История развития промысла нерки р. Озерной-1

Промысловые богатства Камчатки, в частности юга западно–камчатских вод, издавна привлекали к себе внимание иностранных промышленников. Еще в 1860-х годах их облюбовали американские рыбаки, приходившие за треской на явинскую банку, расположенную в море на расстоянии 15–25 миль от берега между селениями Явино и Голыгино. Американцы промышляли в здешних водах треску и в начале XX в. (Гаврилов, 2008а).

В конце XIX в. интерес к камчатскому побережью стали проявлять японцы, с 1875 г. утвердившиеся на Курильских островах. Официальный доступ к рыбным запасам полуострова японцы получили по русско–японской рыболовной Конвенции летом 1907 г., ставшей прямым следствием Портсмутского мирного договора, закрепившего неудачные для России итоги войны. Но выработанная конвенция запрещала иностранный промысел в заливах, бухтах и устьях рек. Заниматься этим могли лишь подданные Российской Империи (Вахрин, 1988; Ким Иль, 1988; Курмазов, 2001, 2006; Гаврилов, 2008а).

Из всех лососевых рыб Западной Камчатки, японцев, в первую очередь, интересовала нерка р. Озерной.

Первоначальный период в освоении запасов нерки р. Озерной (1897–1920-е гг.). Известный историк промышленности Дальнего Востока, в том числе Камчатки М. А. Сергеев в книге «Народное хозяйство Камчатского края» (1936 г.) приводит сведения о том, что в 1897 году «Русское товарищество котиковых промыслов» арендовало рыболовный участок на р. Озерной. Где именно находился этот участок доподлинно не известно, скорее всего в устье, на северной стороне. Она удобнее для высадки с моря (Смышляев, 2008).

Так как, вне границ Рыболовной конвенции 1907 г. были оставлены речные рыболовные участки, которые Управление государственных имуществ бесплатно или на льготных условиях сдавало исключительно подданным России, то японцы «залазили в реки» хитростью и обманом, но прямого, официального пути туда им не было. Поэтому они ловили лососей ставными неводами в море.

В 1907 г. рыбалки на р. Озерной были сданы в аренду рыбопромышленнику С. Грушецкому, который, впрочем, не успел ими воспользоваться из–за желающих рыбачить здесь поселенцев из Украины. Возник быстро развивающийся конфликт между Товариществом по вере «Тихоокеанские морские промыслы С. Грушецкий и Ко» и украинскими колонистами (Смышляев, 2008).

Конфликт поселенцев с С. Грушецким был отрегулирован вмешательством камчатских властей. Побывавший на месте в ноябре 1907 г. советник Приморского областного правления Ф. Ф. Сомов убедил начальника Петропавловского уезда оставить за первопоселенцами из Украины рыбалки, расположенные на правом берегу р. Озерной (прежде принадлежащие Товариществу С. Грушецкого).  Таким образом, промысел  С. Грушецкого остался существовать на левом берегу, где позже в 1914 г. заработал его первый рыбоконсервный завод. Именно конфликт интересов, прежде всего, и повлиял на то, что в будущем на правом берегу р. Озерной разместится пос. Запорожье, а на левом  – пос. Озерновский (Смышляев, 2007, 2008; Гаврилов, 2008а–с).

История появления на р. Озерной выходцев из Херсонской губернии полна авантюризма, приключенческой романтики и драматизма. Их привез сюда хабаровский и харбинский купец И. А. Потужный, который летом 1906 года уже рыбачил на р. Озерной и загорелся идеей привезти на эти пустынные берега родственников и знакомых и зажить припеваючи, сдавая рыбу японцам. Им даже был подписан договор с промышленником Ясаки. Но, отправив колонистов на р. Озерную в мае 1907, летом того же года Ясаки, узнавший о подписании российско–японской рыболовной Конвенции, решил отказаться от договора, и колонисты, таким образом, оказались обманутыми и предоставленными самим себе. Переселенцы остались зимовать в устье р. Озерной без всякой надежды на сытую жизнь (Смышляев, 2008).

