ГЛАВА 1
На улице февраль, но тепло, как в апреле. Крыши соседних с отделом домов слезятся уже неделю. Последний год я очень тяжело перенес зиму, поэтому и жду с надеждой лета, погрузившись, как медведь в спячку. Все мои мысли только о последних шести месяцах, через которые выйду на пенсию, хотя как говорят о женщинах, я не дотянул даже до «бальзаковского возраста». Моя благоверная половина думает, что свобода меня убьет, но какая это будет приятная гибель. Я хочу умирать медленно, на рыбалке в лодке, в лесу, собирая первые грибы, никому не нужный, без служебных проблем и телефонных звонков, без этого вечного напряжения, как у служебной собаки, даже тогда когда находишься в отпуске за тридевять земель и спишь сном новорожденного ребёнка. Это все будет, а сейчас я на привычном своем, полу - развалившемся стуле и напротив меня все та же, вечно улыбающееся физиономия моего напарника Володьки Кирсова .
Мое полусонное и смиренное состояние, действует на него аллергически, и он начинает свой очередной бородатый анекдот. Его хитрые глаза смотрят на меня умоляюще, и он продолжая рассказывать, что-то смешное, медленно двигает по столу в мою сторону чистый лист бумаги, с единственным написанными крупными буквами словом, рапорт. В пепельнице в виде черепа, дымится нетронутая сигарета, таким образом Володька вторую неделю пытается бросить курить, ароматизируя воздух в нашем кабинете.
Не надо заканчивать высших учебных заведении, чтобы догадаться, что этот рапорт об обнаружении обгоревшего трупа на улице Карла Маркса придется писать опять мне, потому что нет ничего страшнее для моего сотоварища по оружию, чем подбирать юридически правильные слова и располагать их в тексте в нужном месте.
-Слушай, мыслитель помоги бедному капитану преодолеть трудности и составить очередной шедевр криминалистики, а то я и так потерял уйму времени, пока сочинил начало.
-Он еще и издевается! Оставь будущего пенсионера в покое, да я, честно говоря, и не в курсе твоих утренних похождений.
-А кто меня гения оставит в покое? Если я напишу эту проклятую бумагу, меня к Нобелевской премии представлять надо будет, а где наше умнейшее и добрейшее начальство, тьфу-тьфу-тьфу, как бы не сглазить, возьмет такие деньги. Ввожу в курс дела: 5 февраля 2001 года гражданин Петров Александр Борисович «нажрался как скотина» и в собственной постели соизволил немного обгореть, но правда дело дошло до смертельного исхода, причиной чему послужила папироса марки «Беломор». Других жертв нет, так как гражданин Петров А.Б. проживал один в частном доме, имущество пострадало частично, все излагай, а я пока подсуечусь насчет кофе и булочки с «наркотиком», и он, чтобы я не успел ничего возразить выбежал из кабинета.
Хотя не было еще восьми, народ заполнял узкие коридоры отдела, стараясь успеть выкурить по первой утренней или по последней перед очередным разносом, сигарете.
Ну что ж, по крайней мере у меня есть предлог не пойти на это унылое мероприятие, каковым является утренняя оперативка.
В проеме двери показалось тело большого и добродушного Толи Белова. Медленно и основательно протирая запотевшие с улицы очки, он без слов кивнул головой и также неторопливо пошагал в свой кабинет. Вот кому всегда хорошо, или по крайней мере не плохо. Я даже по белому завидую его основательности. Он из тех людей, у кого мозг начинает работать на благо государства ровно в 8 утра и заканчивает, опять же ровно в 17 вечера, все остальное время только на себя.
Ну что ж пора и мне напрячь свое серое вещество. Для написания рапорта требуется не больше времени, чем открыть и закрыть сейф, но я делаю это с прилежанием отличника. Наверное, подобное прилежание объясняется вечной беспокойностью. Любое новое дело, каким бы простым оно не было, даже этот рапорт, представляются мне поначалу таким бесконечным, что не хочется за него браться. Я вывожу строку за строкой с усердием пчелки. Вот поставлена последняя точка и я с чувством выполненного долга жду обещанного кофе.
Еще не успели упорядочиться мысли, как я ощущаю шестым чувством, приближение неприятностей, и они не заставили себя ждать, явившись в образе Володьки с двумя стаканчиками кофе и булочками сверху.
-Ну что преступление века?
-А, ты оказывается догадливый…- разочарованно выдавил Володька.
-Такая уж у меня профессия, я не начальник, приходится быть догадливым. Но почему опять ты? И почему опять нам?
-Ну кто ж если не мы…не успел он закончить свой монолог, как из-за его спины появилось очаровательнейшее создание лет двадцати пяти, ростом ниже среднего. У него были густые темные волосы, острый подбородок придавал лицу пикантность, но главное было в больших карих глазах. Отрешенность и грусть в них нависла над всем прекрасным образом, и это наводило на размышления.
-Лена, представилось создание, окинув невинным взором мою ну совсем не презентабельную фигуру в старом, но очень любимом пиджаке. Ее голосок прозвучал трелью колокольчика в тишине.
-Ну что плохого может случиться у столь небесного создания, - это в моей голове тюкал молоточком ненавязчивый вопрос, но инстинкт опытного сыщика подсказывал обратное. Только с такими людьми могут приключиться беды, несравнимые ни с чем.
-Присаживайтесь, пожалуйста, где Вам удобно, а Вы Володя как интеллигентный человек предложите даме кофе, - проговорил я быстро, заметив как за ее спиной Володька приготовился позавтракать, удобно устроившись на краю своего стола. И по его недовольному взгляду понял, чтобы он сейчас сказал, не будь в кабинете посторонних.
Быстро соорентировавшись в ситуации, на то он и Кирсов, Володька отпил из своего стаканчика кофе и даже сделал вид, что плюнул туда, и тараща на меня свои невинные глаза, предложил девушке мое кофе.
- Спасибо, отказалась она, - я уже позавтракала. - Все дело в том, продолжила девушка, что я в Вашем городе всего несколько дней, но за эти несколько дней произошло столько странных событии, что я просто в растерянности и не могу понять, что собственно происходит. Я сама коренная москвичка, у нас с мамой трехкомнатная квартира в центре Москвы. Отца я совсем не помню, мама говорила, что у него сейчас другая семья. Из-за чего они расстались, она мне не рассказывала а, я может быть жалея ее, об этом не расспрашивала.
- Любопытно, - важно произнес Володька, тем самым стараясь отметить свое присутствие в кабинете.
Я посмотрел на него испепеляющим взглядом.
- Все молчу, - ехидно добавил он, явно не испытывая не малейшего стыда за свою бестактность.
- Ну уж спасибо, - « мило « улыбнулся я ему. - Пожалуйста, продолжайте! - обратился я снова к посетительнице. Она элегантным движением поправила назад свои пышные волосы.
- Год назад здесь в Вашем городе умер мой прадедушка, о существовании которого я узнала только после его смерти. Почему моя мать и бабушка никогда не рассказывали о нем, я не знаю, но думаю, что они и не знали о его существовании. Нет, я не правильно выразилась, вернее наверное сказать, что они и не могли предполагать, что он жив был до прошлого года. Единственное, что было мне поведано бабушкой ещё в пору моей школьной юности – это то, что моя прабабушка из древнего, но обедневшего дворянского рода. Как мне кажется какая- то там ветвь от Меньшиковых. Познакомилась она с прадедом на приеме у Нарышкиных, когда он еще будучи молодым поручиком красовался на всех светских, как сейчас модно говорить, тусовках. Естественно были красивые ухаживания и романтические свидания и в 1916 году они поженились, а через год - революция и гражданская война. Прадед, как всякий нормальный интеллигентный и образованный человек принял новую власть без истерик. Он считал, что его знания принесут пользу любому вновь созданному правительству, будь то временное правительство или рабочее - крестьянское. А так как на верность он присягал только царю-батюшке, то в 1917 году прадедушка уже работал в каком - то наркомате, а с 1918 года принимал активное участие в создании первых отрядов ВЧК в г. Москве . В том же году он был направлен для выполнения специального задания на Урал и после этого всякая связь с ним была утеряна на долгие годы . Прабабушка в течении первого времени пыталась узнать о судьбе своего мужа, но потом видя бесполезность своей затеи отступилась и все внимание уделила воспитанию своей дочери Екатерины , моей бабушки, которой на тот момент исполнилось ровно год.
Девушка тяжело вздохнула и хотела продолжить свой рассказ, но ей это не удалось .
ГЛАВА 2
- Собирайтесь , у нас труп , - послышался от дверей голос нашего начальника криминальной милиции Мельника Сергея Дмитриевича или по- простому « Дмитрича», - Пойдемте, подышим свежим воздухом. Кирсов собирайся, а ты старый майор можешь остаться, без тебя разберемся, глядя по твоему лицу у тебя очень интересный разговор, потом поделишься. И он также быстро исчез , как говорил .
- В чем дело, моя радость? Не хочешь прогуляться? - это я уже Володьке, видя его унылую и недовольную физиономию.
- В такую погоду? И вообще по плану труп сегодня должен быть один, сейчас уже два, так какого же, извините меня … - заговорил он голосом кота Матроскина из мультфильма.
- Иди, иди спаниель несчастный ! - подражая ему, успел сказать я, пока его спина не скрылась в дверях.
Чтобы как - то начать прерванный разговор, я молча протянул девушке сигарету, выбив одну из пачки нелепым щелчком, который еще более нелепо прозвучал в полнейшей тишине. Она взяла, сама зажгла спичку, прикурила и стала выпускать дым небольшими, аккуратными колечками, наблюдая, как они поднимаются друг за другом к только что побеленному потолку.
- Я, слушаю Вас, Елена, если не ошибаюсь - прервал я затянувшуюся паузу.
- Мне все кажется, что прадед, кстати его звали Владимир Андреевич, умер не собственной смертью. Да, ему уже было за сто, и он почти всю жизнь прожил один, без какого - либо ухода, тем более в последние годы, но связывая воедино все последние события, я все чаще и чаще задумываюсь именно над этим.
- Но, это, как Вы говорите, можно будет установить только при проведении эксгумации, необходимо сделать определенные лабораторные анализы, а для этого нужно время. Но главное как раз не в этом, для назначения эксгумации должна быть веская причина, а я пока, исходя из Вашего рассказа, этой причины не вижу. Давайте мы все- таки попытаемся добраться до конца истории, а потом будем думать, собственной ли смертью помер Ваш родственник, и если не собственной, тогда появится уже другая проблема, кому и почему это понадобилось.
- Хорошо,- промолвила она. - Я попытаюсь вспомнить все что смогу.
-Перед самой войной бабушка вышла замуж за простого инженера - инструментальщика. Жили они по- прежнему в своей старой квартире, единственное, что комнат стало по - меньше, чем раньше. Но самое интересное, как рассказывала бабушка, в июне 1941 года к ним в квартиру, без всяких объяснений ворвались какие - то странные люди в полувоенной форме и перевернули весь дом, причем несколько раз, и так же без всяких объяснений удалились. Что они искали? Так и осталось для всех загадкой. На следующий день дедушка хотел обратиться за разъяснениями в ближайшее отделение милиции, или как они там тогда назывались, но не успел, днем по радио объявили о нападении Германии. Дед работал на военном заводе, и поэтому бронь ему была обеспечена, ну хотя бы на какой - нибудь срок, тем более что он был одним из ведущих специалистов завода, так думали и сам дед и его домочадцы. За ним пришли на следующее утро, вот именно пришли, а не вызвали куда-нибудь в военкомат, и уже через неделю он был в действующей армии. Мы от него успели получить всего лишь одно письмо. По злому ли стечению обстоятельств или по чьему-то пожеланию, но это именно так и было, но еще загадочней была его гибель. Тело дедушки было найдено далеко от передовой, в тылу наших войск ровно через месяц после начала войны. Хотя наверное в 41-м при той всеобщей неразберихе не было наверное никаких передовых и тылов. На первый взгляд смерть как смерть, от случайного взрыва снаряда, но при тщательном осмотре выяснилось, что он был очень сильно изуродован, особенно лицо, и не от взрыва снаряда или бомбы. Складывалось впечатление, что перед смертью его пытали . Вначале пытались разобраться с этой странной историей, но потом бои, отступление, сами понимаете война. Не сохранилось абсолютно ни каких документов, как - будь-то и не было деда на фронте. Мы даже не знаем, где он похоронен и похоронен ли вообще.
У девушки на глазах навернулись слезы, она торопливо стала что -то перебирать в своей сумочке, видимо искала платок. Я пододвинул к ней уже наполовину остывший кофе, большего предложить я не мог, как всегда воды в кабинете не было.
- И?..
Это «И?» принадлежало Володьке. Как всегда он появился в самый нужный момент.
- Здрасте, не ждали? Это снова я. Нет, конечно я все понимаю, но чтоб такое! До чего дошел народ, ну шутники, - он замолчал и о чем-то задумался.
- Володя, Вы сейчас с кем разговаривали? - решил я как- то вывести его из того состояния, в котором он находился.
- Нет, ты представляешь,- уже осмысленно заговорил Володька, - какой то балбес, а скорей всего несколько, вытащили из какого то загашника старый манекен, одели его в тряпье и положили почти на проезжую часть, опять же на улице Карла Маркса, но перед этим не забыли воткнуть ему в спину, если у манекена есть спина, большущий топор и для большей достоверности облили все вокруг красной краской. Но бдительных граждан нашего города героя на мякине не проведешь, сразу же поступил звонок во внутренние органы, ну правда анонимно, но все таки. Мне вот интересно сколько всего проехало за это время машин и уж еще интересней посмотреть на реакцию водителей.
На лице девушки появилось, что- то подобие улыбки. Заметив это новоявленный Михаил Задорнов, сделав важное лицо, продолжил свой рассказ.
- Так приготовьтесь, сейчас вы вообще попадаете со стульев, не спешите, не спешите, вот сейчас. Милиции на месте происшествия собралось не сосчитать, больше чем в день зарплаты, ну больше то конечно начальства. Все что- то решают, планируют. Милиционеры рангом пониже местных жителей опрашивают, так называемый подворный обход делают, даже свидетелей нашли, которые видели весь процесс убиения. Пока не приехала «Борисовна», - это наш судебно-медицинский эксперт Людмила Борисовна,- пояснил для девушки Володька,- и не посмотрела на тело. Вы представляете последнюю сцену «Ревизора», и как все себя неудобно почувствовали, ну кроме меня , я всегда чувствую себя очень уютно в любой ситуации, директор скажи, - посмотрел на меня Кирсов, прося поддержки.
- Подтверждаю и подписываюсь, но только под последними твоими словами, - успокоил я его.
- А дальше естественно энергетический выброс и трясение животов, хохот стоял, мама не горюй.
- Я думаю эти балбесы, - продолжил Володька после секундной паузы, -
-ну я имею ввиду не начальство, а кто придумал это дело с манекеном, вчера насмотрелись по ящику американских приколов, там тоже бабка с ножом в спине была, но правда живая, да еще к прохожим приставала. Вот что с людьми телевидение делает, этот дерижабль прогресса, вернее движитель, - поправился он.
- История очень занимательная и правдоподобная, тем более если ее рассказываешь ты, но я единственного не понял, почему город герой.?
- Во, наконец то дождался, а я думаю спросишь или нет, - заулыбался Володька, потирая руки,- да потому город- герой, что ты в нем живешь.
И они засмеялись. Кирсов во все свое луженое горло, а девушка, не зная наших с ним отношении и конечно немного стесняясь, совсем тихо закрываясь рукой.
- Есть люди , у которых нервы, как стальные канаты, - к счастью, я к ним не принадлежу, поэтому сейчас на глазах изумленной публики произойдет избиение нашкодившего ребенка, строгим отцом, - сурово произнес я, поднимаясь из - за стола и делая вид, что снимаю ремень
-Сымай штаны сынку.
- Хочу обратить внимание присутствующих , - плаксивым голосом заговорил Кирсов , - что со стороны потерпевшего сегодня выступает самый лучший сыщик всех времен и народов, то есть я, а со стороны обвинения – один из худших милиционеров нашей эпохи ,то есть он. Кирсов артистичным, чуть жеманным движением руки указал в мою сторону.
- Да я скорее себя сейчас обвиню, а не тебя.
- И в чем же?
- В убийстве по неосторожности, это все - таки намного лучше, чем терпеть твое присутствие. Я сделал движение в его сторону.
Володька, уже открывая дверь и стараясь скрыться от « нависшей угрозы « последнее слово все равно оставил за собой.
- Не верьте ему девушка, он вас обманет.
Думаю, Володька специально устроил все это представление, чтобы вернуть нашу посетительницу в реальность, тем самым, стараясь облегчить наш с ней дальнейший разговор.
Я вернулся за свой стол, взглянул на часы, хотя в этом не было никакой нужды, переложил с одного края стола на другой какие то листки бумаги.
-Ну ладно, - произнес я, - теперь мы можем спокойно продолжить нашу беседу.
Она слегка кивнула и, улыбнувшись, сказала: - Извините, но по всему видно у вас очень дружеские отношения с вашим товарищем.
-Да уж, - это все что я смог ей сказать в данной ситуации. Не мог же я рассказать ей о том, сколько лет мы проработали бок о бок, сколько нештатных ситуации было за эти годы, сколько съедено пудов соли и выпито соответствующих напитков.
- Товарищ майор, - продолжила девушка, - может быть у страха глаза великий, как говорят, может быть, я все воспринимаю не так как надо, но могу вас заверить , что я не нарушала никаких законов , но за эти дни меня уже дважды посетили люди в милицейской форме . Как когда – то моих родных . И я уже сама начинаю верить в этот , как вы говорите рок, который висит над нашей семьей. Первый раз, - это было на следующий же день после моего приезда в ваш город, вечером около восьми … не помню, может быть в половине восьмого. Когда пришел этот так называемый милиционер , на улице уже давно стемнело .
-Что он от вас хотел? – спросил я.
- Не знаю, говорил, что проверка паспортного режима, проверил мои документы, поинтересовался, давно ли я живу в этом доме, кто в нем жил до меня.
- Ну а дальше?
- У меня все время было ощущение, что он что- то замеряет.
- Что именно?
- Не знаю . По всем комнатам он ходил размеренными шагами , делал какие – то пометки у себя в блокноте , и о чем я говорила , абсолютно не слушал , только что – то шептал себе под нос и кивал головой .
Девушка глубоко вздохнула .
- После этого ему зачем – то понадобилось выйти во двор , и какое – то время он такими же размеренными шагами ходил вокруг дома и все писал и писал у себя в блокноте , подсвечивая себе фонариком . Короче говоря , я думаю , что он приходил не просто так .
- Как он выглядел ?
- Ну как ? – ответила она вопросом на вопрос после непродолжительного молчания . – Прежде всего высокого роста , примерно 185 – 190 , широкоплечий , коренастый , с хорошей атлетической фигурой , которую не могла скрыть широкая , даже для него милицейская куртка , снятая явно с чужого плеча .Брюки , давно не видевшие утюга , и ботинки , наверное так долго носились , что совершенно были бесформенный . Лицо какое – то не запоминающееся , такое же серое как и вся его форма, а вот очки стоит отметить , большие , старые в роговой оправе , темного , почти черного цвета , глаз за ними совсем не видно . Может он их надел специально , чтобы все внимание сосредотачивалось именно на них , поэтому и лицо я его плохо запомнила .
- Да, весьма интересно. Наш незнакомец , очевидно , очень занятная личность , - перебил я ее , тем самым давая ей передохнуть .
- И описание этой занятной личности не подходит ни под одного из наших сотрудников,
тем более , что участковый на этом участке, полная противоположность нарисованному вами портрету. Интересно все – таки, что же такое он пытался найти в вашем доме. Да, а что по поводу второго посещения, опять был этот же человек?
- Нет.
- Как давно это было?
