Сигурд - Глава 2 - Всеволод

- Вот, полагаю, запишет летописец наш, что лета 1132-го, с Великою славою возвратясь  из литовского похода нежданно скончался Великий князь Киевский, Мстислав Владимирович, Царствие ему Небесное – Всеволод грустно улыбнулся. – Только никак в толк не возьму, с чего бы  это представился Мстислав. Что ты о Ярополке думаешь? 
А, я княже, в этом смысле о нем никак не думаю – не сразу отозвался Сигурд. – Храбр он и честен. Наивен немного. Представить его братоубийцей, никак не могу. Вот, Юрий, это другое дело.
- А, Юрию то, какой резон?
- Обычный резон, княже – Сигурд слегка пожал плечами. – Теперь между ним и столом Киевским, один Ярополк остался. А , Ярополк, более воин, чем князь. Бояре Переяславские на его своеволия да самоуправства, давно жалуются. А с воином в битве, всякое случиться может.
- Ну, знаешь – князь покачал головой. – Если так рассуждать, то и до всякого договориться можно. Князь Юрий, то, поди, не в меньшей степени, воин.
- Поживем, увидим – поговоркой ответил Сигурд. – А только, если кто и приложил руку к смерти Великого князя, то кроме Юрия, некому. Опять же, мог ведь Мстислав и своею смертью помереть. Такое тоже, иногда случается.
- Вот именно, что иногда – вздохнул Всеволод. На том разговор и завершился.
А в Киеве, во всех церквах панихиду отслужили. Пропели Вечную память Мстиславу Владимировичу. Пропеть, то пропели. Да только, един, Бог ведает, какая о человеке память на земле останется. А сам человек. как есть, из праха созданный, в прах же и возвратится.
По Мономахову завещанию, Переяславский стол, должен был перейти к сыну Мстислава Всеволоду, Оный, Всеволод Мстиславович, спешно оставив Новгород, несмотря на уговоры горожан, вместе со своей дружиной, которая, к слову, была совсем не велика вышел из Новгорода и вскоре вступил в Переяславль. Но княжеское сидение его в этом  городе, получилось очень уж коротким. Дядя его, Юрий Владимирович (Названный впоследствии Долгоруким), объединившись с братом Андреем, в тот, же день изгнал Всеволода и занял его место.
Событие, совершенно немыслимое при Мономахе, свершилось просто и буднично. Именно будничность эта и насторожила удельных князей. Насторожила, и многих даже напугала, потому, как грозила возвратом времен самоуправства, когда лишь одно право имело силу. Право, которое так и называется, право сильного.
Князья собирали дружины, искали союзов между собой и все ждали, что предпримет в ответ Великий князь Киевский. Точнее, ждали начала военных действий. Их, все не было.
Не коснуться Черниговского княжества эти события не могли. Слишком уж близко находился он от эпицентра событий. Невзирая на большие расходы, Всеволод Олегович держал дружину наготове. Впрок скупал зерно. Ждал чем все это, закончится. Ждал и пытался предугадать события. А предугадать их было сложно. Слишком уж неожиданными оказались миролюбивые действия Ярополка. Он уговаривал Юрия вернуться в Ростов, тот упрямствовал. А вся Русь с напряжением ждала результата их переговоров. В итоге, все кончилось тем, что, Ярополк долгими уговорами добился возвращения Юрия в Ростов, пообещав посадить на княжение в Переяславле, другого племянника, Изяслава, до того времени княжившего в Полоцке.
 Всеволод вынужден был возвращаться в Новгород,
- Что нового узнал в Киеве, княже? – Спросил Сигурд, когда Всеволод, допив кубок, небрежно швырнул его на стол.
- В Киеве всегда новостей много. В том у них никогда недостатка не бывает. Вот только хороших среди них мало. – князь тяжело вздохнул. – А, впрочем, есть одна, презабавная.
- Ну, так поведай княже.
- Ладно, слушай – Всеволод, поерзав, уселся поудобнее в кресле, откинулся на высокую спинку. – Итак, прогнал князь Юрий Владимирович своего племянника из Переяславля, тот и отправился, как говорится восвояси. То бишь, обратно в Новгород. Приезжает, а ворота закрыты. Он стучать. Вы, мол, такие -растакие, как посмели перед князем своим ворота затворить.
А они ему - Ты хотел другого княжения кроме нас, так и иди княжить, где хочешь.
Ну, тезке моему деваться некогда, впору со слезами просить, чтоб пустили, он уж и так, и сяк.
- Так, пустили ли? – спросил, явно заинтересовавшийся исходом дела, Сигурд.
- Пустили, только права ему значительно урезали. Оно, ведь,  и так, в Новгороде княжить не сахар, а теперь, думаю, совсем не сладко ему там будет.
- Однако и о плохих новостях сказать надобно – Всеволод потянулся к кубку.
Недовольно поморщившись, Сигурд наполнил кубок князя, для видимости плеснул и в свой.
- Плохо, то, что не в силах сейчас Ярополк, в едином кулаке всю Русь держать. С братьями то, правда, в единстве ныне. Юрий с Андреем не дураки, тоже понимают, что им сейчас нужно друг за дружку держаться. Но и Мстиславовичи, тоже в единстве сейчас. А, главное, ненавидят друг друга, люто ненавидят. Пока, что терпят друг друга, да не знаю, надолго ли это.
- А остальные князья? - спросил Сигурд, заметно удрученный перспективой, обрисованной князем.
- Да, так же, как и мы в основном, выжидают.
Действительно, выжидание стало для многих основной политической линией. Выждать, Вовремя вступить в выгодный союз, или наоборот из такового выйти. Одним словом, выжить.
Смерть Мстислава создала очень шаткое и опасное равновесие. Дотаточно было сдвинуть какой-нибудь внешне незначительный, маленький камешек, и тогда в движение придет другой, такой же незаметный камешек, затем, третий, четвертый. И следом вся лавина.
Кто, или что могло стать этим камешком, не знал никто. Им могло быть все, что угодно. Ну, хотя бы  возвращение Полоцких князей из Византии, некогда отправленных, туда Мстиславом.

Слово князя Всеволода в Чернигове не просто закон. Это валун гранитный, на котором это слово выбито. Валун не сдвинуть, слово не стереть. Однако же, и сам князь, прежде, чем слово это сказать, не раз и не два обдумывал его. Чувствовал Всеволод, что близок, ой как близок, стал вдруг Киевский стол. Теперь бы только не навредить. Не ухудшить ситуацию неверным шагом, но и одним выжиданием, тоже вряд ли, чего добьешься. Не упустить бы тот краткий миг, когда надо верный шаг сделать, да не промедлить. А миг сей, краток, долго думать будешь, и исчезнет он. Сверкнет как молния и все, только яркая вспышка в памяти останется. Разве только еще запоздалым эхом, гром прогремит.