Первые постройки украинских колонистов были сооружены на средства японских рыбопромышленников (в счет платы за будущий улов, который они должны были получить с поселенцев). Так, из тонких досок были сделаны два небольших домика, обложенные дерном и покрытые волнистым железом. В домиках жили семейные поселенцы. Сами колонисты выстроили только одну землянку, где размещались холостые (Гаврилов, 2008а).

По замыслу И. А. Потужного, все колонисты должны были работать на равных. Сам он намеревался стать посредником между ними и японцами и заняться снабжением соратников всем необходимым. Скоро среди колонистов начались недоразумения, часть из них отказалась работать и их заменили наемными рабочими. Но отказавшиеся от работ продолжали считать себя хозяевами. Они требовали от И. А. Потужного свой пай: выдачи продуктов наравне с остальными.

За первый сезон рыбы добыли немного из–за больших затрат времени и сил на первоночальное обустройство колонии, постройки землянки, устройство вешалов для рыбы, заготовки дров и прочего. И. А. Потужный  смог продать рыбы в Японии всего на 15 тыс. рублей. Из этих денег он должен был рассчитаться за построенные дома, купить продовольствия на зиму, заплатить рабочим и членам колонии. Срок платежа приходился на август 1907 г., когда Потужный пребывал в Хакодате. Но платить он не стал, а вырученные деньги оставил у себя.

Заготовленного продовольствия хватило лишь до осени (Гаврилов, 2008а).
Прошлогодний конфликт из–за участков лова на р. Озерной у предприятия С. Грушецкого и украинскими поселенцами не был последним. На сезон 1908 г. промысловый участок в устье р. Озерной был вновь сдан в аренду Товариществу по вере «Тихоокеанские морские промыслы С. Грушецкий и Ко». В мае 1908 г. Грушецкий отправил на место рефрежираторный пароход «Роман». Судно доставило муку, крупу, соль и другие продукты. Его приход стал для местных обитателей настоящим праздником.

Но одновременно «Роман» привез переселенцам и плохие вести: фирма С. Грушецкого объявила, что право лова рыбы в р. Озерной принадлежит исключительно ей. С судна выгрузили на берег бочки, ящики, котлы, соль, рыболовные снасти, а также промысловиков – двух русских и десяток корейцев.
«Роман» ушел из Озерной 24 мая 1908 г., а 25 мая сюда прибыл военный транспорт «Шилка», доставивший из Владивостока продовольствие и товары для украинских колонистов, которые были приобретены на деньги И. А. Потужного (Гаврилов, 2008а).

В это время колония состояла из 72 человек. Из них около 50 мужчин, женщин и детей являлись собственно колонистами, остальные работниками. Все колонисты приходились И. А. Потужному ближними и дальними родственниками, приехавшими сюда по его приглашению и частью за его счет из Херсонской губернии. Некоторые из них, такие как И. Л. Хлопунов покинул Херсонщину уже давно: они уехали в Енисейскую губернию  или на Китайскую Восточную железную дорогу, где работали  машинистами, телеграфистами и электротехниками.   

13 сентября 1909 г. в устье р. Озерной побывал А. Н. Державин – участник зоологического отдела экспедиции Ф. П. Рябушинского, приехавший сюда на пароходе «Владивосток». Вот как он описывает украинскую колонию (Державин, 1916b, с. 311–312):

«Устье р. Курильской Озерной место историческое. Во время последней войны сюда пришла флотилия японских шхун и высадила десант добровольцев под командой Гундзи, неудачно пытавшегося овладеть Камчаткой. Позднее здесь была основана авантюристом Потужным «первая русская интеллигентная колония на Камчатке» со столь печальной известностью на Дальнем Востоке.

Еще с парохода было видно несколько крыш, выглядывавших из-за высокой «кошки». Это – общественные здания колонии, теперь почти пусты. Три довольно больших одноэтажных дома из тонкого американского леса, почти до крыши обложенных для тепла дерном, пришли в упадок.

