Авангарды шли в бой. Глава 2

Глава 2

Когда на Амберград опустился серый мрак, предвещающий наступление очередной душной ночи, в город через Западные Ворота въехали три всадника, лошади которых неспешным аллюром тихо вышагивали по городской брусчатке. На первый взгляд могло показаться, что всадники эти вполне сошли бы за простолюдинов, ибо одежда их была изрядно поношена, представляя собой плотные темные плащи с глубокими капюшонами, кожаные бриджи, кое-где даже заштопанные, и высокие болотные сапоги, успевшие повидать всякое и, как следует, поистрепаться. Однако более внимательному прохожему, коих в столь поздний час на улицах Амберграда едва можно было встретить, бросились бы в глаза лошади всадников. Простолюдин, конечно же, будь то пахарь средней руки, состоящий на службе у какого ни будь барона или же монах, служивший в Амберградском монастыре, вряд ли смог позволить себе лошадь эйнденских пород. Любой мало-мальски образованный житель Эндердаля знал, что в графстве Эйнден, что на юго-западе княжества Глэндэль, выращивают самых дорогих жеребцов для знатных персон. Жеребцы эти обыкновенно имеют цвет шерсти коричневый или рыжий, невероятно лоснящийся в лучах солнца. Грива у эйнденских скакунов густая и длинная, морда слегка приплюснутая и широкая по сравнению с другими породами. Было бы глупостью использовать подобных жеребцов для участия в турнирах или же гонять этих славных животных по проселочным дорогам, ибо созданы эти красавцы были для дальних дистанций, удивляя своих хозяев небывалой выносливостью и стойкостью. У каждого из трех всадников, въехавших в Амберград, под седлом была лошадь из Эйндена, что говорило о непростом происхождении хозяев данных жеребцов. Более внимательный прохожий мог бы разглядеть мечи, едва выглядывающие испод плащей всадников, которые покачивались в такт лошадиным шагам. По законам княжества Глэндэль носить оружие в городе могли лишь отдельные категории подданных, как например представители регулярной армии княжества, гвардейцы, дворяне, члены Ордена Меча и лица, имеющие особое письменное распоряжения князя Андана Фогота.
Стражники у ворот беспрекословно пропустили всадников в город по одному только требованию их предводителя, не испросив документов и даже не взяв пошлину за въезд в Абмерград, а значит, что стража на воротах знала прибывших в лицо. Троица двигалась со стороны Грязного Тракта по Иноходной улице, соединяющей Западные Ворота с Торговым Кварталом города и являющейся одной из основных дорог, используемой торговцами, везущими свой товар из соседнего княжества Эшторн. Одноэтажные жилые дома, выстроенные из глины сотни лет назад, всем своим угрюмым видом показывали, что их хозяева уже давно спят. Тишину местных кварталов нарушали разве что крики кошек да цокот копыт, который, впрочем, был не в силах разбудить обессиленных жильцов беднейших кварталов города, коими в основном являлись крестьяне и мелкие торговцы. Единственным местом в этом районе Амберграда, где все еще можно было встретить людей, являлась таверна «Ворон и Волк» на Шелковой улице, прилегающей к Иноходной ближе к Торговому кварталу. Всадники проехали Проточную и Сорокапудовую улицы, примыкающие к Иноходной с южной стороны и Гончарную и Дымчатую, что прилегали с севера.
Путники оставили своих редчайших лошадей в стойлах, щедро уплатив хозяйскому приемышу по серебрянику за надлежащий уход, и прошли внутрь таверны через заднюю дверь в конюшнях. «Ворон и Волк» был излюбленным местом путников, остановившихся в Амберграде на ночь, ночных дозорных, патрулирующих улицы города и представителей всевозможных мелких гильдий, промышляющих незаконной деятельностью под прикрытием. В заполненной таверне было душно и пахло жареным мясом, луком и потом, стоял галдеж и доносились бранные перепалки, столь привычные уху постоянного обывателя. Появление трех новых персон, чьи лица были скрыты за капюшонами, конечно же, вызвало у постояльцев неподдельный интерес, и каждый из присутствующих посчитал своим долгом обратить на гостей внимание. За дальним столом у окна расположились два гвардейца в полном комплекте кольчужных доспехов, включая щиты с гербами дома Фогот – восьмиконечной звездой на темно-синем звездном небе. У стены виднелись мечи в ножнах, а на столах гвардейцев, помимо кружек с элем и луковых колец, лежали их стальные шлемы, поблескивая в свете трактирных факелов. Изобилующий дорогой пищей и выпивкой стол возле центрального входа был занят компанией из четырех чужаков, скорее всего, путешествующих торговцев, которые остановились в «Вороне и Волке» на ночь. Сами чужаки, судя по манере общения и внешнему виду, были подданными одного из южных княжеств Эндердаля, однако вели себя довольно скромно и тихо. Еще за одним столом ужинали три подозрительных горовика с характерным для этих нелюдей ростом в четыре с половиной фута, небрежными бородами, потрепанными одеждами и неприятно-въедливыми глазами навыкат. Эта троица была этаким олицетворением всевозможных незаконных предприятий, дорога коим была в полной мере открыта еще во времена, когда власть в княжестве Глэндэль путем удачно заключенных браков перешла к правителям из могущественной династии Фогот. Горовики басисто переговаривались на своем наречии, почесывая толстенные шеи и запивая мясные рулеты темным элем небывалой крепости.
Трем гостям таверны хватило нескольких мгновений, чтобы оценить обстановку, рассчитать возможные угрозы и потенциальные трудности. Предводитель, который ростом был выше двух других незнакомцев, легким движением скинул с головы капюшон и расстегнул на шее плащ, элегантно повесив его на одну из свободных вешалок. Лицо человека, которому на вид было лет тридцать, хотя выглядел он куда старше своих лет, покрывала аккуратно подстриженная темная борода, а такие же темные короткие волосы были расчесаны в стиле первых князей Альдерфора из династии Фогот. Мутно-серые глаза человека выражали помесь призрения ко всем окружающим и бескрайней уверенности в себе, одновременно каким-то странным образом внушая чувство беспокойства столкнувшимся с ним взглядом. Когда все трое гостей скинули свои плащи, открыв любопытствующим свои персоны, гвардейцы, сидевшие за столом и преспокойно попивающие эль, дружно поперхнулись и зарделись краской, отводя взгляды в сторону. Представители Сумрачной Лиги, облаченные в традиционные для офицеров княжеской разведки светло-серые камзолы с закрывающими шею воротниками, дружно направились к одному из пустующих столов. Предводитель разведчиков, княжеский эмиссар, возглавляющий всю разведывательную сеть в Глэндэле, командор Демиан Тольберт, метнул свой свирепый взгляд на одного из гвардейцев, который, казалось, вот-вот задрожит от страха. Посетители «Ворона и Волка», за исключением трех горовиков, смолкли и принялись обдумывать, как бы поскорее покинуть заведение, куда в середине ночи заявились столь нежеланные гости.
Разведчики расположились за небольшим круглым столом прямо напротив стола, где сидела троица горовиков с причудливыми длинными бородами с вплетенными в косы амулетами с изображением богов, которым поклоняется этот редкий народ. Командор Тольберт первым делом обратил внимание на то, что у одного из нелюдей из-за пояса виднеется эфес короткого меча, который тот умело прятал за плащом.
- Командор Тольберт, - как будто из неоткуда подле стола появился хозяин «Ворона и Волка» лысый Блэй Юдинс, по прозвищу Культя.
Прозвище это было дано бывшему охотнику, между прочим, одному из лучших охотников Глэндэля, когда на очередной из охот, волк откусил ему кисть на правой руке. Говорили, что в тот день Блэй Юдинс выпил пол бочонка с ромом и уснул прямо под деревом в собственной блевоте. Проснулся он от того, что огромный волчара трепал его за руку, которой он сжимал свой кинжал. Блэй сумел вонзить волку в глаз стрелу, вытащив ее из колчана левой рукой, а затем забил его насмерть булыжником. Местный эскулап, который разделил с Блэеем бочонок с ромом, решил, что руку нужно срочно ампутировать и провел операцию прямо в лесу. Однорукий Блэй вернулся в Амберград без одной части тела, но зато с самым большим трофеем за всю свою жизнь. Охоту он, как водится, бросил, зато открыл свой трактир, где главным символом теперь является чучело того самого волка, стоящее прямо у центрального входа.
- Рад вас видеть в добром здравии, - продолжил Культя, натягивая улыбку. Его фартук был пропитан кровью и пивом, а изо рта разило дешевым табаком. – Господин Бэтч, - поприветствовал он спутника эмиссара и покосился на третьего из разведчиков, - чем вас почивать?
- Пива, Юдинс, - монотонно проговорил эмиссар, даже не смотря на хозяина. – Из новой бочки.
- Видит Единый, - поклонился Культя, - при вас откупорю, господа!
- Не утруждайся, - махнул рукой тот, кого трактирщик назвал Бэтчем. Это был первый помощник эмиссара и его правая рука, Ристан Бэтч. Помощник командора был не молод, однако на его лице едва можно было увидеть редкие морщинки. Темно-синий обшлаг с тремя семиконечными звездами на его рукавах говорил о том, его обладатель данной формы носит звание капитана. Капитан Бэтч выглядел опасным человеком, тая в себе какую-то скрытую силу, скорее даже не физическую, а ментальную.
Но если командор Тольберт и капитан Бэтч были в этом заведении персонами узнаваемыми, третий разведчик, самый молодой из всех, появился на людях впервые. Зеленый обшлаг разведчика означал принадлежность к особой группе в иерархии Сумрачной Лиги – следопытам, обладающим набором специальных знаний и проходящих расширенную подготовку. Амберту Ортеллу, который прибывал в звании асессора, едва исполнилось двадцать лет. Он был крепок собой, сбит и пружинист, готовый в любой момент ринуться в бой. Светлые кудрявые волосы следопыта выдавали в нем корни из княжества Дорхемского, однако манеры его говорили о том, что воспитан асессор был в центральном Эндердале.
Когда трактирщик принес пиво, умело переправив поднос одной рукой от стойки к столу, заговорил капитан Бэтч.
- Присядь, Культя, - тихим, едва различимым голосом, проговорил он. Голос этот заставлял кровь в жилах стынуть и не оставлял шансов на попятную. – Расскажи, что тут у тебя нового. Чем живет «Ворон и Волк» последнее время?
Хозяин утер руку фартуком и, сглотнув, неуверенно присел за стол к разведчикам.
- Ну, чего уставился? – буркнул капитан Бэтч. – Как будто впервые нас видишь.
- Народу много, господа, - чуть ли не умоляюще проговорил Культя, искоса поглядывая по сторонам. – Меня ведь после стукачом назовут… Поймите правильно.
- А ты будь спокойней, хозяин, - проговорил эмиссар Тольберт, поглядывая на посетителей, отводящих взгляды в сторону. Всех, кроме трех незнакомцев, усердно не желавших этого делать и также усердно наблюдая за разведчиками своими выпученными глазами. – Сейчас мы с тобой поговорим, а после и с другими беседу проведем. О чем ты не поведаешь, они расскажут, сам ведь знаешь, как это работает.