Но и понять надо, тот ли это миг, когда нужно действовать без раздумья, или так, призрак пустой. Ухватишься за него, ан  и нет ничего в руках. Призрак, он и есть призрак, видимость одна.
Вот и сейчас. Третью неделю живет в  Чернигове князь Василько Рогвольдович, недавно вернувшийся из Византийской ссылки, куда был изгнан в свое время вместе с отцом своим, покойным Великим князем. Просит помощь оказать в возвращении Полоцкого княжения. Помощь то, конечно оказать можно, Черниговская рать достаточно сильна для этого. Да только, вот, тот ли этот момент, чтобы зубы показывать Великому князю, у которого на сей счет свои планы. Не ладит, он с Изяславом, хочет брата своего Вячеслава в Переяславле посадить. Тогда Изяславу, один путь останется, возвращаться в Полоцк. Вот тут-то и надо бы его опередить.
А, Полоцк, город своенравный. Почитай, что второй Новгород. Еще бы только, вовремя нужные слова  ему сказать. Для того люди нужные уже в Полоцк отправлены. И рать Черниговская на Днепре стоит, на Славутиче. Все готово, осталось только слово единое сказать. Но не решался еще Всеволод Олегович, сказать слово это. Ждал.
Едва не прозевал момент.
В горницу резко вошел Сигурд. Наспех, поклонившись князю, прямо с порога ошарашил новостью - Ярополк сейчас в Переяславле с дружиной. Город ему ворота открыл. Вместе с Ярополком Вячеслав. Выходит, у наших соседей новый князь появился.
- А что Изяслав? – уточнил Всеволод.
- Думаю, в Переяславле его уже нет – немного подумав, ответил Сигурд. – Наверняка с дружиной своей в Полоцк  торопится. Дозволь княже и нам двигаться.
- Да, пожалуй, пора и нам начинать действовать – Всеволод согласно кивнул головой. А то, застоялись уже. Воеводой пусть Булай идет. Ты здесь нужен. Десяти сотен, думаю достаточно, не воевать же мы с Полоцком собираемся. А у Изяслава в дружине и половины того не наберется.
Так, сказал Всеволод Олегович, наконец, свое слово. Сказал и стали собираться рати, потянулась вверх по Днепру вереница ладей. На веслах воины, сменяя друг друга, гребли, как говорится от темна, до темна. Спешили в Полоцк.

Не менее Черниговцев, спешил в Полоцк и Изяслав. Очень спешил, но все же опоздал. Так же, как двумя годами ранее, встретил Новгород Всеволода Мстиславовича запертыми воротами, так  же и Полоцк ныне встретил его брата.
На стук в ворота. Выглянул из воротной башни стражник, вид заспанный, полюбопытствовал – Чего надоть?
- Открывай ворота князю - хмуро приказал Изяслав.
- Ой, так это же ты княже – деланно удивился стражник. – Прости, не признал. Давненько не виделись
- Ну, теперь то признал. Отворяй – Изяслав с трудом сдерживал гнев.
- Нет, княже – стражник отрицательно покачал головой. – Без надобности ты нам. Теперь, у нас другой князь есть.
- Какой, такой, другой князь? – Изяслав уже и не пытался сдерживать, рвущийся наружу гнев. – Ты чего мелешь скотина?
Стражник исчез. Вместо него в башне показался высокий воин в сверкающей кольчуге и алом корзно, застегнутом на левом плече золотой пряжкой.
- Я, этот князь, Изяслав – Воин улыбнулся, вполне дружелюбно. Зовут меня Василько. Василько Рогвольдович. За то, что не признал меня, не гневаюсь. Долго меня дома не было, позабыли все.
Не вполне понимая еще, что собственно происходит, смотрел Изяслав на Василько. А, тот все с такой же благожелательной улыбкой развел руками. – Ты уж прости князь, что в гости не зову, Тесно у нас ныне, рать Черниговская гостит. Да ты сам посмотри.
Василько повел рукой, и вся городская стена покрылась ровным строем воинов в островерхих шлемах.
Скрипнув зубами, Изяслав развернул дружину , и вскоре с невысоких Полоцких стен ее не стало видно.

Казалось, бы возникла политическая ситуация, которая иначе, как мечом , не могла быть разрешена. Это уже было открытое противостояние между Великим князем и одним из удельных князей. Обычно, такая ситуация решалась просто. Великий князь собирал большую дружину, призывал других удельных князей, а то и формировал ополченческую рать из киевлян. После этого, объединенное войско брало взбунтовавшийся город, как это называлось “На меч”. Город подвергался грабежу, князь, как правило, лишался части своих земель, и восстанавливался мир. До нового бунта.
На сей раз, Ярополк предпочел уладить дело миром. Скорее всего, все-таки потому, что не очень доверял своим возможным союзникам. Даже братьям. Уж кто-кто, а Юрий то вполне мог воспользоваться случаем, чтобы повернуть ситуацию в свою пользу.
В итоге, в Переяславле, который теперь был вотчиной Вячеслава, состоялась встреча Между Ярополком и Всеволодом. На сей раз, им удалось договориться. Изяслав получил в качестве компенсации города Туров и Пинск. И казался, абсолютно довольным. Эту ситуацию собравшиеся, решили закрепить, поскольку полагали, что, недовольных исходом этого дела, более не осталось.
Это оказалось ошибкой, которая выяснилась уже через несколько дней после Переяславской встречи
Время было уже далеко за полночь, когда в ворота, постучали. Стук был решительный и настойчивый.
- Кто это там полуночничает? – недовольно проворчал старший стражник, однорукий ветеран Михейко. – Поди, глянь Федюня.
Молодой отрок, которому едва ли и шестнадцать то исполнилось, послушно выскочил из сторожки. Время было спокойное, потому и сторожили ворота всего пятеро стражников, один из которых был однорукий, а остальные меч то, едва ли не в первый раз в руках держали. В случае чего, тревогу поднять могли, а большего от них и не требовалось. Вот, если война, не приведи Господи, или другая какая оказия, вот тогда, совсем другая стража будет. И не только на воротах, да в башнях, но по всей стене. Ныне же тихо.
Федюня вернулся быстро.
- Всадники там - испуганным шепотом сообщил он. - Шестеро их.
- А, кто такие? – Михейко насторожился
- Не сказывают. Говорят, чтоб я старшего позвал.
-Так, понятно – протянул ветеран. – Ты, Афоня, давай к билу. Как только крикну, колоти изо всех сил.  Остальные в башню, смотреть во все глаза. А, я пойду, гляну.
Подошел к воротам, открыл глазок. Действительно, всадники. Шестеро. С коней спешились, держат в поводьях, судя по всему, нервничают.
- Кто такие? – подал голос Михейко.
- С тайным делом, мы к князю – вызови стражу, пусть проводят нас.
- Ишь, ты, стражу им вызови. А вдруг вы лиходеи, какие. Вот утром ворота откроют тогда и  идите к князю, если примет.
