Война в Украине дум и чувств смятение. Поэма в про

Война в Украине: дум и чувств смятение.

                Поэма в прозе, в 12 главах.

                Глава 1. Прости, прощай, февраль не високосный
,

    С кустов снег стаял, жемчужины взамен - замёрзли капли на ветвях, висят подарком ветреному другу, “зинь - зии - циик“, овсянки первый крик, с утра поёт, про серость неба, бодрость духа.
    Спасибо февралю, деревьев - наготу, за скорую весеннюю разлуку. За звёздный дождь, возможность перемен, воочию, весёлую и слёзную науку.
    Прости, прощай, февраль не високосный и олимпийский, и стреножный,
томительный, волнительный, по дружески, надёжный.
    Поют овсянки, веселее жить, вороньи стаи начинают гнёзда вить.

    Счастья привалило, в Украине жить, несчастье - двум хохлам, трёх гетманов – кормить. 
    В Европе просторы, равнины, вулканы, телега скрипит, едет, пока - кобыла убежала.
    На Востоке - самоцветы, уральские горы, могучая Волга, короткое лето, суровый нрав Печоры.
    Решительны лица, слова Майдана, по-свойски, тянет на Балканы.

    Горы слева, горы справа, море, Крым, Севастополь, флот, былая слава, не забудем, не простим.
   Талый снег, дороги, БТРы, аэропорт закрыт, лигитимны мэры, пэры, представительный прикид.
   Фрегат ”Ивановец“ на рейде, ракеты, грозен вид, предназначены к победе, ”Термит“, пардон, “Москит“.
   По команде, встали дружно, море на замок, головою думать нужно, жить в согласии, браток.
   Ждёт ромашка на причале, подлодки, бухта Балаклава, чайки радостно кричали, из Иванова невеста, зовут Клава.

   Над Сапун - горой утренняя заря, вышли на гребень, туман по морю, ждём первого луча - Победы день.
   Кислое крымское вино, простота и упрямство, бзногого стон, “Простите, братцы, отвоевался…”. Великой Отечественной - камертон.
   Война без музыки, без барабана, развёрнутого знамени, гарцующего генерала.   Выше голову, карабкаюсь, по глине - ввысь, команды, пригнись, ложись.
   Пули жужжат, как пчёлы, лопнувшие струны, быстры, проворны. Ампутации, мёртвые тела, кровь, страдания, твёрдость русского духа, такие, брат, дела.
   Вечереет, вышло солнце, из-за туч, зеленоватое море, русский язык - свет в оконце, свободен и могуч.
   Адмирал Березовский, в российский строй, респект, за выбор, старшина первой статьи Сайковский, по команде прибыл, защищать Севастополь родной.
 
   Небесная темень сверкает грозой, море на скалы швыряет прибой. Окно распахнулось, весенний штришок, упал и разбился с геранью горшок.
   Плохая примета, не ждём перемен, удач, поражений, свершений, измен.             Закрытые души, пустые слова, зато ни о чём, не болит голова.
   Пора бы закрыть нам в Европу окно, к медведю, в берлогу, к акулам, на дно.


                Глава 2. Думы о Иваново

    Реку назвали, Уводью в Иваново, за камнем раки, засвистели заново. Из ситца берега, вода неспешная, нескошены луга, ромашка нежная.
   Невесты, по - старинке, не целованы, на пасху под венец, не избалованы.  Лесное, Сортировка, Богородское, Сластиха, Пустошь-бор, ”Огни московские”.     Ивань - земля, от Калиты, до Шуйского, до православия, до алфавита - русского.
  Утро тёмное, созревшей сливою, дорога лунная, волной игривою. Песчаным берегом, поближе к заводи, притоки, старицы, речные наледи.
  Мытилки прошлые, заварки, мельницы, родного города, судьбы предвестницы.
 Спокойней стало, без тревожных снов, в объятиях каменных мостов.
 С подсветкой - Банный мост, а Осип Соковский - гламурный, Нардомовский, по-прежнему, фигурный.
 Курьяновский, как очень длинный пост, из Фряньково на Сортировку - Стачек мост.
 Звучит на улицах, мелодия печали, любимца лебедя - небеса забрали. Погиб от вражьей пули у моста, с тех пор, в бетон одета - красота.