Культя снова сглотнул и оглянулся, дав понять своим помощникам, чтобы продолжали работать без него.
- Эти трое, - кивнув в сторону горовиков, что сидели напротив, промолвил командор Тольберт.
- Никто их тут не знает, - пожал плечами трактирщик. – Нелюди сюда вообще редко захаживают, не говорю уж горовиках. Приехали на двуколке с грузом каким-то, заплатили золотом за неделю вперед. Живут уже три дня, выпили все самое дорогое вино, всех девок местных распугали, даже куртизанок. Я их имен не спрашивал, не знаю, платят и хорошо. На кой мне знать, как их зовут? Так-то они спокойные, живут наверху, на условия не жалуются, но постоялый двор еще ни разу не покидали, как будто им тут медом намазано. Документы у них в порядке, я сам проверял, - приглушив тон, добавил он. – Свободное передвижение по всем трактам Эндердаля, так что с законом у этих ребят все в порядке.
Эмиссар княжеской разведки и его первый помощник недобро переглянулись.
- Их вообще четверо тут, - продолжил Блэй. – Вожак ихний, кряжистый такой, смурый все время, в трактир не спускается никогда, эль не пьет и вообще на людях редко появляется, как будто сторонится даже. Все сидит у себя каморке наверху, да пишет кому-то. Я ему как-то еду приносил, а он сидит на полу и усердно нацарапывает что-то пером на бересте.
Именно в этот момент в трактир пожаловал тот самый вожак горовиков. Ростом он едва превышал фута четыре, зато в плечах был довольно широк, да и бугры мускул отчетливо пробивались сквозь льняной темный кафтан, перетянутый кожаным ремнем. Горовик носил огненно рыжую бороду, достававшую ему до пояса, что свидетельствовало о высоком статусе нелюдя в его окружении. Завидев разведчиков, беседовавших с хозяином постоялого двора, и без того широкие ноздри рыжебородого раздулись, а тяжелый взгляд выпученных карих глаз упал на остальных горовиков. Какое-то время рыжебородый стоял в проходе, как будто в нерешительности, меряя взглядом то своих товарищей, то офицеров Сумрачной Лиги. В «Вороне и Волке» воцарилось молчание, нарушаемое лишь только шипящей на сковороде свининой.
Княжеский эмиссар Демиан Тольберт медленно поднялся из-за стола, поглядывая на застывшего в дверях горовика.
- У вас имеются бумаги, подтверждающие правомерность вашего нахождения здесь? – обратился он к рыжебородому с нескрываемой подозрительностью в тоне.
Тот еще с мгновенье потупил взгляд, а затем выпалил:
- Вот тебе мои бумаги, серь проклятая!
Горовик резким движением вытащил из-за пояса один из кожаных кисетов и швырнул его об пол прямо под ноги командору Тольберту. Раздался резкий хлопок, и трактир в одно мгновенье заполнился едким густым дымом с чесночным и мятным запахом, режущим глаза и затрудняющим дыхание. Посетители закашлялись, хватаясь за горло, и попадали на пол. Тут же в одночасье один из горовиков, что сидел за столом, достал из-за спины миниатюрный однозарядный самострел, с молниеносной скоростью вогнал в него болт и выстрелил, не целясь в сторону командора Тольберта. Короткий болт, без сомнений, пригвоздил бы эмиссара к стене, если бы не асессор Амберт Ортелл. Следопыт, прекрасно ориентируясь в плотном дыму, успел опрокинуть стол на ребро, заградив тем самым командора от летящего болта, который плотно вошел в дубовую крышку по самое оперение. Придя в себя, оглушенный Демиан Тольберт выхватил из-за пояса меч и с яростным криком ринулся в сторону рыжебородого. Взгляд был затуманен, но княжеский эмиссар различал образ горовика с огненно рыжей бородой в дыму, который все еще стоял в проходе с двумя короткими топорами наготове. Страх, как водится, был приглушен агоний боя, знакомой княжескому эмиссару еще с детства. Командор обрушился на противника тремя рубящими ударами, каждый из которых сопровождался консонансом скрежета стали его меча о добротную сталь топоров. Рыжебородый превосходно парировал молниеносные удары и, несмотря на свой рост, успевал контратаковать, показывая невероятную для горовика маневренность. Демиан Тольберт совершал пируэты, пытаясь провести атаку с разных сторон и нащупать слабое место противника, однако тот не давал даже малейшего шанса. Планы командора по быстрой ликвидации объекта угрозы рассеивались вместе с едким дымом. Рыжебородый орудовал топорами так, как будто они вросли в его руки и если бы не кошачья ловкость эмиссара, лезвия горовика раскроили бы его плоть не один раз.
Дым, вызванный распылением субстанции из кисета горовика, постепенно таял и командор Тольберт боковым зрением успел оценить обстановку в трактире. Один из горовиков лежал подле стола в луже собственной крови, обильно сочащейся из шеи, куда попал кортик капитана Бэтча. Это был тот самый умелец, выстреливший в эмиссара из самострела. Нелюдь лежал, кряхтя, и все медленнее трепыхаясь. Около стойки, под которую с криками забились кухари, шло сражение между капитаном Ристаном Бэтчем и одним из уцелевших горовиков, который пытался отступить к черному входу, отражая атаки напористого капитана коротким мечом. Следопыт Амберт Ортелл бился на мечах со вторым нелюдем у окна, зажимая прыткого горовика в угол. На помощь асессору подоспели опомнившиеся гвардейцы из ночной стражи, окружив яростно отбивающегося противника.
Какая-то доля мгновения, на которую командор Тольберт отвлекся, чтобы справиться все ли в порядке у его подчиненных, позволила рыжебородому ускользнуть, исчезнув в дверном проеме. Вероятно, завидев, что у его команды нет шансов в этом поединке, нелюдь решился на несвойственный гордым горовикам шаг побега. Эмиссар выскочил вслед за ним на крыльцо «Ворона и Волка», держа свой меч наготове, однако предводителя горовиков и след простыл, так что Демиану Тольберту пришлось вернуться в трактир на помощь своим. Вернувшись, командор застал как раз тот момент, когда его первый помощник Ристан Бэтч вгонял свой меч в грудь замешкавшегося противника. Капитан проделал этот маневр как всегда с присущей ему элегантностью, кажется, даже наслаждаясь моментом. Горовик издал жалостливый визг, ощутив холодную сталь, и выронил меч, упав сначала на колени, а затем и ничком, уткнувшись лицом в пол. Оставшийся в живых нелюдь, обступленный со всех сторон противниками и осознавший столь печальный для себя исход битвы, отбросил в сторону меч и прокричал на общем наречии с характерным для горовиков акцентом: «Сдаюсь! Пощадите». Стражники тут же скрутили пленника, жестко опрокинув его лицом к полу, и повернув подоспевшего к княжескому эмиссару.
Демиан Тольберт осмотрел помещение, дым в котором уже практически рассеялся, стараясь отыскать среди зародившегося за какие-то мгновения хаоса трактирщика Культю. Тот оказался живехонек, прятался за одним из перевернутых столов, да только обмяк малость, побледнел и потерял дар речи от внезапно возникшей на его территории бойни. Остальные посетители «Ворона и Волка», в числе которых были путники из других княжеств, каким-то чудным образом сумели покинуть трактир в самый разгар переполоха. Бледные кухари даже не осмеливались выглянуть из-за стойки, напуганные видом двух еще свежих трупов горовиков.
- Бегом на посты, - рявкнул командор на горделиво поднявших подбородки гвардейцев, которые держали за руки сдавшегося нелюдя. – Ворота закрыть, по всем четырем направлениям пустить по всаднику, усилить контроль убывающих из города, особенно тех, кто едет с грузом. Объявить розыск рыжебородого горовика, разослать по всем городам соколов, по всем столбам развесить грамоты.
Гвардейцы переглянулись и кротко кивнули, не спеша повиноваться. Княжеский эмиссар прекрасно понимал, что не вправе отдавать распоряжения солдатам регулярной армии, однако в данной ситуации и гвардейцы отчетливо осознавали, что лучше подчиниться человеку князя Фогота, осведомленному обо всех делах в Глэндэле и обладающему целой плеядой полномочий.
- Графу Бурелому пока ничего не докладывать, - бросил Демиан Тольберт вдогонку, когда звенящие доспехами гвардейцы уже практически покинули трактир в спешке. Сырая информация, дошедшая до князя Фогота не от первого разведчика, может подорвать его авторитет. Княжеский эмиссар привык лично докладывать Андану Фоготу обо всех происшествиях в Глэндэле.
Пока асессор Амберт Ортелл осматривал трупы горовиков, ощупывая пульс и обыскивая их, капитан Ристан Бэтч затянул на запястьях пленника веревку. Сдавшийся нелюдь не выглядел напуганным, и Демиану Тольберту показалось, что при сдаче он руководствовался более здравым смыслом, нежели безудержным страхом перед смертью от меча. Горовику было лет этак пятьдесят, что считалось у данных народностей самым что не на есть рассветом. У него, как и у большинства представителей этой немногочисленной расы, темно карие глаза были навыкате, широкий нос с громадными ноздрями занимал чуть ли не большую часть лица, а пухлые потрескавшиеся губы были искривлены в гримасе недовольства. Борода его была разделена на две части косами, увязанными красно-зелеными конопляными веревочками.
- Амберт, - подозвал следопыта Демиан Тольберт. Молодой асессор, оторвавшись от изучения павших противников, очутился подле своего начальника. Он едва заметным движением передал эмиссару амулет, снятый с одного из убитых. – Возьми Культю и проверьте, чем была набита двуколка этих горовиков. Обыщи конюшни, их вещи и комнаты, где они квартировали.
Следопыт кивнул, поднял одним движением за ворот раскисшего Блэя Юдинса на ноги и увел пошатывающегося привратника через черный вход. Кухари, сидевшие за стойкой, почти бесшумно устремились прочь, оставив в трактире княжеского эмиссара, капитана Бэтча и плененного горовика.
- Ну, а нас впереди ждет прелюбопытный разговор, - присев перед пленником на стул, проговорил эмиссар. Горовик никак не отреагировал на отпущенную фразу и даже не поднял глаза, чтобы взглянуть на командора.
Капитан Ристан Бэтч усадил плененного на стул, убрав связанные руки за спинку, а сам встал от него по правую руку. Демиан Тольберт вертел в руках полученный от асессора Ортелла амулет из кости в виде зажатого в кулак ритуального ножа – криса.
- Гильдия Отверженных, - торжественно продекламировал командор. – Боевой отряд из нелюдей, борющийся за свои права в Эндердале, где мерзкие людишки захватили власть в Эпоху Людей. В Глэндэле за причастность к вашей организации назначена смертная казнь без суда, между прочим… Как я могу к вам обращаться?
- Мое имя Эстор Якел, - ответил горовик, впервые взглянув на Демиана Тольберта своими выпуклыми глазами полными презрения, но не отчаяния.