- Нельзя нам утра ждать – продолжал уговаривать говоривший. Понимал, что сердиться бесполезно. Правило такое, ночью ворот не открывать. Хоть, что там будь. Правильное, кстати правило.
- Пойми, с тайным мы делом мы – продолжал уговаривать воин. – Для князя твоего, дело вельми важное. Позови кого-нибудь из воевод, лучше всего, Смгурда, он меня в лицо знает.
 - А, Сигурд, нас как раз, сегодня проверяет – неожиданно сказал старый стражник, - Подождите, пойду, разыщу его.
Сыскался  воевода, на удивление скоро. Похвалил ветерана за правильное решение. Подошел к воротам.
- Ты. Князь? – Сигурд не сдержал удивления, увидев стоящего перед воротами. И повернувшись к Михейко, коротко приказал. – Впустить.
Всеволод, разбуженный посланным гриднем, уже полностью одетый, встретил ночного гостя вежливо. Однако без особого радушия.
- И ты будь здрав, Юрий Владимирович – ответил он на приветствие гостя. – С чем пожаловал в эту пору.
 - Мало у меня времени, князь – ответил Юрий. – Потому, как все думают, что Я сейчас, в стане походном. Мирно сплю в своем шатре. Надо, чтобы все и дальше так считали, и чтобы, никто не проведал, о том, что я из него выходил. А для этого, вернуться я должен затемно. Поэтому, я уж вкратце свое предложение выскажу, а ты его после обдумаешь.
Всеволод и стоящий за его спиной Сигурд, молчали, поэтому Юрий продолжал, не дожидаясь встречных вопросов.
- Я, предлагаю тебе князь присоединить к своему княжеству еще и Переяславль. Кусок этот для любого лакомый, уверен, что и ты не исключение - Юрий замолчал, пытаясь понять, какой эффект произвели его слова.
- Я же, как я понимаю, должен буду вывести свою рать туда, куда ты укажешь, чтобы ты смог сесть на Киевский стол?
Юрий усмехнулся, такой вывод был очень уж очевиден.
- А, кстати, куда мы денем Ярополка? – полюбопытствовал Всеволод.
- Ярополка? Какая разница – раздраженно нахмурился Юрий. – Не в нем суть.
- Да, пожалуй, что и не в нем – согласился Всеволод. – А Вячеслава куда денем?
- Ну, Вячеслав, совсем не проблема – Юрий все больше хмурился. – Найдем ему место.
 - Нет, князь – Всеволод поднялся на ноги. – Благодарю тебя за предложение лестное, и дружбу твою, но боюсь, не выйдет у нас союза.
- Что тебя не устраивает? – уже не скрывая злости, Юрий тоже встал.
- Город – коротко ответил Всеволод.
- Город? – Юрий рассмеялся. - Так назови любой другой.
И тут он понял.- Так тебе нужен…
- Да. – закончил за него Всеволод. – Мне нужен Киев.
Возникшее молчание было долгим и тягостным. Нарушил его Юрий.
- Ну, что ж, князь – без всякой досады скал он. – Спасибо и за слово честное. Редкость оно ныне.
Сигурд вывел князя за городские ворота, и более того с десятком воинов проводил его до того место, где князь свернул с дороги в степь. Там он остановил свой десяток.
- Удачи тебе князь  - крикнул Сигурд вслед удаляющимся всадникам.
- И  тебе удачи воевода – раздалось из темноты. А через некоторое время конский топот перестал нарушать ночную тишину.
Неизвестно, как бы сложилась далее судьба Руси, согласись Всеволод Олегович  с тайным предложением князя Игоря. Но без поддержки Черниговских ратей, поуменьшил князь Юрий свои амбиции. Вошел с малой ратью в привычный уже к этому, Переяславль.
Бесследно, такое событие пройти не могло. С одной стороны, обиделся Вячеслав, лишенный столь выгодного княжения. С другой стороны не скрывал своего недовольства и Великий князь. С Ярополком, Юрий договорился быстро, отдав ему часть Владимирских и Суздальских земель. А вот, для того, чтобы восстановить отношения с Вячеславом, пришлось послать рать на Туров, и изгнать оттуда Изяслава. Вячеслав же, сел в Турове на княжение, и казалось бы, наступает период относительного затишья, но, увы, только казалось.
К этому времени, с таким трудом вернувший себе княжение, в Великом Новгороде, Всеволод Мстиславович, полностью вернул себе расположение новгородцев. Он совершил на редкость удачный поход по усмирению мятежной чуди, а затем, хоть это и не истекало из насущной необходимости, завевал города Дерпт и Юрьев. Это привело к тому, что так называемые “племянники” стали вполне ощутимой силой, открыто противостоящей Великому князю.
Ситуация стала сложной. С одной стороны Великий князь, с верными ему киевлянами. С другой стороны на редкость единодушные Мстиславовичи. А тут еще и Ростовский князь Юрий, осевший под самым носом у Киева. Но и это, не все. Убедившиеся в военной удаче своего князя, новгородцы, резко активизировались и большими ватагами стали совершать набеги на своих соседей. Слишком много военной силы появилось на Руси, которая хотела воевать и была к этому готова, чтобы были хоть, какие-то основания, надеяться на длительный мирный период.   

- Что хочешь княже, а все же, думаю, пора уже решить нам, к кому примкнуть – Сигурд передвинул на шаг вперед воина в центре.
- А, зачем? – задумчиво разглядывая позицию на доске, ответил Всеволод. - Нам и так хорошо. Вот узнаем, с чем вернется из Новгорода Изяслав и решим, что нам дальше делать. А примыкать ни к кому не будем. У всех свои интересы, у нас тоже. Надо будет, Ярополку поможем. А, если для нас интерес появится. Можем и Изяславу подсобить.
Князь убрал назад слона, которым пытался угрожать неприятельскому королю. – Твой ход воевода.
- Думаешь, Всеволод Мстиславович попытается вернуть Переславль брату? – Сигурд не слишком заинтересованный в исходе парии, небрежно оценив ситуацию на доске, двинул вперед еще одного воина.
- Исключено – князь вновь стал изучать шахматную позицию. – Полностью исключено. Кстати, имей он такую возможность, то поверь, он взял бы княжение в Переяславле себе. Думаю, даже на возвращение Турова, шансов не так уж много. Скорее всего ограничатся набегом на Суздальские земли. И вот тут-то нам надо будет этому помешать.
- Почему? – искренне удивился Сигурд.
- Чтобы костер противостояния не затух – улыбнулся Всеволод. – Потому,  как нам это очень невыгодно. Чем ярче, сейчас этот костер разгорится, тем лучше. Мы же и будем за этим следить. А, когда придет пора выступить, то противником у нас будет Великий князь Киевский. Другие нам не интересны.
Всеволод, на некоторое время задумался, изучая ситуацию на шахматной доске. Потом с шумом поставил на доску коня, которого уже долгое время держал  в руке.
- Шах тебе, воевода. Впрочем, сдавайся.