                Глава 3. Гуляй поле

  Наталья, с огромными глазами, прокурор, из японского аниме, миндаль, раскошными цветами, в Крыму, в её родном дворе.
  Сакура в Японии, черёмуха в России, Юля, узница пречистая, в образе мессии, коса золотистая, шампанское игристое, из винограда крымского, гуляй поле, на Земле.
   Не вяжет лыко, по привычке, звучит тревожный камертон, перестрелка, погиб Сашко Музычко, загнали девственниц в притон.

   Тарас от глупости, всех спас, хохлам, не быть, с Европой, поскольку, думают, подчас, не головой, а, извините, ж***й.

                Глава 4. Ветер весенний, порывистый

   Не заладилась весна, не случилась, мокрым снегом по щекам, долго билась, расплатилась по долгам, как сумела, холодина по утрам, две недели.
   Осень поздняя была, снегопады, а зима дождливая, будь неладна, настоящую весну, ждём в апреле, зима своё возьмёт, на самом деле.
  Весною метель оседает, растаяла корочка льда, пышно трава прорастает, родная моя красота.

  Грач, перелётная птица, домой, ещё снег на лугах, на прежних деревьях гнездится, трудяга, весь день на ногах.
  Кормит грачат, согревает, жилец среднерусских равнин, в небо детей поднимает, скромный, простой семьянин.

  Ветерану море снится, Север, Западная Лица, пирс, подлодка, экипаж, камбуз, кок - кормилец наш. Флотский борщ - скорее в рот и с компотом бутерброд, быстро служба пролетела, скромно делал своё дело, прежде, чем уйти в запас, за бортом салагу спас.
   Через много лет узнал, тот салага - адмирал. Деда слушает внучонок, вырастает из пелёнок, море ластится у ног, сон уходит за порог.
 
   Льёт с неба солнце капли золотые, Севастополь - свет в оконце, вспомнил годы боевые. В море штиль, в строю парадном, боевые корабли, тысячи миль, времён тех давних, им курлычат журавли. Стрекот в небе вертолётный, ревут ”Стрижи“, штурмовики, на Сапун горе атакуют доты, в рукопашную пошли фронтовики.

   Солнце нравится соседке, надоело в зимней клетке, на весеннем кураже, на балконе в неглиже.
   На неделю кот пропал, трое суток после спал, стал отменным аппетит и под дверью вновь сидит.
   Скучно селезням в запрудке, в гнёздах греют яйца утки, срок положенный пройдёт и прибавится забот.
    Взгляды тянутся к кокетке, ворон каркает на ветке, непорядок в неглиже, на престижном этаже.
 
    Ветер весенний, порывистый, серьги у вербы качал, на поводке пёс задиристый, верность свою проявлял.
    Думал хозяйке понравиться, облаял меня, что есть сил, вдруг, улыбнулась красавица, до дома её проводил.
    Пёс осмотрелся в дворике, грустно хвостом повилял, молча, улёгся на коврике и до утра не вставал.
    Ветры весной переменчивы, свечки на вербе горят, только друзья так доверчивы, ранний восход и закат.
 
    Бордюрный камень, пологи берега, течёт спокойно, среднерусская Нева, наклонились низко, над водой мосты, губы очень близко, желания просты.
    В полночь, звёзды, на волне, светят веером, верба с кленом, по весне, пахнут клевером.

    Изысканна, хотя ещё подросток, овал красивого лица, мадам, давно ли, из пелёнок, на голове покорности фата, когда священник ей на палец, одел с бриллиантами кольцо, нежданно, озарил румянец, ручьями слёзы на лицо.
    Венчанье, церковь на отшибе, смешон, в почтенном возрасте жених, у сочных губ её, в изгибе, как дятел на сосне, вопрос притих.


                Глава 5. Ждут штурма люди

    Горят покрышки, флаги, баррикады, над головой ударный вертолёт, ждут штурма люди, им не до бравады, проклятья из столицы, ”Правый сектор“ шлёт.      Родной язык, за вольность, арестован, читает “быдло” Пушкина стихи, поэмами Шевченко очарован? Вступай в спецназ, окупятся грехи.
   Не всем дано, в учении таланта, прорвёмся к власти, не будем на мели.
   С Америкой, с Европой - в роли оккупанта, господство мировое - на крови.   Свинец вокруг, оружия оскал, кому ещё, здесь девять граммов, не хватает, а рядом, урки, интересы, криминал и капитал, который лишним не бывает.
   “Ты, слышь, пацан, я больше, чтоб не повторял, твой бизнес, мой теперь,         Скажи, что ты всё понял, а остальное на потом и вертолёт на небе, под винтом“.     В преддверии Пасхи, на страстной неделе, на паперти, предав Христа, во время строгого поста, с надеждой, память коротка - Америка, Европа, с Иудой  пляшут гопака, под музыку, всемирного потопа.

