Часть первая

Часть 1
- Юльча, не высовывайся из окна, ну сколько ещё нужно тебе говорить? – с напускной строгостью сказал представительный мужчина за рулем.

В волосах угольно-чёрного цвета поблёскивали седые пряди, которые, впрочем, совсем не портили мужчину; чисто выбритое лицо, неглубокие морщинки около рта и глаз.

- Ну па-апа, я уже не маленькая, – проворчала в ответ совсем ещё молодая девушка, однако послушно залезла обратно на сиденье. – Ты лучше за дорогой следи…

- Ну что за молодёжь пошла? – устало покачал головой мужчина, проигнорировав слова дочери, и поудобнее перехватил руль, следя за дорогой.

- Па-ап, а ты знаешь, что в нашем городе открылся парк аттракционов?..

Длинные светлые волосы девушки струились вниз по плечам, а васильковые глаза поблёскивали искренним восторгом.

Виктор, именно так звали мужчину, искоса поглядывал на неё, и в его голубых глазах, так похожих на глаза девушки, была видна гордость за дочь.

Он любил её, как никто другой. Она всё говорила и говорила, а мужчина слушал дочь, когда вдруг из-за очередного поворота выехала машина. Отец не успел ничего толком понять, только накрыл своим телом сжавшуюся фигуру дочери.

Лязг металла о металл. Звук разбитых стёкол и душераздирающий вопль. Вот что мужчина услышал, прежде чем провалиться во тьму, откуда ему не было дороги назад…

Писк приборов, белый потолок и стены, разговоры врачей и незнакомый ей ранее мужчина.

Юля моргнула несколько раз и вновь осмотрела палату, в которой находилась пару дней, по своим подсчётам.

К ней кто-то приходил, что-то спрашивал, но девушке казалось, что это обращаются не к ней. Словно всё это —какой-то сон.

Почему-то было дико больно. Нет, боль в теле была объяснима, но вот боль в груди всё не утихала.
Юля сломала себе обе руки, одну ногу и получила тяжёлое сотрясение, не говоря уже о многочисленных ранах и ссадинах.

Когда она очнулась в первый раз, в палате никого не было, лишь слабый писк приборов давал знать, что она жива. А еще боль. Сильная боль.

- Ч-что?.. – к ней подсел тот самый мужчина, который до этого стоял в углу и, кажется, что-то сказал.

Юля еле спросила его. Язык словно онемел и не слушался, а во рту будто была целая Сахара.

- Я Александр Дмитриевич, твой опекун, Юлия. Я работал с твоим отцом, и он завещал, что при определённых обстоятельствах я буду приглядывать за тобой… - мужчина говорил что-то ещё, но блондинка уже не слышала его.

«… Твой опекун…», «…при определенных обстоятельствах…» - обрывки фраз отдавались эхом в ушах, и та страшная авария вновь пронеслась перед глазами.

Догадка пришла внезапно. Отец…

- Где па-папа? – язык заплетался, но она упорно выдавливала из себя слова. К горлу подступил комок, а глаза почему-то начало щипать.

Это же сон. Правда? Разбудите её, хоть кто-нибудь!

- Виктор Степанович умер, Юля.

А дальше просто невыносимая агония.

***

Когда она проснулась в следующий раз, то за окном, на небе, была Луна, освещающая палату своим холодным светом.

Кажется, у Юли была истерика, и врачам пришлось вкалывать успокоительное.

Боли не было, а если и была, то девушка её просто не чувствовала. Зато в груди зияла своей ужасной пастью пустота. Папы не было. Единственного родного человека в её жизни не стало, и это было всё по её вине. Если бы она тогда не отвлекала его своей пустой болтовнёй, то этого не случилось бы.

Это она виновата. Это она должна была умереть, а не отец.

Господи, какая же она дура!

Но вопреки всему её глаза не были полны слез, тело не содрогалось в рыданиях. Нет. Почему-то пришло абсолютное безразличие.

Она сломалась, даже толком сама этого не поняв. Безвольная, бесчувственная игрушка.

Через несколько минут девушка провалилась в спасительную темноту, желая лишь одного: никогда больше не просыпаться.

Однако утро встретило её пасмурной погодой, проливным дождём, нещадно хлеставшим по стеклу, и мрачным лицом новоявленного опекуна.

Он стоял, склонившись над Юлей, и буравил её взглядом своих зелёных глаз, обрамлённых пушистыми черными ресницами.

Юля смотрела на него в ответ, не отводя взгляда, и чувствовала, что в груди не просыпается ожидаемое раздражение. Было плевать на опекуна, на врачей, на эти жалостливые лица окружающих её людей.

Сегодня было намного легче. Боль притупилась, и теперь отдавала лишь нытьём в голове и теле, но та пустота в груди никуда не делась.

Наконец, Александр отошёл от девушки и плюхнулся на рядом стоящий диван. Она заметила, как устало мужчина выглядел, как появились синяки под глазами, а весь его вид будто кричал, что Александр не спал всю ночь.

Врач подошел к проснувшейся девушке и начал что-то спрашивать, но она не отвечала. Она не хотела никого слышать и видеть, хотелось сдохнуть, но было видно, что ей этого не дадут сделать.