- Господин Якел, значит, - продолжил княжеский эмиссар. – Давай определимся, в каком русле будет проистекать наш разговор. Справа от тебя стоит капитан Ристан Бэтч и он мистик, да будет тебе известно, что сие изречение означает. От разведки без мистиков нынче толку маловато, ведь по-настоящему ценную информацию из головы одними пытками не вытянешь. Поэтому ты должен понимать, господин Якел, что даже, если ты заставишь себя не думать о том ответе, какой я хотел бы от тебя услышать, капитан Бэтч вытащит его из твоей головы. Ощущения от таких проникновений в мозг, мягко говоря, не из приятных, поэтому я лишь рекомендую тебе не усложнять и без того напряженную ситуацию, частью которой ты имеешь честь являться.
Плененный горовик молчал, и почему-то Демиану показалось, что он за свою жизнь уже имел дело не с одним мистиком.
- Кем является твой собеседник, ты, должно быть, знаешь?
- Мне известно, что вы эмиссар Сумрачной Лиги, - проговорил Эстор Якел. – Я разбираюсь в символике Эндердаля, командор Тольберт.
- Значит, мы встретились здесь не случайно? – прощупывая почву, спросил командор.
- Хотите верьте, хотите нет, но эта встреча чистейшая случайность.
- Это значит, что мы нарушили ваши планы, не так ли?
- Это так, - кивнул Эстор Якел.
- Мне не пристало выуживать у тебя по одному слову, Эстор. - отрезал княжеский эмиссар. – Расскажи, что вы здесь делаете и к чему готовитесь?
- Скажу откровенно, командор Тольберт, - улыбнувшись, проговорил горовик. – Я всего-навсего пешка в этой игре, маленькая никчемная пешка, исполняющая команды других, более значимых пешек. Эти более значимые пешки всегда смотрят на несколько шагов вперед и, конечно, они не исключают возможности, что нас могут пленить. Да, я признаюсь, что являюсь членом Гильдии Отверженных, отпираться бессмысленно. В гильдии я исполняю обязанности рынды интенданта, то есть являюсь его телохранителем наряду с теми двумя бедолагами, коих постигла незавидная участь.
Демиан Тольберт бросил взгляд на Ристана Бэтча. Капитан кивнул в подтверждение сказанного.
- Рыжебородый у вас интендант? – спросил командор.
- Все верно, - кивнул Эстор Якел. – Его зовут Агур Кустав и он является одним из руководителей боевого крыла Гильдии. Через него проходит изрядная доля переписки между ячейками гильдии в княжествах Глэндэль и Эшторн.
- Расскажи, что знаешь, Эстор, - продолжал Демиан Тольберт. – Это важно.
- Агур Кустав выполнял какое-то задание, полученное из Ясеневого Города, - начал горовик. – Мы были приставлены к нему командованием Гильдии, так как его миссии отдавался первостепенный приоритет. Сами мы в Амберграде первый раз, города не знаем. Конечно, детали этого задания нам, простым рындам, никто не раскрывал. Платили изрядно – по золотому в день и еще обещали по двадцать золотых на рыло после успешного окончания. Не знаю, чем все кончилось в Ясеневом Городе, но покидали мы город в спешке, однако интендант, вроде, был доволен, когда мы прибыли, да и барыш был такой, что не каждому купцу в Новогодие приснится. Значит, миссия была выполнена «на ура». По прибытии в Амберград Агур Кустав наказал нам не выходить из трактира, а сам отлучался по нескольку раз в день отправить и получить, как он говорил, какие-то важные письма. От кого он получал почту и кому отправлял, нам, конечно же, не докладывалось. Чего мы тут ждали, тоже не знаю, но думаю, что сегодня должен был быть последний день в этом городе.
- Почему ты так подумал? – спросил Демиан Тольберт.
- Интендант говорил, что поутру должно прийти письмо, в котором будут дальнейшие указания. А дальнейшие указания могли означать только то, что нам пора в путь.
Командор потер лоб и закрыл глаза.
- Это все?
- Это все и ежели мне не верите, пусть ваш мистик все проверит, - пожал плечами горовик.
- Уже проверил, - буркнул Ристан Бэтч.
Амберт Ортелл вернулся не многим позднее получаса, когда допрос пленного уже был окончен.
- Что удалось выяснить? – поинтересовался командор.
- Интересного мало, - пожал плечами следопыт. – Двуколка горовиков под завязку нагружена всевозможным добром – меха, шелк, специи, железо и серебро. На некоторых товарах имеется маркировка с изображением меча, опущенного острием вниз на сверкающем фоне.
- Орден Меча, - почесывая подбородок, проговорил Ристан Бэтч. – Как воинствующие монахи на страже Веры могут быть связаны с радикалистами и безбожниками из Гильдии Отверженных?
Эстор Якел лишь потупился.
- Что нашлось в их комнатах? – оставив вопрос капитана без ответа, спросил Демиан Тольберт.
- Из личных вещей только одежда, пара мечей, два колчана стрел и коробка болтов, - ответил асессор. – Рыжебородый жил отдельно. У него вообще ничего, кроме ведра с пеплом, обнаружить не удалось.
- Письма жег, - заключил капитан Бэтч.
- В комнате, где проживали остальные горовики, - продолжил асессор, - имеются многочисленные алхимические инструменты, реторты, тигли, порошки, сушеные травы… Скорее всего, эти трое изготавливали бомбы, яды и отвары для лечения.
Княжеский эмиссар бросил взгляд на сидящего напротив Эстора Якела, который безучастно слушал рапорт следопыта.
- Ристан, Амберт, - обратился к офицерам Демиан Тольберт. – Отведите горовика в Нору. Пусть с ним поработает Дориан.
Норой в Амберграде называли одну из шести башен, построенных в Эпоху Единения, более чем тысячу лет назад. Так как разведчиков Сумрачной Лиги испокон веков называли мышами за серый цвет их мундиров, то и башню, где располагался главный штаб организации, стали именовать Норой. Позднее, когда королевство Эндердаль после Второй Войны с Новым Дунгмаром было расчленено на восемь независимых княжеств, и сами разведчики стали называть башню Норой. Это была высоченная в пятьдесят футов постройка из черного камня, выстроенная по проектам легендарного архитектора Тора Хоулта. Наверное, ни про одно здание в Глэндэле не слагались такие легенды, как про Нору. Кто-то говорил, что башня уходит под землю еще на тридцать футов, где в самом низу располагаются камеры для «особых» заключенных. Другие поговаривали, что ни один из заключенных Норы, ни видел более солнечного света. Третьи слагали легенды о целой системе подземных ходов, связывающих башню Сумрачной Лиги с основными зданиями Амберграда. Так или иначе, всякий раз, когда княжеский эмиссар Демиан Тольберт вспоминал обо всех толках, окружающих Сумрачную Лигу, на его устах возникала непроизвольная улыбка, столь редкая для такого человека как командор.
Рассвет близился. Темное небо, на котором еще час назад раскинулись мириады звезд, стало принимать цвет пурпура. Посеребренные луной лужи на городских улицах превратились в зеркала, отражающие светающее небо. Заспанные караульные на юго-западных сторожевых башнях Амберграда сменялись. Демиан Тольберт, покинул «Ворона и Волка» в полнейшем смятении для человека его рода деятельности, столь непривычном. Оседлав своего жеребца по кличке Скороход, княжеский эмиссар направился на север по Шелковой, чтобы снова вернуться на центральную улицу столицы Глэндэля – Иноходную. На пути первому разведчику уже встречались крестьяне, ведущие своих лошадей в упряжах на пашни. Простолюдины, встающие еще до звона колоколов, с любопытством и опасением поглядывали на укутанного в черный плащ всадника, двигающегося в сторону Торгового квартала в столь ранний час. Демиан Тольберт свернул с Шелковой на Иноходную и оглянулся в сторону Западных Ворот, через которые он с двумя другими офицерами из Сумрачной Лиги вошел в Амберград минувшей ночью. Позади осталась улица Проточная, ведущая в Низинный квартал или как его называли в простонародье – Княжья Клоака. В беднейшем районе города, расположенном в низине, из-за чего сюда стекались нечистоты со всего Амберграда, родился и вырос командор Тольберт. Отец Демиана был простым говночистом, работавшим всю свою жизнь на выгребных ямах, коими в полной мере изобиловал Низинный квартал. Мать – служила виночерпием у одного из благородных купцов Амберграда. Беднота, болезни, голод, грязь – все это было неотъемлемой частью жизни молодого Демиана Тольберта, пока он, наконец, не решился на перемены. Один раз в неделю в Княжью Клоаку заезжали купцы из Торгового квартала, чтобы распродать просроченные продукты, которые им не удалось продать на ярмарке. Конечно же, на Мокрой Площади в такие дни собирался весь люд Низинного квартала, чтобы скупить за бесценок пропавший провиант. Первый раз, когда двенадцатилетний Демиан Тольберт попался на воровстве перепелиных яиц из лавки торговца Бомбуса, старик пожалел мальчишку, как следует, отстегав его розгами. Когда раны зажили Демиан решил попытать счастье во второй раз и посягнул теперь на сыр того же Бомбуса, однако и в этот раз мальчик был пойман бдительными помощниками торговца. Теперь отделаться розгами не получилось, и купец прибег к помощи гвардейцев, весьма редко и неохотно захаживающих в Княжью Клоаку. Даже за столь незначительное преступление в Амберграде назначалось довольно суровое наказание. Мальчишке, всего лишь мечтавшему попробовать настоящий сыр, была уготована суровая доля – четыре года в темнице Тортога, славившейся своей дурной репутацией. Именно в эти неспокойные для княжества Глэндэль времена в графстве Флоббэ вспыхнуло восстание барона Эрбоза. Молодой виконт Дольшира Аллен Бурелом, в ту пору командовал регулярной армией княжества, однако все солдаты, находящиеся в подчинении виконта, находились на западных границах Глэндэля для оказания помощи островному графу Рэд’дурна в противостоянии с князем . Тогда Аллен Бурелом решил собрать войско из заключенных, обещая примкнувшим к нему лицам свободу взамен на подавление восстания Тодда Эрбоза. Мальчишка Тольберт был одним из первых, кто подписал контракт, поменяв тем самым тюремную робу на солдатский мундир и меч. Армия заключенных во главе с виконтом Буреломом в тяжелой битве смогла разгромить людей барона Эрбоза, потеряв при этом две трети людей, большинство из которых никогда не держали в руках меч. Позже говорили, что виконт таким образом сумел убить одним выстрелом двух зайцев – с одной стороны, он не потерял ни единого солдата регулярной армии, с другой освободил переполненные тюрьмы Амберграда. Как бы там ни было, виконт Аллен Бурелом заметил молодого Демиана Тольберта, сражавшегося с отвагой и яростью, коими не могут похвастать и некоторые офицеры. Он предложил мальчишке пройти обучение в Академии Ратного Дела в Еловом Бору, что в княжестве Эшторн, а затем поступить на службу в княжескую гвардию. Конечно же, Демиан согласился без раздумий, не поверив своему счастью. Теперь он знал, что отвага и преданность могут заменить золото там, где оно не имеет власти.