- Вчера. С утра я была у деда на кладбище, я его так называю, потому что прадедушка звучит как- то не естественно. После обеда разбирала бумаги. Ничего интересного, одни квитанции об оплате различных услуг, да еще несколько старых вырезок из газет, я их даже просматривать не стала. Что мне показалось любопытным, у деда нет ни каких фотографии, одна единственная – какой – то женщины, и та в очень плачевном состоянии. Думаю, ей досталось за время ее существования, но дед хранил этот снимок с такой тщательностью, на которую способны, как раз только женщины, с их вечной любовью к чистоте и порядку. И вот еще…
Девушка открыла сумочку, какое то время что- то поискала в ней и извлекла на свет предмет, похожий на табачный кисет.
- Что это?
- Вот посмотрите сами.
Она протянула мне сей предмет, который наяву оказался вовсе не кисетом, а бархатным мешочком для ювелирных изделии. Таких сейчас не шьют, как говориться – эксклюзив.
На передней стороне изрядно потертые, но еще читаемые две буквы, шитые золотыми нитками, а под ними двуглавый орел – герб царской России. Даже завязки на мешочке и те были, с какими то застежечками в виде двух целующихся херувимчиков. Что же тогда внутри?
Я осторожно развязал мешочек и боясь сделать что- то не так, двумя пальцами достал из него небольшой медальон с такими же монограммами и гербом , что и на мешочке. На первый взгляд ничего особенного, но такие вещи, как правило, из простого металла не делают, да и на медальоне подбор камней был просто изумительный, цвета так и играли даже в нашем полутемном кабинете.
- Думаю, что это чистое золото и камни тоже настоящие, и стоит эта вещица по самым скромным подсчетам, - я сделал вид, как будто что то прикидываю в уме, хотя сам был далек от мысли давать даже приблизительную оценку увиденному, без самой тщательной экспертизы, - ну в общем мадам, вы, наверное, являетесь обладательницей уникальнейшего произведения искусства, почему наверное, да потому что я могу ошибаться. Вы кому – нибудь еще показывали эту вещицу?
- Нет. А что?
- Как что, если я все же не ошибаюсь, тогда стимул для преступления очень велик. Картины и скульптуры знаменитых мастеров, а тем более антиквариат уже давным – давно стали « самой твердой валютой», которой не страшны никакие финансовые и экономические катаклизмы. Более того, их рыночная стоимость, не говоря уже о подпольной, непрерывно растет.
- Вы меня пугаете.
- Нет, что вы совсем наоборот. Мне очень хочется вам помочь разобраться во всей этой истории, а она, как мне кажется, может оказаться весьма и весьма не простой. Но мы с вами совсем забыли о том, что же произошло у вас вчера вечером.
- Да, да, - спохватилась она, - примерно около девяти сначала послышались шаги во дворе дома, и как мне кажется, там был не один человек. Потом раздался приглушенный крик, залаяли соседские собаки. Я выглянула в окно, но сами понимаете, со света вряд ли что можно было увидеть, но я все – таки заметила две тени, которые промчались по двору в сторону калитки. А буквально через пару минут пришел он.
- Кто?
- Ну, этот второй – милиционер. Внешность у него была такая яркая, что не запомнить его было б просто не возможно. Он, как и полагается, предъявил свое удостоверение, но я мало обратила на него внимание, единственное, что фамилия то ли Петров, то ли Павлов.
Девушка, как бы предугадав мой вопрос, продолжила – Он спросил, не заметила ли я, чего – нибудь подозрительного за последние пару часов. Объяснил свое любопытство тем, что где – то на соседней улице совершено тяжкое преступление.
- Я естественно рассказала то, что видела не далее, как несколько минут назад. Он вежливо попросил меня выйти с ним во двор, чтобы якобы в моем присутствии осмотреть место. Я со всей своей любезностью даже предложила ему фонарик и затем в течении получаса на пару утаптывала снег по всему двору. Это я сейчас только поняла, задним умом, что, как это у вас говорят, он уничтожал улики. Поэтому что – либо искать сейчас там, наверное, уже бесполезно.
- А дальше?
- Дальше. Он сказал, что, может, навестит меня еще, вдруг я что – то припомню. И ушел. Все.
- Все, - повторил я за девушкой, - вы ничего не забыли? Может быть ещё какие – то странные посетители или что- то непредвиденное и странное?
-Нет.
Напрасно я то и дело посматривал на дверь кабинета: Володька не появлялся. Где его черт носит? Когда он необходим, его не дозовешься.
- Да, так откуда же нам начать? - продолжил я свою мысль, - Прежде всего мы должны выяснить для себя главное: Происхождение этого медальона, это – то, как раз труда не составит. В настоящее время во всех странах мира созданы специальные фототеки украденных и разыскиваемых художественных ценностей. Все связанные с этим данные заносятся в компьютер. Есть такая база данных и у нас в России, а координирует все связи и контакты соответствующих служб – Интерпол. Мы же с своей стороны покопаемся в наших архивах, что – то меня наталкивает на мысль, что наша вещица давно исчезла из поля зрения всех мыслимых и не мыслимых экспертов и коллекционеров. И второе, надо попытаться установить, чем же ваш покойный дедушка занимался до того, как появился в нашем городе, и какие причины побудили его остаться здесь, а не поехать на родину, к жене и дочке. Так что на первом этапе нас ждет кропотливая бумажная работа, а там будем посмотреть, как говорит мой напарник. Вы, я думаю, оставите медальон здесь. Во - первых это будет надежнее в данной ситуации, во вторых необходимо сделать соответствующие снимки, для направления в различные инстанции. Пару дней, я считаю, нам хватит, а потом мы с вами снова встретимся, если не произойдет ничего из ряда вон выходящего, - не успел я договорить, как в дверях показалась ухмыляющаяся физиономия Кирсова. - Каждый раз, когда мужчина старается уйти в себя, в свой небольшой мирок , - не с того не с чего начал Володька, - и начинает фантазировать себе, что постиг в этом мире все, всегда найдется тот, кто подскажет ему, как он не прав, и что ему еще учиться и учиться, чтобы правильно начать ценить прекрасное. И почему – то этот кто – то, как правило оказывается, прекраснейшей из женщин.
- Благодарю вас, - улыбнулась девушка, поднимаясь со стула и направляясь к выходу.
-Обязательно приходите еще. Ладно, ладно, я не буду брать с вас никаких обещании , потому что точно знаю, как трудно порой их бывает выполнять, но знайте, что мои телефонные реквизиты есть в справочнике, спрятанные под надписью уголовный розыск. Уверяю вас, мне было очень приятно сегодня познакомиться с вами, - последние слова Володька говорил уже закрывающейся двери.
- Что – то ты сегодня часто употребляешь слово « очень».
- По – моему, она просто золото, - с неподдельным восхищением, продолжал свое Володька, сложа руки на груди, - Я надеюсь, что вы с ней, товарищ майор, договорились о чашечке кофе на нейтральной территории. Нет, молчите, молчите, я вижу, как я ошибаюсь. И понимаю, что жизнь, загруженного делами, обремененного семейными заботами человека, не так уж и легка. Увы, мой друг, увы, время быстротечно, и то, что еще вчера казалось реальным, уже сегодня только в мечтах. Ты только посмотри в окно, какая луна, и как серебрятся облака в этом лунном свете.
- Ты, что чепуху мелешь Емеля? Какая луна? День на дворе, - я взял со стола коробок спичек и запустил им в Кирсова.
- Никакой романтики, ты, что шуток не понимаешь? Я же образно. Ну вот, я уже начинаю бояться.
- Чего?
- Не знаю. Интуиция. Когда у тебя такое выражение лица, как сейчас, значит, не жди ничего хорошего.
- Возможно, возможно. Тебе ничего не показалось странным в этой девушке, кроме того, что она золото.
- Да, по- моему , она была сильно напугана.
- И что из этого следует? А следует то, что необходимо несколько дней понаблюдать за ее домом, естественно без расшифровки. В первую очередь нас интересуют все посетители.
- Ага, что еще пожелает ваша светлость?
- Если она выйдет из дома, - не понял я Володькиной иронии, - мы должны знать, куда она пойдет.
- Ты где работаешь? Забываться начинаешь. Кто даст тебе людей, чтобы в несколько смен и днем и ночью, это только в кине. А так как обычно, сами, сами, сами, своими ногами, своими руками. Поэтому лучше думай, как все это провернуть и кого можно привлечь из наших .
Ты, как никогда прав, - согласился я с ним, - а что, ты скажешь по поводу вот этой вещицы, - я достал из сейфа мешочек с медальоном. И пока Кирсов внимательно разглядывал драгоценность, я вкратце изложил все, что мне поведала, не давно ушедшая девушка.
-Раритет, - вынес свое заключение Кирсов, - и какой раритет, таких еще поискать, - Слушай, директор, я недавно книгу одну читал.
-Я, тебе удивляюсь, при твоем то образе жизни, ты еще и книги успеваешь читать.
-Да, почитываю иногда, ну что ты смеешься, я ведь серьезно. Так вот там говорится, что перед самым началом Первой мировой войны у какой то знатной княгини в Москве, не то Шаховой, не то Матовой, были украдены ее драгоценности. Ты представляешь, а вдруг это из тех самых. Как приятно уже чувствовать себя знаменитым. Заголовки во всех газетах, крупными буквами, наши фамилии, отыскали давно утерянные драгоценности. Эх, красота!
-Во первых драгоценности у княгини Шаховской – Глебовой – Стрешневой нашли практически сразу же, кражу у нее совершил их светлости личный секретарь или лакей, точно не помню, а во вторых знаменитым ты не станешь, книжки нужно до конца дочитывать.
-Каюсь, не дочитал. А ты откуда это все знаешь?
-Как ни как историческое образование имеем.
-Может, тогда скажешь, что это за медальон?
-Я, думаю, он принадлежит, судя по гербу и буквам, семье последней царствующей династии Романовых, Тем более, как сказала нам Елена, ее прадед был отправлен на Урал со спецзаданием или поручением, что не меняет сути.
-Ну и что?
-А то, дорогой Владимир. Вы случайно не помните, где у нас встретил свой последний рассвет, ныне покойный, Николай второй, Романов.
-Где, где, в Свердловске, вернее в Екатеринбурге. И что это нам дает?
-В настоящее время ничего, только одни догадки. Вот поэтому, чтобы эти догадки развеялись, ты и займись Владимиром Андреевичем.
-Не понял, а это кто?
-Ты, что меня совсем не слушал, прадед прекрасного создания, которому ты недавно пел дифирамбы.
-Слушал, слушал, только имена плохо запоминаю. А ты, я понимаю, займешься девушкой.
-Нет. Нужно пробить медальончик, его происхождение и что самое главное, настоящий ли он. Может ни к чему вся эта суета и дело выеденного яйца не стоит. Ладно, будем посмотреть.
-Не присваивай себе чужого, - возмутился Кирсов на мое последнее высказывание.
-Да, ради бога. На все про все тебе день и еще полдня. Пойду, доложусь начальству.
-Стоять, Казбек, - челюсть у Володьки отвисла, самым натуральным образом, - ты, что с ума сошел? Мне, чтобы дозвониться до Москвы понадобится день, потом в архивы. Ты, думаешь, меня там ждут с распростертыми объятиями.
-Кто тебя заставляет вытаскивать всю подноготную на этого деда сразу. Нам необходимо составить общую картину по делу. Всю остальную бумажную работу, запросы, справки сделаем после. Если конечно решим заняться этим делом. Все разбежались. Встречаемся вечером на этом же месте.
-Шутник. А где же ещё?
ГЛАВА 3
Вернувшись от « Дмитрича» я взял чистый лист бумаги и попытался набросать приблизительный план наших действии, как всегда требует вышестоящее начальство. Говорить можешь, что угодно, но если нет соответствующих бумаг, не обессудь. Мысли в голове были совсем не те, что выводил карандаш. По большому счету давно так, для дела пишем одни бумажки, а делаем все наоборот.
Итак, история этой девушки казалась на первый взгляд весьма простой, если исключить эти вечерние визиты и медальон. Плюс странная, по ее словам, смерть прадеда. Каждое преступление имеет свою основу, так же как ее имеет любой реальный предмет. Как только найти эту основу? Подобный вопрос возникает каждый раз, когда приступаешь к расследованию нового дела. Каверзный вопрос, почти по Чернышевскому – Что делать? И что – то в этой истории мне не нравилось, но что, я никак не мог понять. Неожиданно меня охватила злость на самого себя, - что я начинаю барахтаться, как слепой кутенок , еще не начав действовать. Нужно действовать и еще раз действовать.
Я спустился вниз, кивнул дежурному, сидевшему за стеклом, как в аквариуме, пересек небольшой коридор и вышел на улицу.
Вот где жизнь бьет полным ключом. Город шумит, с крыш капает, на углу собралась шумная ватага школьников, явно первоклассников, вон как рьяно они толкаются своими разноцветными ранцами. Хорошо, что все это не имеет ничего общего с проблемами, которыми забита моя голова.
Дети идут из школы, значит, я снова забыл про обед. Вечером жена выскажется по этому поводу с присущей ей иронией, - что меня кто - то кормит на стороне. Передо мной стоял простой выбор: пойти домой и все же пообедать или перекусить где - то по дороге. Я выбрал второе.
Единственная радость момента, это то, что я утром догадался одеть шарф. И приходиться самому себе сказать спасибо, а это так приятно. Потому что капель с крыш – это еще не признак весны, и легкая дрожь пробежалась по телу от пронзительного ветерка.
Воодушевившись от мысли, какой я хороший и умный, я направил свои стопы по адресу, где проживала наша утренняя посетительница. В конце концов, нужно на месте осмотреться что и как, пока еще на улице светло. Зачем - то же понадобилось кому –то шляться вокруг ее дома поздно вечером. Если бы, что – то хотели украсть, дождались бы ее ухода и спокойно перевернули весь дом. Если бы опять же хотели ее убить, то зачем все эти сложности с переодеванием в форму милиции. Вывод: условные преступники, так их пока назовем, не знают, где конкретно находится то, что они ищут. Значит, пока они этого не знают – Елена в безопасности. Далее, не менее важный вопрос. Почему Елена решила обратиться в милицию, принесла медальон и оставила абсолютно незнакомым людям? Где уверенность в том, что в этом отделе милиции работают порядочные люди. Почему бы ей просто не забрать драгоценность, вернуться в Москву, постараться продать по разумной цене и жить припеваючи? Или все – таки она на самом деле неиспорченное столичной жизнью, создание, которое желает всеми правдами и неправдами побыстрее разобраться в этой простой, на первый взгляд, истории.
Я просто омерзителен! Профессиональная деградация, как бы сказали врачи. Судить о человеке, абсолютно не зная о нем ничего. А может не деградация, а профессиональное любопытство, кроме того, чужое несчастье всегда делает нас более добрыми, хотя есть люди, которые радуются чужому горю, но такие люди, обычно исключение из общих правил.
Я поймал себя на том, что в последнее время все чаще и чаще мою голову с дружеским визитом посещают какие – то философские бредни и это вызвало у меня непроизвольную усмешку.
В этот момент я пришел туда, куда хотел изначально. Передо мной стоял небольшой деревянный особнячок в четыре окна. На воротах висел замок, значит Елены еще нет дома. Дом стоял в глубине двора, перед ним находился небольшой палисадник, обнесенный таким же небольшим, всего в полметра, забором. Рядом с дорожкой, которая шла к двери, виднелась собачья будка, по видимому пустая. Это все, что я смог увидеть в щель между забором и воротами. Я прошелся около забора, насколько позволили снежные сугробы. Даже дилетант бы понял, что здесь кто – то усердно потрудился, затаптывая все следы. Наверное тоже самое и во дворе, Что ж Елена, я, думаю была права, говоря о вчерашнем посетителе. Для очистки совести, я подобрал около забора смятую пачку, из - под сигарет « Балканская звезда «, такие курит добрая половина мужского населения нашего города, да и не только мужская. Тут же недалеко были брошены несколько окурков аналогичной марки. Все это добро было уложено в бумажный пакет, при необходимости потом приобщим к делу. Это только в кине, как говорит Володька, нашли окурок, поколдовали над ним, и почти сразу же нашли лиходея – преступника. В жизни все не так просто.
На дороге, недалеко от поворота на соседнюю улицу, я заметил масляные подтеки. Вероятно, была неисправность в машине, которая стояла здесь не далее как сегодня ночью. Масляные пятна были еще в одном месте. По видимому та же самая машина, и стояла она в обоих случаях не менее двух, трех часов. Тогда с какой целью? Домов на этой стороне улицы больше нет. Забор до самого перекрестка. Значит приезжать ни к кому не могли. Если за водой, то колонка через квартал. Может влюбленная парочка? – продолжал я задавать вопросы сам себе.
И сам же старался на них найти вразумительный ответ, - нет смысла. В городе есть более укромные места, а здесь людная улица, фонарь в метрах десяти. Хотя, нет лампочка в фонаре разбита. Интересно, только когда?
Я достал из кармана носовой платок, промокнул несколько раз в обоих местах, где масляные пятна были наиболее заметны, и сложил в бумажный пакет, аналогичный первому. Авось пригодится.
-Гражданин, - услышал я позади себя, - позвольте поинтересоваться? Что собственно вы здесь вынюхиваете? Я за вами уже давненько наблюдаю.
Передо мной стоял мужичок неопределенных лет. Может ему уже 80, а может нет и 50. На нем была серая куртка, поверх толстого, вязанного свитера, на голове предмет неопределенного типа и формы. Взгляд его глаз был испытывающим, но все таки немного испуганным. Мало осталось сейчас людей, которые интересуются тем, что происходит на их улице. Обычно большинство предпочитают наблюдать за происходящим одним глазом, из – за занавесочки своего окна.
-Добрый день! – сказал я и замешкался, не зная, как представиться этому дядьке, но он сам облегчил мне задачу, не дав продолжить.
-Я за тобой уже полчаса гляжу. Хозяйки дома нет, а ты под заборами лазишь. Чего молчишь?
-Я не молчу. Вы мне слово сказать не даете.
-Ладно, - смягчился дядька, - говори уж, я тебя слушаю. Выражение его лица заметно изменилось.
-А чего собственно говорить? Я сотрудник областного исторического музея, - на ходу придумывал я, - И меня интересует лишь одно, небольшие подробности из жизни, ну а сейчас, конечно же и смерти, вашего, я так понимаю соседа, Владимира Андреевича.
-А зачем это Вам? – все равно не унимался мой собеседник.
-Понимаете, к нам из центрального архива пришел запрос по поводу этого человека, поэтому, может быть, вы мне расскажите, что это был за человек, и о его странной смерти.
-А чего странного, смерть, как смерть, тебе бы столько прожить, сколько он прожил, - посмотрел на меня дядька.
-Говорят, что он умер не своей смертью.
-Может, и говорят. Так ведь это еще доказать надо. У вас закурить не найдется?
-Берите, - я протянул ему початую пачку, - берите всю, у меня еще есть.
-Вот за это спасибо! – он принялся шарить в карманах в поисках спичек или зажигалки, - а я думаю, что все таки сам помер, хоть и странный был человек.
-Странный? Что вы имеете в виду?
-Не знаю… Он был не такой как все… Угрюмый, какой то, замкнутый…
Дядька умолк, затянулся сигаретой и о чем – то задумался. Повисла пауза, нужно было как то продолжить разговор.
-А что родственников у него не было?
-Не а. Жил один, как волк-одиночка, один и помер Вы, вот говорите, не сам помер, а кому интересно мог помешать столетний дед?
-Не знаю, может кому – нибудь и помешал за столько лет.
-Не. Не мог. Хороший был дед, плохого ничего не могу сказать.
Я уже приготовился слушать историю жизни умершего соседа, как вдруг дядька умолк, посмотрел на часы, что – то прикинул в уме.
-Если вам будет не скучно поболтать с пенсионером, я живу вон там, - он показал на соседний одноэтажный, на высоком фундаменте дом с террасой, - а зовут меня дядя Миша.
-А по отчеству как?
