Руссо туристо

Андрей Рябов
Руссо туристо
Мы пили четвёртый день. Некоторые личности, такие как Юрик и Чингисхан, даже ни разу не видели моря. Нет, конечно, море они видели раньше. В детстве, как всем маленьким советским детям им довелось побывать с родителями на курортах Крыма или Кавказа. Чингисхан, тот вообще, пару раз осуществил мечту своей пионерской юности в лучшем лагере-витрине СССР Артеке. Сейчас, говорят, там царит запустение.
Пал Иваныч, напротив, отважно наплевав на перманентное состояние алкогольного опьянения, неоднократно окунался в прохладные воды Средиземного моря. А я однажды осмелел до того, что заплыл за буйки, чем умудрился вызвать бурное возмущение чернявых бездельников, называющих себя спасателями. Прочие посетители нашего отеля с гордым названием «Цезарь Палас» смотрели на нашу компанию с понятным осуждением. Юрик с Чингисханом  своим затрапезно-опухшим видом мешали им вальяжно шествовать к месту приёма пищи. Один из отдыхающих, обладатель искусственно накачанных бицепсов и, по совместительству, отец немногочисленного семейства, на третий день совместного пребывания  в отеле разразился вдохновенной речью в смысле того, что такие,  как мы варварски разрушают вознесённый на высоту (видимо им) имидж российского туриста за рубежами нашей Родины. Окружающие живо поддержали «бицепсатого», но после того, как Юрик, желая объясниться, выблевал вчерашний ужин ему на белоснежные шорты с надписью «Миннесота бодибилдинг», соотечественники решили, что мы потеряны для общества и посчитали за лучшее в дальнейшем нас просто не замечать.
Дело же было исключительно в системе «олл инклюзив». Упустить же «халяву» человек, воспитанный в Советском Союзе, ясное дело, не считал разумным. В нашей компании не было замечено ни одного олигарха уровня, например, Вексельберга или хотя бы ныне опального Немцова, но купить себе за наличные те напитки, кои услаждали наш нюх и желудок, мы, разумеется, могли. Я, например, трудился заместителем начальника Пулковской таможни. Ну, вы в курсе, у нас там большие, хм, зарплаты…  У Юрика в Питере функционировал свой небольшой автосервис. Чингисхан (в миру – Серкебай Алмазбекович Алтымбаев) командовал караванами китайского ширпотреба, текущими через Казахстан в центральные области России, а в последнее время с возрастающим интересом приглядывался и к Москве. Пал Иваныч занимал нехилую должность в городской администрации Твери и, соответственно, не покладая рук, а вернее здоровенных ручищ, денно и нощно вкалывал на благо тверского народа. К нему, к тверскому народу, Пал Иваныч вполне справедливо причислял и себя, а поэтому значительную часть проходящих через его руки благ, он беззастенчиво присваивал. Кстати, при этом он не испытывая никаких угрызений совести. Главное – это выстроить логическую цепь: деньги – народ – я, как часть народа. А с логикой у Пал Иваныча  было неплохо уже тогда, когда мы все вместе учились в питерском универе, на улице имени замечательного композитора Чайковского рядом с кинотеатром «Ленинград» и пивбаром «Медведь». Именно там находился наш экономический факультет. Мы с Юриком представляли аборигенов, а Чингисхан с Пал Иванычем имели койко-места в общаге. Изначально на улице Беринга, потом на Кораблях, но это не имеет никакого значения. А имеет значение лишь то, что мы крепко сдружились. Пять лет мы сидели на одних лекциях, ездили в одни стройотряды, посещали одни дискотеки… Естественно, основным местом встречи стал «Медведь», где за кружкой пива ценой в пятьдесят пять полновесных копеек мы обсуждали только что просмотренный в «Ленинграде» фестивальный  фильм, а так же  многочисленных сокурсниц. Универ сделался нашим «всем». Здесь мы, как это ни банально, жили, гуляли, влюблялись, а Чингисхан чуть было не нашёл свою судьбу. Эстонка Рита Тоорн, блондинка с синими льдинами вместо глаз, покорила южное сердце пылкого Серкебая в начале второго курса. Чингисхан словно сошёл с ума. Целыми днями он мог говорить только о Рите. Ждал её у факультета, чтобы вместе доехать на автобусе до общаги. Всю скудную стипендию тратил на цветы и скромные подарки. Наконец, забыл дорогу в «Медведь»! Тщетно! Рита ни в какую не хотела отвечать ему взаимностью. Хотя от подарков и цветов не отказывалась. Чингисхан постепенно худел и тупел. Ни одна женщина не могла устоять под таким напором (а Чингисхан, надо признаться, знал толк в амурных делах). Ещё немного и нам пришлось бы угощать влюблённого идиота  успокоительными таблетками, а там недалеко и до психушки. Всё разрешилось внезапно. Анька Круглова, соседка Риты по комнате в общежитии, сжалилась над Чингисханом и рассказала ему, что у мадам Тоорн уже имеется роман, причём, весьма длительный и успешный. Пикантность ситуации  заключалась в том, что объектом вожделения прекрасной Риты оказалась рыжая задастая аспирантка Мила Худякова.
