Дождь

 Сон уходил. Я ощутил свое тело, развалившееся за грязным столом. В сознание вползал сыроватый запах таверны, негромкий говор постояльцев, шум дождя за окном, возвращались все ощущения.
 Мне не хотелось просыпаться, сон еще маячил на грани рассудка. Я пытался его схватить, затолкать обратно в голову. Он был такой хороший, чистый, добрый. Так не хотелось возвращаться снова к темному помещению, освещаемому редкими свечами, пропитым рожам и дождю.
 Дождь. Мутная вода лилась с неба уже почти неделю. Прислушавшись, я и сейчас слышал этот беспрерывный, тоскливый шум за наглухо затворенными ставнями. Уже четвертый день я стоял в таверне, или пятый, время сливалось в однообразный серый поток.
 Издав глухое мычание, я нехотя разлепил веки. Приподнял голову над грубо сбитым деревянным столом, окинул комнату мутным взглядом. Все тот же народ. Несколько одиночек, вроде меня, две компании разной степени шумности, жмущаяся друг к другу парочка, трактирщик, тренькающий на лютне менестрель. Картина почти не менялась с того дня, как я здесь остановился, спасаясь от ливня.
 На моем столе стояла кружка из под эля, валялись хлебные крошки. Вновь зажмурившись, я втянул запах окружения. Сырое дерево, витающие ароматы незамысловатой еды, еле заметный оттенок мокрой одежды, человеческий пот. Вытер рукавом влажный нос. Махнул рукой девке, чтоб принесла чего-нибудь выпить.
 У меня возникло стойкое чувство, даже не дежавю, а истинная память – так уже было. Вчера. И позавчера. Я не смог сразу вспомнить, сколько раз повторялась одна и та же приевшаяся ситуация.
 Даже не столько из интереса, а скорее что бы просто хоть что-нибудь сделать, я просмотрел трактир в спектре Силы. Первым делом взгляд притянула пара влюбленных за крайним столом. Их ауры сияли на все помещение, почти сливаясь в одну. Слепящее янтарное зарево, оранжевое по краям и кипящее золотым в середине, оно разливалось во все стороны. Через весь трактир до меня долетали волны теплого солнечного эфира. Ух ты. Настоящая, искренняя, редко такое встретишь… Эти двое, сами того не подозревая, одаривали всех своих соседей толикой своего счастья, которого у них было в избытке. Грустивший в углу менестрель улыбнулся, взглянув на них. Ребенок, до того сидевший с отцом, подвинулся на лавке поближе к ним. Он сидел к ним спиной и не видел их, просто почувствовал исходящее тепло, пусть и не материальное.
 Остальные люди имели менее яркие души. Тлеющие желтыми угольками ауры болтающих мужиков, коричневая слякоть спившегося пройдохи через стол от меня… Пардон, не только люди. На широкой скамье у стены развалился огр. Он только что умял жареную кабанью ногу, и теперь был абсолютно счастлив. Сытость, удовольствие и ощущение своей полной неуязвимости давали сильную красную гамму, впрочем, ни капли не выливалось за его силуэт, для здоровяка сейчас во всем мире существовал только он сам. Простецкий, но очень эффективный тип души, что уж тут сказать.
 Я глянул дальше. За длинным дубовым столом сидели пятеро кнехтов. Вояки гасили эль кружками и громко разговаривали. Один пылал алой злобой, переживал неизвестную мне обиду.
Еще какой-то странный тип был абсолютно прозрачен. Либо носит маскировочный амулет, либо он маг и сам скрывает ауру. Черт с ним, мало ли какие шпики шастают по западному тракту… Я не стал подкапываться под его защиту, мне это ни к чему.
 Напоследок отметил поблескивающий золотым святой крест на несущей балке в центре комнаты. Трактир, стало быть, освящали. Не сам хозяин, скорее всего, он был человеком приземленным. Наверное обратился к местному попу.
Золотой крест... Мне вдруг вспомнились времена, когда церковь поднялась к своему нынешнему статусу.

Былое.

Было это уже прилично лет назад. Я тогда только-только вышел в мир. Мое обучение под руководством Гайджи закончилось, и он отправил меня в мое первое путешествие, чтобы я применил свои навыки на практике. Я уже имел некие познания в чароплетстве и мог при желании навести шороху на целую деревню.
Через два года моего странствия я должен был добраться до городка Стецка, на севере Смежных королевств. До тех пор мне надлежало идти по миру, из города в город, и искать себе достойного испытания.
Кроме клинка, одежды и своего подарка - расписных поножей, наделенных магической силой, - мой наставник Гайджи дал мне крохотный кошелек с двумя десятками бронзовых, чего должно было хватить лишь на пару дней в городском постоялом дворе. Таким образом, необходимость пускать в ход свои навыки приходила сразу же: добравшись до лежащего в дюжине миль от владений Гайджи города Каира, я начал делать карьеру вора.
Я изучал сплетения городских улиц и локацию интересных мне мест: богатых домов, магазинов, лавок, нищенских ночлежек, застав стражников. Днем отдыхая в снятой в таверне комнате, ночью я неслышно скакал по крышам домов, прокладывая маршруты перемещения по городу и заодно пополняя свой достаток, заглядывая в чужие окна.
Через неделю я вышел на молодого богатого барона, растрачивающего доставшееся ему по наследству состояние, устраивая роскошные пиры в своем особняке в центре города. Я решил, что пора пустить его денежки на более продуктивные цели. Уже на следующее утро я, с заметно потолстевшей сумкой и запасом еды в дорогу, двигался через лес навстречу приключениям.
Так я путешествовал с места на место, не задерживаясь нигде слишком надолго. Надо заметить, не одним воровством и шпионажем я занимался в те дни. Я делал все, что мне было интересно, в этом и состояло мое задание. Я изучал науки, топографию, помогал людям, истребляя бандитов, за голову которых была назначена награда, очаровывал городских девчонок. Я составлял карту всех тех мест, где я проходил. Практиковался в чароплетстве сразу в нескольких направлениях: в основом я пробовал свои силы в оперировании физическими материями и в магии иллюзий, но зачастую в ход шли и лечащие заклятия. Я спас раненного рыцаря, истекавшего кровью, помогал сестрам в госпитале, однажды уберег целую деревню от эпидемии.
И вот, в один из тех дней, на втором году своих странствий, я набрел на крупные неприятности. Допустив ошибку в рассчете лунных циклов, я неправильно определил день наступления Кришты, - события, случающегося раз в семь лет, когда ночью Око пролетает сквозь созвездие Костра. Лично мне этот характерный пятилистник куда больше напоминает известное галюциногенное растение, нежели костер. Ну да ладно.
 Так вот, в этот недобрый час низко пролетающее над горизонтом Око багровеет, аки девичий румянец, раздувается, а как влетит между лучами Костра, так по всей земле как гакнет, да свет померкнет. И тотчас изо всех лесов дремучих, изо всех углов темных как попрет туман такой густой, словно молоко. И звуки страшные доносятся: то вой волчий, то шорохи, то стоны, а то будто блюет кто.
А не успеет Око разойтись с Костром, как наполняются леса и другие безлюдные места всяческими страхолюдинами: упырями, вурдалаками, летучими мышами огромными и еще чем только черт не шутит. Вот такие дела.
Я, из-за вышеупомянутой ошибки, узнал о приближении Кришты всего за день до ее наступления, по чистой случайности, подслушав разговор двух кнехтов в таверне. Случилось это в полдень, за пол суток до Кришты, значит. Таверна та стояла на небольшом купеческом тракте на юге Пяти Королевств. Тракт тянулся почти аккурат с юга на север, от южных прерий до ближайшей точки Пяти Королевств - города Креснца.
Трактир не имел ни малейшего шанса выдержать нашествие нечисти, реальную защиту можно было найти только за стенами города. Я это прекрасно понимал, и засобирался, планируя попасть в Креснец до полуночи. Не я один оказался столь сообразительным, немногочисленные постояльцы один за другим в спешке хлопали дверьми, даже хозяин заведения уже пару часов не объявлялся, наверное тоже решил не рисковать жизнью.
Прийдя к такому выводу, я воспользовался предоставленной возможностью, и перед отходом на минутку скользнул в подсобку, чтобы прихватить в путь пару бутылок чего-нибудь вкусного. В подсобке было темно, ставни были затворены, и я, не стесняясь, запалил лучину, чтобы лучше ориентироваться в обстановке. Вспыхнувший свет выхватил невысокую мальчишескую фигуру. Парень стоял у стены, зыркая глазами в разные стороны, и пряча правую руку за спину.
Он взволнованно промямлил: - А... Я не...
- Расслабься, - улыбаясь, сказал я - Я здесь затем же, зачем и ты.
 И, повернувшись, принялся рыться в грубом шкафу из белой древесины. За спиной раздался вздох облегчения, и я невольно осклабился. Этот парень немного напоминал мне самого себя в детстве.
Не то... Брага, брага, целый шкаф браги... Черный хлеб... Тоже не то. Связка сушеного зверобоя, пара деревянных кубков... О, леденцы! Вот это пожалуй прихвачу...
Я оставил полный ширпотреба шкаф и пошел искать корчмареву заначку. Парень тем временем тоже времени не терял, рылся в посудном комоде. Что ты там ищешь, малый, это же придорожный трактир! Тут ни серебряной, ни даже железной посуды нет, одна глина да дерево...
И тут мой наметанный глаз выхватил край деревянной доски, торчащий из под вязанки овса в углу комнаты. Овес с пинка полетел в другой угол. Да, я не ошибся! В полу был деревянный люк, скрывающий что-то наверняка более ценное для меня, чем для трактирщика. На крышке люка висел ржавый железный замок. Тьфу, такой хлам я разбираю с закрытыми глазами, штифты в этих железках сами открываются. Я достал из спрятанного кармашка отмычки и склонился над проржавелым куском железа.
Натренированный навык давал о себе знать, я чувствовал отмычкой внутренности замка, как если бы она была частью моего тела. Аккуратно подцепив щупом штифт, я поднял его до легкого щелчка, и продвинул затвор до следующего. Потом второй штырек, а потом и третий. Щелкнуло. Загнутая подковой скоба послушно вышла из замка. Положив рядом бесполезную железяку, я открыл люк погребка и не смог сдержать довольную ухмылку. Маленький погребок, скрывающийся за крышкой, хранил мешочек серебряных, поблескивающий во тьме браслет и роскошную стеклянную бутылку, окованную серебрянным орнаментом. Да, у трактирщика был неплохой запасик для особых случаев... Не знаю уж, чем эта бутылка наполнена, но по ее виду выходит, что явно не ячменной настойкой.
