Глава 19. Кажется, он готов

      Мрачные тона еще больше усилились. Все в этой жизни отвернулось от нашего героя. Почему же ему так не везет, мой дорогой читатель? Он пытается что-то сделать, изменить, но все препятствует этому. Даже погода не на его стороне. А тут еще неизвестный крючочек появился. Тонкая ниточка, рвущаяся у Тониана на глазах, теряя надежду найти ответы.

      – Говорят, в этом месте высечены имена великих и истинных героев, – подошел гимнаст к Тониану, как и было оговорено в письме.

      – Верно, говорите, безликий человек.

      Собеседник развел руки в стороны и выглядел банально предрешено. Его вид вводил в замешательство. На его голове царственно восседала золотая тюбетейка с вшитыми маленькими зеркалами. Черная рубашка лоснилась на его торсе с колоритным римским воротником, в который была помещена белая полоска. Она была заправлена в брюки с подведёнными стрелками, где внизу сияли черные туфли. А сверху развивался тренчкот. И конечным штришком была книга в руках героя с золотым обрамлением.

      – Незачем вам знать лишние имена. Все равно сегодня мы видимся в последний раз. Кстати, вы говорите, что вам везет, мсье Тониан, а на самом деле утаиваете самую главную вещь о себе. Вы все знаете наперед, можете же предсказать некоторые моменты? А точнее, они сами вам говорят, что произошло, нашептывая о своих последних минутах.

      – Не понял, о чем же вы сейчас хотите сказать?

      – Об истинном даре, которым вы пользуетесь, но никому не сообщаете.

      – И кто же вам рассказал о нем, мой дорогой незнакомец? – Гамиль настороженно повернулся в сторону гимнаста и пристально присмотрелся, – Вы очень много знаете обо мне? Не так ли?

      Тониан однажды видел, как на него смотрел хищный зверь, только что загрызший свою жертву. Его глаза наливались темнотой и кровью, бездна кишащей и бурлящей мрачной жижи. Зверь на взводе, и готов продолжать нападать на других. Ему уже не важна инстинктивная потребность в выживании, только рви, загрызай… Вот таким гимнаст представлялся Гамилю, так на него сейчас смотрел. Мой дорогой читатель, не думайте, что гимнаст в действительности такой. Представьте иного человека, сдержанного и рассудительного, смотрящего в новый мир, устремляясь семимильными шагами в будущее.

      – Не так уж много, но я знаю кое-что. То, что происходит с тобой, происходит только с тобой. Никому и никогда не удастся взглянуть на мир твоими глазами, увидеть то, что видишь ты, и понять это так, как понимаешь ты... Но она смотрела на мир твоими очами, и понимала, что тебе передает. Из ее уст я и знаю про твои способности.

      – Так кто же она? Ты мне так и не скажешь?

      – Всему свое время. А сейчас я предлагаю обсудить детали, которые нас обоих интересуют, – он вежливо показал рукой на ближайшую скамью, – Пройдемте.

      – Надеюсь, я сегодня узнаю все, что меня интересует, – они присели и продолжили беседу, и Тониан попробовал перетянуть на себя инициативу разговора, но это было безуспешно, – Так-с, сударь, а вы мне расскажите про девушку, как она покинула сей мир?

      – Сейчас речь не должна затрагиваться ее. Мне больше интересно, ты заподозрил за собой слежку? А кто эта девушка, с которой ты разговаривал на площади? Она была как-то холодна с тобой, а ты ждал чего-то большего.

      – Все люди ждут чего-то большего. Естественно, но на этом я внимания не акцентировал. Но даже некоторые люди мне об этом намекнули, – заулыбался Гамиль, – И кто же видел мой мир моими же глазами?

      – Она! – гимнаст передал Тониану небольшую записку и приговорил, – Не стоит вскрывать сейчас.

      – Хм. Там что именно? Мир чужими глазами обычных людей?

      – По поводу ваших вопросов, то могу вам заявить сударь – они излишне. А люди сами являются главной угрозой себе и нашему миру. А то, что я предлагаю, есть самое верное решение. Человек из системы управления напрочь уходит, главное подчиняться алгоритму счастья. А знаешь в чем проблема каждого индивида нынче? Их воспитывают в проекции на одно направление, придерживаясь целенаправленной идей, подсказанной свыше. Как говорится: кто платит, тот и заказывает музыку. А тот, кто это все делает, не всегда обладает разумом, целостной идеей и переживаниями за каждого из нас. Она и я знаем, как изменить мир – и мы его изменим вместе с тобой!