-По отчеству ты меня можешь не найти, просто дядя Миша. Спроси у любого на улице, всяк подскажет. А сейчас, мил друг, извини, внучку надо к врачу в поликлинику, приболела малость.
-Спасибо, дядя Миша, - поблагодарил я его, протянув руку для рукопожатия, - вот и познакомились. А меня Иваном Федоровичем величают. Я думаю, что обязательно к вам загляну на огонек.
Расстались мы, как старые знакомые. Я был доволен. В наше время очень трудно бывает, разговорить людей. Не любят они рассказывать о своих взаимоотношениях с соседями кому – то бы не было, а тем более, абсолютно постороннему человеку. Вспомнились слова моего первого начальника Уфимцева : опер должен быть коммуникабельным и контактным, во всех отношениях, человеком и уметь разговаривать даже с кошкой: доброе слово поможет открыть душу любого. А ведь человек не кошка, он молча жить не может, чем больше ты будешь разговаривать с людьми, тем больше будешь знать, а кроме всего прочего, опер должен уметь не только говорить, но и слушать и это талант, а талант может быть, а может и не быть.
Я еще раз прошелся около дома. На улице начинало заметно темнеть. Елена так и не появилась. Мне здесь делать уже было нечего, и я поспешил в отдел, нужно предупредить Володьку, а то он, с присущей ему активностью, точно ринется расспрашивать соседей о нашем деде.
В отделе народ уже готовится к отбытию по домам, кучкуется на первом этаже здания и обсуждает происшедшее за день. Я снова кивнул дежурному и показал пальцем вверх, это могло означать только одно, - я у себя. В кабинете из пепельницы струится дым от сигареты, а потом медленно оседает вниз. Значит Кирсов где – то здесь. Я открыл форточку, и с темной улицы меня обдало легким запахом бензина и выхлопных газов. Наше окно выходит во двор, где к вечеру собирается вся отделовская авто техника. Чувствую, какой тяжестью навалилась на меня усталость, но усталость приятная, значит день прошел не зря. День прошел как то не заметно, почти до обеда проговорили с Еленой, потом почти час пришлось все это еще раз пересказывать « Дмитричу», благо, что он человек разумный и схватывает все на лету.
- Добрый вечер, гражданин директор, можно ли побеспокоить вашу великую персону? – ухмыляющиеся Кирсов с толстой папкой каких – то бумаг стоял на пороге, и почти сразу же абсолютно противоположное, - ты чего расселся, я что один должен работать, нашел Золушку.
- Ладно, не пыли. Рассказывай, что намыл. Я ведь вижу по твоим глазам, тебя так и распирает, от своей значимости.
- А рассказывать то собственно нечего, я имею ввиду дедушку. В трудовой книжке всего две записи: Принят на работу. Уволен в связи с выходом на пенсию. А работал он всю свою сознательную жизнь, если можно так сказать, сторожем. Попробуй угадать, где? Все правильно, не угадал – в музее. Представляешь, всю жизнь просидеть среди старья и рухляди. Но самое главное, что сидел то он только ночью, это ж от тоски умереть можно.
- Ты бы точно помер, - решил поддеть его я.
- Может быть и помер, но не сегодня. Я в музее с такой женщиной познакомился, отпад, Еленой Васильевной зовут.
- Что, опять Елена? Не много ли для одного дня.
- Таких женщин много быть не может.
- Ну я надеюсь ты произвел на нее впечатление?
- Не удалось. Она замужем и любит своего мужа. А жаль.
- Что жаль? То, что она замужем или то, что она любит своего мужа?
- И то и другое.
- Ах, ах, ах и теперь твоя чувствительная душа не знает покоя.
- Смеёшься. На вот разбирайся, - и Володька сунул мне папку, которую все это время держал в руках.
- Что это?
- Это Елена Васильевна решила ликвидировать нашу с тобой безграмотность в плане знания истории родного края и вообще…
Я развязал тесемки и раскрыл папку. Сверху лежали несколько старых газет «Голос трудового народа», « Крестьянин – коммунист», « Колхозник» и «Знамя коммунизма», насколько мне известно, то это одна и та же газета, только названия её в различные периоды истории нашего города, были разные. Дальше вырезки и пару фотографии. На одной – мужчина лет 30 – 40 с лопатой и чугунком, на второй опять мужчина, но уже другой, в форме командира Красной Армии, с саблей на боку.
- Кто это? – спросил я у Володьки.
- Не знаю.
- А что ты в музее сказал?
- Что меня интересуют драгоценности и клады, начиная с гражданской войны.
- А бивень мамонта тебя не интересует?
- Ты сначала газетки посмотри, а потом ругайся, по - моему, там про нашего деда есть кое – что, - сказал Володька и вышел из кабинета.
Я взял первую попавшуюся вырезку.
«1910 год. Дерзкая кража в Успенском соборе. Похищена икона Владимирской Божьей Матери, одна из древнейших святынь Руси. Этой иконой был благословлен на царство первый из дома Романовых- царь Михаил Федорович. Раскрытие данного преступления взял под личный контроль сам Государь Император.»
Я перевернул вырезку, ничего особенного, какое то объявление о продаже скобяных товаров. Никаких пометок не на полях, не между строк, название газеты тоже не известно.
Ну что ж потом разберемся что к чему, я отложил в сторону прочитанное и взял следующую вырезку. Внизу текста карандашом было помечено: «Газета «Крестьянин-коммунист» июль 1927 год. Заголовок: «Воспоминания. Февраль на каторге. Из воспоминаний старого большевика, бывшего ссыльного- каторжанина т. Сумарокова». Далее текст: «-Февральская революция, - рассказывает тов. Сумароков, - меня застала в Пермской губернии. Мы были на каторжных работах в Кизеловских шахтах. Осудили нас за вооруженное восстание рабочих Лысвинского завода в 1914 году. Однообразно тянулись наши дни один за другим. И вот в один из мартовских дней нас, каторжников, просто выкинули с работы, не сказав нам ни слова. О происшедших событиях мы ещё не знали, и объяснить нам, конечно, не пожелали. Как были в арестантской одежде, так и пошли на ближайший вокзал железной дороги, с надеждой что – либо узнать. Там было большое возбуждение среди рабочих и в то же время жандармы ходили с опущенными головами… Здесь мы и узнали о подробностях переворота и о постановлении Временного Правительства, по которому освобождались все политические ссыльные и заключенные бывшей царской России. Это было 4 марта 1917 года.» - Я смотрел на вырезку, ничего не понимая, - Почему разные по содержанию газетные заметки, хранятся в одной папке? Что общего может быть между ними? Нет, без помощи квалифицированного специалиста нам самим разобраться будет очень проблематично. А как ежик в тумане, плутать совсем не хочется. Как было прекрасно если бы все поиски по нашим делам велись к примеру по Географическим картам, настоящим, проверенным компасам, где север – действительно Север, а юг –Юг, где сложно ошибиться, зная элементарные вещи. В нашей же профессии ошибка может стоить многого. Ошибиться не страшно, страшно довериться однажды неправильно – принятому решению и потом мучаться долгие дни и ночи.
Я взял из лежащей на столе пачки сигарету и с удовольствием закурил. – Почему Елена приехала к деду только сейчас, и откуда ей стало известно о его смерти, и о том, что именно в нашем городе он провел всю свою жизнь? - забыв о папке со старыми заметками, снова переключился я на утреннюю посетительницу. – Что - то вы не доработали товарищ майор, - упрекнул я сам себя. Почему условные преступники не могли обыскать дом до приезда девушки? Почему такая драгоценная вещь хранилась в простом комоде и единственная ли это ценность? Может, существует настоящий клад? А каждый, кто трясется над своим золотом или богатством, стремится хранить его где - то поблизости, чтобы удобно было стеречь. Если Владимир Андреевич был действительно одним из таких людей, он должен был хранить клад в доме. Или зарыть во дворе, в саду, в сарае. Отсюда и все эти вечерние и ночные посещения незнакомцев. Я знаю множество истории о кладах. Искатели кладов раскапывают старые захоронения, рушат и разбирают заброшенные дома. Но как правило в семи случаях из десяти клады обнаруживаются обычно совершенно случайно, причем в таких местах ,где никто и не предполагал их отыскать. А что если… - я принялся перебирать вырезки в папке, нашел фотографию, на которой был запечатлен мужчина с лопатой, перевернул обратной стороной… Пусто. Значит - это мне ничего не дает. Я ведь не знаю, как выглядел Владимир Андреевич. Я даже не видел не одной его фотографии. Может быть это он, а может быть, и нет. Думаю завтра постараемся поставить точки над и, а то что – то на сегодня очень много вопросов накопилось. А мысль насчет клада сбрасывать со счетов никак нельзя – это будет одной из главных версии
-Ты, есть будешь? - в дверях с газетным свертком стоял Кирсов.
-Буду.
-Молодец. Ты, представляешь, сколько труда, времени и умения пришлось потратить, чтобы оттяпать у следователей этот кусок сала, а к нему естественно хлеб и лучок ,- говорил Володька, раскладывая на столе свое богатство, - Эх, сейчас бы еще по маленькой…-Он хитро посмотрел на меня. Ведь знает, что в сейфе у меня практически всегда есть то, о чем он говорит.
-Но только по маленькой.
-Ну ладно уговорил, - как бы нехотя согласился Володька.
Я налил в чайные кружки на два пальца из бутылки, изъятой из недр сейфа. Мы молча выпили, и сидели, смаковали хлеб со свежим салом.
-Лепота, - закатил глаза Кирсов. - А хуже всего в этой ситуации то, что, ты наверное больше не нальешь?
-Не спеши.
-А,- потер руки Володька. – Это я могу.
-Как ты, говоришь, звать, величать ту Елену Прекрасную из музея?
-А что?
-Ничего. Её деликатно нужно будет завтра пригласить к нам. Думаю, без её помощи мы с этим историческим наследием не разберемся. Это раз.
-Что будет и два?
-И два, и три, и четыре…
-Ну вот, только хорошо жить начали и бац, вторая смена.
-Какая вторая смена? – не понял я.
-Не обращай внимания – это из кино, - засмеялся Володька.
-Да ну тебя с твоими шуточками. Значит, вторым пунктом нашего безнадежного дела будет все – таки медальон. Вот им ты с утра и займешься.
-А как же дедушка?
- Дедушку оставь мне. Я сегодня с одной ну очень занимательной личностью познакомился. Дядей Мишей зовут. Вот с ним я и попробую завтра покалякать . Это уже три.
-Ты что - то спешишь с третьим. Мы еще по второй не выпили, -чистым, невинным взглядом посмотрел на меня Володька.
Я снова налил в кружки
-За наш успех, в котором я ничуть не сомневаюсь, - произнес тост Кирсов, - И тебе спасибо, мой милый друг, вот тепереча я чувствую себя намного лучше, чем давеча.
Так что, ты, там говорил про третье и четвертое.
-Третье мы уже проехали, а на четвертое ты сам напросился
-Ну, ну не угрожай. Не таких видали, да не боялись.
-На тебе фотороботы ночных посетителей нашей заявительницы, вернее сказать вечерних. Вызовешь её часикам к девяти, и плодотворно поработаете, а после этого я с ней немного пообщаюсь.
-Нет, так не годится, - возмутился Володька, - я портреты составляй, а разговаривать опять ты.
-Ладно, - успокоил я его, - слушай, что у неё нужно выяснить.
Объясняя, напарнику суть дела, я набросал на листке небольшой вопросник, на который завтра Володька должен получить исчерпывающие ответы, - И постарайся не увлекаться, тем, чем не нужно, а вернее тем, кем не нужно.
-Ты, что пожалел лучшему другу?
-Нет, я девушку пожалел, зная тебя.
-Хорошо, постараюсь сделать все, что смогу, насколько это, разумеется, в моих силах, так как только мне известны физиологические потребности моего организма, в отличии от здесь присутствующих.
-Уж постарайся, будь ласка, - в тон ему проговорил я, - а теперь подведем итоги, что, мы имеем на сегодняшний вечер.
После этих слов я сделал непроизвольную паузу, и мы невольно поглядели с Володькой друг на друга, словно ожидали, что на лбу у каждого выступит надпись «я готов» или что – то вроде того.
-А имеем мы не много. Владимира Андреевича, покинувшего нашу бренную землю. Его весьма интересную и загадочную жизнь. Медальон, который покойный оставил своей правнучке, так неожиданно свалившейся нам на голову, кучу всяких газетных вырезок, принадлежащих теперь Елене первой, и вот эту папку, которую нам любезно предоставила Елена вторая, из музея. Хоть и не много, но считаю, что для одного дня достаточно и даже чересчур.
-Не дрефь, разберемся. Главное, что трупов пока нет и это надо закрепить, - Володька разлил остатки из бутылки.
-Сплюнь три раза через левое плечо, - сказал я Кирсову, проделывая то же самое.
-Сам, плюйся, а я лучше по дереву постучу, - ответил он, постучав по моей голове.
-Господи!.. Когда уж ты нормально разговаривать научишься? – отмахнулся я от Володьки.
-Вот с завтрашнего дня и начну, а теперь утро вечера мудренее. Пора и на покой, только в хорошем смысле этого слова.
-Да что ты, - удивился я, - что уже так поздно?
-Для меня поздно. Ко мне кум с женой на голубцы должны прийти. Слушай, звони своей, и подгребайте тоже. Сам ведь знаешь, как у меня Маша готовит, пальчики оближешь. Во, я уже вижу по твоей обильно выделяющейся слюне, что ты не против. Ладно, ждем, и не забудь со стола убрать, сам понимаешь, морской закон, кто последний, тот и крайний ,- мой напарник исчез, как будь-то его и не было. О голубцах можно было забыть. Я не стал говорить Володьке, что супруга ушла к подруге на вечерние посиделки или иначе как она их прозывает, на девичник. Ясно, что просидят они допоздна, а одному мне идти к Кирсовым не улыбалось.
Я открыл, лежащую на столе папку, которую Кирсов принес из музея и стал более внимательно просматривать содержимое, отложив в сторону, уже знакомые документы.
Просмотр занял почти два часа. Но эти часы были потрачены не зря, кое-что я все-таки для себя полезное почерпнул из этой старины.
Вернулся я домой около 22 часов, немного усталый от дневной суеты. В коридоре опять перегорела лампочка, поэтому с трудом открыл входную дверь, стучать не хотелось, а звонок с прошлого года дожидается, когда же я его ну хотя бы посмотрю, о ремонте ему можно и не мечтать. Я каждый раз с трудом пытаюсь заставить себя что-нибудь отремонтировать или сделать в квартире, в конечном результате это все равно происходит, но с какими мученьями и страданиями вынашивается. Сколько живу, столько и удивляюсь, как терпит меня жена. Сначала на Севере, где все технические работы по дому выполняли бойцы, вверенной мне части, мне и сейчас стыдно, что я совсем чуть-чуть, но все же использовал свое служебное положение, потом уже здесь, когда ночь, полночь я на службе. Наверное, она все-таки меня любит.
-Шлепанцы на базу торпедных катеров ,- громко сказал я, не обнаружив на месте свои стоптанные тапочки.
-Привет, пап ,- вышла из своей комнаты дочь, вернув мне похищенное ,- ужин на столе, мама у тети Ирины, мы дома.
Странно, но есть совсем не хотелось, сало не пропало даром, думаю, стакана чая с бутербродом будет вполне достаточно.
В детской горел свет. Дочь, наверное, делает уроки, а сын как обычно воюет с компьютером, он заменяет ему все мыслимое и немыслимое в этом мире. Быстро проглотив теплый чай, я удобно расположился на диване, взяв с полки мировую историческую энциклопедию, в надежде найти, что-нибудь полезное для себя.
ГЛАВА 4
09 июля 1918 года.
Смутно, при первых проблесках появившегося месяца, вырисовываются впереди темные холмы. Сзади, чуть внизу, мерцают сиротливо огни, покинутого час назад Екатеринбурга.
Ночь на удивление или на удачу выдалась светлой. Шум города уже не долетал до небольшого отряда, медленно двигающегося по узкой дороге.
Повозка, нагруженная чем-то тяжелым, не спеша, тащилась в середине конной процессии. Пара коней, с трудом переставляя ноги и садясь на спусках почти на круп, уныло тянула за собой перегруженную телегу.
Пахло конским потом, порохом и колесной смазкой, которой так обильно перед дорогой были смазаны колеса повозки. Из - под колес вылетали небольшие камешки, создавая шум, сравнимый в полной, ночной тишине, разве что с пушечной канонадой.
Этот шум очень злил Владимира Шувалова, ехавшего впереди отряда. В свете ночного светила лицо этого человека трудно было разглядеть, чему, вероятно, мешал и бронзовый загар, наложенный на его лицо долгим пребыванием под летним солнцем. Но с первого взгляда можно было признать в нем человека благородного происхождения. Об этом говорила его стать и выправка кадрового военного. Костюм командира Красной Армии, перетянутый портупеей, смотрелся на нем классический. На вид ему было лет около 25, может чуть больше, хорошо сложенный, среднего роста.
Задача, которую возложил на него Уральский совет, была несравнимо более важной, чем все, то, что им делалось в этой жизни до сих пор.
На мгновение месяц закрыла, набежавшая тучка. Дождь сейчас был не нужен, хотя бы до рассвета. Необходимо было до утра удалиться от Екатеринбурга на безопасное расстояние и постараться остаться незаметными как можно дольше. Тогда план операции, задуманный Уральским советом, будет иметь смысл. Через пару километров дорога должна вывести на Пермский тракт, тогда можно будет ускорить движение.
Страшно хотелось курить, но сзади ехали подчиненные ему бойцы, которым он под угрозой расстрела ещё в Екатеринбурге строго настрого приказал курить только на привалах в дневное время. Нельзя, никак нельзя, чтобы их обнаружили впервые же часы.
Мятежный чехословацкий корпус наступает вместе с Колчаком на Екатеринбург. Уже заняты Мариинск, Челябинск, Новониколаевск, Пенза, Томск. В начале июня заняты Курган, Омск, Самара, несколько дней назад совместно с белогвардейскими отрядами, бело-чехословацкие войска заняли Уфу. Многочисленные, разрозненные банды, состоящие из разного сброда, шастают по всему Уралу. Все это, одним словом, заставляло предполагать, что их маленький отряд сделается неминуемым предметом поисков любого, кому станет, известна тайна миссии, которую взял на себя Владимир, решив, не колеблясь ни минуты, если возникнет необходимость, пожертвовать своей жизнью и жизнью своих товарищей.
В любом из двадцати бойцов, Шувалов был уверен как в самом себе. Все участники операции отбирались из старых проверенных большевиков. Никто из них не знал истинной значимости, сопровождаемого груза. В Екатеринбурге им было приказано доставить до Москвы ценные бумаги и документы, чтобы те не попали в руки наступавшим белогвардейцам. Только Владимир знал, что отряду было поручено доставить в Москву золото, драгоценности, редчайшие произведения прикладного искусства, принадлежащие ещё пару дней назад царской семье и нескольким екатеринбургским богатеям, экспроприированные у них в пользу молодой Республики Советов. Сокровища, оцененные не на один миллион, были тщательно осмотрены, упакованы и занесены в специальный реестр, который с другими бумагами сейчас лежал в планшете, крепко притороченном к седлу.
На горизонте тем временем все выше и выше поднималось солнце, заливая своими лучами, сначала вершины холмов, а затем как бы спускаясь вниз, сами холмы и всё, что находилось у их подножия. Отряд, без каких- либо происшествии, благополучно проехал всю ночь. Необходимо было подыскать удобное, скрытное место для отдыха, дать возможность отдохнуть людям и лошадям, а тем временем разведать дорогу. Все- таки нужно попытаться делать переходы не только ночью.
Вот уже почти год он не был дома. Те пятиминутные набеги к себе на квартиру в Москве, мимолетные поцелуи, слезы и расставания, он в расчет не брал. Но ни когда, даже в часы грусти и уныния, когда человеку свойственно открывать, не то что близкому другу, а любому первому встречному человеку всё, что лежит у него на сердце, никогда ни одним словом, не одним намеком, не упрекнул себя, потомственного дворянина и офицера в том, что изменил присяге и перешел на сторону красных.
