Глава 2

Утро. Костя открыл глаза, «День пройдет глухой к моим желаниям и в исполненье их не приведет», вспомнил он слова из «Фауста» Гете. Любимая книга Константина. Будучи ценителем хороших книг, он в частности любил перечитывать некоторые, как например книгу «Фауст» Эммануила Гете или «Степной Волк» Германа Гессе. Подумав, таким образом, об этом дне, он уже сейчас осудил его на бессмысленность и безликость.

Костя встал, прошел на кухню, поздоровался со своими домашними, младшим братом и мамой. Младшего брата звали Илларион, он ходил в школу, правда, не всегда прилежно по причине своих частых болезней. Мама Надежда – учительница младших классов. Своего отца Августина, на кухне он не встретил, не смотря на такое добродушное имя, его отец работал в правоохранительных органах, и уже был где-то на полпути к своему участку. На его работу праздники особого влияния не имели. Сегодня очередной день, когда Костя встал позже десяти часов дня. Костя сделал себе кофе и ушел с ним в свою комнату.

Часто он думал о том, чтобы съехать от родителей на квартиру. Не потому, что у них были какие-то разногласия, а потому лишь, что он чувствовал, что ему нужно побыть одному, научиться самостоятельности. Мильтон Джон говорил, что одиночество порой лучше общества. Именно этого полного одиночества Константину и не хватало.

«Сегодня вторник. Какие планы на день грядущий? Та вроде никаких. Вчера я закончил свою первую книгу, как гора с плеч. Много на нее я не ставлю, но все равно, как будто освободился от маленького привеска. Правда, название надо поменять, вот, что это за «откровения третьего нигилиста»? Ну, понятно, что смысл есть Шопенгауэр, Ницше и я - третий нигилист. Но ж не звучит то никак. Может просто «экзистенциальный нигилизм». Да наверно пусть будет…»

Следующие три часа Костя писал свою уже вторую книгу, об истории философии. Он не знал, зачем он это делает, может просто отвлекает себя от других каких-то мыслей. Первая книга его была сборником его рассуждений, без какой либо системы. Единственное чем можно было их объединить – это явно выраженным нигилизмом и пессимизмом. Потому, во второй книге он решил – меньше пессимизма, больше самой философии.

Константин всегда интересовался философией и оккультными науками, но никак не мог их совместить. Читая оккультные науки после философии, он чувствовал, что это все чистой воды фальсификация. Иной раз, философия не могла дать нужных ответов, и казалось слишком приземленной.

Из оккультных наук нашего героя больше всего интересовала некромантия и демонология. Где-то там, он хранил веру в эти два раздела оккультизма. Он никогда не прочь был гипотетически продать душу демону, с того самого момента, как первый раз увидел свою подругу Элизабет.

Хотелось бы избавить читателя от томительных воспоминаний прошлого и сразу прыгнуть с места в карьер. Эти желания весьма искренны, но нельзя упускать важные детали прошлого, которые нужны для правильной оценки будущих поступков.

Упуская подробности детства Константина, нужно вспомнить именно университет. Он, как часто это бывает, новая страница в жизни каждого человека. У Константина он тоже был новой страницей. Несмотря на все свои философские наклонности, Костя поступил на экономический факультет.

Более других ему давались такие предметы как математика, бухгалтерский учет, зарубежная литература, позже – философия. Он удивлял учителей умными словами, изречениями философов и своим пассивным отношением к оценкам. Несколько олимпиад по математики, информатики, литературе удостаивались чести иметь такого участника как Константин.

После первого курса, он начал писать свою первую книгу по философии, которая окончательно была закончена только сейчас. В то время кроме писательского дара к нашему герою еще пришел «дар небесный», если можно так выразиться. Следствия того, что случилось тогда, чувствуются и поныне. Странно, что несколько минут прошлого могут повлиять на всю дальнейшую жизнь человека.
Но на втором курсе была сформована параллельная группа. Она была бы совсем не примечательной, если бы не одна девушка, которая пришла вместе с этой группой. Девушка была очень красивой, аккуратные милые черты лица, хрупкая фигура, черный цвет волос, серо-голубые глаза. Она появилась именно тогда, когда сердце Константина уже остыло от прежних волнений и усердно искало новый идеал. Но ее красота далеко не все, чем она отличалась. У нее был остроумный ум, она, так же, как и Костя имела высший бал по математике. Эта девушка отличалась от остальных своим стилем одежды, в котором преобладал по большей мере черный цвет. Но нет…, не одежда была причиной Костиного интереса к ней, в ней было что-то загадочное. Тайна, загадка – именно это привлекло его как философа, но он был еще и простым человеком. Человек увидел ее красоту и в то же время какое-то горе, именно оттенок какой-то грусти можно было прочесть в ее глазах. Это было парадоксально, а потому любопытно. И, конечно же, ее «отрицания». Своим стилем она так же, как и Костя, отрицала нормы общества, так же часто вступала в споры, а ее переменчивый и противоречивый характер напоминал Константину его самого. Что еще нужно было Константину, чтобы тут же безвозвратно влюбиться в нее? Все остальные идеальные и не идеальные качества – идеализировало его на то готовое сознания.