      – Я ничего не понимаю. Девушка мертва, а ты говоришь, что она еще что-то сотворить должна.

      – Люди уходят, а их дело всегда живет! А ты помнишь неизвестный звонок, где роботизированный голос шептал клятву? Когда ты слаб – будь сильным, когда ты силен – стань мертвым. Даже бессмертие не спасет вас от ужасной удали и жажды найти вас. Тебе понравилась эта идея? – со счастливым лицом гимнаст смотрел на Тониана, как котенок выпрашивающий вкусняшку.

      – Так вот кто это все задумал? Это твоих рук дело: и хулиганство, и убийство, и подстрекательство? – разгневано промолвил наш герой.

      – Мои мысли лишь продолжение великой идеи, ты избранный, а я лишь посредник, который должен открыть тебе очи и наставить истинный путь. И признание ты получишь свое, в конце беседы. Я исполняю свои обещания! Не сомневайся.

      Гамиль на него спокойствие не знал как реагировать. Такое уравновешенное состояние подводило Тониана только к одному выводу, вдруг он под действием какого-нибудь препарата.

      – Откуда у тебя такая идеальная подготовка в беседе с людьми?

      – Я не различаю нынче ваших эмоциональных ценностей, мне они просто не зачем.

      – Это ты о чем?

      – И даже не подразумевай меня на ужасных вещах. Я попытаюсь сформулировать это некой другой мыслью. Однажды был в другом городе Е. и спустился в метро, темное и неприветливое. Холод окутывал здесь все, хотя было достаточно тепло организму его. Леденящие безразличные взгляды прохожих вызывали желание уткнуться в пол и поскорее бы сбежать отсюда. Казалось, мрак и тьма заполонила их сердца. Особенно, в полу тусклый зал ожидания поездов редко пробегал яркий и радостный свет. В вагоне было довольно многолюдно, и обращать внимание на других обитателей – неблагородное дело. Хотя я уже давно оценил всех и большую часть происходящего в вагоне отбраковал, как не вызывающее интереса. Мне хотелось услышать, о чем народ сейчас думает, взявшись за поручни или сидя на своих местах. Смотря в темноту пробегающих бетонных перекрытий, стоял как непоколебимый кремлевский солдат. И тут, совершенно случайно мой взгляд остановился на маленьком мальчике в середине вагона. Моментально фокус всего действа перевелся в центр вагона. Его мама, совершенно младая девушка играла с ним, сидя напротив. Их позитивный игривый настрой удивил меня. Они протягивали друг другу по одной руке и отбивали. У кого реакция быстрее, то и выигрывал. Конечно же, она ему поддавалась. Радость отблескивала в глазах маленького мальчонка годков четырех. Но когда девушка пересела к нему и начала его щекотать, я обратил внимание на совершенно другую картину. Рядом с играющей компанией, сидели другие мальчик и мама. По его выражению глаз было видно некое негодование и удивление. Широко раскрыв свои очи, он просто пытался донести до своей мамы свои эмоции и потребности, но ей было не до этого. Леденящее безразличие ко всему происходящему присутствовала и у нее. Жизнерадостность первой парочки удивила героя, особенно, на фоне угрюмой толпы. Так бы и остались наблюдать и заряжаться их энергичностью, но настала пора расставаться, и я подъехал к крайней станции нашего пути.

      – И что ты хотел подчеркнуть этим?

      – А может, отправимся в путь, до моста!

      Тониан не понимал что происходит, но интерес самого главного вопроса дня не иссякал не на секунду. Затмив разум чистый и трезвый, опьянив слепой идеей узнать правду, он шел рядом и слушал бредовые идеи гимнаста. Думаю, и тебе мой дорогой читатель станет это интересно, ибо пора вам познакомиться со мной. Гимнаст и я – есть одна и та же личность. Гамиль наверное, это узнает позже, когда получит мои заметки спустя пару дней, и ему станет все сразу ясно и понятно. А ты, мой дорогой читатель познакомишься с ним на сцене своего театра, в зале с прекрасным освещением, и самое главное, не забывайте про ваше изумительное воображение.