Во время обучения в Академии Демиан проявил себя как ответственный и дисциплинированный боец, став командиром отряда уже на первом году. Среди обучающихся ходили всевозможные слухи о молодом Тольберте и даже родились поговорки: «Никто не орудует мечом так быстро как Тольберт» и «Только Демиан Тольберт среди всех учеников использует свою голову по назначению». В начале третьего, заключительного, года обучения к Демиану явился странный человек в серой форме, представившись капитаном Сумрачной Лиги Доммерсом. Что это за организация молодому Тольберту еще предстояло узнать и он, увлеченный рассказами капитана о приключениях разведчиков, непременно дал согласие на вербовку. После того, как Академия Ратного Дела была окончена с отличием, Демиан официально был зачислен стажером в Сумрачную Лигу, где ему надлежало исполнять обязанности помощника следопыта. Конечно, отношения с виконтом Буреломом, который имел на молодого воина свои виды, с тех пор, как Демиан надел серую форму, угасли. Но Демиан не расстраивался. Он знал, что выбрал верный путь и следовал ему во что бы то ни стало.
Служба в разведке закаляла волю и характер. Демиан научился трем незыблемым правилам, о которых ему постоянно говорил его наставник, капитан Доммерс. «Первое правило – абсолютных ценностей не существует. Все относительно. Нельзя быть полностью хорошим или полностью плохим. Ты не плохой, если берешь деньги у одних купцов за то, что раскрываешь им планы других. Если это не будешь делать ты, сделает другой, только на свой лад. Ты же, упустив нить, можешь потерять авторитет и сбиться с ритма. Второе правило – в этом мире существуешь только ты и твои собственные интересы. Нет друзей, нет братьев, нет родных. Если нужно чем-то из вышеперечисленного пренебречь ради собственной выгоды – это необходимо делать. Помни, что ты живешь только ради себя. Третье правило – авторитеты надуманны. Нет большего авторитета, чем ты сам. Князья, графы и прочие – это лишь в твоей голове. Отдавать свою жизнь за того, кому служишь – величайшая глупость».
Эти правила Демиан запомнил хорошо и пронес их через всю свою жизнь, подменив свои прежние принципы, навеянные романтическими временами сражений в армии виконта Бурелома. В конце концов, когда двадцатипятилетнему асессору Демиану Тольберту представился шанс сместить капитана Доммерса с должности и занять его место, он не преминул это сделать. После всех перестановок в разведке, когда Доммерса по настоянию Демиана заперли в темнице, а сам Демиан стал капитаном, его бывший наставник говорил: «Я не держу на тебя зла, ведь это я сам тебя таким сделал. Я зол только на себя, что упустил тот момент, когда ты стал умнее меня». В двадцать восемь Демиан Тольберт занял пост княжеского эмиссара, получив высшее звание в разведке - командор. Он возглавил Сумрачную Лигу, напрямую подчиняясь князю Фоготу и заслужив его признание, однако, ничуть не изменив своим принципам, которые были заложены капитаном Доммерсом.
Командор Тольберт, погруженный в воспоминания, свернул на Торговую Вторую улицу, ведущую к Военному кварталу. Миновав улицу Каретную, он попал в квартал Бюрократов, где находилась, в числе прочих административных зданий Амберграда, и упомянутая башня Сумрачной Лиги - Нора. Однако княжеский эмиссар держал путь вовсе не в сторону своей обители, преследуя намеченные еще в «Вороне и Волке» цели. Соколиный Глаз – одна из шести башен Амберграда, сооруженная по проектам архитектора Хоулта, находилась на квартале между Дымчатой и Торговой Второй улицами. Именно сюда стекались послания со всего Эндердаля и даже из-за границ, приносимые соколами, и именно отсюда каждый день вылетали сотни соколов во все концы Продола. Точное количество птиц, служивших на благо связи между княжествами никто, пожалуй, кроме хранителя башни семидесятилетнего Ольтера Филта и его помощника Эдда, не знал. Однако над могучим строением в любое время суток можно было услышать соколиный клекот, а также узреть воочию беспрерывную работу почтовых отправлений.
С раннего утра в башню стояла очередь за письмами, состоящая в основном из купцов, ожидающих ответов от поставщиков и женщин, которые надеются получить весточку от своих детей и мужей, служащих за пределами Глэндэля. Командор Тольберт, миновав двенадцать человек, толпившихся у входа в башню, был остановлен каким-то купцом низкой гильдии, схватившим его локоть со словами: «В очередь, невежда. Здесь у всех веская причина обойти толпу». Демиан неспешно обернулся и поглядел на дерзнувшего торговца своим страшным взглядом серых глаз, после которого становится сразу ясно, что заводить разговор с такими людьми лучше не стоит. Пальцы купца в одно мгновение разжались, он потупил взгляд и опустил голову, дав княжескому эмиссару беспрепятственно завершить свое шествие к входу в Соколиную Башню. У дверей стоял помощник хранителя Эдд, парнишка лет двадцати в толстенных линзах и с ужасным запахом изо рта. Демиан знал, что Эдд, как и он, выходец из Низинного квартала и поэтому уважал его за то стремление, благодаря которому мальчишка сумел выбраться из Княжеской Клоаки, обосновавшись в квартале Бюрократов, одном из престижных районов Амберграда. Эдд преотлично знал командора, так как члены Сумрачной Лиги - довольно частые гости в Соколиной Башне, являлись сюда для перлюстрации почтовых отправлений с целой кипой бумаг, заверенных подписью и печатью княжеского эмиссара. Также Эдд понимал, что если сам Демиан Тольберт явился на почту, случилось что-то из ряда вон выходящее. Он раскланялся появившемуся у прохода командору, отварил нижнюю часть двери, впустив его, а затем запер ту же дверь изнутри, успев повесить табличку с надписью «перерыв».
- Где Ольтер Филт? – спросил Демиан Тольберт, когда Эдд поинтересовался, чем он может быть полезен ему. За дверью послышались недовольные возгласы тех, кто вот уже битый час ждал своей очереди.
- Наверху, господин Тольберт, - отвечал помощник, поправляя очки. От него неприятно пахло луком и потом. – Разбирает утреннюю почту. Соколы сегодня летят со всех концов Эндердаля.
- Какую партию писем ты раздаешь?
- Это вторая, - указав на высокую стопку, ответил парень. – Первую раздал еще до рассвета.
- На имя Агура Кустава что ни будь было? – спросил эмиссар.
Эдд сделал вид, что старается припомнить, однако Демиан знал, что он прекрасно знает имена каждого из получателей.
- Нет, что-то не припомню, - пожал плечами он. – Имя редкое, не эндердальское, так что я вспомнил бы сразу.
Командор Тольберт похлопал Эдда по плечу и устремился наверх, взбираясь по крутой винтовой лестнице, где насчитывалось триста тридцать три ступени. «Гнездо», куда слетались соколы, расположилось на самом верху башни, откуда открывался чудеснейший вид на Амберград. Солнце, появившееся из-за горизонта на востоке, где в двадцати лигах просыпался город Дортвер, столица соседнего княжества Альдерфор, встретило командора Тольберта теплыми летними лучами. В трех милях к северо-востоку открывался прекрасный вид на родовой замок князя Андана Фогота - Побратим, который возвышался над городом, словно исполин, покрывая своей тенью Венценосный и Торговый кварталы. Здесь, на самом верху Соколиного Глаза, возвышающегося над всем городом, всегда было ветрено. Прямо посреди комнаты расположился древний колокол, в который почтари били при получении дурных вестей, требующих неотложных решений от руководства княжества. Несколько сотен ячеек, каждая из которых предназначалась определенной птице, были распределены по направлениям, зависящим от частей света, с которых прилетали соколы. Ячейки были оборудованы небольшими колокольчиками, извещающими хранителя о прибытии птиц, так что в «Гнезде» все время стоял звон, не умолкающий не на миг.
Ольтер Филт, старый хранитель башни, отмотавший добрый седьмой десяток, сидел за своим рабочим столом в углу комнаты, разбирая бесконечные кипы бумаг, расфасовывая их по конвертам и напевая старинную песнь «Если б я мог плыть по волнам». Это был маленький сморщенный старичок, который уже почти ничего не видел, прибегая к помощи самых толстенных луп, который для беседы подносил к уху специальный рог, и который передвигался только с помощью костыля. Однако Демиан Тольберт знал, что в голове этот старичка хранится столько информации, что не сыщешь ни в амберградской библиотеке, ни в Академии Общих Наук. Старик был одним из последних живых экспериментов, созданных еще при князе Густаве Альторне, которого прозвали Великим. Прибегая к помощи алхимиков, деятельность которых была под частичным запретом Церкви, князь Альторн вывел особый тип людей, обладающих идеальной памятью. Такие люди, рожденные в определенный период и подвергшиеся в раннем детстве применению особых алхимических препаратов, утратили способность к забывчивости. Их мозг раскладывал всю полученную информацию по полкам и в любой момент мог с легкостью ее оттуда изъять. Когда власть в княжестве Глэндэль путем череды интриг, переворотов и выгодных браков, перешла в руки династии Фогот, правившей княжеством Альдерфор и бывшей когда-то королевской династией, эксперименты с сознанием было решено прекратить. Церковь всегда имела огромное влияние на князей, коему не смог противиться и новый князь Глэндэля.
Завидев стоявшего в проходе княжеского эмиссара, Ольтер Филт, улыбнулся, обнажая серые редкие зубы, и снял с глаза тройной монокль, потирая его тряпкой.
- Думал, вы придете раньше, командор, - прохрипел старик, тяжело поднимаясь с кресла.
- Если вы знали, господин Филт, что для меня имеется информация, то могли бы за мной послать, - приближаясь, проговорил Демиан.
- Эта информация не для вас, командор, - ответил старик. - Мы не вправе вмешиваться в дела, что творятся там, внизу. Мы служим лишь для того, чтобы передавать послания.
- Однако вы служите князю Глэндэля и, судя по вашей интонации, у вас есть кое-что интересное мне.
- Я знаю, за каким письмом в Соколиный Глаз мог явиться сам княжеский эмиссар, - кивнул Филт. – Вот оно, - старик протянул конверт, адресованный на имя Агура Кустава, Демиану.
- Вы правы, как всегда, - взяв конверт, ответил Демиан. – Сумрачная Лига служит на благо княжества, помните об этом, господин Филт.
- Понятие «благо» у каждого свое, - хранитель посмотрел Демиану Тольберту прямо в глаза так, как уже давно никто не делал. Выцветшие зрачки старика пронзили командора до глубины души и он, не в силах сносить этот взгляд, в котором хранился целый массив знаний, впервые отвел глаза в сторону.
- Пусть Единый даст вам еще долгие годы жизни, - разворачиваясь, проговорил Демиан.
- Единый… - задумчиво произнес хранитель. – К закату своих лет я все больше убеждаюсь в том, что Единый совершенно не таков, каким его выставляет Церковь. Подумайте об этом на досуге, господин эмиссар.
- За крамолу в Глэндэле заковывают в кандалы, господин Филт, - предупредил Демиан Тольберт. – Не забывайте об этом.