Как оказалось потом, пролежала Юля в отключке двое суток, а в общем лежит она здесь уже больше недели. Как странно, а ей казалось, что не больше трёх дней.

Врач снова что-то попросил сделать. Кажется, подвигать пальцами правой руки? Пожалуйста. Теперь левой? Сделано. А потом нужно было подвигать пальцами на ногах. Когда столь болезненная процедура была окончена, доктор, что-то отметив в своем блокноте, вышел.

Наступила тишина, нарушаемая лишь писком этих чёртовых приборов. Мужчина буквально пожирал девушку глазами, все ещё сохраняя молчание. Юля тоже ничего не говорила, прикрыв глаза.

Со стороны можно было бы подумать, что она спала, но Александр был уверен, что это не так. Она просто лежала, не в силах пошевелиться и поменять положение. Тело затекло от постоянного нахождения в одной позе, но трогать Юлю было категорически нельзя.

Слишком серьёзные травмы она получила. Это вообще чудо, что она осталась в живых. Только накрывший её своим телом отец спас дочь от неминуемой смерти, защитив единственного отпрыска.

И теперь на Александре лежала грузом ответственность за этого, по сути, ещё ребёнка.

У Александра не было ни детей, ни жены, только постоянно сменяющие друг друга женщины. В свои двадцать девять лет он руководил вместе с Виктором сетью ресторанов. Но теперь всё руководство легло в его руки, вместе с девочкой, потерявшей отца.

Все вопросы насчет похорон мужчина взял на себя, и, по завещанию, он кремировал тело своего коллеги, а после принимал многочисленных знакомых.

Ещё не мужчина, но уже и не паренёк остался с огромным бизнесом и своей подопечной и просто не знал, что предпринять.

Конечно, опекунство не далось так просто, но кого волнует, зачем ему это, когда на столе лежит весьма завораживающая картина в виде толстой пачки денег? Правильно, никого. Вот и этот вопрос был решен парой звонков и несколькими крупными купюрами.

- Зачем? – молодой мужчина вздрогнул, когда услышал её голос. Голос совершенно безэмоциональный, с хрипотцой. Казалось, что за глупый вопрос, но Александр всё прекрасно понял.

- Я ведь говорил, что так было написано в завещании, у меня не было другого выхода.

- Вы сделали, что должны были, так зачем же вы приходите? Просто забудьте о моём существовании, сослав куда-нибудь.

Он пришел в замешательство от её слов, а затем непонимание вдруг сменилось гневом.

- Давай на «ты». И нет, ты будешь жить со мной, девочка. Я дал слово, что позабочусь о тебе, и я его сдержу. Врачи сказали, что ты на удивление быстро идёшь на поправку, и, скорее всего, через пару недель тебя можно будет выписывать. Твой дом остаётся за тобой, но распоряжаться им ты сможешь только после совершеннолетия. И не смей мне говорить такое.

Отчеканив всё это на автомате, Александр заскрежетал зубами и прикрыл изумрудного цвета глаза.

Ужасно хотелось спать и отвлечься от мыслей хотя бы на несколько часов, но пока он не мог. Голова болела, и даже волшебная таблеточка, выданная медсестрой, не помогала.

Юлия ничего не ответила. Она лежала, всё так же прикрыв глаза, и, казалось, вообще не слышала всего того, что сказал мужчина. Он напрягся, когда она заёрзала на постели, но затем, застонав, успокоилась.

- Уходи.

Сначала мужчине показалось, что ему послышалось, но она повторила:

- Уходи. Вон!

Он ошарашенно посмотрел на девушку, которая, вопреки его ожиданиям, всё так же лежала с закрытыми глазами. В какой-то степени он понимал, что у неё сейчас творится внутри, и посему, ничего не ответив на столь явную агрессию, мужчина вышел, плотно закрыв за собой дверь.

Надо было просто подождать. Ей сейчас нужно дать время всё осознать и принять, и уже после разговаривать с ней. Да, так будет лучше.

К нему тут же подошёл доктор, словно ждал появления Александра.

- Внимательно следите за ней. И приставьте психолога. Самого лучшего. Счёт запишите на мое имя, деньги не имеют значения, а в случае чего, у Вас есть мой номер, доктор. А мне пора, до свидания.

Не дав вставить врачу ни слова, Александр практически бегом покинул здание больницы и направился к машине, тут же заведённой водителем.

Усевшись на заднее сиденье, он сказал адрес, и водитель, только кивнув и не задавая лишних вопросов, поехал.

А там, на пятом этаже больницы, в одной из лучших палат плакала девушка.

Юля наконец поняла, что её любимого отца больше нет. До этого она и не представляла этого, но теперь, когда с ясностью осознала, что она одна, к ней вдруг пришла обида, страх, боль от потери и мучительное одиночество.

Её задорного, любящего подкалывать, и просто самого лучшего папы больше нет. Умер.

И теперь слёзы катились из глаз, орошая подушку солёной влагой, а из горла вырывался очередной всхлип. Хотелось кричать, разбить что-нибудь о стену, но девушка не могла. И от понимания собственного бессилия она плакала ещё сильнее, едва сдерживая отчаянный крик.

В тот миг она умерла.
Хотя нет, она умерла в тот миг, когда та машина столкнулась с их, забирая жизнь одного мужчины.