Вернулись бойцы, посланные в дозор, ещё с вечера. Они ехали на расстоянии версты, разведывая дорогу и подыскивая место для дневного отдыха. Место ими было выбрано на высоком холме в сотне метров от дороги. Так как было уже почти светло, то Владимир решил осмотреть место стоянки. С восточной стороны путь к лагерю преграждала скала, более чем на насколько сот метров высоты, с другой северной, сплошная поросль кустарника.
День прошел, без каких либо происшествий. Только пение мириад птиц с разнообразным оперением, доносившимся из поросли кустарника нарушало спокойствие. Ближе к вечеру, Владимир проверил в первую очередь груз и лошадей, и только потом все остальное. Чуть стемнело, и снова двинулись в путь по едва заметной дороге. Если тропинку, вьющуюся среди деревьев, можно было назвать дорогой. Первоначально Владимир планировал вместе с отрядом продвигаться по Пермскому тракту, так было бы гораздо быстрей. Но, выехав ночью на тракт, резко переменил свое решение. По дороге, даже ночью, шли нескончаемые потоки людей, как к Екатеринбургу, так и из него, в сторону Перми. Поэтому сейчас перед отрядом необозримо расстилался лес, и Владимир должен был вести своих людей по неизведанной тропинке, руководствуясь только довольно смутными воспоминаниями из географии, компасом и картой, полученной в Екатеринбурге. Что, что а в картах он разбирался, как никто другой.
Отряд медленно, сколько позволяла узкая тропа, продвигался на запад. Пока на пути не встретилось ни одного живого существа, как и не один зверь не нарушил спокойствие ночи.
По мере того, как ночь уступала свои права, и солнце позолотило верхушки деревьев, необъяснимая тревога все больше и больше сжимала сердце Владимира. Лицо покрылось каплями холодного пота, нервы были натянуты до предела, и ему приходилось всею силою своей воли удерживать себя, чтобы оставаться спокойным.
Он не мог объяснить причину тревоги, но в воздухе явно витает беда. Её он ощущал всем своим существом. Должно случиться что – то непоправимое, несправедливое, ужасное…
ГЛАВА 5
Проснулся я в холодном поту, всю ночь мне снились какие-то Медузы Горгоны с отлетающими головами, мифические животные, наподобие Цербера и прочая нечисть. Чувство гадливости улетучилось только после контрастного душа и плотного завтрака. Жены дома не было, работая по сменам, она уходила очень рано.
Дети просыпались в своей комнате. Включив, погромче музыку на кухне, чтобы им веселее и легче было вставать, я вышел из дома.
В небольшом помещении паспортного стола было с утра уже душно, толпились первые суетливые посетители.
-Как это Вы, удосужились посетить наше полуподвальное помещение, спуститься с высот, уделив нам чуточку своего столь величественного внимания, - с иронией поприветствовала меня Александра Федоровна, старший инспектор паспортно-визовой службы, всегда улыбающаяся и энергичная.
-Куда-ж, мы-ж, без вас-ж.
-Чем-же, мы-же, можем-же быть Вам, полезны ?- в той же манере спросила она.
-Нам необходимо, чтобы Вы, любезная Александра Федоровна, поработали с нами или без нас, как Вам, будет угодно, в вашем компьютерном зале. Так в шутку называли комнату два на два с несколькими железными ящиками и шкафами, где хранились адресные листки и формы номер один. Хотя компьютер стоял на столе в основном кабинете, но данные в него заносились не так давно и соответственно очень медленно, и поэтому всю информацию приходилось, как говориться брать с «листка».
-Мне нужно узнать, как можно больше о Шувалове Владимире Александровиче. Где проживал? С кем? Когда прописался в нашем городе? Прописывался ли кто-нибудь к нему? Менял ли место жительства в пределах города или проживал по одному адресу? Есть ли родственники здесь? Ну, во общем все как обычно, уважаемая товарищ майор. Да забыл сказать, что вышеуказанному гражданину было, что-то около ста лет и год назад он умер.
-Хорошо, товарищ майор, но не обольщайтесь, что с небольшого листочка, Вы сможете получить максимум информации.
- Я и не тешу себя надеждой, но… - И это «но» мешает Вам спать по ночам?
-Раньше да, сейчас уже привычка.
-Ну что ж, зайди перед обедом, чем сможем, тем поможем. Я надеюсь, это не так срочно, а то народу видишь, сколько с утра набежало…
-Уговорила ,- в тон ей ответил я и пошагал на свое рабочее место, если можно было так сказать о моем служебном кабинете, в котором мы с Володькой проводили меньше времени, находясь в постоянном поиске и беготне, чем очень расстраивали наше начальство, которое не видя нас переживало и тревожилось, и у которого поднималось давление или отпускалось, в зависимости от обстоятельств.
Кирсов был уже в кабинете и тяжело дышал, держась за голову руками и качаясь из стороны в сторону.
-Ой мамочка, что ж я маленьким не сдох ?- Тихо постанывал он.
-Что, Володя, голубцы? – с усмешкой спросил я его.
-Они родимые, ты же знаешь, если с кумом свяжешься- это все, так что с девушкой будешь разговаривать сам.
-Ты меня огорчаешь, дорогой. Прими пару таблеток. Я за тебя не собираюсь работать.
-Злой, ты майор. Нет в тебе ни капельки сострадания к ближнему.
-К ближнему - есть, к тебе - нет. Короче, топай с утра в архив и вытащи из него все по-максимому. Подозреваю, что в паспортном столе данные по нашему дедушке существуют годов с 70-х. Зайди также в ЗАГС, пусть нарисуют справку о смерти, потом забеги к судмедэксперту, узнай, было ли вскрытие, если не было, то почему?
-Стой, остановись. Я ошибся, ты добрый, ты удивительно добрый человек, но не до такой же степени. Я утешусь малой толикой того, что ты наговорил. Мне достаточно будет архива.
-Хорошо, уговорил, но если…
-Я все понял, позвоню.
-Что ты понял? О чем ты позвонишь?
-Ну если у меня что-нибудь не срастется, или наоборот, что-нибудь надыбаю. Я сразу же отзвонюсь тебе.
-Это, само собой разумеется, но я имел ввиду другое, если ты опохмелишься то…
Я поднес к Володькиному носу кулак.
-Я не дурак, я понял всё, я ухожу, а то по фейсу получу.-Кирсов схватил со стола свою папку и скрылся за дверями кабинета.
Пока закрывалась дверь, я услышал громкий голос, доносящийся из соседнего кабинета. Андрюша Шелехов уже с раннего утра кого-то воспитывает и пытается вывести на чистую воду.
Порывшись в бумагах, которые бессистемно лежали на столе, хотя вернее было сказать, валялись, я все же выудил нужный мне листок с вопросами и стал просматривать вопросы, которые набросал вчера Володьке, подготавливая его к беседе с девушкой. Теперь мне необходимо было самому освежить все в памяти. Хотя, что там было вспоминать, я помнил всё, что должен был узнать у вчерашней гостьи.
-Привет, Шерлоки Холмсы! О, да ты один, чайником воспользуюсь. – В кабинет залетел весь взмыленный, уже упомянутый Шелехов.
-Что там за война у тебя?
-Что, что, ты представляешь, этот вчера, - Андрей кивнул в сторону двери. Как будто я знал о ком идёт речь, - пришел домой вдрызг пьяный, там ещё с сожительницей хряпнул грамм по двести беленькой, а потом свою разлюбезную половину ножиком, которым резал хлеб и колбаску, два раза в живот. А сегодня он ангел небесный, выспался в камере, взгляд новорожденного ребенка.
-Ну и как ведёт себя твой ангелочек?
-Как, как, заставил меня плакать.
-Не может быть! Плачут лишь те, кто способен что-то испытывать, а ты…
-Я преувеличил чуток… Просто он достал меня, и сейчас душа моя ноет. И вообще я хочу чаю. Не в службу, а в дружбу, закипит, налей и если не трудно, занеси. Пойду дальше слушать, а то он и Григория довел, наверное, до истерики. – Андрей поставил на стол кружку с пакетиком чая и переваливаясь из стороны в сторону, как матрос на палубе, потопал в свой кабинет.
Пронзительно зазвонил телефон. За годы работы в этой системе я уже научился даже различать звонки от уныло тревожных , до спокойных и убаюкивающих. Этот был из второго разряда, значит, ничего плохого мне не сулил.
-Федорович? Федоровна беспокоит, забеги, я все что смогла, нашла, но практически ничего.
-Буду минут через пять.
Я налил в Шелеховскую кружку кипятка, подождал, пока заварится чай, и зашел в кабинет напротив.
Мне хватило пяти минут, чтобы понять, что все хитроумные вопросы, которые Андрей задает подозреваемому, серому, невзрачному молодому человеку, лет 30, катятся во все стороны, как выпавшие из авоськи апельсины.
-А этот паренек совсем не прост, как кажется на первый взгляд. Он более чем ловок и хитер, - пронеслось у меня в голове, - Он даже как-то извращенно интеллигентен.
Но Андрей тоже не лыком шит. Сейчас он уже только слушает. Наверное, готовиться к очередной атаке. Думаю, что ещё немного и Шелехов без проблем выберется из этого неловко создавшегося положения.
-Я вижу, майор, ты меня все-таки подозреваешь…Но как тебе объяснить, как тебе втолковать, что я и не помышлял об убийстве. Я даже курицу зарезать , да какой там зарезать, обидеть не смогу никогда, разве, что во сне, да и то навряд ли. Я не подхожу для этих кошмарных дел и слава богу…Сейчас я думаю, что меня самого могут прикончить, вот так просто, по случаю, потому что я не смогу себя защитить. И это может произойти в любой день. Но я, - сидевший приставил указательный палец к груди, - не способен на такое, этого у меня нет в генах!
Шелехов терпеливо слушал, делая какие-то пометки на листке.
-Не верите, я вижу. Да поймите, вы, как я мог посягнуть на жизнь Ларисы? У меня нет мотивов, интересов, ничего нет.
-Нет, так будет. Срок у тебя обязательно будет, - не поднимая головы, произнес Андрей, - тебе не кажется, милый друг, что ты сидишь на кратере просыпающегося вулкана, и сейчас медленно выползающая первая лава начнет подогревать твою задницу.
Я наклонился к Андрею, - а ты попробуй с другой стороны, ласково и нежно. Он сам тебе это подсказывает. Пусть он будет у тебя хороший весь такой, а сожительница стерва – стервой. Предложи ему закурить, чаем угости.
Андрей понял все с полуслова.
-Послушай, а ведь, наверное, она тебя первая ударила. Характер у неё, не дай бог такого, никому. Закуривай.
Сидевший на стуле опешил, но предложенную сигарету взял, закурил, деликатно выпустил струйку дыма в сторону окна и сделал вид, что думает. Всего скорей он не ожидал такого поворота событий. Поэтому и ответ у него не был готов. Тянет время, - это уже хорошо.
-Счастливо, оставаться. Меня Фёдоровна ждёт, - произнес я, направляясь к двери.
Зашёл в кабинет, взял блокнот и направил свои бренные стопы на первый этаж к любезной Александре Федоровне.
Народу в паспортном столе нисколько не убыло, наоборот прибавилось, и прибавилось основательно.
-Можно ли Вас снова побеспокоить?
-И Вам, снова, здрасте. Что я тебе и говорила, данные только с 1974 года, прописан был по одному адресу, жил один, родственников здесь в городе по - видимому не имел. Что ещё? Да, за это время никто к нему по указанному адресу не прописывался. Всё. Остальное можешь откапать только в архиве, так что ройся там.
-Уже.
-Что уже?
-Уже копается Володька Кирсов.
-Ну тогда флаг Вам в руки, на вот держи справочку, всё что смогла.
-И на том спасибо.
-Ну, что Вы, не стоит благодарностей. Это же наша работа.
-Да знаю я, знаю, слышал уже.
-Повторенье- мать ученья.
-Спасибо тебе Господь, что ты, ниспослал её нам ,- я сделал Фёдоровне ручкой и поспешил к себе в кабинет.
ГЛАВА 6
Несмотря на всю свою обычную невозмутимость, я даже невольно зевнул при виде очаровательной вчерашней посетительницы. Сегодня она выглядела еще привлекательней, чем накануне. Только легкая бледность на щеках выдавала, что девушка, по-видимому, нервничает.
-Вы, что больны?
-Нет… Скорее, умираю от страха.
Под ее нежным взглядом я почувствовал, что на моих щеках, в отличии от девушки стал проявляться румянец. Я поспешил открыть кабинет и прежде чем девушка села на предложенный мною стул, я успел просмотреть вопросы, набросанные на листке.
-И чего же Вы боитесь?
-Сейчас, практически всего. Боюсь ходить по этому городу, боюсь оставаться вечером одна дома, даже фотороботы, которые нужно будет составить, и тех уже боюсь.
Телефонный звонок нарушил наш диалог.
-Простите - извинился я перед девушкой, взяв трубку.
-Господин директор? Хотите, верьте, хотите, нет, но это опять я. Мы с Вами с утра виделись сегодня и Вы меня послали…
-Куда? – не понял я.
-Как куда, в архив.
-А это ты ,- наконец узнал я голос Кирсова ,- ну почему вы, любители телефонных разговоров, как только увидите телефон, начинаете названивать по всем знакомым номерам и остановить вас практически невозможно.
-Постой, не бросай трубку, слушай. Декретом ВЦИК и СНК в июне 1923 года было введено удостоверение личности, однако получение его не являлось обязательным, оно выдавалось в случае необходимости по заявлению граждан. В качестве документов, удостоверяющих личность, в соответствии с Постановлением все того же ВЦИК 1927 года, выступали метрические выписки, справки домкомов, служебные пропуска, военные и ученические билеты.27 декабря 1932 года Постановлением ВЦИК и СНК « Об установлении единой паспортной системы по Союзу ССР и обязательной прописки паспортов.»Все граждане от 16 лет и проживающие в городской местности обязаны были иметь паспорт и прописку. Учет населения в сельской местности велся по спискам сельсоветов под наблюдением Районных управлении милиции. В 1937 году в паспорт вносятся сведения о регистрации и расторжении брака, и наклеивается фотография владельца. В октябре 1953года Совет Министров СССР утвердил новое положение о паспортной системе в СССР, которое действовало в течении 21 года. В августе 1974 года ЦК КПСС И Совет Министров утвердил « Положение о паспортной системе в СССР» введен новый образец бессрочного паспорта. Уф, всё.
-Ну и зачем ты мне всё это прочитал. Прочитал ведь?
-Ну, прочитал. А ты думал, что я все запомнил и пересказал. У меня ума не хватит.
-Что- то я о нашем фигуранте ничего не услышал в твоем так называемом пересказе?
-А ты чего так шифруешься? Фигуранте. У тебя что, кто –то в кабинете есть?
-Да.
-Так бы сразу и сказал. Не стал бы я тебе ликбез устраивать. Во общем все, что нас интересует, и что бы мы хотели узнать, я девушкам туточки объяснил. С тебя необходим в течении дня запрос на имя заведующей архивом. Кстати о запросах. На нашего, как ты говоришь, фигуранта уже был запрос года три назад из столицы нашей необъятной родины, но вот что-то он мне не внушает доверия, какой-то он не настоящий, липой попахивает. Ладно, пока суть, да дело, я в морг смотаюсь, вечером увидимся. Передавай привет Елене, я так понимаю, что она сейчас у тебя в кабинете?
-Да. Хорошо .- Я смотрел на девушку и молчал. В трубке раздавались короткие гудки.
Девушка, неправильно истолковав мой взгляд, критически осмотрела себя, решив, что я смотрю на какую- нибудь погрешность в её одеянии.
-Что-то случилось? - спросила она.
-Нет, что вы. Просто мой коллега подбрасывает мне всё новые и новые загадки. Ну да ничего разгадаем постепенно и эти, а сейчас нам быстренько, но с максимальной точностью нужно составить портреты ваших визитеров. - Я набрал номер розыскника Коли Патрушева, нашего компьютерного гения.
-Алло. Мы ветераны уголовного розыска…
-Понятно. Дальше что?
-У нас возникли некоторые сложности и мы…
-Одну минуточку, товарищ. Я спрошу, свободен ли Николай Вячеславович.
Я слышал в трубку, как Коля, шелестя бумагами, разговаривал сам с собой.
-Николай Вячеславович, вы сможете уделить немного времени, этим разгильдяям , из угро? Возможно, возможно, но это им дорого будет стоить.
-Согласен, согласен, - почти закричал я в трубку.
-Чего ты орешь, я ведь не глухой, сейчас уберу кой чего и приду.
На другом конце провода послышались короткие гудки. Я положил телефонную трубку на место и забарабанил по столу костяшками пальцев.
-Вы помните, что нам с вами сейчас нужно будет составить фотороботы ваших гостей.
Девушка утвердительно кивнула головой.
-Сейчас придет товарищ, который поможет нам решить эту проблему, ну или хотя бы попытается. А пока прокрутите в памяти события тех вечеров, может быть ещё что- нибудь вспомните, что раньше упустили из виду или не придали значения.
Прошло пару минут, когда в дверях показался всегда взъерошенный Николай.
-Привет, майор, и Вам девушка тоже здрасте. Ну что у вас.
-Вот, Елена , - я показал на девушку, - жаждет чтобы ты помог ей нарисовать или как там у тебя вся кухня называется, во общем надо изобразить с её слов пару мужских портретов, один приятной наружности, другой полная противоположность.
-Ну что ж. Давайте начнём с того, что Вы мне коротенько опишите тех мужчин, я сделаю кой какие заметочки. Дяденька, дайте, пожалуйста, карандаш, - Николай достал блокнот и посмотрел на девушку.
Елена глубоко вздохнула и, придав лицу серьёзное выражение, начала медленно свой рассказ.
Я наблюдал, как карандаш в руке Патрушева уверенно летал по странице блокнота, оставляя на ней чёткие , разборчивые записи.
-Как ты всё успеваешь записывать?
Николай улыбнулся, - Ты же знаешь, я работаю быстро и аккуратно. Ну, вот теперь мы можем пойти и воплотить написанное , в реальность.
Я взглянул на часы. – Сколько у тебя на это уйдёт времени?
-Ну, если Елена мне поможет, не больше часа, ну максимум полтора.
-Хорошо. Только верни потом девушку обратно. Нам нужно будет кой чего уточнить. Елена, я Вас буду ждать.
-Да – да, конечно.
-Ну что ж, тогда всё в порядке.
Когда они вышли из кабинета, я оделся и поспешил тоже на выход. Думаю, что успею дойти до дяди Миши, личность – весьма интересная и знает, наверное, не мало.
Мне повезло, я нашел его в палисаднике. Дядя Миша, что- то мастерил.
-Здравствуйте.
-А старый знакомец. Здравствуй, здравствуй, а я грешным делом подумал, что ты прохвост, какой - нибудь и больше тебя не увижу, ан, нет, видать ошибся.
-А что, разве я похож на прохвоста?
-Ты что обиделся?
-Нет, что Вы.
-Ну, тот ж. Заходи в дом, сейчас чайку сварганим с мятой и смородиной.
В доме, как и во дворе, всё было идеально чисто, каждая вещь лежала на своём месте и была необходима, ничего лишнего. На стене висел перекидной календарь с полуобнаженной девушкой и несколько фотографий - улыбающиеся мужчины в военной форме, какие- то девушки в цветастых платьях и дети.
-Сдаётся мне, что ты не тот за кого себя выдаёшь, а?
-Почему?
-Почему? Почему? Не знаю - кажется мне так вот и всё.
-Что ж придётся сказать правду, Вас, дядя Миша трудно провести. Я с уголовного розыска.
Дядя Миша встал, подошёл к окну, и какое- то время с отсутствующим видом смотрел на улицу, потом бросил на меня подозрительный взгляд.