Идея познакомиться возникла еще с первой встречи, но Костя чего-то опасался, чего-то такого, что происходит сейчас. Общаться с ней он начал, как только собрался с мужеством и мыслями, это произошло в конце первого семестра второго курса. После очередного экзамена, он наблюдал, как она радостно выходит из кабинета, весело сообщая своим сокурсницам, что сдала экзамен.

- Элизабет. – Костя знал из параллельной группы только ее имя.

- Что? – Все еще радостно спросила она.

- Подойди ко мне. – Костя стоял с важным видом у стены, всем своим видом показывая, что у него она не вызывает особых чувств. Конечно же, это было самой откровенной ложью. Элизабет легко, но в то же время как-то осторожно приблизилась к нему. «Хороший знак, наверно» подумал Костя.

Он хотел спросить что-то об экзамене, но увидев ее вблизи, он спросил то, что как-то еще раньше хотел. Может это случилось от растерянности, хотя с другой стороны, кого еще спросишь такое, как не красивую девушку готического стиля?

- Ты никогда не вызывала духов? – как бы, не своим голосом спросил Костя.

- Почему не вызывала? Вызывала, – сколько еще разных историй услышал, Костя от Лизы, которые, как стало понятно позже, мало имели общего с реальностью. Ее тогдашний готический стиль, только ширма, за которой пряталось очень милое создание. Это не имело особого значения, Костя просто наслаждался непринуждённой беседой с девушкой, которая как, оказалось, повлияет на всю его жизнь.

Вечер. Костя откинул книгу Ирвина Ялома «Шопенгауэр как лекарство», и посмотрел на часы.

- Шесть часов вечера, - констатировал Костя, встал с кровати, выровнял спину, в каком-то месте позвоночник издал легкий хруст. Он подошел к окну и открыл шторы: «Как опять бессмысленно прошел этот день. Как бы хотелось быть важнее, сильнее, нужнее, чем просто обычный человек, чувствовать свою важность и то, что ты необходим какой-нибудь важной, сложной вселенской системе». Попытался отвлечь себя возвышенными мыслями Константин.

- Какая метель, - посмотрел Костя в окно. – Помниться в тот вечер тоже был сильный снег…, да был…, я, как сегодня помню, вечер с которого все началось. Я должен ощутить это еще раз.

Костя поспешно оделся. - Ах..., чуть не забыл самое главное, наушники. – Кто-то гуляет, слушая музыку. Наш герой же каждый день выходил прогуляться ради того, чтобы слушать книги. Очередная книга уже почти заканчивалась это была «Исповедь» Жан Жака Руссо.

Любитель книг закрыл за собой дверь и направился в сторону кладбища. Как ни странно, именно там произошла первая его встреча с Элизабет вне стен университета. Именно этот момент Костя считает, той точкой во времени, с которой все началось.

На улице действительно был снегопад. Не сразу Костя привык к легкому морозу. Он свернул на ту самую улицу, в конце которой по обе стороны размещались два кладбища, с левой стороны  еврейское, а с правой – христианское.

Приближаясь к истокам своей истории, Костя посмотрел на часы. «Полвосьмого. Выпало уже много снега, а он все еще сильно падает с неба. Точно так же как и тогда». С каждым шагом вперед, воспоминания всплывали все с большей силой. «Поверить только, это было три года назад, но как будто прямо сейчас я должен встретиться со странной незнакомой мне девушкой. Ведь прав Гете: «Настоящее уходит вдаль, а давность, приблизившись, приобретает явность». Причина таких живых воспоминаний, скорее в подобных климатических условиях. Идя на эту встречу, Костя думал, о чем же они будут говорить? Такая встреча была у него впервые. В то время он редко общался с людьми, накопилось много тем для разговора, по сути, Костя только перебирал, с какой бы начать. «Сейчас мне кажется, что, не смотря на свою мизантропию и отталкивающий нигилизм, я хотел все-таки найти друзей. А поиски чего-то сверхъестественного, духов каких-то там – это было только ширмой. Да, действительно, я шел туда, чтобы найти друзей, но что же я нашел?»

Костя дошел с этим нахлынувшим прошлым до самой синагоги. «Странно, так много разных событий прошло, а я помню все в мельчайших подробностях. Помню, как думал, что «кафешка» на кладбище о, которой говорила Лиза, действительно была какой-то «кафешкой», где можно было бы выпить кофе. Естественно это было совсем не так. Помню каждый большой сугроб снега, сегодня они почти на тех же местах» Взглядом Константин обвел окружающую его местность. Он стоял возле одного из фонарных столбов, лицом к воротам Еврейского кладбища, сразу за которыми стояла старая, заброшенная Синагога. Против своей воли он начал вспоминать.