Чингисхан, узнав горькую правду, напился до состояния риз, подрался в коридоре общаги с крикливыми студентами из Анголы, а затем забылся в жарких объятиях Аньки Кругловой. Впрочем, Анька утешала практически всех жаждущих сострадания…
Чингисхан вернулся к нам, своим верным друзьям, и снова вспомнил утоптанную ногами многих поколений студентов тропинку в «Медведь», где медленно отмокал от пережитого потрясения. Мы с Юриком приняли его с распростёртыми объятиями, а Пал Иваныч долго язвил и ещё целый год дразнил Чингисхана лесбиянкой...
 Время учёбы, как и всё в этой жизни, пролетело незаметно. В начале девяностых уже никто не заикался о распределении, поэтому каждый свежедипломированный специалист оказался предоставленным самому себе. Юрик, ещё сидя на дипломе, объявил, что не собирается работать по специальности. И то! Кому нужна была эта забавная специальность – «планирование народного хозяйства»? Страна, к которой мы с детства привыкли, рушилась и стремительно летела в тар-тарары. Народное хозяйство приказало долго жить, а, следовательно, планировать оказалось практически  нечего. Пал Иваныч скоропостижно укатил в Тверь, Чингисхан осчастливил своим присутствием  родную Караганду, ставшую вскоре одним из городов нового независимого  Казахстана. Я повалял дурака в нескольких умирающих проектных конторах, прежде чем сумасшедший случай занёс меня в Пулковскую таможню. Юрик безрассудно вступил на скользкую стезю зарождающегося российского бизнеса. Короче, всё как у всех. Что говорить, такие уж были времена.
Юрика я встречал  раза два  в год. С Пал Иванычем перезванивался и того реже. Чингисхан, нагруженный сумками типа «мечта оккупанта», потерялся на просторах развалившейся на удельные княжества бывшей общей Родины.
Незаметно для самого себя я женился, оброс какими-то ежедневными бытовыми проблемами. В девяносто пятом появился сын. Студенческая юность вспоминалась всё реже. Ещё  через десять лет наши общие похождения и вовсе стали казаться мне какими-то легендарными. Вроде «преданий старины глубокой». И тут неожиданно позвонила Анька Круглова. Та самая Анька по кличке «скорая помощь». Уверен, в каждом ВУЗе была такая своя «скорая помощь», так что не настаиваю на оригинальности прозвища. Анька, пардон, кандидат экономических наук Анна Николаевна Самохвалова (в недолгом девичестве Круглова), справилась по-скоренькому о моём нынешнем житье-бытье и, даже толком не выслушав ответов, скороговоркой сообщила, что некой инициативной группой принято решение об организации встречи выпускников нашей «альма-матер» за 1990 год, а также праздновании сего замечательного события в одном из модных ресторанов города. Всё-таки, пятнадцать лет минуло. Не шутка! Естественно, я согласился. Тем более, что мне был обещан сюрприз.