Я аккуратно сложил трофеи в торбу, прикрыл погребок, и легкой походкой направился к окну. Не стоило излишне мелькать в дверях подсобки. Про себя я отметил, что застуканный мной парень все так же судорожно переворачивает уже третий шкаф, явно выискивая что-то конкретное.
"Что ищешь-то?" - спросил я.
"Я... - парень мялся, закусив губу, раздумывая, доверить ли мне свою тайну, - я спешил в город и..."
Он не успел договорить, от дверей послышались шаги, и мы оба замерли. Кто-то шел.
Я метнулся к мальчишке, взял его в захват, рукой зажал рот, в сознании мелькнула заученная формула, короткая и тихая, как шипение затушенной свечи.
В подсобку широкими шагами вошел трактирщик, грузный, плечистый мужик в белой льняной рубахе. Что-то бормоча, в спешке зажег свечу, оглядел комнату. Скользнул глазами по нам с моим малолетним коллегой, не задержавшись ни на долю секунды. Парень вздрогнул под его взглядом, и пискнул бы, если бы я не зажимал ему рта.
Корчмарь протопал мимо нас, ухватился за здоровый березовый шкаф, и отодвинул его от стены. "Этот клещ себе две заначки сделал!" - удивился я, наблюдая, как трактирщик вытаскивает из дыры в стене добротно позвякивающий мешочек и задвигает шкаф на место.
У меня на лбу выступил пот. Мне трудно было держать вуаль столь длительное время. Чертов жирдяй, проваливай уже скорее!
Толстые руки наконец задвинули потемневший от времени шкаф на место, корчмарь спешно развернулся и направился к выходу. Я уже было расслабился, как вдруг парень, которого я уже почти не держал, сделал то, чего делать под маскировочным заклятием ни в коем случае нельзя - он заговорил.
"Он что, нас не видит?" - тихонько шепнул мальчонка, и приглушенный звук его голоса прогремел у меня в голове с силой церковного колокола. Виски взорвались болью, и заклятие лопнуло, я не смог его удержать.
Если маскировку отпускать под контролем, то со стороны это никак не выглядит, просто из воздуха медленно материализуется твой силуэт. Сорвавшись же, заклятие демаскирует творца без шансов на реабилитацию. Уже прошедший пол комнаты хозяин таверны вдруг услышал за спиной громкий хлопок, треск, и ему в спину ударил поток щепок. Перепугавшийся, взывающий ко всем святым силам, он, чуть не грохнувшись на пол, обернулся, и увидел два сгустка тьмы, рассыпающие вокруг себя черные хлопья расщепляющейся материи.
"Мама..." - пробомотал трактирщик и плюхнулся задом на досчатый пол.
Я схватил мальчонку в охапку, и, попутно объясняя ему, сколь неправа была его мать, связавшись с его отцом, запустил тщедушное тело в окно и сам сиганул следом. Паренек, используемый в качестве снаряда, вышиб из рамы бычий пузырь и улетел в цветущие кусты шиповника. Я приземлился чуть дальше, вытащил за шкирку покрытого иголками пацана и дал деру в лес, взяв направление на Креснец.
***
- "Как у тебя это получилось?"
- "Получилось что?"
- "Сделать так, чтобы трактирщик нас не видел?"
- "Да ну! По моему, он очень ясно нас видел!"
Мой молодой спутник пристыженно буркнул, - "Но, ты что-то сделал..."
- "Я ничего не сделал. Забудь об этом."
Мы, поспешая, шли через лесное царство. Я двигался широкими шагами, парнишка семенил следом, периодически переходя на бег, чтобы не отстать от меня. Под ногами бесшумно пружинил изумрудно-зеленый мох, мы огибали широкие стволы деревьев, раздвигали редкий кустарник. Часто попадались кустики черники, веточки костиники, дикая малина кустилась в низинах.
Мы то спускались вниз с пригорка, то лезли по замшелому склону, хватаясь за кусты для равновесия. Вокруг стоял покой. Где-то над лесом ветер слегка колыхал кроны деревьев, отовсюду слышалось пение птиц, то и дело из под ног прыскали мышки и жабы.
"Смотри,  тропинка!" - мальчишка показал пальцем на еле заметную полоску вытоптанной травы, бегущую среди деревьев.
Хм, странно, до Креснца нам еще верст двадцать, а поблизости не должно быть деревень, откуда тогда здесь эта тропа?
- "Ну, тропинка в ту сторону смотрит, а нам надо в другую." - говорю, - "Идем дальше через лес."
И мы пошли. Не прошло и двух минут, как мне достался очередной вопрос.
- "Классный арбалет у тебя." - парнишка глазел на выглядывающую из-за края плаща железную дугу, - а пострелять дашь?"
-"Зоркие у тебя глаза... А в лоб не хочешь?"
-"Ладно, ладно, молчу..."
Время было милостливо к нам. По моим прикидкам, городские ворота должны были замаячить перед нами часов через пять. А значит, мы окажемся в безопасности сразу после наступления сумерек, за целых два часа до Кришты.
Я бросил взгляд на небо. Пробивающееся сквозь мозайку листьев солнце только-только ушло с зенита. У меня на сердце немного отлегло. Мои сны до сих пор посещали воспоминания последнего нашествия криштинской нечисти. Я тогда был еще почти ребенком...
- Я устал!
О, кауленские ручьи, только этого мне не хватало!
- Я тоже устал, но нам нужно идти. Солнце клонится к закату, а что тут будет твориться в полночь, ты и сам догадываешься, молву слышал.
-  Ты устал? Не может быть, ты как шагал аршинами, так и шагаешь!
- Правильно, бери с меня пример!
- Я ногу ударил, когда ты меня в форточку зашвырнул!
Я воздел очи горе, остановился, - "Ладно, давай присядем на минутку... Немного отдышаться не помешает."
Мы взобрались на небольшой взгорок, поросший мхом, и парнишка торжествующе плюхнулся у ствола крупной сосны, по-смешному, театрально схватился за ногу, шипя и втягивая воздух сквозь стиснутые зубы. Я не смог сдержать улыбку, глядя на его потуги, присел рядом.
-"Таак, давай посмотрим, насколько сильно ты поранился..." - я с серьзной миной вытянул его ногу. Страшная рана оказалась чуть ободранной коленкой, за которую мальчонка хватался, строя ужасающие гримасы боли.
-"О, нет... - я напустил на себя обеспокоенный вид, немного поддержал его легкой иллюзией, - это же стоматит! Мне придется срочно вырезать поврежденный участок, иначе ты не дотянешь и до вечера!"
Лицо "смертельно больного" захватил теперь уже совершенно неподдельный испуг, от отдернул ногу, совершенно забыв, что она жутко болит, - к-к-к-как?! Какой стаматид? Ведь я просто упал!"
-"Не беспокойся, я знаю, как это можно вылечить! Подожди здесь, я сбегаю в лес. Если повезет, я найду специальные травы, они помогут."
-"Л-ладно... Только не уходи надолго!" - у бедняги даже губы задрожали, он с ужасом глядел на свою коленку.
-"Никуда не уходи, тебе сейчас нельзя двигаться!" - я быстрым шагом направился в чащу за чистотелом, не без труда удерживая серьезное выражение лица. Нужные мне стебельки росли практически везде, я нарвал с пол-дюжины не сделав и десяти шагов. Рядом плодоносила дикая малина, да так, что вся была увешана ягодами размером со спелую черешню. Пользуясь случаем, я набрал себе кулек.
Вернувшись, я застал мальчонку посреди пригорка, раскачивающегося из стороны в сторону, няньчившего ногу в нежных объятиях.
-"Так, давай сюда ногу, - я густо замазал ему ранку оранжевым соком чистотела и хлопнул его по плечу, - не ссы, нашел я твой спасительный стебелек. На вот, поешь малины. Сейчас разведем огонь, сделаю тебе отвар, и можно будет идти дальше."
-"Как, сразу идти? А как же..."
-"Именно идти! Чем быстрее ты после того отвара пойдешь, тем скорее выздоровеешь! Да, и может скажешь мне, как зовут тебя, м?"
-"Керм... Я Керм. А тебя как? Ты ведь тоже не говорил?
Я задумался... - хм... Ну, зови меня Малахит.
* * *
Наши шаги отдавались толчками по жесткому торфу. Густой мшистый лес закончился, мы вышли на торфянники. Здесь из спресованного серого грунта росли редкие крупные деревья с темно-коричневыми стволами, а ветки на них начинались высоко вверху, образуя небольшую, прореженную крону. Кое-где были видны края болот, лежащих к востоку, мы же шли по довольно сухой земле.
Керм, напоенный отваром из сушеного чабреца, заметно повеселел и, обрадованный своим чудесным выздоровлением, шел вровень со мной. Однажды даже начал подскакивать, но я велел ему идти шагом. Парень создавал много шума, а меня, не привыкшего путешествовать в компании, это раздражало.
Меня немного беспокоило, что мы уже прошли приличное расстояние, и только сейчас вышли к торфянникам. По моим прикидкам, мы должны были сделать это почти на час раньше. Так же меня заставляли напрягаться рассказы местных о чудище, бродившем в районе болот. Кметы, конечно, много чего выдумывают, но все может быть. Вполне вероятно, что какая-нибудь недобитая тварь с прошлой Кришты спряталась в глуши торфянников, где особо никого не бывает.
- Малахит, а что, если на нас нападут? - Парню передалась моя тревога.
- Спрячемся. Тихо заляжем где-нибудь в кустах, и будем лежать, пока опасность не исчезнет.
- А если не успеем дойти до города?
- Успеем.
- А если...
-Тихо!
Я заслышал возню вдалеке. Скользя от дерева к дереву, я, пригнувшись, понесся на шум. Стали различимы выкрики, бряцанье железа, свист клинков и явно не человеский рык. Поднявшись на невысокий холм и заняв позицию в редком кустарнике, мы наблюдали открывшуюся картину боя: четверо воинов в добротных стальных латах метались по поляне, сражаясь со здоровенной, трехметрового роста страхолюдиной.