Поздняя осень. А тепло все не уходило. Даже самые мелкие лужи за ночь ледком не покрывались. А, что уж, тогда про день говорить. Солнышко теплое, ласковое. И пригреет без излишка, и душу порадует остатками лета. Вон оно как. И щебет птичий, и кузнечики в траве стрекочут. Это об эту-то пору. Ветерок изредка по Дубне рябь гоняет. Погоняет, стихнет. Опять погоняет. Тоже ласковый, мягкий. Хорошо.
- Суровая зима будет, воевода – раздался сзади голос Булая. - Это всегда так, если осень долгая и теплая, то зимой морозов не миновать.
- Ты лучше скажи, далеко ли рать Новгородская? – вместо промолчавшего Сигурда спросил  Лашко. Что дозорные говорят и наши и Ростовские?
- Близко рать – ответил Булай, присаживаясь на траву. – Еще до полудня здесь будут. Да, только не зело велика рать то. Всеволод с Изяславом со своими дружинами, да ополчение Новгородское. Право, не знаю, стоило ли с такой ратью, вообще в поход выступать.
- Не спеши с выводами, Булай – сердито оборвал его Сигурд. – Не числом сильно врйско, а храбростью и умением. Новгородцы, мужи воинственные, к ратному делу привычные, да и князь Всеволод Мстиславович, дело свое знает. Поэтому о силе новгородцев после битвы говорить будем. Вроде бы, кругом прав воевода Черниговский, да только на сей раз, старый Булай прав оказался.
Подошла Новгородская рать к Дубне, увидела на той стороне изготовленные полки Суздальские и Ростовские. Даже без княжеской дружины, которая сейчас в Переяславле стояла, многолюдны были, встречающие их рати. А, тут еще и черниговцы. Эти-то зачем здесь. Какую себе выгоду выискали.
Жалко стало Всеволоду Мстиславовичу дружину свою терять в битве неравной. Без дружины не только в Новгород не пустят, но и вообще, изгоем станешь. Поэтому, несмотря на уговоры Изяслава и ропот ополчения, повернул он рать свою под обидные насмешки ростовчан, и увел ее обратно. Суздальцам да ростовчанам лишняя брань тоже ни к чему. А про черниговцев  и говорить нечего. Обещали князю Юрию ратной силой помочь. Слово сдержали, Ну, а коли, битвы не получилось, так оно и к лучшему. С тем все и разошлись.

И в отношении зимы, тоже прав оказался старый Булай. Морозной она оказалась. Просто лютой. И в Новгороде, отношения князя Всеволода с новгородцами резко похолодели. Не могли они простить князю несостоявшейся битвы. Требовали вести их в новый поход. Напрасно Всеволод отговаривал их от этого. Напрасно владыка Михаил, митрополит Киевский, специально в Новгород прибывший, призывал горожан не вносить дополнительную сумятицу в междоусобную вражду. А, когда он пригрозил им властью своею, то взбунтовавшиеся новгородцы в ответ пригрозили владыку в поруб заключить.
Ну, в поруб, не поруб. Избу ему подобрали добротную и обширную, но стражу поставили.
Великий князь, прознав про то, сильно осерчал, но сделать ничего не мог. Идти на Новгород в такие морозы, только дружину губить. Однако же, нужные меры принял. Уговорил Юрия оставить Пкреяславль и вернуться в Ростов, вернув ему все Суздальские владения. В Переяславле же утвердил другого брата, Андрея. Изяслава же поставил на княжение в Владимире.
Несмотря на своевременность и мудрость, предпринятых Ярополком шагов, Новгородский поход остановить не удалось. Невзирая на лютый мороз, новгородцы двинулись на Суздаль, где и были встречены на Ждановой горе Суздальской ратью. Состоялось еще одно бессмысленное побоище. Множество новгородцев и суздальцев легло в мерзлую землю. Сколько витязей русских погибло в этой никому не нужной битве, которая даже и победителя не определила. Опять, как и несколько недель назад, опасаясь потерять дружину, Всеволод вышел из битвы. После чего бессмысленность продолжения ее стала очевидной и для остальных новгородцев. В итоге, так вот, поубивали друг друга, да и разошлись.
На какое-то время все угомонились. Митрополит Михаил, был не только освобожден из под стражи, но и с почетными проводами, отбыл в Киев. Ярополк, сидел в Киеве, а удельные князья по своим уделам. Суровую зиму, сменила весенняя распутица. Что тут еще оставалось делать? Ждать. Вот все и ждали.
 
Я специально, подробно описал сложившуюся на тот момент обстановку, вернее неразбериху, чтобы показать, насколько удачно Всеволод Олегович выбрал момент для выхода на авансцену.

Шел уже 1135 год. За стенами Чернигова вовсю зеленел май. Травень, как его тогда называли. Начало мая было любимым временем Черниговского князя.
- Не считаешь, воевода, что теперь наш черед пришел Переяславль под себя брать? - Всеволод в упор посмотрел на едущего рядом Сигурда. – Ну, что скажешь?
- Это, как ты скажешь, княже – рассмеялся Сигурд. – Наши, рати давно готовы, половцы станом, совсем рядом стоят. Воинов в Переяславле не много. Одно лишь твое слово и город наш будет.
- Беззаботный ты нынче, какой-то – Всеволод подозрительно взглянул на друга. – непохоже на тебя.
- Застоялись мы, княже – Сигурд перестал улыбаться. – Нельзя ратям столько времени наготове стоять, или распускать их надо, или в поход.
- Или в поход – задумчиво повторил Всеволод. – Ну, что ж, начинай воевода. Скрытничать не надо, пусть Ярополк знает на кого мы вышли.
Нахмурившийся было при последних словах князя, Сигурд вдруг понял, его замысел. – Верно, княже. Нам не столько Переяславль взять надо, сколько взять его у князя Киевского. Так сказать из рук в руки. Хорошо придумано, княже. Все равно мимо Киева идти. Шумно пойдем, но неспешно, так чтобы Ярополк никак не заметить нас не смог.
Ярополк заметил. Вывел дружину свою из Киева, присоединив к ней полторы тысячи берендеев и торков. Быстро дошел до Переяславля, и соединив свою дружину с Переяславской встал лагерем на реке Супой. Долго ждать не пришлось. Вскоре на противоположном берегу показалась широкая лавина тяжеловооруженных всадников, на ходу перестраивающаяся в боевой порядок. Это были ударные Черниговские сотни. Разбрасывая брызги, влетели в реку, без усилий преодолели не слишком сложную для них преграду. Выйдя на берег, остановились. Обтекая черниговцев с обеих сторон, форсировали Супой половецкие конники. Обойдя Черниговские передовые сотни, слились в одну лавину, которой и ударили, не останавливаясь, по Переяславскому войску. В это время, расплескивая воды Супоя, реку стали переходить основные Черниговские силы.