Первая неловкая встреча. Лиза пришла с подружкой по имени Юлия. Они вместе прошлись через все кладбище, до его конца. С места, к которому они пришли, была видна часть города. Константин, ощутив  разницу между тем, что у него перед глазами и тем, что за спиной, перебил молчание словами:

- Странно…, перед глазами тревожный, шумный город. Машины, дома, в каждом окне свет, а за спиной тишина, покой, безмятежность, даже какая-то таинственность. Все эти люди, которые там, живут, спешат куда-то, совсем не подозревают и не думают, что то таинственное, которое находиться здесь, в действительности очень близко к ним.

- Мой куратор, Каролина Анатолиевна говорила мне, что мне нужно познакомиться с тобой, – сообщила Лиза, дослушав Костин монолог.

- Хм…, странно и почему она так говорила? – неподдельно удивился тогда Костя. Это признаться весьма польстило ему. Он знал Каролину Анатолиевну, она преподавала у него зарубежную литературу, естественно им было о чем поговорить на парах. «Ты напоминаешь мне Пьеро, из приключений буратино», вспомнил Костя слова Каролины Анатолиевной. Да может временами, это действительно так и было.

«Холодно». Передернувшись, Костя очнулся от воспоминаний. Наверное, тогда было еще  холоднее, но кто тогда ощущал этот холод? Костя подошел к воротам кладбища впритык, дотронулся рукой до холодного железа, склонил голову. «Грустно. Очень грустно. Что было дальше? Что я еще тогда сказал? Ах да…» После, они прошли в середину синагоги. Элизабет с Юлией закурили дамские сигареты с привкусом яблока. Костя достал свое «Мальборо». У сигарет тоже есть свой вкус и запах. Иногда ощущения определенного запаха или вкуса может вызвать то же чувство и состояние души, когда человек впервые их ощущал – это называют вроде «эмоциональными якорями». Костя и сейчас помнит запах тех сигарет. Он расхаживал с демонстративным видом по синагоге. Остановился, ему вспомнился один стих и он спросил Лизу и Юлию:

- Хотите стих из «Фауста» Иоганна Вольфганга Гёте? – почему-то именно этот стих он вспомнил в тот момент, и после утвердительного ответа, торжественным тоном начал цитировать стих:

«Маргарита:
Ты в бога веришь ли?
Фауст:
О милая, не трогай
Таких вопросов. Кто из нас дерзнет
Ответить не смутясь: «Я верю в бога»?
А отповедь схоласта и попа
На этот счет так искренне глупа,
Что кажется насмешкою убогой.
Маргарита:
Так ты не веришь, значит?
Фауст:
Не коверкай
Речей моих, о свет моих очей!
Кто на поверку,
Разум чей
Сказать осмелится: «Я верю»?
Чье существо
Высокомерно скажет: «Я не верю»?
В него,
Создателя всего.
Опоры
Всего: меня, тебя, простора
И самого себя?
Или над нами неба нет,
Или земли нет под ногами
И звезд мерцающее пламя
На нас не льет свой кроткий свет?
Глаза в глаза тебе сейчас
Не я ль гляжу проникновенно,
И не присутствие ль вселенной
Незримо явно возле нас?
Так вот, воспрянь в ее соседстве,
Почувствуй на ее свету
Существованья полноту
И это назови потом
Любовью, счастьем, божеством.
Нет подходящих соответствий,
И нет достаточных имен,
Все дело в чувстве, а названье
Лишь дым, которым блеск сиянья
Без надобности затемнен.»…

Только что он повторил этот стих слово в слово. «Надо же, до сих пор его помню» Подумал он.

После всего они направились по домам. Еще были некоторые мелкие детали, среди которых имело место быть Костино замечания, что «хороших людей намного больше, чем живых». На самом деле это не его афоризм, перед этой встречей на кладбище, он прочел пару подходящих афоризмов, чтобы при случае ими воспользоваться. «Ладно, пора вернуться в настоящее» Собрался с силами Костя и через не прекращающий снегопад направился домой. Да, действительно это было начало. Дальше были новые знакомства, разочарования, болезненное переживание отношений Лизы и одного парня. Сколько бумаги было списано, сколько раз рукописи пылали в беспощадном огне. Костя жег свой дневник, как некогда Гоголь жег свои книги. Не прав был Булгаков, рукописи все-таки горят, и еще как горят! То времена, когда боль лилась кровью с резаных ран, в минуты безжалостного страдания Константина. Но в то же время были минуты и высшего наслаждения, как будто кто-то вознаграждал Костю за его мучения.

Придя домой, Костя почувствовал, что устал от этой прогулки, он действительно как будто побывал в прошлом. Ни один дневник не может так четко передать все события и их детали как наша память, стоит только в ней немного покопаться. Костя сделал еще один вывод с сегодняшнего дня. Не смотря на то, что его ожидает в будущем, и, не смотря, на все горести прошлого, он бы не отказался повторить это все сначала. По крайне мере сегодня, ему так кажется.