Слеза счастья. ЧастьI. Приют мертвецов. Глава 3

Глава 3. Зорька

В течение нескольких дней Илья и Гриппа будто сговорились не вспоминать о тягостном разговоре и чаще обсуждали жизнь, чем смерть. Дни потекли в дружеском общении. Два характера притирались друг к другу. Споров почти не возникало. Гриппа занималась хозяйством, а Илья с утра до ночи ломал перегородки между комнатами. Крушить всё вокруг у него получалось мастерски. В другое крыло на втором этаже его по-прежнему не пускали, а он не настаивал, увлечённо решая архитектурный ребус.
– Гриппа, где можно разжечь огонь? – крикнул Илья.
Он стоял посередине разваленной комнаты с головы до ног покрытый толстым слоем пыли. Одежду он берёг, а потому работал в шортах, предпочитая после трудового дня залечь в ванну и благодатно отмокать. Первые дни кожу кололо и разъедало от пота, перемешанного с пылью, а потом она загрубела и перестала реагировать даже на мелкие царапины.
– Ты замёрз? – хозяйка опять появилась неизвестно откуда.
– Очень смешно. Надо сжечь весь этот хлам, – он кивнул на кучу, выросшую возле окна, и чихнул.
– Будь здоров. Я сделаю это ночью сама, – пообещала Гриппа и махнула рукой, мол, стоит ли о таких пустяках беспокоиться. – Давай поговорим.
– О чём?
– О тебе. Не спеши. Делай работу медленно. Пожалуйста, – Гриппа с тоской посмотрела на парня, который сейчас больше напоминал мальчишку, грязного и лохматого. Который день она мучительно думала о том, что не может с ним расправиться, как с остальными.
– Неужели ты передумала меня убивать?
– Не так. Здесь не существует слова «передумала». Я не должна об этом даже задумываться. Это работа. Но я устала и не хочу твоей смерти. Может быть, придумаю что-нибудь, только ты не спеши.
– Ты, правда, не знаешь, где мы? – Илья бросил последнюю оторванную от стены доску в общую кучу.
– Нет. Меня вывезли так же, как тебя. Но судя по природе, мы где-нибудь в средней полосе. Наверняка, эта земля в частной собственности, включая лес.
– Неужели ты никогда не хотела сбежать?
– Куда? В лес? Да, и документов у меня нет. У тебя, между прочим, тоже. Я жива пока нахожусь здесь.
В этот вечер они залили тоску большой порцией самогона, который гнала Гриппа для лечебных целей. Настоянный на травах, он больше напоминал эликсир, пился легко, и так же легко одурманивал мозг. Спустя час Гриппа захрапела в кресле гостиной, обняв подушку. Развалившись в соседнем кресле, Илья долго решал, как ему поступить. Алкоголь навевал противоречивые мысли. Он то порывался огреть нахальную тетку по голове и сбежать, то вдруг вспоминал, что так и не выполнил работу. Остатки разума шептали, что первый вариант безнадёжен, вокруг на многие километры тянется лес. Он и дня не продержится в непролазной чащобе. Другая загадка занимала весь его разум. Кого охраняет Гриппа?
«Старуха спит. Это шанс», – решил он, довольный сделанным выводом. Упустить возможность подглядеть в замочную скважину, было бы неразумно. Илья, стараясь не шуметь и шатаясь из стороны в сторону, поплёлся к лестнице. Предметы раздваивались, плясали перед глазами и без конца вставали на пути. Подниматься по лестнице оказалось ещё труднее, щиколотки будто сковало кандалами. Каждый шаг давался невыносимо тяжело. Наконец показался заветный поворот. Здесь было чисто, царил полумрак. Илья дёргал ручки каждой двери, надеясь открыть хоть одну. И ему повезло в самом конце коридора. Он лишь слегка нажал на ручку, а дверь сама открылась. В лицо ударил знакомый цветочно-ванильный аромат.
– Любопытной Варваре, – за спиной раздался знакомый до колик в животе голос, и в затылок уперлось что-то ледяное и жёсткое.
– Я ничего не видел, – пробормотал Илья заплетающимся языком, услышав, как лязгнул курок.
– Медленно закрой дверь, – угрожающе пробасила Гриппа и в подтверждение слов болезненно ударила по темечку. – Медленно, я сказала.