Это упорядоченное движение многих тысяч людей завораживало настолько, что Ярополк не сразу понял, как безнадежно опоздал он со встречным ударом. Половецкая конница, легко смяв берендеев, ударила прямо в центр Переяславльской дружины, Хорошо вооруженные, в крепком, надежном доспехе переяславцы выдержали удар. Завязалась вязкая упорная сеча. Видя, что переяславцам никак не удается получить преимущества, Ярополк бросил им на подмогу и большую часть Киевской дружины. Этого половцы уже не выдержали, обратилась в бегство.. И Киевская, и Переяславская дружины дружно бросилась в погоню. И почему-то никто не обратил внимания, на то, сколь организованным было их отступление. Никто не заподозрил в этом отходе ловушку. А ведь такой тактикой половцы пользовались неоднократно. В этот момент синхронным ударом две черниговские рати с обоих флангов зашли им в тыл, отрезая от города. Большая рать, под командой Всеволода прижала остатки дружины Ярополка к городской стене, При этом, правда, абсолютно не мешая им укрыться в городе. Обе, отрезанные дружины оказались полностью окруженными. Сзади черниговцы, впереди, полукольцом половецкие всадники. Прорвать это кольцо, при том, сто с тыла давит Черниговская дружина, нечего было и думать.
Не разбирая где, кто киевляне и переяслвцы сомкнулись в круг, ощетинились копьями, намереваясь дорого отдать свою жизнь.
Всеволод смотрел на все это удрученным взглядом.
- Вот ведь. – показал он на окруженных. - За какой-то час, половцы их стрелами до последнего человека перебьют. Только слово сказать. Но не хочу я этого. И так оставить их, тоже не дело.
- Дозволь. Я попробую поговорить с ними – Сигурд просительно посмотрел на князя.
Тот пожал плечами, давай, мол.
Сигурд, дернул поводья, галопом подскакал к ощетинившемуся кругу воинов, остановился, вздыбив коня.
- Я, Черниговский  воевода, Сигурд – громко крикнул он, так, чтобы услышали все.
- Не хвастайся, знаем, кто ты такой – хмуро сказал пожилой, вислоусый воин в переднем ряду. – Хочешь то, чего.
- Хочу предложить вам сложить оружие.
- Это, чтобы нас потом легче перебить было? – голос из глубины круга был по-юношески звонкий.
- Да, нет. Это, чтобы тебя дурака, да и всех других убивать не пришлось – Сигурд привстал на стременах. – Всем, кто оружие добровольно сложит, даю слово жизнь сохранить. А дальше уж как князь Всеволод решит. В любом случае, жизнь, это уже немало.
- Подумать бы надо – все так же хмуро заметил воин с отвисшими усами.
- Думайте – согласился Сигурд. – Я подожду.
Он отъехал от окруженных, чтоб не мешать. Совещались переяславцы недолго.
- Эй, воевода – крикнул все тот же вислоусый. – Сдаемся мы.
- Правильно – похвалил Сигурд – Подъезжайте по одному ко мне, бросайте здесь оружие и шеломы. Коней мы тоже заберем, а доспех остается с вами. Потом становитесь там вон. – Сигурд рукой указал, где нужно становиться.
Сдача оружия длилась долго, но к тому времени, как осаждающие начали разжигать костры. Все было уже закончено. Пленных накормили, из общего котла, из того же, из которого ели и Сигурд с Всеволодом. В походе все равны.
Ночь удалась темной. Звезды, высыпавшие было на небо, вскоре попрятались в темных тучах. Где-то робко громыхнул гром.
- Никак гроза начинается – удивленно воскликнул Лашко, вглядываясь в темное небо. – Вот ее, нам только и не хватало.
- А, ты что, грозы испугался? – Сигурд хлопнул своего наставника по плечу.
- Пугаться мне ее ни к чему – нахмурился Лашко. – Да только в чистом поле и удовольствия от нее никакого.
Видимо, обидевшись на такое к себе отношение, гроза заурчала громом, засверкала всполохами. Поначалу молнии лишь небольшими стрелами вычерчивали в небе огненный след. Потом, войдя во вкус, стали огромными зигзагами делить небо на две половинки. Слепя глаза своей неимоверной яркостью, после которой весь мир проваливался во тьму. Пошел дождь, сначала редкими каплями, затем хлесткими, тугими струями. Было сыро, неуютно и как-то тревожно. А впереди была еще вся ночь. Темная, грозовая ночь, и где-то далеко, далеко ожидало утро. И кто его знает, каким оно еще будет.
А дождь уже начал заливать костры, становилось все темнее. Лишь при вспышках молний можно было разглядеть сутулые тени бодрствующих дозорных. Большинство воинов спали прямо на мокрой траве, не обращая внимания на дождь. Остальные ежились у непогасших еще костров.
- Вот он гнев то Божий – задумчиво произнес Всеволод, глядя на разгулявшуюся непогоду. – Знать бы еще, на кого он обрушен.
- Кажется, на них княже – Сигурд указал рукой на город.
В один из домов, по-видимому, попала молния, и начался пожар. Огонь легко перекинулся на плотно стоящие рядом избы. Стал распространяться дальше. Даже, такой сильный ливень ничего не мог с ним поделать.
- Самое время для штурма - сказал Всеволоду Сигурд, показывая на языки пламени – сейчас мы можем взять его почти без потерь.
- Знаю – ответил князь, но нам нужен не этот город.
На следующий день Всеволод вернул всех пленных Ярополку, и, не выдвигая никаких требований, вернулся в Чернигов. Обязал лишь Ярополка выплатить нанятым половцам оговоренную сумму.
А в скором времени на общем собрании князей в Малотине, произошло их окончательное примирение, которое продолжалось до 1139 года, когда скончался очередной Великий Киевский князь, Ярополк Владимирович, сумевший за свое недолгое правление, в столь сложной политической обстановке, оставить по себе добрую память.
Возникает вопрос, зачем Всеволоду Олеговичу нужен был этот демарш, другого слова, пожалуй ,и не подобрать Проверка сил? Вполне возможно, только, почему тогда, он не воспользовался плодами своей победы?
Думаю не нужно искать ответа на этот вопрос, в каких-то тайных и хитроумных замыслах. Я, лично думаю, что все гораздо проще. Отличный воин, честный и порядочный человек, Ярополк был просто симпатичен Всеволоду.
Как бы там ни было, но вплоть до 1139 года, когда умер Ярополк, и Киевский престол занял, по праву наследования, брат его Вячеслав, Всеволод по отношению к Ярополку соблюдал стабильный нейтралитет. Это отнюдь не означает, что Черниговские рати стояли без дела. Времена были смутные, а Всеволод Олегович был истинным сыном своего времени. Не мог он сидеть без дела. Последовательно и осторожно идя к своей главной цели. И цель эта была – Киев. Но добывал его Всеволод на севере, В Новгороде.