После краха колонии, когда Потужный, обманув товарищей и японских промышленников, бежал с Камчатки, большинство членов колонии, претерпев много лишений, было вывезено отсюда от голодной смерти уездной администрацией; небольшая часть колонистов расселилась по ближайшим камчадальским селениям, и на Озерной осталось только две семьи: Хлопунов и Канцедал; кроме их здесь жило несколько бездомных молодцев, теперь ушедших на охоту.
 
Центром колонии был ее староста И. Л. Хлопунов, коммерсант из Харбина, выехавший на Камчатку после войны и манжурского кризиса. Его предпреимчивость проявилась здесь весьма разносторонне: он ловил рыбу, скупал соболей в Явине и Голыгине, получал товар, являлся серьезным конкурентом для Компании и мелких скупщиков, посещающих этот район. Его мечтой, как показала действительность, уже близкой к осуществлению, было сделать из колонии прочное поселение, утвержденное администрацией общество, арену для более широкого развития деятельности. Кроме И. Л. Хлопунова никто из колонистов не чувствовал себя прочно на месте; одни, натерпевшись голода, уходили; приходили другие, но в большинстве случаев это были бездомные искатели приключений и кисельных берегов, ненадежные колонизаторы.

Главной основой существования колонии был рыбный промысел в р. Озерной, куда в изобилии шла кета (вероятно опечатка – правильно «нерка», курсив авторов), горбуша, кижуч; орудия лова и организация промысла были общественными. Значительная часть рыбы продавалась, а барыши делились. Дело могло бы идти, но ввиду того, что оборудование промысла требовало капитала, а большинство колонистов сюда прибыли без рубля, создавались условия, превращавшие кооперативное производство в капиталлистическое, и колонисты попадали в экономическую зависимость от немногих более богатых членов колонии. Кроме рыболовства здесь можно было бы заниматься скотоводством. По берегу моря скот ходит на подножном корму до глубокой зимы. Перспективы охоты за пушным зверем также играли немалую роль в привлечении сюда колонистов…» (конец цитаты).

Мечты И. Л. Хлопунова осуществились в 1910 г. С этого времени поселение колонистов в устье р. Озерной стало именоваться Унтербергеровкой (в честь «главного начальника края» – приамурского генерал–губернатора П. Ф. Унтербергера)… (Смышляев, 2007; Гаврилов, 2008а).

В 1910 г. здесь жили 24 человека. За сезон этого года рыбаки, сдавшие фирме С. Грушецкого 120 тыс. шт. свежих рыбин и часть уже засоленного улова, имели хороший заработок. На промысле Грушецкого работали привезенные из Владивостока 162 русских рабочих. Они получали 25 рублей в месяц, премию от улова и питались за счет хозяина (Гаврилов, 2008а).

Товарищество по вере «Тихоокеанские морские промыслы С. Грушецкий и Ко» являлось одной из крупнейших отечественных рыбопромысловых компаний, работавших на Камчатке в начале 1910-х гг. Его главная контора размещалась в Санкт–Петербурге. Основные промыслы фирмы размещались на западе полуострова в районах рек Большая и Озерная (Гаврилов, 2008а).

Расширение Товариществом масштабов промысла на р. Озерной, ввиду предстоящего устройства здесь рыбоконсервного завода (РКЗ), привело к очередному конфликту с местным населением. Спор разгорелся из–за за удобного для Товарищества и рыбаков–колонистов участка земли на правом берегу р. Озерной. В конечном итоге, на определенных условиях, украинские рыбаки согласились уступить фирме спорный участок (Смышляев, 2007; Гаврилов, 2008а).

Первый рыбоконсервный завод С. Грушецкого заработал на р. Озерной в 1914 г. К его зданию длиной 40, шириной 18 и высотой от 4 до 6,4 м, обшитому гофрированным оцинкованным железом, примыкали три склада. На правом берегу реки располагался тесовый засольный сарай и кладовка. В засольном сарае в 1915 г. установили машину для чистки рыбы, приводимую в действие мотором мощностью 12 л. с. Второй завод был построен на р. Большой (Гаврилов, 2008b).
В 1915 г., в связи с началом Первой мировой войны (1914–1918 гг.), цены на все промысловые товары и рабочие руки заметно выросли. Это сдерживало оборудование камчатских речных рыболовных участков, на которых работали русские промышленники.