Тварь имела гуманоидные пропорции, тем не менее найти в ней что-нибудь человеческое было затруднительно. Объемное, бесформенное тело покрывал слой черной грязи, по виду смахивающей на масло. Длинные руки венчали мощные, объемистые лапы, с когтистыми пальцами. В довершение картины, на голове зверюги располагался плавник, на манер ершиного. Монстр медлительно вертелся, делая редкие взмахи, пытаясь схватить людей, но неизменно промахиваясь.
Рыцари избрали правильную тактику. Быстро передвигаясь вокруг противника, они наносили редкие, но точные удары, и немедленно отступали. Я узнал главаря - человек-легенда Вольман Вермер. Искренний рубаха-парень, нищий рыцарь, уже не первый десяток лет странствующий по миру и борящийся с несправедливостью, за идею и за монету. Его подвиги имели известность; он, будучи воспетым в бардовских балладах, собрал за собой небольшой отряд воинов, ищущих славу.
Сейчас, впрочем, у него явно были проблемы - болотный монстр легко переносил удары мечей, вязнущих в покрывавшей его грязи. Недолго думая, я скомандовал Керму засесть в кустах и спрыгнул в низину, где кипел бой.
На бегу вскинул вверх руку, давая знать заметившим меня рыцарям, что я на их стороне. Только глянув на меня, они сразу снова сконцентрировались на чудище, чтобы не даться ему в лапы. Я, быстрым движением вытянув из скрытого кармана болт с зажигательным наконечником, закинул его на ложе арбалета. Подскочил сзади к гигантской твари и, молниеносно выхватив кинжал, сильно рубанул по сухожилиям на задней стороне ног.
С заточкой клинка можно было попрощаться, но удар, усиленный чарами, принес ожидаемый результат - я услышал приятный шруст разрезаемых хрящей.
Возвышающаяся надо мной махина издала глухой низкий рык и, несмотря на подкосившиеся ноги, довольно резво развернулась вокруг своей оси, взмахнув когтистой лапой.
Я ушел из под удара высоким прыжком с сальто назад и приземлился в пируэте. Тут же вскинул арбалет и выстрелил от бедра. Ни усердно тренированный навык стрельбы, ни собственноручно сделанный волшебный болт не подвели меня. Снаряд, воткнувшись четко в середину головы чудовища, мгновенно вспыхнул и взорвался языками яркого пламени.
Тварь дернулась, встряхнув полыхающими остатками головы, взревела и, разбрызгивая во все стороны капли занимающейся огнем грязи, который была покрыта ее шкура, рванулась ко мне.
Я едва успевал уйти из под удара и мне наверняка пришлось бы несладко, но меня спас Вольман. Воспользовавшись замешательством зверюги, он снял с пояса боевой топор и с размаху всадил его монстру в спину по самый обух. Удар задел позвоночник, огромная туша вздрогнула, напряженно замерла и медленно осела на землю. Черная грязь, покрывающая ее шкуру, очевидно имела в основе некую маслянную составляющую, и языки пламени бойко разбежались с головы по всему телу. Люди обступили охваченную пламенем страхолюдину с оружием наготове. Еще несколько секунд тварь взрыкивала и дергалась, потом огонь взял свое.
 Мне сразу стало жаль нашего врага. Не вижу ничего приятного в смерти, кого бы она не забирала. Я не раз оказывался в бою, в основном один-на-один... Впрочем, случалось всякое. Но всегда я старался отправить противника в нокаут, оставить ему жизнь.
Уверившись, что болотное чудовище не доставит больше проблем, тяжело вооруженные воины облегченно выдохнули, сделали по паре шагов в стороны, один опустился на землю, успокаивая сбившееся в пылу драки дыхание и нервно посмеиваясь, общался с другим рыцарем. Из кустов осторожно вылез Керм.
- Ффууух, ну и битва... - Выдохнул рыцарский воевода, - Вольман Вермер.
Он протянул мне руку.
- Как же, как же, наслышан... - Я пожал могучую ладонь в стальной перчатке, - мы однажды встречались, припоминаете? Колмград, кузница... Вы пришли мне на выручку, помогли справится с пятеркой головорезов, явившихся по мою душу.
Он слегка прищурился, вспоминая никогда не происходившие события, тонкой струйкой заливаемые ему в память.
- Да... - протянул он, - определенно что-то такое было... Впрочем, не время предаваться воспоминаниям, нужно торопиться успеть в город до темноты, вот-вот настанет Кришта!
Он активно взмахнул в воздухе руками, добавляя выразительности своей речи.
- Я так полагаю, это ваш компаньон? - он вперил вытянутый палец в Керма.
- Да, это мой племянник. Мы идем в...
- Неважно куда вы шли доселе! Теперь мы все вместе спешим в Креснец, немедленно! Конечно, если вы не желаете остаться со своим мальчишкой наедине с дюжиной местных кикимор. Эти леса просто кишат нечистью!
- Но ведь до ночи еще далеко, откуда здесь...
- Понятия не имею, откуда! Знаю лишь, что не дальше, чем полчаса назад мы столкнулись с пятеркой выворотцев и сэру Эмеральду неплохо рассекли ногу.
 Он кивнул на сидящего у дерева рыцаря.
Он был прав, нужно двигаться вместе, а компания рыцарей, подкованных на расправу с монстрами однозначно позволяла дышать ровнее. Вольман повернулся к своему небольшому войску, принял героическую позу и начал вещать:
 - Коллеги! Это был нелегкий бой, и мы истощены, некоторые из нас ранены. Но самое скверное то, что если мы не успеем в город до наступления темноты... - Он пнул железным сапогом пылающую тушу - нам придется иметь дело с армией таких уродин.
Все трое латников гордо выпрямились, сидевший на траве Эмеральд, поморщившись, поднялся на ноги. Другой воин с выбивающимися из под шлема соломенными волосами отчеканил преисполненным уважением голосом:
- Веди, Вермер! Мы пойдем за тобой на край суши, если скажешь!
Вольман улыбнулся, гордый за своих компаньонов.
- Пойдем по меже, вдоль края болот. Небольшой крюк получится, зато в чащу не влезем, это сейчас важнее.
* * *
Мы шли. Странствующие рыцари автоматически растянулись в колонну, так, что Вольман и блондин Севигерд шли в авангарде, третий рыцарь, имя которого еще не упоминалось, шел в тылу, а в середине шли мы с Кермом и ковылял сэр Эмеральд.
- Кто эти рыцари? - спросил Керм.
- Это хорошие мужики, добрые, - с улыбкой сказал я, глядя по сторонам, - если меня загрызут, оставайся с ними.
Мальчонка тихонько вздохнул и надулся. Снова наступила моя любимая лесная тишина. Слева от нас были кроны елей, справа, чуть поодаль виднелись камышовые заросли на болотах. Где-то в ветках пели мелкие пичуги, белки шныряли по стволам деревьев. Такая простая, и одновременно такая прекрасная идиллия.
Негромкий разговор рыцарей был вдруг прерван далеким, жутким, низким ревом, раздавшимся у нас позади. Компания встрепенулась, схватилась за висевшие в ножнах мечи.
- Похоже, топи скрывали в себе не одну такую тварь, - процедил сквозь зубы Вермер.
- И эта "не одна" только что обнаружила своего дружка... - тихо добавил идущий рядом со мной Эмеральд.
- Быстро, рысью, вперед! - начал раздавать приказы рыцарский вовевода, воинственно шевеля усами, - Севигерд, ты самый легкий, давай вперед на тридцать локтей, бегом! Все остальные, ко мне! Эмеральд, подтягивай ногу как хочешь, идем в темпе! Попробуем прорваться по кромке болот, через просеку.
И мы помчались, подгоняемые страхом и раздающимся позади ревом, к которому начали присоединяться новые голоса.
Сэр Эмеральд, который хоть и подхрамывал, взял очень резвый темп, добавляя себе тяги приглушенными матюками.
* * *
Через пятнадцать минут марш-броска впереди вдруг замаячила заросшая темным плющом изгородь. Вольман указал ладонью прямо на хлипкую калитку - Внутрь! Вперед!
Наше маленькое ополчение, сопя и отдуваясь, ввалилось за ограду и наткнулось на затронутый временем особнячок. Кирпичные стены рассохлись и кое-где поосыпались серой глинянной крошкой. Маленькие окошки, выполненные на манер бойниц, смотрели на нас мудрым взглядом, видавшим всякое. Повсюду были засохшие ростки плюща, раскинутые невпопад по стенам.
Вермер, не сбавляя скорости, с ходу вынес хлипкую дверь и мы, вспотевшие и запыхавшиеся, забежали внутрь вслед за ним.
Здание было о трех этажах. Внутри было светло, оранжевое закатное солнце просовывало внутрь лучи света сквозь дыры в стенах и бойницы окошек. В одном месте потолки обоих верхних этажей провалились, и сквозь дыры в черепице было видно застланное рыжим небо.
- Похоже на монастырь. Или на школу... - проговорил в пол-голоса один из рыцарей.
- Уверен, боги нас простят. Делайте баррикаду. Задвиньте этими шкафами вход, Севигерд и ты... Как звать-то тебя?
- Малахит.
Воевода хмыкнул себе в усы и бегом отправился по винтовой лестнице выше.
Покрытые толстым слоем пыли и изъеденнные древоточцами шкафы пошли в дело. Через несколько минут вход был завален, а в центре комнаты было расчищено место для обороны.
- Сир Вермер, я так понимаю, в город мы никак не попадем? - озвучил я уже постигшую всех мысль.
- До заката никак, друг мой. Придется дать бой засранцам здесь.
Меня немного передернуло от мысли о наступающей ночи. Я взял Керма за шкирку и, наклонившись к нему, сказал: Видишь дверь в подвал? Быстро дуй туда и не высовывай носа, только если я не позову, понял?
Парень кивнул и побежал к двери, сильно напуганный. Я снял с него излишний страх, как кухарка сдувает пену с эля. Фиолетовый туман смело с мальчонки моей мыслью и он оглянулся, закрывая за собой дверь. Я подмигнул ему в последний момент.
* * *
Не успела за ним закрыться дверь, как снаружи долетел рев, уже совсем близкий, не дальше двух сотен локтей.
Зашипели клинки, выхватываемые из ножен, ожесточились лица. Неразлучные спутники битвы, когда люди прячут свой разум где-то глубже в себе и отдаются инстинктам и ярости.