Только лишь вернулся Сигурд из Тмутаракани, и сразу в Новгород, собираться надо. Утверждать младшего брата Всеволодова, Святослава на княжение. Такова доля воеводская. Из Тмутаракани привел он две сотни воинов. Больше Игорь не дал, самому нужны. Да оно и понятно, княжество пограничное, южный оплот земли Русской. А для многих, Русь является куском лакомым. Еще с давних времен. Сначала хазары, потом сменившие их печенеги. Теперь вот, половцы. А, кроме того, коло только не было. Аланы, косоги, торки. Все и не перечесть. Но устояла Русь, сама подчинила бывших завоевателей.
Многие, ох многие сыны ее сложили головы  свои для этой победы, и многие еще сложат. Самое обидное то, что не в битвах с врагами воины головы свои кладут, а в битвах междоусобных. Вот и сейчас В Новгороде, коий новгородцы именуют Великим Господином, опять мятеж.
На сей раз, собрали, большое вече. Это значит, что пригласили и представителей Пскова и Старой Ладоги. Дело то общее и важное зело. Общее настроение было такое, что гнать надо с княжения Всеволода Мстиславовича. Были однако и супротивники. Но это дело обычное, полного единодушия никогда не бывает. Тут главное перекричать инакомыслящих, а если надо будет, то и вниз Головой в Волхов с моста.. Но это только, если дойдет до этого.
А, сегодня такой исход маловероятен. Немного у Всеволода сторонников, и крикунов его быстро усмирили. Кому глаз подбили, кому кровь из носа пустили. К тому времени, как бюрич на помост взобрался, охоту гомонить у них  уже начисто отбили. Потому и не мешал никто бирючу и за полу с помоста не стаскивал. А тому, что. У него грамота в руках. Нужно только прочитать ее зычно, чтобы все услышали.
Прокашлялся бюрич, после поклонился на все четыре стороны, чтобы ни один конец Новгородский себя обиженным не почувствовал. Ни Людин, ни Славенский, ни иной какой. Потом прогремел громовым басом. - Господин Великий Новгород, и вы гости наши из Пскова и Ладоги, разрешите слово молвить.
  - Говори – зашумела толпа.
Вместе со всеми покричали и Сигурд с Лашко. Чтобы из толпы не выделяться. А, то вон и приглядываться начали, что, мол, за люди такие.
А, бирюч уж и читать начал. Все обиды Всеволодовны вспомнил. И то, как за княжением в Переяславль убежал, и то, как на Ждановой горе первым из битвы вышел, и что кроме охоты да ястребов не думает более ни о чем. Много о чем еще читал, совсем народ взбаламутил. Порешили Всеволода под стражу взять.
Ан, глядь на помост еще мужичонка взобрался. Невидный такой мужичонка, плюгавенький, на деле боярином оказался, Новгородским. Начал предлагать в князи Святослава Олеговича, брата князя Черниговского. Очень красно говорил. И тем, мол, и этим хорош, и дружба, мол, с Черниговом будет полная. Добился, чего хотел. Сначала, одиночные голоса, а потом в чаше и чаще стали крики в толпе раздаваться – Звать Святослава в князи.
- Ну, пожалуй, нам и уходить пора, - шепнул Сигурд Лашко. – Уходим, через Славенский конец. Уведоми, всех наших.
Через час, дюжина всадников торопливо поскакала по Полоцкой дороге, где на волоке поджидала их черниговская ладья. Чтобы отвезти в Чернигов радостную весть о том, что княжеский стол В Господине Великом Новгороде ждет князя Святослава Олеговича.

Нет, это далеко не счастливый конец раздоров первой половины XII века. Не прекращались, ставшие уже перманентными, недовольства в Новгороде, Борьба Олеговичей с Мстиславичами за северную столицу Руси шла с переменным успехом. Были победы, были и поражения. Великий князь Ярополк старался находить в каждом случае, миротворческие действия. Не всегда приносили они успех. Возник, даже и конфликт, приведший к осаде Чернигова Киево-Переяславльской ратью, закончившийся, кстати, очередным заключением мира.
Но, никогда, до самой смерти Ярополка, Всеволод не сделал ни единой попытки сместить его. Трудно, очень трудно как-то объяснить этот феномен. И существуют ли еще такие примеры, не знаю. Во всяком случае, в истории Руси изобилующей случаями насильственной смены власти, отыскать таковой мне не удалось  Поэтому, хотелось бы попросить тех, у кого уже сложилось мнение о Великом князе Всеволоде Олеговиче, подумайте об этом. Может быть, Вы и измените, после этого свое мнение о нем. Кто знает.
Весть о кончине брата, Великого князя Киквского Ярополка Владимировича, застала князя Вячеслава в конце февраля в Переяславле, куда он вернулся, наконец, после долгих скитаний. Не скрывая радости, поспешил он занять, оставшийся ему по наследству престол.
Сам митрополит Киевский в праздничном облачении и с большой свитой, преподнес ему ключ от города. Кто знает, сколько благих помыслов и намерений нес он в душе своей. Увы, никому узнать про то, было не суждено. А, помыслы таковые были, несомненно, были, ибо добр был князь Вячеслав, очень добр, может быть, даже слишком. Хотя, может быть, и правильнее будет сказать, что был он добр, но слаб. Очень неудачное сочетание для Великого князя, особенно в те суровые времена.
Одновременно с князем Вячеславом, получил известие о кончине Великого князя и находившийся в то время в Вышгороде Черниговский князь Всеволод. Словно застыл, выслушав известие, Заметались в глазах темные тени.
- А что Вячеслав? – полуохрипшим голосом спросил он  гонца.
- Не знаю, княже – гонец развел руками. – Встречать его собирались, сейчас должно быть в Киеве уже.
Всеволод кивнул головой, отпуская гонца, а сам уставился неподвижным взглядом куда-то вдаль. Что он там увидел, что разглядел, един, Бог ведает, но только вдруг засверкали его глаза, предгрозовыми сполохами, вздыбились брови мохнатыми тучами.
- Все, воевода, настал наш час – повернулся он к Сигурду. – На Киев ныне идем. Прямо сейчас воевода, прямо сейчас. Организуй переправу.
- Так ведь, основная рать, в Чернигове – возразил ошеломленный Сигурд. – Ее еще собрать надо.
- Сколько у тебя сейчас войска?
- Да, только тысяча передовая – ответил Сигурд, что-то обдумывая. – Нельзя, княже с такой силой на Киев идти. Сам меня этому учил.
- Можно, воевода, можно. Сейчас не рати, сейчас время все решает – озорные искры метались в глазах князя. – Чует сердце, что ныне уже в Киев войдем. Ты только поспешай воевода, нельзя нам время упустить. Дорогое оно ныне. Ох, как дорого.
От Вышгорода до Киева рукой подать. И на переправе не на долго задержались, без лишней суматохи. Одним словом, едва лишь вступил Вячеслав во владения свои, как к нему уже с известием стражник. – Рать чужая под Киевом.
- Чья рать то? только и спросил Великий князь.