В этот сезон только компания С. Грушецкого планомерно продолжала развивать свое хозяйство на р. Озерной. К концу 1915 г. здесь появились жилой дом, больница с аптекой, склад продуктов и промыслового снаряжения, кухня для рабочих с тремя котлами и русской печью для выпечки хлеба, баня. Два барака для рабочих без пола и потолка размером 6 на 6 саженей имели по четыре окна и по две печи.

Всего морские и речные участки западно–камчатского района в 1915 г. приготовили 3591636 пудов рыбопродуктов, из которых 171303 (4,77 %) составили консервы для лондонского рынка и русского интендантства.

После революции 1917 г. и начала гражданской войны Камчатка, как и весь Дальний Восток России, оказались отрезанными от центральных районов России и тамошних рынков сбыта. Предприниматели остались и без кредитов. Все это привело к тому, что отечественная частная рыбная промышленность все больше и больше попадала в зависимость от японцев, предоставлявших и кредиты, и промысловое снабжение, и рынок сбыта готовой продукции (Гаврилов, 2008b).
В 1919 г. единственным русским фабрикантом на Западной Камчатке, работавшим относительно самостоятельно, оставался С. Грушецкий.

В 1920 г. на Западной Камчатке консервы вновь выпускали только заводы Грушецкого. Похоже, что в этом сезоне С. Грушецкий сдавал свои предприятия в аренду.

В сезон 1921 г. работа японских промышленников на Западной Камчатке сопровождалась массовыми нарушениями Правил рыболовства. Этими нарушениями  являлись: запрещенный рыболовной конвенцией прием рыбы от населения на реках, использование на участках двух неводов, самовольный захват промысловых угодий, торговля спиртом, скупка пушнины (Гаврилов, 2008b).

 
Из 101 имевшихся на западном побережье рыболовных участков, только 19 эксплуатировались русскими. Но фактически два из них, принадлежавшие Центросоюзу, захватила фирма Ничиро, один не работал совсем. Из семи участков С. Грушецкого три были переданы японцам, а два бездействовали. Оставшиеся десять русских промыслов использовали общество «Астраханский холодильник» и предприниматели Шатик, Люри, Надецкий и Черкасский.

Оба РКЗ Грушецкого (на реках Озерная и Большая) продолжали работать. Их деятельность являлась существенным подспорьем для жителей близлежащих селений. Экспедиция с продовольствием, отправленная в мае 1921 г. из Владивостока на Западную Камчатку на пароходе «Кишинев», 20 июня прибыла в устье р. Озерной. Здесь она нашла положение с продуктами нормальным:

население получало их со складов завода в обмен на рыбу, пойманную в реках.
Мечта назвать село Запорожским многие годы не оставляла жителей Унтербергеровки. С приходом советской власти это стало возможным, так как новая власть решительно боролась со старыми наименованиями. Официальные документы пока обнаружить не удалось, поэтому трудно сказать, когда именно появилось название Запорожское (Запорожье), но в 1923 г. село уже именуется только так (Смышляев, 2007).

В 1923 г. завод Грушецкого на р. Озерная имел две консервных линии и мог выпускать за сутки до 1600 ящ. однофунтовых банок. Куски лосося укладывались в банки не вручную, как у японцев, «а механическим способом особой укладочной машиной». Ее, как и другое оборудование, произвела американская фирма «Фрезер и К°». Всего в 1923 г. С. Грушецкий изготовил 19019 ящ. горбуши и 43025 ящ. нерки. Из числа последней на долю озерновского завода пришлось 24159 ящ. (Гаврилов, 2008b).
 
