На острове Святой Елены

     На маленьком скалистом острове
Св. Елены, расположенном посреди
Атлантического океана и принадлежавшем
Англии, в окружении нескольких
сподвижников и слуг Наполеон прожил
шесть долгих лет.

                А.Широков.
                Кто убил Наполеона?

     Если Наполеон любил когда-нибудь
женщину страстно и неповторимо, то,
конечно, это была Жозефина в первые годы
после выхода ее замуж за него, бывшего
моложе ее на шесть лет. Никогда и никого
он так уже не любил, даже графиню Валевскую,
не говоря уже о других женщинах, с которыми
вступал в короткую или более длительную связь.

                Е.Тарле.
                Наполеон.


     Это черт знает что! Я уже проснулся, сидел на краю дивана, спустив босые ноги на пол, с открытыми глазами смотрел в окно, а странный сон все еще продолжался и был он настолько реален, что я продолжал жить в нем, как соучастник происходящего действа...


     С океана дул неприятный, влажный и прохладный ветер, но, невзирая на ненастную погоду, император стоял у раскрытого окна, неподвижно глядя на разбушевавшийся океан. Сегодня, по одному ему понятной причине, он был одет в парадный сюртук и даже нацепил с левой стороны шпагу на перевязи.
     Прошло уже более часа, а он, кажется, не замечал ни прохладного ветра, ни изредка залетавших брызг дождя, даже не пошевелился ни разу, привычно заложив руку за отворот жилета. Из слабо освещенной соседней гостиной, где в креслах сидели несколько приближенных к опальному императору людей, Наполеон был прекрасно виден на фоне более светлого окна.
     - Все еще мнит себя императором и величайшим полководцем, - тихо обратился к отцу молодой граф Леонтио Лас Казес. - Сейчас он напоминает помпезный памятник, поставленный самому себе. Не правда ли, папа?
     - Вы правы, сын, - ответил тот. - Только если подправить его физиологические недостатки - низко опущенный вздувшийся живот, короткие кривые ноги...
     - Прекратите, граф, - остановил их генерал Гурго. - Право же, нехорошо злословить за его спиной. Это же несчастный человек - упасть с такой высоты...
     - И все-таки в нем осталось что-то притягательное, - шепнула графиня Монтолан своей соседке леди Бертран. - Не правда ли, дорогая?
     - О, да! - также шепотом ответила та, тайно наблюдая за бывшим повелителем Европы. - Все та же горделивая осанка, орлиный подавляющий взгляд, заставляющий трепетать женские сердца...
     - Господа, я беспокоюсь за его здоровье, - встревожился доктор О"Мира. - Он слишком долго стоит на прохладном и влажном ветру. Это может привести к воспалительным заболеваниям. У него и без того здоровье сильно подорвано.
     - Так пойдите и скажите ему, - обратился к  доктору граф Бертран.
     - Мне кажется, отвлечь императора мог бы управляющий имением господин Киприани, - после некоторой паузы ответил доктор. - Он может придумать какой-нибудь бытовой предлог, чтобы обратиться к нему.
     - Увольте, господа, - замахал тот руками и опасливо посмотрел на парадный портрет молодого Наполеона в бытность его Первым консулом Франции, висящий в гостиной. - Вы прекрасно знаете, как он не любит, когда его отвлекают в момент раздумий.
     - Я предлагаю попросить Человека из Будущего, - предложила графиня Монтолан, махнув веером в мою сторону. - Для императора он человек новый, не попавший под его влияние.
     - В самом деле, уважаемый, - обратился ко мне генерал Гурго. - Не соблаговолите ли выручить нас из столь затруднительного положения?
     Взгляды дам и остальных присутствующих обратились ко мне, заставив несколько смутиться.
     - Но я же не вхож в ближайшее окружение императора, - слабо возразил я.
     - Это не имеет большого значения, - графиня Бертран отставила книжку и слегка повернула свою прекрасную головку в мою сторону.
     - Как же мне называть его? - спросил я в некоторой растерянности. - Господин, гражданин, товарищ?..
     - Называйте его, как и мы - Ваше Величество или Ваше Превосходительство, - предложил генерал Гурго.
     - Для вас он может быть и Превосходительство, и Величество, но я - русский, а именно мои предки потрепали его и не мне величать его такими титулами, - возмутился я. - Тоже мне - Потрепанное Величество! У меня своя гордость за великороссов!
     - Но вы же умный человек, - сладким голоском пропела графиня Монтолан, бросив в мою сторону недвусмысленный взгляд.
     Ох, эти французские женщины! Они одном только взглядом способны покорить сердце любого мужчины. В такой просьбе нельзя было отказать и, пожав плечами, я направился к Наполеону, соображая, как начать разговор с ним.
