Путешествие по жизни

     Татьяна Николаева
    
     ПУТЕШЕСТВИЕ ПО ЖИЗНИ
     Повесть
    
     Одесса
     2013
    
     Аннотация
     Героиня повести, Марина Светлова, подводит итоги своего главного путешествия – путешествия по жизни.
     Автор повествует о радостных и печальных лабиринтах женской судьбы с её шипами и розами в насущных проблемах:  воспитания, образования, любви, дружбы, сложностью брачных отношений, и др. 
     С юмором, иногда с мягкой иронией даны зарисовки 1950-1960-х годов несуществующей уже «Страны Советов».
    
     ПОСВЯЩАЮ:
     ШАЦИЛЛО И.В. – замечательному
     врачу советского периода, трудившейся
     на Крайнем Севере и Южной Пальмире.
    
     Друзьям моей молодости –
     всем, кого помню и люблю.
    
     «Gutta fortunae prae dolio sapientiae»
     («Капля счастья, лучше бочки мудрости»)
    
     В один из зимних вечеров Марина Максимовна Светлова подошла к порогу своей квартиры, отягощённая большой охапкой цветов и подарков. Сей ценный груз, сопровождаемый трогательными тостами и изрядным количеством выпитого спиртного, был вручен в честь появившейся в трудовой книжке самой гнусной, по её мнению, записи: «Уволена с должности в связи с достижением пенсионного возраста». Лучше бы вписали выговор или не внесли запись о заслугах перед Отечеством, или забыли вписать повышение в должности, или…, или… - всё равно лучше, чем ЭТО, предопределяющее унизительные просьбы дальнейшего трудоустройства, ощущение одиночества и решение возникших с возрастом осмысления вопросов: «А дальше?» и «Зачем?», грустные мысли о последнем стакане воды и в целом, отсутствие своей надобности на этой бренной земле. И весь этот негатив наступил как-то вдруг и, - всё!
     Открывая дверь квартиры, запуталась в шубе и полегла, усыпанная цветами. Хорошо, что соседи не увидели меховую цветочную глыбу. С трудом поднявшись, перевалилась в помещение и после облегчающего освобождения от одежды пошла заваривать отрезвляющий напиток. Спать не хотелось. Да и какой сон, когда мысли бродят в голове, как призрак коммунизма по Европе. На ум пришла цитата О. Уайльда: «Душа в отличии от тела не стареет. И это главная трагедия человеческого существования». У неё же душа и тело пока в порядке и тембр голоса не обнаруживал предательской хрипоты от курения. Одежда модная, со вкусом подобранная, и мысли без признаков склероза да ещё и работоспособность - на высшем уровне. Марина Максимовна относилась к категории порядочных людей, одной из немногих, как в песне: «Спи спокойно страна, я у тебя одна». Так и хотелось дополнить текст: «А кому ты такая сейчас нужна?». Пришли другие времена, взошли иные имена. Раньше были другие приоритеты. Сейчас же времена денег, власти, славы и создания, материальных благ, среди которых уже не котируются философы, мыслители, писатели, т.е. гении мысли. На арену вышли гении дела, запрограммированные на свой коммерческий успех. Эмоции, люди – отбрасываются, как духовный хлам. А в результате: «Маємо те, що маємо».
     Марина Максимовна, кандидат наук, доцент, любима коллегами, студентами, проработала на кафедре философии всю трудовую жизнь. В отношениях с коллегами старалась придерживаться афоризма Клавдия Элиана: «Не говори всего, что знаешь, но знай всегда, что говоришь». Она так и не научилась «вытаскивать» из студенческих зачёток деньги, делать ценные подарки руководству и нести «золотые яйца». А ещё и принципиальность проявляла. В результате такого поведения, новое руководство продало, как и принято, её место чьей-то жене или дочке, не предложив даже минимальную нагрузку. Зато речи на заключительном банкете произносили пламенные и, казалось, искренние. Теперь у неё есть покой, воля и время для подведения очередных итогов. Только когда их подводишь в двадцать пять – впереди карьера, любовь и все прелести жизни, а в пятьдесят пять – впереди остеопороз с остеохондрозом, зубопротезные и другие мероприятия, омрачающие существование.
      Жизнь полна упущенных возможностей. Это было. А что есть в наличии? Есть хорошая наследственная крыша в виде трёхкомнатной квартиры. Это бы жильё, хотя бы часть его да в молодые годы. Но, по неведомым законам, всё надо выстрадать, добиться. Вот и получаешь блага с опозданием на полвека. А ещё есть научная пенсия, позволяющая оплатить жильё, питание и приобретение лекарств, употребление которых с годами возрастает. Есть остатки былого здоровья и годы жизни, пролетающие во второй её половине, как дни во второй половине отпуска. При всём, что было и что есть, не было того, чем сердце успокоится. Не было дома, который многие обретают, как веру в Бога – мучительно, через сомнения, страдания и потери. Марина Максимовна никогда не откладывала создание дома, как ценную покупку, возрастающую со временем в цене и оказавшуюся уже не по карману. И сейчас, за чашкой отрезвляющего чая, она анализировала свои потери, как после битвы в пути, и размечталась о том, что будет. Ведь может же и в пятьдесят пять ещё что-то произойти? Мысли привели к необходимости осуществления сальто-мортале, того самого прыжка, который не может произойти сам собой без расчёта и риска для жизни, рискованного и отчаянного шага, от которого в случае удачи произойдёт потрясение счастьем. И забыв о том, что в её годы можно прыгнуть и разбиться – отошла ко сну.
     Наступило утро. Первое пенсионное утро с воспоминанием о сне, который, увы, некому рассказать и текст старинного романса: «Всё, что было, всё, что ныло, всё давным-давно уплыло, всё, что пело, всё, что млело – всё давным-давно истлело». С такими, весьма не ободряющими мыслями, подошла к окну. А там – кипит жизнь! Соседка баба Роза сопровождает внуков-близнецов в школу, затем забирает из школы, кормит обедом, отводит одного – в музыкальную, другого – в художественную. Дети разных способностей. Вечером делает с внуками уроки. Решает продовольственную проблему всей семьи. Это тоже работа - и большая, и сложная, не всегда посильная возрасту, но работа, цель которой вырастить внуков, облегчить жизнь детям, а может и процесс размножения не закончится. И будет баба Роза на своих отёчных ногах всегда нужной. Потому что на ней дом, большая семья. И пусть дети эту поддержку не всегда ценят, а иногда вообще не замечают, но и баба Роза не чувствует себя ненужной.
     Бегут к иномарке новорусские подружки. Опаздывают в бассейн. А после бассейна – vip-salon, вечером – девичник в ресторане. А мужья пока добывают средства для их бездарного существования. А почему бездарного? У них своя жизнь, своя, правда – правда, их времени.
     Вдовец Николай Петрович в любую погоду с газетами и шахматной доской направляется в парк. Он будет долго играть, читать прессу и обмениваться информацией с единомышленниками, проклинающими правительство, не обеспечившего людей достойной пенсией для достойной жизни. Так за беседами и время обеда наступит, а потом послеобеденный сон, телевизор. Опять же, свой уклад жизни.
     Выходит со двора на свет Божий молодящаяся Фира Соломоновна. Она ухожена, со счастливой улыбкой на устах. После смерти мужа-генерала, за которым ухаживала после инсульта два года, и слышать не желала о новом спутнике жизни. «Ещё один такой спутник с таким уходом и я на том свете»,- считала она. Теперешний её образ жизни достоин определения: «По уходу за собой». Фира Соломоновна тщательно следила за внешностью, предпринимая всё возможное для омолаживания. Благо, что наследство, оставленное генералом, способствует осуществлению её цели. Она называет себя «пионерской зорькой» в память о радиопередаче советского времени
     Так Марина Максимовна пребывала в состоянии раздумья наедине со своими мыслями и чувствами. Полный шкаф вещей, а носить некуда, квартира большая, а принять некого. От друзей, разлетевшихся по дальнему и ближнему зарубежью и когда-то шумной компанией наполнявших дом, осталась одна подруга, да и та при больном муже, детях и внуках дошкольного возраста. Марина - в театр, подруга - готовит, чистит, стирает, выясняет отношения с членами семьи. Марина - читает, подруга - бежит на базар и обременённая тяжестями, страдает от боли в спине и суставах. У неё свои проблемы, своё недовольство свитым гнездом. Вот и разберись, что лучше. «Не нужно спешить выполнять все свои долги для всех членов семьи. Когда должен всем и всю жизнь, под старости лет тебе никто ничего не должен. И остаёшься один на один со своими воспоминаниями о славных свершениях честно прожитых лет». Таков был вывод подруги о жизненном итоге.
     Размышления прервал телефонный звонок. Родственница тётя Лиза поздравляла с первым днём заслуженной свободы. «Совсем чокнулась», - подумала Марина. А тем временем тётя Лиза, как бы подчёркивая своё пока ещё здравое мышление, вещала: «Мариночка! Как же я тебе завидую. Ты умница, красавица, а главное одна в такой чудной квартирке. Ты здорова и хороша собой, потому что рядом нет чавкающего, рассыпающегося на части старца и укорачивающих жизнь детей. Ты ещё молодая и возраст прекрасный. Вся жизнь впереди». Так казалось восьмидесятилетней тёте, для которой пятьдесят пять - прекрасный возраст. А отчего тётя Лиза недовольна? Она проживала совместно с детьми и в результате приобретенного диабета называла эту совместную жизнь «диабетическим диагнозом», уверенно утверждая, что никакая поджелудочная железа не будет нормально вырабатывать инсулин при наличии её невестки. Такого же мнения придерживалась и соседка по лестничной клетке. Прибегая на перекур с перекошенным злобой лицом, она считала причиной всех болезней разгулявшегося внука. Наверное, действительно: «под каждой крышей – свои мыши»,- подумала Марина и с мыслями о дальнейшем трудоустройстве открыла записную книжку.
      Оказалось, что и этот шифр жизни, закодированный в именах и телефонах, буквах и цифрах тоже претерпел возрастные изменения. Пора переписывать. Общение с дальним зарубежьем – в другой блокнот. Вычёркиванию подлежали, перенесенные в мир иной и их оказалось намного больше, нежели появившихся живых. А совсем новые данные относились к осуществлению медицинских мероприятий. Тут и стоматологи, и невропатологи, и офтальмологи, а там – по возрастающей.… А ещё специалисты по ремонту жилья. Итого, данные возрастного блокнота означали дальнейший смысл жизни, состоящий в ремонте организма и жилья.
     Тексты газетных объявлений по трудоустройству скорее поражали, чем обнадёживали. Требовались креативные и амбициозные служащие для активной работы в офисе с желанием работать и зарабатывать, требовались девушки до 65 лет без опыта работы и внешних данных, требовались гувернантки до 25 лет со знанием английского языка, имеющие долгий опыт работы с детьми. Поскольку Марина Максимовна никогда не считала себя креативной и амбициозной, а владея тремя иностранными языками не соответствовала по возрасту требованиям работодателей, то с газетным процессом трудоустройства было покончено. Не хотела она звонить по инстанциям, просить, навязываться. Когда действуешь всю жизнь, в определённом возрасте наступает усталость от этих самых действий. Хотелось думать, анализировать, размышлять, почему сложилось так, а не иначе. Чтобы понять причину расплаты в пожилом возрасте, нужно реанимировать воспоминания молодости. И эта мысль возникла тоже как-то вдруг. Марина Максимовна, как никогда ранее осознала, что в своём главном жизненном путешествии плыла по течению на комфортабельном судне, окружённая любовью родителей, друзей, мужчин, многих из которых так и не оценила. Была любимая работа. Встречались в этом жизненном плавании и штормы, и подводные течения. Но, комфортабельное судно её защищало, не давало потонуть. И так уж случилось, что её возрастной причал одиночества оказался без тыла, но с наличием стены между «хочу и могу», «ещё и уже». «Нельзя дать возможность, захлестнуть себя волной безысходности»,- подумала Марина Максимовна и с этой мыслью нырнула в банк памяти, осознав, что воспоминания никакое время не ликвидирует.
     «Хочу восстановить и могу осознать, чтобы обрести себя, мир, покой, прощение всех и всего с позиции мудрости, о которой в молодости можно только мечтать. Хотя, как знать, что лучше? Ведь согласно латинскому изречению: «Gutta fortunae prae dolio sapientiae», что означает: «Капля счастья, лучше бочки мудрости».
     С этими мыслями она приступила к изложению своего главного путешествия – путешествия по жизни. Да поможет ей Бог на этом пути!
    
     СОДЕРЖАНИЕ
    
     ГЛАВА 1 - РОДОСЛОВНАЯ
     ГЛАВА 2 - ВОСПИТАНИЕ
     ГЛАВА 3 - ДРУЗЬЯ ШЕСТИДЕСЯТЫХ
     ГЛАВА 4 - ПЕРВЫЙ БРАК, КАК ПЕРВЫЙ БЛИН. И СНОВА ЛЮБОВЬ.
     ГЛАВА 5 - ВТОРОЙ БРАК
     ГЛАВА 6 - ТЯЖЁЛОЕ ВРЕМЯ
     ГЛАВА 7 - СЛОЖНОСТИ ВОЗРАСТНОГО БРАКА
     ГЛАВА 8 - ТРЕТЬЯ ПОПЫТКА ОКАЗАЛАСЬ ПЫТКОЙ
     ГЛАВА 9 - «ТРОЕ СУТОК ШАГАТЬ…»
     ГЛАВА 10 - ЧЕРЕЗ ТЕРНИИ – К ПОТРЯСЕНИЮ СЧАСТЬЕМ
    
