Эх, дубинушка!

   Стоя на дрожащих, разъезжающихся в стороны, ногах, Моськин привычно осмотрелся. Даже изрядно захмелев, ориентировался он всегда отменно. Судя по тринадцатому столбу, это было его подворье. В сгустившихся сумерках он различал знакомую ограду и густой заросший сад.
   
   Но что-то странное привлекло его внимание. Седи деревьев возвышался огромный белый шар, испускающий слабое радужное сияние. Беззлобно чертыхнувшись, Моськин закрыл глаза. А когда открыл, тот продолжал назойливо маячить перед ним.
   
   В фиолетовой тёплой мгле бойко перекликались сверчки. В глубине сада уютно сверкал освещёнными окнами дом. На Мосьикна вдруг нахлынуло возмущение. Какого чёрта, без разрешения, этот шар сел в чужой сад?!
-  Сейчас я этим лунатикам пятачки понабиваю, - невнятно пробормотал он и решительно перевалил через ограду.
   
   Встать на ноги ему так и не удалось, но желания набить морды непрошенным гостям не убавилось. На четверёнках тоже неплохо. Когда он был уже у цели, его осенило. А не похоже ли их вещество-антивещество, на котором они сюда прилетели, скажем, на спирт?! Хотя, если окажется коньяк, он тоже возражать не станет. Взять и отобрать, чтобы не повадно было впредь садиться где попало! Отличная мысль!
   
   Добравшись до аппарата, Моськин провёл по нему рукой, желая зацепится за что-нибудь. Поверхность была холодной и идеально гладкой, как лысая голова у его свата. Спиртом не пахло. Нетвёрдо став на ноги, мужик, злобно бранясь, стал колотить по шару кулаками. Безуспешно! Каяться и выносить спирт никто не собирался. Непрошеный гость безмолствовал.
-  Испугались, канальи! - взревел Моськин, злорадно сверкая глазами.
   Он явственно представил себе всполошившихся, перепуганных насмерть лунатиков с пятачками.
-  Лучше отворяйте, не-то расшибу ваш самовар вдребезги! – хрипло потребовал владелец сада.
   
   В темноте он нащупал увесистую дубину и, пристроившись на колени, принялся яростно, с оттяжкой, молотить по странному пришельцу. К его удивлению дубина ложилась на него совершенно бесшумно.
- «Эх, раз, ещё раз, ещё много, много раз!» - разудало гаркнул у самого уха Моськина густой мужской бас под музыку.
   Он отпрянул, ошалело уставившись на настырного гостя.
-  Ага, заговорили, голубчики! – ухмыльнулся хозяин усадьбы. - Сейчас вы у меня попляшете!

   Дубина его вновь пришла в движение.
-  «Эх, дубинушка, ухнем, эх, дубинушка, сама пошла, сама пошла!», - раздалось в гулкой тишине сада.
   Моськин, переводя дыхание, устало прислонился спиной к шару.
-  «Не слышны в саду даже шорохи, всё здесь замерло до утра», - запел шар задушевным женским голосом.
   Лицо хозяина усадьбы гневно исказилось.
-  Издеваетесь!? – прохрипел он, с усилием поднимая дубину.
   Ему непременно хотелось очередным сокрушительным ударом разнести в прах эту ненавистную шарманку.
-  «Вечерний звон, вечерний звон, - зазвучал в саду высокий мужской тенор, - как много дум наводит он!»
   
   Моськин молчал. Светлая мысль рождалась в его взлохмаченной голове. Он решил применить ещё одно испытанное средство – помочиться на шар! Подняться на ноги было трудно, и он, примоствшись на колени, приступил к осуществлению своего благого намерения.
   
   Ослепительная молния расколола космический челнок. Что-то липкое, душное обволокло мужика и втянуло внутрь. Он не мог знать, что разумные существа, притаившиеся в аппарате, приняли его за крупное агрессивное насекомое, имеющее нечто общее с приматами. Не мог видеть, как его тело анализировали, разлагали на клетки, молекулы, атомы, а затем вновь синтезировали, создав более совершенный вид.
   
   А утром соседи увидели в саду у Моськина необычное четырёхногое существо. Всё тело его поросло свалявшейся зеленоватой шерстью, задние ноги были длинны и остры, как у кузнечика, а над ягодицами возвышалась маленькая лохматая голова с выпученными глазами. Существо это, несуразно и криво, словно в похмельи, ухмылялось, невнятно бормотало что-то и мочилось натуральным спиртом.