     Тот по-прежнему стоял, обратившись в сторону волнующегося океана.
     Я встал несколько сзади и справа от него и после недолгой паузы негромко сказал:
     - Море, как люди, - в вечном движении и каждая волна, что человек, - то взлетит вверх, то падает в бездну.
     Наполеон резко повернулся и вопросительно посмотрел на меня: не намекаю ли я на его судьбу?
     Но я продолжал задумчиво смотреть в окно, не обращая внимания на строгий взгляд бывшего императора. Видимо успокоившись, после недолгой паузы, он негромко ответил:
     - И предсказать, как себя поведет та или иная волна, невозможно!
     - Да, если это касается простого человека, - заметил я.
     - А человека необычного?
     - Некоторые поступки таких людей предсказуемы заранее и исход их зачастую предопределен.
     - И мои решения в том числе? - заинтересованно обратился Наполеон ко мне.
     - Тот, кто затевает масштабные войны, не задумываются о конечном результате. А финал их в итоге трагичен. Достаточно вспомнить великих Атиллу, Кира, Дария...
     - А как же Александр Македонский? - с ехидцей спросил мой собеседник.
     - Ну, тот слишком рано помер и не успел дойти до своего логического завершения.
     - В чем же моя ошибка?
     - Главная, что вы пошли на Русь. Эту страну нельзя силой завоевать
полностью.
     - А как же татаро-монголы, которые поработили вас на триста лет? - ехидно усмехнулся Наполеон.
     - О это было в те далекие времена, когда Русь состояла из разрозненных и неподвластных кому-то княжеств, нередко воевавших друг с другом. Да и сама страна сосредоточилась преимущественно в Восточной Европе, а на левом  берегу Средней и Нижней Волги, в степи, бродили небольшие отряды кочевников. Так что дорога на Русь была свободна. И еще: татаро-монголы эпизодически совершали короткие набеги на Русские княжества и, пограбив и захватив пленных, уходили восвояси - они были не в состоянии держать постоянные гарнизоны по всей Руси...
     - Это потому, что вы воюете не по правилам, - вставил бывший император.
     - Вы имеете в виду партизан и народное ополчение? - спросил я.
     - Да, эту серую и дикую массу.
     - При защите своей территории никаких "правил" существовать не может. Все средства хороши, лишь бы прогнать агрессора. И это движение развилось еще со времен татаро-монгольского нашествия, когда их громили ушкуйники. Одни на своих судах - ушкуях - спускались по Волге и били татар, а казанского хана даже заставили платить дань.
     - Такие же дикари, как и партизаны!
     - Перестаньте, - отмахнулся я. - В вас сейчас говорит обида, не более того. Когда в ваш дом забирается вор и начинает убивать стариков, детей, грабить нажитое с трудом, насиловать жену и дочерей, вы не станете задумываться о каких-то "правилах".  Вы сделаете все возможное, чтобы прогнать или даже убить его.
     После затянувшейся паузы Наполеон ответил:
     - Возможно, вы правы. Могу ли я предложить вам в честь знакомства бокал горячего грога? Тем более, что становится все прохладней...
     Мы вошли в каминную комнату и сели в кресла возле камина. Наполеон поднял руку и тут же в каминную  вошел камердинер Маршан. Отдав короткое распоряжение, Наполеон снова обратился ко мне:
     - Россия представляется весьма привлекательной страной в плане своей огромности, людских и стратегических ресурсов. Но вы, наверное, правы в том, что этот огромный пирог нельзя проглотить целиком: страны Европы слишком малы, чтобы освоить его.  А вот если откусывать от него по кусочку, то постепенно можно и насытиться им. Кроме того, климат и культура вашего народа слишком отличаются от европейских и не могут совместиться в одночасье. И горе тому, кто задумает не просто совершить комариный укус, а с широко раскрытой пастью пойдет на вас. Он непременно подавится. Что, собственно, и случилось со мной и моей армией.
     - К сожалению, далеко не все это понимают, - ответил я.
     - Были прецеденты после меня? - коротко спросил мой собеседник.
     - Увы, - вздохнул я. - Немцы в середине ХХ века повторили вашу ошибку. В бойне, развязанной ими, погибли десятки миллионов человек.
     - Глуп тот, кто не учится на чужих ошибках!
     - Я обратил внимание, что у вас постоянно подавленное настроение, - я намеренно перевел разговор на другую тему. - И вы практически не обращаете внимания на прекрасных дам, живущих рядом с вами.
     - Это не дамы, это - самки с постоянной плотской потребностью, - резко ответил он.