     ГЛАВА 1
     РОДОСЛОВНАЯ
    
     Елена Дмитриевна Светлова, урождённая Добровольская, принадлежала к старинному дворянскому роду, имеющему материальный достаток и посему воспитание юной Елены осуществлялось в домашних условиях. Родители наняли гувернантку, преподавателей по обучению танцам и другим предметам, да и сами занимались воспитанием девочки. Леночка изучала русский язык, т.е -. грамматику, немецкий, французский, арифметику, географию, историю. Учили игре на фортепиано, рисованию, пению, грациозному исполнению танцев, правилам поведения и самому главному – любить своё Отечество, ценить родных и близких. Родители – первые наставники в вере. От матери дочь узнала о существовании Бога. Учили молиться, соблюдать посты, читать православную литературу. Юная Елена к семнадцати годам была образована и хороша собой.
     Юное воображение окрыляли образы прекрасных рыцарей, каковым и предстал перед девушкой на первом её балу поручик Пётр Светлов. Чувства зародились сразу во время исполнения вальса и котильона, а окончательно усилились в мазурке. Вскоре молодой человек, согласно приглашению родителей, посетил дом Добровольских с целью вступления в семейные отношения с прекрасной Еленой. Через год после венчания у любящих супругов родился мальчик, наречённый Максимом.
     Петр Светлов, преданный Отечеству, верно служивший ему и противостоящий большевикам, был расстрелян в 1920 году, когда Максиму исполнился год. Такая же трагическая участь настигла бабушку и родителей Елены, как элементов чуждых новому строю и посему побеждённых и уничтоженных. Лена спаслась чудом. Её вовремя переселили к тётке, муж которой, своевременно оценив расстановку сил, перешёл на сторону большевиков. Благодаря его революционным связям, для Елены была сохранена одна из комнат прежней квартиры, когда-то принадлежащей полностью семье Добровольских. В двадцатиметровой комнате молодая мать поселилась с сыном Максимом, которого сама воспитывала, образовывала, прививая веру в Бога.
     Время диктовало свои правила и подрастающий Максим, октябрёнок, а позднее пионер и комсомолец, строго предупреждённый матерью, нигде и ни при каких обстоятельствах не упоминать о Боженьке, так и поступал.
     По достижению мальчиком десятилетнего возраста, Елена Дмитриевна вышла замуж вторично за своего коллегу, преподавателя немецкого языка, человека образованного, прекрасного семьянина и друга для мальчика.
     Максим ушёл на фронт молодым человеком, не успев познать прелестей холостяцкой жизни. По возвращении, двадцатисемилетний мужчина поселился с овдовевшей на второй год войны матерью в той же одной комнате коммунальной квартиры.
     Елена Дмитриевна, тщательно скрывая своё «порочное» прошлое, преподавала французский язык в общеобразовательной школе и давала частные уроки английского языка, что не особо разглашалось, поскольку такие виды заработков были наказуемы. Английский язык она освоила в течение военных лет, понимая, что после войны к изучению немецкого будут относиться не лучшим образом.
     Максим определился с получением университетского образования и переступил порог вуза во фронтовой шинели с боевыми наградами на груди. Учился с удовольствием. Издавал первые статьи, делал доклады в научных кружках. На третьем курсе к учебным достижениям, присоединился роман, героиней которого стала сокурсница Наташа Штанько. Крестьянская дочь с крестьянской хваткой взялась за создание семейного гнезда с перспективным, статным студентом. Девушка отнюдь не стремилась к знаниям. В планы Наташи входило обязательное проживание в городе по возможности в звании «профессорши». Из всего контингента сокурсников осуществлению этих планов мог соответствовать только Максим Светлов – фронтовик с наградами, член партии, толковый студент, да ещё и интеллигентный, с прекрасными внешними данными и манерами. Крестьянская хватка подсказала: «Немедленный захват, пока не увели другие, а не захочет, надо будет «взять на живот». Штанько проявила инициативу, затащила суженого в общежитие и вручила самое драгоценное – девственность, отчего мужчина пришёл в восторг. Ни в одном военном романе такого не приключалось. А красавица какая! И фигура, и лицо – всё прекрасно. «Только читает мало и ума не хватает», - подумал Максим и оказался неправ, поскольку умный человек – не тот, кто много читает, а «…принимает мир таким, как он есть и манипулируя обстоятельствами стремится достигнуть желаемой цели». Этого изречения С. Моэма, на момент своего увлечения, Максим как-то не учёл. Штанько «доманипулировалась» очень быстро. На живот брать не пришлось. После первой же проведенной ночи в общежитии Максим представил девушку матери.
     Елена Дмитриевна приняла будущую невестку, оценив прекрасные внешние данные. Туго заплетенные косы выдавали густоту прекрасных пепельных волос. Бело-розовая кожа так и вещала о здоровье девушки. О таких говорят: «Кровь с молоком». Типаж Нонны Мордюковой из вышедшего на послевоенные экраны фильма «Молодая гвардия». Только манера поведения и громогласного разговора с примесью безграмотной украинизации отнюдь не утешали. После вечера знакомства Елена Дмитриевна пришла к выводу: «Пусть сын женится, нежели будет бегать по послевоенным одиноким бабам. Все-таки, девочка закончит вуз, а привитие хороших манер – дело наживное». С этими выводами, вложила в левую руку будущей невестки вилку, в правую нож, чем положила начало обучению правилам хорошего тона. Наташа не противилась учёбе, понимая, что в жизни будущей «профессорши» такие знания пригодятся, и к свекрови относилась с почётом и уважением.
     Облагораживание невестки вскоре возымело результаты, однако проблемы «громогласия» так никогда не разрешились, отчего страдали все домочадцы, включая соседей и их детей, несвоевременно просыпавшихся при появлении Наташи.
     После регистрации брака, Штанько была присвоена фамилия Светлова. На том крестьянское происхождение для неё было забыто.
     Свадебные столы, расставленные в длинном коридоре коммунальной квартиры, ломились от ассортимента продуктов послевоенного времени с картошкой, селёдкой, икрой баклажанной и кабачковой, бычками и килькой в томате. Соседи по квартире напекли мучные изделия в виде пончиков, вертут, родня невесты навезла мясные изделия, соления и другие вкусности. Бедные голодные студенты пили самогон и закусывали, как в последний раз. Свадебное пиршество продолжилось в селе на родине невесты, а по возвращении в город, Наталья постаралась как можно быстрее забыть родные края и без особой надобности никогда там не появлялась.
     Молодые поселились в отдельной комнате, а Елена Дмитриевна перебралась в шестиметровое помещение, предназначавшееся в своё время прислуге и именуемое соседями гадюшником или кладовкой. С их согласия гадюшник вычистили, вымыли и обставили с подобающим нынешней хозяйке шармом и уютом. Раскладушка под шёлковым в тон портьерам покрывалом. Французский столик украшала антикварная ваза с инкрустированной пепельницей, остатками роскоши семьи Добровольских. На стенах – картины и самодельные книжные стеллажи. Вместили даже шифоньер, где в идеальном порядке размещались перешитые по нескольку раз наряды хозяйки с шейными косынками и другими принадлежностями туалета, дополнявшими образ и стиль изысканной женщины, в которой чувствовалась порода и природное изящество, неистребимые никакими тяготами жизни.
     На момент женитьбы сына, Елена Дмитриевна, выглядевшая намного моложе своих пятидесяти лет, вполне могла создать свою семью, чего в третий раз не пожелала и всецело посвятила жизнь заботам о семье единственного сына. Кроме основной преподавательской работы, количество частных уроков возрастало, что позволяло материально поддерживать молодую семью. Экономное ведение хозяйства также занимало определённую часть времени. Приходилось готовить пищу за полночь. В это время, Максим появлялся на кухне для бесед с матерью и занятий, дабы не нарушать сон молодой супруги.
     Елена Дмитриевна относилась к невестке по матерински. Ограждала её от ведения хозяйства, поскольку толка от сей деятельности не предвиделось. Пусть пока больше времени уделяет учёбе и супругу. Замечания свекровь делала корректно, всегда к месту и никогда при посторонних лицах, а также с учётом настроения молодой женщины. Благодаря всем ухищрениям реакция со стороны невестки всегда была адекватной.
     Поскольку семья была стеснена в средствах, то и отрезы приобретались из ситца, сатина и др. недорогих тканей. И тут тоже сказывалась выдержка и вкус свекрови.
     - Наташенька, не выбирай отрезы с наляпанными расцветками. Они тебе, конечно же, подходят, но в пастельных тонах ты смотришься более аристократично, подсказывала свекровь. И Наташа, услышав об аристократизме в её адрес, тут же соглашалась на приобретение «аристократического» отреза. В пошив платья Елена Дмитриевна вкладывала присущий ей тонкий вкус с обязательными элементами изобретенных фантазий, вследствие чего с Наташиных нарядов снимали фасоны многие модницы. Постепенно из её лексикона исчезли «колидор», «кофей», «китлета», «верктута» и др. Чаще употреблялись «мигрень», «инфлюэнца», а предложение: «Любовь до гробовой доски» вставлялось, где надо и не надо.
     Нельзя сказать, чтобы из этого брака с возрастной разницей в девять лет, не получилось ничего путного. Супруги проявляли внимание друг к другу. Елена Дмитриевна искренне радовалась, когда утром не выспавшиеся молодые люди появлялись на кухне и тайно, соприкасаясь друг с другом, переглядывались и перемигивались, вспоминая о приятной ночной близости со свойственным для молодых темпераментом и единением тел.
     После окончания университета, в семье произошло одно из самых радостных событий – рождение девочки, наречённой по желанию Елены Дмитриевны, Мариной. Разглядывая крохотное тельце внучки, бабушка не без удовольствия отметила изящные пальчики на ручках и ножках. Сказалась порода Добровольских. «В остальном, похожа на мать. Значит будет красавица», -подумала Елена Дмитриевна. С рождением ребёнка материальное положение семьи ещё более усложнилось. Несмотря на это обстоятельство, Максим по настоянию матери поступил в аспирантуру, а Елена Дмитриевна посвятила себя воспитанию внучки, похоже единственной, поскольку невестка после перенесенных родов не собиралась более пополнять генофонд страны. По истечении декретного отпуска, Наталья Васильевна устроилась на работу в должности лаборанта кафедры, а Елена Дмитриевна ушла на заслуженный отдых.
     По прошествии времени, Максим Петрович защитил кандидатскую диссертацию. С присвоением учёной степени кандидата наук и звания доцента, продолжил научную деятельность.
    
     ГЛАВА 2
     ВОСПИТАНИЕ
    
     Елена Дмитриевна воспитывала внучку по той же схеме, что и сына. К занятиям музыкой, иностранными языками, привитием образцовых манер поведения, присоединила необходимые для девушки знания в ведении хозяйства. Она никогда не повышала голоса и не наказывала ребёнка, считая, что наказание учит, чего нельзя делать, но не учит, что делать вместо этого и причиняет маленькому человечку боль и обиду. Бабушка использовала метод разъяснения, как и чему должно научиться. Зазывая ребёнка на кухню, как бы соскучившись по малышке, советовалась с ней, что бы такое положить в пюре, особенно понравившееся Марине в прошлый раз? Малышка что-то лепетала, по ходу беседы рисовала, а бабушка мечтала: «Авось что-то и усвоит». Уборка квартиры также осуществлялась с участием девочки. «Вытри, пожалуйста, пыль, у тебя получается лучше, чем у меня. Я уже плохо вижу»,- просила бабушка. Окрылённая похвалой девочка старалась изо всех сил, а погрешности, допущенные ребёнком, исправлялись в его отсутствие.
     Наталья Васильевна мало занималась воспитанием дочери. Она работала, ухаживала за собственной персоной и решала практические вопросы в доме. Не без её участия, семье выделили самостоятельную трёхкомнатную квартиру в доме сталинской застройки.
     Подготовка к переезду в новое жильё проходила в состоянии повышенной напряженности, а некогда любовные отношения между свекровью и невесткой в сей период напоминали борьбу могучего барса и Мцыри, которые «…сплелись, как пара змей, обнявшись крепче двух друзей, упали разом, и во мгле бой продолжался на земле». Елена Дмитриевна отвоёвывала прекрасное прошлое в виде антиквариата, библиотеки, картин и пианино. Невестка шла к новой жизни с заменой антиквариата - хрусталём, картин - настенными коврами, а обшарпанный bechstein, по выражению свекрови, живую легенду, порывалась заменить современным пианино «Беларусь». В доказательство правоты, каждая воюющая сторона приводила весомые аргументы, включая философский закон отрицание отрицания с его тенденцией преемственности между старым и новым. На этапе философского мышления, обе выдыхались и запивали ценные аргументы сердечными каплями. Споры по спасению наследия прошлого частично разрешил Максим Петрович, пригласив для восстановления «живой легенды» реставратора и настройщика. Антиквариат решили разместить в комнате, предназначенной для бабушки и внучки. Прощаясь со старым коммунальным миром, Наталья Васильевна «довыбрасывалась» до того, что уборку нового жилья нечем было осуществить.
     Пока ремонтировались, обставлялись и отдавали долги, Максим Петрович завершал работу над докторской диссертацией, а Наталья Васильевна заняла должность зав. кабинетом. В гардеробе появились платья из крепдешина, креп-жоржета, шёлка, шевиота, панбархата. Заказы выполнялись модной портнихой, Риммой Михайловной, но с неизменными «фантазиями», придуманными свекровью. Первое добротное пальто с каракулевым воротником и вязаной шапочкой заменила Лейпцигская котиковая шубка с покрывающим голову ажурным шерстяным шарфом. О внучке заботилась бабушка. Собственноручно смастерила ребёнку плюшевое пальтишко с капюшоном, отороченным меховой опушкой, прикупила шаровары с начесом да ещё и костюмчик китайского производства. Пусть девочка порадуется.
     Елена Дмитриевна никогда не вмешивалась в супружескую жизнь, но идею раздельного отдыха выдвинула безоговорочно. «В Тулу со своим самоваром не едут», - любила повторять она. Человек, проработав год, обязан полностью отключиться от работы, семейной жизни и всего того, что радовало или огорчало. С завершением учебного процесса оба «самовара» отбывали в разные санатории по профсоюзным путёвкам, добытым Натальей Васильевной. Максим Петрович отправлялся на горный курорт с чемоданом, набитым рукописями, а Наталья Васильевна - на морское побережье с чемоданом, набитым туалетами Римминого производства, и обязательным бамбуковым китайским зонтиком в целях борьбы с загаром, так пагубно влияющего на кожу лица. По возвращении обоих супругов, телефон звонил часто, возвещая о не зря потерянном времени и новых знакомствах. Елена Дмитриевна со свойственным юмором «подкалывала» успешно отдохнувших: «Максим, нельзя так часто употреблять в разговоре «да» или «нет» ты же вроде отсутствием красноречия не страдаешь», или: «Наташа, нельзя называть мужчину женским именем. Это плохая примета». Максим реагировал на такие реплики с ухмылкой без комментариев, а Наташа краснела, отчего делалась ещё краше. Елена Дмитриевна подводила итог: «Знакомства – знакомствами, а семейный обед – по расписанию». Этому принципу супруги Светловы следовали всю совместную жизнь.
     Друзья дома, которых потчевала Елена Дмитриевна, с удовольствием бывали в семье Светловых. Основным контингентом были преподаватели вузов, журналисты, артисты. Наталья Васильевна любила выделяться среди всех Она - первая во всём и всегда. Много говорила, громко и раскатисто смеялась, кокетничала. Но в центре внимания всегда был немногословный Максим Петрович, выделявшийся эрудицией, безупречной манерой поведения, мышлением, чувством юмора, унаследованным от матери, и исключительным обаянием. По его настоянию и в противовес мнению супруги, в доме никогда не было «нужных людей». Он без их помощи успешно защитил докторскую диссертацию, и с присвоением звания профессора, возглавил кафедру. В связи с этим значительным событием в жизни семьи, Наталья Васильевна уволилась с работы, присвоив себе звание «профессорши», которого не так долго добивалась и не так много вложила в это сил и терпения. Изменился и имидж молодой дамы. На смену тугому тяжёлому узлу из прекрасных волос пришла стрижка с химической завивкой. Мероприятия по уходу за внешностью, осуществлялись частенько в течение всего дня. Посещения парикмахерской в вечернее время, а может быть, под этим предлогом ещё чего-то или кого-то, в семье никогда не оговаривали. Иногда её внимание перепадало членам семьи, но на первом месте она – прекрасная и неповторимая. Маленькая Марина спрашивала у бабушки: «Почему о маме все говорят, что она любит себя? Значит она нас совсем не любит?» Елена Дмитриевна разъясняла: «Любить себя означает, пребывать в ладах со своей совестью. А ухаживать за своей внешностью – означает уважение к себе и людям, на глаза которых являешься ухоженной и опрятной». На самом деле, свекровь сомневалась в ладах невестки с совестью, но ребёнку об этом знать не полагалось.
     Время шло, и недавняя малышка Марина Светлова вошла в ту самую пору, когда всё вокруг видится в розовых тонах. На молодом лице - выражение покоя, счастья, благоденствия, когда девушка в ладу с прекрасным временем её возраста, наполнена позитивом и теплом, порождённых любовью родных и близких людей.
     Взгляды бабушки и отца на воспитание подрастающей единственной дочери и внучки не всегда совпадали, но в отношении вопроса, касательно религии, оба придерживались мнения, до поры до времени, бесед с ребёнком не вести.
     Дворянское воспитание Елены Дмитриевны с обязательным привитием веры в существование Бога и вложенного ею в воспитание сына, ни в коем случае не должно было сказываться на внучке, рождение которой пришлось на 50-е годы прошлого столетия. «Атеистическая кувалда» этого времени, порождённая истинными ленинцами, продолжала удары по самому святому. Отказ от веры в Разумное Начало во Вселенной, обосновывался диалектическим и историческим материализмом, как мировоззрения марксистско-ленинской партии. Этот «пакет мудрости» вдалбливался в головы подрастающего поколения со школьной скамьи. Невосприятие «ценных догм» было чревато крахом поставленных молодёжью целей.
     Атеистическим принципам в семье Светловых следовала, идущая в ногу со временем, Наталья Васильевна. Этот факт являлся весьма странным для девочки, выросшей в деревне и не имеющей каких-либо знаний азов Православия. Молодая Наташа Штанько не желала слышать ничего о вере в Бога хотя бы для своего общего развития, к которому она никогда не стремилась из принципа: «И так хороша». Она атеистка. Сейчас это правильно и нечего мужу и свекрови забивать ей голову всякой ерундой».
     Максим Петрович ощутил «партийный груз» в связи с предстоящими крестинами дочери. Он был человеком глубокой осознанной веры, усвоенной от матери одновременно с умением умалчивания такового факта, поскольку не все люди воспринимают это самое Божественное начало. В силу возникших антирелигиозных «ценностей», Максим Петрович не посещал церковь, но ежедневно, втайне от супруги, молился в комнате матери перед уцелевшими наследственными иконами рода Добровольских. Во время Великого Поста не всегда ограничивал себя в необходимых для здоровья продуктах питания и не брал у батюшки разрешения на их употребление, полагаясь более на духовный Пост. Ибо, ежели Бог в душе и наличие согласия с самим собой, то и нет большого греха в употреблении запрещённых в Пост продуктов.
     Не считал Максим Петрович грехом поступление в члены КПСС. Партийный билет с боевой наградой ему вручили в окопе после боя, как и другим товарищам по оружию. Максим Светлов и представить себе не мог, что наступит время, когда коммунистов, сумевших завоевать Победу и защитить Родину, прировняют к коммунистам, обокравшим и предавшим её.
     С рождением ребёнка, бабушка и отец обсуждали важный вопрос – принятия Таинства Крещения. С учётом времени, пришли к выводу обойтись без оглашения события и после возвращения из Храма отметить исполнение трёхмесячного срока со дня рождения девочки.
     Будучи школьницей, Марина задумывалась, почему в ночь Воскресения Христова Православные Храмы оцеплены заграждениями и милицией? Ведь оттуда доносится торжественное песнопение и так хочется посмотреть на белые одеяния служителей церкви и быть рядом с бабушкой, освещающей пасхальную снедь. Почему-то подростков и молодёжь на службу не допускают. Не знала девочка, что соответствующими органами принимались меры (разрабатывались специальные мероприятия) по осуществлению контроля на местах (особенно в сельской местности) для отвлечения молодёжи от церкви во время празднования Воскресения Христова. Именно в пасхальную ночь были особенно задействованы сельские клубы для увеселения молодёжи.
     Перед выходом на всенощную, Елена Дмитриевна вспоминала учение Апостола Павла: «Если Христос не воскрес, то проповедь наша тщетна, тщетна и вера наша».
     - Мама, не забивайте ребёнку голову всякой ерундой, - тут же вмешивалась Наталья Васильевна.
     Как ни старалась бабушка избегать разговоров о «ерунде», иногда забывалась и, возвращаясь «вредными» мыслями в прошлое, рассказывала внучке о том, как в трудные военные годы молились все, как верующие, так и неверующие. В общем для всех горе люди молились о спасении родных и близких, считая самой надёжной защитой - Господа.
     Иногда Елена Дмитриевна рассказывала о своём воспитании с обязательным внушением Божьих заповедей. Только пройдя через сложные лабиринты жизни, Марина Максимовна ощутит в себе эту Великую Веру во Всевышнего и глубоко осознает истину, заключённую в любимом ею романе Л.Н. Толстого «Воскресение»: «…Только исполняй люди эти заповеди, и на земле установится царствие божие, и люди получат наибольшее благо, которое доступно им. Ищите царства божия и правды его, а остальное приложится вам. А мы ищем остального и, очевидно не находим его».
     Елена Дмитриевна имела целью преподать школу жизни, полагая необходимым с детства давать нагрузку, как физическую и умственную, так и эмоциональную. В этом вопросе её взгляды с Максимом Петровичем расходились. Отец стремился ограждать дочь от всякого рода переживаний и разочарований. Внушал всепоглощающую любовь к людям, которые в большинстве своём добрые и порядочные, а недобрых в меньшинстве своём - прощать. Бабушка опасалась, что внушение таких принципов приведёт к идеализации девушкой всех и всего, к неумению воспринимать людей и окружающий мир не такими, каковыми они есть, а какими захочет их видеть.
     Наталья Васильевна не принимала участия в этих философских жизненных дискуссиях, которые не всегда понимала и с присущим практицизмом ограничивалась высказыванием:
      «Жизнь скорректирует взгляды и действия. Не всё зависит от родных. Есть ещё окружающая среда со своими веяниями».
    