В следующем 1924 г. на Западной Камчатке имелись одиннадцать РКЗ японской фирмы «Ничиро». За сезон они произвели 459 307 ящ. нерки, горбуши, кижуча и крабов. Из отечественный предприятий, в этом году здесь работало только одно предприятие С. Грушецкого – завод на р. Озерной. Он выпустил немногим более 24 тыс. ящ. нерки в однофунтовых банках. Вся продукция завода ушла на экспорт «за отсутствием емкого русского рынка, а также из–за кредитования в Японии».

В 1923–1924 гг. на Озерновском участке № 234, лежавшем на расстоянии 2,7 км к югу от устья реки, начало работать акционерное общество «Рыбопродукт». Далее к югу участков в то время еще не было, а все шесть северных находились в аренде у японской фирмы «Ничиро». Наиболее ценным являлся речной участок в нижнем течении р. Озерной, на котором находились 5 тоней.

На промыслах Рыбопродукта трудились 65 рабочих: японцы, несколько китайцев и всего двое русских. Промысловые постройки перешли к Рыбопродукту от частника Андреева. Они состояли из старой подгнившей конторы, оценивавшейся в 200 руб., барака для рабочих «из жердочек», стоившего 180 руб., склада, обшитого ящичными досками толщиной менее сантиметра под проржавевшей крышей, колодца с гнилым срубом, двух лебедок – паровой и ручной. Паровая работала, ручная была полностью изношена. На Кошегочеке действовало второе рыбозасольное предприятие Рыбопродукта. В сезон 1927 г. Рыбопродукт потерпел убытки. А вокруг дымились трубы японских заводов фирмы «Ничиро». Их насчитывалось пять с 18-тью консервными линиями, выпустившими в 1927 г. 133 тыс. ящ. рыбных и 69,5 тыс. ящ. крабовых консервов (Гаврилов, 2008b).

В мае 1924 г. было организовано Охотско–Камчатское акционерное рыбопромышленное общество (ОКАРО) с государственным участием. Одной из его задач стало постепенное вытеснение из рыбной промышленности частного капитала. Способом достижения этого могло стать акционирование. Представитель С. Грушецкого предложил правлению ОКАРО эксплуатировать его Озерновский и Большерецкий заводы совместно, но договориться об этом не удалось.

С окончанием эпохи НЭПа государство начало жесткую, а вскоре и жестокую борьбу с частной собственностью, и тогда окончательно рухнули все русские рыбопромышленные предприятия на Камчатке. Остались только японские (Смышляев, 2008).

Дальнейшее развитие Озерновских рыбных промыслов связано с деятельностью Акционерного Камчатского общества (АКО), акционерами которого состояли только государственные организации. АКО было создано 4 июня 1927 г.

Общество имело право самостоятельного выхода на международный рынок, хотя могло заниматься экспортом и через Госторг. Председателем Совета акционеров состоял народный комиссар торговли А. И. Микоян (Гаврилов, 2008b).
31 октября 1927 г. в Москве был заслушан доклад члена правления АКО В. Л. Бурыгина «О плане рыбопромышленности и постройке заводов».

Из сохранившихся документов неясно, работал ли по прямому назначению завод С. Грушецкого на р. Большой в 1926–1927 гг. Сведения о том, что в эти годы на Камчатке производилась отечественная рыбоконсервная продукция, не были выявлены. Возможно, завод использовался только как рыбопосольная база (Гаврилов, 2008b).

В конце ноября 1927 г. правление АКО рассматривало эксплуатационные и строительные сметы по вновь вводимым в 1928 г. рыбопромышленным предприятиям АКО. В их число входил плавучий крабоконсервный завод (будущий краболов «Камчатка») и Озерновский завод. Докладчиком по последнему вопросу выступил заведующий Озерновскими промыслами Иванов–Киселев. Практическая реализация давно намеченных планов началась в марте–апреле 1928 г.