     - Это же естественно, - возразил я. - Самой природой женщины запрограммированы на размножение, что невозможно без физиологического контакта.
     - К сожалению, их постоянная потребность в плотских наслаждениях приводит к распаду семей, в результате чего дети, произведенные ими, остаются сиротами, - начал рассуждать Наполеон. - И здесь ничего нельзя поделать. Неверность заложена в их природе.
     "Наверняка он вспомнил свою развращенную Жозефину", - подумал я, но все-таки посмел возразить:
     - Нельзя же всех женщин стричь под одну гребёнку, в большей части из них превалирует чувство долга перед семьёй, детьми. Хотя и они, возможно, вынуждены постоянно бороться с собой...
     - Я не имею в виду тех женщин, кто вынужден постоянно работать, чтобы обеспечить свою семью. Этим не до безудержного секса, хотя и они, думается, время от времени срываются, - продолжил свою мысль бывший император. - Но так называемые "дамы света" не работают, поэтому в беззаботности плотские наслаждения выбрасываются у них на первый план.
     - Простите, вы намекаете на неверность Жозефины? - непроизвольно слетело у меня с языка.
     - Не только на нее, но и на других моих женщин, равно как и на самого себя, - задумчиво проговорил он.
     Я удивленно посмотрел на него. Тот, видя мое недоумение, продолжил:
     - Все дело в новизне плотских ощущений и привыкании, после которого новизна пропадает, а человек, будь то мужчина или женщина,  испытывает потребность в поиске чего-то нового.
     - Но существует нравственная и моральная ответственность перед плодами этих наслаждений, - возразил я. - Я имею в виду детей. Для них развал семьи - трагедия на всю оставшуюся жизнь...
     - Вот здесь и возникает коллизия: с одной стороны, долг перед детьми, с другой стороны, личный эгоизм...
     - Простите за назойливость, но мне, человеку, интересующемуся историей, не терпится спросить: были ли у вас дети от Луизы де ла Плень?
     - Господи, и эта ничем не примечательная женщина сохранилась в памяти потомков! - искренне удивился Наполеон.
     - Благодаря связи с вами, - польстил я.
     - С этой ветреной женщиной у меня была мимолетная связь. Совместных детей не было.
     - В наше время в соответствующих кругах рассуждают о наследственности на генном уровне. Как вы оцениваете способности ваших наследников?
     - Никакими особыми способностями они не отличались, не взирая на то, что я предоставил им отличные стартовые возможности.
     - Чем это объясняется?
     - Я думаю, что они не воспитывались отцом непосредственно - для этого у меня не было времени, а были предоставлены наёмным воспитателям и учителям, личностям в какой-то мере ординарным. Поэтому дети и не могли унаследовать способности родителя. Взять хотя бы одного из моих сыновей, Шарля, графа Леона, человека пустого и совершенно бездарного. Впрочем, довольно об этом. Вы - человек из далёкого будущего, недоступного для меня. Скажите, за двести лет появились ли в мире личности, сопоставимые по популярности с моей?
     - Для меня до сих пор остаётся непонятным - почему наивысшей популярностью пользуются люди, отличающиеся крайним самомнением, амбициозностью, пренебрежением к своим подчиненным и не только к ним. С античных времен и до наших дней наиболее запомнились не, скажем, мыслители типа Фалеса, Анаксимандра, Анаксимена, Геродота и иже с ними, а полководцы и правители-самодуры наподобие семейства Птолемеев, Нерона, Калигулы, Гая Юлия Цезаря...
     - Вы и меня относите к этой когорте, скосил на меня глаза Наполеон.
     - Вы сами прекрасно понимаете, куда вас следует отнести, - я был безжалостен. - А самыми известными в нашей последней истории были Ленин, Сталин, Гитлер, пролившие моря крови как своих, так и чужих людей.
     - Вы сами ответили на этот вопрос, - ответил собеседник. - Запомнились именно морями крови, что не забывается многими поколениями. Кстати, по их вине погибло больше людей, чем во времена моего правления?
     - Вы - агнец по сравнению с ними...


     В это время резко зазвонил телефон. Помотав головой, чтобы прогнать наваждение, я нехотя взял трубку, но не стал отвечать и отключил его. И тут мой взгляд упал на лежащие рядом с телефоном книги Леонтия Раковского "Кутузов. Священной памяти 1812 года" и М.Н.Загоскина "Рославлев или русские в 1812 году". "Нет, больше нельзя читать до поздней ночи, - решил я для себя. - Иначе можно свихнуться..."


     P.S. Все действующие лица названы собственными их именами.