     ГЛАВА 3
     ДРУЗЬЯ ШЕСТИДЕСЯТЫХ
    
     Из окружающей среды самыми близкими были две подруги Рената и Зоя, а попросту Ренка и Зоська. Девочки проживали в одном доме и учились вместе с первого класса. Все трое прилежно осваивали дисциплины, но ни одна не испытывала тяги к точным наукам. Однако тяга тягой, а задачки решать надо. Тут-то произошёл первый конфликт между Реной и Зоей. У Зои дедушка математик, вследствие чего задание выполнялось вовремя и правильно. «Нахлебники» Маринка с Ренкой исправно переписывали решённые задачи из Зоськиной тетради. Такое поведение подруг взбесило однажды Зоську и «нахлебники» остались не у дела. Марину это рассмешило, а легко ранимая Рената огорчилась и решила принять меры для ощущения независимости. Родители пошли навстречу и взяли преподавателя по математике. Рената включилась в работу не только освоив точные науки, а полюбив их пламенно и навсегда. Результатом такой любви было получение аттестата с отличием и золотой медали.
      Девочка как-то рано повзрослела. Умела дать правильную оценку людям и поступкам. Она могла посмотреть на человека своими большими карими глазами и, к удивлению взрослых, определить его сущность, а Зоська с Маринкой всегда всеми восторгались, а ошпарившись, всё равно верили в лучшее. Рената была из интеллигентной еврейской семьи и рано познала значение слов: антисемитизм, эмиграция, которые часто употребляли в каждой еврейской семье. Отец - фронтовик, страдавший последствиями тяжёлых ранений, с трудом устроился на работу. Мать также познала трудности трудоустройства. Евреев принимали в ограниченном количестве, как в высшие учебные заведения, так и на работу, поскольку одной из задач органов КГБ являлась организация борьбы предотвращения бегства граждан СССР за рубеж. За выезд дальнего родственника руководителя предприятия в США можно было лишиться должности и партбилета, что означало потерю карьеры и чуть ли не запятнанную биографию. Когда девочки собрались проводить свою одноклассницу, отъезжающую в США, родители не пустили детей на вокзал, поскольку соответствующие органы вели наблюдение за провожающими и сообщали данные в парторганизацию по месту работы для принятия мер к провожающим «изменников Родины». Письма от эмигрантов, как и посылки, получали «с оказией». Граждане, получившие письма «в открытую» обязаны были проинформировать об этом соответствующие органы. В противном случае, если у «товарища Иванова» имеется такое «отягчающее» обстоятельство, как пребывание родственников за границей - беды не миновать. А так - нам написали, мы не виноваты, вот и информируем. Запреты советского периода порождали бегство из страны не только простых смертных, но и высококвалифицированных специалистов, утечка умов которых не очень-то волновала родину и партию.
     После успешного окончания школы Рената не прошла по конкурсу в вуз по «национальным» показателям и окончила техникум, после чего не могла устроиться на работу по той же причине. Максим Петрович со свойственным рвением помощи пострадавшим взялся за трудоустройство девушки и однажды сообщил приятную для Ренаты новость о положительном решении вопроса, на что Рена задала вполне уместный для того времени вопрос:
     -А вы сообщили руководству о моей национальности?
     -Конечно же, нет. При чём тут твоя национальность? В вузе работает много евреев.
     -Так они давно работают, а мне откажут.
     -Так ведь от моего имени прийдешь.
     -Всё равно откажут, - грустно заявила девочка, заранее уверенная в неудаче.
     Так и случилось. В отделе кадров так и не учли ни должности рекомендуемого профессора Светлова, ни заслуг отца Рены перед Отечеством. Благодаря этим фактам, а фактически, отсутствия будущего у детей, семьи и задумывались о выезде из страны. Здесь было плохо, а там неизвестно как. Так и отбывали люди с Родины, которую любили, за которую воевали. Отбывали от плохого к неизвестному, но в надежде на будущее. Тогда много внимания уделялось изучению английского, и у Елены Дмитриевны отбоя не было от учеников. Рена была одной из самых способных, как и во всём остальном. Она, как и многие другие, могла окончить вуз и стать хорошим специалистом. Однако, заполнение пятой графы еврейской национальностью, являлось приговором.
     Весёлую толстушку Зоську мать вырастила без отца. Вместе с Зоиным дедушкой вкладывала в ребёнка необходимые знания и манеру поведения. Зойка была начитанной барышней и пыталась соревноваться с подругами полученными знаниями. Девочки ежедневно общались, учились и обязательно гуляли в парке. Они обменивались мнениями о прочитанном и доверяли друг другу тайны юных лет, а в более взрослые годы и ощущения от первых поцелуев и брачных отношений – всего того, что можно доверить только родному человеку не опасаясь разглашений и обсуждений.
     Гуляния проходили в сопровождении толстого холёного пса по кличке Джейн породы: метис, т.е. помеси дворняги с овчаркой. Зоська постоянно указывала на преимущества «овчарочьей» крови, а посему и освоившим тридцать две команды, выдрессированные самой Зоськой. В начале прогулки,Джейн чинно сопровождал барышень, а потом внезапно исчезал, вспомнив о своих интересах. Из всех команд он реагировал на одну: «кушать». Девушки дружно кричали: Джейн, кушать» и собака радостно откликалась на их зов, забывая даже об естественных потребностях. Этих трёх подруг, абсолютно разных по характеру, объединяло понятие дружбы, преданности и любви друг к другу, которую они сохранили на всю жизнь независимо от места их проживания.
     С поступлением Марины в университет, круг друзей расширился, родными же людьми в доме продолжали оставаться Ренка и Зоська. Родители предпочитали терпеть некоторые неудобства от бурных молодёжных общений, зато проходивших у них на глазах, чем отпускать девушку неведомо куда и с кем.
     Дом Светловых пополнился студенческой молодёжью. Елена Дмитриевна готовила еду для голодных студентов, большей частью приезжих, а в праздничные дни подавала свой знаменитый крюшон, приготовленный из хороших сортов вин, настоянных на апельсинах и лимонах с добавлением различных специй. К сему благородному напитку, подаваемому в объёмных хрустальных сосудах в виде лодок, молодёжь тайно проносила в Маринину комнату вина своего времени: «Солнцедар», «Біле міцне», «Портвейн» и др. В результате такой гремучей смеси приходилось мыть дополнительно санузел. Недоумевающая Елена Дмитриевна никак не могла взять в толк причину опьянения от такого лёгкого напитка. Мужчины её времени до такого состояния от крюшона никогда бы не дошли.
     Среди расширившейся компании выделялся Иван, прибывший из небольшого городка для получения образования. В свободное от крюшона время, просиживал весь вечер возле книжного шкафа и накапливал упущенные знания, не теряя драгоценного времени. После лекций – в библиотеку, после библиотеки – к учебникам. В выходной день – к Светловым. Этому юноше, кроме удивительной работоспособности, были присущи природный такт, искренность и удивительная доброжелательность. Елена Дмитриевна с особой теплотой относилась к Ване, стараясь накормить и обогреть студента, питавшегося на стипендию в основном дешёвыми консервами и хлебом с горчицей, которая в советские времена, как и перец с солью, абсолютно бесплатно красовались на столе любой столовой или забегаловки. Ваня значился другом Марины и был своим человеком в доме. Помогал Елене Дмитриевне приносить тяжёлые сумки с базара, чинил разные поломки. Во время осенне-полевых работ, куда студентов направляли для поднятия сельского хозяйства, выполнял за Марину норму по сбору урожая, к чему девушка была абсолютно не приспособлена. Он вообще во всём ей помогал, даже печатал на машинке её рефераты и заказывал в библиотеке по её просьбе специальную литературу, провожал домой, встречая из театра, куда часто ходила с подружками. Она же, не ведая о его тайных чувствах, поверяла любовные истории, часто советуясь, как поступить, чтобы отшить того или иного не интересного для неё поклонника. Тогда она не понимала, как ранила душу своего друга, не помышляя о нем, как о муже. И зря. Потому что именно из таких ребят получаются преданные спутники жизни. Это она поймёт намного позже. А пока, прекрасное студенческое время было в разгаре. Во время сельхозработ, ребята «отрывались» по полной программе молодых лет. Пели под гитару, пили под печёную картошку, ссорились, мирились, «теряли голову» от любви, а иногда и невинность, делавшими их совсем повзрослевшими и умудрёнными жизненным опытом.
     Новоявленной подругой Марины стала сокурсница Алёна. Девушка с восточным типом лица. Идеальными формами тела, длинными ногами, как говорится, от ушей и отмеченные Максимом Петровичем явно не в угоду жены. «Бес в ребро» - наяву,- подумала Наталья Васильевна, а вслух сказала: «У меня ноги не хуже». Алёна была на год старше сокурсников, поскольку при поступлении в столичный университет не добрала балл и прибыла поступать в курортный город, сразив преподавателей знаниями и внешними данными. Преданная Алёна помогала Марине при сдаче ненавистного для той предмета, именуемого научным коммунизмом. Марину с её философской направленностью коробило уже само наименование дисциплины, на подготовку которой жаль было драгоценного времени. Алёна заходила на экзамен первая и подготавливала ответы на свой билет, Марина вплывала вторая и проходя мимо Алёны, подбрасывала в нагрузку свой билет. Девушка писала тезисы ответов на вопросы, жертвуя своим временем на подготовку, а Марина философски развивала эти тезисы и в результате обе получали отличные оценки. Отличница и красавица Алёна станет женой всемирно известного ученого с тридцатилетней разницей в возрасте. Она сумеет украсить его жизнь, быть необходимой в горе и в радости и остаться верной его памяти.
     Постоянным посетителем дома Светловых был и известный в будущем журналист и писатель Виктор Кремер, покорявший внешними данными, интеллектом и игрой на гитаре прекрасную половину. Витя постоянно увлекался девушками, вступая в небрачные отношения, часто заканчивающиеся браком, от каждого из которых пополнялся генофонд страны. Все путались в количестве браков, разводов и именах старших и вновь нарождённых младших, а Виктор шагал по жизни в постоянной любви к журналистике и непостоянной к оставляемым или ушедшим жёнам, а также безупречной заботой о детях с наделением их всем, что было в его силах. Старшим сыновьям досталось по доле разделённой Виктором жилья от его родителей , уехавших на пмж за рубеж. Младшие поглощали гонорары от писательской деятельности отца, а всех вместе Виктор наделял интеллектом и образованием, получение которого усердно контролировал, работая в скромной мастерской.
     Расцвет его деятельности придется на трудные 90-е годы. Со свойственным ему талантом и чувством юмора, одна за другой будут издаваться повести и рассказы о родном городе, из которого Виктор, несмотря на приглашения и возможность проживания в США, так никогда и не помышлял о выезде. Именно он напишет ряд статей, а позже и книгу, посвященную профессору Светлову, чем увековечит память о Маринином отце.
     - Откуда в нашем доме появилась эта аферистка?,- спрашивала внучку Елена Дмитриевна, имея в виду Нину Садовскую.
     Нина училась в той же школе, что и Марина, только в параллельном классе. Проныра Нинка узнала о сборах молодёжи в доме Светловых и тут же приступила к восстановлению связей. Рената воспротивилась сразу, предостерегая подругу от ненужного содружества. Марине в ту пору было девятнадцать лет. Подруги внезапно выскочили замуж, не успев подумать о ранних сложностях брачной притирки, проходили через битвы семейного пути.. Рената стала женой бывшего одноклассника Лёньки, с которым ещё в первом классе приземлилась за одну парту, а Зоська вышла замуж за сокурсника Сеню. Обе не особо восторгались семейными узами. Рената считала, что Лёнька, который оказался хорошим, надёжным другом, обламывает ей крылья. «А зачем ей крылья? Есть семья, можно и не летать»,- рассуждала Марина. У Зоськи положение было хуже. Она боролась со свекровью, и в этой борьбе за Сеню успешно одержала победу. Ей принадлежала большая территория мужа. У матери – душа сына. А у жены ещё и тело. Зоська продолжала ежедневно закреплять победу, делая ставку на ночное время препровождения, в результате чего Сеня пребывал на седьмом небе от счастья, а Зойка в состоянии беременности.
     Ренату с Зоськой заменить не мог никто. Общение с Ниной пришлось на момент редкого общения Марины с подругами. Тогда же и началась Нинкина атака на дом Светловых. Она училась на вечернем отделении биофака и вместо вечерних занятий, посещала Марину, что не вызывало особого восторга со стороны бабушки.
     По складу характера Нина была практичной, расчетливой и склонной к авантюризму. Часто откликалась на оказание помощи, но с обязательным учётом, когда и кому оказанной на случай обращения в случае надобности. Она умела эффектно рассказывать различные истории, что в любой компании имело успех и даже примитивный рассказ о курительном пороке, слушался со смехом. Уходя от Марины, Нинка тщательно приводила в порядок полость рта, для чего кроме зубной пасты, употребляла лавровый лист, затем шла тщательная пропитка шарфа духами. Переступив порог квартиры, размахивая перед носом некурящей матери надушенным предметом, Нинка вещала: «нюхай и делай выводы, какими духами душится молодёжь в профессорской семье. Это тебе не «пиковая дама», «красный мак» или «серебристый ландыш». Пора давно переключиться на французские духи и дать заказ в Москву. Пусть тётка поднапряжется». Таким текстом обеспечивался двойной успех: курение – вне подозрении, а идея духов в расчёте на приобретение.
     Любовники, появившееся у Нины в раннем возрасте, по её рассказам, были капитанами или первыми помощниками капитанов и все делали дорогие подарки. Одежда Нины действительно была дорогой, как и дефицитная в то время косметика с дезодорантами, привезенными из Москвы или с трудом достававшимися по большому блату на месте. Причиной такого обеспечения не всегда являлись капитаны и их помощники. Отец Нины врач стоматолог, протезировал у себя на дому и с риском для свободы. По понятным причинам, семья была хорошо обеспечена, что опасно было афишировать. «Лишние» люди в дом не допускались, как и соседи, застопорённые на пороге. Принимали только нужных и надёжных людей. Мать Нины, Людмила Семёновна, согласно родовым данным Малка Срульевна, тщательно скрывала принадлежность к еврейской национальности. Она столько усилий и денег вложила для уничтожения еврейских корней, что когда встал вопрос о возможности выезда евреев в Германию, то превращение в Малку Срульевну стало совсем невозможным.
     Одевалась Людмила Семёновна бедно. Свитера, протёртые на локтях и прохудившиеся на пикантных местах юбки, явно свидетельствовали о недостатке средств. Да ещё и дочь студентка, требовала постоянных затрат. Небогатый медперсонал принял решение поздравить медсестру с праздником, вручив ей, приобретенную вскладчину модную блузу. Пусть бедная женщина порадуется. Людмила Семёновна дорожила подарком, как достижением своего практичного ума, и всегда облачалась в подаренную блузу на праздничные мероприятия, проводимые в роддоме. При этом, шкаф медсестры ломился от содержания шуб, дорогих туалетов и драгоценностей, одеваемых только в совместные с мужем загранпоездки, откуда привозились редкие по тем временам вещи, заполнявшие большие кожаные чемоданы.
     Обладающая жизненной хваткой, Людмила Семёновна вбивала в голову дочери свои жизненные принципы, в которых достигла немалых успехов. «Если проявить терпение, страдание превратится в наслаждение»,- излагала она своё открытие, не подозревая, что спустя время изречение воплотится в песне: «если долго мучиться, что-нибудь получится». Когда Марина представила Нининой матери своего жениха, та заключила: «С милым в шалаше рай – это для Ленина, который там обитал далеко не на голодный желудок, а питался на средства партии. У твоего Миши, ни мозгов, ни желания работать. Внешность хороша, а задница голая, да и приметы против этого брака. Учти: «Если небо не хочет, самолёт не взлетит. А если взлетит, то разобьётся».
     Свою дочь, Людмила Семёновна определила по блату на биофак без учёта способностей и желания девушки. Нина хорошо рисовала, но художники нищие, а после биофака можно хоть как-то определиться, всё-таки университетское образование, да и окружающая среда лучше творческих пьяниц. Учиться девушка не любила, как и читать книги. Экзамены сдавала благодаря аферам. То накладывала на голень шину и на костылях являлась для сдачи предмета. Кто же не поставит тройку травмированной студентке? , то одевала чёрную повязку, символизирующую трагические события. Кто же не поставит тройку? Ведь девушка нашла силы прийти на экзамен.
     Нинка была выдана матерью замуж за сына директора универмага, которого никогда не любила и, по возможности, всегда изменяла. Чувства, эмоции матерью не учитывались.
     В Марининой компании к Нине относились с симпатией, но всерьёз не воспринимали. С ней хорошо было веселиться, но не дружить.
    
