Луна

               
                Сценарий к\м фильма

             ( опыт шизоидной прозы )

Ночь. Катя сидит на кухне, смотрит в окно, говорит сама с собой, смотрит в окно, куда-то наверх. У Кати большая грудь. На Кате лифчик.
- Луна одна совсем.  Поэтому движется. Она крутится и встречается сама с собой. Она завтра будет примерно там же, где была сегодня, но увеличится.
-  Я не хочу, чтобы она увеличивалась. Увеличиваясь, она уменьшается потому, что крутится, потому, что не может замереть, вращаясь, она натирает какую-то дыру. И я в нее проваливаюсь.
-  Черт, зуб болит….зараза. Разве луна не замечает, что проваливается каждую ночь куда-то? Тоска какая.  Замерла бы она, застыла. Почему их не две? Если бы их было бы две – я бы не беспокоилась. Они бы уравновешивали бы друг друга – одна и другая.
-  Если бы они уравновешивали друг друга, я бы чувствовала себя бы в космосе – не на земле, чувствовала себя бы совершеннее.
-  Но их не две. Она одна. Почему же мне кажется, что их две? Наверное,  вчера и сегодня сливаются в одно для меня. Почему сливаются? Может, я незаметно двигаюсь за луной? Но даже если я двигаюсь, больше меня от этого не становится. Надо остановиться и найти вторую луну.
- Найти вторую страшно – вдруг она окажется не похожей на первую. Луны должны быть похожи. Они должны повторять друг друга. Как это сделать? Надо что-то повторять.
-  Зуб не проходит. Тоже куда-то его тянет и ноет он. Солнце кажется более неподвижным, но я люблю луну, я люблю покой. Но даже покой беспокоен, когда время не остановлено, когда инерция не побеждена.
-  Кажется, стоит мне сесть на зуб, и он перестанет болеть. Интересно, были ли на луне люди? Я думаю – не были. Если бы они были, мне бы не было так одиноко.
-  А если – были? Значит, они увидели – луна большая, а человек мал. Они нарушили масштаб, они сделали луну –  огромным местом с пылью. Но она не такая, она светится, света ее они не увидели.
-  Нельзя пускать людей на луну, пусть висит над головой. Людей не было, а ракеты были. Они никуда не садились, летали просто. Летать, это так…. Прозрачно. Душно что-то.
-  Они летали и видели луну близко, каждую пору ее видели в упор. Это потому, что у них были только глаза. Если бы они нашли себе стекла, они бы видели сначала стекла. Поры в стеклах легче забыть.
Катя озирается и снимает лифчик, протирает им стекло окна, всматривается в черное окно.
-  Кажется, когда луна сходит со своего места – над моей головой появляется дыра. Хоть бы какой-нибудь астероид толкнул ее обратно. Зуб не перестает  болеть, ноет. Хочется его чем-то тронуть, чтобы боль не казалась такой огромной.
Катя уходит, возвращается с чайной ложкой, открывает широко рот, осторожно пробует зуб, ноет, приседает.
- Ооооооо… Да, вот этот. Но зато стало понятнее. Коснуться боли – как на луну высадиться. Но нужной тяжести нет.
- На луне сила тяжести меньше. Поэтому она и светится. Правда, земля тоже светится. Но не таким белым светом. Может быть, это легкость луны так  вращает луну? Наверное. Легкость вращает. Зуб перестал болеть.
Катя удивлена, широко открывает рот, верит головой – убеждается, что зуб не болит больше.
- Отсутствие боли после боли  создает ощущение невесомости, неуловимости. Но этому ощущению опасно доверяться,  можно разбиться о внезапность повторения боли. Это ощущение – как внезапное приземление на луну – без груза и расчета. Мне нужно приземление с расчетом. Он и будет грузом.
-   Получается, что луна и легкость – одно и то же? Земля тоже вращается, она тяжелее и вращается не так быстро. Самое тяжелое солнце – оно неподвижно. Но луна – притягивает – не только вращается. Возможно, легкость луны и есть ее двойственность? Какая разница, что ее уносит – если она легкая?
-   Вращение это – мелко. Легкость это прозрачность. Но зачем она нужна, если все равно остаешься один. Тебя носит, и ты все больше истираешься – пропадаешь. Холодно как-то от этого.
-  А потом космонавты найдут стекло и увидят одну большую пору. Это будет стекло, в которое ничего не видно. Это, как если встать на зеркало и искать свое отражение вверху. Так можно стать лунной змеей – невидимой и серебряной. Но следы оставлять нельзя, в них входит время.
Катя одевает лифчик. 
-  Легкость это – множественность? Если легкость -  множественность, то -  луны две. Но множественность – не двойственность. Где взять две? Без двух я не успокоюсь. Множественность это – пустотность. Две луны тоже должны быть набиты пустотой и тогда их можно будет увидеть, если опустошить.
-  Опустошение это – отражение. Если я найду, в чем отразить луну – я ее опустошу и появится вторая.
Катя уходит, возвращается с ножницами, щелкает ими перед стеклом.
- Бессмысленное занятие лучше всего обнаруживает множественность пустотности,  помогает найти твердость. Бессмысленность опустошает и делает меня тверже. Бессмысленная и твердая, я становлюсь телом луны без его отражения. Или нелетающим телом луны.
Катя садится.
-  Зуб опять заболел. Тонкая такая боль. Словно луч. Может ли боль быть светом? И если это свет – откуда он? Возможно, он из двойственности, которая невидимо столкнулась с собой. Двойственности тесно, она вырывается наружу – получается боль. Боль – настоящая луна, но она невидима. Душно как-то.
Катя снимает лифчик.
- Боль это разделенность, разрыв, который нечем заполнить. Если бы луна была настоящая – она заполнила бы этот разрыв, если бы она не исчезала.
- Однако, луна исчезает двояко – она уходит со своего места и тает одновременно. Она, как камень, который никчемен и тяжел. Она, как камень, а я – его поверхность, его пыль, которая светится. Я свечусь потому, что вижу себя. Но я не лечу.
 - Как мне оторваться от себя? Надо увидеть себя вторую – стать настоящей луной. Подняться над собой. Но как? Стать прозрачнее?
Катя задумывается.
-  Боль это разлом. Чтобы подняться,  нужна разогнанная сила тяжести.  Может ли боль разогнать силу тяжести? Боль – тоже  сила тяжести. Если они разойдутся, они  разгонятся.
-  Как это луну не разрывает? Она сегодня почти, что там же, где вчера. Но она сегодня, это – не она вчера. Это неотражающаяся  двойственность. Боль поможет разделить эту двойственность, сделать ее отражающейся.
Катя встает, уходит,  возвращается с ниткой. Широко раскрывает рот. Привязывает нитку к зубу, другой конец нитки она привязывает к ручке окна, резко приседает, вскрикивает, хватается за рот, вынимает зуб, морщится, воодушевляется.
Катя смотрит в черное окно с вызовом.
- Зуб вырвала!Теперь я  - луна! 
                2014г.