Он отпустил ручку, стараясь унять дрожь, и прикрыл дверь. Холод от железа пополз вдоль позвоночника, вызывая дрожь и отрезвляя прямо на глазах.
– Теперь топай к лестнице. Живо!
Длинное дуло резко ударило по уху, заставляя поворачиваться.
Илья под конвоем спустился в холл и только тут посмел обернуться. Такой, Гриппу видеть не доводилось. Лицо, перекошенное злобой, бросало в холодный пот. Остатки хмеля вылетели, словно и не было. Зная её силу, он догадывался, на что способна дьяволица, будучи под градусом. Хищные глаза прищурились, крылья носа нервно подрагивали. Гриппа профессионально держала ружьё, словно всю жизнь занималась охотой или биатлоном. Оно уютно покоилось в застывших руках, которые сейчас выглядели ещё более огромными, чем обычно, за счёт вздувшихся от напряжения мышц. Серая водолазка обтянула их, прилипнув к коже, повторяя каждый изгиб, выделяя затвердевшие вены и сухожилия.
«Руки убийцы, – пронеслось у Ильи в голове. – Такими свернуть шею проще, чем застрелить».
– Ещё раз подойдешь к той двери, убью на месте, – глухой голос разлетелся, как автоматная очередь.
– Не подойду, – торопливо прошептал Илья. Жить хотелось с каждой минутой всё сильнее.
Не слушая, Гриппа подтолкнула его к двери во двор. Он вывалился, с трудом соображая, чего она хочет. Грохнул выстрел, распугав ночную тишину. Собака залилась лаем, послышались крики ночных птиц.
– Топай, – ружьё медленно опустилось на уровень груди.
– Куда? – икнул молодой человек, понимая, что до смерти осталось несколько шагов.
– За мастерскую.
Уж эту дорогу он выучил хорошо. Вот только зачем сейчас идти туда? Не иначе именно там хочет расправиться с жертвой. Илья посмотрел на небо, взывая, молча, к Богу. Но в чернеющей дали лишь звёзды блестящей россыпью заполонили простор, да луна усмехалась, освещая путь серебристым светом. Ночная прохлада остужала разгорячённое тело. Они обогнули мастерскую, и вышли на пустырь. Здесь не росло деревьев, не виднелось ровного газона, лишь кочки да пеньки.
– Догадываешься? – Гриппа снова выстрелила.
Вздрогнув, Илья присмотрелся, и оторопело перевёл взгляд на хозяйку. Тридцать две кочки аккуратно расположились в четыре ряда. Она не шутила, когда говорила о смерти. В том, что хозяйка дома способна разделаться с человеком, как с обыкновенным ужином, молодой человек не сомневался.
– Ты их застрелила?
– Кого как, – она хрипло рассмеялась и облокотилась о стену мастерской. Седые волосы лохматились на поникшей голове. – Первого задушила подушкой, напоив самогоном. Не могла смотреть ему в лицо. Он был красив, как бог, и любил меня. Меня… Потом стало не страшно. Они не догадывались о том, что их ждёт.
– В отличие от меня.
– Точно. А посему можешь выбрать смерть сам, какую захочешь.
– Тогда, как его. Напои и задуши, – попросил Илья, покорённый щедростью. Выбрать себе смерть – разве он мог об этом помыслить месяц назад. – Я же тебя почти люблю.
– Как скажешь. Но если ещё раз попробуешь зайти, куда не просят, застрелю на месте.
– Тоже вариант, – он почесал затылок и грустно вздохнул.
– Возвращайся в дом и ложись спать.
Илья, съёжившись от ночной прохлады, побежал к дому, а Гриппа уселась на первый попавшийся пень и завыла, как одинокий волк, на луну. Она причитала, вспоминая каждого по имени, просила прощения. Её хриплый голос разносился далеко по округе, и ночные птицы вторили на разные лады. Ещё долго эхо гоняло завывания, пока голос не осип вовсе. В потускневших глазах не было слёз, последние она выплакала пятнадцать лет назад, когда срубила первую сосну и закопала того, который любил преданно и нежно, не догадываясь о скорой смерти. Никто с тех пор больше не смотрел на неё нежным взглядом, не читал стихов, не сжимал ласково в своих объятиях. Да и она старалась огрубеть: перестала ухаживать за руками, не следила за бровями, выбросила всю косметику, превратившись в бесполое существо.