     Если Елена Дмитриевна благоволила к Ивану, то Наталья Васильевна с предпочтением относилась к Вениамину Бецманову, конечно же не проча оного в мужья дочери. Причиной такой симпатии были непрерывные комплименты в адрес молодящейся дамы с захваливанием её достоинств как внешних, так и внутренних. А ещё Бецманов был родом из села, как и Наталья Васильевна. И так же, как и она, не любил афишировать этот «недостаток». Всеми фибрами души, молодой человек стремился производить впечатление дворянина. Он сразу вычислил, что с Натальей Васильевной «два сапога – пара». Ставку в «обучении на дворянина» надо делать на Марину и Елену Дмитриевну. Девушку он спрашивал обо всём и без стеснения, а Елену Дмитриевну побаивался. Дама знатного рода, шутя, нарекла Веню «дворянином без дворянства». Молодой человек старался одеваться с лоском, приобретая для этого, по его мнению, много блестящих предметов. Его скромный костюм украшали булавка для галстука, карманные часы на цепочке и запонки. На указательном пальце красовался большой перстень. Всё эти предметы украшений блестели, «радовали глаз» и кричали «Знай наших, всё равно пробьёмся!»
     Веня рос без отца. Бабушка, мать и бездетная тётка женским старанием в шесть рук вырастили не привыкшего к труду приспособленца, который «…в первой юности своей стал жертвой бурных заблуждений и необузданных страстей». Таковым и оставался, стремясь к цели с закрытыми глазами, предпочитая заниматься приятными для него делами.
      Вместо уборки в комнате общежития, согласно установленному графику, восседал часами в библиотеке. С удовольствием встречал автобус с предназначенной для него посылкой, в которую заботливыми руками матери уложены выстиранные рубашки, продукты питания и всё необходимое для радости Венички. Он постоянно «заскакивал» на очередную нереальную идею по обогащению собственной персоны, так же быстро с неё «соскакивал» и шёл к новой. В своих поисковых идеях прошёл путь от директора совхоза до директора книжного издательства, так ничего не добившись, скорее не по бездарности, а из-за трусости перед трудностями. Как подмечено Пауло Коэльо» «…трусы не терпят поражений, но и побед не одерживают». Не приводит к победам и упрямство. Если вспомнить пушкинское: «Что наша жизнь? Игра!», то жизненная партия в этой игре при наличии принципа «НЕТ» - будет всегда проиграна. А изречение: «Одна голова хорошо, а две лучше» Бецмановым отрицалось.
     Выводы о прожитых годах Вениамин Александрович периодически подводил в старом наследственном полуразрушенном доме. Ценные мысли доверял только компьютерной системе. Сия работа предвещала осмысление а!насущных вопросов. Его интересовало: почему дом оказался в неприглядном состоянии?, почему очередной раз попросили подать заявление об уходе с очередной работы?, почему три жены сбежали без оглядки на «мыслителя» и не дают возможности видеться с кровным потомством? Он делал перерывы между работой и принятием незамысловатого самостоятельно приготовленного съестного. Именно перерывы - не перекуры. Такой вредной привычки у него не было. Зато была другая, запойная, оправдывавшая по понятным причинам несостоявшиеся цели и стремления. Алкоголиком он себя не считал. Само это определение приводило его в ужас, а запойный пьяница порождало уважение, поскольку это не постоянное употребление, а с перерывами, возможно для процесса творчества или из-за несчастной любви. В общем, «запой» - звучит гордо. Такой период у Вени обычно начинался с употребления водки, запиваемой вином. В студенческие годы это было любимое им «билэ мицнэ», за что и получил кличку «бецманщик», чему соответствовала и фамилия. С годами после таких употреблений наступало депрессивное состояние, в которое Вениамин окунался с головой, анализируя прекрасное прошлое.
     При всех недостатках, Веня был преданным другом, умел дать разумные советы, которым сам никогда не следовал. Именно он, в тяжёлое для Марины время, забросит свой аналитический процесс и будет искать выход из создавшейся ситуации. И найдёт!
     Всю эту послевоенную молодёжь, посещавшую дом Светловых, с их разностью характеров и концепций по многим вопросам, объединяло понятие дружбы, умение вовремя подставить плечо друг другу. Эти представители шестидесятых, выросшие в стране Советов с её запретами и во многом негативными явлениями, последними сумели внести вклад во все отрасли бывшего Союза, получившего парадоксальное название «стран СНГ» и ставшего для многих зарубежьем.
    
     ГЛАВА 4
     ПЕРВЫЙ БРАК, КАК ПЕРВЫЙ БЛИН. И СНОВА ЛЮБОВЬ.
    