- Черниговская, сам Всеволод Олегович с ней – ответил стражник, ожидая либо новых вопросов, либо распоряжений.
- О-о.- схватился за голову Вячеслав. – Ворота закрывайте.
- Закрыли уже княже.
Великий князь Вячеслав только рукой махнул, ступай мол. Потом распорядился – Владыку призовите.
А черниговцы рассыпались вокруг стен. Требуют ворота открыть, грозят запалить Киев. Стрелы огненные метать в город начали. Бояре Киевские в нерешительности, да оно и понятно, кому охота между двумя жерновами оказаться. Вмиг в муку перетрут. А, вон, глянь-ка, Копырева слобода горит уже, дым до самого неба поднимается. Того и гляди, другие слободы запылают.
Не дошло до этого. Открылись ворота, вышел из них сам митрополит со свитою, остановился.
- Великий князь Киевский Вячеслав Владимирович шлет грамоту тебе князь – хмуро сказал он подъехавшему Всеволоду и протянул свиток. Тот, свиток развернул, прочитал, так чтобы всем слышно было.

Там, наспех. Дрожащей рукой написано было.
“Я не хищник, но ежели, условия отцов наших, не кажутся тебе законом священным, то будь Государем Киевским. Иду в Туров”
Всеволод, дважды прочитав грамоту, спешился. Подошел к митрополиту.
- Выходит с этого момента, я являюсь Великим князем Киевским – опять же громко, чтобы все слышали, сказал он. – Благослови, владыка.
Тем временем рати продолжали собираться. Сначала, пришла рать брата Святослава, потом, основная Черниговская рать. Наконец пришла дружина двоюродного брата Владимира Давидовича. Людно, ох людно будет ныне в Киеве. Людно и весело. Потому, как большой пир устроил Всеволод Олегович.
Лишь князь Вячеслав, с дружиной и обозом отбыть восвояси. Точнее в Туров, свой любимый город.

У входа в княжью горницу, Сигурд столкнулся с выходившим Улебом. Тысяций раскланялся церемонно, и не сказав ни слова удалился. Улыбаясь своей хитроватой улыбкой. Сигурд пожал недоуменно плечами, открыл дверь. Изменился Всеволод Олегович, став Великим князем. Подолгу с боярами Киевскими общаться стал, вот хотя бы и с Улебом. На вече, стал перед народом длинные речи произносить. Надо сказать, Новый князь пришелся по нраву Киевлянам. Крупный, лысоватый, с располагающим лицом. Явно чуждый ненужной жестокости, он был и храбр и милостив и справедлив. Народ во все времена любил таких правителей. А, вот ратным делам, совсем перестал внимание уделять. Редко стала видеть дружина своего князя.
От укоров Сигурда Великий князь большей частью отмахивался.
- А, ты то, у меня на что? – всегда улыбаясь отвечал он. – Ты за дружину отвечаешь. С тебя и спрос. А мое дело, так сделать, чтобы, как можно реже, ее из стен Киевских выводить. Многие недовольны тем, что я в Киеве сел. Не воевать же мне со всеми.
Понимал Сигурд, что прав Великий князь. Не только сыновья Мономаховы, или скажем, Мстиславовичи недовольны свершившимся раскладом. Эти, то понятное дело. Но вот и Новгород, и Червленая Русь. Тоже видать добычу почуяли, разгалделись, как воронье. Всеволод, кому пригрозит, кого обласкает. Политикой это называется. Но, главное и бояре, обласканные новым князем и прочие люди Киевские, его поддерживали. Все, от Горы до Подола. Вот и держался пока мир, Неустойчивый, ненадежный. но все лучше, чем война.
Понимал это Сигурд, но так жаль было ушедших в прошлое дней, когда бок о бок с князем водил он в битвы непобедимую Черниговскую конницу. Когда отчаянно рубились они в жутких сечах, раз, за разом добывая победы.
- Опять на войну звать пришел? – с улыбкой встретил Сигурда Великий князь. Встал с места, обнял.
- Нет – покачал головой Сигурд. – За князя Игоря просить пришел Обидно ему, что на стол Черниговский ты князя Владимира Давидовича посадил.
- А, вот ты о чем. Всеволод помрачнел. – Не лез бы ты воевода не в свои дела. Думаешь, я сам не понимаю, что Игоря обидел. Но, не мог я его на Черниговский стол сажать. Сам посуди. Владимир Давидович, теперь мне вернейший союзник, вместе с братом своим Изяславом. А ведь могли бы они и противниками быть. Но не это главное. Прямо скажу тебе. В Чернигове сильный князь нужен, а Игорь, он как бы тебе сказать, нет, не трус, конечно, но чересчур мягкий, что ли. Ему бы и не князем быть, а епископом, например. Честен, благообразен. Тут он, прямо скажем, всем взял. А, князь он и волком и вороном должен быть. А, когда надо, то и змеей.
Опять кругом прав Великий князь. Хоть и жалко Игоря, но что делать.
. А тут, как раз представился князь Андрей Владимирович. княживший  в Переяславле. И вновь, на сей раз более ожидаемо для Сигурда, не отдал Великий князь, освободившееся княжение Игорю. Более, того отправил в Туров, боярское посольство, с уговорами князя Вячеслава занять Переяславльский престол. На, что тот согласился после долгих колебаний, заполучив от Великого князя заверения в защите и помощи. И опять, поразмыслив, Сигурд понял и поддержал своего князя.
В результате всех действий Всеволода, установился некоторый контролируемый беспорядок. Все враждовали со всеми, готовые в любой момент заключить с кем-нибудь договор. Хотя бы и на месяц. Новгородцы враждовали то с Киевом, то с Мстиславовичами, То в свою очередь, то враждовали с сыновьями Мономаха, то объединялись с ними против Великого князя. Даже Черниговские князья время от времени заключали с Изяславом Мстиславовичем союзы, порой даже против Киева. А еще был Ростовский князь Юрий Владимирович, воевавший сразу против всех.
И в этой невероятной сумятице удавалось как-то Великому князю Киевскому не допустить больших кровопролитий. Сигурд, с увлечением для себя, сопоставляя принятые решения с последствиями и результатами, постигал основы Великокняжеской политики, куда более сложной, чем политика удельных князей.
К сожалению, так продолжалось недолго. Вскоре, после того, как ситуация на Руси перешла в фазу бескровных отношений, что-то случилось с Великим князем. Появилась в нем вялость и необъяснимая леность. Все чаще стал он пренебрегать своими обязанностями. Откуда-то появилась несвойственная ему ранее задумчивость. Теперь он мог часами сидеть, погрузившись в самого себя, и очень гневался, когда его из этого состояния выводили. Киевляне быстро отреагировали на это. Стали даже раздаваться голоса, пока еще редкие, об изгнании, столь внезапно, ставшего непопулярным, князя.   
У Сигурда, ежедневно видящего эти превращения, слезы на глаза наворачивались. 