4 апреля в устье р. Озерной из Владивостока на пароходе «Астрахань» были отправлены материалы и рабочие в числе 302 чел. 12 апреля за ними проследовала еще одна партия стройматериалов и квалифицированные специалисты. 19 апреля рыбный отдел АКО отчитывался перед правлением общества о проделанной работе: «В Озерновском районе приступлено к выгрузке парохода «Астрахань» и возведению временных жилых построек».
До 1925 г. украинские переселенцы (запорожцы) сдавали рыбу на Озерновский рыбоконсервный завод С. Грушецкого на южной стороне устья р. Озерной, перешедшего при советской власти в руки японцев; с 1925 г. – стали сдавать в государственный Дальрыбтрест, затем в АКО. Сдавали и на завод японской фирмы «Ничиро», что располагался в районе Явино (Смышляев, 2007).

Весной 1928 г. местное население устья р. Озерной, жившее в селении Запорожье,  составляло 341 чел., или 71 семейство. Среди них мужчин: пять камчадалов и 94 украинца; женщин: девять камчадалок и 110 украинок. Детей было 124 чел., в том числе шестеро камчадалов. Трудоспособных ловцов насчитывалось 124 чел. В Запорожье было 57 дворов и юрт.


           Образование и первые годы работы Озерновского РКЗ № 3.

Новый рыбоконсервный завод в устье р. Озерной заработал летом 1928 г. Он получил наименование «РКЗ № 3 Акционерного Камчатского общества» (первые два РКЗ были построены в Усть–Камчатске). Предприятие возглавили управляющий А. Л. Лузин и его заместитель А. С. Граматчиков. Руководил постройкой основных сооружений техник А. В. Попов. Техническую помощь ему оказывал американский инженер Киорк. По словам одного из участников строительства, механика З. К. Захарова, здесь присутствовали и другие американские «спецы» – инженеры и механики Уолес, Борджомсон и Бу (Гаврилов, 2008b).

Стройка завершилась за 24 дня: завод собрали и пустили на неделю ранее намеченного срока. За это В. Л. Бурыгин в виде поощрения выставил мастеровым и строителям два ведра спирта, а дирекция дала им два выходных дня.
Завод состоял из главного корпуса площадью 1775 м2, в котором располагались рыбо– и крабоконсервные отделения, котельная и слесарная мастерская, электростанция. Корпус представлял собой деревянный каркас, обшитый оцинкованным железом, с бетонным полом. По мнению А. В. Попова, «подобный тип построек является наиболее приемлемым в рыбной промышленности Камчатки, так как переработка рыбы там носит сезонный характер… поэтому затрачивать капитал на постройку более дорогих каменных зданий не имеет смысла».

Консервное отделение имело длину 87 и ширину 15 м. Рыба к разделочным машинам подавалась по конвейеру. Консервы выпускали четыре линии, сгруппированные по американской системе: две готовили «полуфунт», две – «высокий фунт». Их оборудование приобрели у фирмы «Seattle Factoria Smith», за исключением разделочного станка, купленного у компании «Camery Mashine Co». Эта техника обеспечивала производство до 117000 банок за восьмичасовой рабочий день.

Курировавший стройку В. Л. Бурыгин отмечал, что предприятие строилось гораздо быстрее, чем в прошлом году возводился РКЗ № 1 в Усть–Камчатске: «Озерновский завод по своей конструкции много лучше Первого завода, и это вполне понятно, так как там строительство было новое, а построив один завод, мы имели опыт, хотя и очень маленький». Завод был во всех отношениях удачный – удобное расположение, нет сложности, которая была в прошлом году в Усть–Камчатске, полная механизация и, самое главное, что вся эта механизация была упрощена и не стоила таких денег, как в Усть–Камчатске (Гаврилов, 2008b).

Помимо новой техники в ходе создания РКЗ № 3 было использовано старое оборудование разобранного завода С. Грушецкого: консервные машины и котлы.
Сырьевая база Озерновского РКЗ № 3 в 1928 г. складывалась из двух групп промысловых участков:

1 – Озерновской с четырьмя участками, два из которых находились в 14 км к северу от р. Озерная, и два вторых в 2 км от нее. К этой же группе относился и скупной речной участок;

2 – Опалинской с тремя участками, расположенными в 3,5–7,2 км к северу от устья р. Опала. В нее входил и скупной пункт участка Голыгинской рыболовецкой артели, лежавший в 12 км к югу от р. Опала.