     По достижении двадцати лет, Марина была студенткой третьего курса университета и продолжала специализироваться в философском направлении, постоянно совершенствуясь в знании иностранных языков при неустанной поддержке Елены Дмитриевны. Унаследовав от матери, статность фигуры, пепельный цвет волос, зеленоглазая девушка, впитавшая гены Добровольских, пользовалась большим успехом у противоположного пола. Успех льстил, а не нравился никто. Искала своего героя. И почему-то им должен был стать офицер или нечто похожее на гусаров, или кто-то вроде мыслителей-философов. Эти мысли девушка могла поведать только бабушке. А Елена Дмитриевна, выслушав идеалистические мечтания начитанной внучки, осаждала её пыл, опуская на землю с правдой о жизни и посему не всегда отрадной.
     Особенно волновало Елену Дмитриевну восприятие внучкой более внешних данных молодых людей, нежели их внутреннего содержания. Будущий философ отнюдь не собиралась предаваться такому глубокому анализу, что было свойственно Ренате, Зое и Алёне. Вроде бы однолетки, а восприятие совсем разное. Бабушка ненавязчиво наставляла: «Философы-мыслители – не всегда нормальные и пока будут размышлять – помрёшь с голоду. Военные нечто значительное представляли собой в царские времена, когда был другой подход к образованию. Сейчас это мужланы, не всегда с умом и жильём. Будешь мотаться по городам и сёлам, пока не потеряешь специальность. А гусары были пьяницами и картёжниками. Не торопись влюбляться. Отдаться первый раз нужно опытному мужчине, иначе половая жизнь опротивеет. Надейся всегда на себя и накапливай жизненный опыт. Пока я не вижу возле тебя достойных партий для семейной жизни».
     Ну, разве можно слушать бабушку, застрявшую в прошлом времени? Видимо, с гусарами не повезло, да и дедушка-поручик наверняка недостаточно был умён. Пора сделать свои выводы. Для начала необходимо лишиться, наконец, девственности. Многие из знакомых сверстниц давно покончили с этим недостатком и обменивались впечатлениями от содеянного, иногда даже выражая восторг новыми появившимися соблазнами. Решающий момент наступил после встречи с одноклассниками в честь трёхлетия окончания школы. Один из Марининых школьных поклонников, цветущий и толстый Юрка, увёз девушку на дачу и важное событие в её жизни свершилось, как оказалось и для Юрки тоже впервые. После этого первого опыта встречаться с юношей Марина больше не пожелала, убедившись в правоте бабушкиных наставлений.
     Порывы молодости требовали своих решений. В доме сокурсницы Марина познакомилась с Михаилом, забежавшим к соседям за очередным одалживанием денег. Этот факт девушкой был упущен, зато прекрасные манеры, жгуче-чёрные волосы при наличии карих глаз и одежды с иголочки, учтены были немедленно. Все эти достоинства подкреплялись приятным тембром голоса с игрой на гитаре и запахом тонкого парфюма. Как не влюбиться?
     Миша был долгожданным, а потому и поздним ребёнком своих родителей и соответственно поздним внуком своей уже престарелой бабушки. По её разумению, обещал стать гением мысли и пока ещё не определённого дела. Он много читал, рано пристрастившись к книгам. Перед наступлением сна все члены семьи собирались возле кровати малыша, целовали будущего гения, а бабушка обязательно осеняла головку крестом. Утром, перед уходом родителей на работу, – тот же процесс. Главным действующим лицом на весь день оставалась бабушка. Дошкольные учреждения ребёнок не посещал во избежание заразных заболеваний. Такое отношение к иммунитету привело Мишу к заболеванию корью и скарлатиной, свинкой и другими «радостями» после 30 лет, что весьма осложнило жизнь молодого человека.
     По биологическим ритмам Миша был совой. Бабушка пыталась сделать из него жаворонка, вследствие чего сопровождала утреннее обращение следующим текстом: «Просыпайся мой любимый, бабушка за ушками разотрёт, лапатошечки пощекочет и мальчик откроет глазки». Одновременно с текстом к носу, любившего поесть малыша, подносилась докторская колбаска. Ребёнок реагировал на запах и открывал глаза, а бабушка продолжала:
     - Бежим на кухню есть овсяную кашку. Хорошая кашка. Овёс держит лошадь. Будет мальчик большим и сильным!
     - хочу овсянку, хочу омлет.
     - Значит, будет омлетик, он тоже полезен по утрам, только не каждый день.
     Комментарии не воспринимались ребёнком вследствие их длительности.
     - Пей компотик из сухофруктов. В нём содержатся необходимые для организма микроэлементы.
     - Не хочу элементы. Хочу кофе, как папа.
     - Кофеёчик я разведу молочком, и ты получишь полезный для тебя белочек.
     Водные процедуры осуществлялись согласно комментариям о пользе гигиены, а одевание с учётом привития вкуса.
     - Хочу красные рейтузы и красную футболку,- кричал малыш.
     - Ещё серп и молот прицепи и будешь похож на флаг.
     За этим шло разъяснение о величии флага для страны и смысла обозначения серпа и молота, как союза рабочих и крестьян.
     - Не хочу быть рабочим или крестьянином. Одень меня нормально.
     «Убедила», - подумала бабушка и одела ребёнка в соответствии со своим вкусом.
     После завтрака – самообразование. Усевшись за стол, Мишаня направил задумчивый взгляд на прикроватный коврик с изображением на нём утят и собачек на фоне природы. Бабушку в это время посетили мысли о зарождающейся любви к природе и животным. В это время Миша, замахнувшись на утят и собачек, изрёк: «Утёночки, собачки, как дам по сраке!»
     Бабушка лишилась дара речи, но не надолго, поскольку внуку надо было объяснить о невозможности произнесения плохих слов, иначе из его рта полезут змеи. Видимо, в состоянии ступора, она не могла найти ничего более приемлемого и услышала в ответ: «Сама змея». Ему подражали всегда и во всём, как и защищали всегда и от всего. В школе плохо учился, прогуливал – виноваты учителя, не пробудившие в ребёнке интереса к учёбе, ушёл с третьего курса института – виноваты преподаватели. Не увлекли студента будущей профессией, бросил спорт – плохие тренеры. Не уделяли должного внимания мальчику, не отдал вовремя долг – плохие друзья, могли бы и подождать. С детства усвоенный принцип; только брать и ничего не давать, осложняли отношения со сверсниками. А понятие «подставить плечо другу» для Миши, как бы вообще не существовало. А ещё он любил доносить на друзей, чем делился с бабушкой и получал разъяснение:
     - Ты - мальчик хороший, а он - плохой. Правильно сделал, что рассказал об этом учителю. Это не нанесение зла, а благородный поступок. Пусть учителя принимают меры к таким детям. «Благородных» поступков на счету Миши было много, а посему и друзья не задерживались. Никто из обожаемых ребёнка родных не мог предположить в нём зачатки лермонтовского Демона, который «…сеял зло без наслажденья, нигде искусству своему он не встречал сопротивленья – и зло наскучило ему». В таком «демоновском» образе Михаил, успевший нагуляться, познакомился с Мариной Светловой. Девушка понравилась, но ещё более он был окрылён расчётом на будущее. Профессорская дочка, квартира большая, подлежащая размену. Материальная поддержка от родителей жены – неизбежна. Единственная дочь, любимая всеми, того и гляди сама наукой займётся. Тоже стабильная копейка в доме, а поскольку Миша на пору знакомства был давно исключён из института и являлся очередной раз безработным, то и самый раз обзавестись семьёй.
     Мишины родители были в восторге от такой выгодной партии для их ненаглядного сына, чего нельзя сказать о родне Марины, включая Рену с Зоей, которые делали всё возможное для разрушения предстоящего брака. Друзья дома, как и ближайшие родственники, негативно относились к предстоящему событию, да и народные приметы не вещали ничего хорошего. Но народная мудрость о том, что любовь зла…превзошла все мнения. И, нежеланный для всех брак всё же вступил в силу.
     Перед свадьбой Елена Дмитриевна поставила вопрос о размене квартиры. Молодая семья, по её мнению, непременно должна жить отдельно. Этому, казалось бы, бесспорному явлению воспротивилась Наталья Васильевна. Размен насиженного, обустроенного жилья с вложенными в него средствами, расположенного в центре города, не поддавался никаким убеждениям о размене в пользу дочери. Она сокрушалась, пуская для убеждения трагической ситуации слезу, и на повышенных тонах объясняла преимущества совместной с молодыми жизни, а для пущей убедительности «проливала бальзам на душу свекрови» воспоминаниями о вложенной Еленой Дмитриевной помощи в хозяйство и воспитание ребёнка, без чего их молодая семья погибла бы. Она заламывала пальцы, перечисляя все подвиги свекрови, кроме того, что Елена Дмитриевна ютилась в шестиметровом помещении для прислуги и никогда не входила в комнату молодых, предпочитая общаться с ними на кухне, чем мешать их уединению. На самом деле Наталья Васильевна не испытывала желания совместного проживания с зятем и не так уж боялась размена, нежели проблем, связанных с этим событием, что неминуемо требовало больших денежных затрат, хлопот и неизвестно, чего больше. Самым веским аргументом, выдвигаемым ею был тот, что после смерти всех, Марине достанется прекрасное наследственное жильё. Что касается самой Марины, то конечно же, молодая женщина хотела создать свой дом самостоятельно не на глазах родных, пусть и любимых ею людей, и никак не могла понять, почему для радости жизни нужно потерять их всех, чтобы под старости лет обрести эти хоромы? У Максима Петровича были свои аргументы. Он относился к середнякам между матерью и супругой. С зятем проживать не хотел и с дочерью не желал расставаться. Обожая Марину, много внимания уделял её образованию и боялся, что без него дочь может свернуть с научного пути, да и не общаться с нею ежедневно было не в силах любящего отца. Значит надо пока жить совместно с молодыми. Так спокойнее. Однако с переездом Миши к Светловым покой для всех закончился в одночасье.
     Основное время препровождения супруга обозначилось на диване и сопровождалось игрой на гитаре, единственном занятии молодого человека, не считая постоянных размышлений и рассуждений, поисков и мучений. Жена выслушивала поисковые идеи, сочувствовала и получалось, как у Шекспира: «…Она его за муки полюбила, а он её за состраданье к ним». Шекспировские страсти терпели крушение при вмешательстве в их жизнь Натальи Васильевны, которая неустанно «накручивала» и подзуживала дочь против безработного мечтателя. Ещё и Елену Дмитриевну подключала к насущным проблемам.
     - Мама, что она нашла в этом ублюдке, не желающем ни работать, ни учиться, но с замашками императора? - спрашивала у свекрови встревоженная мать.
     - Видимо, он император в сексе. Только по этой причине можно терпеть такого Альфонса, - сокрушенно отвечала бабушка
     - Может быть, он все же устроится на работу?- не унималась Наталья Васильевна.
     - «…Мечтанья с глаз долой и спала пелена…», как у Чацкого,- безнадёжно процитировала истину Елена Дмитриевна.
     Шекспировские страсти постепенно угасали, притушенные скандалами и крылатыми выражениями, а вместе с ними и появившейся нетерпимости друг к другу, особенно обострившейся с наступившей беременностью Марины. Супруга желала ребёнка, а разъярённый этим событием муж никак не мог примириться с несвоевременным в их жизни событием, несмотря на свой солидный возраст. Аргументы были почти «вескими».
     - Я не желаю, чтобы в этой комнате пукал, срал и орал будущий утешитель на старости лет. У нас и так материальные трудности в связи с невозможностью устройства на интересную для меня работу. И ты фигуру испортишь обрюзглым животом и обвисшими сиськами, на которые смотреть противно. Родишь –уйду, - подытожил муж. Фигуру испортить она не боялась, как и расставания с опостылевшим мужем. Пугало то, что в семидесятые годы прошлого века матери-одиночки не являлись почётным контингентом, достойным уважения и материальных благ. «Выйду из роддома, всех встречают мужья, а меня родители с подружками. Что-то в этом унизительное»,- размышляла Марина. О грехе перед Господом она не думала. По секрету от всех, избавилась от плода несчастной любви, о чём жалела всю жизнь.
     Родители Миши поддерживали убитого семейными неурядицами сына. Работы у мальчика нет, не ценят чувствительных и работоспособных, да и жена попалась какая-то не такая, то принимает, то выгоняет. А он всё прощает избалованной профессорской доченьке. Мишина бабушка к тому времени умерла, а родители вышли на пенсию и старались подработать. Отец редактировал рукописи, а мать вязала на продажу шерстяные изделия из модного мохера. Они ущемляли себя во всём, чтобы достойно встретить сына его любимыми мясными биточками и прочими вкусностями, да и рюмочку налить. Путь расслабится, отдохнет в родных пенатах. Ещё неизвестно, чем его жена кормит. А на дорогу и денежку подбрасывали, чтобы не чувствовал себя нахлебником и не дай Бог не сломался. Времена-то сложные грядут. Миша то уходил, то опять появлялся у жены, клялся в любви и однажды на радость всей семье стал исчезать на длительные сроки. Причина была самая банальная. Он запал на девушку с характером. А та, не вкушая его философские мышления и поиски, устроила мыслителя в ремонтную бригаду, стукнула кулачком по столу и сопроводила сей жест текстом: «Неси деньги. Не будет денег – не будет жратвы», да ещё и принцип советской конституции провозгласила, присоединив к нему определение: подлец. И получилось: «Подлец, кто не работает, тот не ест». Мишель страдал. В рабочей среде не было интеллектуалов. После употребления спиртного звонил Марине для очередного сострадания. А она устала сострадать, как и от остальных «прелестей» семейной жизни. Первый брак, как первый блин – оказался комом. Только, согласно древнему обычаю, первый блин выносят на крыльцо для душ усопших, а она с этим комом должна была жить дальше, но уже приобретя жизненный опыт. За «комовый» период успешно защитила диплом и не без помощи Максима Петровича определилась с темой диссертации, поступив в аспирантуру.
     Елена Дмитриевна советовала внучке в перерыве безбрачья, сойтись по возможности с мужчиной, с целью пользы для здоровья молодой женщины. Отсутствие отдельного от родителей жилья явно не шло на пользу здоровью во всех отношениях. Привести любовника в родительский дом, да ещё и на глазах у родителей оставить на ночь, как-то не укладывалось в семейные традиции. Ходить же по чужим квартирам, в чужие постели, было совершенно неприемлемо и противно. Другие варианты, не предвиделись и Марина с головой, окунулась в написание диссертации и подготовку к платным лекциям в университете марксизма-ленинизма.
     «Не знаю, спасёт ли красота мир, но меня спасёт точно».- подумала Марина Максимовна при появлении входящего в аудиторию, легкой походкой Дмитрия Нелидова. Искра у обоих зажглась в одночасье, как выяснилось позже. В перерыве между лекциями познакомились, переговорили и отправились гулять по тёплому курортному городу. Зелень, запах акации, скамейка, беседы и как продолжение – постельные отношения.
     После представления Дмитрия бабушке, между внучкой и Еленой Дмитриевной состоялась беседа:
     -Почему он представился Денди-Димом?, что за идиотизм?,- спрашивала озабоченная бабушка.
     - Потому что Денди и есть Денди, а Дим сокращённое от Дмитрия. Так его нарекла мама, по национальности гречанка. Она любила произведения Чехова и героя «Дамы с собачкой» Дмитрия Гурова.
     - Мать - гречанка, а отец кто по национальности? Может, он еврей? Тогда есть надежда на нормального непьющего мужа. А какого он вероисповедания?
     - Меня это не интересует. У меня от его присутствия температуру зашкаливает за 40 градусов.
     - И зря за сорок. Жить надо в нормальных жизнеспособных температурах.
     Подумав и проанализировав услышанное и увиденное, Елена Дмитриевна сделала вывод: «Роман будет лёгким и красивым без особой нагрузки на сердце, но без будущего. Думаю, что у него всё в порядке с сексом, юмором при наличии пустого кармана. Расслабляйся, гуляй и не надейся на брачные узы. Он им не подвластен. Не торопись с представлением сего образа родителям. У них своих проблем хватает».
     Родители не могли остаться равнодушными к жизни оступившейся дочери. Они радовались её хорошему настроению, отсутствию задумчивого взгляда. Поскольку Елена Дмитриевна ни во что их не посвящала, ситуацию решили взять в свои руки и по возможности контролировать, чтобы не допустить ещё одной трагедии.
     Телефон был установлен в коридоре. Там же начищалась обувь. Этот процесс чистки производился отцом тщательно и долго, ровно столько, сколько времени требовалось на переговоры молодых людей. В результате, обувь всей семьи сверкала, как никогда ранее. В тот же коридор из ванной комнаты выплывала мать с неиспорченным паром причёской и именно в тот момент, когда Дмитрий звонил в дверь. «Кто там?»,- спрашивала Марина. На поставленный вопрос доносился ответ: «Лука Мудищев, - дворянин». Родителей этот ответ явно не очаровывал. Может, автор Илья Борков, подстроившись под Пушкина, или сам Пушкин хорошо написал поэму, но матюково. А мат их семье был неприемлем. Да ещё и Марина откликалась цитатой из той же поэмы: «Я много слышала о вашем…, смутясь промолвила вдова. Приятно видеть в доме нашем. Уже давно я вас ждала…»
     Дим безумно любил себя и гордился природными данными от смешения греческой и польской кровей. Расстройство вызывало начавшееся облысение, о чём молодой мужчина поделился с Мариной. В целях оказания помощи, она отвела Дима к известному косметологу Гуте Моисеевне, давшей согласие на обслуживание клиента с обещанием выращивания около ста волос в год. Лечение требовало приобретения коньяка, яиц и мёда для изготовления специальной болтушки. Указанный набор был доставлен Гуте с надеждой на скорый результат. Разделив сто обещанных волос в год на двенадцать месяцев, Дим не досчитался выращенных восьми за месяц. Допив оставшийся от лечения коньяк, закусив яйцом с мёдом, он впал в расстройство, повлекшее скандал с Мариной и оскорбление Гуты Моисеевны, несправедливо названной шарлатанкой.
     Отношения, основанные только на сексе и веселье, постепенно приелись и приближались к завершению. У обоих были разные цели. Дим хотел гулять и кутить, а Марина желала создать семью. Наступило время отрезвления.
     Назревал День Советской армии и Военно-Морского флота. Поскольку принято поздравлять всех мужчин, Марина приобрела игрушечного пёсика, нарекла Бимом, да ещё и стихи написала:
     Я пёс –барбос, я белый Бим,
     Живу под кличкой: Денди-Дим,
     Тебе я счастье принесу, щенков пушистых разведу,
     Спасу тебя от всех ****ей, ну, поцелуй меня скорей!
     Стихи были прочитаны в интимной обстановке с водружением пёсика на обнажённый живот поздравляемого. От реакции на текст у Дима упало сердце и всё остальное. Смысл прочитанного застал его врасплох. Он не мог вынести далеко идущих планов любовницы. Смысл строк: «Щенков пушистых разведу» ассоциировался у него с идеей потомства, что не входило в планы двадцативосьмилетнего молодого человека. А Марине было смешно от этой панической реакции. Одновременно почувствовали и радость встреч, и прелесть расставанья, что произошло с лёгкостью, в безболезненный для обоих период. Они всегда вспоминали друг о друге со смехом, сопровождаемым шутками и весельем.
     Если в случае с Мишелем, Марине хотелось умереть, то после общения с Дмитрием – хотелось жить!
    
     ГЛАВА 5
     ВТОРОЙ БРАК
    
     Главные определяющие события в жизни происходят именно в период от двадцати до сорока. В прекрасном двадцативосьмилетнем возрасте Марина впервые уехала в санаторий. Путёвки на льготных основаниях гражданам выдавали профсоюзы. Они же порой определяли, кто поедет в более скромный санаторий, а кто достоин отдыха на престижном курорте, например в Прибалтике. Марине Светловой досталась путёвка в «скромный».
     Советские санатории строились не ради заработка на клиентах, а ради здоровья людей по принципу: чем лучше отдохнёт работающий, тем лучше будет трудиться. Три корпуса располагались в лесной местности, один из которых был построен совместно с поляками и посему был самым комфортным. Маринина путёвка соответствовала размещению в одном из «советских» корпусов. Состояние проживания, как и питания, были намного лучше теперешней санаторной разрухи, связанной с постоянной нехваткой средств на жилищно-коммунальные нужды. Постельное бельё менялось по истечении десяти дней без напоминаний обслуживающему персоналу и без дополнительной благодарности. Питание ограниченное, как и положено для разгрузки кишечника, но качественное и не способствующее отравлениям. Процедуры назначались согласно состоянию организма, с обязательным изучением врачом санаторно-курортной карты, пальпацией живота и долгой беседой при первичном посещении.
     Заботились и о досуге отдыхающих. При санатории находился курортный зал (курзал), где по вечерам проходили танцы. Штатная должность массовика-затейника способствовала приятным развлечениям отдыхающих. Он хохмил, шутил, сводил с партнёрами, дабы люди не сидели в одиночестве, объявлял «белые» танцы. Музыкальное сопровождение подбиралось также с учётом вкусов и времени препровождения. В начале вечера ставились быстрые ритмы, чтобы поднять и развеселить публику, пустить их в круг для групповых танцев с целью знакомств. Во второй половине вечера репертуар в исполнении М. Магомаева, В. Ободзинского, М. Кристалинской и др. звёзд советской эстрады давал возможность перейти к более тесному контакту танцующих пар. Старшее поколение располагалось вокруг танцплощадки и, наблюдая за парами, обменивалось воспоминаниями о молодости и мнением о нынешнем поколении. Встретившие на танцах партнёра, для проведения времени, более в курзале не появлялись. Зато ушедшие поодиночке приходили снова и зал всегда был полон на радость массовику-затейнику. При знакомстве следовал обязательный вопрос: «Когда вы приехали?» Это означало, что если сроки отъезда совпадают или минимально расходятся, то знакомство можно продолжить, а если максимально расходятся, то и нечего терять зря время, а если всё же зря потратить, т.е не познавши интимной близости, то путёвка на лексиконе отдыхающих называлась «сгоревшей».
     Была при санатории услуга по заказу железнодорожных и авиабилетов, которые привозил кассир, оснащённый специальным аппаратом, и осуществлял продажу в том же курзале. Марина, не желая терять процедуры, уже приняла решение прийти позже, когда из длинной очереди вышел мужчина и подойдя к девушке предложил услуги по приобретению для неё билета. Выяснив дату отъезда и направления, оказалось, что уезжают оба в один день и в один город.
     Маленького роста, лысый, находящийся в весьма солидном возрасте, Альберт Михайлович не произвёл впечатления на Марину. «Ни для души, и ни для тела»,- подумала она и поделилась впечатлением о новом знакомстве с соседкой по комнате – Дусей, премированной бесплатной путёвкой в санаторий, как лучшая доярка области и Герой Социалистического Труда. Дуся пришла в восторг от поступившей информации.
     - Да это же тот самый Альберт, вокруг которого постоянно вращается народ. Рассказчик анекдотов и смешных историй. Общительный, мужик при «положении». Кажется, зам директора по хозчасти какого-то крупного в вашем городе предприятия. Для Дуси завхоз считался человеком с «положением».
     - Вот ты к нему и пойдёшь за моим билетом. Дуся упёрлась. Она уже познакомилась на танцах в курзале и собиралась вступить в связь с избранником. Держала нехватка помещения. А тут подворачивается случай, когда соседка может убраться из номера, возможно и на всю ночь. Надо подтолкнуть:
     - Иди к нему сама, дорогая. На танцы ты не ходишь, кинотеатр игнорируешь, а тут мужик сам тебя нашёл. Иди и пользуйся случаем. Надо же как-то проводить время.
     «Вот именно, что как-то», - подумалось Марине и с этими грустными мыслями поплелась с неохотой в номер люкс «польского» корпуса. Он встретил её в костюме при галстуке с накрытым на балконе столиком, на котором красовались деликатесы и бутылка дорогого коньяка, который, как и всё остальное, нужно было «достать», а не просто так, взять и приобрести. В помещении - стойкий запах молотого кофе, заваренного в пол-литровой банке с помощью кипятильника, как неизменного спутника всех отдыхающих и командировочных советского периода жизни. От денег за билет Альберт Михайлович отказался и Марина подумала, что не дай Бог за это мелкое одолжение «старикан» потребует расплату натурой. «Старикану» же на момент знакомства было пятьдесят два года. Хорошо сохранившийся мужчина овдовел три года назад, рано женившись на однокласснице и прожив с нею почти тридцать лет.
     Устроившись на балконе, отметили знакомство и поделились друг с другом о событиях минувших дней. С уважением и любовью мужчина поведал об ушедшей безвременно супруге, оставшейся от брака любимой дочери и маленьких внуках близнецах, рассказал о том, что в санатории ежегодно лечит желудок.
     Марина быстро освоилась в его обществе, тем более, что обоих интересовало одно и то же: искусство, музыка и театр. Не расходились их мнения во взглядах на другие проблемы. Ко всему этому единению, присоединялись воспитанность, образованность и тот необычайный такт и богатство души, свойственные интеллигентным людям. Он смотрел на неё тёплым, внимательным взглядом, отчего хотелось рассказать о своей жизни. Она и рассказала о наболевшем и накипевшем. Рассказывая и глядя в его красивые глаза, подумала, как могла не заметить их раньше и уже не обращала внимания на рост, лысину и разницу в возрасте.
     Вечерело. Он зачем-то ушёл в комнату. «Если сейчас начнётся…, значит, я очередной раз ошиблась»,- подумалось ей. Альберт Михайлович вернулся на балкон, держа в руках плед, в который бережно закутал даму и предложил завтра же поехать на экскурсию в горы. Остаток отпуска провели в его номере, чему были рады все, включая Дусю с «танцором».
     Бабушка поджидала машину с внучкой и неизвестным объектом. Вернувшись с пункта балконного наблюдения, сообщила результаты: «Внешние данные - не из лучших. Кажется, на сей раз хорошая упаковка исключается. Будем учитывать состояние души».
     Альберт вручил каждой из дам по букету цветов, предусмотрительно приобретенных на вокзале. На протяжении всего вечера он сумел настолько обаять всех домашних, включая Рену с Зойкой, что трудно было представить завтрашний день без его присутствия. «Один из последних еврейских интеллигентов, не успевших отбыть в цивилизованные страны. Осталось одно быдло, включая членов правительства»,- подвела итог Елена Дмитриевна.
     Спустя месяц после знакомства, семья Светловых в кругу самых близких друзей дома отметила бракосочетание Марины с Альбертом Михайловичем. Его переезд к супруге ознаменовался ремонтом, в который муж вложил немалую часть, как сбережений, так и здоровья. Страшное событие в жизни каждой семьи, когда все ругаются с мастерами и между собой, обсуждая подбор обоев, облицовочной плитки, сантехники и т.д., у Светловых прошёл благополучно. Старшее поколение было отправлено на дачу, а Марина целые дни проводила в библиотеке в решении научных проблем.
     По завершении ремонта, семья собралась за круглым столом под новой чешской люстрой и с радостью обменивалась впечатлениями, восхваляя и прославляя Альберта Михайловича, решавшего все вопросы практично, без суеты и с пользой для всех.
     В гостеприимном доме Светловых по-прежнему собиралось много народа с присоединившимися друзьями и детьми Альберта Михайловича. Елена Дмитриевна, уже начавшая уставать от хозяйственных нагрузок, всё чаще присаживалась отдохнуть, и в это время любила посекретничать с Альбертом за чашечкой кофе с обязательным употреблением сигарет. Оба перед этим ритуалом, принимали по таблетке адельфана для нормализации давления. С этой же целью постоянно бросали курить. Способов борьбы с пороком было много, включая ежемесячное уменьшение отравы на одну сигарету, которая откладывалась в отдельную пачку с изображением красного креста и надписи СП, означавшую «скорая помощь». В эту заветную пачку они «ныряли» в состоянии, граничившим с приближением конца жизни и насладившись спасительной сигаретой, столько говорили о курении, что даже некурящей Наталье Васильевне хотелось попробовать и оценить это «удовольствие».
     Защита Мариной Максимовной кандидатской диссертации прошла успешно и благодаря стараниям Альберта Михайловича отмечалась с размахом и весельем. Это событие было последней радостью в доме Светловых.
    