Окна и дверной проем были задвинуты иссохшейся мебелью, последние лучи солнца просвечивали тоненькими полосками, бледнея с каждым ударом сердца. Пятеро людей в старых стенах скользили взглядами по баррикадам, медленно переступая, двигаясь по кругу на скрипучем досчатом полу. Пять сердец бились, учащаясь от борьбы со страхом и от злости, готовясь к схватке за свою жизнь.
Амулеты-сосуды легонько дрогнули, затронутые моей мыслью - оба готовы, заряжены под завязку, готовы отдать мне запасенную Силу, если мой собственный запас иссякнет. Если я смогу сдержать панику и не буду разбрасываться силой, смогу сжечь половину этих чертовых болот в пепел.
Кинжал плясал в руке, все же немного дрожащей. Арбалет взведен и болт покоился на ложе, готовый сорваться в полет. Нападать на загнанного в угол творца - очень большая ошибка.

Тут раздался резкий треск и ветхий стол, закрывавший одно из окон, разлетелся пополам, а в образовавшуюся брешь влезло белесое тело, пугающее своими движениями, ровными, как текущая вода. Эта штука напоминала гигантскую многоножку, габаритами не уступающую откормленной свинье и тело ее было обтянуто бледной кожей вместо хитина.
Севигерд, стоявший ближе всех к окну, подскочил к сороконожке и, коротко рыкнув, взмахнул двуручным мечом. Сталь рассекла бледно-розовую плоть напополам, шваркнув острием по глинянному кирпичу. Располовиненная тварь упала на рассохшийся паркет, извиваясь и перебирая в воздухе многочисленными лапами.
Но с другой стороны, сквозь дыру в стене уже лезла такая же многоножка, баррикада у двери стала мерно вздрагивать под глухие удары снаружи, а шкаф, заслонявший большое окно у двери, полетел на пол и на его месте показалась незрячая физиономия выворотца.
Вольман яростно зашевелил усами и, проревев "Ату их!" так, что с потолка посыпалось, налетел на монстра, заставив его пожалеть о столь самоуверенном вторжении. И началось. Воодушевленные бесстрашием воеводы, рыцари уверенной рукой принялись сражаться с наступающим зверьем. Страхолюдины не уступали в свирепости, а главное, в напоре. Изо всех окон и дыр в старый дом лезли твари всех возможных видов, удивляя своей настойчивостью и жутким видом.
Комната превратилась в вертящуюся карусель, в которой каждую секунду на пол падало очередное тело, содрогаясь в конвульсиях и заливая старое дерево половиц кровью. Эмеральд оказался отрезан в углу, окруженный двумя выворотцами, размахивающими длинными когтями, и парой многоножек, норовящих влезть на него по покрытым броней ногам.
Прямо на меня прыгнул еще один выворотец - тварь человеческих пропорций, но с чересчур тонкими и длинными для человека конечностями, головой, лишенной глаз и длинными, острыми как кинжалы когтями. Я отклонился, пропуская его над головой и заученным движением крутанул его в полете, так, что он со всей силы полетел на пол головой вниз. Подскочив к распростертому бледному телу, я быстро рассек клинком ему горло и ринулся на помощь окруженному рыцарю.
Монстры уже прижимали его к стене, нанося частые удары когтями, громко скрежешущими о металл брони. Последний удар сбил сира Эмеральда с ног и он тяжело ударился спиной о стену, поджав раненную ногу. У меня не было времени размахивать клинком. Вскинув руку, я зажег в сознании формулу ртутной стрелы. Заученный и сотни раз пропущенный по мыслям образ вспыхивал моментально, мне давно уже не надо было долго и старательно фокусироваться, вспоминая все детали заклинания.
С моей руки сорвалась тонкая жидкая палочка, горящая ярким желто-красным пламенем и со звенящим пением метнулась к выворотцу, готовому вцепиться в горло упавшему рыцарю. Вообще-то со ртутью этот снаряд ничего общего не имеет, вид жидкого пламени создает воздух, раскаляемый заклятием, несущемся к цели. Я просто назвал эту формулу звучным именем, потому что ее действие меня особенно впечатлило, когда Гайджи учил меня боевой магии.
Врезавшись в тело монстра, "ртуть" мгновенно растеклась по шкуре и испепелила его всего в долю секунды, так, что он даже не успел вскрикнуть. Его фигура взорвалась оранжевым пеплом, обдавшим  жаром сцепившиеся в бою тела. Не теряя момента, я поднял другую формулу и невидимый телекинетический кулак смел второго выворотца, прокинув его через всю комнату и впечатав в стену так, что она пошла крупными трещинами.
Эмеральд тяжелой армированной рукой скинул с себя гигантскую сороконожку и вдавил ее в пол, поднимаясь на ноги. Witchcraft! - воскликнул неназванный рыцарь - Он колдун!
- Колдун или нет, он нашей стороне - прищуренные глаза Вермера сверлили меня, - я правильно говорю?..
 - Правильно, Вольман. Я не в той ситуации, в которой выбирают стороны.
Людей, владеющих искусскуством колдовства, недолюбливают во всех пяти смежных королевствах, да и за их пределами. Вобщем-то, неудивительно. Могучий воин, привыкший побеждать на поле брани, не станет чувствовать себя уютно рядом с человеком, способным превратить его в кучу пепла за один удар сердца.
Доля секунды и рыцари приняли решение, продолжив битву и повернувшись ко мне спиной. Я невольно ухмыльнулся: хоть меня не часто разоблачали в обществе, еще ни разу это не заканчивалось чем-либо, кроме моего поспешного отступления.
Резня кипела, заставляя сердца колотиться, не давая хоть немного перевести дух. Сражающиеся люди уже преодолели ту грань, до которой существует страх; теперь они убивали с холодным расчетом, подобно дровосеку, рубящему дрова, только с поправкой на то, что стоит только потерять концентрацию и внимание, сбить дыхание, как острые когти пронзят тебе горло и твоя жизнь скоропостижно придет к концу.
Бездумно прущие уродины нанесли серьезный ущерб зданию, в котором мы держали оборону - оконные проемы были значительно "расширены", в одном месте пол-стены было просто снесено и потолок обрушился, свисая вниз беспорядочными досками и крошащейся глиной.
На полу валялось невероятное количество трупов: десятки сороконожек, выворотцев, ходунов, кикимор и одна черная маслянная туша, подобная той, что мы оставили на опушке несколько часов тому назад. Казалось, будто это произошло дни назад. Я не стеснялся раскидывать заклинания, когда на то была необходимость. В итоге, ни у кого из нас не осталось ни одной неопаленной брови, несколько трупов было разможжено буквально в лепешку, да и, чего скрывать, стену ту снесло тоже по моей вине.
Я немного устал колдовать, но с магией разрушения дело обстоит несколько иначе, нежели со всем остальными дисцилинами. Если творец, например, практикует телекинетические заклятия или иллюзии, он устает в процессе, ему становится сложнее концентрироваться и в какой-то момент он просто иссякает и не может дальше колдовать, пока не получит надлежащий отдых.
Разрушительные стихии действуют иначе. Ими можно пользоваться сколько угодно. И утомляют они по другому. Они изматывают, но не ослабляют, а наоборот, распаляют разум и тело. Чем больше человек, возомнивший, что обуздал стихию, ее использует, тем легче ему жечь, взрывать, распылять в крошево, тем больше мелькает в его глазах безумный огонь и дрожат руки.
И тем сложнее ему остановиться, перестать растворяться в хаосе, из которого он черпает силу. Некоторые маги, злоупотребляющие этой особенностью, переходили границу, за которой уже невозможно остановиться и сгорали в своем собственном пламени. Поэтому один из важнейших уроков, что дал мне Гайджи - это умение знать свой порог и вовремя останавливаться.
Поток монстров не иссякал до последней твари. Когда Вольман, хрипло дыша, лихим ударом снес голову очередному выворотцу, мы вдруг все замерли, удивленные внезапной переменой. Повисла тишина. В паре мест потрескивал огонь на догорающих телах, где-то в соснах ухала сова, а мы стояли, окруженные валом из трупов. Это был последний.
Мы стояли, задыхающиеся, стреляющие глазами во все стороны, не готовые принять мысль, что враги закончились. Севигерд медленно сделал пару шажков назад, согнулся и тихо, отрывисто засмеялся, немного вздрагивая. Сир Эмеральд прислонился к стене и стал сползать вниз, на пол.
Не падать! - рявкнул Вермер, держащийся на ногах почти так же твердо, как в начале битвы, - это еще не конец.
Он глянул сквозь дыру в крыше и сказал тише, - это только начало.
Я проследил за его взглядом и от увиденного у меня пробежали мурашки по спине - багрово-кровавое Око сияло на черном небе, усеянном десятками тысяч звезд. Оно висело совсем рядом с сияющим пятилистником Костра. Кришта еще даже не началась.
Так... - проговорил рыцарский воевода, - подвал, в который мало...Мала... колдун упрятал своего мальчонку. Идите все туда. Скажи, маг... Как тебя?
- Малахит.
- Да. Ты сможешь удержать дверь изнутри своей магией?
- Смогу.
Могучий рыцарь-легенда шевельнул усами и повернулся к своей небольшой армии.
- Сир Эмеральд - обратился он к хромавшему воину в испещренной глубокими царапинами броне, - вы ранены и истощены.
- Сир Арчибальд - он положил руку на плечо рыцаря, доселе остававшегося неназванным, - вы поразили меня своим куражем на поле брани, но я не могу рисковать вами в столь тяжелой ситуации...
- Вы все служили мне мечом и честью, но пришел день, когда мы вынуждены расстаться. Вы еще славно послужите людям,  избавляя мир от нечисти, которой мы только что задали неплохую трепку.
Эмеральд и Арчибальд опустили взгляды и сдавленно кивнули, осознавая план своего командира.
- Я же считаю своим долгом обеспечить вам возможность повоевать еще на этом свете, пусть даже ценой своей...
- Вермер, старый безумец, - выступил вперед Севигерд, осклабившись своей белоснежной улыбкой, - если ты думаешь, что я оставлю тебя одного в твоей последней битве, то ты окончательно выжил из ума.
- Это исключено, мой друг...
Блондин сделал еще шаг вперед и показал Вольману свою ладонь, украшенную широким белесым шрамом во всю длину, - однажды, когда в нашу стоянку пробрался убийца и попытался зарезать тебя во сне, я услышал его шаги и перехватил кинжал своей рукой у самого твоего горла. Помнишь?