- Я ничего не забываю, командор, - улыбнулся хранитель башни. – И не на что не претендую. Мое место здесь, в Соколиной Башне. Я был рожден для того, что бы делать то, что я делаю и умру я тоже здесь, за работой. К моим годам перестаешь бояться чего либо.
- Зато к моим это чувство только лишь обостряется, - отрезал эмиссар. – Считайте, что я вынес вам предупреждение. Еще одно подобное высказывание и к вам нагрянут братья из Ордена Меча.
Ольтер Филт поклонился и вернулся к своему рабочему месту.
Письмо было решено прочитать по дороге в княжескую обитель Побратим, дабы не терять драгоценного времени, коим княжеский эмиссар никак не мог разбрасываться. Даже если гвардейцы доложили своему начальнику, Аллену Бурелому, о происшествии в «Вороне и Волке», Демиан Тольберт теперь обладал куда более ценной информацией.
«Связник в ЯГ пропал. Ты нужен мне здесь. Отправляй троицу дальше и выдвигайся на место. Буду ждать тебя на пятый день Тимьяна в трактире «Дивный Пивень. С.О.».
Княжеский эмиссар понимал, что послание зашифровано, хотя отправитель особенно не старался скрыть смысл сего письма, вероятно, написав его в спешке и применив простейший способ шифрования. Почерк был размашистый, однако неаккуратный, скорее всего принадлежавший руке далеко не знатной персоны. К тому же, Демиан вычислил, что некоторые буквы, вроде «Я» и «Б» написаны с характерным для горовиков стилем с сильно завивающимися концам. ЯГ – вероятно, означало Ясеневый Город, столица княжества Эшторн, откуда, по словам Эстора Якела, и прибыл отряд из Гильдии Отверженных. Под троицей, конечно же, имелись ввиду рынды, охранявшие десятника. Княжеский эмиссар бывал в столице Эшторна довольно часто, однако трактиров под названием «Дивный Пивень» он не знал. Что касалось подписи отправителя – здесь у командора были сплошные вопросы.
Выехав на Змеиную улицу, княжеский эмиссар направился в сторону княжеского замка Побратим, расположившегося в Венценосном квартале Амберграда. Квартал, где проживала приближенная к княжескому двору знать, был огражден от остального города десятифутовым каменным забором, вдоль которого располагались сторожевые башни с лучниками, охранявшими покой князя. Как только Демиан миновал Стольные Врата, ведущие в Венценосный квартал, привычная взгляду серая местность городских будней, сменилась на роскошную картину празднества княжеского дома.
Дорога, вымощенная брусчаткой, плавно поднималась в гору. По обеим сторонам были высажены реликтовые деревья карликовых дубов, почитающихся во всех княжествах Эндердаля. Изредка доносилось пение еще не успевших проснуться соловьев, которое гармонично сочеталось с журчанием десятка фонтанов. В восточной части Венценосного квартала проживали приближенные к дому Фогот подданные Глэндэля, среди которых были герцог Айвист с многочисленным семейством, члены Тайного Совета и Расширенного Совета при князе Андане Фоготе. Здесь же находился и епископат и резиденция княжеского капеллана. В западной части квартала располагались простирающиеся на много миль виноградные поля, где лучшие виноделы выращивали для погребов князя редчайший сорт винограда – Лунная лоза. Замок, где проживал князь Фогот вместе с семьей и многочисленной прислугой, располагался на холме, в окружении яблочных садов и десятка аллей, где владетель Глэндэля любил прогуливаться вместе со своими придворными философами, часами обсуждая вопросы веры, морали и чести. Побратим был построен еще при правлении династии Альторн пятьсот лет назад. Название это было выбрано не случайно, ведь по задумке тогдашнего князя Оттора Альторна, замок должен был в точности повторять архитектуру самого большого и неприступного замка в Эндердале, расположенного в княжестве Альдерфор – Драконий Лог. На отстройку Побратима ушло не много не мало, а тридцать шесть лет и князь Оттор Альторн так не увидел итог творения, задуманного им. Конечно, архитекторам не удалось воссоздать подлинные размеры Драконьего Лога, ибо территория, отведенная под Венценосный квартал, не позволяла этого сделать. Однако внешне и даже по убранству Побратим был как две капли воды похож на своего старшего брата из Альдерфора. В замке было тринадцать башен, выполненных в форме драконьих хвостов. Центральная башня, где проживал сам князь, напоминала голову дракона с раскрытой зубастой пастью, которая служила балконом с прекрасным обзором на Амберград. Вокруг замка уже при правлении династии Фогот, был вырыт глубокий ров, преодолеть который можно было лишь с помощью опускающегося моста, который, впрочем, в мирные времена был опущен постоянно. На центральной башне даже издалека можно было видеть развивающийся флаг дома Фогот с изображением восьмиконечной белоснежной звезды на темно-синем звездном небе.
Мальчишки пажи, служащие при дворе князя и будущие детьми влиятельных вельмож из соседних княжеств, завидев появление командора, ринулись к нему на встречу, оставив детские забавы, коими они были увлечены уже сранья. Двоих из подоспевших Демиан Тольберт знал в лицо. Первым был светловолосый кудрявый мальчуган десяти лет по имени Тигль Анкильс, сын Эртика Анкильса, владетеля графства Эйндэн. Второй мальчишка, его ровесник, чернявый, с выглядывающей из носа соплей был внуком князя Онора Леггиля – Ардан Легилль. Дерзкий мальчишка поглядывал на первого разведчика, прикрываясь ладонью от восходящего солнца, и даже не подумывал о том, что почтить командора приветствием.
- Ты, - обратился княжеский эмиссар к Тиглю Анкильсу, первому, кто приблизился к нему и отвесил поклон. – Извести княжеского глашатая о том, что прибыл командор Демиан Тольберт и просит срочной аудиенции его высокопревосходительства.
Мальчишка поклонился и с блеском в глазах удалился в сторону главных ворот Побратима. Командор обвел взглядом всех прибывших пажей, коих около него скопилось не так уж мало, и выбрал самого худощавого мальчонку лет двенадцати, как будто специально миновав взглядом внука князя Легилля.
- Ты, - кивнул он в сторону мальчика, - отведи моего коня в стойло. Позаботься о том, чтобы конюх проверил подковы, накормил и почистил его.
Обрадовавшийся мальчуган едва сумел дождаться, когда первый разведчик спешится, чтобы взять его эйнденского жеребца под узды. Остальные мальчишки, явно испытавшие разочарование, что им не досталось службы, вернулись к беседке, где продолжили играть в «Королевский Турнир». По пути к главным воротам замка Побратим, Демиан ощутил, что кто-то настойчиво его преследует, нагловато дыша прямо в спину и едва ли не наступая на пятки. Командор Сумрачной Лиги ничуть не удивился, когда обнаружил за спиной того самого дерзкого мальчонку с чернявыми волосами и карими глазами, коего он нарочно проигнорировал. Внук князя Онора Легилля, сын виконта Раймона Легилля, с обиженной чуть ли не до слез физиономией, преследовал Демиана по пятам.
- Привык, что тебе все всегда достается? – улыбнувшись, проговорил княжеский эмиссар.
- Вы ведь знаете, кто я! – воскликнул мальчишка. – Мы с вами несколько раз присутствовали на ужинах у князя Фогота, вместе пили чай в летней резиденции и даже участвовали в конной прогулке!
- Я прекрасно помню тебя, Ардан, - спокойно ответил командор. – Однако ты забываешься. Никто не отменял манеры даже для детей глав знатных домов.
- Манеры? – презрительно всхлипнул мальчишка. – Вы же простолюдин из Княжеской Клоаки! У меня отличные оценки по этикету и я знаю, кому следует кланяться, а кому достаточно кроткого кивка.
- Ну что ж, - пожал плечами Демиан Тольберт, - тогда счастливо тебе оставаться.
Он подмигнул Ардану Легиллю и продолжил путь к замку.
Возле главного входа в обитель Андана Фогота командора уже встречал личный княжеский глашатай Тордэн Флобб. Это был двадцатилетний сутулый мальчишка со светлыми кудрявыми волосами и глазами цвета азура. Лицо его было повсеместно покрыто оспой, но даже это не мешало ему пользоваться спросом у местных барышень – важная должность перекрывала с лихвой все недостатки его внешности. Об этом малом Демиан Тольберт знал больше, чем сам князь, которому тот служил. Он понимал, что однажды, сын графа Кристора Флобба займет один из ключевых постов в княжестве, а у разведчиков должна быть информация на каждого высокопоставленного чиновника, какими бы родственными связями тот не обладал. Эту негласную задачу перед Демианом поставил сам князь еще несколько лет назад, когда тот был первым помощником командора Сумрачной Лиги, заподозрив некоторых из своих подданных в измене. Тольберт за неделю вычислил всех заговорщиков, среди которых был и тогдашний княжеский эмиссар – Роберт Лорн. Изменников казнили на центральной площади Амберграда, а Демиан Тольберт стал командором Сумрачной Лиги. После этого случая у него, как водится, не осталось друзей, зато существенно поприбавилось врагов. С тех пор он по крупицам собирал информацию о каждом серьезном потенциальном противнике князя, и если он выходил из под контроля, приходилось его ломать привычными для Сумрачной Лиги способами, коих в арсенале разведчиков пребывало в достатке. Козырем в рукаве Демиана был сам князь, который доверял ему больше, чем своей жене и этим командор всегда умело пользовался.
Тордэн Флобб как всегда с юношеской ухмылкой на лице, слегка дерзкой и провоцирующей, поприветствовал Тольберта и изящным жестом пригласил следовать за собой. Юноша был бодр, несмотря на ранний час, хотя князь Фогот обыкновенно просыпается уже после рассвета. Он был облачен в повседневную, но от этого не менее красочную, глашатайскую тунику цвета зимородка с вышитой на груди эмблемой дома Фогот, белые бриджи и тонкие синевато-серые полусапоги на каблуке. За поясом глашатая виднелась шпага, которой он, по информации Демиана Тольберта, владел весьма даже не дурно.
Флобб младший шел быстро, минуя нескончаемые мраморные коридоры, янтарные холлы и круговые лестницы, коими в достатке был оборудован Побратим. Первый разведчик Глэндэля посещал замок князя довольно часто, но к роскоши, любовью к которой славился род Фогот, он так и не сумел привыкнуть. Удел мышей – их темные норы, а не янтарные холлы, часто напоминал он себе. Главный коридор замка Побратим, ведущий в Зал Приемов, был расписан вручную лучшими мастерами Эндердаля – здесь повсюду красовались фрески с эпизодами из богатой истории дома Фогот, начавшей свое шествие еще в Эпоху Освоения. Освещенные хрустальными люстрами стены изобиловали портретами знатных представителей княжеской фамилии, начиная с первого представителя рода – короля Объединенного Королевства Эндердаль Буррона Фогота I и кончая действующим князем Анданом и его старшим братом Эрстаном, князем самого могущественно княжества Эндердаля Альдерфор, соседствующего с Глэндэлем на востоке. Перед массивными дубовыми дверьми Тордэн Флобб на несколько секунд задержался, дождавшись пока Демиан с ним поравняется, а затем помпезно распахнул двери и представил посетителя:
- Княжеский эмиссар и первый разведчик Глэндэля, командор Сумрачной Лиги - Демиан Тольберт.