     ГЛАВА 6
     ТЯЖЁЛОЕ ВРЕМЯ
    
     Елена Дмитриевна находилась на том жизненном этапе, когда уже можно всё, поскольку ничего не может навредить больше наступившей старости. Одни недостатки усугубляются, другие приобретаются и все вместе называются порчей характера. Убывающий жизненный стержень порождает болезни, нередко с ночными болями, а вместе с ними и бессонницей. Появился эгоизм старости, порождённый не только физическим состоянием, но и утратой внешних данных, что особенно раздражает красивых в прошлом людей. Именно эта болезнь, души и тела, порождала неприязненные высказывания и возмущения из уст когда-то выдержанной и тактичной дамы. Доставалось всей семье, но больше всех невестке. Свекровь как-бы хотела высказать в её адрес всё недосказанное ранее. Если бы у Максима была другая жена, он мог бы стать академиком, а Марина могла бы и докторскую защитить, если бы Наталья Васильевна вовремя разменяла квартиру. Все недовольства обязательно заключались текстом: «Радуйтесь. Недолго осталось меня терпеть. Будете ещё меня вспоминать…» После этого заключения, опираясь на палку, неизменного, по её словам спутника старческого периода, Елена Дмитриевна отбывала в свою комнату, умудрившись по дороге затравить даже любимого кота Кирюшу, привыкшего почивать на коленях любящей его хозяйки, которая теперь пугает палкой и причитает, чтоб не путался под ногами.
     Наталья Васильевна со свойственной нетерпимостью к любым замечаниям, пыталась отстаивать свои права. Марина постоянно защищала бабушку, высказывая матери:
     - Оставь её в покое. Неужели трудно смириться с возрастом и с тем, что человек посвятил нам всю жизнь.
     - Если я доживу до её лет, то такой никогда не буду.
     - Ты будешь хуже и намного раньше.
     Однажды, не потребовав еду к себе в комнату, Елена Дмитриевна, миролюбиво настроенная, ужинала со всей семьёй. Предаваясь воспоминаниям, повествовала о первых в её юности балах, знакомствах, воспитании, нравах своего времени. Страницы былой жизни, с благородством и жестокостью того времени, с прожитой предками жизнью и ставшей историей, оживали перед сидящими за столом поколениями. Бабушка вспоминала и рассказывала о мужьях и своей к ним любви, рождении Максима и тех страшных годах репрессий, которые многим молодым людям станут впоследствии непонятны или неизвестны, как и многие страницы истории. Особенно много рассказывала о матери. При этих воспоминаниях о прошлом в глазах появлялись искорки и вся она как бы наполнялась жизнью и свойственной ей добротой, чему домашние радовались и надеялись на восстановление прежней Елены Дмитриевны. Только Альберт Михайлович предчувствовал беду. После вечера воспоминаний наступило утро, в котором Елены Дмитриевны Светловой, урожденной дворянки Добровольской, с ними уже не было.
     К событию кончины, к которой казалось бы, в силу возраста ушедшей, все должны быть готовы, на самом деле никто не был готов. Со смертью близкого человека уходит часть тебя самого. Вещи, принадлежащие ушедшим, как бы омертвевают, и кажется, что тепло, уют, созданные их руками, тоже ушли навсегда. Дом больше никогда не оживёт и никакие банальные утешения и стандартные соболезнования не помогают. Марина долго не могла справиться с дорогой для неё утратой. Бабушка была дороже матери, с которой близость так и не наступила. Слишком разные они были и по взглядам, и по содержанию. Она была больше папина дочка, а бабушка для неё ещё нечто большее и родное и тот человек, без которого она не представляла жизни.
     Недаром говорят: «Никогда не бывает так плохо, после чего не может быть ещё хуже…»
     Спустя три месяца после кончины Елены Дмитриевны ушёл из жизни Максим Петрович. Смерть наступила внезапно, от инфаркта.
     Профессора Светлова хоронили из здания университета со всеми, присущими такому событию, почестями. Вместе с ним уходило время научных достижений, сеяние разумного, доброго, вечного, что создавало настоящих специалистов, преданных делу, которому честно служили. Совсем скоро через три-четыре года после этих событий наступит время научного производства, когда диссертации будут массово «коваться» не согласно вложенным в них научных ценностей, а вложенным в них денежных средств. Платное обучение станет особо привлекательным для не желающих учиться, а из студенческой зачётки можно будет «поживиться» дополнительным заработком за оценку «ценных» знаний студента. Научные библиотеки не будет заполнять заинтересованная в знаниях молодёжь, переместившаяся за компьютеры, осваивающая и знания, и игроманию. Так выйдут на арену жизни гении дела. А пока, многочисленные коллеги, студенты, аспиранты и друзья оказывали последние почести одному из гениев мысли и просто замечательному человеку – профессору Максиму Петровичу Светлову.
     На работе Марина Максимовна как-то «включалась», а приходя в дом, отрекалась от всего и всех, уходя мыслями в прошлое, и как часто бывает в таких ситуациях, сожалела о том, что не додала и недооценила при жизни.
     По утрам Максим Петрович встречал Марину после утренней пробежки с включённой колонкой и соответственно прогретой ванной, горячим завтраком и подчёркнутыми статьями из свежей прессы, необходимых дочери для работы. Утренние завтраки были временем общения отца и дочери с выяснением текущих проблем и научных планов. Единственные часы, не омрачённые вмешательством Натальи Васильевны, поскольку в такую рань она никогда не вставала. И вот теперь дочь всё это вспоминала и особенно оценила характер своего истинно интеллигентного отца, с которым и поругаться было сложно. Тут же вспомнился отвратительный эпизод, когда отец единственный раз в жизни повысил голос на подрастающую дочь.
     Аспиранта, Алёшу Висловского, Максим Петрович консультировал у себя дома. Во-первых, потому что мальчик по- настоящему талантлив и Максим Петрович, предвидя его большое будущее, уделял больше внимания, нежели другим и не хотел по этому поводу излишних разговоров, а во-вторых, сирота Алёша проживал после гибели родителей с престарелой тётей пенсионеркой и соответственно такому материальному положению был вечно голоден. Елена Дмитриевна всегда потчевала молодого человека и старалась снабдить продуктами, от чего Алёша наотрез отказывался.
     Как-то Марина, открыв дверь, столкнулась с Алёшей и невольно отшатнулась. На его голове красовалась дамская вязаная шапочка красного цвета, шею обвивал жёлтый шарф весьма несвежего вида, завершали сие убранство чёрная куртка и короткие серые брюки, из под которых выглядывали носки разного цвета. После кормления Алёши, бабушка заставляла Марину мыть пол, поскольку от задумчивости над научными проблемами Висловский имел обыкновение проносить пищу мимо рта. Марина решила высказать мнение о личности аспиранта:
     - Папа, что это за пугало? Неужели нельзя хотя бы носки одинаковые надеть? Ест, как свинья и моется редко.
     Максим Петрович поведал дочери об истинном положении Алексея, упомянув о способностях молодого человека. «Всё равно пугало»,- крикнула Марина и услышала в ответ повышенный тон отца, обозвавшего её избалованной, бездушной дурой, не знающей, что такое нищета и почивающей за спиной родителей. Марина среагировала на оскорбление агрессивно и, желая нанести боль отцу, назвала его под-каб-луч-ником, произнеся это слово по слогам для пущей внушительности. Она слышала, как бабушка говорила приятельнице по телефону: «Всё в моём сыне хорошо, но – подкаблучник». После этих слов Максим Петрович как-то удивлённо посмотрел на дочь и сник. Марина не извинилась, но с этого времени, после ухода от Светловых, Алёша всегда находил в кармане своей единственной куртки небольшие суммы денег из «наградных», выданных девочке отцом.
     Альберт Михайлович переживал за женщин и принимал необходимые решения. По истечении сорока дней со дня смерти Максима Петровича Наталья Васильевна, по настоянию зятя, отправилась в санаторий для восстановления утраченных здоровья и сил. А через полгода супруги уехали в турпоездку по Индии.
     Боли в желудке, давно дававшие о себе знать, особенно усилились после туристической поездки. Диагноз оказался страшным и жизнь Альберта, старательно продлеваемая врачами и уходом любимых жены и дочери, все же оборвалась.
     Так уходил из-под ног Марины Максимовны остров жизненной опоры. Зоська уже давно проживала в США с семьёй, оставив ненавистную свекровь в родных пенатах. А Ренате суждено было покинуть Родину в ближайшее время. Пока же подруга находилась рядом и, несмотря на все проблемы, связанные с отъездом, поддерживала Марину.
     Жить не хотелось, но и терпеть сердечные боли – страшновато. Срабатывал инстинкт самосохранения. Марина наблюдала, как из кардиографа выползала лента с графическим изображением движений стенки грудной клетки и эта работа сердца, со взлётами и падениями, которые, то подскакивали, то снижались, напоминала очертания жизни, как слова песни: «то взлёт, то посадка, то снег, то дожди…».
     Работа не спасала. Измученная долгими бессонными ночами, Марина Максимовна всё чаще брала больничный лист, что было ещё хуже для морального состояния. Мать раздражала советами и Марина постоянно на ней «срывалась». Наталья Васильевна расстраивалась: «Я же не виновата, что они ушли, а я осталась». Не хотелось никого видеть, кроме Рены. Понимала, что так жить нельзя, но иначе пока не могла.
     С такими потерями Марина Максимовна подошла к сорокалетию.
     В сорок лет жизнь только начинается в том случае, когда встречаешь любовь. Тогда кажется, что мир неожиданно расцветает новыми красками, и эти новые тона никогда не омрачат никакие неприятности. В основном, после сорока наступает время, связанное с началом потерь. В семейной жизни, на смену многолетней брачной притирке, результаты которой не всегда замечаешь, на арену выходят повзрослевшие дети с повзрослевшими проблемами и совместные заботы родителей о своих взрослых чадах. У мужей начало «седины в бороду и беса в ребро». И эти «бесы» явно не украшают жизнь, но менять что-либо поздно. Пугает раздел общего имущества и проблема предстоящего одиночества, поскольку у детей своя жизнь. Лучше перетерпеть, «бесовский» период. И тогда наступит жизнь уже без любви, но иногда с уважением и «…с её насущным хлебом», с ожиданием огорчений или радостей от детей и внуков, которые легче вместе воспринимать и переживать. Зато перетерпели - и одиночество не грозит.
     Вениамин Александрович Бецманов, оторвавшись от творческого процесса по выявлению жизненных казусов, прибыл к подруге для принятия мер по выведению той из стрессового состояния. Он, молча, выслушивал несвязные речи и воспоминания об ушедших, не давал советов по употреблению спиртного и сам не употреблял. Молчал, слушал и размышлял. К выводу о необходимости спасения подруги он пришёл окончательно после прочитанного Мариной стихотворения, написанного ею после смерти мужа:
     Мне хочется, чтобы завтра опять наступил рассвет,
     И чтобы меня любили, и чтобы не слышать «Нет»,
     И чтобы звёзды светили, шепча мне что-то своё,
     И чтобы они осветили то, что уже ушло…
     Чтобы умом своим ясным я снова могла понять:
     Ушло, но ушло напрасно
     Не пожалеть, не унять ту боль, что была когда-то,
     Любовь, что ушла навсегда,
     А светлое, светлое завтра – наступит оно и когда?
     «Наступит»,- сказал мне разум,
     Наступит, когда поймёшь,
     Что прожита жизнь не напрасно,
     И всё же чего-то ждёшь
     После этих стихов, Вениамин переглянулся с Натальей Васильевной и понял, что их мысли совпали. Если не найти подобающего занятия для подруги, то впереди длительное лечение в психоневрологическом диспансере и хорошо, если с положительным результатом. С самого утра и до позднего вечера Венька где-то бродил с целью осуществления спасательных действий.
     Курсы обучения биоэнергоинформатике располагались в международном научно-медицинском центре здоровья и семьи.
     Преподаватель с высшим медицинским образованием проводил длительную беседу с каждым из будущих слушателей. Контингент, в основном, состоял из медработников и массажистов. Обязательным условием являлось посещение слушателями занятий по энергетической гимнастике, что для Марины, при её нехватке энергии, такой заряд был необходим. Занятия проходили в вечернее время и таким образом вечера были заполнены. Позже у неё появился интерес к изучению предметов и даже обнаружились способности, связанные с повышенным чувственным восприятием. Некоторые из слушателей постоянно стремились к ясновидению, полагая, что его можно развить, в связи с чем постоянно употребляли морковь и орехи, делали межбровный массаж, работали над техникой открытия третьего глаза. Иногда говорили, что видят, хотя по-прежнему смотрели на мир двумя глазами, продолжая мечтать о третьем. Марина общалась, как с нормальным контингентом, так и с будущими ясновидящими и постепенно почувствовала прилив сил, как и наступление нормального сна.
     Как-то преподаватель, подвозя Светлову домой, предложил вступить с ним в астральную половую связь, ссылаясь на возможность получения таким способом дополнительной энергии.
     - А зачем астрально? У Вас же дома жена,- поинтересовалась Марина Максимовна. И получила разъяснение, что после тридцати лет совместной жизни им друг друга удушить охота, как астрально, так и наяву. К тому же, занятия отбирают силы и нормальным способом ничего не получится, а астрально, того гляди, что-то и выйдет. Такой ответ рассмешил Светлову. Сквозь смех она услышала, голос учителя: «Вот вы и выздоровели. Теперь всё пойдёт на лад. Но, если захочется испытать астральный способ интимного общения – звоните».
     Так окончился полугодовой период занятий биоэнергетикой, после чего она задумалась об ещё одном грехе перед Господом.
    
