Почти на месте

Ожидание. Что может быть утомительнее и бесполезнее этого процесса. Чуть ли не всю свою жизнь мы проводим в ожидании чего-то.
 
Ждём, когда мама заберёт нас из детского сада, ждём, когда прозвенит звонок на перемену, ждём, когда закончится скучная пара, ждём, когда можно будет выйти из надоевшего офиса.  Ждём каникул, выходных, пятницы, отпуска, нового года, пенсии. 2 недели до июня, 3 дня до пятницы, 5 лет до 55, 6 минут до 18-00.
 
Мы считаем часы, минуты, дни, недели, годы. Считаем людей в очереди к терапевту, считаем остановки по дороге домой, считаем морщины и седые волосы. У нас есть календари, часы, мобильные телефоны, спидометры, секундомеры, тонометры, барометры – тысячи приборов, которые помогают нам, не дай Бог, не сбиться со счёта.
 
Пока нам есть, что подсчитать, мы в деле. Ещё три заключённых договора до повышения, ещё минус  четыре килограмма до идеальной фигуры, ещё два месяца до счастливого материнства, ещё один кредит до новой квартиры. Главное, чтобы всегда было что-то, что можно перевести в цифры, отрезки, систему. Нам не нужно знать, для чего мы считаем. И что будет, если мы вдруг перестанем считать.
 
Вечный подсчёт даёт нам иллюзию того, что мы способны что-то решить, спланировать, спрогнозировать и даже предопределить. На самом деле, единственное, что мы можем спланировать – новый подсчёт. Только в том случае, конечно, если мы сами не попадём в чей-то более глобальный и серьёзный расчёт. «Я мыслю, значит, существую» - бесполезный анахронизм. Чтобы уметь считать, мыслить необязательно.
***
Марина считала поезда. Проехало уже шесть штук. Мама опаздывала уже на тринадцать минут. На часах было 23-13. Марине оставалось 2 дня до субботы. 6 дней до зарплаты. 15 рабочих дней до отпуска. 32 года, 4 месяца и 8 дней до пенсии. Завтра Марине нужно было встать в 07-00. Лечь спать нужно меньше, чем через 2 часа. Она прикинула, сколько времени у них с мамой займёт дорога домой, душ, подготовка ко сну. За 2 часа никак не уложиться. Мама своим опозданием рушила всю систему. Марина снова набрала её номер: «Маам, ну ты скоро?». «Я почти на месте! 5 минут!». Марина сокрушённо вздохнула. В мамином понимании 5 минут – минимум 10 минут. Снова всё подсчитала. Даже при самом благополучном раскладе через 2 часа никак не лечь спать. Проехал седьмой поезд. 23-15. Ей вспомнилась детская считалка:
Раз, два, три, четыре, пять,
Вышел тигр погулять.

Марина увидела в центре зала маленькую девочку. Девочка лет 5-6 стояла одна, без взрослых. Марина посмотрела по сторонам – людей на станции почти не было. Редкие пассажиры быстро и уверенно проносились к эскалаторам на выход. Ни полицейских, ни работников метро. Выяснять, что эта девочка делает ночью на станции одна, и где её родители, Марине совсем не хотелось. Так что, она уткнулась в телефон и приняла занятой вид, листая меню.
Раз, два, три, четыре, пять,
Вышел тигр погулять.

Дальше листать меню было невозможно. Девчонка уставилась на Марину. Она чувствовала это, даже не поднимая глаз. Делать было нечего, пришлось проявлять гражданский долг. Марина подошла к девочке.
 -Привет. Ты почему здесь одна стоишь? Где твоя мама?

Больше всего Марина боялась, что девчонка разревётся. Что-что, а вытирать неизвестному ребёнку сопли точно не входило в её планы на вечер. Но та выглядела совершенно спокойно, и рыдать вроде как не собиралась. Собственно, отвечать на вопросы она тоже не собиралась и по-прежнему глупо пялилась на Марину.

- Ну ты чего молчишь? Как тебя зовут?
- А тебя? – наконец ответила девочка.
- Меня Марина.
- Тогда и меня Марина.
- А если бы меня звали Наташа, тебя тоже звали бы Наташа?
- Не знаю. Тебя ведь не зовут Наташа.
- Ладно. Ты что здесь делаешь?
- А ты что здесь делаешь?
- Невежливо отвечать вопросом на вопрос, ты знаешь?

Девочка замялась и наконец-то отвела взгляд. «Страшненькая какая»,- подумалось Марине. У маленькой Марины было бледное лицо, слишком длинный для ребёнка заострённый нос, губы ниточкой и глаза в пол-лица. Огромные, и такие светлые, что казалось, через них просвечивает содержимое черепной коробки. Она снова подняла на Марину глаза и ответила:

- Маму жду.
- А где твоя мама?
- Она работает. Она говорит, мне нельзя с людьми разговаривать.
- А ей нельзя тебя одну оставлять. Давно ты здесь? Телефон у тебя мамин есть?
- Нет.
- А мама где работает? Где-то рядом?
- Она везде работает. Где люди есть.
- Э… листовки что ли раздаёт? Или, может, она продавец у тебя? Ну, что она с людьми-то делает?
- Она просто к ним приходит.
- Мда… Врач, может? Ладно. Тебе нельзя, в общем, здесь одной стоять. Пойдём, я тебя отведу к полицейским и, они быстро найдут твою маму.
- Нет! Мне нельзя никуда уходить. Моя мама может прийти в любую минуту. Она всегда так делает.
 