Не знающий страха воевода потупился и руки его опустились.
- Даже не думай, что сможешь спрятать меня от судьбы в этом чулане, старик.
И Севигерд встал рядом с Вольманом, лицом к нам троим, вытирая тряпицей кровь с меча. Кровь струилась потоком.
* * *
В подвале нас ожидал сжавшийся в комок Керм. Увидев нас он с надеждой заглянул мне в глаза и спросил, все ли закончилось.
- Все только начинается, парень - улыбнулся я, вытирая пот со лба.
Раздав инструкции своим бойцам, Вольман подозвал меня к себе.
- К черту твою кличку, парень, я не выговариваю эту хрень. Ты человек хороший, я вижу... Хоть и колдун.
Я ухмыльнулся.
- Хочу тебе такой вопрос задать, пока еще есть возможность... Ясно, что я... Мы с Севигердом эту ночь не переживем. Разве что чудом. Но долг мой не исполнен. Я много где бывал и поверь, нечисти в этом мире полно, не только в этих болотах. Что же будет после Кришты, мне и представлять не хочется.
- Насколько все плохо?
- В худшем случае нам светит еще одна Долгая Ночь.
Я почувствовал холодок на спине. Про Долгую Ночь Агнесской королевы мне, как и всем детям, рассказывали деревенские бабки темными вечерами, заставляя нас дрожать всю ночь до рассвета, вздрагивая от каждого скрипа ветки за плотно затворенными ставнями. Это был давний период в истории Смежных Королевств, очень давний и очень темный. Людскому роду грозила опасность истребления. Именно тогда образовались пять больших общин, в которых люди жались друг к другу, прилагая все возможные усилия, чтобы защитить себя от ужасов, обитающих в лесу. Возводили стены, делали оружие, собирали ополчение. В те времена преступников, осужденных на смертную казнь просто выгоняли ночью за городские стены. К утру даже костей нельзя было отыскать.
Я невольно поежился.
- Верно - сказал Вольман, - поэтому я должен быть на своем посту, должен помочь остановить еще один кошмар. Скажи мне прямо, ты сможешь меня оживить?
Я ожидал подобного вопроса и все же вновь подивился отважности Вольмана. Далеко не каждый человек, видевший бродячих мертвецов, пожелал бы стать одним из них.
- Нет, Вермер, не смогу. Я не занимался некромантией и не стану. Кроме того, поверь, оно того не стоит. Ты будешь совсем не тем человеком... Собственно, вообще человеком не будешь.
- Ясно - он коротко усмехнулся себе в усы и похлопал меня по плечу, - ты хороший парень, держись такого же курса... Иди теперь, закрой эту дверь всеми силами, что у тебя есть и не открывай до восхода солнца. Даже если мы будем стучать.
Я крепко пожал ему руку и спустился в темноту подвала. Закончив прощаться, двое рыцарей последовали за мной и я закрыл дверь. В последний момент издалека донесся восходящий многоголосый рев, заставлявший встать волосы на руках, и я увидел Вольмана, стоящего спиной к спине с Севигердом, и ухмылка топорщила усы на его лице.
* * *
Руна легла на затворенную дверь, закрывая проход надежнее каменной кладки. Я немного повозился с ней, расписывая формулу во всех деталях, чтобы ничего не упустить. Сухие доски скрипнули, деформируясь, вжимаясь в дверную раму. Один из моих амулетов повис, качаясь на вбитом в дверь гвозде. Теперь он будет питать руну своей силой всю ночь. Через несколько секунд исчез звук с той стороны. Все. Я постучал по двери - получилось беззвучно, будто я стучал по камню.
Обернувшись, я посмотрел на людей в подвале. Оба рыцаря сидели на камне, уставившись в темноту перед собой. Не каждый герой способен пожертвовать свою жизнь. Они понимали, что Вольман хотел, чтобы они выжили, что они только выполнили его приказ. И все же, оба чувствовали, что сейчас их место за этой дверью, наверху, где двое борцов с нечистью давали свой последний бой.
Керм, казавшийся сейчас совсем маленьким, сидел на ящике, поджав ноги. Я опустился рядом с ним и полез в сумку, - все в порядке, парень... Давай перекусим и отдохнем, с рассветом нам нужно будет двигать в город.
- А где еще двое рыцарей? Они живы?
Я помолчал, пересекшись взглядом с сиром Эмеральдом.
- Нет.
- М... Понятно.
Он съежился еще сильнее, обхватив колени руками. Бедняга. Я достал из сумки вяленое мясо, хлеб и свою флягу с водой - дутое стекло, покрытое плетением из сухих веток.
- Держи. - я протянул флягу мальчишке и разложил наш нехитрый перекус на ящике.
Мы принялись за еду, пока Эмеральд и Арчибальд с трудом снимали свои испещренные царапинами и залитые кровью доспехи. Единственное крохотное окошко, служившее дренажем, пропускало совсем чуть-чуть багрового лунного света и я вдруг понял, что мои компаньоны почти ничего не видят. Пара свечей из моей сумки осветили прохладные стены погреба, окрасив все вокруг рыжим дрожащим светом. Поглядев, как Керм уплетает хлеб, я вдруг вспомнил про леденцы, взятые в покидаемой таверне. В поисках кулька моя рука наткнулась на холодный металл и вслед за серым льняным свертком в дрожащем свете свечей показалась бутылка, сверкающая серебряным блеском. После получаса пляски со смертью мне было наплевать, сколько денег я мог за нее выручить и наше убежище наполнилось прекрасным терпким ароматом, когда я откупорил бутылку, повернув вычурный серебряный крючок у горлышка.
Приглашенные рыцари подивились, узнав в вине редчайший сорт, подаваемый только у королей и лордов на торжествах и встречах дорогих гостей. Живое пламя опустилось вниз по горлу, согревая и утешая, нашептывая о незначимости проблем... Тесные стены немного потеплели в подрагивающем пламени свечей и запах плесени перестал терзать ноздри. Так, за отсутвием подходящей посуды, мы варварски пили драгоценный напиток прямо из бутылки и даже Керм получил свой глоток, хотя его явно больше интересовали сладкие леденцы.
Покончив с вином, мы развели крохотный огонек под духовым оконцем в стене и я стал помогать рыцарям с их ранами. Больше всего досталось сиру Эмеральду, хотя и у него не было ничего серьезного, только множество кровавых царапин в местах, где сходились щитки брони, и синяки по всему телу. Я осторожно счистил запекшуюся кровь, промыл раны вытяжкой из болотного корня и, еле убедив борцов с нечистью в безвредности магии, стал накладывать швы на особенно широко рассченные раны. Огонек успокаивающе потрескивал, Керм, опьяненный вином, свернулся на ящиках и громко сопел во сне, рыцари в пол-голоса обсуждали план дальнейших действий, иногда обрывая речь коротким шипением, когда я не успевал заглушить нужные нервы, перед тем, как колоть иголкой.
- Нужно будет уходить утром, как только солнце встанет.
- Если отродья сгинут, в чем я лично весьма сомневаюсь...
- Даже если нет, придется прорубать себе дорогу к городу, именно завтра. За первую неделю чащи родят только больше этих уродцев.
- Мда... Не в лучшем мы положении.
- Прорвемся, - я закончил накладывать последний шов и стал чертить в воздухе сложную формулу лечебного заклятия.
- Слушай, колдун, а может, без этого обойдемся?.. - пары глотков вина было явно недостаточно, чтобы успыпить недоверие рыцарей к магии.
- Нужно, Эмеральд. Когда утром мы двинемся к Креснцу, последнее, что нам нужно, это разошедшиеся швы на вас двоих.
Под недоверчивыми взглядами я продолжил чертить формулу, водя руками в воздухе. Вообще, чтобы сверстать заклинание, нет необходимости "чертить" его своими руками, весь процесс так или иначе производится мысленно. Более простые формулы я поднимал быстро и без физической помощи, большинство боевых, например. Но чем сложнее действие заклинания, тем запутаннее становится его формула и тем тяжелее держать ее в голове, пририсовывая новые части. Поэтому маги облегчают себе работу, кто-то движениями рук, кто-то - вслух читая нужные куски формул на старом языке, некоторые используют ассоциативные предметы, потрясая дубовыми жезлами и раскидывая щепотки известкового порошка.
Руны сошлись, я пропустил Силу через формулу и раны на боку сира Эмеральда стали затягиваться, пузырясь растаявшей кровью и шипя, как рыба на чугунной сковороде. Рыцарь пучил глаза от удивления и испуга, но сидел молча. Выколдованная формула была довольно сложной и скрадывала все возможные неприятные ощущения.
Закончив, я повторил ту же процедуру с Арчибальдом и, оставив их ругаться приглушенным шепотом и ощупывать свежие шрамы, устроился на ящиках рядом с Кермом и тяжело выдохнул. День, полный беготни и колдовства измотал меня. Закрыв глаза, я ощутил, как тихонько ноют мышцы и мир медленно плывет куда-то в сторону.
Я провалился в сон.
* * *
Разбавленный отблеск рассветного солнца сочился из маленького духового оконца в стене. Обретя разум после сна, я медленно распахнул глаза, потянулся, пытаясь ухватить за хвост стремительно ускользающий от меня сон. Несмотря на мои старания, видение утекало, как вода сквозь пальцы. Я ловил тающие обрывки: Вольман, какая-то каменистая пустыня, пальцы, чертящие в дымном воздухе символы... Вояка просил меня, чтобы я воскресил его тело, не зная, на что он обрек бы при этом свой разум. Я не смог бы этого сделать, никто не заслуживает такой участи.
Некромантией я никогда не занимался, достаточно впечатлившись теоритической частью. В лечебной магии, правда, есть много элементов, близких по принципу действия к темному искуству и я мог бы, допсутим, извлечь улетучивающуюся душу Вольмана... Но для нее понадобился бы контейнер из благородного серебра или платины, да и зачем вообще это делать? Из блестящей банки Вермер не много навоюет.
И тут меня осенило - бутылка из под вина! Она окована серебряной мозайкой. При некоторой удаче я смог бы поместить в нее душу рыцаря и вынести из леса, а там уж что-нибудь придумаем... В крайнем случае можно будет ее развеять, терять все равно нечего.