 Анька знала, о чём говорила. Первым кого я увидел в банкетном зале, арендованном по такому случаю всё той же так и оставшейся неизвестной инициативной группой, был мой друг Серкебай Алмазбекович, он же Чингисхан. Естественную возрастную потерю части волосяного покрова на голове Чингисхан компенсировал кокетливой бородкой- эспаньолкой. Да и живого веса, прямо скажем, прибавилось. После сумбурных объятий и бестолкового бормотания вроде «сколько же лет мы не виделись», Чингисхан срочно захотел выпить. Но  не успели мы подобраться к богато уставленному напитками столу, как какая-то неодолимая сила сграбастала нас в охапку, завертела, смяла, короче, превратила в обездвиженную массу. Эта сила могла принадлежать только одному человеку и им, разумеется, оказался Пал Иваныч. Сумбурные объятия повторились вновь.  Когда мы, наконец, добрались до стола, и я уже провозгласил наш любимый тост «Время звенеть бокалами» (справедливости ради надо сказать, что  его авторство принадлежало Тилю Уленшпигелю), раздался обиженный голос:
- Без меня? Вот так друзья!
За широкой спиной Пал Иваныча обнаружился Юрик. Его возбуждённый вид говорил о том, что он уже давно банкетирует. Минут тридцать. Этого времени Юрику обычно хватало, чтобы придти в надлежащее состояние.
- Куда же без тебя! – захохотал Чингисхан. – Без тебя ни одна пьянка никогда не начиналась!
- Старею!  - погрустнел Юрик. – Сегодня пришёл, а мужики с политэка уже по второй наливают…
«Мужики с политэка», они же бывшие студенты отделения политической экономии,  направлялись к нам, галдя, словно стая ворон. Среди них я заметил Аньку Круглову – Самохвалову. Что ж, она всегда предпочитала общество парней…
В процессе праздника выяснилось множество интересных подробностей. А именно то, что все мои друзья с разной степенью успешности женаты, а Чингисхан (ну, кто бы сомневался!) – так тот аж трижды. У Пал Иваныча - две дочки-погодки, у Юрика тоже девчонка. Чингисхан, масляно улыбаясь, поведал нам, что не может назвать точное количество своих отпрысков. Не не хочет, а не может, хе-хе! Затем стали хвастаться своими успехами на карьерном поприще, но эта тема вскоре заглохла сама собой. Мы все четверо находились примерно на одном уровне социального положения и достатка, поэтому завидовать друг другу или искусственно жалеть кого-либо не пришлось. По этому поводу я испытал заметное облегчение и остальные, что меня порадовало, тоже. Кому приятно слушать нытьё старого товарища об отсутствии работы, денег и перспектив!
Праздник плавно вкатился в кульминационную стадию. Как и всегда на таких сборищах присутствующие много пили и предавались безудержным ностальгическим воспоминаниям.
Затем наш факультетский ди-джей Владик Макаров, предварительно разогнав с помощью Пал Иваныча унылых кабацких лабухов, присобачил к чему-то там какие-то шнуры, поколдовал над техникой, и в зал ворвались мощные аккорды «Scary monsters» Дэвида Боуи. Взрослые дяди и тёти, по-козлиному взбрыкивая ногами, радостно заскакали по паркету. Как же без танцев!..
Уходили мы с ребятами из ресторана не первыми, но и не последними.
- Завтра вечером уезжаю в Тверь, - грустно сообщил Пал Иваныч.
- Вместе поедем, - запахнул воротник пальто Чингисхан. – Мне в Москву надо. По делам.
- Значит, опять все вместе увидимся через пятнадцать лет? – спросил я. – Как мушкетёры?
- Чззз десссть! – пробормотал Юрик.
- Что-что? – не понял я.
Юрик собрался.  Расплывшиеся черты лица обрели строгость:
- Через десссть лет! Мушшш…, мушшктёры собирались через десссть лет!
- Да что ж такое! – вдруг взорвался Чингисхан. – Не можем же мы вот так просто взять и разойтись!
- Не надо расходиться! – запротестовал Юрик. – Поблизости есть оттличчч…, отличная забегаловка!
- Пойдём. В твою забегаловку, - обняв Юрика за плечи, решил Пал Иваныч…
Вот так, довольно неожиданно, мы и договорились провести совместный отпуск в Турции. Сразу же было решено - жён с собой не брать. Как-то вдруг выяснилось, что за годы совместного проживания всем нам они несколько, как бы сказать, приелись. Да и потом, разве жёны дадут отдохнуть по-человечески? Оторваться как в былые времена?..
Итак, мы пили четвёртый день. Вечером пропал Юрик. Он не пришёл ночевать в двухместный люкс, который ему довелось делить с Чингисханом. Сам Чингисхан обессилено храпел на своей кровати и на наши с Пал Иванычем  вопросы не реагировал.