     ГЛАВА 7
     СЛОЖНОСТИ ВОЗРАСТНОГО БРАКА
    
     Отношения между матерью и дочерью продолжали осложняться. Некому было нейтрализовать всплески раздражительности, возникающие по причине несовместимости характеров и совместного проживания. Марина ничего не унаследовала от материнского рода Штанько, хотя с уважением относилась к родственникам. Елена Дмитриевна гордилась тем, что внучка пошла в род Добровольских, но никогда не поощряла равнодушного отношения девочки к матери, не подозревая причины такого отторжения. Основания для этого были. По достижении двенадцатилетнего возраста, Марина случайно услышала разговор, между бабушкой и отцом:
     - Наташа становится ещё более эгоистичной и упрямой,- констатировала печальный факт Елена Дмитриевна. – Слава Богу, что мы уговорили её родить ребёнка. Ведь сколько боролись! Неизвестно, чем бы закончилась её идея с абортом, если бы тогда не вызвали для убеждения её родителей.
     - Не отразилось бы это нежелание рождения ребёнка на женской судьбе Маринки.
     - Будем молиться. На всё воля Божья.
     - На Бога надейся, а сам не плошай. Ещё неизвестно, какой у Марины характер сложится.
     Из этого давнего разговора, не во всём доступного для детского восприятия, девочка на всю жизнь усвоила нежелание матерью её, Марининого рождения, что и положило начало «прохладным» отношениям. Первое детское ранение души, по неосторожности нанесенное взрослыми, может сделать человека ранимым и обидчивым на протяжении всей жизни. Наталья Васильевна имела целью сблизиться с дочерью, но, не отличаясь умственными способностями, особенно в вопросах воспитания, ничего лучшего не придумала, как поведать повзрослевшей девушке о своих любовных романах. Увлекаясь рассказами о курортных и других связях, она как бы подчёркивала свой успех у мужчин и превосходство перед мужем. После этих попыток сближения, Марина с ещё большей любовью и сочувствием относилась к отцу, не понимая, как он, умный, чувственный, интеллигентный человек, мог проживать с этой глупой, подчас истеричной, но красивой женщиной.
     Заметив уединившихся дочь с отцом, она врывалась в комнату беседующих и требовала своего присутствия, с криком и претензиями, обвиняя всех в пренебрежительном отношении к её персоне. Тогда выход был один: под любым предлогом бежать из дома подальше от криков и эмоций.
     Наталья Васильевна находилась в материальной зависимости от Марины, поскольку пенсии хватало на «мелочёвку». Марина никогда не попрекала мать, но желала, чтобы та занималась хотя бы хозяйством, а не вынесением сора из избы с информацией о недостатках живых и мёртвых.
     Обстановка в доме не разряжалась и при появлении гостей Марины Максимовны, по решению проблем, часто связанных с работой и редко, с личной жизнью. В обоих случаях Наталья Васильевна прихорашивалась и «вплывала» с подносом бутербродов, располагаясь в целях развлечения гостя до самого его ухода. Если же дочь смела намекать на то, что матери пора удалиться, та «лёгким движением руки» ставила её на место, а иногда и в весьма неприятное положение, пуская в ход кокетство и подчёркивая своё преимущество перед ней. Марина не понимала таких материнских «порывов», пока при очередном перечитывании «Войны и мира», не наткнулась на фразу, ранее не привлекшую её внимания: «…княгиня ничего не отвечала; её мучила зависть к счастию своей дочери». Зависть эта имела свойство возрастать по мере старения, поскольку Наталья Васильевна продолжала оставаться, прежде всего, женщиной и никакие материнские чувства не могли побороть сущности первоосновы её характера.
     Наедине с собой Наталью Васильевну посещали невесёлые мысли о невесёлой её жизни, не обещавшей ничего хорошего.
     Когда не ожидаешь подарков судьбы, именно тогда она их и преподносит. Так и случилось в жизни, уже стареющей женщины, в результате чего она вдруг помолодела и «окрылилась». Первой эту окрылённость заметила Нина и намекнула подруге на возможность появления в их квартире «нового папы». Учитывая семидесятилетний возраст матери, Марина не пожелала развивать эту тему. Между тем, Наталья Васильевна прихорашиваясь, исчезала из дома не только днём, но и в вечернее время, что вполне устраивало дочь. С наступлением весны, похорошевшая и помолодевшая дама сообщила о возможности предстоящего брака с неким бывшим конферансье филармонии, в настоящее время работающим пенсионером. Особенно сделав ударение на слове «работающим», она как бы хотела подчеркнуть свою дальнейшую независимость от дочери.
     Самым важным вопросом, как и всегда, бывает в таких случаях – определение места проживания новобрачных
     - Думаю, у нас достаточно площади для троих,- огласила своё решение невеста. – Его жильё мы будем сдавать и достойно доживать свой век.
     - Может быть, хоть сейчас разменяемся? - с сарказмом спросила Марина.
     - Нет, дорогая. Сейчас не то, что раньше. Нужна большая доплата. Потерпи. После моей смерти вся жилплощадь твоя.
     На этом терпение дочери окончилось. Представив на месте отца чужого старца, она произнесла разъяснительный монолог:
     - Ты имеешь полное право принять решение и совершить этот возрастной брачный «марш-бросок». Но уж изволь остановиться на жилплощади своего избранника. В доме отца я никого терпеть не буду. Думаю, что и тебе в медовый месяц не нужны скандалы. А пчёлки над вашими новобрачными головами будут виться в его квартире, в которой ты, наконец, займёшься хозяйством. Я же согласна помогать. Даже могу крахмалить ему кальсоны. Только на расстоянии. С переездом тоже можешь рассчитывать на мою помощь. Всё!
     Этим словом подводил итог со скандальной женой Максим Петрович и оба знали, что дальнейшие пререкания невозможны.
     Этикет требовал знакомства дочери с избранником матери. При всей предвзятости Марины, жених произвёл весьма приятное впечатление. Привлекательный, импозантный в молодости, Марк Львович прекрасно сохранился. Благодаря бывшей профессии слыл интересным собеседником с присущим чувством юмора и явно не из тех, кто выпендривается. Эту черту характера Светловы не любили. Елена Дмитриевна всегда внушала внучке: «Выпендривают то, чего нет, но хотят, чтобы было». Марк Львович с юмором описал свою пенсионную должность, огласив, что он сторож элитного дома с преимуществом работы сутки через двое.
     Марина заметила ненавязчивое «укрощение» будущим мужем Натальи Васильевны, которая впервые на глазах у дочери вела себя более сдержанно.
     Бывшая супруга Марка Львовича, из неудавшихся актрис, ушла к именитому режиссёру, оставив бывшему мужу сына от совместного брака, на ту пору четырнадцатилетнего подростка. Отец один растил ребёнка. Дал юридическое образование. После вступления того в брак, разменял их квартиру, переехав в однокомнатную. Он придерживался того мнения, что молодые должны проживать отдельно, подпитывая друг друга молодой здоровой энергией и не давать поглощать её пожилым людям. Этими рассуждениями он окончательно покорил Марину. В дальнейшей семейной жизни с Натальей Васильевной Марк Львович никогда не обращался за материальной поддержкой ни к Марине, ни к сыну. Дети ценили деликатность родителей и по возможности помогали разными способами.
     После переезда Натальи Васильевны к супругу, отношения между матерью и дочерью значительно улучшились. На расстоянии они скучали друг по другу, а при встречах проявляли обоюдное внимание. Во время посещений дочери, Наталья Васильевна делилась с ней тяготами семейной жизни. Положительные эмоции к супругу ослабевали по мере совместного проживания, а следовательно и решения хозяйственных проблем и других мелочей, из которых складывается семейная жизнь и которые так её отравляют. Наталья, не привыкшая к ведению хозяйства, старательно записывала рецепты приготовления любимых мужем блюд. Записи терялись. Она опять записывала и опять теряла, в конце концов, готовили по памяти. Марк Львович такую стряпню не воспринимал и лишив жену звания «хорошей хозяйки» взял пищевой процесс в свои руки, поскольку сказался долгий опыт проживания с ребёнком. Постепенно он осознал, что присутствие жены отнюдь не облегчает его одинокого добрачного существования. Особенно раздражали разбросанные по всей комнате и мебели предметы женского туалета.
     - При наличии одной комнаты, необходимо соблюдать порядок. Для вещей существует шкаф, - несколько раз на день повторял муж и демонстративно закидывал туда одежду. И был прав.
     - Вещи сначала надо проветривать, - парировала жена и тоже была права.
     Совмещённый санузел также являлся очередным неудобством совместной жизни. Биологические ритмы Натальи Васильевны с возрастом претерпели изменения, в результате которых она, совсем не к удовольствию мужа, превратилась из совы в жаворонка. Теперь их утренние потребности организма совпадали, а посему и происходила ежедневная борьба за место на унитазе с последующим принятием водных процедур. Часто во время обтираний, Марк Львович с такой интенсивностью размахивал полотенцем, что баночки с кремами и бальзамами жены падали на плиточный пол и нередко разбивались. Таким образом, Наталья Васильевна огорчалась с самого утра. Спорили из-за телевизора. Муж любил футбол и политические новости, жена глупые сериалы. Эту проблему разрешили дети. Марина совместно с сыном Марка Львовича приобрели второй телевизор. Теперь любитель футбола и политики смотрел любимые передачи в сидячем положении на кухне, отчего быстро уставал, усыпал, так и не узнав результатов игр.
     Продолжая исповедь о сложностях семейной жизни, Наталья Васильевна с горечью констатировала:
     - От него нет толку в близких отношениях,- сдержанно выразилась мать об интимных отношениях с супругом. – Такое складывается впечатление, будто у него была одна жена. Ведь он бывший артист. Неужели нельзя было хотя бы опыта набраться?
     - Мама, ему же за семьдесят пять. Какой опыт? Ты должна следить за его сосудами, иначе неприятности со здоровьем не принесут радости в жизни. Учти это важное обстоятельство.
     - Вечно я что-то должна учитывать. Один был старше на девять лет. Тогда я восполняла эти сексуальные убытки на курортах. Сейчас разница в пять лет, а кажется, что дальше – тишина.
     - Поезжай на курорт одна. Вспомни молодость. Мне кажется, что и водичку можно пропить. Это тебе никак не навредит.
     - Я теперь в том возрасте, когда об успехе нужно забыть навсегда. Он теперь мне обеспечен только на аллеях ветеранов войны и труда. Этот контингент меня не интересует. Свой ветеран есть в наличии. А поездку назовём: «последняя гастроль».
     После бесед с дочерью, Наталья Васильевна приступала к озонированию души, вычитав где-то о том, что: «Душу не омолодишь никакой пластической операцией. Чтобы душа была молодой, ее надо периодически озонировать», Наталья Васильевна пришла к выводу, что для озонирования души необходимо ухаживать за собой и радовать глаз зеркальным отражением. Чем лучше выглядишь, тем и душе спокойнее. В ход шли различные маски для лица и тела, производилась очистка желудка, принимались ванны как расслабляющая, так и тонизирующая. После всех мероприятий, помолодевшая душой и телом с появившимся блеском в глазах, она возвращалась к супругу в хорошем настроении и предвкушении о скором наступлении очередного антисемейного забега.
     Марина понимала, что мать, прожившая всю жизнь в браке, панически боится остаться одной. Ей не всегда хорошо с Марком, но без него совсем плохо. Дочь в одинаковой степени сочувствовала, как матери, так и Марку Львовичу, которого по существу не в чем было упрекнуть. Сущность неурядиц состояла в простом жизненном явлении, когда два человека, пройдя большую часть своего пути с выработанными в нём привычками, желаниями и устоявшимися традициями, сходятся на оставшийся уже короткий отрезок жизни. На нём и предстоит ужиться со старым грузом. Решение, что отобрать из груза, а что оставить – зависит от характера, который с годами, увы, не улучшается.
     «Стареть надо вместе, тогда и старости не заметишь и нового не захочешь»,- говорила подруга Нина.
     - У тебя с твоим супругом именно так? - интересовалась Марина.
     - У меня исключение. Он мне за всю жизнь осточертел. А сейчас ещё и беса себе в ребро направил.
     - Мне уже никакой брак не грозит. Ни с молодым, ни с возрастным,- подумала Марина Максимовна.
     Но, кто может знать, что произойдёт, если наступит завтра?
    
     ГЛАВА 8
     ТРЕТЬЯ ПОПЫТКА ОКАЗАЛАСЬ ПЫТКОЙ
    
     В один из таких «завтрашних» дней, Марина Максимовна посетила концерт органной музыки. Выходя из Кирхи, оступилась. Он поддержал. После обмена впечатлениями, обменялись телефонами. Если отношения складываются, складываются сразу, или не складываются никогда. У них сложились сразу.
     Бывший преподаватель музыки, Николай Петрович Нахрапов, не соответствовал фамилии. Он ничего в жизни не брал нахрапом, не ставил целей, дабы не предпринимать действий для их достижения. Он был обижен на всех, поскольку в своё время не был оценен должным образом, будто его должны были заметить, оценить музыкальный дар с последующим приглашением в симфонический оркестр. А там и до загранпоездок рукой подать. «Мечты, мечты, где ваша сладость?», как у Пушкина. Несбывшиеся мечты посещали Нахрапова в «диванном варианте».
     На момент знакомства с Мариной Максимовной, шестидесятилетний музыкант не ставил целью пополнение скудной пенсии дополнительным заработком с бездарными учениками.
     - А почему не взять одарённых?,- внесла предложение Светлова.
     - Одаренные обратятся к именитым консерваторским преподавателям. Меня уже давно никто не ищет, да и я никого не ищу ни для работы, ни для жизни.
     Мысленно поблагодарив Нахрапова за предупреждение, Марина поняла, что семейная жизнь, да ещё и с материальной поддержкой, ей не грозит. Размер пенсии преподавателя музыкальной школы рассчитан либо для сидящих на голодной диете, либо стремящихся к анорексии. Отношения с Нахраповым предусматривали посещение бесплатных органных концертов, интеллектуальные беседы и исполнение музыкальных произведений в домашней обстановке. Неутешительный вывод напрашивался сам собой: «Когда не можешь любить того, кого хочешь, надо пытаться полюбить того, кто рядом с тобой». Без оформления брачных отношений и признаний в любви, которой «все возрасты покорны», начали совместную жизнь в квартире Светловых.
     Николай Петрович вносил определённый им вклад в семейный бюджет в виде субпродуктов, употребление которых было обязательным, с учётом наличия в них белков, минеральных веществ и витаминов. Марину Максимовну такой вкус спутника жизни, несколько напрягал. В семье Светловых из субпродуктов употребляли только блюда из печени и язык. Теперь же приходилось готовить вымя, мозги, нижние части конечностей, сердце и т.д. Для себя она готовила отдельно.
     Игра на фортепиано в течение всего дня с небольшими перерывами, сопровождаемая жалобами соседей, давно не окрыляла Марину. Николай Петрович как бы отыгрывался за всю «неотыгранную» жизнь, будто доказывая: «Вы меня не замечали, а я вот какой!» Преимуществом в их совместном проживании являлось наличие немаленькой жилплощади, но и она не всегда спасала от негативных эмоций. Его храп разносился по всей квартире. Марина вспоминала, что Альберт тоже храпел, но на неё это вообще не действовало. Рената, имеющая большой семейный стаж, наставляла подругу, еженедельно связываясь с ней:
     - С Альбертом ты была молодая. Вы усыпали в объятиях друг друга, утомлённые любовью. Конечно же, ты не обращала внимание на его храп. Сейчас же ты хочешь воспринимать возрастного храпуна, как обволакивающие звуки музыки. Не выйдет! Считай, что это херовина без Бетховена. Скажи спасибо, что он горох перед сном не употребляет. Иначе, музыкальный репертуар был бы разнообразнее. Пойми, что «Альберты» вымерли, а «Миши» размножились и прочно сидят на шеях своих избранниц. Раньше они не работали, поскольку для них не было работы, а теперь их не устраивает низкая оплата за эту работу. Лучше существовать за счет жён или престарелых родителей, выжимая из них последнюю пенсионную копейку. А жёны всё же при мужьях, хотя и не за ними. Наши ровесники желают молодых, а старика с недержанием речи и всего остального не пожелаешь ты. У нас тут те же проблемы. Это проблемы не страны , а возраста.
     Подруга переживала и, не желая Марине одиночества на старости лет, предлагала смириться с Нахраповым. Пожелание это не состоялось по причине следующих обстоятельств.
     Николай Петрович постоянно проживал у Марины Максимовны и имел возможность сдавать внаём свою жилплощадь. Вырученные средства от двухкомнатной квартиры отдавал сыну, искупая тем самым вину, связанную с разводом, отсутствием помощи ребёнку, вследствие недостатка денег и загулов по молодости лет.
     Сойдясь с Мариной Максимовной и переложив на неё весь груз своих проблем, еженедельно приглашал сына с семьёй на воскресный обед. Марина человек добрый и нерасчётливый, из доцентской зарплаты помогала матери, оплачивала жильё и немалые средства вкладывала в музыкального сожителя. По мере возрастания его требований, усиливалась возрастающая в ней неприязнь. Ещё далёкая от старости, ухоженная женщина, непонятно по какой причине должна была тратиться на мужика по возрасту на двенадцать лет старше её. Развязка наступила внезапно.
     Как-то перед воскресным обедом, Николай Петрович принял решение о внесении своей доли в рацион питания и купил для внука двести граммов конфет «Ромашка». Не предупредив хозяйку дома о цели приобретенной покупки, водрузил конфетницу на журнальный столик. Пришедшие в гости Нина с внуком, полакомились конфетами незадолго до прихода дорогих гостей. Обнаруженная недостача вызвала бурю гнева Николая Петровича в адрес ни в чём не повинной Марины, вложившей в семейные обеды суммы далеко не сопоставимые с «Ромашкой» весом в двести граммов. Марина Максимовна слушала эти «ромашковые» обвинения и думала: «Бог дал, Бог и взял» и хорошо, что при жизни. С этими мыслями она явилась на квартиру Нахрапова, так кстати пустовавшую в ожидании новых квартирантов, и осуществила то, что давно подсказывал разум. Когда Николай Петрович с вещами переступил порог своей квартиры, на обеденном столе он застал вазу с букетом ромашек, любимые внуком конфеты с тем же наименованием и записку следующего содержания:
     Желаю новую Ромашку,
     Чтоб не курила, не пила,
     Чтоб полюбила Николашку,
     И много денег принесла!
     После «музыкального» периода жизни, для Марины Максимовны наступило время, когда одиночество шло со знаком плюс состоящего в том, что больше она никого не хотела пускать в свою жизнь.
     Через два года после последних семейных событий, состоялся тот самый юбилей, после которого Марина Максимовна приступила к написанию главного путешествия, размышляя о радостных и печальных лабиринтах жизни женщины.
     Первыми читателями были Рена и Зоя, одновременно прибывшие из дальнего зарубежья. Этот дивный период общения с детством и молодостью на протяжении двух месяцев взбодрил и омолодил этих женщин, вселив в их взгляд тот блеск и молодость, которые не даст никакая пластическая операция. Присоединилась к ним и Алёна, казавшаяся такой же прекрасной, как и в студенческие годы. Прибыл и Венька Бецманов с выводами и предложениями. Нина, с её хозяйственными способностями, помогала готовить на эту шумную ораву. Приехал и Иван с семьёй. Глядя на него, все вспоминали, как Маринина покойная бабушка говорила: «Девочки, Иван будет прекрасным мужем и другом. Подумайте, пока не поздно». Так и случилось.
     После этого прекрасного праздника общения, так благостно повлиявшего на всех, включая и Наталью Васильевну, наступили будни.
      – Пора заняться изданием твоей повести,- сказал Виктор Кремер и направил Марину в книжное издательство к своему другу и коллеге Алексею Кирилову.
      