-А что сразу не мог сказать, всё вокруг да около?
-Так ведь сейчас на милицию реакция, как правило, отрицательная. Вот и придумал
насчёт музея.
-Нечто мы да не понимаем. Сдаётся мне, что серьёзно ты дедом заинтересовался, есть видать причины.
-Серьёзно, дядь Миш, серьёзно. Вы бы мне рассказали про него, что сможете.
-А чего рассказывать? Я сколько себя помню, он для меня всё дедом был, Я ещё пацаном , без штанов по лужам бегал, а он уже седой, как лунь был. Так и жил он один на этом свете, я тебе об этом уже говорил, - смерть, наверное, задержалась где-то в дороге, забыла про него, а он перешагнул век, отяжелел, осанку потерял, занемог, но не сдавался. Сам всё по дому делал. Говорил нам с хитрой усмешкой, что смерть моя не спешит на свидание со мной, медленно меня так ощупывает, обхаживает, готовит к тому свету, а то ведь не близок он, свет то тот, дорога долгая, много всего на пути и плохого и хорошего. Уж и ноги держать перестанут, как постучишься в ворота Святого Петра.
-Дядя Миша, а что за все эти годы никто к нему не приезжал?
-Нет.
-Он что совсем один жил и постояльцев не пускал?
-Нет. Я ж тебе об этом и говорю. Да и не видно его было практически. Ночью в музее сидит, ты наверное об этом уже пронюхал, а днём до обеда спал, потом выйдет во двор в саду покопается и опять в дом. Кстати , ты видел какой у деда сад. Хотя сейчас разве можно что- нибудь увидеть, Вот весной – это да, Дома из-за цвета не видно. Народ специально приходил поглазеть на красоту. С душой Андреевич подходил к энтому делу, с любовью. Каждый кустик, каждое дерево как родное дитяти холил и лелеял.
Дядя Миша замолчал. Встал, выдвинул верхний ящик в комоде, достал папиросу, помял её в руках, потом посмотрел на меня, достал вторую и протянул её мне. Я покачал головой, и он положил её обратно в ящик
-Не куришь такие?
Это был не вопрос, а констатация факта. Я кивнул, улыбнувшись, и дядя Миша улыбнулся в ответ.
-Тогда кури свои. Кури, кури, не стесняйся.
-А Вы дядя Миша, давно живёте здесь?
-Этот дом ещё мой прадед ставил. Здесь родился мой отец, ну и я, конечно же.
-А по дому не скажешь, как новый.
Дядя Миша откинулся на стуле, пожевывая папиросу, которая знай себе, качалась во рту, глаза у него заблестели. Он был горд.
-Ну, дак, на том стоим, пока могём или могем. О, Господи, про чай то я и забыл совсем, ты уж меня прости, дурака старого, сейчас, сейчас всё быстренько исправим.
Спустя какое-то время дядя Миша вышел из кухни, неся на подносе чайник, из которого по всей комнате расплывался ароматный запах заваренных трав, две чашки и печенье на блюдечке.
-Ты меня, Фёдорыч, извини, но я по- своему , по- стариковски, прямо в чайнике травы завариваю, чтоб уж чай был, так чай. А то мне эти пакетики подкрашенные, жуть как не нравятся. А бабка наоборот, очень говорит удобно. А от них не вкуса, не запаха. – Он разлил чай по чашкам, пододвинул в мою сторону печенье. Чай был на удивление хорош. По телу пошла теплая волна, нахлынуло что- то из детства, вспомнилась бабушка. Я откинулся на стуле, вытянул ноги и, придерживая чашку на коленях, уставился в окно. Я сидел в полнейшем покое, и в голове у меня не осталось не одной мысли, говорить совсем не хотелось. Было очень уютно и тихо, если не считать сопения дяди Миши, да изредка шелеста снежинок или дождинок по стеклу. Не хотелось шевелить даже пальцем, все проблемы остались за окном этого замечательного и волшебного дома. Я допил чай, поставил чашку на стол и в конце то концов заставил сбросить с себя оковы гипноза или транса, которые на долю секунды охватили меня. Дядя Миша дружески улыбался, прищурив глаза. – Ну, как чаёк?
-Хорош! Нечего сказать. Он что у Вас с заговорами, пробрало, аж , до костей мозга.
-Немудрено, немудрено. Очень успокаивает, хочется насладиться покоем, ни о чём не думать…
-Вы как будто мои мысли пересказали. Дядя Миша, а Вы, случаем не колдун?
- Нет, не обольщайся, но ведь ты почувствовал себя отдохнувшим, как никогда. В этом нет никакого чуда, просто травы специальным методом завариваю, семейный секрет, передаётся из поколения в поколение. Вот и всё.
Я и правда почувствовал себя отдохнувшим, бодрым, полным сил - пожалуй даже слишком бодрым. - Ну что ж держись дядя Миша, я все - равно вытяну из тебя всё, что ты знаешь, - вихрем в голове пронеслись мысли, настраивая меня снова на рабочий лад. Но дядя Миша меня опередил.
-Я вот тебе давеча говорил, что не приходил к нему никто, соврал я старый сундук.
-Вы наговариваете на себя.
-Вот именно старый сундук и не иначе. Годика может четыре назад, а может, и раньше врать не буду, не помню, крутились возле дома Андреича двое каких то шалопаев , он тогда сильно прихворал, в больницу слёг, и мы думали, что уж и не выкарабкается.
Так вот эти двое неделю шныряли вокруг дома, всё родственников найти хотели, выспрашивали всё, якобы дом им понравился, купить, мол, его хотим, да вопрос решить не с кем. А во двор никто зайти не решался, у деда тогда породистый двортерьер на цепи сидел с годовалого телёнка, на Малыша отзывался. Я и то еду ему через забор бросал, злющий , был шайтан, хозяина только и слушал.
-А почему был? Дядя Миша.
-Потому и был, что отравила его в те же дни, сволочь какая-то. Кому помешала скотина невинная, тварь божья.
-Интересно, весьма интересно, - подумал я, - совершенно не обязательно, что Елену на днях посетили те же гости, но ведь это и не исключается. А что если пробежаться по внешним основным приметам, попытка как говорится не пытка.
-Дядя Миша, а ничего особенного, вы, в этих шалопаях , не усмотрели. Ну необычное что- нибудь , приметы какие - нибудь запоминающиеся. Очки, усы, рост, может без рук или ног.
Мой собеседник ухмыльнулся.
-Вы ведь с ними разговаривали, может, картавит, кто из них или заикается, а может, шепелявит.
-Очки говоришь? – дядя Миша на меня даже не смотрел, - были на одном очки, большие такие, круглые и глаз совсем не видно, потому как темные они были. А другой, почему- то всё сплёвывал как- то так нервно, тик, что ли у него.
-Дядь Миш, я хотел бы попросить вас ещё раз напрячь свою память. Вы уверены, что не видели после этого незнакомцев.
-Нет. Точно нет.
-Может на днях, после приезда Елены. Кстати вы с ней знакомы?
-А как же. В первый день и познакомились. Замечательная девушка. Ключи то ведь все от их дома у моей, у старой хранились. За ними она и пришла. Тоже всё про деда расспрашивала, что да как. Но они больше с моей половиной калякали, ну в смысле разговаривали. А чтоб кто- то посторонний, нет, не помню.
-А машины никакой не было или рабочие что нибудь ремонтировали на улице?
Может скорая помощь, милиция?
-Точно. Был милиционер несколько дней назад. Правда я его сбоку видел и кажется мне что он в очках был. Чужой милиционер, не наш. Не видывал я его раньше. Участковый у нас давно, уже несколько лет один. – Дядя Миша замолчал. Молчание длилось несколько секунд.
-Да, - наморщив лоб произнес старик. Потом снова замолчал, закрыв глаза. И произошло чудо.
-Фёдорович, у вас талант наводить на цель. Я вспомнил его.
-Вы уверены?
-Да. Короткая стрижка. Большие очки. В руке что- то было…
-Папка?
-Нет.
-Может быть пакет? Дипломат?
-Погоди не части.
-Зонтик? Свёрток? – продолжал я, стараясь ухватить истину, пока горячо.
-Нет. Нет.
-Может, что- то необычное?
Дед вытаращил глаза и уставился на меня. Казалось, он начинает прозревать.
-Точно. Лопата.
-Лопата? – Теперь казалось, что у меня глаза сейчас выпрыгнут из орбит.
-Да. Обыкновенная совковая лопата.
-Но зачем милиционеру совковая лопата?
-Вот и я думаю, зачем она ему понадобилась в гостинице, до сих пор не могу взять в толк.
-В какой гостинице? – мне показалось, что меня хватит удар. Дядя Миша удивлял с каждой секундой всё больше.
-А что у нас гостиниц много? В самой что ни на есть в центральной, в «Колосе».
Дядя Миша посмотрел на меня, прищурив глаз, - Я его видел дня четыре назад, когда фотографии выкупал дочке, а он с этой лопатой заходил в гостиничный номер, что расположен на первом этаже здания, и был он не в форме.
-Как?
-А вот так. Простой гражданин в нормальной штатской одежде, но очки эти здоровенные- были.
-Ну, дядя Миша, вы гений.
-Что есть, то есть. Давно у меня не было такого славного удовлетворения от простой беседы с человеком. Вот в глубине души я ведь понимал, что мне нечего было сказать ни тебе, ни кому другому, а ведь погляди ж чем- то да помог. Вчера вот с тобой поговорил, а потом всё думал, что можно рассказать о деде, ведь абсолютно нечего. В праздниках он не принимал участия, на демонстрации не ходил, на собраниях тех же различных, не видывал я его. За помощью никогда не обращался, сторонился он почему то людей, хотя со всеми был всегда вежлив, здоровался при встречах, кивнет головой, бороду отпустит в землю и дальше шагает.
-Есть такая штука, она называется – время, и это время, как будто вода в реке всё бежит и бежит, ему безразлично, что вы куда- то опаздываете или кого нибудь очень долго ждете, - я посмотрел на часы. - Дядя Миша, а не будет выглядеть по хамский если я напрошусь к вам снова на чай.
Уж больно он у вас забирает.
-Приходи. Что ж мне, жалко, что ли. Всегда приятно пообщаться с умным человеком. Глядишь, чего ещё вспомню.
Был соблазн остаться, но я не стал испытывать фортуну, которая пока повернулась к нам лицом.
-Ну что тогда так и договоримся, как только выдастся свободная минутка, я к вам снова забегу. – Попрощавшись с дядей Мишей, я решил всё же ещё разок пройти
мимо дома Владимира Андреевича, вернее сказать, сейчас уже дома Елены. Я перешел на другую сторону и под холодным дождем со снегом двинулся дальше вдоль забора уже интересующего меня дома. Меж досками забора и тротуаром из узкой полоски утрамбованного снега выбивались хилые обломанные кустики. За их жесткие ветки цеплялось все, что не затоптали ногами или не унес ветер, обрывки бумаг, целлофановых пакетов, какие то веревочки. Побродив около забора, я остановился у калитки и заглянул во двор. Сад на самом деле смотрелся не ахти как, но всё равно даже сейчас зимой чувствовалось, что он был ухожен. Любопытно всё же, что хотят найти нежданные визитёры в этом доме? Откуда взялся уважаемый Владимир Андреевич в нашем городе? Что он за человек? Какие тайны скрыты за всем этим? Что могло такое произойти много лет назад, что заставило его прятаться от родных все эти годы? В мой усталый мозг врывались и врывались мысли о Владимире Андреевиче. Он вполне мог оказаться военным преступником. Хотя нет. Ведь Елена сказала, что её прадед пропал ещё в гражданскую. Значит надо искать ниточки этой истории, начиная годов с двадцатых.
Увлеченный этими размышлениями, я совсем забыл о времени. На часах было около одиннадцати. Нужно было возвращаться в отдел, думаю, что Николай уже закончил решать свои компьютерные задачки.
ГЛАВА 7
-Ты догадываешься, какой я злой, и что я тебе сейчас скажу? – Начал я с порога, увидав Володьку в кабинете.
-Я тащусь от своей интуиции, но я не ясновидящий. Но я уже слышу, как ты говоришь, что я не ординарная личность, что на меня можно положиться в любом деле и в любой, пусть даже безвыходной, ситуации, а также, что я незаменимый человек и у меня лишь одна отрицательная черта, то, что я живу не потому принципу, которого придерживаешься ты.
-Что ещё за принцип?
-Заинтересовало? А принцип у тебя таков, что мысль должна опережать действие, ну хотя бы на миг, о большем , ты и не мечтаешь. У меня, как ты знаешь, всё наоборот. Я сначала делаю, потом думаю, и меня это устраивает. Странно , но я сам себе начинаю удивляться. Я говорю, и не могу остановиться, и главное, как говорю. - Лицо Володьки оставалось беспристрастным, коробок спичек вертелся в его пальцах, словно заведённый.
-Забудь всё, что я тебе наговорил, - сухо заметил я, - мои дружеские отношения к тебе и моя воспитанность, делают меня слабым и отходчивым, а хотелось бы, как ты говоришь наоборот, быть более безжалостным и неумолимым.
-Что, по отношению ко мне?
-Нет, к другим, отдельным личностям.
-Давай не будем переходить на личности, а то наш диалог и так сильно затянулся, а суть я уловить до сих пор не могу, и что в конце то концов, из конца то в конец, я должен забыть. Ты ведь ничего не говорил.
-Это к слову. Не говорил, но подумал. Да в дежурке сказали, что ты сильно выпивший и не один.
-Вот сволочи. Ну, я им устрою вечерком цирк – шапито.
-Почему цирк?
-Как почему? Ты, что не слышал, что население нашего славного града говорит?
-Нет.
-А говорит оно, искренне, с долей иронии и юмора, но почти правду. Нам, говорит, оно, т.е. население, и в цирк ходить не надо, сходи в милицию, там всегда цирк и всегда полный аншлаг. Весь день на арене дрессированные обезьяны, лошади, козлы, ну и естественно клоуны, куда ж без них.
-Ну что ж сурово, но…, - я не договорил, когда дверь с шумом распахнулась, и в кабинет ворвался Коля Патрушев. Он раскинул руки, словно хотел обнять весь кабинет, а его лицо, напоминающее пасхальное яйцо, расплылось в сердечной улыбке, - Ба, знакомые всё лица. Ну, что майор, мы закончили с божьей помощью и естественно с помощью очаровательного создания, именуемого в миру Еленой. На , держи двух очаровашек мужицкого полу. Пользуйся, а я отчаливаю. Обед на носу, а я, как вы знаете, разбираюсь хорошо только в трёх вещах, в трупах, мясе, одно другому не мешает, и, конечно же, в компьютере, остальное меня мало волнует.
-А женщины? – подал голос Кирсов.
-Женщины входят в последнюю категорию, которая меня мало волнует. С меня хватает моей Татьяны, она меня отвадила от женского полу, навсегда.
-Это как? – снова спросил Володька.
-Интересно? Потом расскажу. Весьма поучительная история.
-Почему потом? Давай сейчас.
-Сейчас Вас, уважаемый Володя, посетит девушка, с которой, как я полагаю, вы уже оба знакомы.
-Скучный, ты Николай. На всё у тебя есть отмазка, - Кирсов расстегнул пиджак и сделал страдальческое лицо.
-А вы злые. Уйду я от вас, - парировал Патрушев и скрылся за дверью.
-Ты говорил, что появишься только вечером? – повернулся я к напарнику, - а сейчас ещё предобеденное время.
-А-а-а! Видишь ли, майор, я решил расстараться и перевыполнить, взятые мной утром обязательства. – В глазах Володьки опять прыгали хитрые зайчики, - мне хватило трёх часов. Тебе же известно, что работа с женской половиной человечества – это моя стихия. Поэтому, использовав всё своё обаяние и положительные флюиды, исходящие от меня, я выполнил все ваши поручения на ять, вернее на ять с минусом, потому что из архива бумажки отдадут только к концу рабочего дня при наличии запроса.
-Что с моргом?
-Морг стоит на месте. И в нём также прохладно, как на улице.
-Ты понял, о чём я.
-Вскрытие не проводилось, ввиду того, что дедушка был очень старый, родственников у него не было, пожеланий и претензий по этому поводу никто не высказывал, и последнее, внешних признаков, определяющих, что смерть наступила в результате насильственных действии, не выявлено. Вот держи справочку и привет от любезной Людмилы Борисовны.
-А?
-Что касается справочки из ЗАГСа о смерти, - предугадав мой вопрос, продолжил Кирсов, - копию я снял, но справочка лежит до сих пор там невостребованная. Мне вот интересно, как дедушку нашего похоронили, без свидетельства о том, что он умер?
-Раз интересно, мог бы, и поинтересоваться там, где справочку брал.
-Я, конечно же, спросил, но мне там начали нагружать про отдел социального обеспечения или как он сейчас называется, поэтому я их внимательно не дослушал.
-Что ж ты тогда хочешь, милый друг?
-Ничегошеньки, простое любопытство.
-Ты просто скромничаешь. У тебя не любопытство, у тебя аппетит и аппетит, замечу я тебе, очень хороший.
-Что есть, то есть, не жалуюсь.
-А раз не жалуешься, то можешь сходить за плюшками, думаю нужно чайку перехватить, времени уже половина двенадцатого.
-Отлично, только я хотел бы поприсутствовать при разговоре с Еленой.
Я кивнул
-Ставь чайник, а я пока сбегаю до магазина, но я вернусь, так что не обольщайся. Ты меня просто заинтриговал своим кивком, - произнес скороговоркой Володька, одевая куртку.
-Ради бога, милый друг, ради бога, - бросил я ему вслед. – Осторожно на поворотах. – Но последней фразы Володька уже, по- видимому не слышал.
Приготовить чай, вернее кипяток, особого труда не составило, надо только нажать кнопку на электрочайнике. К чаю, как я предполагал, будут опять плюшки с плавленым сырком или с печеночным паштетом, ну может быть в виде исключения, что нибудь другое, хотя, навряд ли.
Когда раздался стук в дверь, я буквально подпрыгнул. Я совсем забыл, что должна прийти Елена и поэтому поспешил к двери едва ли не бегом, как будто опасаясь, что она уйдёт.
-Можно.
-Заходите, заходите! – воскликнул я, обрадовавшись, как мальчишка, сам не зная почему. – Рад вас снова видеть…
Девушка вошла и, уже дружески улыбаясь, перебирала в руках ремешок своей сумочки.
-Присаживайтесь, может чайку…
-Нет, нет, что вы, пожалуйста, ни о чём не беспокойтесь. – Рассыпались мы друг перед другом в любезностях.
-Ну что ж тогда приступим? Есть некоторые вопросы, на которые я хотел бы получить от вас пояснения.
-Я слушаю вас.
-Вспомните, пожалуйста, кто и когда вам сообщил о смерти прадеда? Вернее, как это произошло?
-Через нотариальную контору. Год назад пришло извещение на имя бабушки, что необходимо прибыть по указанному адресу в данную контору, для подписания каких то бумаг с целью получения наследства по имеющемуся завещанию. Мы и предположить не могли, что кто- то может оставить нам, вернее, бабушке, какое либо наследство. Родственников у нас практически нет, а те, что остались все на виду. Кроме того, наличествовали условия, о которых было указано в том же завещании.
-Что за условия?
-Условия? – переспросила девушка, на секунду, задумавшись. – Давайте, я расскажу сначала всё по порядку, а то могу, что - нибудь забыть или пропустить.
-Простите ради бога, продолжайте.