   Ни свет ни заря, зовёт труба, всерьёз тревога иль усердие на службе? Куда серьёзней? Может быть война, в автобусы бегом, с оружием, по дружбе.
   Перед дорогой дальней, на Соковском мосту, водитель тормознул, обычаи он знает, замки, на счастье, здесь, я поклонюсь кресту, над церковью Казанской, золотом сияет.
   Почти два месяца весна, с трудом, в права вступает, веди нас красная луна, у каждого своя заря бывает.
   Стоим на огненном посту, смерть рядом, это мне обидно, зенит уходит в пустоту и ничего вокруг не видно.
  ”Грешно?  Хук слева, в бубен брату, в ответ, хук справа, как положено солдату“. 


                Глава 6. Прикован к вёслам на галере

   Сквозь волны, ветры и туманы, галеры - к маяку судьбы, ни мореманы, ни уланы, за деньги куплены рабы.
   Гарцуют “грады” на пригорке, на берегу бандеровцев посты, почуяли добычу волки, попрятались в зелёные кусты.
   Танки грязи не боятся, с автоматом на броне солдат, его пули, поверх голов, пока, ложатся, защитников своих полей и шахт.
   С ними кормчий - символ веры, отвечает за рабов своих, прикован, к вёслам на галере, не может жить и умереть без них.
   Во власти сладких грёз, скабрёзных увлечений, весна, ручьи, витаминоз, пора сезонных обострений, вся жизнь, проходит не всерьёз.
   Футбольный мяч повис над облаками, солнца блин, в сочельник, заменял, иду на стадион я, вверх ногами, голову от новостей тревожных потерял.
   Потешно бегать, за мячом по полю, голы в ворота забивать, орать всем вместе, дайте нашим волю, украинский кризис забывать.
   Атака сорвана, подножка, его величество футбол, справедливости немножко, со штрафного получился гол.


                Глава 7. Хороша в Крыму Наташа

      В апреле солнечно, тюльпаны, вокруг зелёные холмы, в Крыму, на море, воздух пьяный, полощется ковыль в степи.
      Екатеринославль, оккупация, махновцы, чёрные дела, Мурка, Нюрка, Юлька - облигация, анархистская пора.
      Стыдно жить в стране, где - ”черти с пепелища“, сатана препятствует в суде, на свободе рэкетиров тыща, поднялась на беззакония волне.
      Хороша, умна, отважна, чтит Евангелие от Луки, не повторяет о понятном дважды, дочка школьница, деды - фронтовики.

     На утреннем солнце, берёза седая, рядом сирени куст, северный ветер, весна запоздала, разговор зацелованных уст.
     Крылья опущены, шепчет на ушко, яйца подложила, птенцов отдала, кукушкины слёзки и  полетела, хвост над землёй подняла.
 
     Замёрзла зимой, лягушка - подружка, без воздуха, ледяная вода, на дне распласталась, какая душка, у поющего, весной родника.

     Как только в тёмный лес, ягнёнка уволок, прославился среди повес, голодный волк. ”За внешностью, совсем он не следит, взъерошен, непригляден вид, массивна морда, будто, только что побили, а, уж, на бакенбарды мода…, ну разве, пейсы, накрутили или другой, какой каприз и вечно хвост опущен вниз”.         Пред нами символ алчности, угрозы, не до поэзии и даже не до прозы, но всё же, в отличии, от собак на поводке, кидается на сильного и бьётся до последнего издоха.
    Единственный, на весь огромный лес, такой губитель и пройдоха, оставив утренней заре, свой золотисто-жёлтый взгляд, а на своём челе, предсмертные мучения ягнят.

    Цветут нарциссы в Закарпатье, дурманит лилия тигровая, невеста в подвенечном платье, гуцула ждёт, на подвиги готовая, был дровосеком, на “захист Евромайдану”, каштаны вековые - нужны дрова, нет прав на память - ветерану, георгиевская лента - забыта навсегда?
 
    У бандерлогов нет законов, по Киплингу - украдены слова, мечтают быть на месте чемпионов, на поле опустилась саранча. Всегда себя считают правыми, нет Машам, Петям, места в детсадах, в Московию, за папами и мамами, лишь злость у лидеров в словах, цветёт поляна васильковая, мужской в Славянске разговор, речь, не с Майдана, по смыслу новая, кому бессмертие, а кому позор.

