Курортные зарисовки 3

 


        На курортах я и раньше бывала ... один раз... двадцать два года назад. Тогда мне всучили по линии РОНО горящую путёвку в санаторий "Мать и дитя", чтобы я поправила здоровье после перенесённой двусторонней пневмонии.   Санаторий находился на двадцать третьем километре Байкальского тракта, назывался "Еловой падью", располагался в бывших обкомовских дачах, но оказался детским,  и единственное, что там мне предложили, был Душ Шарко, о котором  даже по прошествии стольких лет я не могу вспоминать без ужаса. Почему? Да потому, что при постоянном дефиците массы тела он не только без надобности, но и вреден. Подтяжки на моём теле природа сама предусмотрела — так натянула кожу на кости, что жиру места не оставила даже там, где ему совсем не лишне было бы поприсутствовать, пусть даже и в небольших количествах.

   Но это уже в прошлом, а сегодня я опять на курорте.
   Сибирь. Саянск. "Кедр".
 
                ***

 В первый день я долго разбиралась, где находятся  кабинеты, в одном из которых меня будут мазать грязью, в другом — обдувать радоном, в третьем — поправлять диски на моём многострадальном позвоночнике ... и так далее.  А ещё нужно было запомнить, в какое время куда идти и что с собой брать.
 И вот я, такая продвинутая в своей деревне, оказалась в полной растерянности перед тем, к чему городской житель, а тем паче  завсегдатай санаторно-курортных лечений,  давно уж привык. Оробела, конечно. В первую неделю мне не всегда удавалось оказаться в нужном месте в нужное время и принимать то, что доктор прописал.

 Сложностей не было только с бассейном и посещением столовой. С бассейна начинались все процедуры, а столовая была  границей между ними, где можно перевести дух и приготовиться к следующему забегу.

              ***************




  "Кедр" просыпается в шесть часов и начинает пить воду. Это совсем не похоже на тот водопой, который описал Лермонтов в своей "Княжне Мери" — здесь нет разделения на элиту светского общества и низший его слой, ибо грани размыты общими процедурами. Да и в столовой  блюда не по чинам носят, как  у Пушкина в "Евгении Онегине", а по мере того, как подтягиваются к столовой  отдыхающе-лечащиеся. Пришёл человек, занял отведённое ему место, и  молоденькие симпатичные девушки тут же принесут ему то, что он предварительно заказал на этот день и час. В общем, не девятнадцатый век, а вполне двадцать первый. Что касается питания в "Кедре", так оно выше всех похвал: прекрасно сбалансировано и очень  не скупо порционно, проще говоря, ешь, сколько влезет. В общем, даже самый привередливый чревоугодник  остался бы доволен. Да и  столовая скорее  ресторан напоминает. Одним словом, здесь всё не просто хорошо, а очень даже здорово!
 

 Я человек контактный, почти без комплексов, поэтому вскоре у меня появилось очень много знакомых не только среди коллег по санаторно-курортному пребыванию, но и среди медицинского и обслуживающего персонала.
  Четвёртый этаж спального корпуса находится на попечении двух горничных. Марина Михайловна, под патронажем которой находился мой 408 номер, оказалась очень симпатичной женщиной, внимательной и совершенно домашней. Именно таким и должен быть человек её должности. Всю неделю мы проживали с ней, как говорится, душа в душу, и о ней я увезу домой самые тёплые воспоминания.
   Сегодня смену принимает Валентина Алексеевна. Думаю, что и с этой женщиной мы поладим.

  Десять утра. Иду в фитобар пить настойку сабельника, крапивы, клевера и ещё чего-то там — всё в одном флаконе. В стакане, конечно же. Я  подружилась с Анной Петровной, которая потчует нас лечебными чаями.  Вообще-то,  с ней дружат все отдыхающие, но она об этом не знает и даже, по-моему, не догадывается. Анна Петровна каждому подробно объясняет, что за отвар он пьёт, и дает почитать материал о целительных свойствах тех или иных трав.
  Потом бассейн, где мы превращаемся в неорганизованную малышню... но только до появления инструктора по лечебной физкультуре. Дашенька, молоденькая девочка с прекрасной фигурой спортсменки, — наша любимица, и хоть она  не  очень строгая, мы старательно, чтобы она осталась нами довольна,  выполняем все упражнения.   Потом нам разрешается вновь вернуться в наше, увы, такое далёкое детство. Мы опять резвимся, плаваем, подшучиваем над своими телесами и втайне даже от самих себя завидуем спортивной подтянутости нашего инструктора.