Всю оставшуюся часть ночи Гриппа таскала мусор со второго этажа и жгла костёр, с остервенением бросая в него всё, что накипело на душе, вместе со старыми досками. В горячем пламени ей виделись забытые лица. Они улыбались и не осуждали, лишь искривлялись в пламени. К утру, она забылась тревожным коротким сном на сырой от ночного тумана траве, чтобы проснуться с петухами и начать новый день.
Она и не ведала о том, что приговорённый к смерти не сомкнул глаз этой ночью, думая о жизни. Илья просидел на кровати до рассвета. Проверить, что творится на втором этаже, желания не возникало. Он видел в окно, как Гриппа таскает тяжёлые доски, но помочь ей не решился.
– Убьёт, всё равно убьёт, а жить так хочется, – бубнил Илья, раскачиваясь на постели. Хотелось курить. Уже лет пять, как он бросил эту привычку, а сейчас безумно хотел затянуться сигаретой и не одной.
К утру он извёл себя в мыслях и сильнее прежнего мечтал убить Гриппу. Но увидев её на кухне, потерянную, измученную и постаревшую, простил ей все прегрешения и ушёл с головой в работу.
Неделя пролетела в трудах и заботах. Вся грязная работа была сделана, оставалось заняться отделкой. Это означало приближающийся конец, и парень не спешил. Гриппа всё время молчала, бросая украдкой задумчивые взгляды. По вечерам она напивалась и пряталась за мастерской. Тогда слышался пронзительный вой, и лесные птицы привычно разносили его, подпевая. Илья иногда подглядывал за Гриппой, прячась в темноте. Она его не замечала, позволяя себе изливать боль. Её будто ломало изнутри, но это ночью, а днём следы истерики исчезали, оставалась угрюмость и закрытость.
Когда ранним утром раздался рокот вертолёта, Гриппа встрепенулась, будто очнулась от сна. Грозно зарычав, она толкнула Илью в его комнату и закрыла дверь снаружи. Все попытки вырваться на свободу закончились ушибленным плечом. Он понимал, что происходит то, чего ему знать не положено. Но от этого желание узнать не становилось меньше. Лишь спустя несколько часов Гриппа выпустила его из заточения, ничего не объясняя. В эту минуту она выглядела ужаснее, чем когда взрывалась от ярости, и походила на старуху, убитую горем.
– Гриппа, – позвал Илья. Он осторожно прикоснулся к её плечу, опасаясь вспышки гнева. – Что случилось?
– А? – она очнулась, но смотрела отсутствующим взглядом. – Всё нормально. Иди, поешь, ведь целый день голодный.
– Бог с ней, с этой едой. Скажи, что произошло?
– Они нас бросили, – дрожащим голосом произнесла женщина.
Илья мог поклясться, что она сейчас разревётся, как белуга.
– Кто бросил? – в его голове мелькнула мысль, что можно не бояться убийства.
– Она им больше не нужна, – Гриппа обречённо пожала плечами.
Её ноги зашаркали по деревянному полу. Илья, как привязанный ослик, шёл следом, не зная, чем помочь. Надеялся, что она сама расскажет, но Гриппа замкнулась в себе и упорно молчала. За обедом она вновь согрелась крепким самогоном и отключилась, заполнив тишину громким храпом.
Покачав головой, Илья пару минут постоял около хозяйки в размышлениях о неизвестности и женском алкоголизме, а потом отправился на второй этаж, где принялся яростно заколачивать досками подготовленную стену. Он долбил до тех пор, пока руки не задрожали от усталости, а тело не покрылось липким потом.
– Всё, – выдохнул он, оглядывая дело рук своих. – Можешь теперь прикончить меня, как остальных.
За дверью послышался шорох, едва различимый после недавнего грохота.
– Гриппа? – Илья сжал молоток в руке и подошёл к двери.