-По условиям завещания бабушка или её ближайшие родственники, если таковые имеются, должны были через год после озвучивания завещания приехать в ваш город и вступить в права владения домом, в котором проживал прадед. Только я не пойму к чему всё это? Было ещё письмо, адресованное бабушке, написанное на французском языке, прочитав которое, она три дня ни говорила совсем, потом всё- таки, поведала нам с мамой о своём умершем отце. До этого мы и знали то лишь то, что он исчез где – то на Урале, выполняя спецзадание партии большевиков. Я Вам говорила об этом. А год назад она рассказала о таких вещах, о которых мы и думать не могли. – Последнюю фразу девушка произнесла с нескрываемой грустью и ненавистью одновременно. Она достала из сумочки носовой платок, но не приложила его к глазам, как я ожидал. Её руки оставались спокойными, пальцы не дрожали, она, очевидно, раздумывала, как продолжить свой рассказ. Но по всему её виду, было видно, что Елена сильно нервничает, и это внешнее спокойствие давалось ей с большим трудом. Почему она не всё рассказала в первое свое посещение? Хотя в этой истории очень много нюансов и в первый раз девушка поведала нам весьма и весьма прилично. Что ж посмотрим, что нового готовит нам день грядущий. – Я ждал, когда девушка успокоится и продолжит.
-Простите. Мне трудно объяснить всё в двух словах, но я попытаюсь. По собственному признанию бабушки, её мать до конца своей жизни не верила, что её муж был врагом народа.
-Постойте, Елена. Я что- то пропустил? – Я ошарашено воззрился на девушку, не ожидая такого поворота событий.
-Нет. Сейчас вы всё поймете. Тогда в восемнадцатом моим родным сообщили, что Шувалов Владимир Андреевич пропал без вести вместе с отрядом, во главе которого он выехал в июле из Екатеринбурга в Москву. Потом, чуть позднее дошли слухи, что он перешёл на сторону белых под Пермью. Хуже всего было, когда его жене сообщили, что он якобы погиб в бою, с бандой какого то батьки Сизого. На самом ли деле прадед погиб или перешел на сторону белых, так и оставалось неизвестным до прошлого года. Бабушка точно не помнит, ей ведь тогда было очень мало лет, все её рассказы только со слов умершей матери, которая очень сильно переживала по поводу пропажи мужа и каждый месяц ходила на кладбище. Нет не на могилу, а просто помолиться и побыть в одиночестве. Одна из комнат в квартире была превращена в храм памяти по Владимиру. Прабабушку тогда забрали в ЧК и долго допрашивали. Приходили и к нам домой, вернее, к ним, несколько раз всё обыскивали, что- то искали. Бабушку Катю тогда взяла к себе на время двоюродная сестра её матери. Через несколько месяцев её отпустили, я имею ввиду прабабушку.
Как она рассказывала потом моей бабушке Кате, от неё пытались добиться, где находиться её муж, Шувалов Владимир, но как рассказать то чего не знаешь. А потом его объявили врагом народа, а его семья стала семьёй врага народа. Что их тогда спасло от высылки из Москвы до сих пор остаётся загадкой, но с работы вынужденно пришлось уйти и перебиваться случайными заработками. Благо, Наталья Сергеевна, умела очень хорошо шить, этим и спасались.
-А кто это Наталья Сергеевна?
-Моя прабабушка. Я что разве не называла её имени?
-Простите. Но нет.
-Вот растяпа. Так и рассказываю, как о неодушевленном предмете.
-Ещё раз простите великодушно, но ваши родственники действительно не знали о том, что муж и отец жив?
-В том то и дело, что нет. Они и предположить не могли, что все события и происшествия, происходившие с нашей семьёй, связаны именно с прадедом, а вернее сказать с его пропажей. Бабушка перевела нам с мамой, то, что было написано в письме.
Я ждал и с каким нетерпением я ждал, надеясь сейчас услышать что - то важное, но как часто бывает в жизни, надежды нас обманули.
-В письме прадед говорил о своей любви к жене и дочке, - продолжила девушка, - о том, что кроме них у него на свете никого дороже не было и не будет, и том, что время расставит всё по своим местам. Просил, чтобы не верили всему тому, что про него говорили. Он никогда и никого не предавал. Вот, если не дословно, всё, что было в том письме, - девушка замолчала.
-И больше никаких приписок или поскриптумов?
-Нет.
-Странно? Ваш родственник мог бы, и просветить своих родных о прожитой им жизни в течение века. Ну, или почти века. Почему он не вернулся в семью? Допустим, что у него случилась какая – то беда, но ведь прошло столько лет. Даже если он совершил преступление, его бы не наказали за это. Я повторюсь, ведь прошло почти девяносто лет. Что же, что же такое могло произойти, что заставило вашего прадеда скрываться столько времени? И уж совсем непонятны, по крайней мере, пока, все события, происходившие впоследствии, с вашей семьей.
В следующие две или три минуты я не без труда пытался направить мысли в голове в нужное русло. Вопросов набирается больше чем ответов. Что ж, необходимо как можно быстрее винегрет, получившийся из этих вопросов, разложить на отдельные ингредиенты. Давно со мной такого не бывало, - подумал я, - неужели с годами начинаю мягчать? Думаю, что нет. Просто ситуация очень интересная. Нет, как говорится, явного преступления, нет преступника и нет потерпевшего. Хотя нет, представитель условного потерпевшего, все же есть. Вот она сидит передо мной и с большим напряжением теребит руками платок, будто ей стягивают руки этим самым платком.
-Простите, - сказал я, понимая, что молчание затянулось, и я начинаю выглядеть глупо, - ещё раз простите, Елена, немного задумался.
Девушка посмотрела на меня. В её глазах была, какая то настороженность. Казалось, она что – то хотела спросить или чего- то ждала от меня.
Не поднимаясь со стула, я развернулся на нем почти на сто восемьдесят градусов, вернее сказать, вместе со стулом, и уперевшись руками в стол, пытался встать.
-Я думаю, что в самое ближайшее время, мы разберемся в вашей проблеме и найдем виновных.
-Ну и сукин сын, - мысленно обругал я сам себя, - какая самоуверенность, какой снобизм. Хотя, что я мог ещё сказать этой милой девушке? Чем её обнадежить? Надо было, что – то сказать, я не мог придумать, что, но чувствовал: надо.
-Спасибо Вам, - сказала она. – Наверное, мне пора. Я и так отнимаю слишком много времени, а у вас кроме меня, дел по горло. – Девушка встала. – Я думаю, что Вы захотите осмотреть дом?
-Если, Вы позволите?
-Когда?
-Лучше, конечно, сегодня, но я думаю, Вы очень устали и тем более, даже не обедали.
-Пустяки. Часа через два, Вас устроит?
-Очень хорошо.
-Ну, так я Вас буду ждать.
-Непременно, - я подошел к двери, провожая посетительницу. Затем вернулся за стол и позволил себе поддаться искушению, пока оно не ослабло: закурил сигарету. Секунд через пятнадцать, когда я уже начал раскаиваться в своем порыве, курить на голодный желудок, дверь распахнулась, и на пороге появился Володька, с пакетом в руках.
-Извините, пожалуйста, - произнес он, - но… тут когда – то сидел мой друг и коллега. Однако, по – видимому, он здесь больше не работает…
-Почему?
-Потому что с этой самой секунды, он мне не друг.
Я кивнул, словно услышал то, чего ждал услышать.
-Я же тебе русским языком сказал, что тоже хочу… - Володька бросил пакет с провизией на стол.
-Чего ты хочешь?
-Да уж не того о чем ты подумал. Хотя этого я тоже хочу. А хотел я всего лишь по присутствовать при разговоре с прекрасной Еленой. И как всегда не успел.
-Дольше ходить надо было.
-Я для кого старался? Поверь мне бывший мой товарищ, что нет более отвратительного и порочного, чем заплывший жиром, отупевший, пропахший нафталином мужчина.
-Но, но, я попросил бы…
-Но, слава богу, мы к ним пока не относимся, - не дал договорить мне Кирсов. – Я ухожу от тебя…
-Куда, если не секрет?
-За красотой, за восторгом и вдохновением, за Еленой прекрасной, - с пафосом произнес Володька. – Можешь ничего не говорить, я все прекрасно понимаю. Ты думаешь, что я увидя прелестное создание, ударюсь во все тяжкие. Ты ошибаешься, я слишком юн, я слишком слаб, я…
-Слушай, хватит придуриваться. Если пожелаешь, можешь пойти со мной, к этой самой Елене прекрасной или прелестной, в гости.
-Когда?
-Сегодня.
-Тогда чего сидишь? Пошли.
-Чуть позже. Пусть она отдохнет от нас, и мы пока перекусим и манёхо покумекаем что, да как. Яволь?
-А как же… Ладно, ты прощен.
-И на том спасибо.
-Кушай на здоровье. – Володька последнее слово все равно оставил за собой.
За бесконечными Володькиными словесными выкрутасами пряталось, в сущности, убеждение, что он прав. Я лишний раз убеждаюсь, убеждаюсь до мозга костей, что Кирсова нужно слушать чаще, наиумнейший человек. Но прямо об этом ему нельзя говорить, в не коем случае, может понять не так.
Я сидел и смотрел на друга, с трудом сдерживая улыбку, - смотрелся он просто превосходно, со своим охотничьим ножом, нарезая, тонкими кружочками колбасу и при этом успевал ещё приводить кучу аргументов по поводу того, что, беседуя с девушкой вдвоем, мы бы узнали вдвое больше, чем я один.
В конце концов, я встал, подошел к Володьке, взял его голову в руки, наклонил и поцеловал в лоб. И сразу же расхохотался, посмотрев на Володькино лицо.
-Это что сейчас такое было? Ты что совсем с ума сошел? Целоваться лезешь.
-Я просто хотел сказать, что ты прав.
-Точно. Ты заболел. Это когда я у тебя в последний раз был прав? Я лично, что – то не припомню.
Я развел руками.
-Свершилось. Я дожил до того, что ты со мной, наконец, то согласился.
-Свершилось, свершилось, я не буду с тобой спорить, тем более милый друг, что спорить позволено лишь сверху вниз.
-Я так и знал. Это была лишь минутная слабость.
-Да ну тебя. Есть ужас, как хочется, а ты со своей болтовней.
-Ну вот, - сказал Володька, - этого следовало ожидать. У тебя все разговоры заканчиваются жратвой или разговорами о ней. Ты только ешь, да со мной споришь. Третьего не дано.
-Слушай, а ты людей приставил к девушке, или забыл? – перебил я Кирсова, откусывая большой кусок от бутерброда с сыром.
-Естественно. Два Олежки ходят днем и ночью.
-Кто? – не понял я.
-Стажер – Олег Шерстобитов и Олег Ивонин, молодой опер, бывший гаишник.
-Ну и что?
-А ничего. Всё как обычно.
-С кем встречалась за эти два дня?
-Ни с кем. Случайные встречи, общие разговоры, Интереса к ней никто не проявлял. Ты только учти, Дмитрич сказал всего на три дня, а потом алес…
-Ладно, ладно не грузи, разберемся.
-Мне и сейчас немного удивительно и странно, что он нам даже на эти три дня дал людей. Значит, чего- то почувствовал. – Сделал вывод Володька.
-Действительно, немножко странно.
-Кирсов развел руками, - Нет, ты точно заболел, а может, я дожил до того, что ты со мной стал соглашаться. Причем, заметь сегодня уже второй раз – это прогресс.
-Возможно, возможно, - отозвался я на реплику друга, - значит, говоришь, видел его в гостинице. Замечательно. Пошли. – Сказал я и направился к двери.
-Эй, начальник, ты температуру сегодня измерял? Я тебе ни про какую гостиницу не говорил. Ты где сейчас был и с кем разговаривал? – сыпал вопросами, ничего непонимающий Володька.
-Потом, все потом.
-А доесть?
-Тоже потом.
-Нет, тебе определенно нужно отдохнуть, ну или выспаться в конце то концов.
-Нет, и ещё раз нет, я не устал и очень прекрасно себя чувствую.
-Надеюсь, что мне не придется делать тебе искусственное дыхание рот в рот.
-Это зачем ещё?
-Ну, если у тебя сорвет крышу, и ты потеряешь сознание.
-Не дождешься. – Препирались мы с Володькой, спускаясь по лестнице отдела.
-Ты мне всё- таки объяснишь или нет? Куда мы летим?
-Дедушка Миша, с которым я познакомился, сказал, что видел в гостинице типа, определенного похожего на нашего ночного гостя, вернее сказать на одного из гостей. Тем более пару лет назад он его уже видел около дома нашей Елены.
-Так мы в гостиницу?
-Да.
-И когда же дедушка Миша соизволил наблюдать так называемого мистера Х в гостинице?
-Не далее, как четыре дня назад.
ГЛАВА 8
До гостиницы мы добрались за десять минут, благо городок наш небольшой и практически все необходимые и административные здания находятся в центре. Предъявив дежурной удостоверения, мы просмотрели журнал зарегистрированных за последние две недели в гостинице и выбрали две подходящие кандидатуры.
-Это кто? – спросил Володька дежурную, тыкая пальцем в одну из фамилии.
-Ревизор из области, проверяет чего- то или кого- то. Неделю живет. Сегодня с утра ушел и пока не приходил. Да он в администрации сидит целыми днями.
-А выглядит как?
-Обыкновенно. Портфель с ножками.
-Не понял? – переспросил я.
Дежурной наверное понравилось, что ей оказывают внимание два, ещё совсем не старых, мужчины, и она очень подробно принялась описывать так называемый портфель с ножками.
-Маленький, толстенький, лет около пятидесяти, залысины на голове, коротенькие ножки и портфель постоянно в руках носит.
-А очки есть?
-Есть, но он их в футляре держит, надевает если только что- то читает.
-А что за очки?
-Блестящие, может золотые, утверждать не берусь, во общем не простые.
-Не, не наш клиент, - рубанул по воздуху рукой Володька. – А второй?
-Этот дядька видный, высокого росту, с бакенбардами, вот чем занимается, не скажу. Дней десять уже живет у нас, все куда то ходит, приходит только вечером, правда последние три дня вообще не выходил из номера, повесил табличку, чтоб не беспокоили и все.
-Как все?
-Вот так и все. Мы и не беспокоим.
-А у этого очки есть? – Снова спросил Володька.
-Не видела, врать не буду.
-К нему кто нибудь приходил в эти дни?
-При мне нет. Может при сменщице.
-Хорошо. Посмотрите, пожалуйста, вот на эти так называемые снимки, нет ли среди них знакомых вам мужчин, - я выложил перед женщиной несколько фото роботов, среди которых были двое интересующих нас ночных гостей. - Только большая просьба не спешите, вглядитесь по внимательней, может, что- то знакомое и промелькнет.
Женщина включила настольную лампу и склонилась над столом. Я думал, что нам придется ждать как минимум минут десять, а потом снова просить её посмотреть на листки, но не тут то было. – Дак вот он, этот видный мужчина, который высокий, - женщина протянула мне один из портретов.
-Вы уверены? – спросил я её, рассматривая снимок, на котором был один из наших фигурантов, пусть пока условных.
-Да молодые люди, уверена. Я ведь не первый год здесь работаю и даже не первый десяток, перед глазами столько людей проходит, так что считайте, что у меня профессиональная память на лица, выработалась за эти годы.
- Ну, что ж, огромное Вам, спасибо, а теперь показывайте, где этот видный субъект проживает.
Поднявшись на второй этаж гостиницы, сопровождающая нас дежурная показала на дверь нужного нам номера. Дверь номера была заперта, по всей видимости, ключом, вот только изнутри или снаружи. По замку в дверях невозможно было это определить. На ручке двери висела табличка с предупреждением. Володька наклонился и посмотрел в замочную скважину, - Ключа нет, что и требовалось доказать. Послушай директор, а вернее сказать понюхай, запах до боли знакомый, чуешь. – Кирсов вытаращил на меня глаза.
-Ну что там ты ещё унюхал, - я наклонился к напарнику, и теперь уже я вытаращил на него глаза. – Запасной ключ есть? – обратился я к дежурной.
-Конечно, - ничего не понимающая женщина отступила несколько шагов назад.
-Несите, и проследите, пожалуйста, чтобы сюда никто из посторонних не поднимался, хотя бы в течение пятнадцати минут.
-Я поняла, - тетушка торопливо умчалась выполнять полученные указания.
-Ну, скажи что – нибудь, - предложил я напарнику.
-Погода, - начал Володька, - была неустойчивая, но иногда выдавались неплохие деньки. И ещё: как хорошо сказал, не помню кто, если не был в Лувре, значит, не был в Париже. Ну, что ещё? Ах, да, я сегодня себя замечательно чувствую, особенно сейчас, с утра чуть хуже, но это бывает крайне редко и последнее: у нас в городе нет ни одного приличного кафе, куда бы я мог пойти со своей женой и тёщей поесть струделя. – Кирсов сделал умиленную мину.
-Я Вас понял, коллега, - злиться на Володьку не было ни каких сил. – Как бы мне не пришлось навещать тебя в психушке.
-Там сейчас любят платных больных, но не очень хворых. Ладно, прости, брякнул не подумавший. А если серьёзно, то там труп, и судя по запаху как раз трёхдневной давности, может чуть больше, запах несильный, сквозняка нет, форточка всего скорей закрыта. Через замочную скважину ничего не видно, шторы закрыты плотно, так как свет не проникает. Теперь нам нужно установить только одно, криминальный этот труп или сам помер, третьего не дано.
-Что ещё?
-Проще простого, - продолжил Кирсов. – Подожди. – Володька куда то убежал.
Вернулся он через пару минут, в руке у него был ключ.
-Что, от этой? – Кивнул я на дверь.
-Конечно же, - ухмыльнулся он, - женщине нужно было объяснить популярно, чтобы сначала ключ принесла, а уж потом никого не пускала, а то встала у лестницы с этим самым ключом и только ружья не хватает. Так она за пять минут всех с ума сведёт. Ты не следишь за нитью моей мысли? Нет. Тогда держи ключ, и сам открывай, а я пока закурю.
Вставив в замочную скважину ключ, я пытался повернуть его, но ничего не получалось. – Что- то не так.
-Твоя безграмотность в технических вопросах рвет мою душу на части, - промолвил Кирсов, забирая у меня из рук ключ. Затем несколько секунд повозился у двери с зажатой в зубах сигаретой, и рывком открыл её. В первое мгновение показалось, что в номере никого нет, пока не привыкли к полумраку в комнате.
-Открой шторы и форточку, а то дышать невозможно и не видно не шиша, -попросил я напарника.
Кирсов затворил за собой дверь и не вынимая изо рта сигареты и рук из карманов курточки, направился к окну.
-Ну, вот так здрасте, - произнес я удивленно, увидев при дневном свете, что неясный предмет около шкафа в глубине помещения оказался тем самым мужчиной, что мы искали. Но не живым мужчиной, а абсолютно мертвым, и как бы сказал Володька, он совсем не хочет кушать. Труп в парусиновом плаще болтался в петле, как на обыкновенной вешалке. Кирсов уставился сначала на бывшего постояльца номера, а затем на меня. Так, не говоря ни слова, мы испытующе смотрели друг на друга некоторое время, пока дым от сигареты не попал Володьке в глаза и, поспешно вынув её изо рта, он не стал чихать.
-Дерьмовые сигареты, и когда только я буду курить хорошие, которые подходят моей персоне, - ругался Кирсов, вытирая слезившиеся глаза.
-Никогда.
-Это почему?
-Потому что любые сигареты, после вчерашнего будут казаться тебе дерьмовыми. От тебя до сих пор разит спиртным.
-Господь с тобой. Спиртным? Не может быть, - заоправдывался Володька, - это разит от кофе, которое я по твоей милости так и не выпил.
-Прекрати, пожалуйста.
-Ну, вот, я значит прекрати, а ты можешь преспокойно говорить все, что тебе заблагорассудится. Надоело. И почему я до сих пор капитан?