- Всеволод, да очнись же ты! – пытался встряхнуть его Сигурд. – Возьми себя в руки. Ведь, ты же это можешь.
- Не будь занудой – лениво отмахивался от него князь – Не велика беда, если я пару дней отдохну от этих нудных княжеских дел. Все будет хорошо
Как-то раз Всеволод сам позвал к себе Сигурда.
- Поговорить хочу с тобой друг – начал он после недолгого молчания. – Вижу, как мучаешься, на меня глядя. Поверь и мне не легче. Видеть, каждый день, как разваливается все, что создать удалось. Да только ничего я более не могу. Понимаешь, раньше цель была, вот этот престол Киевский. Видит Бог, всего себя отдал, чтоб его получить. Сколько трудов положено, сколько крови пролито, и почитай, вся жизнь на это ушла.
Замолчал Всеволод, опять задумался. На этот раз ненадолго.
Вот она цель, достигнута – продолжил он. – Заглянул я за нее, что там дальше то. А там ничего нет. Пустота. Словно прожил я жизнь, сделал все, что должен был сделать, а дальше и жить то незачем.
Две слезы скатились на щеки князя. он смахнул их резким движением.
- Вот так вот, друг – продолжал Великий князь. – Теперь, если сможешь, прими меня, каким я есть. А, нет, так, не мне тебя судить.
Потом, помолчав, сказал устало – Оставь меня покуда. Да скажи там, чтоб не заходил ко мне никто. Мне одному побыть надо.
 С тяжелой душой вышел Сигурд от Великого князя. Ничем помочь другу он не мог. Надеялся только, что все со временем все само собой образуется. А, что ему еще оставалось.
Как раз в эти времена, некий предприимчивый шведский ярл посадил свою дружину на большое количество стругов, по свидетельству С.М Соловьева, таковых у него было ровным счетом шестьдесят, и занялся самым примитивным пиратством. Он останавливал купеческие ладьи и перегружал их содержимое на свои струги. Купцов же, равно и как их приказчиков, а так же охрану отпускал восвояси. Справедливо полагая, что убить купца можно только один раз, а вот грабить можно до конца жизни.
Многократно киевские купцы, ограбленные ярлом, били челом Великому князю, прося защиты. Всеволод, отмахивался от них, видя в их просьбах лишь неуместную назойливость. Однажды за такой сценой и застал Великого князя Сигурд.
Разговор, по-видимому, как раз достиг своего апогея. Три купца стояли перед Всеволодом на коленях и упрямо просили Великого князя о защите.
- Да, вы ополоумели что ли – возмущался Всеволод – где я за вашим ярлом гоняться буду? Или может быть он сидит, да ждет, когда я приду, да добро ваше возвращать буду.
- Защити родимец – упрямо настаивали купцы – а то ведь к полному разорению приходим, детей уж кормить нечем становится.
Доведенный до крайнего раздражения упорством купцов, Всеволод хотел уже,  было прогнать их взашей, когда увидел, стоящего у порога Сигурда.
- Вот он – палец Великого князя сразу уставился на него. – Он, воевода, его и просите о защите. А если, ко мне, кто-нибудь с этим ярлом заявится, самолично голову снесу.
Сигурд подал успокаивающий знак недоуменным купцам, угомонитесь, мол, не так уж и велика ваша беда.
А, наутро от Подольских причалов верх по Днепру отправились три ничем не приметные купеческие ладьи. Только в трюмах у них вместо товаров были спрятаны лучшие воины великокняжеской дружины, каждого из которых Сигурд отбирал лично. Сначала шли не таясь, но через Полоцкий волок прокатили ладьи ночью, чтобы меньше видело чужих глаз. По Ловати тоже шли с острожностью. На палубе только воины, одетые купцами. Дело задумали тонкое, любая небрежность могла все испортить.
Так добрались до Ладожского моря. Где ладьи медленно двинулись вдоль берега, тем самым недвусмысленно намекая на большое количество товара в трюмах.
 Долгое время никто не нападал, и Сигурд начал уже было беспокоиться, поглядывая по сторонам. Ну, где же ты, разбойник. Сколько только хватало глаз, пусто было на Ладоге. Сигурд, уже начал искать причины неудачи, размышляя, где мог оказаться изъян в таком, тщательно продуманном плане. Когда, стоящий рядом Лашко, легко подтолкнул его плечом, указывая подбородком на лесистый остров по правому борту.
  Из-за острова, один за другим стали появляться разбойные струги. Привычным маневром, взяв в кольцо тихоходные ладьи, шведы сблизились с ними вплотную и хотели уже  заняться привычным грабежом, когда вдруг вместо дюжины полуоружных ратников пред ними вдруг предстали несколько десятков княжьих гридней, в полной боевой броне. И, хотя шведов было в несколько раз больше, но, не ожидая такого подвоха, они растерялись. Да и без брони были разбойники, слишком велика честь для купчишек, броню одевать. Поэтому, устоять против киевских воинов они не смогли.
 Киевляне быстро порубили тех., что по глупости  своей на ладьи попрыгал. 
Затем подтянули к себе баграми ближние струги и там шведов посекли. Попытались было и другие струги достать, да не удалось. Тяжеловаты, все-таки ладьи для такого дела. На острове нашли и склад с награбленными ранее товарами, так что все три ладьи, до самых краев загрузили, да еще и четыре струга. Еще три струга утопили, прорубив топорами днища. Вот таким груженым караваном и вернулись в Киев.    

Случай этот вознес Сигурда до былинных высот, но что странно, повысилась и популярность Всеволода. Киевляне перестали укорять его за бездеятельность и приняли таким, как он есть. Вернее стал. Правда, воспринимали его уже, не как правителя, а как местную всеми любимую достопримечательность. Что нам еще надо? - считали они - Князь наш тихий безвредный, справедливый, никого не обижает. Другого князя желать – бога гневить. А если дело, какое, так ведь завсегда можно к княжьему воеводе, Сигурду обратиться.
Так в спокойном благоденствии Киев дожил до 1146 года, когда как то незаметно  Всеволод умер, как раз накануне Ильина дня.
Безусловно, неоднозначной фигурой был Великий князь Всеволод Олегович. У одних сложился образ его, как неисправимого мятежника. Другие видят в нем лишь блистательного воина. Я же позволю себе привести здесь слова Николая Михайловича Карамзина, упорно не желавшего видеть ни в Олеге Вячеславовиче, ни в сыновьях его, никого, кроме как мятежных князей мешающих объединению Руси. Вот эти слова.
“Тогда (1 августа 1146г.) Всеволод спокойно закрыл глаза навеки: Князь умный и хитрый, памятный отчасти разбоями междоусобия, отчасти государственными благодеяниями! Достигнув престола Киевского, он хотел устройства тишины; исполнял данное слово, любил справедливость и повелевал с твердостью”
Несколько необычно такое слышать от уважаемого Николая Михайловича. Вы не находите?