     “По пятёркам - разделены, по зонам - расселены, снится новый порядок, свадьба, дети, достаток, Тир с живыми мишенями, бессловесными тенями, на броне - конвоир, без насмешек - Сатир”.


                Глава 8. Америкосам не понять

       Донецк, Славянск, теперь Луганск, вывешивают флаги, день простоять и ночью продержаться, на блокпостах, в родных местах, не гнуться, не бояться, америкосам не понять, славянские загадки, язычества и вечного огня, как бесполезны новые порядки.
      Опять пришла весна, зелёная трава, по-своему, рассядемся на грядки и вместе, будем песни петь, до самого утра, за Украину, за российский флаг и почему у братьев взятки гладки.
 
      Холодным ветром запомнился апрель, от голода проснулся неуклюжий шмель, набухли почки на сиреневых кустах, лесные барабаны в болотистых местах, вдоль речки Уводи построен новый тратуар, у весны – красавицы винтажный пеньюар, первомай цветёт и молодеет, Россия лицами светлеет, поют и радуются птицы, от окраин до столицы.

     “Как кашель бабушки за печкой, всю ночь парнишку раздражал, тот к алтарю поставил свечку и молча чаю наливал. Его отца вражда согнула, полгода мама прогнала, овсянки в город наш вернулись и лишь одна его была. Он спит с открытыми глазами, на вышке снится часовой, пора давно придти за нами и молча всех поставить в строй. Что скажет он своей подруге и не боец, и не герой, он будет песню петь о друге, сниму шинель, пойду домой”.

     Руки стынут, холод майский, листья землю заслонили, перебор зелёной краски, облака черёмухою плыли, убежденья, деньги, слава, пожар, погибшие в дыму, в Одессе впечатляет драма, зацвела магнолия в Крыму.


                Глава 9. Дай сил, Господь и дай железной воли…

     Сброшены с актёров маски, неудержимый снежный ком, на головы надеты каски, беда пришла в славянский дом. За что развёрнуто сраженье, погибель молодых людей, на небесах их ждёт цветенье, нераспустившихся сиреневых кистей.
     Не стоит сильным угождать, на них завистники расставят сети, по жизни ближним помогать, чтобы не знали, быть за них в ответе и если так возможно, при этом не геройствовать, картинно, за державу, не страдать, на поле минном.         Шагая осторожно, тяжелее ношу нагружать, для этой цели, распрямляя плечи, на финише, никто не смог сказать, жил для себя, пустые речи, вся жизнь прошла подложно.

     2 мая 2014 года православный одесский поэт Вадим Негатуров (1959-2014г.), пострадавший в ходе штурма и поджога Дома профсоюзов, умер от ожогов и травм в реанимации Одесской  городской больницы.
 
       Дай сил, Господь, и дай железной воли, чтоб силами успешно управлять, дай мудрости постичь твои глаголы, чтоб волю на добро употреблять. В. Негатуров

      Войну славяне не забыли, за семьдесят ушедших лет, ветеранов хоронили, фашизму - места нет? Как цель оправдывает средства, она ничто, движенье всё, не сберегли от фарисейства, где правда о войне, а где враньё.
     Не дай, Господь, железной воли, рукам, подавно, воли не давать, не оказаться в глупой роли, бандитам маски надевать. Фашист крушил, дубовой палкой,  поджог неверных, бренные тела, смеялся нервно, над горящей свалкой, остался запах мяса и зола.
 
     Гражданская война, крестьянина и кулака, максим стучал, дождём по крыше, вся в белых лепестках, могучая Урал - река, разносит сладкий аромат, с кислинкой, спелых вишень.
     Комдив Чапаев, синие глаза, усы фельдфебеля, папаха набекрень, оленьи сапоги, не защитят от сглаза, убеждения - кремень, невыполнимого, не может быть приказа.
     От заводи казаки атакуют, из камышей стреляют метко, отряд ивановских ткачей, владеет пулемётом, порученец Петька. Погост его принял, красив был, мускулист и сложен крепко.
     ”Прости, нас Анка, комсомолка Рябинина, за улицу твоего имени, свет на барельефе юного лица, за Дмитрия Фурманова, за Чапаева Василия, на просторах Малороссии и России, мы пойдём воевать - до конца”.