Я спешно полез искать драгоценный сосуд - слава кауленским ручьям, его не разбили вчера. Вычурные узоры холодно поблескивали в блеклых отблесках восходящего солнца. Серебро отозвалось на пущенный пучок Силы - в висках еле заметно зазвенело. Да, это определенно чистый металл.
Подскочив на ноги, я в дикой спешке поднял остальных. Рыцари уже были снова в броне, не рискнули спать без нее; поэтому через едва ли две минуты мы были готовы.
Печать на двери свернулась и пропала под моей рукой, освобождая нам путь. Опустошенный серый камешек амулета я кинул в один из множества карманов на моей кожаной куртке. Резкими шагами мы выбрались из темного подвала в почти совсем уже разрушенную постройку и обнаружили, что удача к нам не благосклонна. Твари не убрались к утру, хоть их и было значительно меньше, чем ночью.
Не сбавляя шагу, я выпустил повернувшемуся на шум утопцу в голову арбалетный болт и сорвал с ленты на моей куртке второй и последний амулет, тогда как мимо меня гремящей железом молнией пролетели оба рыцаря с яростным кличем. Они врезались в кучу монстров и стали рубить, выкрикивая имя Вольмана, рубить страшно и без остановок, без промахов. Я слышал как глухо и коротко чавкала сталь, и знал, почему эти двое Товарищей так яростно чинят расправу, почему могут совершать сейчас такие титанические усилия. Знал, и сердце мое чуть сжималость.
Но не более, чем на секунду. То, что я делал сейчас, было важнее всего, от этого зависили наши жизни. То, что вокруг особняка полно тварей, означало,  что они есть и в лесах вокруг. Имея в ходу только трех бойцов и ребенка, мы бы не добрались до города.
Сконцентрировав все внимание, я полностью опустошал амулет, перекачивая его силу в мощное заклинание-конструкт, которое я использовал раньше только однажды.
Конструкты - очень сложные формулы, на выходе выдающие существ, заранее придуманных творцом, собранных из живой Силы. Со своими органами, своим небольшим разумом, который держал в себе несколько алгоритмов поведения. Вся эта схема была весьма трудоемкой и собиралась мной заранее несколько дней. Сейчас я оживлял ее и вливал в нее Силу.
Керм стоял за моей спиной, со страхом и удивлением наблюдая, как из моих поднятых ладоней валит красный туман и собирается в длинное тело. Туман становился ярче и краснее, обретая очертания, вычерчивая на обтекаемой туше движущиеся руны. Я открыл глаза, закончив формулу. Посередине комнаты медленно разворачивался из кольца здоровенный огненный змей с горящими глазами. Его шкура подергивалась пламенем, многочисленные руны мозайкой покрывали всю ее поверхность. Доски, на которых он лежал, мгновенно стали алыми углями.
Движение от медленного перешло к быстрому. Шипение превратилось в шум ревущего пламени. Щелкнув хвостом, конструкт сорвался с места и кинулся в самую кучу верещащих утопцев. Эмеральд и Арчибальд едва успели с громким матом отскочить в сторону, и вовремя! Вспыхнув белым заревом, змей влетел в толпу склизских тел, испепеляя в мелкую пыль всякого, кто попадался на его пути. Нас обдала жаркая волна вони. Обогнув нежить, элементальный воин зажал ее в кольцо и взметнул вверх целую тучу алеющего пепла.
Перевес был на нашей стороне, но долго призванный страж не проживет, слишком быстро он расходует энергию. Раскидывая хаотично бегающих уродцев взмахами кинетического кулака, я пробивался к стене, где раньше толпилась нежить. Керм семенил за мной, восхищенно глядя на рунического змея, рассекающего уже за потрепанными стенами особняка и с треском сжигающего монстров одного за другим.
У полуразрушенной стены мы нашли Вольмана. Он лежал, прислонившись к стене, плечом к плечу с Севигердом. Их доспехи были измяты и залиты уже засохшей кровью. Мечи были в разных местах, один сломан пополам, другой воткнут в доски. Оба рыцаря закрывались широкими щитами, в упавших руках все еще были зажаты кинжалы. Они дрались до конца, даже когда их оттеснили к стене и повалили наземь.
Двое оставшихся рыцарей вольманской дружины опустились на колени, прижав сжатый кулак к сердцу.
- Маг? Ты еще можешь их спасти?
Голос Арчибальда звучал глухо, пробиваясь через металлическое забрало и ком в горле.
- Давай-ка посмотрим.
Тяжелый щит, пробитый в нескольких местах, оттащили в сторону. Воевода был искалечен. Пробитый нагрудник, куча сорванных бронепластин, кровавая маска вместо лица... Уроды постарались над ним. Я закрыл глаза и посмотрел нутрянку. Больше половины внутренних органов было повреждено и уже не фунционировало. Сердце, о чудо, иногда еще вяло вздрагивало, но тело уже было потеряно.
Зато самое главное, головной и спинной мозг не получили ничего серьезнее сотрясений. Это значит, его сущность так же не получила повреждений и разум его цел. Теперь самое интересное.
Достав из сумки бутыль, я потянулся мыслью к бледному ореолу, окружающему тело рыцаря. Чуть-чуть подкормив его Силой, я мысленно вопросил:
- Вольман?
Мне ответил далекий голос, прозвучавший в моей голове.
- Да? Маг, это ты что ли? Где я? Я мертв?
- Да. Ты мертв. Через несколько часов ты растворишься в Океане Душ. Но я нашел способ это предотвратить. Твою душу можно заключить в контейнер, чтобы ты продолжил существовать в этом мире.
- Сделай это.
- Вольман, у тебя совсем не будет органов чувств. Пока мы не выберемся, ты будешь один в полной темноте и тишине. Если мы пробьемся к городу. Если же нет, и твой сосуд не разобьется... Бутылочное стекло не быстро гниет.
- Делай свое дело, пройдоха ты этакий! Мне есть, над чем поразмышлять в одиночестве, не заскучаю.
Я ухмыльнулся и разорвал контакт. Керм стоял у меня за спиной и осторожно наблюдал за лесом сквозь дыры в стенах. Где-то рядом змей продолжал вершить расправу над нежитью, шипение и взрывы давали о нем знать. Рыцари встали на изготовку, прикрывая нас с пареньком. Что ж, тем лучше. Собрать уже почти оторвавшуюся от тела душу - дело трудное, хоть и никаких формул при этом не применяется. Нужно мысленно создать канал, по которому эссенция "перетечет" в сосуд. Но стоит ослабить концентрацию, допустить маленькую брешь и душа моментально испарится. А паладинам не стоит сейчас объяснять, что происходит. На пререкания времени нет.
Серебрянный орнамент на бутыли образовывал надежный контур. Я осторожно потянулся мыслью и перелил пурпурную эссенцию из старого тела Вермера в новое, проследив, чтобы не потерять ни лоскутка, и закрыл крышку на вычурном замочке. Бутылка нашла свое место в моей сумке, обложенная со всех сторон мягкими вещами. Напоследок я проверил Севигерда. Как я и думал, он уже был не с нами. Тело было мертво и его сущность уже не меньше получаса, как растворилась в Океане. Быть может, он уже частично в ком-нибудь возродился.
- Арчибальд, Эмеральд, пойдемте.
Я впустил им в сознание немного решимости, чтобы сократить потери времени, но они и так уже были готовы. Сильные люди.
- Пошли. Дорога будет нелегкая.
Прямо держа плечи, но не в силах скрыть тьму в глазах, рыцари перехватили свои мечи и кожанные перчатки хрустнули, сжавшись на рукоятях. Змей-конструкт откликнулся на мой мысленный зов и эффектно появился, пролетев сквозь стену, отчего глиняные кирпичи с громким треском полопались и кучей огненных крошек высыпали на пол. Керм шел прямо за мной, сжимая в руках откуда-то взятую палку с парой зеленых листьев на ней. Окончательно состарившийся особняк занимался огнем.
Мы ступили на мягкую лесную землю, усыпанную коричневым ковром из сосновых иголок и определили направление. Арчибальд показал острием меча на север:
- До Креснца по прямой чуть больше мили. Будем бодро идти - прорубимся мечом и огнем!
Змей, возвышавшийся над нами, склонил голову набок и выбил хвостом сноп иголок, тут же вспыхнувших тысячей искр.
Эмеральд взмахнул в воздухе клинком:
- Вперед!
И мы двинулись. Готовые к испытанию, к бою на смерть, вооруженные (даже Керм) мы двинулись маршем сквозь лес по тропинке, навстречу каменным стенам города, казалось, расположенного непреодолимо далеко. Это был героический поступок и у всех нас бешенно колотились сердца. Каждый прикрывал другого и подставлял плечо, готовый прийти на помощь, готовый стоять до последнего.
Об этом было бы интересно рассказать, но гораздо важнее было то, что происходило внутри бутыли, уложенной в моей сумке.
* * *

Постле того, как Вольман быстро обменялся со мной парой слов и был заключен, подобно джину, в бутылку, для него наступила абсолютная тишина. Не было ощущения пространства. Не было звука. Даже темноты, как таковой, не было. В темноту можно всматриваться, а тут просто ничего не было. Но был он, Вольман. Он мог думать, а значит, он существовал.
Уцепившись за эту истину, он начал думать, слушая свой голос, разговаривал с собой без остановки, чтобы не давать тишине повисать.
Интересно, думалось ему, что же будет дальше?
С ним, запертым внутри какой-то стекляшки. Что он будет делать?
У него нет ни рук, ни ног, чтобы самому останавливать тварей, что вскоре наводнят все Смежные Королевства. Ну, как знать, может этот парень-маг придумает ему какую-нибудь голову, чтобы ораторствовать и инструктировать народ. Кто правда станет слушать говорящую голову из бутылки? Впрочем, как кровь потечет, да как следует, слушать станут любого, кто сможет говорить, не дрожа с пят до ушей.
А вдруг все же не дойдут до города?..
~ ~ ~
А не так-то плохо будет, даже если только голова в банке. Я, помнится, как-то пару лет назад, гостя у знакомого графа в Квентоне, заглядывал в егойную личную библиотеку и нашел там толстый том по основам инженерии... Вот, помню, зачитывался с огромным интересом. Жаль, времени не было оставаться, едва ли пол сотни страниц прочел. А так сяду, у того же бургомистра, и всю библиотеку перечитаю, времени-то будет навалом!