  Массаж мне делает Мария Викторовна, Машенька, как называю её я. И не только мысленно. Слава Богу, она прощает мне мою фамильярность.  Машенька тоже очень молода, и я была несказанно  удивлена, узнав, что её дочери уже три года.  Однако  молодость совсем не мешает ей весьма искусно делать массаж. Кроме того, Машенька очень приятна в общении.
  Если мне посчастливится ещё раз посетить этот санаторий, я непременно буду просить врача прикрепить меня  именно к Марии Викторовне Киньшуковой.
   
     Дронов Павел Дмитриевич, физиотерапевт.  Это мой врач. Не персональный, конечно, а врач, к которому меня прикрепили. Всякий раз, общаясь с ним, я почему-то всегда начинаю думать о том, как счастлива та жещина, которая жена ему, и как счастливы дети, которым он отец. Про внуков говорить? По-моему, не стоит. Лучше про Павла Дмитриевича.
    Все, кого он наблюдает, сходятся в одном: этот человек — сама интеллигентность. Он добр, внимателен к пациентам.  А ещё чуточку застенчив. Впрочем, последнее может вытекать из первого — настоящие интеллигенты всегда стараются быть незаметными.

  Не могу не упомянуть двух тёзок по имени Любовь. Одна Любовь        лечит меня сухим радоном и разделяет мои взгляды на происходящее в Украине — я  даже не представляла, что именно здесь встречу полное взаимопонимание по этому вопросу, другая Любовь  старательно мажет меня грязью. Нет, не той грязью, которой пытаются облить нас недоброжелатели, а самой что ни есть лечебной, торфяной, напичканной  всевозможными минералами. Причём делает это Любовь Александровна с самыми благими намерениями — она явно желает мне быть здоровой.

   Неподалёку от моего спального номера находится кабинет, а то, что написано на  табличке, прикреплённой к двери этого кабинета, я до сих пор не решаюсь озвучить, столь оно труднопроизносимо.  Переписала на бумажку и сейчас воспроизведу на письме: аутокинезитерапия. Вот попробуй-ка выговорить одним духом! А знаете, что и как лечит эта самая ау... уа... иа? Позвоночник. Там стоят кушетки, на которых делают электромассаж. На некоторых кушетках люди лежат, вроде, спокойно, но когда я заглянула за шторку в другое отделение этого кабинета и увидела, как женщину быстро-быстро крутит то в одну сторону, то в другую, то тут же похвалила себя за то, что  выбрала ручной массаж: пусть он и не из дешёвых, но вряд ли мне было бы под силу выдержать такой вот , электрический который ... даже если бы на каждом сеансе я и радовалась, что колбасят меня совершенно бесплатно.
  Но в этот кабинет ходить мне всё же приходится: там  Алёна Сергеевна, тоже молодая и тоже красивая, на электрическом коврике лечит мои стопы. 
 Да...  Наколлекционировала  ты, Ольга Ивановна, болячек, лечить теперь их не перелечить.
 
   Ну, вот. Процедуры пройдены. Ужин. Затем развлекательные программы, которыми нас ежедневно балует методист по развлекательным программам Наталья Викторовна Хороших. Программы разнообразны: это и  встреча с бардом Александром Галыга, лауреатом многих песенных конкурсов, это и экскурсии в Храм и ещё куда-то,  знакомство с музеем Евгения Евтушенко,  прекраснейшие экспромт-концерты самой Натальи Викторовны.
                ***
       А завтра я уезжаю. Немного грустно расставаться с людьми, которые за это время стали моей второй семьёй, но надежда на повторную встречу греет  мою душу.
      Спасибо вам всем, дорогие мои! Будьте и вы все здоровы и счастливы! До встречи через год!

    _______________________________________________