                Глава 10. Пожелай простоты, разумения

        Предрассветное, синее, раннее и летающих звёзд благодать. Загадать бы       какое желание, Да не знаю, чего пожелать. С.Есенин

        Пожелай простоты, разумения, по ночам без обстрелов часы, звёзд летающих благословения, предрассветных небес чистоты. Выяснять без боёв отношения, без погибели мирных людей, есть суждения, принципы, мнения, темнота есть и бесы при ней. Враг в прицеле - отношение привычное, весь в кровавых бинтах - под огнём, за чужое похмелье - дело циничное, канонада звучит за селом.
 
      Куст черёмухи, цветочки, листья, медонос, пчёлы, трутни, пыльца, невысокое дерево, с полёта птичьего, больничных палат, суровая белизна.
     В кровавых бинтах, куст сиреневый, брат на брата, свист свинца, самый смелый боец, самый вежливый, не видно под маской, родного лица.

     Встретились в детском парке, слушать сирени песни, годы прошли, жалко, внуки играют вместе. Лилова весна, с поволокой, ланиты белы, без румянца, солнце висит одиноко, без свадебного танца.


                Глава 11. Сирень сгорает от стыда

     Не бывает ридной Киев без Майдана, чуб хохляцкий, фикса под губой,      титушки, колорадо, под кого команда дана, мордобой оплачен и с пальбой.
     В Сибире - заводилам, ёлки - палки, а им всё грезится, священный облик свой, хутор Вольный, городские свалки, руки в гору, господа, принимай, конвой.
     Всего чуть-чуть, весны осталось, сирень сгорает от стыда, так хорошо всё начиналось, фашисты топчут города.
     Славяне, русские по духу, сошлись на узенькой тропе, своим штыком убит Петруха, его не жалко, Абдулле. Красавиц много на Востоке, ушла из жизни Гюльчатай, товарищ Сухов, на берегу, в осоке, прокукарекал, хоть не рассветай.
     Стоят за правду, присягнули - навсегда, пошли на смерть, в жару и в холод, с презрением на банду, под сердцем города, отупляет сытость, лредпочитают голод.
     Неважно, сколько лет, семейный, холостой, корнет, в душе поэт или студент простой, на небе вечном, от ракеты всполох, карают, много слов не говоря, жмёт на гашетку, одержимый олух.
      Поляризация в стране, миллиардер на троне, добился своего, прострация, народа слишком много, для него, дадут бабло, жаль делить на всех, люмпенизация. На любой каприз, чиновник блюдолиз, останутся не все, люстрация. Страна, коту под хвост, туда ей и дорога, не вопрос, демократизация. Задёргали солдатика, не мёд стоять в строю, извольте - тепловой удар, гуманизация. Тот, кто не с нами, однозначно, против нас, прощать нельзя, кастрация. Воры в законе, вокруг стоят рядком, не в столыпинском вагоне, коронация.


                Глава 12. Рано матери в войну седеют

 
      Обожглась сирень, коричневые кисти, сбитой лётчицы, на солнце след, накрыла тень раскидистые листья, выть хочется на лунный свет.
      С оружием и водкой, люди на тачанках, помечен кровью, фашистский бред, прямой наводкой, биатлон на танках, с преступною любовью, встаёт рассвет.

     24 июня 2014 г. в полночь, в г.Иваново прибыли 75 беженцев с Украины, включая 37 детей.
     Летний тёплый дождь стучится, лужи, ветрено, крадётся ночь, чёрным вороном, война кружится, перестрелки, страшно, маленькая дочь, жить как прежде, дома невозможно, дети в погребе, нательные кресты, автобус за границу, едет осторожно, снайперы на трассе, проверки, блокпосты.
     В небе самолёт, в руке синица, неизвестность впереди - текстильный край, с небес на землю, заботливые лица, людей без крова, Россия принимай.               
     Скромно и достойно разместили, деловито, в полночь и без лишних слов, успокоили, как дома, накормили, пожелали всем спокойных снов.
     Сердце бьётся и душа светлеет, вспоминает о родных местах, рано матери в войну седеют, лишь бы дети победили страх.

     У Иванов не было, с достоинством беды, у Иванов не было, фашистского порядка, в ткани одевали полстраны, силы, отдавая без остатка. В страхе город, под обстрелами не жил, за Москвой, вторым был эшелоном, всю войну, надёжно прослужил, трудовым, ударным гарнизоном.
      Семь десятков вёсен, минуло с тех пор, жили просто, под аккорды песен, не случилось, пережить раздор, беженцами стать, от мракобесия.