     ГЛАВА 9
     «ТРОЕ СУТОК ШАГАТЬ…»
    
     Алексей Александрович Кирилов, как по своей природе, так и по образованию был журналистом. Он целиком принадлежал работе и мог «трое суток шагать, трое суток не спать ради нескольких строчек в газете». На редакторской работе сумел уцелеть даже после перестроечного периода и продолжал творить на этой ниве до наступления пенсионного периода, когда молодое поколение журналистов, уже совсем другой формации, «дышало в спину» талантливого и опытного редактора. Журналистика с новым подходом времени к благородной профессии, вызывала неприязнь и, Кирилов не сопротивляясь ситуации, покинул пост, согласившись на поступившее новое предложение благодаря оптимизму. Для него понятие «оптимист» не было связано с надеждой на лучшее, а с тем, что хорошо не будет никогда и надо найти силы понять, насколько мир и мы далеки от совершенства и, нести свой крест. Этот крест ему предстояло нести в должности директора книжного издательства. Нёс он его и в семейной жизни.
      Молодому, начинающему сотруднику отдела культуры, Алёше Кирилову поручили написать рецензию на балетный спектакль. Начинающий журналист отнёсся к работе со всей ответственностью и проник после спектакля за кулисы для интервью с ведущими танцорами. Внимание привлекла молодая балерина из кордебалета с красивыми статью, волосами и ногами, что незамедлительно сказалось на чувствах неопытного в любви молодого человека. Тогда ему показалось, что таких достоинств он ни у кого не видел и возможно не увидит никогда. В результате быстро влюбился, женился и разочаровался.
     В маленькую квартирку, где Алёша проживал совместно с овдовевшим отцом, балерина не внесла никаких преобразований в быт, кроме установки балетного станка для регулярного тренажа. Регулярными были скандалы по поводу размера журналистской зарплаты. Спустя год после назначения Кирилова на должность редактора, ему выделили двухкомнатную квартиру, что на какое-то время улучшило супружеские отношения. Быт по-прежнему был не устроен, наличие детского лепета также не предвиделось. Балерина ушла на «балетную» пенсию и преподавала бальные танцы для детей школьного возраста, которые почему-то оканчивались после одиннадцати ночи.
     Алексей Александрович также не отличался святостью поведения, чему способствовали командировки, и встречи с интересными людьми и в целом, работа журналиста. Как каждый мужчина, он чувствовал неверность супруги, но отношения не выяснял и не скандалил понапрасну. Оба приняли решение повременить с разводом и определили тип отношений, как «совместное сосуществование без содружества». У Кирилова нежелание разводиться было связано с нежеланной суетой о разделе жилья и имущества, а у балерины - с неопределённым отношением к браку нового избранника. Когда же поклонник «созрел» для дальнейшего совместного проживания, претендуя на часть площади Кирилова, балерина занялась разменом жилья без участия самого хозяина. В результате таких действий, Алексей Александрович оказался в одной комнате коммунальной квартиры при наличии письменного стола с потёртым местами креслом, старым пледом и подушкой, а также личными вещами, наскоро упакованными бывшей супругой. Денежных сбережений для приобретения необходимого имущества также не оказалось, поскольку основное время журналистской деятельности, пришлось на советский период времени. Зато теперь наличие пенсии и работы в издательстве могли стать большим подспорьем, особенно без подруги жизни.
     Почти пустая комната наполнилась журналистами, пришедшими отметить значительное событие в жизни коллеги. Среди этой шумной компании – близкий друг Витя Кремер с гитарой, неизменным чувством юмора и бодростью духа. Чистота, порядочность, преданность друг другу и работа объединяла этих талантливых, на ту пору, известных журналистов. Общностью их интересов была непреодолимая любовь к советскому цирку, завоевавшему мировую славу. Они много писали о цирковом искусстве и любили проводить время в кругу циркового братства. Случалось, посещали и клетку с хищниками, находившимися после представления в вялом состоянии. Учились ходить по проволоке с помощью канатоходцев Волжанских, и были влюблены в танцовщицу на проволоке Ниночку Логачёву. В общем, любили «покуролесить», Оба, не придавая особого значения быту, вполне обходились наличием крыши над головой, а под ней раскладушкой и главных орудий производства, необходимых для творчества. Одевались просто и удобно. Если брать во внимание пословицу: «Встречают по одёжке, а провожают по уму», то этих ребят провожали и встречали по их уму, обаянию, интеллекту, в избытке присущему чувству юмора и безупречной манере поведения. А посему они были желанны и любимы всеми.
     - С соседями невероятно повезло. Перебираемся на кухню для дальнейшего пира,- провозгласил Виктор, вернувшись с кухни, на которой перезнакомился со всеми обитателями жилья и даже наладил контакты.
     Две комнаты в квартире принадлежали семейной паре, бывшим артистам драматического театра. Одну из комнат заселяла преподаватель латинского языка в вузе. Эта интеллигентная аккуратная дама вывешивала на кухне график по уборке коммуны, который никто из жильцов старался не замечать. Убедившись в бесполезности поставленной задачи, латинистка сама убирала квартиру, периодически полагаясь на совесть соседей. Иногда проблески совести пробуждались у артистов и тогда они чистили, драили и постоянно отчитывались о своих подвигах. У Кирилова в этом вопросе совесть молчала всегда. Он просто не замечал беспорядка. Вроде всегда вокруг чистота. Зато грязную посуду никогда не оставлял, к чему покойный отец приучил ещё с молодости.
     Часто по вечерам на коммунальной кухне устраивались совместные ужины. Артисты с удовольствием общались с журналистами, а преподаватели-филологи незамедлительно вступали в контакт с теми и другими. Вопросы политики, литературы, искусства перемежевывались с анекдотами, песнями под гитару, употреблением спиртного и табачных изделий, вредных для всех и посему приятных в употреблении.
     Периодически, Алексей Александрович вступал в связь с дамами сердца, хотя больше они предназначались для другого. Инкубационный период таких общений был установлен Кириловым от трёх дней до трёх месяцев. Лучше, если три дня, поскольку три месяца его утомляли. Сам того не замечая Алексей Александрович превратился в закоренелого холостяка, наотрез отказавшегося от семейных уз. В таком состоянии духа пребывал директор издательства Кирилов, когда по рекомендации его друга Виктора Кремера, в кабинет вошла Марина Максимовна Светлова.
    
     ГЛАВА 10
     ЧЕРЕЗ ТЕРНИИ – К ПОТРЯСЕНИЮ СЧАСТЬЕМ
    
     Встреча Кирилова и Светловой пришлась на тот период их жизни, когда боль и обида на прошлое остались позади, и можно было продвигаться далее. Этим они и занимались в творческом плане, но исключали это продвижение в личной жизни. Их общения носили чисто деловой характер и казалось, ничего иного не предвещали. У обоих сложилось приятное впечатление друг о друге и вполне осознанное желание предстоящего общения. Всеми вопросами. связанными с издательством книги Светловой, Кирилов занимался без привлечения по возможности других сотрудников издательства. А посему и создавал ситуации для встреч по решению деловых проблем, которые вроде бы и не требовали этих самых встреч.
     Марину Максимовну одолевали различные замыслы, а вместе с ними и пришедшее вдохновение. Получалось, как у К.Г. Паустовского: «… чем ярче вдохновение, тем больше должно быть кропотливой работы для его исполнения». Она трудилась, с удовольствием отдаваясь новому для неё творческому процессу.
     Алексей Александрович, получив заслуженную от брачных уз свободу, творил над неизданными материалами и строил далеко идущие творческие планы.
     Можно было бы сказать, что жизнь эти двоих, согласно их сегодняшним желаниям и планам на будущее, состоялась. Не хватало главного, того самого, о чём оба не хотели думать по причине нежелания грустных мыслей.
     Ни один из них, так поздно встретившихся, не проявлял инициативы для свиданий в неформальной обстановке. С желанием что-либо знать о жизни друг друга, обращались к Виктору. А тот, перебирая в памяти эпизоды их жизни, думал об общности судеб этих близких для него людей, искренне желая продолжения этого знакомства, и надеясь на то, что всё должное произойти, рано или поздно, обязательно произойдёт
     Фестивальные спектакли в театре оперы и балета были в разгаре летнего сезона. Сидя в одном ряду партера, почувствовали присутствие друг друга и, встретившись взглядами под увертюру Верди, долго не могли их отвести. Они были так счастливы встречей, что во время антрактов молчали, боясь что-либо нарушить банальными разговорами. После окончания спектакля, продвигаясь к выходу, так крепко держались за руки, будто кто-то собирался растащить их в разные стороны и разлучить навсегда. Долго они не могли включиться в разговор и понять как себя вести, чтобы продлить «души прекрасные моменты».
     Кирилову, как мужчине, предполагалось прийти в себя первому и выйти с конкретным предложением по продлению вечера. Не согласовав своих действий с дамой, он остановил такси, назвав свой адрес. И только сидя в машине, не выпуская руки спутницы, начал мыслить: «Почему она не спросила, куда мы едем? Если выйдет и не захочет ко мне подняться, получится конфуз. А если зайдёт и увидит мою берлогу? Опять же конфуз». Во время этих запутанных мыслей, робко прозвучал голос Светловой: «Буду рада побывать у вас в гостях».
     Обитатели квартиры обрадовались новому общению с очаровательной гостьей. Общественный коммунальный самовар уже занял почетное место вместе с домашними печеньем и вареньем со старинной сервировкой, принесенной соседями на кухню по случаю нового знакомства. У Марины с преподавателем латыни обнаружилось много общих вузовских работников. С артистами поговорили о старом театральном прошлом, знакомых артистах и журналистах, часто посещавших дом Светловых. За разговорами и воспоминаниями не заметили исчезновения Кирилова, возвратившегося с шампанским, конфетами и великолепными розами для Марины, которые она не знала, куда приспособить. Положение спасла актриса, отнеся вазу с цветами в комнату Кирилова, попутно наведя порядок в его «берлоге».
     Они проснулись одновременно, так и не успев подумать о неловкостях, неизбежно сопровождающих первую близость немолодых людей. Рядом с постелью стояла ваза с розами, издаваемыми дивный тонкий аромат, не перебиваемый сигаретным дымом, исходящим от сигареты Кирилова. Глядя на эти розы, Марина подумала, как всё прекрасное имеет свои шипы. Даже такой дивный период жизни, как молодость, уже заполнен шипами и сколько же их появляется, пока пройдешь по жизненному «розалию»? А в это время, как бы подключаясь к мыслям Марины Максимовны, Алексей Александрович, глядя куда-то вдаль и тоже размышляя, почему-то вспомнил название фильма: «Шипы и розы», а вслух произнес: «Жизнь прожить, не поле перейти».
     Они совпадали во всём - от взглядов на что-либо до принятия действий по чему-либо. Обоим была свойственна та толерантность, которую искали в спутниках жизни и которая так ценна в отношениях. Марина Максимовна не пыталась нарушить устоявшийся быт Алексея Александровича. Никогда не мельтешила перед ним с уборочными принадлежностями, вещая о пользе уборки и вреде курения. Она просто жила его жизнью, не навязывая своих идей и не утомляя избытком присутствия. Инициатива их встреч и мероприятий, связанных с ними всегда исходила от Кирилова. Он же старался не обременять Марину своими проблемами и всегда был счастлив встречами с нею. Получалась странная формула их сосуществования, заключающаяся в любви, уважении и сохранении друг друга без совместного проживания. По несколько дней они находились у Марины, иногда у Кирилова. Не проживая совместно, общались по телефону, иногда до полуночи, а то и позже в зависимости от появившихся новых идей и необходимости немедленно поделиться ими. Уже вышли мемуары и сборники рассказов Светловой, а установленная форма их существования оставалась неизменной, будто впереди у каждого по две жизни. Они уже давно созрели для совместного проживания, но продолжали испытывать боязнь перемен, не дай Бог, могущую повлечь разрыв их отношений. Ответ на решение волновавшего обоих вопроса, как всегда, был дан жизненными обстоятельствами.
     Алексей Александрович заболел гриппом, да ещё и в такой форме, которую из года в год называют самой тяжёлой. Инфекция незамедлительно распространилась по всей квартире, и все жильцы полегли в ожидании помощи. Марина Максимовна переехала в коммуну по уходу за больными и сама «свалилась» к тому времени, когда все уже были на ногах. Кирилов перебрался к ней и никого не допускал к больной. Сам готовил необходимую еду, питьё, различные морсы и ежедневно производил влажную уборку. Он не спал ночами, озабоченный кашлем любимой женщины и понял, что оказывается можно не спать не только «ради нескольких строчек в газете». Марине было неловко от его ухаживаний и того, что видел её неухоженной с воспалёнными глазами с насморком и кашлем, да ещё и постоянно спящую оздоровительным сном.
     Выздоровление решили отметить в домашней обстановке, закусывая коньяк различными вкусностями. Обоим было тепло и уютно и как всегда, не хотелось расставаться.
      «Может, наступит то самое сальто-мортале, о котором я мечтала в юбилейную ночь?» - подумалось Марине Максимовне.
     А в это же время, поразмыслив о чём-то своём и, может быть о главном, Алексей Александрович произнёс:
     - А не попробовать ли нам, Мариша, совершить прыжок в совместную жизнь. Может, на сей раз повезёт? Одновременно рассмеявшись, никак не могли остановиться. И пусть смеются ещё долго. А сколько может продлиться это потрясение счастьем?! Знает один Бог.