Неоконченная повесть. Глава 13

После похорон отца я в течение двух недель  была в глубочайшей депрессии, я не думаю, что это была нестерпимая тоска по отцу, нет, у меня просто уже не было сил принимать удары судьбы, а тем более отбиваться от них. Я сдалась на милость победителя и просто тупо лежала на диване, правда, тёмными вечерами прогуливая Дика. Я боялась выходить на улицу, потому что любое услышанное слово или взгляд в мою сторону вызывал у меня приступ гнева, я как-будто была абсолютно без кожи, каждый мой нерв был напряжён постоянно и реагировал на любой пустяк. Лицо было серым и совсем не моим, не мои глаза смотрели на меня в зеркале, я была на грани помешательства, совсем одна без моральной поддержки. Мне было спокойно дома, я почти не зажигала свет и не включала телевизор, я забросила свои занятия в фирме "Юст-Нарин". Я отделилась от мира  и мне было хорошо и спокойно одной, меня практически не тревожили никакие мысли, мне было абсолютно всё равно, что делается в семье дочери, хотя в это время приехал зять и там были свои разборки. Потом мне стало страшно от моего безразличия ко всему и я начала безудержно плакать, причём подолгу и с обидой на всё и всех. И только Дик, в моменты моих завываний, подходил ко мне и, уткнув морду  в мои колени, мог долго стоять, замерев слушать мои причитания. После нескольких дней таких истерик, мне немного полегчало. Я вышла из дому за продуктами, потому как холодильник был пуст и Дик тоже требовал еды. Проходя мимо вино-водочного магазина, я незаметно для себя вошла в него и остановилась в раздумьи, что же мне здесь надо купить. Потом подошла к прилавку и попросила бутылку хорошего красного вина. Дома я налила вино в красивый бокал и выпила его с удовольствием, чего-то перекусила и завалилась спать. Разбудил меня звонок в дверь, оказалось, что дочь нашла всё-таки время и зашла узнать, почему я не выхожу на рынок так долго. Но надо сказать, что я проснулась совсем с другим самочувствием, как будто какой-то груз свалился с моих плеч и Души. Постепенно я возвращалась в свою обычную жизнь, полную каких-то нужных и не нужных дел и забот.
 Я стала больше заниматься работой в фирме, правда материального достатка она мне пока не приносила, но я пользовалась продукцией этой фирмы, с удовольствием ездила на презентации и даже иногда вела занятия с новичками. Данилке денег я высылала всё реже, а после смерти отца, практически не посылала. Каждый жил своей жизнью: у Данила учёба, работа, Лена; у Нины разрыв с мужем и проблемы развода, так как он уже жил в России, а она, хотя и получила вместе со мной гражданство в Российском посольстве в Кыргызстане, но жила пока на киргизской земле. Надо было решать вопрос с переездом в Россию, но помощи не было ни от кого. Я написала двоюродному брату моего бывшего покойного мужа, чтобы он мне помог в этом вопросе, но он ответил, что очень сложно всё это дело и я больше не стала пока искать способы перебраться в Россию. Загранпаспорт гражданина Российской Федерации у меня и у дочери был, но, чтобы получить гражданский паспорт нужно было найти место, где бы нас согласились прописать. А пока никто из знакомых и родственников помочь в этом деле не мог или не хотел брать на себя лишние хлопоты. Раньше меня держал в Киргизии отец, ведь ему было без трёх месяцев восемьдесят четыре года, когда он умер. Теперь я была свободна и могла ехать, но куда и с чем? Квартиры пока так и не поднимались в цене, в России нас тоже никто не ждал. Мы обращались в миграционную службу, но статус беженца давали только в случае преследования по политическим мотивам. Вещи мог вывезти только тот, кто ещё был прописан в Кыргызстане, если же ты прописан в России уже, то теряешь это право. Сплошная нервотрёпка и вымогательство на всех уровнях, начиная от паспортисток и выше по лестнице, ведущей в светлую жизнь на исторической Родине. Данил тоже ещё не имел в России своего угла, кроме комнатки в общежитии. Гражданство они с Олегом всё-таки получили через ОВИР, но на военную кафедру уже не попали в связи с опозданием приобретения гражданства.  Тяжёл и тернист был путь на историческую Родину: со своей малой нас выталкивали, а здесь не торопились принять...