Пройдя в центр Зала Приемов и склонив колено, как требовали того законы Эндердаля, Демиан поприветствовал своего князя.
- Ваше высокопревосходительство, - глядя в глаза владетелю княжества, проговорил командор.
Просторный чертог с потолками в пять ярдов, где князь Глэндэля совершал официальные приемы, был богат гобеленами на церковную тематику. Основной темой, между прочем, излюбленной болезненно верующим князем, было Второе Пришествие Единого, который воплотился на земле в образе придумавшего грамоту философа – Хостера Тосса. Четыре эркера Зала Приемов были отделаны радужной мозаикой, что в лучах восходящего солнца придавало внутреннему убранству залы особый эффект. Князь Андан Фогот, владетель княжества Глэндэль, восседал за своим рабочим столом из мрамора, на котором расположилась подробная карта Эндердаля. Он был еще молод, всего лишь на десяток лет старше самого Демиана, однако волосы его уже давно стали цвета камелии, груз власти, коей был обременен один из самых могущественных людей в Эндердале, сделал его осанку неровной, а взгляд сизых глаз потускневшим. Густые белоснежные бакенбарды грациозно покрывали впалые щеки Андана Фогота, став неотъемлемым элементом его туалета, а заодно создав настоящий всплеск моды на бакенбарды во всем княжестве. На князе был модный атласный жакет малахитовых оттенков, расстегнутый на три верхние пуговицы и подпоясанный черным галуном. Такие вольности в одеянии Андан Фогот мог себе позволить, находясь в компании лишь трех людей – своей княгини-жены, командующего регулярной армией маршала Аллена Бурелома и командора Сумрачной Лиги Демиана Тольберта.
- Здравствуй, Демиан, - мелодично пропел князь, приветствуя своего эмиссара. Голос Андана Фогота был певуч и протяжист. – Можешь подняться. Не желаешь выпить?
- Вынужден отказать, - ответил командор, поднимаясь с колена.
- Тяжелая ночь?
- Скорее утро.
Андан Фогот поднял глаза к небу, мысленно обращаясь к Единому, и вздохнул, в своей непринужденной и меланхоличной манере, сложив руки на груди.
- Твои ранние или же ночные визиты всегда приносили только дурные вести, - продолжил князь. – Добрые новости всегда ждут, в отличие от лихих, не так ли?
- Истинно так, мой князь, - кивнул княжеский эмиссар.
- Что ж, - вздохнул владетель Глэндэля. – Докладывайте свои дурные новости, командор Тольберт.
- Тремя часами ранее произошла стычка между офицерами Сумрачной Лиги и членами Гильдии Отверженных, - отчеканил первый разведчик. – В результате бойни, двое членов преследуемой законами Эндердаля организации, были убиты, один взят в плен. Еще одному удалось уйти. Все четверо являются представителями малой расы горовиков. По имеющейся информации члены Гильдии Отверженных выполняли на территориях княжеств Глэндэль и Эшторн какое-то важное задание. На данный момент известно о том, что Гильдией в ближайшее время планируется подрывная операция в Ясеневом Городе.
Командор окончил доклад, ожидая реакции князя.
- На твоей груди уже нет места для наград, Тольберт, - наконец, проговорил Андан Фогот в совершенно спокойной и свойственной для него манере. – А ты все рвешься к новым. Напиши подробный рапорт об утреннем происшествии и передай его моему фактотуму. Посмотрим, чем можно будет тебя порадовать.
- За годы службы в Сумрачной Лиге меня стало тяжело чем-либо порадовать, ваше высокопревосходительство - ответил Демиан. – Лучше уделить внимание двум офицерам, что были со мной в «Вороне и Волке» – Бэтчу и Ортеллу.
- У них еще все впереди, - махнул рукой князь, закатив глаза. – Не засоряй мою голову лишней информацией, Тольберт. Укажи о них в рапорте и твои мышки получат сполна, будь уверен. Скажи мне лучше, что ты намерен делать с плененным горовиком?
- Об этом я еще не думал, однако, этот пленник является довольно ценным экземпляром, который способен многое поведать об устройстве и деятельности Гильдии Отверженных на территории Эндердаля.
- Я думал, эти Отверженные уже давно канули в Лету…
- Только за последний год от их рук погибли тридцать шесть подданных Глэндэля, ваше высокопревосходительство.
- Это же просто бич какой-то! – хлопнув ладонью по столу, выругался князь, настроение которого менялось уже не первый раз за одну только беседу. – Проклятые изменники! Все эти нелюди, когда они уже повымрут наконец?
- Такими темпами уже скоро, - пробубнил себе под нос командор.
- Прикажи отправить сокола князю Легиллю, - продолжил Андан Фогот. – В письме изложи свои соображения по поводу этой Гильдии Отверженных и дипломатично намекни, что за ним должок.
- Я бы не стал этого делать, - воспротивился Демиан.
- Это еще почему? – приставив руки к бокам, спросил князь.
- Во-первых, у Гильдии Отверженных имеются лазутчики по всему Эндердалю и почта, конечно, не исключение. Если руководству Отверженных станет известно о том, что их план раскрыт, они надолго залягут на дно, и мы упустим все нити, к которым так долго подбирались. Во-вторых, отдавать этот лакомый кусок князю Легиллю было бы, простите, небывалой оплошностью. Делиться разведывательной информацией с соседним княжеством, конкуренция с которым на данный момент достигает пика, равнозначно фатальной стратегической ошибке. И, наконец, в-третьих, я сам хотел бы заняться этим делом и отправиться в Ясеневый Город.
- Ну, хитрец, - ухмыльнулся князь Фогот. – Все лавры себе хочешь присвоить? До чего же ты жаден, Тольберт. Ой, как падок на славу… Но этим ты мне и нравишься. К тому же, у меня возникла идея.
Демиан весь превратился в слух, потому как к идеям, возникающим в голове у Андана Фогота, он до сих пор не мог привыкнуть.
- Со дня на день в Ясеневый Город выдвигается отряд, состоящий из офицеров и солдат регулярной армии Глэндэля. Этот поход строго засекречен, так как среди его участников будет одна высокопоставленная особа, а именно внук князя Легилля Ардан. Дед словно обезумел в желании срочно повидать внучка, представляешь себе? Мальчишка еще весной посещал Эшторн и виделся с родственничками, а тут ему вновь приспичило домой. Никогда не понимал этих Легиллей.
- Задача отряда – доставить Ардана Легилля в Ясеневый Город? – спросил Демиан Тольберт.
- Именно, - кивнул князь. – Я не знаю, что за проблемы возникли у этих Легиллей, будь они неладны, но Онор прислал в Амберград уже шесть писем с просьбой ускорить процесс депортации мальчишки. У ясеневых князей всегда были проблемы с дисциплиной и этот не исключение. А ведь я говорил Онору, когда тот просил взять его внука в пажи, что мне нужны настоящие оруженосцы, а не плаксы, вечно просящиеся к маме.
Князь покачал головой и сжал губы, выказывая свой непомерный гнев.
- Что ж, - почесывая бороду, сказал эмиссар. - Я могу выдвинуться вместе с отрядом и под прикрытием добраться до Ясеневого Города. Я прошу выделить мне и моим людям пять мест.
- Пять мест? – воскликнул князь. – Куда тебе столько, Тольберт? Это уже не отряд, а целая армия, которая только и будет делать, что привлекать внимание нежелательных глаз.
- И, тем не менее, - настоял командор, - я бы не просил, не будь под моей просьбой надежных оснований. Пять мест в отряде – это то, что мне нужно.
- А, пес с тобой, - махнул рукой Андан Фогот. – Сообщу графу Бурелому, что в отряде пополнение из пяти мышей.
- Цели пополнения, естественно, остаются между нами, - уточнил Демиан Тольберт.
- За кого ты меня принимаешь?
- Благодарю, ваше высокопревосходительство, - кивнул командор, дабы не разжигать княжеский гнев.
- Что ж, если у тебя на этом все, ты можешь быть свободен, Тольберт, - сказал князь.
- Есть еще кое-что, - нехотя проговорил княжеский эмиссар и Андан Фогот вопросительно впился в него взглядом.
- Это касается герцога Айвиста.
Теперь уже сам князь превратился в слух, ибо любая тема, связанная с герцогом интересовала его куда больше политических интриг и властных перипетий.
- Говори, Тольберт, не томи.
- Вчера Якон Айвист, - понизив голос, проговорил командор, - встречался с княгиней в третий раз. Встреча проходила в Солнечном Чертоге. Слуги, все кроме кастеляна, были распущены, дабы не вызывать лишних толков. Они провели в тереме порядка двух часов, после чего княгиня отправилась в Побратим верхом, а герцог убыл в свои владения.
Князь молчал, судорожно барабаня пальцами по столу. Взгляд его бегал по горнице и только спустя какое мгновение он вновь уставился на первого разведчика.
- Это все? – наконец спросил он.
- Все, - кивнул Демиан Тольберт.
- Свободен, - рявкнул князь.
Командор учтиво поклонился и покинул залу. Андан Фогот, убрав руки за спину, впился своим въедливым взглядом в окно, открывающее вид на внутренний двор замка Побратим, который уже слегка осветило летнее солнце. В этот ранний час слуги убирали двор от лошадиных отходов, кухари уже вовсю готовили для княжеского завтрака блюда, а целая кавалькада из желающих аудиенции придворных и высокопоставленных лиц уже выстроилась в продолжительную очередь перед кабинетом княжеского фактотума для записи на прием к владетелю княжества Глэндэль. Андану Фоготу почему-то вспомнился младший брат Демиана Тольберта – Миртэл, который возглавлял княжескую гвардию Ясеневого Города. Князь даже улыбнулся, до сих пор не смекая, как это удалось двум простолюдинам из самых низов взлететь до таких небывалых высот и занять столь значимые посты в двух княжествах Эндердаля. Владетель Глэндэля невольно подумал о своем двоюродном брате Эрстане, князе самого большого и могущественного княжества в Эндердале - Альдерфор. Брат, тень и авторитет которого всю жизнь смурой тучей нависали над нынешним владетелем Глэндэля. В их жилах течет кровь первых правителей Королевства Эндердаль, каким оно было до Второй Войны с Новым Дунгмаром. Королевская кровь, благодаря предкам, сохранившая свою чистоту и силу. Кровь, о которой испокон веков слагались легенды.
Князь Андан Фогот трижды позвонил в золотой колокольчик, скучавший на его мраморном столе, и уже через мгновенье в зале появился глашатай Тордэн Флобб. Мальчишка поклонился в проходе и спросил, чем может быть полезен его высокопревосходительству в характерной для него насмешливой манере.
- Доложи герцогу Айвисту мое приглашение на завтрак, - отдал распоряжение князь.
- Будите завтракать в Малой Зале? – осведомился глашатай.
- Пусть нам накроют в летней резиденции. Погода обещает быть располагающей.