С постройкой РКЗ № 3 у живших в нижнем течении р. Озерной людей стало формироваться и укреплятся понятие разных населенных пунктов – Озерная и  Запорожье.

В 1930 году к АКО перешел рыбоконсервный завод японской компании «Люри». Он находился в 8 километрах к югу от устья реки Озерной. «Люри» не смогла приобрести там рыболовные участки и уступила завод АКО. Но он нуждался в коренной реконструкции, которая медленно велась два года, после чего завод получил порядковый № 13 (будущий РКЗ № 56) и имел 2 линии «Тройер Фокс», настроенные на плоские фунтовые банки. Общая производительность линий – 180 банок в минуту. В 1933 году завод вошел в строй в составе Озерновского рыбопромышленного района, который 12 июля 1934 года был преобразован в Озерновский рыбопромышленный комбинат (Cмышляев, 2008).

Начиная с 1933 года АКО прекратило принимать на работу японцев, поэтому в Озерной теперь трудились только соотечественники и выходцы из Кореи. Причем к этому времени удалось вырастить с десяток собственных квалифицированных рабочих, которые работали постоянно, числясь в зимний период то сторожами, то лесозаготовителями, разнорабочими и т. д. Круглый год в Озерной находились и перечисленные выше руководители и их заместители. Это требовало дополнительного строительства жилья, поэтому рабочий поселок возле РКЗ № 3 постепенно разрастался. Правда, строения носили временный характер, строились без всякого плана (Смышляев, 2008).

12 июня 1934 г. на базе двух РКЗ был создан Озерновский рыбопромышленный комбинат (рыбокомбинат). Его первым директором стал Г. Г. Граждан.
Путина 1934 года оказалась настолько напряженной, что впервые в истории Озерной на работу были мобилизованы все иждивенцы, живущие в поселке, но не состоящие на работе в комбинате. 27 июля директор рыбокомбината издал об этом специальный приказ. Надо сказать, что мобилизация всех трудовых ресурсов комбината дала положительный результат.

В конце июля в Озерную прибыл представитель «Рыбоконсервэкспорта» Черников, который, принимая консервы комбината на экспорт, проверил несколько партий и остался доволен их качеством. До сих пор озерновцев только ругали за плохое качество, а тут вышел хвалебный приказ директора о поощрении, в том числе и иждивенцев.

Борьба за качество и трудовую дисциплину при Г. Г. Граждане была жесткой. Это нравилось далеко не всем. Находились люди, которые видели в этой борьбе только плохое: происки врагов народа, которые не дают нормально работать советским людям. В 1937 году Г. Г. Граждан попадет в списки «японско–троцкистских шпионов», будет «разоблачен» и репрессирован. Тогда же «разоблачат» и осудят практически всех директоров рыбокомбинатов Камчатки во главе с руководителями АКО. Большинство из них будут расстреляны или сгинут в лагерях (Смышляев, 2008).

В марте 1939 года вступила в строй Петропавловская жестяно–баночная фабрика. Снабжение комбинатов баночкой стало гораздо лучше, это заметили все производственники. Теперь надо было бы браться за серьезную реконструкцию консервных заводов, но каждый год что–нибудь да мешало этому. И, все–таки, в Озерновском комбинате в 1939 году был построен холодильник. Его строительством занимался инженер П. А. Мартынов, который до этого построил холодильники в Москве и Николаевске–на–Амуре.


Литература


Бугаев В.Ф., Маслов А.В., Дубынин В.А. 2009. Озерновская нерка // Изд–тво «Камчатпресс». – 156 с.

Фото - Примерно так выглядело побережье Охотского моря в устье р. Озерной в 1907 г. (компьютерная реконструкция В. Г. Спичака – по: Смышляев, 2007)