А сколько, кстати, времени у меня будет? Если сердца во мне теперь не бьется, то и останавливаться нечему, так? Надо будет не забыть у мага расспросить, тьфу, как же его зовут-то?!
Что они сейчас делают, интересно?..  Чертова тишина! Эгегееей!
~ ~ ~
Да, дорогая моя мисс Мари. Даст бог, еще увидимся с вами. Надеюсь только, вас не отпугнет мое смехотворное обличье...
Не касаться мне больше ваших пылких плечей, не гладить буйные волосы...
Да...
~ ~ ~
Интересно, как там Стэтхарт на своей ферме? После смерти отца мы с ним почти не общались...
Он справится, я уверен. Мужик сильный, хозяйство процветает, у него есть его Лена, трое, а сейчас может уже и четверо, славных детишек.
Теперь уже поздно жалеть. Я свой шанс упустил... Эх.
Как она этого хотела, а я, бродяга упрямый, все о своем. Ну да ладно, после драки кулаками не машут.
~ ~ ~
Бравое сердце колотит, как в гонг!
Храбрость горном в душе трубит!
Двум смертям не бывать, но одна всех ждет;
Мы все жили так, как стоит на свете жить!

Внезапно произошло что-то, чего воевода не ожидал. В его запечатанную темницу ворвались чувства. Неожиданно, бурным потоком, как снежная лавина, чувства, взрывающие сознание, обжигающие и леденящие одновременно. Из Вольмана вышибло бы дыхание, если бы оно у него было. Так непривычны были хоть какие-то чувства извне, что они ошарашивали. Как яростный ветер в лицо, как удушье под водой, как огонь, опаляющий брови!
Он чувствовал, как внешний мир врывается в него, будто взорвали стену темницы. Медленно, сквозь пелену ослепленного рассудка, он чувствовал тело, подчиняющееся ему. Как ребенок, ощупывающий подаренную ему игрушку, его разум осторожно обхватывал каждую частичку своего нового неизвестного сосуда. Гибкие суставы, крепкие как сталь мышцы, прочная кожа, одно за другим все это возникало перед его внутренним взором, доступное для управления.
Последними он ощутил органы чувств и в него хлынул весь остальной мир, вместе с океаном звуков и запахов. Шорох одежды, треск горящих поленьев, тихое стрекотание цикад смешивались с запахами воска, металла и холодного камня, а так же тысячами других мелких звуков и оттенков запахов, которые гремели в его голове неистовым торжествующим маршем. Он жив!!!
Мелькнув на мгновение яркой белой вспышкой, появилась бледная расплывчатая картинка, постепенно набирающая краски, становящаяся четче и четче.
Перед новообретенным взором бывалого вояки возник силует мага - мой силует, стоящий на фоне каменных стен, озаренных пляшущим светом огня, и в сознании прозвучал голос, который он в последний раз слышал лет так двести назад.
- Вольман? Слышишь меня?
- Ох... Да, черт побери, слышу!
- Хм... С рождением тебя.
* * *
Я ходил по комнате, разбирая оборудование, расставленное для переноса Вольмана в новое тело: задувал свечи, тушил амулеты и распускал контейнерные руны. На лбу у меня выступила испарина; такой сложной и ответственной операции я еще не делал. Если бы хоть что-то дало сбой, душа бравого воеводы в мгновение растворилась в Океане и уже поздно было бы что-то предпринимать.
- Что я пропустил? Ох, как же зудит!.. Где мы?
- Это пройдет. Мы в Креснце, в заброшенной башне около площади Маркуса II.
- Спасибо тебе, колдун. За все... А что с моими парнями? Они живы?
- Севигерд погиб вместе с тобой. Эмеральд и Арчибальд в порядке, они вступили в ополчение. Город под осадой. Практически...
- Что? В каком смысле - практически?
- С момента нашей битвы в монастыре прошло три месяца, Вольман. Ты оказался прав, в эту Кришту леса родили прорву нечисти и, кажется, плодят до сих пор. Это даже не Долгая Ночь, это хуже. Все население мобилизировано, каждую ночь городские стены встречают десятки тварей, бездумно прущих из лесу. Кузнец не успевает ковать арбалетные болты, госпиталь переполнен раненными.
- Три месяца?.. Я провел в бутылке три месяца?
Он медленно приподнялся, слегка скрипнув, и сел на край стола.
- Чего же ты меня не достал оттуда раньше?
- Прости. Без контейнера твоя душа исчезла бы, а удержать ее вручную все равно что ловить руками плотву. Я не хотел рисковать.
Вздох эхом прозвучал у меня в голове и паладин медленно встал на ноги, расправляя плечи, возвышаясь во весь двухметровый рост.
Я посмотрел на него с определенной долей гордости.
- И потом, я только сейчас доделал твое новое тело.
Вермер ошеломленно оглядывал себя. Толстые пластины стальной брони покрывали его руки, ноги, торс и голову, не обнаруживая стыков. Под ними пульсировали Силой мускулы из сплавов, еще не известных миру, едва заметно эманировали теплом кости крепче гранита, а внутри панциря, в самой середине груди, на подвеске была закреплена бутылка с чудным серебряным орнаментом.
Со стороны он выглядел как человек, облаченный в турнирные латы, только ростом на голову выше самого высокого человека в Пяти Королевствах.
Я славно полазил по крышам Креснца и поторговался с перекупщиками чтобы раздобыть все материалы для этого чуда. Вместе с местным кузнецом, получившим неплохую сумму за свое молчание, я трудился не покладая рук все эти три месяца и вот... Мои труды стояли передо мной, с удивлением и легким металлическим поскрипыванием оглядывая себя.
- Да... Я у тебя в долгу, колдун.
Он поднял руку и сжал стальной кулак. Тугой скрежет прокатился по каменным стенам. Я невольно улыбнулся.
* * *
- Да, кристаллы.
Мы спускались по холодному камню винтовой лестницы в башне.
- В сердцевине твоего панциря, вокруг бутылки, содержащей твою душу, будут рости кристаллы, аккумулирующие энергию. Они используются в большинстве магических амулетов. Со временем они будут расти, увеличиваясь в размере и давая тебе все больше силы.
- Для чего?
- Ты управляешь своим телом силой своей мысли. Как обычный человек, но в более грубом виде. Это не легко, и своей собственной энергии тебе может не хватить. Тогда на помощь тебе придет запас в кристаллах.
Мы вошли в помещение первого этажа. Место было захламлено и не убрано. У стен стояли покрытые толстым слоем пыли шкафы, несколько столов были хаотично расположены в середине комнаты, множество разных бытовых атрибутов было разбросано где попало. Огонь из камина бросал дрожащие тени на синеву каменных стен. На углу стола сидела, шевеля усами, черная крыса.
Я не наводил здесь порядок с тех пор, как пробрался в это место. В заброшенной башне этого и не нужно этого делать, бардак - часть ее шарма.
Со стула вскочил и кинулся нам на встречу Керм.
- Сир рыцарь! Малахит вас оживил!
Парень жил со мной и был посвящен в интригу. Паладин осторожно похлопал его по плечу. Поскольку он мог разговаривать только телепатически и пока не умел это правильно контролировать, ответ услышал только Керм. Над этим тоже надо будет поработать...
Пока парнишка обнимал старого знакомого, я взял со стола массивные ножны и извлек из них меч, столь тяжелый, что им можно было убить, просто уронив его на кого-нибудь. Вольман наконец освободился из цепких объятий мальчишки и подошел ближе, приняв оружие из моих рук.
- Выкован под твои пропорции и силу. Этим двуручником можно перерубить дерево в один удар.
- Не знаю, что и сказать, маг. Я твой должник.
- Забудь, Вольман. Я сделал то, что надо было сделать.
Стальной гигант пожал мне руку и только телекинетическая оболочка спасла мою кисть от сплющивания. Аура воеводы светилась густным бронзово-желтым цветом, не заполняя, как у обычного человека, весь силуэт, а исходя из сердцевины панциря и очерчивая границы магического контура.
- Что будем делать дальше?
- Нам с Кермом надо выбираться отсюда. Лидеры здешнего ополчения формируют нечто вроде культа, посвященного сопротивлению нечисти. Ими руководит старик - маг, имеющий неплохие познания в магии и обучающий ей своих приспешников. Я уже видел их в действии, на стенах в одну из ночей. Клочья опаленной шерсти так и летали внизу. Создав войско такой силы, они не остановятся на уничтожении нежити, поверь мне, Вольман. Поэтому я сваливаю и забираю мальчишку с собой. Дальше придумаю, что с ним делать.
- В таком случае, я должен помочь людям бороться с монстрами.
- Должен. Но в Креснце тебе тоже оставаться нельзя. Эти недоношенные маги могут тебя раскрыть и наверняка решат тебя укокошить. Ты для них - не человек. Для большинства людей теперь не человек. Мой совет - отправляйся в леса или вдоль трактов. По крайней мере в другой город, подальше от Креснца.
Вермер помрачнел. Это было заметно, даже не смотря на то, что он был лишен лицевой экспрессии.
- Пожалуй, это значит, что Эмеральд и Арчибальд...
- Да. Они думают, что ты мертв. Лучше будет, если они и дальше будут так считать.
- Тогда пойдем, - прогудело у меня в голове.
Подобрав суму с заранее собранными пожитками, я отомкнул замок на массивной дубовой двери выкованным уже давно ключом и мы вышли на узкую улочку, озаренную светом множества факелов на стенах. Навстречу нам прошли двое патрульных стражей в немного засаленной броне, но не ничего не сказали, только провели уважительными взглядами по армированной фигуре Вермера.
Улица чуть петляла, открывая все новые и новые дома. Причудливые формы каменных строений выглядели зачастую нелепыми, но в то же время как-то по своему уютными. Многие дома были "одеты" в камень на старый деревянный каркас, во многих из них третьи и четвертые этажи не были частью изначального проекта и нависали неровными слоями, налепленные на нижний этаж.
Каждое здание и, во многих случаях, даже каждый этаж имел свою отделку, все в разном стиле. Где-то фасад украшали выходящие на улицу колонны, где-то лепнина или выдолбленные в камне узоры. Тут и там на стенах висели деревянные вывески с разными символами, обозначающие, какие услуги предоставляет хозяин этого места. От многих окон тянулись к противоположному зданию веревки с сушащимся бельем. Часто размещенные факелы отбрасывали на все это причудливые дрожащие тени, пляшущие красно-желтым светом на синеве холодного камня под полосой ночного неба, полного звезд.