- Доложить ее высокопревосходительству о том, что завтрак будет проходить в Солнечном Чертоге?
- Пусть княгине сообщат, что сегодня я весь погружен в дела и не могу уделить ей времени, - подумав, ответил князь. – Ты можешь идти, Флобб.
Глашатай исчез и за дверьми послышался удаляющийся стук его каблуков. Андан Фогот застегнул жакет на все пуговицы и ворот неприятно сжал горло. Накинув на плечи вельветовую тунику, князь покинул Зал Приемов и направился в Солнечный Чертог – летнюю резиденцию дома Фогот, расположенную близ Побратима. Члены княжеского рода, столь влиятельного и могущественного в Эндердале, взирали на идущего по коридорам князя с портретов. Первый провозглашенный король Королевства Эндердаль Буррон Фогот I, напоминающий больше дикаря своей густой неопрятной бородой, смотрел с портрета властным взглядом могущественного человека, под чьим знаменем более тысячи лет назад объединились раздробленные земли Эндердаля. Личность первого Фогота обрастала все большими легендами, и теперь уже было не отличить – где вымысел, а где достоверности, записанные в летописи хранителями времени. Были на портретах и такие представители династии как Ровлен I Фогот по прозвищу Жестокий, Эрстан I Фогот Благочестивый, Балистан II Фогот Отважный, сумевший выиграть Первую Войну с Новым Дунгмаром в 433 году Эпохи Покорения, последний король Эндердаля Тиборн III Фогот, убивший себя, узнав, что Вторая Война с Севером проиграна. Были на портретах и князья из дома Фогот, правившие княжеством Альдерфор, после того, как Эндердаль был раздроблен на восемь самостоятельных княжеств в 822 году. Первый князь Альдерфора Ровлен Фогот, Грирон Фогот, который попытался в 1012 году объединить княжества, и был казнен за мятеж собственными вассалами, Эвирон Фогот – прямой потомок нынешних князей, который приходился прапрадедом Андану и Эрстану. А также Торн, Милорн и Тайрон, являвшиеся владетелями Альдерфора и Глэндэля прадедом, дедом и отцом, соответственно. Взгляд Андана Фогота приостановился на Торне Фоготе, прадеде, о котором еще при жизни слагали легенды. Самая известная легенда о князе называлась «Хитрец Торн» и повествовала о том, как путем череды хитростей и заговоров князь Фогот привел своего брата к власти в княжестве Глэндэль. Конечно, существовало множество версий этой истории, которые видоизменялись с учетом стороны рассказчика и стороны источника, описавшего события тех времен. На портрете, слегка подсвечиваемом лампадкой, был изображен худощавый мужчина с высокомерным взглядом, острым носом и впалыми щеками на чистом лице. Облачен Торн Фогот был в черный сюртук, надетый поверх белоснежной туники с изображением герба дома Фогот на левой стороне. Князь правил Альдерфором с 1365 по 1381 годы Эпохи Покорения. Княжеством Глэндэль в те времена владела могущественная династия Альторн, главой которой был князь Болл. Болл Альторн был молод, однако Дикая болезнь, поражающая желудок, терзала его уже долгие годы, и место князя готовился занять его старший сын – Обен. У князя Альторна было двое братьев, каждый из которых имел по два сына, а младший брат – Мирот, был отцом еще и дочери. Все началось с турнира, который организовал князь Торн Фогот в честь своего тридцатилетия, прозванного «Черным Турниром». В княжество Альдерфор съехались сотни знатных персон, решивших испытать свои доспехи на прочность и заявить о себе на весь Эндердаль. Прибыли на турнир и сыновья князя Глэндэля – Обен и Тьон Альторны, славившиеся как превосходные мечники и наездники, и претендовавшие на победу. Обен Альторн, старший сын князя Болла выиграл общий турнир, разгромив в финале главного гвардейца из Эридоса. Однако в общей схватке, проходившей на второй день турнира, Обену достался никому доселе неизвестный соперник из Юхара по имени Эхус. Это был семифутовый южанин со смуглой кожей весом в семь с половиной стоунов. Говорили, что Эхус был простым наемником, прибывшим на турнир по личному приглашению князя Фогота. Другие утверждали, что южанин был знатных кровей и обладал на родине титулом хана. Как бы там ни было, Эхус поразил Обена Альторна во время общей схватки своим мечом прямо в шею. Старший сын Болла Альторна скончался на месте. Смерть наследника Глэндэля вызвала многочисленные спекуляции, и южанина было решено предать княжескому суду. Однако князь Торн Фогот оправдал Эхуса, ссылаясь на случайность его удара. Раздосадованный такими результатами княжеского суда младший брат Тьон в порыве ярости вызвал Эхуса на дуэль, от которой тот просто не мог оказаться. Было решено биться на мечах. Виртуозно владеющий ятаганом южанин не оставил шансов четырнадцатилетнему Тьону в бою и нанес ему сокрушительный удар в грудь. Мальчишка боролся со смертью шесть дней и личные знахари князя Фогота делали все, чтобы спасти его жизнь, однако этого оказалось недостаточно. «Черный Турнир» оказался трагическим для дома Альторн, а персона князя Торна Фогота стала обрастать всевозможными спекуляциями. Прошло два года, и от Дикой болезни скончался князь Альторн, оставив после себя лишь двух братьев. Старший брат Эрбин, унаследовавший титул и ставший владетелем Глэндэля славился тем, что был слишком падок на женщин и вино. Власть окончательно развратила его, сделав Эрбина невыносимым правителем как для дворян, так для подданных. Его младший брат – Брист, воспротивился правлению Эбина и попытался свергнуть его, организовав мятеж. Однако князь Эрбин Альторн обратился за помощью к князю Альдерфора Торну Фоготу и получил ее. Князь Фогот предоставил в распоряжение Эрбину трехтысячную армию, с помощью которой Пьяный Князь разгромил мятежников, а родного брата вместе с двумя его сыновьями повесил. По прошествии еще одного года князь Альторн отбыл на Лазурные Острова для подписания торговых договоров. Говорят, что его нашли мертвым в луже собственной блевоты в одном из постоялых дворов с перерезанным горлом. Князем Глэндэля стал старший сын Эрбина Дьюс, недолго скорбевший по отцу. Младший сын Пьяного Князя Брэнтон затеял расследование смерти отца и даже поговаривали, что он напал на след убийц, прибегнув к помощи разведчиков из Сумрачной Лиги. Расследование предприимчивого Брэнтона так не было окончено, ибо сам младший сын князя скоропостижно скончался от неизвестной знахарям болезни в возрасте шестнадцати лет. Князь Эрбин, сблизившись к тому времени с князем Торном Фоготом, как с ближайшим союзником и покровителем, согласился внять просьбам владетеля Альдерфора и выпустить из темницы единственную дочь своего младшего брата-мятежника Фильву, а также сыграть свадьбу между двенадцатилетней девушкой и родным братом Торна сорокалетним Флатерном Фоготом. После того, как союз между Альторнами и Фоготами был заключен, князю Торну оставалось ждать, когда вино сведет Пьяного Князя в могилу. Ждать было не долго – через три года после свадьбы между Фильвой Альторн и Флатерном Фоготом князь Эрбин умер от отравления вином. Единственной прямой наследницей по княжеской линии Альторн оставалась пятнадцатилетняя Фильва, жена Флатерна Фогота, что позволило брату Торна Фогота стать полноправным владетелем Глэндэля. С тех пор княжеством Глэндэль правит дом Фогот.
Князь Андан Фогот поежился от одной только мысли о том, каковым на самом деле был его прапрадед. Конечно, сами представители дома Фогот уповали на то, что череда трагических для семьи Альторн событий, была лишь чистейшей случайностью. Однако сам князь, да и его ближайшее окружение знали – Торн Фогот сделал все, чтобы его брат стал владетелем Глэндэля. Подданные княжества тоже все прекрасно понимали и если раньше, когда князь Андан Фогот проезжал по улицам Амберграда, простолюдины, завидевшие его карету, предпочитали просто отвернуться, то теперь ему все чаще докладывали о том, что люди ненавидят дом Фогот. Командор Сумрачной Лиги Демиан Тольберт рекомендовал князю не покидать пределы Венценосного квартала, ибо недовольство князем только возрастало. Это и не мудрено, ведь один из древнейших домов Эндердаля Альторн правил Глэндэлем более тысячи лет. И даже теперь, через три поколения, Андан Фогот ощущал на себе те тысячи проклятий, которые жители Глэндэля отпускали в сторону Торна Фогота десятки лет. Ничего не забыто. Время не справилось со своей задачей и не смогло стереть из памяти людей те жестокие времена борьбы за власть. Андан Фогот это прекрасно понимал и даже где-то в глубине души к своим сорока годам он знал, что никогда не одобрил бы поступок прапрадеда. Теперь ему ничего не оставалось, кроме как молиться Единому о спасении своей души.
Князь вышел из замка, вдохнув свежий утренний воздух полной грудью. Соловьиные трели в садах Венценосного квартала немного подняли Андану Фоготу настроение и на его бледном лице даже вырисовалось некое подобие блаженства. Князь не спеша двигался по брусчатой дороге, выложенной в садах специально для него. Мимо проходили представители знатных семей, проживающих в Венценосном квартале и спешащих по своим делам в город или же за его пределы. Встречающаяся на пути князя знать с удивлением кивала и раскланивалась князю, выказывая почтение, не в состоянии скрыть недоумение от такой внезапной встречи с владетелем Глэндэля, каждое мгновение которого было расписано на долгие месяцы вперед. Кто-то даже пытался подсунуть Андану Фоготу «наиважнейшие» бумаги, подписание которых не требует отлагательств, однако князь отсылал проныр к своему фактотуму, прикрываясь неотложностью дел, на решение которых он спешил.
В западной части Венценосного квартала расположился Солнечный Чертог или летняя княжеская резиденция, выстроенная еще при первых правителях Глэндэля из династии Альторн. Солнечный Чертог представлял собой трехэтажный каменный терем с остроконечными твердынями, крыша которого была покрыта металлическими чешуйками, отражающими солнце. Здесь были сады, где рос виноград, груши, сливы и персики, десяток беседок для чаепитий и конюшни с двумя десятками отборных эйнденских скакунов для летних прогулок по полям, раскинувшимся к северу. Заведовал Солнечным Чертогом кастелян в пятом поколении Донал Прыль, предки которого служили еще дому Альторн. Тридцатилетний кастелян, получивший весть о том, что князь возжелал отзавтракать в своей летней резиденции, встречал Андана Фогота у ворот и был весьма поражен, когда князь пришел собственно сам, без свиты и даже без лошади.
- Ваше высокопревосходительство, - поклонился кастелян, приветствуя хозяина. Это был среднего роста эндердалец, с узкими плечами, массивной челюстью и вьющимися светлыми волосами. Донал Прыль был известен своим увлечением лошадьми и князь, прознав об этом, приказал возвести на территории Солнечного Чертога конюшни, поставив кастеляна заведовать ими.
- Здравствуй, Прыль, - кивнул князь. – Как поживают мои малышки?