- А вдруг он утонул? – Пал Иваныч всхлипнул.
- Исключено! – отрезал я. – Юрик не знает, в каком направлении море.
Пал Иваныч приободрился.
- Пойдём искать, - решил я. – Далеко уползти он не мог.
Юрик нашёлся в холле недалеко от стойки «ресепшн». Он ничком лежал на удобном широком диване. Дежурный администратор, молодой тщедушный турчонок, поглядывал на нашего товарища с опаской. Низкий стеклянный столик, примостившийся рядом с диваном, был плотно заставлен пустыми стаканами. Чувствовалось, что Юрик провёл время с пользой.
Я похлопал Юрика по спине.
- Вставайте, граф! Нас ждут великие дела!
«Граф» не подавал признаков жизни. Тогда я достаточно бесцеремонно потряс Юрика за плечо. Результат был прежним.
- Не тряси его так! – попросил Пал Иваныч. Он склонился над бездыханным телом. По небритой щеке пробежала слеза, оставив неровную грязную дорожку.
- Что с людьми проклятый «олл инклюзив» делает!
Пал Иваныч повернулся к турчонку:
- Эй, как тебя там! Две водки с апельсиновым соком! ...
Утром я проснулся от ощущения того, что сейчас грохнусь с кровати на пол. Ощущение меня не обмануло. Рядом со мной сладко посапывал Юрик. Как он умудрился посреди ночи покинуть общественный диван в холле и найти наш с Пал Иванычем номер, навсегда останется загадкой! Я отлично помнил, что вчера мы оставили Юрика там, где нашли. Мелькнула, конечно, идея перетащить его в постельку, но после четырёх порций водки с соком, она бесследно улетучилась.
 На этот раз попытка привести Юрика в чувство оказалась успешной. Приподняв голову, он дико завращал глазами и задал стандартный в такой ситуации вопрос:
- А я где?
- Если бы ты ночевал в своём номере рядом с Чингисханом, то получил бы исчерпывающий ответ, - подал голос с соседней койки Пал Иваныч. – А именно – в Караганде! Ладно, поднимайся, может, на завтрак ещё успеем.
При слове «завтрак» меня замутило.
В дверь постучали. Не дожидаясь приглашения, в номер ввалился Чингисхан:
- Мужики, а вы Юрика не видели? О! Да ты здесь! Водички попить не найдётся? А лучше пивка!
- Всё! – я хлопнул кулаком по тумбочке. Юрик вздрогнул. – Всё! Хватит пьянствовать! Мы сюда отдыхать приехали? Вот и давайте отдыхать! В Анталью не выбирались, на экскурсии не выезжали! Кое-кто и в море ещё ни разу не окунулся! Я уже не говорю про загар.
- Подумаешь, море! – пробормотал Юрик. – Вода как вода! Разве что солёная. Тем более, времени ещё навалом. Всё успеем.
Но меня уже было не остановить.
- Быстро споласкиваем физиономии и на пляж!
- Водные процедуры? – скривился Чингисхан. – Ты массовиком-затейником в санатории имени двадцать пятого съезда КПСС раньше не работал?
- Работал, работал, успокойся!
Юрик сел на кровати и неожиданно твёрдым голосом произнёс:
- Пока пива не выпью – никуда не пойду!
Чингисхан довольно хмыкнул. Пал Иваныч виновато взглянул на меня:
- И правда, Андрюха, пивка не помешало бы. Тем более – «олл инклюзив».
- Ладно, - сдался я. – Но только по одному бокалу!
Моё терпение лопнуло, когда Чингисхан потребовал у бармена третий бокал пива.
- Я иду на пляж. Вы как хотите…
Чингисхан с сожалением отодвинул пенящуюся ёмкость.
- Не бузи. Идём, идём.
Все, кроме Юрика, поднялись.
- Вы идите, - Юрик выглядел на удивление бодро. – Я через минуту вас догоню.
По дороге к морю, Чингисхан с интересом оглядывался по сторонам.
- Надо же. Вот это да!
Изобретательные турки обильно уснастили территорию отеля псевдоримскими развалинами (как-никак, «Цезарь Палас») и бюстами в лавровых венках. У некоторых были отколоты носы. За пять метров до пляжа нас поджидало последнее препятствие – просторный шатёр с баром.
- Только одним глазком! – Чингисхан умоляюще посмотрел на меня. Я был непреклонен:
- Занимайте лежаки!