В стороны отходили темные переулочки, в основном заставленные всяким хламом или служащие обиталищем закутанных в лохмотья личностей и крыс. Периодически наша улица пересекалась с другими, такими же кривыми проходами, мощеными крупным серым камнем. Мы шли, иногда сворачивая, двигаясь кратчайшим путем и избегая больших проспектов, где можно было встретить патрули адептов новоиспеченной "Церкви", как эти недоделанные маги себя называли.
По дороге я рассказывал Вольману все, что ему следовало знать. Керм шел следом и внимательно смотрел по сторонам, то и дело оглядываясь назад.
За три месяца я изучил город вдоль и поперек. Мы добрались быстро и без ненужных встреч.
Наш небольшой отряд стоял в глухом и запущенном скверике, расположенном меж нескольких высоких зданий. Стена была уже близко, да нас долетали звуки битвы, резкие голоса людей, звон металла и разноголосый рев нежити.
В центре сквера, поросшего сорной травой, стоял колодец без крыши. Подойдя к нему, я осторожно поднял решетку, закрывающую темный провал, и поставил ее рядом. При более тщательном рассмотрении на стенках колодца обнаружились небольшие железные скобы, ведущие вниз.
- А ты не промах, маг. - отметил Вольман.
- В каждом из городов Пяти королевств можно найти такие секреты. И намного больше, чем может показаться.
Мы начали спуск. Первым лез стальной паладин и он был осторожнее всех. Мощное тело, весящее добрых полторы сотни килограмм, могло запросто вырвать подернутые ржавчиной скобы. Следом спускался Керм, легонько шлепая кожанными сандалями по металлу. Он ничего не видел в кромешной темноте и закрывал глаза, потому что так веселее. Последним двигался я, задвинув за нами старую решетку. Я видел получше, но не пользовался зрением, вместо этого прощупывая колодец мысленным взором.
Успешно спустившись, мы оказались в еще более узком проходе, просто выдолбленном в камне, уходящем куда-то вдаль. Я знал, что этот туннель ведет за стены Креснца, выходя в секретной комнате маленького домика, до Кришты служившего постом стражников, а ныне заброшенного.
Неровные очертания подземного хода плыли мимо нас в полной темноте. Вольман мог теперь, как и я, чувствовать мир вокруг него напрямую, не пользуясь глазами или другим органом чувств, поэтому шел уверенно, только иногда замедляясь, чтобы вместить себя в очередное сужение тоннеля. У шедшего между нами Керма такой роскоши не было, поэтому я периодически пригибал ему голову или тянул за шиворот вбок, отводя его от выступающих булыжников и неровных сводов.
Мальчишка нес компактный рюкзак из прочной ткани, который мы ему изготовили за время, проведенное в Креснце. Рюкзак был собран, в нем было все, что Керму могло понадобится. Мы заранее готовились уходить, как только оживим Вольмана. В городе делать было больше нечего, более того, нам надо было убраться оттуда еще и потому, что половина стражи гонялась за "неуловимым вором", обобравшим все богатые дома, включая особняк бургомистра.
Звуки наших шагов звучали четко, моментально затихая в узком каменном коридоре. На потолке висели капельки воды. В сотне локтей над нами, на траве под высокими городскими стенами сейчас носились сотни порождений леса, ревя, клацая клыками, высекая когтями искры о надежный камень стен. Но до нас, конечно, ни один из этих звуков не доходил. Мы слышали только вечное молчание земли, ровное и непрерывное.
Наконец ход закончился, нас встретил новый ряд металлических ступенек и выложенный каменными блоками колодец, уходящий, на этот раз, вверх. Нажав на большую каменную кнопку, я открыл тайный проход и мы, как можно тише, вышли в помещение сторожевого домика. Внутри было пусто. Тяжелая дверь была на месте, значит, монстры сюда не вламывались. Им это и ни к чему.
За нами с низким скрежетом задвинулась секретная дверь. Это была красивая панель с мозайкой, изображающая высокий пехотный щит, на котором был изображен герб Креснца - полый желтый круг с расходящимися от него четырьмя полосами на багряном фоне. Не зная, что центр круга - кнопка, ни за что не догадаешься, что мозайка служит потайной дверью.
Я выглянул в бойницу, заменяющую этому дому окно. Было уже четыре часа ночи и все твари сейчас были у стен, кипящим морем плескаясь под градом арбалетных болтов. Я слышал приглушенный расстоянием страшный рев. Вокруг нас же был тихий ночной лес. Глубже в чащах, конечно, кишмя кишит нежитью, но они этой ночью уже никуда не пойдут. Повинуясь какому-то странному инстинкту, или чьей-то воле, большая часть монстров безвылазно гнездилась в лесах. Восполняла популяцию для атак, наверное.
По-настоящему никто не знает, так как ни один мыслящий человек не смел сунуться за надежные стены городов. Прилежащие фермы и пастбища были покинуты на милость гадостным тварям. Весь скот был согнан в город, все запасы зерна и прочих продуктов сконцентрированы на рынке и по личным тайникам. Город жил на запасах.
Мы были готовы идти. Настало время определиться. Воевода словно прочел мои мысли.
- Куда ты собираешься двинуть, колдун?
- На запад, в Истью. Там вокруг одни равнины да Рыжий Хребет неподалеку. Слух ходит, что там и монстров меньше. Только те, что из дальних лесов добираются.
И, что важнее, там есть человек, которому я доверяю. Человек, который сможет взять к себе Керма.
Паладин расправил механические плечи, с долгим стальным свистом вытянул из ножен гигантский меч и басовито прогудел:
- Тогда вперед! Я пройдусь вместе с вами, помогу расчищать дорогу. Так я хоть частично отплачу тебе за мое спасение.
Дверь открылась двумя поворотами заранее сделанного мной ключа и мы оказались на грунтовом тракте, огибающим Креснец и уходящим на запад, в сторону Истьи. Чуть шелестела в ночи листва, пели сверчки. Вздымающиеся в отдалении стены мерцали полосой огней факелов. Вспыхивали запускаемыми церковными магами огненные шары и исчезали в шевелящейся черной массе у подножья стен.
Дорога была чиста, будто и не было на свете никаких монстров. Я собрал все свое внимание. При мне было пол-дюжины заряженных под завязку энергетических амулетов, формулы боевых заклинаний висели в сознании, готовые прийти в действие. Я был готов. Вольман, возвышающий на фоне сине-черного неба, закинул клинок на плечо. Зачарованная сталь его тела, покрытая рунами, блестела в лунном свете, пульсируя мощью. Керм стоял, одновременно испуганный и предвкушающий предстоящее путешествие, держа в руках небольшой арбалет, почти как у меня.
Переглянувшись, мы осторожно, но уверенно двинулись в путь, в ночь, навстречу неизвестному.

Сейчас.

Настоящее.
Я настолько погрузился в воспоминания, сидя за кружкой эля, что совершенно не замечал ничего, происходящего вокруг. Но вдруг меня выдернули из моих мыслей резкие голоса, раздающиеся в таверне.
Пятеро кнехтов окружили сидевшего на своей скамье огра и топтались вокруг, держа руки на ножнах с оружием и выкрикивая оскорбления в адрес здоровяка. Ненависть к выходцам из леса была обычным делом среди простых людей.
Сам огр, которого уже обвинили во всех несчастьях на свете, казалось, не выказывал никакой реакции на нападки мужиков. Он сидел, развалившись на лавке, и курил папиросу, начиненную, судя по невероятному количеству дыма, не высушенным табаком.
Тут самый ярый из кнехтов громко выругался, упомянув мать ненавистного "лесного отродья", и выступив вперед, выбил самокрутку у него изо рта. Не успев пожалеть о столь опрометчивом поступке, он полетел прямо на дубовый стол, сбив в полете двух своих друзей.
Дальше замелькали тела, руки и ноги, вращающиеся в пьяном хороводе. Двое кметов повисли у огра на руках, чтобы остальные могли беспрепятственное его бить. Они явно не дрались раньше с ограми. С низким рыком могучая туша пронеслась через помещение корчмы, опрокидывая столы, агрессивных мужиков, посуду и распугивая всех остальных постояльцев.
Пара влюбленных ретировалась к лестнице, парень заслонял собой свою любимую, осторожно отходя спиной вперед. Бард перемахнул через прилавок, спасая лютню. Трактирщик орал на кметов, достав из-под прилавка внушительную дубину.
Один из кметов получил размашистый удар тяжелого кулака в живот и выбыл из боя, скорчившись на полу и хватая воздух мелкими глотками. Остальные вились вокруг своего врага словно злые осы, норовя пнуть и стукнуть широкую фигуру, вертящуюся посреди комнаты.
Не то, чтобы я сильно любил огров. Да и игнорировать несправедливость я хорошо научился за все эти годы. Просто мне не понравилось, что пятеро напившихся человеческих мужиков напали на одного, ни в чем не повинного лесного. Как знать, может это выпитый эль сподвигал меня на вмешательство.
Уже третий кнехт был выведен из боя, пролетев пол-трактира и впечатавшись спиной в поддерживающую балку. Другой, особо рослый, со светлыми волосами, набросился на огра, выведя его из равновесия. Звякнул клинок, вытаскиваемый из ножен. Пятый мужик подскочил, занося острую железку. В его голове царила злость, черно-алая, как застоявшаяся в ране кровь. Он не хотел никого убивать, просто сейчас он не осознавал, что делает.
Я и не дал ему ничего сделать. Перехватив его руку, я вывернул ее в суставе, заставив кнехта взвыть и выронить меч. Держа его в захвате, я развернул буйного вояку и пинком отправил под скамью.
Огр теснил крупного мужика, схватившись с ним в рукопашной, подводя его к выходу. Подскочив, я своевременно открыл деревянную дверь и серокожий верзила, наконец одолев своего противника, зашвырнул его на улицу, в большие, коричневые от грязи лужи.
Мы обменялись взглядами, заменившими целую беседу, и вышли наружу, пользуясь случаем. Постояльцы осторожно вылезли из своих укрытий, проверяя, нет ли нигде опасности. Соберясь в кучку, они подошли к открытой двери, из которой исходил мутноватый, но довольно яркий свет.
- Эй, народ! - раздалось снаружи, - А дождь-то перестал!