- Все здравствуют, - ответил кастелян, подняв голову. – Лихая понесла, а Ледокол уже пошел на поправку.
- Славно, славно, - как будто не внимая сказанному, проговорил князь. – К завтраку все готово?
- Все, как вы любите. Перепелиные яйца в сырую, луковый суп, пшеничный хлеб со сметаной и карамельные фрукты.
Андан Фогот удовлетворительно кивнул и направился к беседке, где был накрыт стол и подле которой четверо слуг довольно правдоподобно изображали суету. Князь присел на свое место и отпил немного воды, подкрашенной красным вином. Герцог Айвист появился немногим позже, прибыв в Солнечный Чертог верхом на своем белоснежном скакуне. Он отдал коня кастеляну Прылю и, прибыв к столу, поклонился князю Фоготу, приветствуя его.
- Садитесь, герцог, - проговорил князь.
- Могу ли я предполагать, что причиной нашего незапланированного завтрака стало из ряда вон выходящее событие, князь? – поинтересовался Якон Айвист, явно не довольный тем, что его оторвали от дел в замке и заставили скакать на окраину.
Герцог был вторым, как это водится для людей его положения, человеком в княжестве, обладая всеми теми качествами, коими наделены сильные мира сего. Помимо знатного происхождения, истоки которого были отмечены учеными-генеалогами, Якон Айвист обладал нечеловеческой проницательностью и превосходным чутьем, присущим волкам, скрывающимся от разъяренных псов во время охоты. Это был довольно высокий молодой человек сорока с лишним лет, одетый по-щегольски в зеленый кафтан из юхарского шелка, плотные бриджи и легкие короткие сапожки из кожи. Голову герцога покрывала широкополая шляпа, края которой были по-модному подвернуты. Якон Айвист был обладателем по-юношески красивого гладко выбритого лица без единой морщинки, зеленых шальных глаз и победоносной улыбки. Андан Фогот не сомневался, что герцог таит в себе столько же пользы, сколько и опасности и поэтому за ним всегда наблюдали лучшие люди из Сумрачной Лиги, о чем сам герцог, конечно же, прекрасно знал.
- Вы, как всегда правы, - кивнул в ответ Андан Фогот. – Причиной данного завтрака мы будем считать получаемую мной в течение продолжительного времени информацию, в которой вы, герцог, являетесь основным фигурантом.
- Коль так, - без чуточки смятения, парировал Якон Айвист, - предлагаю вам, князь поговорить начистоту. К чему эти гримасы недовольства и раздражительности? К чему эти скрипы зубами по ночам и нервные высказывания? Давайте будем мужчинами, в конце концов!
- Согласен, - ответил князь. – Поэтому смею, пока в приватной обстановке, обвинить вас в интимных связях с моей женой, княгиней Глэндэльской и жду от вас объяснений.
Герцог улыбнулся и взял с чаши гроздь винограда.
- Смею заметить, что вы, князь, поступаете в весьма непривычной для себя манере, и поэтому негодую, теряясь в догадках, что вы задумали на мой счет?
- Хватит юлить, Айвист, - тяжело вздохнул Андан Фогот. – Вы сознаетесь в том, что имеете интимные сношения с княгиней Глэндэльской? Отвечайте мне.
- Вы и сами знаете, что это так, князь, - спокойно ответил герцог.
- Я бы мог отравить вас с помощью моих людей из Сумрачной Лиги и выставить это как болезнь, - сказал Андан Фогот. – Жену свою я бы мог отправить в монастырь к Его Детям, где она дала бы обет молчания. Так, верно, мне должно было бы поступить в соответствии с неписанными законами чести дворян.
- Но вы так не поступили.
- Не поступил, ибо благо княжества для меня важнее, нежели личная месть. Я слишком дорожу вами, герцог, как одним из лучших управленцев в княжестве. Но вот, однако, дилемма, которая терзает меня и мучает – чем-то рано или поздно нужно будет поступиться, ибо так продолжаться дальше не может. Обычно совета в такого рода случаях я прошу у вас, Якон Айвист, но теперь мне надлежит решать все самому.
- И каково же будет решение вашего высокопревосходительства? – осведомился герцог.
- К княгине-жене я уже давно не испытываю чувств, это правда, - холодно проговорил князь. – Последний раз я прикасался к ней, когда мы ездили в княжество Дорхем на грязевые ванны пять лет назад. Немудрено, что она нашла себе любовника… Однако, вы нанесли урон моей чести, посмев сделать подобный шаг, герцог. Вы наплевали мне в душу и теперь я готов ожидать от вас чего угодно.
- Мы с княгиней любим друг друга, - совершенно неожиданно и даже как-то презрительно сказал Якон Айвист. – Наши отношения длятся уже давно, князь, и горе тем разведчикам, которые выяснили это только теперь. В ваших руках поистине сильнейший инструмент власти в княжестве – Сумрачная Лига во главе с командором Тольбертом и армия, возглавляемая графом Буреломом. Но у вас нет главного, Андан… У вас нет народа. Подданные Глэндэля все еще живут с памятью о вырезанном вашими предками доме Альторн, основавшем и развившем эти земли. Они никогда не примут чужаков, которые хитростью и жестокостью захватили власть. А если копнуть глубже, уважаемый князь, то и знать никогда не примет вас. Те лицедеи, идущие на поклон к самому Андану Фоготу, в чьих жилах течет королевская кровь. При первых же позывах, при первых же сомнениях они пойдут против вас, князь, и вы прекрасно это осознаете.
- За моей спиной вся мощь княжества Альдерфор и авторитет Эрстана Фогота, - пораздумав, выпалил князь. – К тому же, смею вам напомнить, герцог, что наследников у дома Альторн не осталось. Мой прапрадед или же сам Единый, почем мне знать, позаботились об этом.
- А вот здесь, князь, - герцог широко улыбнулся, демонстрируя свои идеально ровные зубы, - вы глубоко ошибаетесь. У Пьяного Князя, верного союзника Торна Фогота был побочный сын по имени Эмит, про которого все в погоне за властью позабыли. По законам Эндердаля бастарды имеют право на наследование титула и земли, если иных близких родственников не осталось. К тому же, незаконнорожденные мальчики имеют превосходство даже перед девочками, а ведь именно на дочери князя Эрбина женился ваш пращур Флатерн, унаследовав эти земли. Верные дому Альторн люди сумели вывезти бастарда на Лазурные Острова, где он рос и воспитывался рассказами о могуществе его предков. И теперь, когда на дворе 1434 год Эпохи Покорения и династия Фогот плотно пустила корни в чужеродном княжестве Глэндэль, правнук Эрбинского бастарда, озлобленный и одурманенный мыслью о несправедливости только и ждет, когда настанет его час. И час этот близко, поверьте.
Андан Фогот почесывал подбородок, внимательно слушая герцога.
- Если бы зрел заговор, - процедил, наконец, он, - офицеры Сумрачной Лиги давно раскрыли бы его.
- А никакого заговора и нет, - ответил Якон Айвист. – Все выжидают удобного момента. В том числе и законный претендент на ваше место.
- Мне ничего не стоит схватить потенциальных мятежников, в числе которых и вы, герцог и придать их суду. Все произойдет настолько быстро, что вы даже ничего не поймете.
- Это и будет той самой искрой, которой все ждут, князь, - пожал плечами герцог. – Поймите, я не против вас. Всю свою жизнь я служил дому Фогот верой и правдой. Да, я всегда руководствовался слепой жаждой власти и богатства. Только эти желания вели меня вперед и никакие больше. Я всегда был там, где должен быть, чтобы упрочить свое положение. Патриота из меня, увы, не вышло, зато получился прекрасный стратег и управленец, выведший княжество на новый уровень по обороту торговли и военной мощи. Все это было сделано лишь ради того, чтобы оставаться на плаву. Сухой расчет и ничего больше…
Герцог о чем-то призадумался и продолжил.
- Так было до тех пор, пока в моей жизни не появилась она. Ваша княгиня-жена, Адалия Фогот. Уже не молода, но по-настоящему прекрасна, умна и грациозна, как сама весна. Я, никогда не бывши женат, даже и представить себе не мог, что такие женщины существуют. Мы полюбили друг друга и я обрел иной смысл жизни. Все, что я делал до этого, все, чем я жил, вмиг померкло. Все мои мысли занимала она и я понял, что имели ввиду философы, размышляя о таком чувстве, как любовь. Скажу вам князь, что я всегда был на вашей стороне. Я уважал вас как мужчину и правителя. Но теперь, когда в моей жизни появилась Адалия, я стал смотреть на вас как на соперника, как на врага. Мое уважение превратилось в ненависть за то, что вы сделали с полной сил женщиной, за то, что вы удостаивали ее внимания не больше, чем достойна собака. Мое призрение к вам существует исключительно на животном уровне, и я надеюсь, что вы понимаете, о чем я говорю. Я презираю вас за то, что вы не замечаете ее красоты что вы не чтите ее мудрость. Это как противостояние двух бьющихся между собой рыцарей – они готовы убить друг друга, но оба они понимают, что турнир рано или поздно закончится, и они снова сядут за один стол и будут в десятый раз обсуждать этот бой за кружкой крепкого эля.
- Вы мне не соперник, герцог, - покачал головой Андан Фогот. – Я могу раздавить вас как муравья, вы ведь и сами это прекрасно понимаете.
- Вы глупейший из людей, если так думаете, - проговорил Якон Айвист. – И вы еще глупее, если не познали настоящую любовь. Я открыт перед вами, князь, только потому, что интриги и заговоры ниже моего достоинства. Честь для меня все еще не пустое слово. Скажу прямо, что если бы сегодня случился переворот и я не любил бы Адалию, я встал бы на вашу сторону и помог бы вам вернуть власть. И я уверен, что вместе мы бы сделали это. Но вы сами прекрасно понимаете, что существует это треклятое «если»…
- Ваши откровения, герцог, только потешают меня, видит Единый. От этой вашей любви вы совсем обезумили. Думается мне, что придется заключить вас темницу Тортога, а мою женушку отправить к монахам, чтобы там она целиком и полностью познала, что такое настоящая жизнь во имя Единого без мужских ласк и сладких словечек.
- Я предлагаю вам другой вариант, - процедил сквозь зубы герцог Айвист. – Отрекитесь от титула и земель, признайте право на Глэндэль за Тильдо Альторном, истинным его владетелем по законам Эндердаля. Исчезните из этих земель, например в княжестве вашего брата, и постригитесь в монахи. Такой поступок будет по достоинству оценен подданными Глэндэля и, видит Единый, только так можно избежать кровопролития.
Князь Андан Фогот смерил герцога презрительным взглядом и поднялся с места, утирая рот салфеткой.
- Кровопролития не избежать, - тихо сказал он и отправился прочь.
- В этом противостоянии есть только вы и я, - высказал ему вдогонку Якон Айвист и князь на какое-то время приостановился, не оборачиваясь. – Не впутывайте туда Адалию, она всего лишь хотела почувствовать себя женщиной.
- И ты оказался тут как тут, - буркнул князь и продолжил свой ход.