Рядом с нами под развесистой пальмой расположились туристы из Украины. Они набрали пива в пластиковых стаканчиках и  расставили их на любовно расстеленную прямо на песке цветастую тряпочку, в которой можно было признать гостиничное полотенце. Натюрморт дополняли несколько шматков сала и копчёный лещ. Один из украинцев, пузатый весельчак в розовых семейных трусах, интенсивно стучал вяленой воблой по стволу пальмы.
- Отдыхают люди! – позавидовал Чингисхан.
Вдоль береговой линии с шумом пронёсся водный мотоцикл. За рулём  с независимым видом восседал загорелый орангутанг. Я узнал в нём «бицепсатого».
- Неплохо было бы вот так, с ветерком…, - Пал Иваныч проводил мечтательным взором беспечного ездока.
- За чем дело стало? – проворчал Чингисхан, ворочаясь на неудобном лежаке. – Возьми в аренду аппарат.  Я слышал, недорого стоит.
- Да, наверное… Не сегодня. Может быть попозже. Завтра или послезавтра, - Пал Иваныч пошёл на попятную.
- Смотреть на вас противно! – я встал. – Завтра – послезавтра! Как хотите, а мне нужен адреналин!
- Так сходи пивка попей! – буркнул Чингисхан, но я сделал вид, что не расслышал его последних слов.
 Турецкие парни, заведавшие выдачей всевозможных плавсредств, встретили меня радушно. Их командир вполне сносно изъяснялся на русском.
- Что желаешь? Хочешь катамаран? На «банане» хочешь?
- Нет. Что насчёт водного мотоцикла?
- О! Аквабайк!
Радость турка, правда, сменилась лёгким сомнением, когда он уловил исходящий от меня сильный запах перегара.
- Ну-ну! – успокоил я его. – Не очкуй! В море у вас гаишников нет. Или есть?
После того, как цветная купюрка перекочевала из моей руки в его широкую ладонь, сомнения парня испарились.
- Умеешь? Раньше катался?
- Катался, не катался... Не сложнее, чем на обычном мотоцикле, - я уверенно подошёл к красному аквабайку, покачивающемуся на лёгких волнах.
- Подожди! – не согласился турок. – Я буду тебя учить!
Я уселся на сиденье аквабайка и положил руки на руль. Турок, воспользовавшись моей задумчивостью, быстро опоясал мне левое запястье каким-то витым проводом, напоминающим телефонный. Конец провода венчала железная хреновина, которую мой добровольный учитель воткнул в отверстие под рулём.
- Это ещё что за браслет?
- Если упадёшь, - пояснил турок. – Эта штука вылетит из гнезда, и всё.
- Всё?
- Ну да. Аквабайк заглохнет.
- Понятно. Отваливай.
Обучение завершилось. Я нажал заветную кнопку, и мотоцикл призывно заурчал. Через мгновение аквабайк уже бодро мчался прочь от берега. Я прибавил скорости. В  ушах засвистел прохладный ветер. Мимо пронеслось высокомерное лицо  возвращающегося с прогулки «бицепсатого». Я намеренно заложил крутой вираж и окатил гордость российского туризма волной брызг. Он что-то обиженно прокричал, но мне было всё равно. Мой мотоцикл нёсся навстречу морю, солнцу, ветру… Ёлки зелёные, здорово-то как! Лететь за горизонт, не встречая препятствий!  А Чингисхан с Пал Иванычем наверняка в шатёр пивной подались! Эх, балбесы!  Как там у Горького? Им, гагарам, недоступно… Гордо реет, этот… А, точно – буревестник!
Хмель стремительно испарялся из замутнённых мозгов. Казалось, скорость вышибала из организма дурман последних дней. Сейчас вернусь и силком усажу на аквабайк Пал Иваныча.
Я лихо развернулся. Градус поворота  руля оказался настолько большим, что мотоцикл пару раз крутанулся вокруг своей оси. Наконец, я справился с управлением и приготовился поддать газку, чтобы в два счёта долететь до берега.