Я ничего не ответил напарнику, тем более он все равно последнее слово оставит за собой, пусть даже что- то ляпнет не впопад. Начиная от двери по часовой стрелке, как когда- то учили, я начал осматривать помещение, надеясь пока здесь нет народу, найти что нибудь важное. Порядок в номере был не нарушен. На столе два стакана и графин с водой на стеклянном подносе. Рядом со столом кровать из дерева, аккуратно заправленная. За ней платяной шкаф, в котором в наличии только двое плечиков и все. Ни тебе белья, какого нибудь, ни даже зубной щетки на умывальнике, ни чего. Все только казенное, гостиничное. Пепельница чиста, как никогда, хотя, судя по желтым пальцам, висельник был человек курящий, и изрядно курящий. -Осмотрите труп, любезный коллега, только аккуратно, - бросил я Володьке, который как истукан стоял у двери, то ли обидевшись на меня, то ли специально не мешая мне проводить осмотр.
-Не учи ученого, - парировал Кирсов, выуживая из кармана пакет с медицинскими перчатками, которые он по привычке, всегда таскал с собой, так как раньше был розыскником, и ему приходилось не постоянно, но периодически осматривать всяческие трупы и останки.
-Привет, - ерничал Володька, обращаясь к висевшему трупу, - Я с удовольствием бы познакомился с вами по ближе, но, увы, видать не суждено. Так, что вы, имеете в карманах, любезный. Ага, зажигалка фирмы Туфта – китайская, платок, грязный. Вот они очки роговые, вернее сказать в оправе из рогов, нет не так, в роговой оправе. Ну, не суть важно. Господин, начальник, разрешите доложить?
-Докладывайте, юноша, -поддержал я ироничный тон друга. На него злиться не то, что не было сил, на него просто нельзя было долго злиться.
-Мое внимание привлекло одно обстоятельство.
-Ну и какое же?
-А такое, что у трупа, вернее на трупе совсем новая, и по всей видимости дорогого производства одежда и обувь.
-Ну? - Не понял я.
-А плащ простой парусиновый, образца тысяча девятьсот …адцатого года. Платок грязный, лажовая зажигалка, что- то не стыкуется. Я думаю, нет, я считаю, что эта птица столичного розливу, а плащ и все вкупе с ним было приобретено здесь, на нашей грешной земле.
-Могет быть, могет быть, - не глядя на Володьку, ответил я, рассматривая кусочки земли в шкафу, - не забудь напомнить, чтобы эту землю забрали на экспертизу.
-Слушаюсь и повинуюсь.
Ещё полчаса мы с Володькой обследовали номер, где обнаружили труп, но ничего не нашли как не пытались. Видно было не вооруженным глазом, что до нас здесь произвели уборку так тщательно, что проще было найти иголку в стоге сена, чем что – либо в этом номере.
-Кому он мог помешать? Зачем он приехал сюда? И где второй? - Спросил Володька у самого себя, и сам же ответил, разведя руками, - Не знаю.
-Ты, все же думаешь, что его прикончили? – Посмотрел я, на принявшего позу Спинозы, Кирсова.
-Это ж как дважды два. Смотри, пятна на шее видишь?
-Вижу.
-Поэтому могу предположить, что его сначала задушили, а потом повесили. Но точнее, тебе скажет только Борисовна. Ну, что группу будем вызывать?
-Да, да. И в прокуратуру позвони, пусть кто – нибудь подъедет. Нам здесь делать больше нечего.
Прошло ещё минут двадцать, прежде чем опер группа полу нахально, полу робко появилась в гостиничном номере, приветливо кивая нам с напарником.
-Надеюсь, что это не вы его? – В своей манере спросил нас Дмитрич, войдя вслед за группой в номер.
-Что Вы, начальник, нам и вчерашних трупов хватило. Этот - чистая случайность, - сложил ладони лодочкой Володька.
-Хотелось бы верить. Что, Фёдорыч, это я так понимаю, касается твоего разговора о ночных гостях?
-Увы, но по моему так.
-Ну и бардак, - то ли со злостью, то ли с радостью, подвел итог нашему разговору Дмитрич, - ладно, идите, работайте. И рапорта оба не забудьте написать в отделе.
Выйдя на улицу вслед за моим товарищем по несчастью или счастью, когда как, я попросил у него сигарету, - одолжи по бедности. Вообще то милый друг, вы, по-моему, бросили курить, а что я наблюдал в гостинице.
-Во первых пытаюсь бросить курить, во вторых как тут не закуришь, труп ведь все – таки, и в третьих, будешь наезжать, не получишь сигарету.
-Давай, давай, а то Маше все расскажу.
-На злыдень, травись. И вот ещё держи, может, пригодится. – Кирсов достал из кармана пожелтевший листок.
-Что это?
-Карман в плаще с дырой оказался, я в подкладке и нащупал.
-А зачем взял?
-Дак если я не возьму, возьмет кто – нибудь другой, и тогда ищи ветер в поле. Ты как будь-то, сегодня только родился. Пропадет ведь бумаженция, ей богу, пропадет.
-Ладно, не оправдывайся, воришка, -погрозил я пальцем другу и положил листок, отданный мне себе в карман, рассчитывая рассмотреть его в более спокойной обстановке.
-Только на благо любимой Отчизны. Ну, что ты ругаешься, глупышка? - Сказал Володька, положа мне руку на плечо. – Согрей меня, а то я немножко озяб.
-Тебя вчера Маша сковородкой не гладила? Что-то ты меняешься на глазах.
-Никто меня ничем не гладил, я вообще то про сто грамм говорю, а ты про что подумал, а, противный?
-Что созрел уже? Вспомни, как тебе утром плохо было.
-Что было, то, было, было и прошло, - пропел Володька.
-Не получится. Ты, забыл? Мы сейчас идем в гости к даме.
-Точно. Тогда с собой возьмем. Только платишь ты, у меня нет с собой баблов.
-Хорошо. Достанешь бутылку только после моего сигнала.
-Какого? Ты, крякнешь, квакнешь или мяукать будешь?
-Что нибудь изображу. Просто надо вести себя немножечко культурнее, тем более в обществе такой девушки. Будет подходящая ситуация, значит, тебе повезло, а нет, не обессудь.
-Да я всегда с дамами галантен, как гусар, вежлив и нежен, как нянечка в детских яслях.
-Да уж. – Это все что я мог ему ответить.
-Ты прав, как никогда, старичок, - сказал Кирсов, шагая рядом. – С одной поправкой: не придавай всему этому больше значения, чем думаешь.
-Это ты о чем? – удивленно посмотрел я на друга.
-Да так не о чем. Просто хотелось почувствовать себя немножечко культурнее. Ты ж сам сказал. Ладно, пойдем, пойдем, а то мне уж невтерпеж уж.
-Как скажешь.
До дома Елены нужно было пройти четыре квартала, но ещё нужно забежать в магазин. Великая покупка бутылки белого сухого совершалась под постоянные уговоры Володьки, который пытался склонить меня к покупке бутылки водки. Не жалея красивых слов, он всячески рисовал радужные картинки употребления столь благодатного напитка под огурчики и грибочки. Я был неумолим.
-Мир полон чудес, - тихо, почти про себя, произнес Володька, - и одно из них – это ты. Тут через минуту наступит апокалипсис или ещё что по хуже, а мы стоим рядом, как два ненормальных и насмерть сражаемся. И за что? За бутылку водки. Не понимаешь ты жизни Ваня.
-Сколько чувства в Ваших словах Вова. Но мне без разницы, что вы там себе шепчете. Сказал вино, значит вино. Сказал, идем к даме, значит идем к даме. После неё хоть потоп.
-Ловлю на слове.
-В смысле? - Не понял я последней реплики друга.
-Ты сказал, что утопишь меня в водопаде водки.
-Я такое сказал?
-Ну не сказал, дак подумал.
-Подожди, вот начнутся прения в думе, вот тебе тогда и достанется на бобы.
-А при чем тут прения? – в свою очередь не понял Кирсов.
-При том же, при чем и водопад.
-Не может быть. Какая прелесть, а то я совсем уж расслабился. Так, значит, вы, тоже умеете шутить? Во дела.
-Самую малость и в силу необходимости, - ответил я.
Так перекидываясь ничего незначащими репликами, мы по улице Кирова вышли через мост на улицу Садовая и через пару минут были на месте.
ГЛАВА 9
-Ну, что дом, как дом, ничего особенного, - сказал Володька. – Я думал здесь особняк в два этажа со всякими прибамбасами.
-Ты понимаешь, что ты говоришь? – упрекнул я его, - тебе то до этого, какое дело? Какой дом? Не все ли равно?
-По сути да, но… - он не договорил. Калитку нам открыла Елена, наверное, увидела нас в окно.
-Проходите, пожалуйста, - улыбнулась девушка, пропуская нас вперед.
-А животных нет? – поинтересовался Кирсов.
-Сейчас нет.
-Это хорошо. А то при виде меня эти животные, я имею в виду собак, впадают в какое то бешенство, начинают бросаться на нормальных людей, скалить зубы. Ужас просто.
-Это ты себя относишь к нормальным людям? – поддел я коллегу.
-А что разве я похож на ненормального?
-В какой то степени.
-Вот от тебя я этого не ожидал, не слушайте его девушка, он сегодня неважно себя чувствует, сказывается старая травма головы, думали, что ничего ему не поможет, ан нет, работает в милиции. Правда, у нас в ней и работают то только ненормальные, - перенес на девушку свое красноречие Володька.
Идя по выложенной дорожке, я обратил внимание, что везде во дворе был образцовый порядок. То, что сад пришел в запустенье, как сказал дядя Миша, здесь внутри двора это совсем не было заметно. Два окна закрыты на ставни. Наверху под крышей дома, свинцовые водосточные желоба. Под ними, наверное, часто спят голуби, спрятав головы под крылья, такие же красивые, как изображены на резных ставнях. Два плетеных кресла качалки стоят около дорожки в снегу. Вероятней всего их просто забыли убрать с осени. В доме был такой же образцовый порядок, как и во дворе. Володька встал у порога и, прежде чем шагнуть, осмотрел пол, как будто необходимо было хорошенько выбрать, куда поставить ногу, потом с такими же предосторожностями ступил ещё раз, подставил другую ногу и встал как вкопанный в двух метрах от двери. – Хорошо тут у вас. Тепло. Только вот нежилым пахнет.
-Я только вчера попробовала затопить камин, боялась, что не получиться, - сказала девушка, прикрывая дверь. Затем она сняла курточку и осталась в простой клетчатой рубашке. Рыжий ковер волос пылал над этой клетчатой рубашкой. Она была прекрасна. Хотелось любоваться ей вечно. Но…
-Камин это хорошо. Около камина прекрасно будет питься сухое вино, которое мы как раз прихватили с собой. Так ведь командир?
-Володя, вы…
Но он не дал мне договорить. – Я что должен ждать, когда ты начнешь мяукать? Ну, уж нет. Лена, где у вас шикарные бокалы, - затараторил Володька, бросив свою курточку на табурет, стоящий возле двери и проходя в комнату без приглашения.
-А почему шикарные? – удивленно спросила девушка.
-Да потому что здесь все шикарно, начиная с хозяйки дома и кончая этим прекрасным камином, - не останавливался Кирсов, - мне у вас очень нравится.
-Спасибо. – Промолвила девушка и, потом, уже обращаясь ко мне, - проходите, пожалуйста.
Я стоял у входа, удивляясь, очередной раз, бесцеремонности своего друга.
-Володя, мы вообще то по делу пришли. - Пытался я вставить слово, но думаю напрасно. Мой товарищ вместе с Еленой уже расставляли на столе рюмки. Девушка постоянно извинялась, в том, что ей абсолютно нечем угощать гостей, доставая из шкафчика какую то еду. Кирсов в своей манере отвечал, а вернее сказать успокаивал её, что мы пришли по делу, а не есть и тут же говорил, что одно другому не мешает. Потом на камине загорелись две, неведомо откуда, взявшиеся свечи и я позволил себе взять в руки рюмку с налитым вином.
-Ну, за знакомство, - произнес традиционный тост Владимир и, не дожидаясь ни кого, залпом выпил содержимое своей посуды. Я сделал небольшой глоток. Вино было приятное на вкус. Держа рюмку в руке, я оглядел комнату. На самом деле камин был шикарный, с широкой каминной плитой и разными отверстиями, в которых вероятнее всего старый хозяин держал необходимые в повседневной жизни вещи. Над столом висела обыкновенная лампочка, но с каким то непонятным, но очень красивым абажуром. Вся мебель в доме была сделана, по всей видимости, в ручную. Резная. Стол и стулья с мощными витыми ножками. Шкафы, из какого то темного дерева. Сквозь прозрачную рюмку я с восхищением наблюдал за тем, как независимо горели две свечи, такие же чужие, совсем из другого времени, как и все в этом доме. Я почувствовал себя неуютно, но всего на один лишь миг, за то, что с другом вторгся в это царство теней и нарушил, на несколько мгновений, покой, царившей здесь старины.
-Этот свет от свечей совсем как ты – сверкает, трепещет, все время в движении, куда то пытается убежать, - решил нарушить молчание Володька.
-Ты ещё скажи, что я тень отца Гамлета, - парировал я.
-А что оригинально. Да, электричество всё – таки вещь сногсшибательная, но оно отняло у нас тени, умертвило их. – Володька, соединив ладони, проделал какие то манипуляции пальцами, и на стене появилась птица, пытающаяся взлететь по стене. Елена улыбнулась. Я покрутил у виска пальцем.
-Скучный ты человек Иван батькович, - сказал, несостоявшийся в одночасье мим, наливая себе очередную порцию. – По моему я сегодня уже говорил кому- то это. Случайно не тебе?
-Елена, если можно, я хотел бы посмотреть бумаги, оставшиеся от вашего деда, - обратился я к девушке, не обращая на философские размышления моего друга.
-Конечно. Я сейчас. – Девушка вышла в другую комнату.
-Хватит лопать, - пытался я пробудить совесть у напарника.
-Тебе, что жалко, что ли? Не твое ведь, - на лице у Володьки появилась улыбка Чеширского кота.
-Для тебя мне ничего не жалко, - сказал я, - но сейчас меня мучает мысль, что тебе не следовало, наверное, идти со мной.
-Ну, что ты, такое говоришь? Нет тебя, определенно убивает стыдливость. Я же не сижу перед вами голышом, приводя вас в великое замешательство. Понимаешь, иногда мне кажется, что я мог бы сказать тебе… - Что хотел мне сказать Володька, я так и не узнал. В комнату вошла Елена, неся в руках какие то коробочки, папки и ещё что- то наподобие свертка.
-Ну вот, это всё, что осталось от дедушки, - тихим голосом произнесла она, положив на стол, то, что было в руках.
Я открыл первую попавшуюся коробку. В ней, как и говорила Елена, лежали разные квитанции по уплате коммунальных услуг, наверное, за последние пять лет. Все квитанции были заполнены на одну фамилию и на один адрес. Просмотрев быстро содержимое коробки и не найдя ничего интересного для себя, я тут же отодвинул её в сторону. Следующей была обыкновенная старая бумажная папка с тесемками, которые раньше продавали по три копейки. По весу не очень тяжелая, по всей видимости, в ней также хранятся бумаги. Аккуратно развязав тесемки, я открыл папку. На первый взгляд ничего интересного. Газетные вырезки и всё. Правда, выложив содержимое папки, я обнаружил два пожелтевших листка, в косую линеечку, вырванных из простой ученической тетрадки. На первом было написано всего три предложения, но прочитать, я их был не в состоянии. На втором, какой то рисунок, похожий на карту, наполовину истершийся местами.
-Володь, ты какой язык учил в школе? – обратился я к другу, рассматривая первый лист.
-А что?
-Да вот здесь, на иностранном написано, на мой взгляд, по французский.
-Тогда точно не по моей части. Мои знания иностранных языков ограничиваются двадцатью словами, причем сюда входят немецкий, английский, упомянутый вами, французский, немного итальянского чуть чуть из наречий угорских народов.
-Не густо. А вы Елена?
-В школе немецкий. Сейчас в университете английский, но оба на уровне дилетанта.
-Что ж отложим на потом. Думаю ничего страшного не случиться, если мы прочтем это завтра. Ты, дружище не сидел бы просто так и не глазел на хозяйку, а скоренько собрался да погулял вокруг дома, пока не стемнело. Оглядеться бы не мешало. Как ты считаешь? Естественно, если наша радушная хозяюшка позволит тебе это осуществить, - попытался озадачить я Володьку и, давая ему понять, что мы явились в этот дом не просто поужинать.
-Ты ещё спрашиваешь? Полностью одобряем и поддерживаем. С превеликим нашим удовольствием, - придурялся Кирсов, при этом, не забывая запихать в рот большой кусок ветчины.
-Я провожу вас, Володя, - встала из - за стола девушка. - Хотя я и сама ещё толком не осмотрелась.
-Вот пойдем и поглядим, - взяв девушку под руку, Володька вместе с ней вышел из дома.
Отложив в сторону листки, я взял первую газетную вырезку: На Кунгурском направлений наши части с боями вышли к селению Загорка. В районе деревни Крамской наши части заняли Подгаюшки и продолжают продвигаться вперёд. В районе Оханска наша кавалерия заняла деревню Лога, в 15 верстах севернее Оханска. – Я перевернул вырезку. С другой стороны карандашом была сделана запись: оперативная сводка – Пермский фронт, Кунгурское направление.
Следующая вырезка была аналогичного плана: На Кунгурском направлений противник переходя в наступление, занял Березовку ( в 9 верстах к северо – востоку от Андреевки), но контратакой наших частей в районе Оханска положение восстановлено. – С другой стороны также карандашом надпись – Бюллетень Информотдела Окрвоенкома за 3 марта 1919 года.
И ещё несколько оперативных сводок о боевых действиях на Пермском фронте, в основном на Кунгурском направлений. Зачем умерший собирал эти вырезки? Если судить по рассказу Елены то её дед пропал в 1918 году, а все газетные статьи за 1919 год. Что бы это могло значить? Думаю и те материалы, что Володька приволок вчера из музея тоже из этой же оперы. Но в чем связь? Где найти кончик в большом клубочке и ухватиться за него? Вчера история со смертью деда представлялась мне лишь небольшим приключением, которое бы позволило на время оторваться от повседневной обыденности. Сегодня же она приняла совсем другую окраску. И мы с Володькой вляпались в это, по самое не хочу. И надо побыстрее выбираться, пока не появились новые трупы. А они ещё будут, не будь я майор Синицын.
Просмотрев ещё раз оперативные сводки, я отложил их на край стола. За окном послышался смех Елены, Кирсов, что- то громко рассказывал.
Так что тут у нас ещё имеется?
Следующая статья была совсем другого плана, вернее сказать даже не статья, а объявление. Посмотрим. Точно, так и написано 23 февраля 1919 года, объявление: Энская Уездная Чрезвычайная Комиссия по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией, саботажем и преступлениями по должности, разыскивает гражданина Цепеевской волости деревни Шаманово, Василия Семеновича Долгушева, обвиняемого в агитации против Советской власти. Все советские учреждения, а также должностные лица, коим известно будет место жительства Долгушева, должны немедленно сообщить комиссии. Председатель Комиссии Сумароков. Временно исполняющий обязанности секретаря Савин.