«И вот надо было ввязываться! И что делать теперь с этим ребёнком?.. Всё из-за мамы!». Марина снова набрала мамин номер телефона - «Абонент вне зоны действия сети». От платформы отошёл уже девятый поезд. Время было 23-21. Терпение Марины было на исходе. Зато маленькая Марина оставалась совершенно невозмутимой.
 
- Ты хочешь увидеть мою маму?
- Конечно, хочу! Заодно спросила бы у неё, почему она оставила тебя ночью одну на  станции метро.
- Обычно люди не очень-то хотят встречаться с моей мамой.
- Видимо, она у тебя всё же полицейский.

Марина была раздражена. Весь её график сбился, ещё и возиться с этой глупой девчонкой. Она вздохнула поглубже и посчитала про себя:
Раз, два, три, четыре, пять,
Вышел тигр погулять.

- Я могу тебе показать свою маму, если ты хочешь.
- Да уж изволь!
- Тогда пойдём.
- Куда?
- Туда. Я, кажется, видела её за той колонной.
 
Они пошли на платформу. Марина огляделась.
- Здесь нет никого.
- Она здесь.
Терпение Марины лопнуло.
- Слушай, всё! Мне надоело играть в твои игры, я отведу тебя к полицейским, и пусть они сами решают, что с тобой делать!
Марина сделала шаг по направлению к девочке, собираясь взять её за руку. Но вдруг сильная боль сжала её виски. В глазах потемнело. Она попыталась сделать вдох, но её горло будто перетянули верёвкой.
Раз, два, три, четыре, пять,
Вышел тигр погулять.

Марина с мольбой смотрела на маленькую девочку, пытаясь позвать на помощь или крикнуть. Девочка всё так же невозмутимо смотрела на неё, и Марина видела своё отражение в её огромных бесцветных глаза.
«Раз, два, три … раз-два-три, ну же сделай вдох на раз-два-три»,- проносилось у неё в голове. Она считала и считала, пытаясь разорвать эти невидимые верёвки вокруг горла. «Раз, два, три, четыре, пять, вышел тигр погулять», - ей удалось наконец сделать глубокий судорожный вдох.

«Раз, два, три, четыре, тигра запереть забыли», - отчётливо досчитала за Марину девочка.

 В этот момент Марине в глаза ударил яркий режущий свет приближающегося поезда, и слишком близко раздался раздирающий слух гудок машиниста. Чья-то сильная рука столкнула Марину с края платформы под десятый поезд. Время было 23-23.
***
Анна Алексеевна стояла на станции метро.  Время было 23-00. Анна Алексеевна не помнила, через сколько дней у неё выходной, отпуск, и сколько ей осталось до пенсии.  От платформы отходил восемнадцатый поезд. Может, именно под этим поездом в этот же день ровно год назад погибла её дочь Марина.
 
Возле этой колонны Марина стояла тогда в 23-00. В 23-16 она прошла в центр зала. В 23-21 она ушла на платформу. В 23-23 она шагнула под поезд. Всё это зафиксировали камеры наблюдения метро. Жаль, нет таких камер наблюдения, которые могли бы зафиксировать мысли Марины в том момент.

"Ваша дочь принимала наркотики? Как часто она употребляла алкоголь? Были у неё проблемы в личной жизни?", – сыпались на Анну Алексеевну вопросы полицейских. "Не принимала, не употребляла, не было…", - отвечала Анна Алексеевна.

У Марины действительно никогда не было никаких серьёзных проблем. Школа, институт, престижная работа, благополучные друзья. Её дочь была ответственной и взрослой не по годам. Всё у неё было под контролем и по плану. Анна Алексеевна не понимала, что могло привести Марину к самоубийству, что за страшная неведомая сила могла толкнуть её на такой страшный, безрассудный поступок.  Но она была уверена, что, не опоздай она тогда на эти злосчастные 23 минуты, Марина была бы сейчас здесь, с ней рядом. Тяжесть утраты вкупе с неподъёмным чувством собственной вины заставили Анну Алексеевну потерять счёт всему в этом мире кроме проносящихся мимо поездов.
 
От поездов Анну Алексеевну отвлекло чувство, будто на неё кто-то смотрит. В центре зала, уставившись на неё, стояла маленькая девочка 5-6 лет. Анна Алексеевна посмотрела по сторонам – людей на станции почти не было. Редкие пассажиры быстро и уверенно проносились к эскалаторам на выход. Ни полицейских, ни работников метро. Выяснять, что эта девочка делает ночью на станции одна, и где её родители, у Анны Алексеевны не было сил.

Девочка подошла к ней. У неё было бледное лицо, слишком длинный для ребёнка заострённый нос и губы ниточкой и глаза в пол-лица. Огромные, и такие светлые, что казалось, через них просвечивает содержимое черепной коробки.

Знаете считалку, - спросила, она, -
Раз, два, три, четыре, пять,
Вышел тигр погулять.

«Раз, два, три, четыре, тигра запереть забыли», - продолжила Анна Алексеевна.
Девочка кивнула: «Я так и думала, что Вы знаете. Вам нужно увидеться с моей мамой. Обычно люди не очень-то хотят с ней встречаться, но мне кажется, Вы будете не против.»

Девочка взяла Анну Алексеевну за руку и повела к платформе. Зазвонил телефон. Звонила Марина.
- Маам, ну ты скоро?
- Я почти на месте, - ответила Анна Алексеевна и уверенно шагнула с края платформы под девятнадцатый поезд. Время было 23-23.