Несмотря на освежающий ветер, я моментально вспотел. Вокруг, насколько хватало моего похмельного зрения, расстилалась водная гладь. Никакого берега не было. Так, только не паниковать, только не паниковать! Надо лишь сообразить, откуда я приплыл. Я повертел головой. Оттуда? Или оттуда? А может, оттуда? Так, спокойно! Что мне известно об ориентировании? Ага, мох всегда растёт с северной стороны дерева. Нет, пожалуй, это не подойдёт. Солнце! Точно! Надо держать ориентир на солнце! Хм… Солнце предательски скалилось прямо надо мной. Волны? Их должно нести к берегу! Волны бестолково и хаотично метались в разных направлениях, наскакивая одна на другую. Куда рулить? А солярки в баке в обрез. Всё, можно начинать паниковать…
 В глотке банально пересохло. Сейчас бы выпить. Я осознал, насколько трезв. До омерзения, до дрожи в членах, до прозрачной ясности в голове. Какой же я идиот! Лежал бы сейчас на пляже с Чингисханом и Пал Иванычем… Нет, лучше на «ресепшн» с Юриком! Подальше от этого моря! Да что же делать-то!!!
 Сверху раздался противный клёкот. Птички! Летят! Я тут же вспомнил бессмертный фильм «Земля Санникова». Летят птички, летят! Значит, есть земля!
Мотор аквабайка взревел словно раненый тигр. Глаза заливал пот, слепило солнце, но я не упускал стайку пернатых из вида. Когда вдали показалась узкая полоска берега, я опять обильно пропотел. На этот раз от счастья.
- Понравилось? – вопросом встретил меня улыбающийся турчонок.
- До смерти! – почти выкрикнул  я.
Чингисхан с Пал Иванычем во время моего отсутствия обрели свободу действий и посетили шатёр-бар.
- Достали меня немки, - отхлёбывая пиво, рассуждал Чингисхан. – С чего они взяли, что их обвисшие груди услаждают чьи-то взоры? И ты обрати внимание, Пал Иваныч, эти фрау, как только достигают шестидесятилетнего возраста , так сразу начинают загорать топ-лесс!
- Почему же,– Турецкие аниматоры внимательно их разглядывают. Даже с некоторым вожделением.
- Турецкие аниматоры даже на обнажённые гипсовые скульптуры с вожделением смотрят! - махнул рукой Чингисхан.
Я молча уселся на лежак Пал Иваныча, отобрал у него почти полный стаканчик пива и залпом опустошил его. Друзья уставились на меня с удивлением.
- А водку в этом шатре наливают? – меня била лёгкая дрожь.
- Что с тобой, Андрюха?
- Ничего особенного. Просто выпить захотелось. И что, кстати, вы валяетесь здесь как два тюленя? Пойдём в бар, неделя осталась! Надо же окупить путёвки. Точнее, выпить на всю сумму!
- Слова не мальчика, но мужа! – обрадовался Чингисхан. – А я уж подумал, что ты…
Дальше всё было по плану. Пошло по накатанной. Многое можно вспомнить. И как Пал Иваныч взобрался на мерзко пахнущего лежащего верблюда, а тот вскочил, повинуясь незаметной команде хозяина. И как хозяин потребовал пять долларов за то, чтобы верблюд прилёг опять, но Пал Иваныч сэкономил деньги, мешком рухнув с животного наземь. И как мы познакомились с немецкой тургруппой и научили их пить водку стаканами (половина группы на следующий день не смогла выйти ни на завтрак, ни на обед). И как у Чингисхана (у кого же ещё!) случился ни к чему не обязывающий краткосрочный курортный роман. И как Юрик полез за какими-то вещами в свой чемодан, как тот выскользнул из дрожащих рук, и содержимое рассыпалось по полу: отвёртки, пассатижи, гаечный ключ.
- Зачем тебе всё это? – спросил обалдевший Пал Иваныч.
Юрик хитро прищурился:
- А вдруг розетка заискрит или ручка у тумбочки сломается? Тут я ррраз – и починю!
И как сам Юрик наконец залез в море за день до отъезда. И как… Да много чего. Словом – «всё включено»! Отдохнули замечательно! Как будто вернулись в старые добрые времена. Вернулись… Стоило ждать пятнадцать лет! А может и стоило. Людям, чтобы понять как хорошо им вместе, надо побыть немного порознь. Вот только период, именуемый «порознь», слегка затянулся.
 Не знаю, когда мы встретимся снова. В следующем году или спустя пятнадцать лет… Самолёт пошёл на посадку. Через двадцать минут он приземлится в Москве.