Но вместо ответа услышал звук удаляющихся шагов, и они точно принадлежали не Гриппе. Слишком лёгкими и быстрыми они были. Но Илья не побежал следом, стало безразлично, кто прячется от мира. Он бросил молоток и спустился в столовую, где храпела Гриппа, уткнувшись головой в тарелку. Сначала наёмный работник хотел развернуться и уйти, но его внимание привлёк храп. Он был не такой, как всегда. Гриппа не храпела, а хрипела. Воздух со свистом вылетал из приоткрытого рта, посиневшие губы застыли в холодной усмешке.
– Гриппа! – воскликнул Илья и откинул безвольное тело на спинку стула. Не только губы, но и лицо приобрело неправильный синюшный оттенок. Грудная клетка почти не поднималась в такт дыханию.
– Что ты делаешь, Гриппа? – парень смахнул со стола тарелки и попытался втащить на него безвольное тело женщины. Она не сопротивлялась, но от этого легче не становилось. Тело растекалось и не хотело слушаться, выскальзывая из рук. – Как же ты меня таскала?
Покраснев от натуги, Илья забрался на стол и подхватил Гриппу под руки. В конце концов, ему удалось справиться с проблемой. Он расстегнул ей ворот вечно закрытой блузки, подложил под шею свёрнутое полотенце, выпрямляя трахею, и бросился искать лекарства. Хоть бы где намёк на красный крестик? Сложно искать то, что должно лежать на виду. Кто бы мог подумать, что чёрный юмор Гриппы будет соответствовать цвету медицинского ящика. Дрожащими руками Илья рылся в упаковках лекарств, выбрасывая их на пол и не зная, от чего они помогают. Знакомый нитроглицерин закатился в самый угол, надеясь, что его не найдут. Срок годности почти истёк, но это мало волновало. Илья сунул таблетку Гриппе под язык и побежал за покрывалом. Столько дней он мечтал прикончить злую ведьму, а сейчас пытался спасти её от смерти и удивлялся сам себе.
– Не вздумай сдохнуть без меня, – крикнул он ей, выбегая из кухни.
Илья пролетел холл, не заметив свернувшуюся маленькую фигуру, прижатую к перилам лестницы. Взъерошенные каштановые волосы закрывали лицо. Лишь огромные карие глаза испуганно смотрели вниз, где спустя минуту снова пробежал молодой человек с пледом в руках.
Когда он вернулся, лицо женщины побледнело, губы начали розоветь и противный надсадный хрип сменился дрожащим дыханием. Илья заботливо укрыл её тёплым пледом и поставил чайник на огонь.
– Допилась, старуха. Надумаешь помирать, предупреди заранее, – он ворчал, а сам тихо радовался, что Гриппа не отдала концы. – И вообще, я первый на очереди, ты меня ещё не убила.
В ответ она застонала. Илья подскочил и встретился с блестящим немигающим взглядом. В нём читался испуг.
– Что со мной? – едва различимый шёпот слетел с её губ.
– Не знаю. Наверно, сердце, – предположил он и пригладил седые волосы. Сейчас на столе лежала не супер-женщина, а больной человек, нуждающийся в заботливом участии. – Я же не медик.
– Я не могу умереть сейчас, – она попробовала неловко подняться, но тут же упала от бессилия. – Помоги, не стой истуканом.
Илья подхватил грузное тело и помог спуститься со стола. Гриппа вцепилась ему в руки мёртвой хваткой. Он пододвинул ногой стул и усадил её, придерживая непослушные плечи. На плите оглушительно засвистел чайник.
– Ты не вовремя отключилась. Сначала надо было рассказать где, что лежит. Вот скажи на милость, где заварка?
Гриппа лишь скосила глаза в сторону, показывая направление в котором следует искать. Говорить не получалось. Язык не слушался.
– Ничего себе запасы! – Илья присвистнул. В отдельном шкафчике стояло бесчисленное множество жестяных баночек, заполненных сухими чайными листочками. – А пакетиков нет?
Гриппа в усмешке закатила глаза к потолку.
– Знаю, знаю. Ты любишь всё натуральное, – заворчал он, заваривая чай, и сел в ожидании.
Разговор не клеился, женщина думала о чём-то своём, не обращая внимания на спасителя. Даже когда он придвинул к ней чашку, наполненную чем-то отдалённо напоминающим чай, она продолжала смотреть в одну точку.
– Гриппа, выпей чаю.
– Что? – она недоумённо перевела взгляд.
