собственным телом, пытаясь спустить его на пол, предательски расплывающийся под ногами. Но упав на холодные доски, взвыл от выкручивающей ломоты. Стиснув зубы, он поднялся на ноги и зашатался. Идти не получилось, с первым шагом тело плашмя рухнуло, из прикушенной губы потекла кровь. Солёная жидкость вызвала очередной приступ тошноты. Ползком он добрался до ванны и из последних усилий перевернул тело в чугунную купель. Открыть кран сил не хватило, сознание снова покинуло его.
Очнулся Илья от того, что тело билось в судорогах от холода, зубы стучали, лицо онемело от напряжения. Он дотянулся до вентиля и пустил воду, не думая о том, что всё ещё в одежде. Горячая вода согревала, падая на сгорбленную спину. Что за мука? Отчего весь мир перевернулся с ног на голову?
Вода уже несколько раз наполнила ванну, а холод продолжал колотить изнутри. Едва пальцы оттаяли, то сразу закололи тысячами иголок. И так всё тело, пока оно не согрелось. А когда кровь забурлила в венах, сердце яростно забилось в груди, сотрясая каждым ударом.
Постепенно жизнь возвращалась. Голова болела, но кружилась не так сильно, как прежде. Руки стали подчиняться приказам, ноги смогли удержать тело, когда Илья вылезал на кафельный пол. Одежда осталась плавать в воде.
– Что это? – он посмотрел пристально в зеркало, пытаясь сфокусировать взгляд на шее. Багровые отпечатки охватывали горло. Илья приложил ладонь, осознавая, что кто-то держал его за шею. – Гриппа!
Он со стоном вспомнил прошедший вечер и потянулся рукой к затылку. Большая шишка топорщилась под мокрой шевелюрой.
– Гриппа, чёртова старуха, я убью тебя, – проскулил парень, бросая полотенце на пол.
Шатаясь, он оделся в чужой спортивный костюм и побрёл из комнаты прочь. В доме была привычная тишина, набившая оскомину.
– Гриппа! – крикнул Илья, желая разорвать её на части. Но в ответ бесконечное молчание.
Он вышел на крыльцо и вдохнул свежий воздух. Лёгкий туман опускался, наплывал прозрачной дымкой, окутывая всё вокруг. Надвигались сумерки. Неожиданно тишину разорвал громкий стрекочущий звук. Сильный порыв ветра нагнул берёзовые ветви, и над домом медленно набирая высоту, показался огромный серый вертолёт.
– Улететь не получилось, – вздохнул Илья, провожая взглядом тяжёлую машину. Странная пустота поселилась в душе, сменив напряжение. Он упал на крыльцо.
– Нет, не получилось, – знакомый хриплый голос застал врасплох. Гриппа подкралась, как всегда тихо и не заметно. – Как голова?
– Болит, твоими усилиями, – буркнул Илья и вновь потрогал бугор на затылке.
– Пройдёт. Боль всегда проходит, пока ты жив, и совсем не чувствуется, если мёртв, – задумчиво произнесла она и уселась рядом на ступеньку крыльца. – Сегодня отдыхай, а завтра приступай к работе.
– Хорошо, что ты мне руки не сломала, а только голову проломила.
– Всего лишь шишка и лёгкое сотрясение. Есть хочешь?
– Нет. Мечтаю убить тебя, – бесстрастным голосом произнес Илья.
– Не ты первый. Но попробуй, вдруг получится.
Что-то в её голосе насторожило парня. То ли грусть, то ли усталость, то ли страстное желание уйти из жизни. Вид у неё был помятый, от былой бравости не осталось и следа. Впервые Илья рассмотрел хозяйку вблизи. В короткой стрижке преобладала седина, мелкие морщинки испещрили всё лицо, взгляд был тусклый и безжизненный. Сейчас перед ним сидела уставшая женщина. Жалость колыхнулась в душе.
– Сколько лет ты здесь?
– Пятнадцать. Уже пятнадцать, – сквозь зубы прошептала она и расстегнула ворот рубашки.
– И всегда одна?
– Что ж ты никак не успокоишься? Так и нарываешься на неприятность. Ты жить хочешь? Тогда не спрашивай.
– Я знаю, что ты здесь не одна. Тот, кто с тобой живёт, пахнет цветами и ванилью, и пишет, на редкость, корявым почерком.
Он достал оборванный лист и показал хозяйке, не выпуская послание из руки. Доверять Гриппе не получалось. Кто знает, что у неё на уме. Вдруг порвёт или того хуже, съест бумагу.
«Хоть бы уже съела и подавилась», – подумал Илья.
– Ну, почему ты такой настырный? – она мельком взглянула на послание, и на лице её не отразилось ни удивления, ни любопытства.
– Не знаю. Всегда такой был. Так, кто она?
– С чего ты взял, что она? Может, он?
– Нет, это она, я уверен.
– Скажу тебе в последний раз. Меньше знаешь, дольше живешь.
– Да, я и так понял, что отсюда не выберусь. Можешь не трудиться объяснять мне прописные истины. Колись, кого прячешь?
– Прости, – Гриппа сцепила пальцы рук в замок. – Ты один из тех, кого никто не знает, и не будет искать.
– Судя по всему, их было немало, – Илья окинул взглядом двор. Чтобы отстроить дом и разбить дорожки требовалась не одна пара рук.
– Тридцать два без тебя. Почему ты меня не послушал? Дурак.
– Какая разница от чьей руки, – он обречённо повесил голову. – Думаешь, меня оставили бы в живых?
– Не знаю. Никто не улетал.
– Так лучше здесь лишних пару дней проживу.
– Может, ты и прав. Пошли ужинать.
Она устало поднялась и скрылась за дверью. Сбывались самые скверные прогнозы. Илья горько усмехнулся, он всегда мечтал прожить долго и счастливо, а придётся мало и горько. Он не отставал от хозяйки и смотрел на шагающую впереди Гриппу, в который раз удивляясь. Широкие плечи, мощные руки. Рядом с ней даже он выглядел субтильным школяром.
Больше они не разговаривали, молча, поели, убрали посуду и разошлись по комнатам. Каждый погрузился в свои мысли с головой. Один думал о том, сколько дней ему осталось наслаждаться жизнью. Другая – о том, как лишить его этой жизни. С каждым годом становилось всё труднее избавляться от лишних людей. Гриппе нравился Илья, как сын, которого никогда не было. Но если она не сможет выполнять свои обязанности, то убьют её. А она никак не могла оставить этот мир, не из-за себя.