Второй шанс

Он проснулся, как всегда резко, рывком, сел на кровати и, обливаясь холодным потом, наверное в тысячный раз за все эти годы после трагедии,снова стал прокручивать в голове картины уходящего сна, так похожего на реальность. Его опять трясло, как в лихорадке и он весь дрожал, словно находился не в теплой комнате, а на улице, на холодном ветру.
Этот сон, который снился ему каждую ночь, вот уже четвертый год, стал его кошмаром, его персональным адом.
Да, прошло уже три с лишним года, когда в аварии он потерял свою Наташку и Настеньку, пятилетнюю дочку, а казалось, что всё случилось только вчера и боль потери не желала притупляться, а всё терзала и терзала его измотанную душу и уставшее сердце.
Всё произошло так быстро, что он не только не успел среагировать, он не успел даже ничего понять. Фары встречной машины, удар, дикий скрежет, крики жены и дочери, которые он до сих пор слышит каждую ночь, заставляют его плакать от бессилия и безысходности.
Водитель джипа, обкурившийся наркоман, вылетел на встречную полосу и превратил его машину в груду искорёженного металла и навсегда сломал ему жизнь, лишив в этой жизни самого дорогого.
Удивительно, но сам он отделался только лёгким сотрясением мозга и синяками и ссадинами и, стоя рядом с пожилым полицейским, пытавшимся его утешать, тупо смотрел, как труповозка увозила тела его девочек и чувствовал,  как душу  навсегда покидает радость, а в сердце вползает боль и хододная тоска.

До этой трагедии все считали его человеком сильным, способным справиться с любой бедой, да и сам он думал также, но...
За эти три с половиной года он потерял
деньги, успешный бизнес, квартиру в центре Москвы, дачу в Подмосковье, друзей, партнеров, всё.
На оставшиесся после всего этого богатства деньги, он купил эту дыру на окраине и начал пить и пил без перерыва вот уже четвертый год, потому что, как только он начинал трезветь, боль в душе становилась совсем невыносимой.
Первое время друзья старались как-то помочь,  таскали его безучастного по врачам, по целителям, по экстрасенсам, даже один раз насильно положили его в дорогую элитную клинику, из которой он сбежал на третий день, набив морду охраннику и главврачу и чуть не попав за это в тюрьму.
Постепенно все оставили его в покое,  потеряв всякое терпение и решив, что ничего не изменить, если он сам этого не хочет.

Почувствовав, что начинает трезветь, он сполз с кровати и всё ещё дрожа, побрёл на кухню, искать водку. Холодильника у него не было и водка стояла на кухне прямо на столе, в несколько рядов, покупаемая заранее и помногу, благо ещё оставались деньги. Что будет, когда они кончатся, он старался не думать.
Нащупав в темноте початую бутылку,  он запракинул голову и стал пить прямо из горлышка, почти не чувствуя вкуса и не остановился, пока не выпил всё. Стало легче, стальная пружина отпустила и уже привычное отупение повело назад, в комнату, к кровати. Уже проваливаясь в мертвый алкогольный дурман, он вдруг вспомнил, что сегодня Новый Год, праздник, который они всегда встречали дома, втроём и им никто больше не был нужен. Совсем отключаясь, он подумал, что в Новогоднюю ночь сбываются самые сокровенные и безумные мечты и что больше всего на свете он хочет, что бы ничего этого не было, ни аварии, ни долгих лет пьянства и безысходности, ни боли и страха одинокой пустой жизни.

В этот раз он проснулся по-другому, что то изменилось. Не было кошмарного сна, не было боли, чувства потери, отчаяния, не было страха и, наконец, он не чувствовал никакого похмелья.
Он повернул голову вправо и ему показалось, что он сошёл с ума: рядом спокойно посапывала во сне его любимая Наташка. Он точно знал, что это она, даже при слабом свете уличного фонаря из не занавешенного окна, он узнал бы её из тысяч, из миллионов женщин,  по непокорным завиткам волос, по тому, как смешно во сне она морщила носик, по дыханию, по её родному, такому домашнему запаху. Он осторожно, стараясь не разбудить её, встал с кровати и на цыпочках пробежал в комнату дочери, всё ещё не веря тому, что видели его глаза.
Настенька спала, положив под щеку одну ручку, ладошкой кверху, как она делала всегда и чему-то улыбалась во сне. Именно в этот момент он поверил, что случидось чудо, что всё закончилось, что бог пожалел его и подарил ему второй шанс в эту Новогоднюю ночь.

Он стоял между комнатами жены и дочери, поочередно смотрел на лица двух своих любимых человечков, на мигающую огоньками Новогоднюю ёлку в углу комнаты их московской квартиры, на идущий за окном крупный снег и растерянно улыбался от душившей его нежности, а по щекам его текли слёзы...