– Чай, – Илья кивнул на чашку.
Гриппа послушно склонилась к столу, отхлебнула глоток и тут же недовольно поморщилась.
– Ну, не умею я заваривать чай. Что поделаешь? Не все такие способные, – парень в оправдание развёл руками.
– Эх, молодость, – крякнула она и, обжигаясь, допила светло-жёлтую жидкость. Вид у неё стал веселее. На щеках проступил слабый румянец, губы порозовели, глаза приобрели живой оттенок.
– Отведи в мою комнату, – попросила она.
– Да, конечно, – Илья согласно кивнул. – Только где она?
– Там, куда раньше тебе было нельзя.
Они с трудом добрались до лестницы, где стало очевидно, что женщина на второй этаж не заберётся, ни при каком раскладе. Илья собрал все силы и подхватил её на руки. Такой тяжести он в жизни не поднимал. На руках и шее вздулись вены, лицо покраснело от натуги. Хорошо, что дверь в её комнату оказалась первой по коридору. От удара ноги она распахнулась, пропуская входящих. Илья пролетел по инерции, и они вместе упали на кровать.
– Тебе пора на диету, – просипел он, вытаскивая из-под обмякшего тела руки.
– Червячки помогут, – улыбнулась она, источая свой чёрный юмор. – Достань коробку из тумбочки.
Илья послушно достал белую обувную коробку и уселся на полу рядом с кроватью.
– Там всё, что я смогла спрятать от них. Свидетельство её рождения и детская медицинская карта.
В коробке действительно лежала старая медицинская карта.
– Рассветова Ангелина Александровна, – прочитал он. – Так вот как её зовут. Ангелина.
– Я зову её Лина.
– Рассветова. Что-то знакомое, – в голове крутилась фамилия. Он уже слышал или видел её до путешествия. Вот только когда?
– Тебя наняла компания «Рассвет – индастри». Её отец был основателем. Странная история.
– Расскажи, – попросил Илья, наткнувшись на старые фотографии. С одной из них улыбалась маленькая девочка с румяными щёчками и огромными карими глазами. Над губой забавной точкой чернела родинка.
– Да, наверное, будет лучше, если я тебе всё расскажу, и ты сможешь позаботиться о ней, если я откину копыта.
– Эй, Гриппа, полегче. Даже не думай отправиться на тот свет. Мы без тебя здесь загнёмся. Ты же видела, как я чай завариваю. Пару дней отлежишься и будешь, как огурчик.
– Корова не будет ждать пару дней. Её доить надо, хотя бы пару раз в день.
Коробка выскользнула из рук и с тихим стуком перевернулась на полу.
– Корова? – Илья поднялся с пола и с удивлением посмотрел на Гриппу, подозревая, что она хочет предложить нечто ужасное.
– Ну, да. Корова. Животное такое, которое даёт молоко.
– Ты предлагаешь мне подёргать её за титьки? Я правильно понял?
– Как грубо. Зорька тебе понравится.
– Не сомневаюсь. Но здесь главное, что бы я ей понравился. В любом случае не собираюсь её доить. Я приведу Зорьку сюда. Прямо сейчас.
– Рискни здоровьем. Будешь отскребать навоз от каждой дощечки.
– Как же я забыл, что она ещё и гадить умеет. И когда у нас вечерняя дойка?
– Прямо сейчас, – Гриппа улыбнулась. – Не забудь протереть вымя и процедить молоко.
– Я припомню тебе, злая старуха, – Илья с раздражением пнул коробку и вышел из комнаты. – Протереть вымя.
На последнем слове его передёрнуло, словно попал под электрический ток. Перед глазами вдруг предстала огромная розовая перчатка, наполненная молоком.
– Ты поплатишься головой, Гриппа, – он толкнул входную дверь ногой. Сумерки сгущались быстрее, чем всегда. Холодный ветер завывал, предвещая нешуточную бурю. Чёрные грузные тучи захватили небо в плен. В воздухе уже пахло дождём, но первые капли упали, когда Илья вошёл в коровник.