-Любопытно. Вчера, читая материалы, любезно предоставленные нам Еленой Васильевной, я встречал уже фамилию Сумароков. Сегодня снова. Где? Где связь? Время уходит. Ещё этот труп в гостинице. Если Володька прав и труп криминальный, то Дмитрич с нас не слезет, а это значит, что копаться в историческом прошлом мы уже не сможем, по причине не хватки времени. Но с другой стороны сегодняшний висельник чего- то же крутился возле дома, в котором я сейчас сижу. Поэтому я зря разволновался, будет утро, будет пища, как говорит мой друг Вова. А теперь потихонечку, не торопясь, закончим просмотр так называемого архива. Следующая заметка привела сначала меня в замешательство, но потом, прочитав её, я почувствовал, как какая то неведомая волна накатила на меня. Стало вдруг тепло и даже чуточку легко на душе, хотя не всё было понятно. Это была даже не заметка, а вырезка части статьи из какого то журнала. Интригующее название «Тайное захоронение», автора я так и не мог найти, как не искал. Статья была не целая, поэтому автор мог быть указан в конце текста, от названия журнала остались только три буквы РОС… и те были написаны ручкой. Можно было предположить, что название связано с Россией или чем - то похожим, что не суть важно, главное, что было написано в статье. Я ещё раз, более осмысленно, прочитал текст: … Приехали утром к шахтам, где были трупы. Около шахты пепел … ( от) … костра. Братва начала рыться, догадавшись, что здесь сжигали царскую одежду. Кое кому попало изрядно, например, Беспалов нашел 2 крупных бриллианта, оплавленные платиной. Сумароков нашел бриллиантовое кольцо…
Время шло, работа ударная, нужно было приступить к извлечению трупов, кругом расставили конных и пеших патрулей и приступили к работе. Первым спустился в шахту с веревкой в руке Сумароков и начал извлекать сначала дрова, целыми охапками, потом работа показалось нудной и длинной, решили взяться прямо за трупы…
На подмогу Сумарокову спустился я и первая попавшаяся нога оказалась Николая последнего, который и был благополучно извлечен на свет божий, а за ним и все остальные. Для точности можно отметить, что все были голыми за исключением наследника, который был в одной матроске нательной. По извлечению трупы сложили недалеко от шахты и закрыли палатками, приступили к обсуждению куда девать? С начала решили вырыть яму прямо на дороге закопать и сильно снова заездить, но грунт оказался каменистым и эту работу бросили, решили дождаться автомобилей и с соответствующим грузом, потом отвести в Верх – Исетский пруд.
Вечером пришли грузовые автомобили, мы погрузили трупы и поехали. Недалеко была мочажина, настланная шпалами в виде моста и здесь – то задний грузовик почти проехавший, застрял. Все наши усилия ни к чему не привели и решили шпалы снять, выкопать яму, сложить трупы, залить серной кислотой, закопать и снова положить шпалы. Так и было сделано. Для того, что если бы белые даже нашли эти трупы и не догадались по количеству, что это царская семья, мы решили штуки две сжечь на костре, что мы и сделали. На наш жертвенник первым попал наследник, за ним младшая дочь Анастасия, после того как трупы были сожжены, мы разбросали костер, на середине вырыли яму, все оставшееся не догоревшее, сгребли туда, и на том месте снова развели огонь и тем закончили работу. Приехали в Екатеринбург на вторые сутки усталые и злые…
Статья была без начала и конца. Имея историческое образование, я не раз встречал в публикациях и справочниках разные версии смерти последнего царя и его семьи, но с такой сталкиваюсь впервые. О том, что Николай вместе с семьей и несколькими приближенными без суда и следствия был расстрелян в подвале дома купца Ипатьева в Екатеринбурге, это знает любой, кому не безразлична история своей отчизны, но ведь помимо этого существует ещё множество различных домыслов, вплоть до того, что царская семья осталась жива. Но не мне об этом судить, пусть историки разбираются с наследием нашим предков, а мы люди маленькие, нам бы разобраться с наследием почившего дедушки Елены.
Думая о прочитанном, я скользнул глазами по окнам – на улице уже совсем стемнело, рассмотреть за окнами я ничегошеньки не мог. Когда раздался кашель у двери, я буквально подпрыгнул на стуле. На пороге стояли, улыбаясь, Володька и Елена. На Володьке было пальто по самую щиколотку, с меховым воротником, непонятного цвета, в руке он держал черную дерматиновую сумку и ещё что – то, чего я в полумраке не разглядел.
-Привет, Федорыч, - сказал Кирсов. – Проходили мимо и решили заглянуть. Наше счастье, что застали хозяина дома.
-Заходите, заходите! – воскликнул я, подыгрывая напарнику. – Хорошо, что пришли. Это что у тебя?
-Вы бестактны и много себе позволяете, товарищ Ваня, - скривил физиономию Володька так, что лицо покрылось, как вуалью, сеточкой мелких морщин. – Что за глупые вопросы?
-Самые обыкновенные вопросы, на которые я хочу услышать самые обыкновенные ответы, ну если хочешь, самые элементарные.
-Я не знаю, что тебе ответить, так как не знаю что это, но нашел я все это под сараем в саду. Судя по размеру, пальтишко принадлежит отнюдь не дедушке. Тем паче, зачем ему его прятать под сарай? Да и не прятал он его туда, так как оно совсем сухое, ну максимум неделя, смотри чистое и почти новое.
Я принял от Кирсова пальто и сумку. – Сумка тоже там была?
-А как же.
-Что в ней?
-Думаю бомба, поэтому не стал открывать. Решил тебе предоставить эту возможность, - ерничал Володька.
-О кей. Я посмотрю, только ты не уходи далеко, я боюсь оставаться без тебя, а вдруг чего…
-Не боись, мой друг, я с тобой.
В сумке лежала, завернутая во фланелевую тряпку шкатулка, по размерам и по виду, похожая на маленький дворец. Желтое дерево – кажется, дуб – несло на себе неимоверное количество всевозможных резных, пиленых и точеных завитушек, словно целая артель сумасшедших резчиков по дереву трудилась над этой шкатулкой. Во общем по количеству рисунков и различных прибамбасов это изделие уступало лишь Зимнему дворцу. Внутри шкатулки имелись несколько выемок, обтянутых черным бархатом. По всей видимости, раньше в них хранились колье, сережки и что – то наподобие диадемы. От времени бархат местами истерся, что совсем не мешало любоваться этим произведение искусства.
-Опаньки, ещё один раритет, - воскликнул мой друг.
-Могет быть, могет быть.
-Да не могет, а точно. Ты посмотри вот сюда, видишь ямочки и отверстия по краям крышки и сбоку.
-Ну, вижу. И что?
-Что, что, здесь раньше были драгоценные камни и золото, зуб даю, к бабке не надо ходить.
-Допустим.
-Это всё из одного клада, я тебе точно говорю.
-Допустим. И что это нам дает?
-Пока ничего. Но потом обязательно даст, уж я то тебя знаю. У тебя наверняка в голове созрели пару версии по всему этому безобразию, просто ты не торопишься с нами поделиться. Скажи, что я не прав.
-Как я могу тебе такое сказать, у меня язык не повернется.
-Вот и я про это же. Мы тебя слушаем.
-Перво-наперво что касается этих безделушек, я имею ввиду, медальон и шкатулку, они, по всей видимости, принадлежали, но я опять же только допускаю, царской семье.
-Ну, ты замахнулся, - уставился на меня Володька.
-Смотри, шкатулка сама по себе уже произведение искусства, но и сделана она специально для каких то драгоценностей по заказу – это раз. Далее дедушка Елены, вернее сказать прадедушка, был в Екатеринбурге в 18 году, что тоже не мало важно.
-Ну и что? Я тоже там был, правда, чуток позже.
-С тобой мы потом разберемся. Не перебивай.
-Молчу, молчу.
-Поэтому, я считаю, что Владимир Андреевич всего скорей был послан из Москвы в Екатеринбург со специальным заданием, и оно каким то образом было связано с последним Российским императором. Исходя из всего вышеизложенного, напрашивается ряд вопросов.
-Любопытно, каких?
-Что за задание? Каким образом дедушка оказался в нашем городе? Откуда все эти безделушки?
-А я почем знаю, - сделал неопределенный жест рукой Кирсов.
Я посмотрел на Володьку. – Ты что - то ещё припас на закусочку? Что там у тебя? А ну показывай.
-А это. Совсем забыл. – Из за спины Кирсова показалась рука с большим букетом чего то непонятного. – Это я в подарок Елене экибану сварганил. Правда, здорово?
-Замечательно. Ты гений.
-Ну, дак.
-Пока вы там дышали свежим воздухом, а некоторые ещё и плетением зимних венков занимались, я просмотрел большую часть этого так называемого архива и обнаружил любопытные вещи.
-Например.
-Например, несколько раз встречается фамилия Сумароков. В нескольких местах она подчеркнута химическим карандашом.
-Ну и, - не давал мне покоя Володька.
-Товарищ Сумароков принимал непосредственное участие в событиях, связанных с расстрелом и захоронением царской семьи в 1918 году в славном городе Екатеринбурге. После чего был направлен для подавления кулацкого восстания в наш, опять же славный город. Не много ли в этой истории совпадении?
-А может это чистая случайность? А может всё намного проще? – не сдавался Володька.
-Хотелось бы верить, но… Кстати мы с тобой забыли про Елену Васильевну. Те бумаги, что она тебе соизволила дать, также связаны с уже упомянутым товарищем Сумароковым и иже с ним…
-Чего? – не понял Кирсов.
-Да ничего, просто там ещё пару фамилии проскочило. Вот такая каша. И теперь надо эту кашу схавать и не подавиться.
-Сам хавай. Я сыт по горло.
-Елена, я у вас хотел спросить. Где вы обнаружили медальон?
-А я что разве вам не рассказала?
-По моему нет.
-Вот бестолочь. Абсолютно случайно, разбирала дедушкины вещи, вернее сказать тряпки, вот там, в носках и обнаружила. Он в носке шерстяном лежал.
-А больше вы там ничего не нашли?
-Нет. Если бы нашла, вам бы показала.
-Логично, - поджал губы Володька. – А может еще раз посмотреть? Как говориться, одна голова хорошо, а шесть глаз ещё лучше.
-Можно. Я ничего пока не выбрасывала. Вещи получше отложила отдельно, хотела на днях в церковь отнести, отдать неимущим, может, кто и вспомнит добрым словом деда. Остальное в мешки и коробки сложила, в коридоре стоят, не знаю куда выбросить, ни одной мусорки по близости не видела. Так пока и стоят.
-Я думаю сегодня уже поздно, - посмотрел я на часы.
-Что ты директор, детское же ещё время. Сейчас быстренько всё посмотрим, а потом чайку попьём. Не так ли Елена?
-Конечно, оставайтесь, - поддержала она Володьку.
-Я заколебался, затем пожал плечами. – Нет, ребята, утро вечера мудренее. Пора и честь знать. И так мы злоупотребили вашим гостеприимством, Елена.
Девушка встрепенулась, - что вы, мне так интересно вас слушать, да и собственно мне делать абсолютно нечего.
-Вам Елена завтра предстоит малоприятная процедура, - как бы, между прочим, заметил я. – Нужно будет посмотреть на труп в морге.
-Какой труп? Я их боюсь до смерти, - неподдельный ужас засквозил в глазах девушки.
-Живых нужно бояться, а не мертвых. Последние уже ничего плохого не сделают, - с пафосом произнес прописную истину Кирсов. – Да и чего вам бояться, я ведь буду рядом, скажи директор.
Я кивнул.
-Вот и отлично. Если вы все еще ощущаете хоть малейшее внутреннее сопротивление, преодолейте его. – Кирсов руками стал плавно выводить над головою девушки замысловатые фигуры.
-Товарищ капитан, поимейте совесть, - пытался я остановить напарника.
-Ты что, Федорыч, испытываешь какие то предубеждения против гипноза? Надеюсь, нет, - быстро произнес Володька, не прекращая свои махания. – Это чрезвычайно важно: прежде всего, мы должны убедиться в том, что Елена поддается гипнозу.
Девушка еле сдерживала смех.
-Но ты же не компетентен в этом вопросе, капитан.
-Я компетентен в любом вопросе. Я и вас могу по блату загипнотизировать. Если вы не возражаете, конечно, товарищ майор? – не сдавался, новоявленный Кио.
Я махнул на него рукой.
-Расслабьтесь, - вошел Володька в роль. - Я хочу, чтобы вам действительно стало хорошо, и не надо ни о чем волноваться. Замечаете, как ваше внутреннее сопротивление уходит, растворяется?
Девушка, уже откровенно хохоча, кивнула, - я чувствую себя намного лучше, спасибо.
-Ну вот, а ты не верил. Хочешь, и тебя загипнотизирую?
-Нет уж, увольте, как нибудь без этого обойдусь.
-Как хочешь. Ну, так что Елена, я утречком завтра заеду за вами, и мы прокатимся до одного веселого учреждения, - последние слова явно относились не ко мне.
-Хорошо, я буду ждать. А на кого я должна посмотреть?
-А мы что разве не сказали? Простите великодушно. Если быть точным, то не на кого, а на что. На некий бездушный предмет, который при жизни назывался… . Впрочем мы и не знаем как он именовался, пока по крайней мере, - Володьку было не остановить.
-Не слушайте его, все намного прозаичнее. В гостинице обнаружен труп неизвестного. По приметам он похож на вашего ночного гостя, который был, как вы говорите, в больших очках и изрядно поношенных ботинках. Вот и все. – Остановил я поток, изливающийся из напарника.
Кирсов повернулся ко мне и несколько секунд испытующе глядел на меня. Я начал даже чувствовать себя неловко под пристальным взглядом Володьки, когда тот неожиданно улыбнулся.
-Ладно! – воскликнул он. – Не буду превращать тебя в собаку, за то, что ты прервал меня на полуслове. Но только потому, что ты мой друг, ну и за твои старые заслуги перед родиной.
Я попытался найти хоть какой – нибудь ответ, но не нашел и только покачал головой.
ГЛАВА 10
Выйдя из дома, мы вдоль дощатого забора в полной темноте добрались до перекрестка. Фонарь рядом с домом Елены так и не горел. Думаю, его не скоро соизволят отремонтировать. Дневная капель закончилась, и стало по- зимнему холодно. Обходя изрядно потемневшие сугробы и хаотично сваленные дрова, мы все же добрались до освещенных центральных улиц. Володька по дороге успел слопать, по случаю прихваченный бутерброд с ветчиной и сыром.
-Ну, вот мы и в Хопре, - вспомнил он старую рекламу, входя в отдел, - сейчас будем купаться.
-Не понял, - посмотрел я на друга.
-Ой, ой, только не надо, кто обещал мне водопад из спиртосодержащей жидкости, а? Я что зря закусывал, в надежде сейчас выпить.
-Ты же один почти бутылку вина выдул.
-Чего там пить то, да и вино – это не водка, - философский подвел черту Кирсов.
Володька неплохо рассчитал, когда произнести, столь значимые для него слова, возможно, зная по опыту, что без поддержки он вряд ли останется. Кирсов поднял руку и показал в конец коридора, - а вот и засланец. Третьим будешь? – спросил он, подходящего Андрея Шелехова.
-Сегодня можно. Есть повод. Я ведь доделал этого интеллигента – убивца. Поплыл он у меня. Почти день на него ушел.
-Вот и ладненько, тогда беги.
-А почему я?
-Деньги Федорыча, - как бы, между прочим, продолжал Кирсов, - Я стол организую. Ты знаешь, как проблематично найти закуску в нашем голодающем отделе? А тебе придется за горящей жидкостью бежать. Давай, давай, а то магазин закроют.
Подойдя к двери, на которой висела табличка с двумя фамилиями: Синицын, Кирсов, я остановился. – Все - таки любопытно, откуда взялось пальто под сараем, да ещё столь своеобразного покроя. Смысл оставлять его там кому - то ни было, полностью отсутствует. Шкатулка – другое дело, она все же ближе к нашим загадкам. Хотя, тоже ещё вопрос.
Если в нашем с Володькой, кабинете, я ожидал увидеть что - то из ряда вон выходящее, то я глубоко заблуждался. В нем было все по - прежнему, уныло и пусто. Я достал из сейфа папку, принесенную Володькой из музея, решив ещё раз просмотреть имеющиеся документы. Все же должна быть связь между этими бумажками и теми, что у Елены. Зачем - то же Владимир Андреевич собирал все эти вырезки. Что - то или вернее кого - то он отслеживал на протяжении длительного периода.
Прошло минут десять, когда в дверь постучали. Я крикнул: Войдите!
Появилась физиономия Володьки, - я не помешал, - пробормотал он, раскладывая на столе газету, а на ней какие то пирожки , хлеб и ещё что то, - все таки у меня талант по части добывания продуктов. Мне определенно нужно было родиться в первобытнообщинные времена, ох я бы там развернулся.
-Не успел бы.
-Это почему?
-Тобой динозавры в первый же день бы позавтракали, а вернее сказать, какой нибудь саблезубый тигр или ещё кто нибудь. Динозавров тогда уже не было.
-Думай, что говоришь. Я в душе все же охотник.
-Вот именно только в душе.
-Да ну тебя, - на удивление быстро отстал от меня Володька, нарезая снедь и доставая стаканчики.
-О нет! – теперь не хотел уступать я. – Так быстро ты от меня не отделаешься. Ты вот мне скажи милый друг, что ты думаешь по поводу пальтишка, обнаруженного тобой под чем - то.
-Что? Что? – Перегнувшись через стол, Володька сверлил меня глазами, неподвижный как изваяние, если не считать спички, которая медленно перекатывалась из одного угла рта в другой. – Думаю, что это так называемое одеяние, принадлежит, судя по всему нашему висельнику.
-Обоснуй.
-Легко. Он как ты помнишь, был в плаще стареньком, а остальное все новое. Пальто как ты заметил из разряда последнего писка моды. Улавливаешь мысль?
-Ну.
-Размер соответствует, имеющемуся трупу. Так что я думаю, пальто оставил дядька из гостиницы, когда, опять же я только предполагаю, следил за домом Елены. Тем более место под сараем очень даже удобное для этих целей.
-Хорошо рассуждаешь. Тогда объясни мне еще одно. Почему эти дядечки не обыскали дом раньше, до приезда девушки, ведь прошел почти год?
-Может, и обыскивали и не раз, но ничего не нашли. А может, не знали где искать. А сейчас мешает Елена, на что они явно не рассчитывали, я имею в виду её приезд.
-Допустим.
-Ну и в конце то концов, может, они были заняты чем - то другим. Ну, где этот Шелехов? Во рту уже все пересохло. А вот и он, Бэтман. Вспомни заразу, появится сразу. – В дверях с двумя свертками стоял Андрей.
-С сегодняшнего дня постепенно отвыкаем от употребления спиртных напитков. – С этими словами он выставил на стол бутылку кефира.
Кирсов поднялся со стула, - ну не так же резко будем осуществлять этот переход к трезвой жизни. Так ведь можно и инфаркт заработать.
-Я же сказал постепенно, - Шелехов выставил на стол бутылку водки.
-Вот это другой разговор. А то я чуть в тебе не разочаровался. – Володька схватил бутылку. – Вернемся к нашему разговору? Или сперва выпьем? А может, вы предпочитаете только чай, товарищи майоры? В связи с заявлением товарища Шелехова. – Кирсов болтал почти без умолку, как будто соскучился по обществу. Он разлил водку, потер руки, поглядывая на нас. – Ну, поехали…
-Хорошо! – воскликнул он, выпив содержимое своего стакана. – Хорошо сидеть вот так, с бокалом хорошего вина, у камина и слушать, как за окном завывает ветер…
Я кивнул.
-Это так успокаивает – на улице морозно, а здесь уютно и тепло, и рядом двое почтенных сквайров.
-Баламут.
-От него и слышу. Нет в вас ни грамма романтики. Одно слово менты. Я стараюсь поддержать светскую беседу, каким то образом развлечь вас и отвлечь от повседневной обыденности, а вы все туда же, в омут головой. Да ну вас…
-Ладно, наливай. – Прервал я Володьку.
-И это правильно, - голосом Горбачева поддержал меня Кирсов. – Для чего Попов изобрел радио, чтоб мы его слушали, Для чего не помню, кто изобрел водку, чтоб мы её кушали. Тогда за изобретения.
Так за общими разговорами ни о чем, мы просидели до девяти часов вечера, пока Шелехов не вспомнил, что утром рано ему нужно выехать в соседнюю область по делам службы.
Домой придется идти одному. Володька живет через дорогу от отдела, Андрею в другую сторону. Спустившись, я вышел из отдела. Вечер был просто замечательный. Воздух обжигал холодом, за ресницы цеплялись редкие снежинки. Чуть пьяный от выпитого и чуть – чуть от искрящегося снежного вечера, я потопал домой.
Пилигрим жизни 1 книга
© Copyright: Игорь Скулкин, 2014
Свидетельство о публикации №214081900331
Свидетельство о публикации №214081900331
Рецензии