      В Киеве прошёл митинг батальона “Донбасс” против перемирия.
      В цене бандиты, им платят за убийства, дают кредиты, на террор, бесчинства, в раж входят быстро, ломать, не строить, нужна лишь искра, пожар устроить.
     Вкус крови тонок, вампир романтик, боец - подонок, камуфляж на мутанте, стрельба по людям, живым мишеням, быть стадом принудим, не согласных заменим.
     В плен? Сразу мягкий, пушистый кролик, за суд Гаагский, я - просто нолик,    Майдан встревожен, гудит как улей, им мир не нужен, слова их пули.

     Танк советских времён “Иосиф Сталин”, снятый с постамента в городе Константиновка, в бою под Славянском уничтожил возводимый украинскими силовиками блокпост.
     За Родину, за Сталина, вставала вся страна, а жизнь, как карта битая, не нужная была, за партою, с тетрадкою, мир дружбы познавал, бойцов из гитлерюгенда, звериный звал оскал.
     Закончилось трагически, сражение моё, погибших миллионы, не скошено жнивьё. За мыслью, порой неверной, мятежный отчий край, “Иосиф Сталин” скверне, пощады не давай.

     Украинские войска замкнули кольцо вокруг Славянска.
     Дует ветер, с утра, в спину, солнце освещает путь, зажги, мне мать, в избе лучину, проводи куда-нибудь, что-то дома не сидится, невмоготу, спокойный край, паруса возьму из ситца, только ветер не стихай.
     Полечу, где люди в шахтах, их друзья на блокпостах, где блефуют все на картах и в присутственных местах.
     Дядя Сэм, не рад, что встретил, войну на жизненном пути, он за неё теперь в ответе, накладно, что ни говори.
     Хоть денег много, убывает, конца и края не видать, народ свободный убивает, законно избранная власть. 

     Сквозь каменные плиты, нюхаете розы? От аромата благовоний, совершенно обалдев?
     Опушка чокнутого лета, на Донбассе грозы, между позвонками, защемило нерв. Удар ракеты, по жилому дому, жмёт кнопку пуск, примерный семьянин, как будто, по презренному притону, как будто, дочь насильник совратил.    Играют в карты, в дурака, на крупные деньжищи, банкиры, проходимцы всех мастей, их не волнуют, жертвы, пепелища, на западе - свои любимцы, возмездие, страдания людей.

      18 июля 2014 года на Украине потерпел крушение  “Боинг” малазийских авиалиний.
      В небе глумится, обезьяна с гранатой, на лодке подводной, страшнее вдвойне, несёт чемоданчик, избранник богатый, работать по цели, привык на войне. С утра разомнётся, медовой горилкой, Рада не в теме, высота, коридор, летают на небе, святые, халдеи, одних очень мало, других перебор. Решил поразвлечься, скуку развеять, ба, что наделал? Не тех наказал? Землю накрыла, кровавая Мэри, тела рвались в клочья, безумный финал.

      Под хвостом собачьим, банка чертыхается, шума много, лишнего, смысла в беге, нет. Утро, небо стылое, гроза надвигается, настроение притворное, спелой вишни цвет. В полёте неуступчива, на взлёте жаждет лучшего, лётчица, наводчица, наводит марафет, трубач при полководце, тембр вихрей, адских пробует, сигнал подал корнет, тягуче и размерено, сонливо и намерено, встают над юной беженкой… погибель и рассвет.

                Эпилог

      Иду по городу, устало вглядываюсь в лица, улыбок мало, грусть, усталые глаза, растерянность у дамы, не дождалась принца, у ног на паперти, вальяжно, притулилась, болонки помесь и породистого пса. Прохожих много, мало одержимых, идеей, новым делом, без начала и конца, без панциря души, легко ранимых, не признающих, милость подлеца.

      В центре Града моего, честь большая, столбик в небо возвели, вроде рая, там чиновники сидят, в кабинетах, молодые, в цвете лет, при планшетах, нарисуют пальцем всё, что хотите, только места за столом, не лишите.

      Зимние морозы обессилили, снежные метели обмякли, ручьёв журчащих не просили, излили душу и иссякли. Сирень цвела, о чём вздыхает, на сочных листьях майский жук, её, как первый раз, ломает, без нежности, полуночный друг, летит свинец, опушка лета, война без смысла, без конца, ни на один вопрос, не даст ответа, при грязных мыслях, не сохранить лица.

      Незваный гость, опушка лета, на солнце ярком, нежится печаль, любовь, наш космос, без границ и без ответа, одна на всех, чарующая даль. Не уходи, останься, скоро ветряная осень, дождей и листопадов власть, зимы волнующая проседь, весенняя, сиреневая страсть.

                20.08.2014г.