– Что за вонь? – он задохнулся и выбежал наружу, чтобы добыть порцию кислорода. Ледяной дождь прогнал его обратно. В тусклом свете фонаря белела Зорька. Но до неё было добрых десять шагов по усеянному соломой полу. Адский запах сводил с ума. Илья стянул футболку и завязал её вокруг головы, закрывая нос и рот. Зорька удивлённо замычала, подобно паровозному гудку. Чужой человек в её хоромах не произвёл должного впечатления. Корове он явно не приглянулся. Она наклонила голову, выставив кривые рога вперёд, и замычала сильнее.
– Тише, Зорька, – Илья остановился и вытянул руку перед собой. – Это не моя идея, можешь поверить мне на слово.
Животное внимательно посмотрело своими большими глазами, и подпрыгнуло, грохнув копытами по деревянному настилу. Илья в испуге отшатнулся и, не удержавшись, рухнул всем прикладом на спину, больно ударившись головой о деревянную стойку. Висевшее на крюке ведро с грохотом свалилось прямо на лицо.
– Гриппа! – заорал Илья, с раздражением откидывая ведро в сторону. – Я точно убью тебя, Гриппа!
Он попытался встать, опираясь на руку, и обомлел. Пальцы с громким чавканьем вонзились в холодную жижу.
– Что за… – он приблизил руку к глазам, и тошнота подкатила прямиком к горлу. В едва различимом свете чернела ладонь и источала мерзкий, ни с чем несравнимый запах. Густая жижа медленно сползала по пальцам и ладони к запястью. – Ну, Зорька!
Он схватил пучок соломы и стал оттирать отходы коровьего производства, пытаясь задержать дыхание.
– Мууууу, – раздалось над головой, и тёплый язык обхватил пол лица, сбивая футболку и оставляя мокрый след.
Желудок не выдержал. Илья едва успел отползти в угол, как всё содержимое вырвалось фонтаном изо рта. Сильные спазмы сжимали диафрагму. Футболка натянулась на глаза, и парень сорвал её, бросив поверх получившейся лужи. Спёртый воздух туманил разум, пропитывая лёгкие. Илья ползком добрался до двери и выпал под проливной дождь. Лежа на траве, пытался различить её свежий аромат, но в носу стоял тошнотворный запах навоза. Крупные капли барабанили по голой спине, пробирая холодом до костей, но возвращаться назад не хотелось. Лишь упрямство заставило его подняться с земли и войти коровье царство. Волосы чёрными змейками прилипли к лицу и мешали смотреть. Илья огляделся. Слева от входа висел халат, стояла бочка с чистой водой, сверкающий стальным блеском бидон и чистая белая марля. Он порылся в карманах халата и выудил оттуда платок, который завязал наподобие банданы на голове, спрятав волосы. Вздохнув, Илья поднял упавшее ведро и почерпнул воды.
– Даже не зли, Зорька. Водные процедуры, – сверкнув глазами, он пошёл к корове. – Подставляй своё достоинство. Буду мыть.
Корова изумлённо уставилась на него тёмными глазами, не понимая, чего от неё хотят, и где Гриппа.
– Она не придёт, – ответил на вопрошающий взгляд Илья, досадуя на то, что разговаривает с коровой. – Давай, красотка, покажи в каком месте тебя надо мыть.
 Не дождавшись, когда она развернётся, парень обошёл стойло по периметру и остановился, когда оказался у задних ног животного.
– И как это делается? – фыркнул он, почерпнув ладонью воду, и брезгливо дотронулся до вымени. – Чёрт, они такие здоровые, я так до утра не вымою.
Зорька стояла, повернув голову, и смотрела на полуголого мужика в белой косынке, переминаясь с ноги на ногу. Тяжёлое розовое вымя покачивалось из стороны в сторону.
– Получи! – Илья размахнулся и окатил водой брюхо коровы.
В следующую минуту перед его лицом мелькнул жёсткий хлыст, рассекая воздух, и ударил по шее. Под дикое мычание Илья свалился в очередной раз на пол, прямиком в утоптанную солому.
Корова взбрыкнула задними ногами, и ведро с грохотом покатилось к двери.
– С помывкой мы, кажется, справились, – заключил Илья, поднимаясь на ноги. – И нечего мычать, не маленькая уже. Ты ещё не знаешь, какая из меня классная доярка получится.
В ответ послышалось грозное мычание, почти рык. Зорька вытягивала шею, обиженно скаля зубы.
Илья нашёл чистое ведро и вернулся, не слушая её ворчание. Подставил его под корову и присел на корточки, раздумывая, чего делать дальше.
– Ты не знаешь случайно, как это делается? Нет? Я тоже не знаю. Давай договоримся, я подёргаю тебя за твои соски, а ты не будешь драться.
В ответ корова яростно замычала и замотала головой, словно понимала, что сейчас её будут пытать, бесчеловечно и жестоко.
– Извини подруга, но как могу, – он дотронулся до горячего соска и сжал двумя пальцами. На дно ведра упала белая капля. – Это всё? Я ж так буду до следующей дойки мучиться.
Тяжёлый хвост завис в воздухе на мгновенье, но опустился без последствий. Зорьке ничего не оставалось, как отдаться на милость незнакомого человека. Вымя распирало, а Гриппа не пришла.
– Видишь ли, если бы ты была женщиной – другое дело, – начал философствовать Илья, с отвращением обхватывая другой сосок всей ладонью. – Но это какая-то мутация: одна грудь и несколько сосков.
Постепенно технология становилась более понятной, и в ведро иногда попадали целые струи молока. Но чаще оно проливалось на пол. Для чего у двери стоял большой бидон, оставалось загадкой. Потому что из того, что смог надоить Илья, с трудом набрался ковшик.
Дождь на дворе ронял последние капли, когда молодой человек уходил из коровника под прощальное мычание Зорьки. Так её ещё никто не пытал за всю недолгую жизнь.
Первым делом Илья поднялся на второй этаж, проверить, жива ли Гриппа или уже покоится на том свете. Стоило ему появиться в дверях, как тишину разорвал безудержный хохот. Гриппа лежала на кровати и сквозь слёзы смотрела на парня. Он выглядел уморительно в платочке и с маленьким ковшиком в руке.
– Очень смешно, – передразнил он. – Твоя корова ничего не знает. Пришлось всё делать самому.
– Бедный мальчик, – сочувственно прохрипела женщина, хватаясь за грудь рукой.
– Больше туда не пойду, – Илья поставил ковшик на прикроватную тумбочку. – Наслаждайся.
– Это всё?
– А чего ты хотела. У тебя не корова, а мутант. У неё соски в разные стороны глядят.
Илья скинул платок и уселся в кресло, оглядывая скромную обстановку хозяйки. Старая кровать, древнее, продавленное кресло, покорёженная тумбочка да косой шкаф – вот и вся мебель. В сравнении с самим домом комната Гриппы выглядела убого. Сегодня даже прислуга живёт богаче.
– Как ты себя чувствуешь?
– Непонятно. Вроде, как всегда.
– Тогда поднимайся и отнеси меня в кровать, – Илья потёр лицо руками, стараясь не заснуть, и сморщился. – Фу, они когда-нибудь перестанут вонять?
– Натур продукт быстро не смывается.
– Ладно, пошёл я спать. Звони, если что.
Он помахал на прощанье рукой и скрылся за дверью. Глаза слипались, согревшись, тело стало ватным и непослушным. Илья брёл по лестнице, не замечая ничего вокруг, мечтая лишь о том, чтобы добраться до кровати. Маленькая тень следовала за ним от самой двери, прячась за мебелью и цветами. Босые ноги ступали неслышно.
Илья не дошёл до ванны и упал в кровать как есть, мокрый и грязный. Он отключился ещё в полете. На подушку упала спящая голова, а ноги остались свисать с постели.
Он не почувствовал, как тонкие пальчики сняли измазанные в коровнике кроссовки. Маленькая тень выскользнула из комнаты, забирая их с собой. Через несколько минут она вернулась с пледом и заботливо укрыла спящее тело, а потом забралась на край постели и свернулась калачиком. Сквозь тучи за окном выглянула луна и осветила затихшую комнату. На белоснежном белье, раскинув руки, спал молодой человек. Под лунным светом его кожа напоминала гладкий мрамор с искусно выточенными рельефами. Чёрные волны волос разметались по подушке, окружая идеально вылепленное лицо. Илья спал, не чувствуя пристальный взгляд карих глаз и не слыша робкое сопение прямо над лицом. Тень улыбнулась счастливой улыбкой и лёгким ветерком унеслась прочь.